Офицерский клинок Зверев Сергей

Глава 5

Жизнь и служебная карьера Ореста Лобача складывалась по привычной для того времени схеме. Он родился и вырос в Витебске, в древнем белорусском городе, по улицам которого разгуливали здоровенные парни в тельняшках под кителем и лихо заломленных беретах. Была в них какая-то особая красота. Сила. Уверенность в себе. Позже, когда Орест подрос, он понял, что их вид – не простая бравада. Если на танцах возникала потасовка с местными парнями, десантники ломились плотной стеной, солдатские ремни они умело использовали в качестве грозного оружия и чаще всего выходили победителями в таких схватках. Победить «крылатого пехотинца» местным ребятам удавалось только тогда, когда они впятером подкарауливали одного и нападали всем скопом. Да и то победа обычно была пирровой, поскольку те увечья, которые получали нападавшие, не шли ни в какое сравнение с доставшейся им победой. Наверное, поэтому свой выбор, кем быть, Орест Лобач сделал еще в шестом классе – он будет офицером-десантником. Это стало чем-то наподобие навязчивой идеи. Он записался в секцию при дивизии, где опытные десантники занимались с мальчишками, преподавая им азы воинских наук. Перед окончанием школы сбылась давняя мечта Ореста – он совершил свой первый прыжок с парашютом!

Несмотря на все это, поступить в Рязанское десантное училище оказалось не так просто, как он предполагал. Даже рекомендация командования 103-й Витебской дивизии ВДВ к коллегам прославленного вуза не стала пропуском в ряды курсантов. Экзамены абитуриент Лобач сдавал на общих основаниях, без всяких льгот. И срезался! Не на экзаменах – на дисциплине. Дал по морде нагловатому старшекурснику, который был у них за командира взвода. Приказ «о выведении товарища Лобача из числа абитуриентов» последовал незамедлительно! Потом были четыре с лишним месяца походно-полевой жизни неподалеку от забора училища в компании таких же, как и он, упрямцев, условное зачисление в училище, учеба…

Когда ему, уже старлею, прошедшему Афган, предложили служить в контрразведке, предварительно проучившись в школе КГБ, Орест обратился за советом к отцу, старому чекисту, мальчишкой партизанившему на Березине. Тот ответил, как всегда, коротко:

– Решай сам! Но помни, вход туда – рупь, выхода нема уже николы!

Орест Игнатович не спал всю ночь, а утром дал согласие. Так из строевого офицера он «перекрасился» в контрразведчика…

Перестройка и последовавший за ней развал СССР больно ударили по всем военным. Досталось и Лобачу. Он попросту оказался не у дел. Новой белорусской армии он оказался не нужен, равно как и новой российской. Работы не было, денег, соответственно, тоже, из служебной квартиры приказали съехать. Не лучшая ситуация сложилась и в родном Витебске. Нервы отставного, точнее, сокращенного из вооруженных сил подполковника не выдержали! Все проблемы он решил привычно-кардинальным способом – ушел в тяжелый запой, выйдя из которого, с удивлением обнаружил себя в дедовском доме на Смоленщине. Как потом выяснилось, супруга, не выдержав пьянства мужа, вывезла Ореста в Хлыстовку, квартиру в Витебске продала, а сама с детьми куда-то уехала…

Первым желанием Лобача было найти жену, упасть ей в ноги, вымолить прощение, но… Поразмыслив, он решил, что не стоит этого делать. Надо начинать жить заново. Так в старинной засечной деревне Хлыстовка появился еще один житель…

Разведчики слушали исповедь Лобача молча, не перебивая, изредка бросая на рассказчика хмурые взгляды. В общем-то, ничего необычного в его истории не было. Подполковник не единственный, кто угодил в подобные жернова.

– Ты нам в жилетку не плачься, – сердито нарушил молчание Демидов. – Жалеть не будем. Не привыкли…

– Это я уже понял, – все тем же сиплым голосом ответил Лобач и жалобно попросил: – Может, развяжете?

Демидов скептически скривил губы. С одной стороны, Орест большой опасности уже не представлял. С другой стороны, отпускать его в деревню было нельзя. Кто знает, что у него на уме…

– Может, и в самом деле развяжем, – тихо предложил Локис, – все-таки свой, десантура… Да и проводник нам нужен, сам знаешь.

– В тылу своих не бывает! – огрызнулся Купец, но тем не менее разрезал стропу, стягивавшую Лобачу горло и руки. Тот облегченно вздохнул, переворачиваясь на спину, и тут же сел, растирая рубец на кадыке и криво усмехаясь:

– Ловко вы меня скрутили, чувствуется, что профессионалы… Разведка? Или диверсанты?

– Туристы мы, – с нажимом в голосе ответил Купец. – Туристы! Заблудились, ищем дорогу к станции.

– Ну да, ну да, – покивал головой Лобач, – конечно, туристы. Идете от станции к границе, ищете дорогу к другой станции… В Белоруссии станцию ищете? Ребят, не дурите мне голову! Я же двадцать лет вашего брата по этим лесам вылавливал! В условиях, приближенных к боевым…

Купец смущенно крякнул.

– Мне неинтересно, – продолжал Лобач, развязывая ноги, – за каким дьяволом вы собираетесь «рвать нитку», но, если хотите, могу вам помочь.

– Да нет, мы уж как-нибудь сами, – хмыкнул Демидов.

– Хозяин – барин, – равнодушно ответил Орест Игнатович, поднимаясь на ноги. – Сами так сами, мое дело предложить. Прощевайте, стало быть…

Он подобрал свою корзинку и собрался было уходить, но Володя остановил его, подозвав Демидова:

– Купа, на минуточку…

Купец недовольно посмотрел на Локиса, показывавшего рукой на дуб, за которым Демидов до этого прятался. Когда они зашли за него, Володя, для убедительности уцепив командира за пуговицу куртки, горячо зашептал:

– Слушай, Леха, ты чего дуркуешь? Человек сам предлагает свою помощь, а ты его посылаешь куда подальше. Ты что, совсем, что ль, с глузду съехал?! Ты же перед этим хотел его в проводники взять…

– А теперь расхотел! – резко перебил Володю Демидов. – На кой ляд он нам нужен? У нас и карта, и этот, как его… Ну, у Шико, в шарманке его, штуковина такая… Как она называется?

– GPS, – машинально ответил Володя, но тут же спохватился: – Да пойми ты, черт немытый: GPS GPS’ом, карта картой, а проводник – это проводник. Ни навигатор, ни карта не покажут тебе, как лучше обойти посты, болота. Где гать, где топь… А этот, похоже, здешние места хорошо знает!

Демидов задумчиво пожевал губами. В общем-то, Локис был прав. Еще в Балашихе Сагалов предупреждал, что в Белоруссии лесов, болот и озер больше, чем земли. Предупреждал и о том, что карты, которые у них есть, давно устарели, поэтому группа «на один глаз слепа». Все топографические карты ежегодно обновлялись в обязательном порядке, на них наносились новые мосты, указывались новые населенные пункты и так далее. Но, поскольку Белоруссия стала независимой, российским военным картографам въезд туда был заказан, поэтому приходилось пользоваться теми, которые остались в хранилищах со времен Советского Союза.

– Ладно, черт с тобой, – буркнул Купец, – пусть идет, но… Присматривайте за ним. Хрен его знает, какие у него тараканы в голове.

Когда они вернулись к разведчикам и Лобачу, те мирно о чем-то беседовали.

– Значит, так, – медленно проговорил Купец, потирая коротко стриженный затылок. – Мы тут посовещались и пришли к выводу, что проводник нам все-таки нужен. Так что… как тебя там? Оскар, что ли?

– Называйте Игнатичем, – ответил Лобач. – Меня так вся деревня кличет.

– Добро, – кивнул головой Демидов, – пусть будет Игнатич. Так вот, проведешь нас через границу и можешь быть свободен. Дальше мы сами управимся. Понятно выражаюсь?

Лобач задумчиво поковырял палкой землю. Поднял на Демидова прищуренные глаза.

– Понятно выражаешься, – негромко ответил он и уже другим, деловитым, тоном спросил: – Где «нитку рвать» собирались?

Купец испытующе посмотрел на пенсионера-контрразведчика, достал карту и расстелил ее на траве. Несколько минут он и Лобач, столкнувшись лбами, рассматривали ее. Над ними нависали остальные разведчики.

– Хрень это все, – подвел итог Игнатич, распрямляясь. – Здесь вы не пройдете. Во-первых, посты с обеих сторон. Не скажу, чтобы ребятки серьезно службу тянули: друг к дружке в гости шляются, чаи-самогонку гоняют. Командиры их чуть ли не свояки меж собой…

– Отставить лирику, – привычно буркнул Демидов. – Что во-вторых?

Лобач на несколько секунд задумался.

– Во-вторых, патрули, – ответил он наконец. – Обход через каждые два часа. Они хоть и носят автоматы как палки, но стрелять-то все-таки умеют. Так что идти лучше всего вот здесь, – Игнатич ткнул пальцем в карту, – через Чертово болото. Километров тридцать отседова…

Купец посмотрел на то место, которое указал Лобач. Никакого болота на карте обозначено не было, и он поднял удивленные глаза на проводника.

– Потому и не обозначено, – усмехнулся тот, – что Чертово. Тут загадок до той мамочки будет. Это болото то появляется, то исчезает…

– Как это?

– А так. В лето, особенно если засушливое, оно пересыхает, можно хоть на танке проехать, а весной-осенью, когда вода высокая, опять появляется. Место гиблое, даже местные туда не суются. Хотя ягод там море! Какой хошь…

– Потом про ягоду, – перебил Игнатича Купец. – Что на этом болоте сейчас?

– Ну что-что… – проворчал Лобач, – сухость. Дождей-то давно не было. Вчера вот только прокапал немного, а потому за грибками и вышел. Ручейки, которые в болото текут, высохли, вот болото и ушло. Там теперь торфяник. Пройдем как по проспекту!

– Понятно. – Демидов быстро свернул карту. – Тогда готовность номер один – и пошли…

Лобач с сожалением посмотрел на лукошко с несколькими боровиками и поставил его под куст.

– Только я на передках иду, – предупредил он. – И чур, меня слухать с полуслова… И не спешить… Лес торопливых не любит!

Демидов вздохнул и покачал головой. Разведчики, закинув сумки за плечи, стояли в полной готовности.

– Вперед! – первым шагнул в заросли Лобач…

Глава 6

Чертово болото, до которого разведчики добрались через пять с половиной часов блужданий по лесу, было расположено в глубокой низине. Больше всего Локиса удивило, что по низине, несмотря на то что был уже день, стлался густой туман. Он стелился по низине пластами, то поднимаясь, то опускаясь плавными волнами, которые складывались в причудливые, даже фантастические формы. По округе распространялся какой-то странный удушливый запах…

– Вот оно, Чертово болото, – как-то даже торжественно прошептал Игнатич.

Они залегли в чахлом кустарнике, возле самого спуска в низину. Пейзаж вокруг казался каким-то нереальным и больше напоминал декорации к детской сказке или какому-то фантастическому фильму. Буреломы, почти сплошной сухостой, мертвая, какая-то зловеще-тревожная тишина, нарушать которую громкими звуками не то чтобы не хотелось, а было даже страшновато. Володя почувствовал, что какое-то необъяснимое и совершенно не оправданное беспокойство липко начало подниматься от низа живота, растекаясь по всему телу. Такое с ним случалось очень редко. Даже когда предстояла рукопашная схватка с более сильным противником, он не испытывал такого беспокойства. Локис зябко передернул плечами.

– Гиблое место, – словно угадывая его мысли, все так же шепотом проговорил Игнатич, продолжая рассматривать фигуры, сплетавшиеся из облаков тумана. – Местные говорят, что тот, кто через Чертово болото пройдет, тот с чертом и подружится…

– Что-то ты для контрразведчика чересчур лиричен, – хмыкнул Демидов, разглядывая в бинокль низину.

Разведчикам предстояло пройти по ней километра полтора через довольно густой туман, в котором легко было потерять друг друга. Фонарики, которые запасливый Купец прихватил с собой в командировку, были без специальных противотуманных светофильтров.

– У пенсионеров времени много, – ответил Игнатич, немного подумав, – надо же его куда-то девать. Кто-то садится мемуары писать, кто-то втихаря водочку попивает, кто-то молодежь воспитывает. А я вот философствовать начал.

– Ясно все с тобой, – процедил Демидов, по-прежнему не отрываясь от окуляров бинокля. – И чего ты все шепчешь? Сам же говорил, что на полсотни километров вокруг ни души!

– Тут шуметь не полагается, – пояснил Игнатич, приподнялся на локтях и, прищуриваясь, осмотрел низину: – Эвона, торфяники полыхают…

– Какие торфяники? – повернулся к Лобачу Володя. Он только теперь начал понимать, почему этот странный удушливый запах показался ему знакомым. В Подмосковье тоже частенько горел болотный торф, и тогда сладковато-прогорклый запах распространялся по всем пригородным лесам. От него першило в носу и горле, слезились глаза, и не было никакого спасения, разве что противогаз…

– Торфяные торфяники, – скаламбурил Игнатич. – Не знаешь, что ли: когда болото высыхает, торф сам по себе начинает гореть.

– Знаю, – буркнул Локис, отворачиваясь. – Я другого не знаю… Как мы через эту дымовую завесу идти будем. Задохнемся к чертям собачьим!

– Пойдем вдоль дымовой кромки, – проворчал Демидов. – По тому краю…

Локис понял, что имел в виду командир. Используя дым как естественную маскировку, тот рассчитывал проскочить незамеченным, если вдруг патрулям вздумается дойти до низины.

– По той стороне постов нет? – спросил он на всякий случай.

– От же, який ты впрямый, – переходя почему-то на местный диалект, проговорил Лобач. – Я же тоби казал, шо тута никого нема! Гуляй как по майдану! Закляются людыни этих мест…

Демидов опять приложил к глазам бинокль. Дым от горящего торфяника заполнял только часть долины, не доходя до склонов. По ним-то, по склонам, он и рассчитывал провести группу. Несмотря на уверения Лобача, что местность вокруг пересохшего на время болота абсолютно пустынна, он все же опасался встретиться с людьми. Неважно, с гражданскими или пограничниками. Поэтому спросил:

– По ту сторону низины есть какие-нибудь деревни?

– Да нету там ни хрена, – не очень уверенно ответил Лобач. – На той стороне если только…

– Что на той стороне? – быстро переспросил Купец. – Деревня? Село? Да говори нормально, не тяни!

Лобач наморщил лоб, что-то соображая. Его небритое лицо выражало сосредоточенность и растерянность одновременно.

– Значится, вот какое дело, ребятки, – медленно проговорил он все так же шепотом, – идти надо по этой стороне дыма. И все время забирать влево. Так безопасней будет…

– А вот с этого места поподробней, – потребовал Купец. – Что значит «так безопасней»?

– То и значит, – нехотя ответил Игнатич. – Ты думаешь, что болото совсем пересыхает? Хрена с два! Тут промоин и ям до той матушки! Ухнешься – и пикнуть не успеешь!

– Погоди, – остановил Лобача Володя. – Ты же говорил, что здесь на танке можно проехать, когда болото уходит.

– Можно. Если дорогу знать… Тут старая гать должна быть.

Разведчики разочарованно переглянулись. Простая на первый взгляд командировка плавно начинала осложняться. Правда, пока было не совсем понятно, какие именно сложности ждут, но их приближение каждый начинал чувствовать, что называется, кожей.

– Слушай, мужик, – прошипел Демидов, хватая Игнатича за грудки и накручивая лацканы его ветхого пиджачка на свой огромный кулак, – ты со мной в угадайку лучше не играй! До добра эти игры тебя не доведут, а вот инвалидом сделают только так!

Лобач попытался вырваться, несколько секунд тщетно старался оторвать пальцы Купца, но быстро сообразил, что сделать это ему не удастся. К тому же Демидов продолжал накручивать лацканы так, что начинала трещать ткань.

– Да пусти ты, черт неумытый, – прохрипел дед. – Сдался ты мне, играть с тобой!! Пусти, говорю, скотина здоровая, удушишь же!

Лицо Игнатича и в самом деле побагровело, наливаясь нехорошей кровью, а губы, наоборот, начали синеть. Демидов немного ослабил хватку, и Лобач начал жадно хватать воздух ртом.

– Ну, – ткнув кулаком в грудь Игнатича, проговорил Купец, – рассказывай!

– Здесь когда-то дух Чертова болота жил, – выдавил тот после недолгой паузы. – На той стороне… Он и проложил гать…

– Слушай, дядя, – прервал Игнатича Демидов, опять начиная сжимать кулак на его груди. – Местные легенды мы послушаем потом. А сейчас меня интересует, как быстрее «прорвать нитку»! И не попасться на глаза погранцам…

– А тебе про что толкуют? – Лобач вдруг каким-то неуловимым движением всего тела и обеих рук освободился от бульдожьей хватки Демидова и отскочил в сторону. – За болотом жил один старик, Феофилом, кажется, звали… Он то ли лесничий был, то ли егерь, шут его разберет… В общем, следил за лесом. Избушка у него на той стороне осталась. А дорога через Чертово болото – самая короткая на эту сторону, вот он и проложил гать, чтобы удобней ходить было туда-сюда. А чтобы его не беспокоили, гать эту никому не показывал…

– А при чем здесь болотный дух?

– Местные его так прозвали, – ответил Игнатич, продолжая с опаской коситься на разведчиков, хотя те не проявляли никакой активности. – Он затворником на этих болотах жил. По лесу ходил как приведение… Про него тут легенды слагали.

– Я же сказал, все легенды – потом, – оборвал Лобача Демидов. – Ты-то откуда про гать знаешь?

– Сорока на хвосте принесла, – хмыкнул Игнатич, но все же пояснил: – Мы с ним не то чтобы друзьями были, так, приятелями. Я тоже по лесу много бродяжу, вот и познакомились. Случайно…

Купец скептически цвиркнул зубом. Объяснения Лобача показались ему какими-то фантастичными. Затворник, отшельник, «болотный дух» – и вдруг «подружился» с отставным контрразведчиком. Поверить в такое было не просто трудно, а практически невозможно!

– Темнишь ты чего-то, дядя, – прищурившись, проговорил он, подтягивая ноги под себя. – Что-то здесь нечисто…

Локис сообразил, что командир готовится к прыжку на проводника. Видимо, и тот это понял. Он перехватил свою палку, с которой не расставался, за середину и чуть согнул в коленях ноги, готовясь отразить атаку Купца.

– Погоди, командир, – проговорил Володя, положив руку на плечо Демидова. – Мне эта байка тоже не нравится, но… Давай предположим, в порядке бреда, что это – правда…

– Некогда нам предположениями заниматься! – не дал договорить Володе Демидов. – Мы уже завтра, до полудня, должны быть в Минске!

– Так какого хрена мы тут тогда разборки устраиваем? – слегка повышая голос, сказал Локис. – Ноги в руки – и вперед! На болото! Мужик, на той стороне уже Белоруссия?

– Она, родимая, – криво усмехнулся Лобач. – От болота верст на полсотни глухой лес… А потом лесничества начинаются, озера всякие – цивилизация, одним словом!

Демидов почесал кончик носа, всем своим видом демонстрируя недоверие добровольному проводнику.

– Встали и пошли. – Он решительно поднялся, возвышаясь над кустарником, но почти сразу же упал в него опять и сердито прошипел: – Тихо!!! Там люди. Пять человек. С какими-то тюками… Прут прямо под дымом на ту сторону!

– Дай бинокль! – потребовал Лобач. Его голос вдруг из равнодушно-монотонного сделался жестким.

Демидов машинально повиновался. Приложив окуляры к глазам, Лобач несколько минут рассматривал заболоченную низину и, опуская бинокль, проговорил:

– Контрабандисты местные. С Федотовки на Янушкины хутора идут. Вот только я одного из них узнаю, Федьку Данилюка. Остальные – не нашенские… Точно говорю, что не нашенские!

– Ладно, это не наше дело, – решил Купец, доставая из своей сумки мачете «Тайга». – Пропускаем их мимо и идем по своим делам…

– Не-е-е, – протянул Лобач, опять поднося бинокль к глазам. – Точно не нашенские.

Локис тоже достал бинокль и, наведя на низину, привычно отрегулировал его. Приближенные мощной оптикой неизвестные стали хорошо видны. Они были одеты в камуфляжную форму нового образца, которая совсем недавно была введена в российской армии. За спинами у них были, судя по всему, довольно тяжелые солдатские мешки. Незнакомцы шли уверенно, словно знали дорогу наизусть.

Неожиданно один из них оступился на кочке и, чтобы сохранить равновесие, взмахнул руками. В бинокль Локис четко увидел, как за его спиной мотнулось на брезентовом ружейном ремне что-то вороненое, прямоугольной формы…

– Командир, – громким шепотом позвал он Демидова. – Бросай, на хрен, свои палки. Это не контрабандисты! У одного из них «Вереск»!..

Глава 7

Локис и сам не мог точно сказать, почему у него вырвалась эта фраза. Рассмотреть на таком расстоянии девятимиллиметровый пистолет-пулемет «Вереск» было не просто. Компактное, всего тридцать сантиметров в сложенном состоянии, оружие, некоторые патроны которого запросто пробивали бронежилеты любого класса защиты. Вполне возможно, что у Володи попросту сработала «чуйка», когда он увидел ружейный ремень. И мысль о том, что это не контрабандисты, тоже промелькнула у него в голове автоматически.

Услышав предупреждение Локиса, Демидов ползком подобрался к своим разведчикам.

– Какие, к черту, «Верески»? – недовольно проворчал он, отнимая у Игнатича свой бинокль. – У тебя что, глюки с устатку начались, что ли?

– Сам посмотри… – предложил Володя, передавая свой бинокль Чижикову, который молча тянулся за ним.

Демидов и без этого уже прижал окуляры к глазам. Несколько минут царила напряженная тишина.

– Не вижу я у них никаких «Вересков», – буркнул наконец Купец. – Чего-то ты напридумывал, Медведь!

Он отложил бинокль и собрался было продолжить срезать слеги, но насмешливый голос Семена Чижикова остановил его:

– Командир, а ты на их мешки обратил внимание? Особенно у тех, которые в середине идут…

– Мешки как мешки, – опять берясь за бинокль и пожимая плечами, ответил Купец. – Армейские, старого образца, таких в войсках уже и нет, по-моему…

– Не-а! – торжествующе заявил Семен, отрываясь от окуляров и сверкая глазами. – Не обычные. Это специальные мешки, прорезиненные, с герметичными непромокаемыми отсеками и карманами. Такими пользуются боевые пловцы ВМФ…

Демидов диковато посмотрел на Чижикова и выразительно покрутил пальцем у виска:

– Где ты в Белоруссии море видел?

– Была же в Пинске военно-морская учебка, – парировал Чижиков.

Купец тяжело задышал, сердито раздувая широкие ноздри.

– Вот если бы наши государства как бы не дружили, – продолжал Семен, делая вид, что не замечает грозного вида Купца, – я бы предположил, что это диверсионная группа идет. Смотри, все сходится…

– Ты заболел, Чижик? – заботливо спросил Демидов. – Какая, на хрен, диверсионная группа?! Какую диверсию можно планировать в этой смоленско-белорусской глуши?!

– А почему именно здесь? Может, у них дальние планы?

– Погоди, командир, – вмешался в разговор Ефимов, доставая из сумки ноутбук в специальном чехле. – Сейчас проверим, что у нас тут поблизости есть. Достань-ка свою карту…

Демидов оглядел бойцов, которые своим молчанием давали понять, что не согласны с мнением командира, и, тяжело вздохнув, развернул карту.

– Только давайте быстрее все выяснять, – хмуро предупредил он. – Те гаврики уже наверняка у края болота топчутся…

– А вот это вряд ли, – встрял в разговор отставной контрразведчик. Десантники даже не заметили, когда он успел вернуться к ним и, завладев биноклем, стал наблюдать за болотом. – Они, окаянцы, с гати на кочки свернули, к торфянику жмутся, чтобы под дымом проскочить. Так что им теперь поневоле притормозить придется. В смысле, темп хоть бы сбавить…

Демидов сердито зыркнул в сторону Лобача глазами и проговорил:

– Значит, что мы имеем: мы сейчас вот здесь… – ткнул он пальцем в карту, – никаких объектов в радиусе двухсот километров не обозначено…

– Да не суетитесь вы, сынки, – опять подал голос Лобач. – Я вам и без карты скажу, куда они, скорее всего, идут. Поищи-ка на карте Сторожаевку. Поселок такой. Нашел?

Купец, а за ним и все остальные склонились над картой, лихорадочно отыскивая названный пункт.

– В этой Сторожаевке, – продолжал пояснять Игнатич, – пять лет назад построили резервную газоперекачивающую станцию и большое, по нашим меркам, газохранилище. Ну а дальше своими мозгами шевелите. Или вам все разжевывать надо?

Локиса поразило, что тот перестал говорить приниженным тоном. Теперь его вопросы и «советы» больше походили на рапорт-доклады, а иногда и на приказы.

– Да бросьте! – помотал головой Демидов. – На хрена белорусам взрывать газохранилище? Да еще и на своей территории. Чего-то вас, ребятки, не в ту степь повело…

– Не скажи, паря. – Игнатич наконец опустил бинокль, видимо решив, что пока на болоте ничего интересного не происходит. – Я не знаю, на кого эти ребятишки работают, но провокация просто шикарная! Тут и России насолят, и Белоруссию в очередной международный фарс затянут…

Демидов на некоторое время задумался. Взрыв хранилища, в котором было не менее полутора-двух десятков газгольдеров, каждый почти на десять кубов сжиженного газа, – это действительно катастрофа. Не Чернобыль, конечно, но что-то к этому близкое. А с другой стороны, группа должна была прибыть в Минск к полудню и приступить к выполнению основного задания, про которое знал только он, командир группы.

– Да с чего вы взяли, что это диверсанты?! – попытался возмутиться он. – Идут пятеро мужиков с непромокаемыми мешками… И что из этого? Грибники они! Или ягоду собирают!

– Ну да, – кивнул головой Локис, – собирают ягоды… С «Вересками» под мышкой!

– Командир, не чуди, – попросил Чижиков. – Ты не хуже моего знаешь, что в таких мешках переносят взрывчатку. И детонаторы к ней. Если наш Игнатич прав, то жди беды…

– Да не наше это дело! – взорвался Демидов. – Пусть у смежников головы болят. У нас, между прочим, свое задание есть! Шико, свяжись с нашими и слей инфу! Пусть разбираются!

– Ты не прав, командир, – твердо проговорил Локис, – и сам прекрасно об этом знаешь! Пока наша информашка дойдет, пока наши зашевелятся и рискнут запустить ее выше, пока там разберутся… Словом, пройдет не меньше двух-трех суток! А сколько этим «грибникам» до Сторожаевки идти? Если ребятишки опытные, а в этом я нисколько не сомневаюсь, то на все про все, включая подготовку диверсии, у них уйдет около суток! Никак не больше…

– В самом деле, командир, – поддержал Локиса все это время отмалчивавшийся Петро Круглов, – нам же все одно с этими дядьками по пути.

– Хорошо, – сдался наконец Демидов. – Что вы предлагаете?

– Попробуем их нагнать и нейтрализовать, – пожал плечами Локис. – Потом вызовем местных правоохранителей. Первый раз, что ли?

Демидов с сомнением покачал головой. Ему и его бойцам и раньше приходилось частенько отклоняться от проложенного заранее маршрута, ввязываться в какие-то непредусмотренные стычки. Но тогда они были хотя бы в зоне боевых действий, к тому же вооружены. А теперь получалась какая-то игра в одни ворота. Ни оружия, ни четкого плана действий, еще и подозрительный мужик в группе. Да и само задание в этой командировке было более чем странным для профиля разведывательно-диверсионной группы спецназа…

– Вы, сынки, решайте швыдчее, – опять встрял в спор десантников Лобач. – Эти чертенята в дым полезли – видать, в курсе, что с нашей стороны постов нет, а за белорусов не ручаются. Подготовленные мальчики, даже противогазы прихватили с собой…

– Сколько им осталось идти до той стороны? – деловито поинтересовался Локис.

– Ну, – задумчиво опуская бинокль, проговорил Лобач, – коли черти их в горящий торфяник понесли, то с час они там проплутают. А может, и поболее. Хотят дымзавесой прикрыться, а сами только время потеряют! Мы по гати минут за сорок – сорок пять доберемся.

Демидов посмотрел на часы, потом еще раз бросил взгляд на полузаболоченную низину и, бегло определив расстояние, распорядился:

– Ладно, рубите слеги…

– Не надо никаких слег, – авторитетно заявил Игнатич. – Гать высокая, плотная. Феофил ее каждый год подновлял, а я ему помогал. Пройдем и так. Я – на передках! И никуда не сворачивать! Болото хоть и подсохло, но, говорю вам, топи, они не пересыхают…

Быстро собравшись, для этого им потребовалось только подхватить сумки, разведчики спустились в низину.

Как ни странно, но Игнатич вполне прилично выдерживал темп. Во всяком случае, десантникам не приходилось сбиваться с заданного ими ритма, который и его вполне устраивал.

Перед болотом Лобач резко остановился, вскинув вверх руку с раскрытой ладонью, и сделал ею несколько вращений, что на языке жестов у разведчиков означало: «Всем стоп! Осмотреться!»

– Что случилось? – спросил Демидов, бежавший за проводником.

– Пока ничего… – тихо ответил Игнатич. – Только, насколько я понимаю, ты в разведке не новичок, так что сам понимаешь, оглядеться надо… Они не просто так на гать попали. Видать, кто-то шепнул им про нее, а значит, могли и заминировать подход к ней.

– У нас сапер шикарный, – похвастался Демидов, жестом подзывая Чижикова. – Показывай, где гать, он проверит подходы к ней.

Семен деловито достал свой нож и вопросительно посмотрел на проводника.

– Вот там, левее от нас, – показал рукой Игнатич, – кривая березка стоит, это есть начало гати…

Купец и Чижиков некоторое время рассматривали причудливо изогнутое сухое дерево, почерневшее то ли от времени, то ли от болотных испарений. Оно казалось словно нарисованным на фоне синего неба и выглядело как-то таинственно и даже мистически. Вид самой березы, ее причудливые, будто рукотворные, загибы невольно завораживали.

– Чиж, – почему-то понижая голос, позвал Демидов, – осмотри там все как следует. Если чисто, то дашь знак. Только не свисти, как Соловей-разбойник! Жестом позови. И не рисуйся там. Вдруг они вернуться решат…

Семен с удивлением посмотрел на командира, но, ничего не сказав, пригибаясь, мягкими шагами направился к березе, росшей метрах в пятидесяти от разведчиков. Они остались на месте, понимая, что если случится непредвиденное и Чижиков ошибется, то шальные осколки могут задеть кого-нибудь из них.

В бинокль Локис видел, как Чижиков осторожно, внимательно глядя себе под ноги и по сторонам, приближался к пригорку, на котором стояло сухое дерево. Неожиданно Семен остановился и привычно вскинул согнутую в локте руку, предупреждая товарищей об опасности.

– Чиж что-то нашел, – доложил Володя, хотя надобности в этом не было, лежавший рядом с ним Демидов тоже следил за сапером в бинокль.

– Вижу, – отозвался тот сквозь зубы. – Значит, особист был прав, оставили нам «гостинцев».

– Чего это сразу нам? – возразил Ефимов. – Они для всех оставили, кто на гать соберется…

– Да какая разница, для кого оставили, – встрял в разговор разведчиков Игнатич. – Сейчас главное, чтобы ваш минер не прокололся… А то будут нам тут фейерверки!

– Этот – не проколется, – веско пообещал Демидов.

– Ну, – с явными нотками сомнения протянул Лобач, пожимая плечами, – говорят, и на старуху бывает поруха…

Демидов оторвался от бинокля и, резко обернувшись и сердито сдвинув брови, прошипел:

– А можно заткнуться на полчасика?

Игнатич опять пожал плечами, но возражать не стал.

Между тем Семен уже обезвредил найденную им мину и осторожно пошел дальше. Через несколько шагов он опять остановился, опускаясь на колени.

– Сколько же они этого дерьма здесь оставили, – проворчал Демидов, продолжая следить за Чижиковым в бинокль, – минное поле, что ли, устроили? Когда успели, козлы?!

– Дурное дело – нехитрое, – отозвался Локис, тоже наблюдавший за работой Семена. – Хотя, вполне возможно, всего штуки три поставили.

Володя ошибся. Добираясь до бугра, на котором стояла сухая береза, минер еще несколько раз останавливался и приседал, чтобы обезвредить очередной фугас… Приблизившись к дереву, он выпрямился в полный рост и несколько раз взмахнул руками, скрещивая и разводя их.

– Готово! Вперед! – скомандовал Купец и первым устремился к бугру.

Глава 8

Гать, по которой разведчикам предстояло пройти, действительно была надежной. К тому же, из-за того что болото летом высохло, покрытые мхом и тиной бревна гати были отчетливо видны среди прочей растительности. Пролежав многие годы в стоялой болотной жиже, периодически сушась на солнце, они стали тверже камня. Игнатич был прав, когда говорил, что по ним запросто можно провести танковый батальон. Кстати, и ширина гати вполне позволяла это сделать. Шагая по ней, Локис не переставал удивляться изобретательности и смекалке белорусских крестьян, которые, веками живя среди болот, научились строить через непроходимые топи самые настоящие автострады. Правда, было и два, мягко говоря, «неудобства». Окружающий ландшафт наводил уныние и пробуждал какие-то неясные тревожные чувства, ожидание какой-то беды… Даже Локис, который всегда был спокойным и очень выдержанным, невольно начал нервничать, тревожно озираясь по сторонам.

Но гораздо больше неприятностей доставлял десантникам едкий дым от горящего торфяника. Ветер изменился, поэтому его несло в сторону гати. От дыма слезились глаза, першило в горле, было трудно дышать. Разведчики сухо кашляли, пытаясь закрывать нос и рот руками, но это не спасало от дыма, который с каждым метром, казалось, становился все гуще.

Несмотря на все это, десантники добрались до противоположного, белорусского, берега значительно быстрее, чем предсказывал Игнатич. Повалившись на траву с глухим, одышливым и надсадным кашлем, они несколько минут приходили в себя, не в силах остановить его.

– Гребаные болота и торфяники! – с чувством выдавил из себя наконец Демидов. – Знал бы, что такое будет, обязательно бы противогазы взял!

– Ну да, и ОЗК в придачу! – с трудом подавляя затихающие приступы кашля, проговорил Локис. – Тебе, Купа, дай волю, ты бы и БТР прихватил…