Подпольный интернет. Темная сторона мировой паутины Бартлетт Джейми

Мы, шифропанки, стремимся к созданию анонимных систем.

Эрик Хьюз. Манифест шифропанка, 1993

Большой, заброшенный ресторан «Пицца Экспресс» на севере Лондона – это необычное место для начала революции. Но семьдесят из нас пришли послушать Амира Таки, который выступал с лекцией о том, как криптовалюта биткоин изменит мир. Мы соседствовали с дюжиной немного смущенных обитателей, недавно поселившихся в этом помещении. По залу передавались банки лагера, а в воздухе висела завеса сигаретного дыма, которая придавала всему мероприятию дух бунтарства, особенно для некурящих обывателей, типа меня. Воцарилась тишина, и перед нами появился небритый мужчина с короткими темными волосами и жидким хвостиком. Амиру около двадцати пяти лет, но его уже считают одним из самых одаренных программистов в этой компании. В 2014 году журнал Forbes назвал его одним из тридцати лучших предпринимателей, которые моложе тридцати лет, в мире. Ему часто предлагают высокооплачиваемую работу в сфере технологий, но он предпочитает жить в «техно-индустриальной колонии» “Calafou” в Испании. Он уже более четырех лет денно и нощно занимается программным обеспечением для биткоинов и, вероятно, знает об этой странной новой валюте больше, чем кто бы то ни было. Он собрался поведать нам о своем новейшем проекте для биткоинов – о неком кошельке “Dark Wallet”.

Причина, по которой Амир и так много ему подобных восторгаются биткоинами, заключается в том, что у этой интернет-валюты огромный потенциал. Биткоин – это всего лишь уникальная последовательность цифр. Она не обладает собственной ценностью, не привязана к какой-либо реальной валюте. Ее сила и ценность строится на том, что люди верят в нее и пользуются ею. Любой человек может скачать биткоин-кошелек на свой компьютер, купить биткоины за реальные деньги и покупать/продавать с их помощью товары и услуги (ассортимент которых постоянно растет). Это так же просто, как отправить электронное письмо. Транзакции безопасны, быстры и бесплатны, никакие инстанции не отслеживают поток средств, нет посредников, отрезающих себе кусочек. Вам даже не нужно называть свое настоящее имя, чтобы открыть счет. За биткоины никто не отвечает и отвечают все.

Биткоины были представлены миру в 2009 году в открытом сообщении, разосланном по эксклюзивному списку рассылки для криптографов. Валюта стала быстро развиваться, и вскоре превратилась в метод оплаты на интернет-рынке наркотиков “Silk Road”. Все больше людей меняло биткоины на доллары, что привело к росту обменного курса примерно с 0,001 долларов в октябре 2009 до 100 долларов в апреле 2013. В октябре того же года официальный представитель Федерального резерва США обмолвился, что биткоин может когда-нибудь превратиться в «полноценную валюту», и в течение следующего месяца стоимость одного биткоина подскочила до 1000 долларов. Каждый день через биткоины⁷⁰ проходят миллионы долларов. В некоторых частях мира можно жить, пользуясь только биткоинами.

Невероятная популярность биткоинов привела к инвестициям, появлению обменников и даже банкоматов. Многие члены биткоин-сообщества включились в сложные переговоры с правительством и руководящими структурами по поводу возможности пользоваться новой цифровой валютой наравне с традиционной. Полуофициальный орган “Bitcoin Foundation”, представляющий интересы новой валюты, был основан в 2012 году. Его создавали для стандартизации развития, необходимого для поддержания безопасности и эффективности системы. Хотя фактически никто не руководит биткоинами, организация “Bitcoin Foundation”, вероятно, ближе всех к тому, чтобы считаться руководящей инстанцией. В 2013 году ежегодная конференция, организованная “Bitcoin Foundation”, прошла под названием «Платежи будущего», что отражает точку зрения множества пользователей, считающих, что биткоин может стать частью системы. Но почему не все того же мнения?

Амир начинает рассказывать о кошельке “Dark Wallet”, описывая некоторые технические сложности, с которыми ему пришлось столкнуться, но вскоре он оказывается втянутым в полемику. «Биткоины – это не сраная платежная инновация, – кричит он, – биткоины – это политический проект».

«Может быть, нам следует сотрудничать с правительством? – предлагает кто-то из зала. – Разве это не поспособствует распространению биткоинов?»

«Нет! – отвечает Амир. – Правительство – это просто большая шайка бандитов! Нельзя помогать гангстерам! Сейчас именно мы должны проявлять инициативу. И мы никому не отдадим руль».

Для таких, как Амир, биткоины – это сражение в более масштабной битве за право на анонимность и свободу в Интернете. Амир считает, что у человека должна быть свобода быть в Интернете, кем угодно, говорить, что угодно, и делать, что хочется, без цензуры или контроля. И подобная свобода приведет к политической революции. Он шифропанк.

Список рассылки

Однажды в конце 1992 года⁷¹ вышедший на пенсию бизнесмен Тим Мэй, математик Эрик Хьюз и программист Джон Гилмор (создатель Alt-иерархии Usenet) пригласили двадцать уважаемых ими программистов и криптографов в дом Хьюза в Окленде, штат Калифорния. Получив диплом физика в Калифорнийском университете в Санта-Барбаре, Мэй в 1974 году устроился на работу в компанию Intel, где он совершил гигантский прорыв, изменив архитектуру микросхем памяти этой компании. Он вышел на пенсию в возрасте тридцати четырех лет и посвятил все свое время чтению: программирование, криптография, физика, математика, – и политике. Гилмор был пятым сотрудником компании Sun Microsystems. Как и Мэй, он ушел оттуда в молодом возрасте и посвятил себя политическим идеям. Хьюз, гениальный математик из Калифорнийского университета в Беркли, много времени провел в Нидерландах, работая с Дэвидом Чомом, вероятно, самым известным криптографом в мире на тот момент. Мэй, Хьюз и Гилмор были друзьями не разлей вода. Все они были радикальными либертарианцами и одними из первых приверженцев компьютерных технологий. Их всех интересовало потенциальное влияние компьютерных технологий на политику и общество. Но пока многие либералы западного побережья готовились к расцвету новой свободной электронной эпохи, Хьюз, Мэй и Гилмор поняли, что компьютерные сети могут ознаменовать золотой век государственного шпионажа и контроля. Все они считали, что главный вопрос современной политики⁷² заключается в том, смогут ли правительства по всему миру использовать Интернет для ограничения свободы и конфиденциальности, или же независимые личности подорвут основы или даже разрушат государство с помощью инструментов диверсии, которые также предлагал цифровой мир.

При первой встрече Мэй поделился⁷³ своей точкой зрения с восхищенной командой бунтарей, длинноволосых мужчин двадцати-тридцати с лишним лет. «Если правительство не сможет следить за вами, – говорил он, – оно не сможет вас контролировать». К счастью, по словам Мэя, возможности современных вычислительных систем могут лучше обеспечить свободу личности, чем созданные человеком законы: жесткие правила математики и физики, действующие на программное обеспечение, невозможно отменить. «Политика никогда никому не предоставляла свободу на длительный срок и никогда не предоставит», – написал о в 1993 году. Но компьютерные системы могут⁷⁴. Необходимо лишь разработать новое програмное обеспечение, которое помогло бы обычным людям избавиться от слежки правительства. Для поиска решения была создана специальная группа.

Вскоре члены группы стали каждый месяц встречаться в офисе компании Cygnus Solutions, которую незадолго до этого основал Гилмор. На одной из первых встреч в 1992 году Джуд Милхон, писавшая статьи для журнала Mondo 2000 под псевдонимом St Jude, назвала набирающее силы движение «шифропанками» с отсылкой к поджанру фантастики – киберпанку, популярному среди таких писателей-фантастов, как Уильям Гибсон. Название закрепилось. «Честно говоря, это был своего рода маркетинговый ход, – рассказал мне Мэй по телефону, – из той же серии, что маска Гая Фокса, которую носят хактивисты Анонимус».

Группа начала разрастаться. Эрик Хьюз решил составить список рассылки, чтобы доносить информацию до других заинтересованных сторон за пределами области залива Сан-Франциско. Список разместили на сервере⁷⁵, который обслуживал личный интернет-сайт Гилмора toad.com. Первое сообщение, появившееся там даже до вступительной речи Хьюза, было цитатой выступления математика Чака Хэммилла в 1987 году под названием «От арбалетов до криптографии: разрушение государства с помощью технологии». Это выступление задало тон дальнейших событий: «Потратив некоторое время, деньги и усилия, я мог бы постараться убедить государство отказаться от слежки и всех видов цензуры. Я могу научить каждого заинтересованного либертарианца, как с помощью криптографии избавиться от всего вышеперечисленного самостоятельно», – написал Хэммилл. К рассылке быстро присоединились сотни подписчиков, которые вскоре стали писать каждый день: они обменивались идеями, обсуждали планы, предлагали и тестировали шифры. Этот удивительный список рассылки предвосхитил, разработал или изобрел практически каждый прием, который теперь применяют пользователи, чтобы избежать правительственного контроля. Тим Мэй, помимо всего прочего, предложил⁷⁶ создать безопасную криптовалюту, средство анонимного пользования сетью, нерегулируемый рынок (который он назвал BlackNet), где все будет продаваться и покупаться без слежки, а также прототип анонимной системы доносительства.

Шифропанки были бунтарями: противоречивые, радикальные, неуступчивые, но при этом прагматичные. Они действовали. Кто-то писал часть программного кода, добавлял его в рассылку, а другие тестировали и дорабатывали его. Когда Хьюз создал анонимный ремейлер⁷⁷, который позволял обмениваться электронными письмами без возможности отслеживания, другая влиятельная персона в списке, Хэл Финни, устранил обнаруженный изъян, а затем поделился своей доработанной версией. Как пишет Энди Гринберг, описывая историю доносительства, шифропанки больше почитают креативность, чем теоретизирование. Именно Хьюзу принадлежит⁷⁸ изречение, которое стало характеристикой всей группы: «Шифропанки пишут код».

Более того, код, который они хотят написать, должен быть зашифрованным. Шифрование – это наука и искусство хранить секреты от посторонних и открывать их нужным людям. Со времен Римской империи и до 1970-х годов шифрование строилось на принципе «единого ключа», когда один и тот же ключ использовался и для зашифрования, и для расшифрования сообщения. В современных вычислительных системах шифрование было гораздо более искусным, но в его основе был тот же принцип: если вам нужно общаться с кем-то по закрытому каналу, вам по-прежнему необходимо было сообщить собеседнику код, что возвращало вас к той же проблеме, с которой вы начали. Два математика из Массачусетского технологического института, Уитфилд Диффи и Мартин Хеллман, в 1976 году решили эту проблему, создав систему, которая получила название «шифрование с открытым ключом». У каждого пользователя есть свой персональный шифр, состоящий из двух «ключей», которые отличаются друг от друга, но математически связаны друг с другом через общее простое число. Эта система сложна с математической точки зрения, но суть ее проста. Она предполагает, что вы можете делиться своим «открытым» ключом с кем угодно, и человек сможет расшифровать сообщение, но у него получится бессмыслица, которую можно разобрать только с помощью вашего секретного «персонального» ключа. Шифрование с открытым ключом расширило⁷⁹ потенциальные границы применения шифрования, поскольку внезапно у людей появилась возможность отправлять друг другу зашифрованные послания без необходимости передавать секретный код для дешифровки, а также без необходимости встречаться когда-либо. Вплоть до начала девяностых эффективная система шифрования была исключительной прерогативой правительства. В США в 1976 году ее даже объявили «военной тайной» и запретили без разрешения выдавать ее кому-либо.

По мере того как все большее число людей проникало в киберпространство, правительство США проявляло все больше интереса к тому, чем они там занимаются. В 1990 году ФБР организовало жесткую охоту на хакеров, известную как операция «Солнечный дьявол». Вскоре после этого, в начале 1991 года, в Сенате был предложен законопроект, согласно которому поставщики услуг электронных средств связи были обязаны передавать личные данные пользователей. (Ключевое положение, S. 266, было выдвинуто тогдашним председателем Юридического комитета Сената США сенатором Джо Байденом.) Что еще хуже, в 1993 году правительство США анонсировало “Clipper Chip” – систему кодирования сообщений в Интернете, все ключи к которой были бы у Агентства национальной безопасности.

Многие из первых пользователей сети сочли это попыткой правительства США контролировать киберпространство, которое до того момента находилось за пределами государственного контроля. Фил Циммерман, активный противник ядерной энергетики и программист, опасался, что цифровые технологии могут уничтожить личное пространство человека, вместо того чтобы освободить его. Много лет Циммерман мечтал создать основанную на открытом коде систему шифрования для широких масс, чтобы политические активисты могли выступать без бдительного надзора со стороны властей. Однако, совмещая внештатную работу и воспитание двоих детей, он так и не нашел времени на осуществление своего замысла. Узнав о готовящихся изменениях в законодательстве, он судорожно поспешил закончить свой проект, в процессе чуть не лишился дома. Когда Циммерман создал свое программное обеспечение в 1991 году, он выложил его в сеть, – в одну из групп в Usenet, разумеется, – где каждый мог бесплатно его скачать. Он назвал свою программу “Pretty Good Privacy”, сокращенно PGP, и в течение нескольких недель ее скачали и установили тысячи людей по всему миру. Позже в интервью Циммерман сказал: «До PGP обычные люди не могли⁸⁰ общаться друг с другом на расстоянии без риска перехвата информации. Ни по телефону, но по почте, ни по факсу». Его программное обеспечение и по сей день остается наиболее распространенным способом шифрования электронной почты.

Нет нужды говорить, что правительство США не было этому радо. Власти полагали, что если очень многие люди будут пользоваться эффективной системой шифрования, такой как PGP, службам безопасности придется очень трудно. Британское правительство также с беспокойством наблюдала за ситуацией. Сэр Дэвид Оманд, который в то время работал на Центр правительственной связи Великобритании, очень хорошо помнит то время: «Нас очень волновало распространение эффективных систем шифрования, таких как PGP». Британские власти даже хотели последовать примеру Франции и взять контроль над шифрованием в свои руки. В конце концов, они решили этого не делать⁸¹: когда Циммерман выложил исходный код в сеть, убрать его из открытого доступа уже не представлялось возможным. Кроме того, становилось очевидным, что технология шифрования была необходимым условием для здорового развития и расширения Интернета, особенно в сфере электронной торговли и коммерции. Чем выше безопасность соединения, тем больше людей будут ему доверять. Правительство США решило иначе. Циммермана, выложившего код прграммы PGP в сеть, власти обвинили в экспорте военной технологии. Таможенная служба США инициировала расследование, пытаясь привлечь Циммермана к ответственности за нарушение Закона о контроле над экспортом вооружений.

Борьба, развязавшаяся вокруг шифрования, вошла в историю как Криптовойна. В ней участвовали те, кто считал, что у граждан должно быть право на эффективное шифрование, и правительство, которое было с этим несогласно. Для Мэя, Гилмора и Хьюза доступная система шифрования была средством достижения конечной цели. Шифропанки надеялись и верили, что их усилия в конечном итоге приведут к экономической, политической и социальной революции. Их рассылка была напичкана политическим радикализмом. В 1994 году Мэй сделал рассылку⁸² своего «Шифрономикона», манифеста шифропанковского мировоззрения. В нем он объяснял, что «многие из нас явно выступают против демократии и надеются, что шифрование поможет избавиться от так называемого демократического правительства по всему миру». В целом шифропанки были ярыми либертарианцами, убежденными в том, что слишком много решений, которые привели к ограничению свободы человека, было принято выбранным демократическим правительством. Шифропанкам рекомендовалось читать⁸³ культовые научно-фантастические романы 1984 года «Наездники шоковой волны» и «Истинные имена», работу Дэвида Чома «Безопасность без идентификации: системы обработки запросов, которые могут превратить Большого брата в атавизм» и, прежде всего, «Атлант расправил плечи». В шедевре Айн Рэнд самые успешные граждане антиутопического американского общества отказываются платить налоги и уходят в «Ущелье Голта», тайное сообщество, жители которого стремятся достичь величия. Мэй надеялся увидеть похожие «виртуальные районы», где люди могли бы договариваться друг с другом и построить экономику без участия государства.

Список рассылки стал любимым средством общения сотен талантливых программистов и хакеров по всему миру, многие из которых с его помощью узнали о шифровании, а затем переиначили мировоззрение Мэя на свой лад. Один из них – программист под псевдонимом Proff, который присоединился к списку рассылки в конце 1993 или начале 1994 года. Его тут же затянула бурная и агрессивная манера общения, свойственная шифропанкам: оскорбление новичков, беспощадная критика в адрес технических знаний остальных и создание сценариев падения правительства. Когда глава Фонда электронных рубежей (англ. Electronic Frontier Foundation, EFF), правозащитной организации, борющейся за свободу самовыражения и конфиденциальность в Интернете (Гилмор – один из ее учредителей), Эстер Дайсон в рассылке выразила мнение о том, что можно допустить некоторые границы анонимности, если будут очень жесткие законы, защищающие конфиденциальность, Proff парировал: «Очевидно, что личные убеждения членов EFF основаны на компромиссах, поддерживают современную политику и в целом не обладают моральной устойчивостью». Proff даже выдвинул предположение, что Дайсон работает на ЦРУ. Дайсон ответила⁸⁴: «Для протокола, я не агент ЦРУ и не завербована ими, но ты можешь мне не верить»[15].

Proff, как стало известно, был одаренным молодым австралийским программистом по имени Джулиан Ассанж. Хотя Ассанж был либертарианцем, он не разделял бессовестный элитизм Мэя: в «Шифрономиконе» Мэй пренебрежительно отзывался о «непродуктивных» гражданах, «обывателях городских кварталов» и, наиболее запоминающееся, «невежественных 95 %». В одном из своих последних сообщений в рассылке Ассанж написал (вероятно, в знак несогласия с Мэем): «95 % населения, которые ведут себя как стадо, никогда не были моей мишенью и не должны быть вашей. Меня волнуют те 2,5 %, которые находятся по ту сторону нормального». (Когда я спросил Мэя, считает ли он Ассанжа «настоящим» шифропанком, тот ответил: «Да, абсолютно. Я считаю его одним из нас⁸⁵. Он что-то делает, что-то исправляет, что-то создает».)

Нелюбовь Мэя к правительству – это, вероятно, продукт мыслительной деятельности и жадного чтения. Для Ассанжа основным стимулом были эмоции. В 1991 году его арестовали за взлом австралийской телекоммуникационной компании Nortel, тогда у него был псевдоним Mendax. Хотя он избежал тюремного заключения, угроза уголовного преследования висела над ним более двух лет, пока он в 1994 году не признал себя виновным в двадцати пяти фактах хакерства. Позже он писал⁸⁶, что эта ситуация позволила ему: «Увидеть, что скрывается под оболочкой, в которую образованные люди обещают себе не верить, но все равно слепо верят в нее всем своим сердцем!»

Ассанж увидел, что шифрование может использоваться как для защиты, так и для нападения. Он решил, что анонимность, обеспечиваемая шифрованием, поможет и побудит борцов за правду раскрывать государственные тайны. Для Ассанжа криптография была инструментом, который помог бы сделать органы власти более открытыми, прозрачными («посмотреть, что скрывается под оболочкой»), ответственными и, возможно, в процессе свергнуть парочку правительств. Его вдохновляли⁸⁷ идеи другого шифропанка, также включенного в рассылку, некого Джона Янга, который в 1996 году создал интернет-сайт cryptome.org. На этом сайте должны были публиковаться секретные документы, особенно конфиденциальные правительственные доклады и отчеты. Ассанж написал Янгу в 2006 году: «Ты знаешь меня под другим именем, еще с шифропанковских времен». Он рассказал Янгу о своих планах создать новую организацию, для которой он придумал название “WikiLeaks”, и которая, по его убеждению, должна была изменить мир: «Новые технологии и способы шифрования позволяют нам не только способствовать утечке документов, но и использовать ее в своих целях в массовом масштабе. Мы хотим добавить новую звезду⁸⁸ на политический небосвод».

Список рассылки шифропанков был центром криптомира на протяжении практически десяти лет. Сотни людей с ее помощью публиковали и узнавали шифры, маневры уклонения от обнаружения, обсуждали радикальную политику. Рассылке все же пришел конец⁸⁹, когда в 2001 году Джон Гилмор удалил ее со своего хостинга, toad.com, по не вполне ясным причинам: Гилмор заявил, что она «деградировала». Но у нее был потрясающий выхлоп: анонимные ремейлеры стали повсеместными, на стадии разработки находился анонимный браузер, с помощью которого пользователи могли бы пользоваться сетью без риска быть вычисленными, сайт “Cryptome”, на котором публиковались секретные данные, становился центром пристального внимания спецслужб. Более того, правительство США прекратило расследование в отношении Фила Циммермана, и программой PGP пользовались по всему миру.

Не хватало только одного. Несмотря на то что шифропанки пытались разработать систему анонимных цифровых платежей, им это так и не удалось сделать. Когда Гилмор закрыл исходный список рассылки, его место заняли другие, некоторые из которых были посвящены доработке системы шифрования. Самым примечательным был криптографический список рассылки Перри Метцгера, к которому присоединились многие шифропанки из первого списка. Но он также привлекал и новое поколение шифропанков, которые с точно таким же энтузиазмом выкладывали свои работы и делились идеями о том, как избежать правительственной слежки, и как усилить конфиденциальность в Интернете. В начале 2008 года таинственный член списка рассылки под псевдонимом Сатоси Накамото опубликовал сообщение, которое изменило все.

Поселение “Calafou”

Через шесть недель после выступления Амира я спускался по пыльному склону, чтобы по бетонному мосту перейти к огромному зданию текстильной фабрики XIX века. На внешней стороне стены большими черно-зелеными буквами написано: «Calafou: экоиндустриальная посткапиталистическая колония». Середина дня. Я обращаюсь к бородатому, длинноволосому мужчине, слоняющемуся у входа, и спрашиваю, где Амир. Он отвечает: «Он в комнате для хакеров. Или спит». Я захожу внутрь.

“Calafou” – это эксперимент коллективного сосуществования. Сечас в нем участвуют⁹⁰ около тридцати постоянных жителей при поддержке организации под названием «Каталонский интегральный кооператив» (КИК). КИК стремится найти новые пути⁹¹ достижения жизненного равновесия за пределами капиталистической системы, построеннйо на принципе экономического и политического самоопределения.

Все, что связано с “Calafou”, огромно. Территория не меньше 800 000 квадратных метров, хотя нельзя сказать наверняка, потому что на ней множество построек. Там около тридцати квартир, состоящих из четырех маленьких комнат, и более 10 000 квадратных метров бывших производственных помещений, включая общую обеденную зону и старую заброшенную церковь, которая служила духовным потребностям работников фабрики. Место пребывает практически в перманентном состоянии творческой разрухи: там полно мотоциклетных двигателей, наполовину собранных велосипедов, куча гипсокартона, пустые пивные бутылки, тракторная шина, груда кирпичей, два 3D-принтера. Я, в конце концов, нашел зону для хакеров в задней части комплекса. Чтобы в нее попасть, нужно пройти через большой зал без крыши, а затем подняться вверх на несколько бетонных лестничных пролетов. Зона размером практически с теннисный корт набита старыми компьютерами, коробками с модемами, проводами, кабелями и телефонами (позже я узнал, что каждый из компьютеров был в употреблении). Вдоль дальней стены стоят несколько протершихся диванов, а на большом столе посередине стоят еще компьютеры, еда и проводной телефон. Большой, нарисованные баллончиком портреты Капитана Кранча, известного телефонного хакера 1970-х годов, и Алана Тьюринга, гениального британского криптографа, не оставляет повода сомневаться в пристрастиях группы.

Несколько человек заняты написанием кода – двое молодых мужчин в одном углу и мужчина в толстовке, чуть постарше, сидящий перед тремя компьютерными мониторами и курящий сигарету. Он очень сконцентрирован. Должно быть, это Пабло, главный помощник Амира. Пабло отвечает за «интерфейсную часть» кошелька “Dark Wallet”, ту его часть, которую вы видите на компьютере. Я вхожу. Никто не отрывает глаз от компьютера. Я представляю себя Пабло и спрашиваю, есть ли у него время поговорить. Он отвечает, что нет, потому что он столкнулся с проблемой программирования, но, возможно, скоро освободится. Я сажусь на один из диванов. Именно так работают большинство программистов и хакеров. Сложное программирование – это творческий процесс, как сказал мне Амир еще в Лондоне. Когда вы поймали волну, вы не останавливаетесь. Пабло, очевидно, поймал волну[16].

И вот он перестает печатать, со знанием дела скручивает следующую сигарету и садится рядом со мной на диван. Мы начинаем говорить о фабрике. Пабло постоянно живет в колонии “Calafou”. Он рассказал мне, что сейчас для КИК наступил прекрасный момент, поскольку жители поселения собираются купить весь фабричный комплекс, каждый человек заплатит 25 000 евро за квартиру. Пока что жители арендуют пространство. Всего за 100 с небольшим евро в месяц можно снять комнату и рабочее помещение. А если скинуться на общественное питание⁹², можно жить очень экономно и развивать свои собственные проекты (когда вы не задействованы в бесплатной общественной работе). Кошелек “Dark Wallet” – это один из десятков проектов в “Calafou”. Незадолго до моего приезда проводился сеанс 3D-печати. В соседней комнате проходит научный эксперимент по выращиванию колонии амеб, которые могут сохранять энергию. В долгосрочной перспективе – создание органического компьютера. Другие жители создают биотуалеты, производят солнечные панели, продают глиняные печи и конструируют общедоступные системы связи. Все квартиры заполнены, но всегда есть гости, особенно когда проходят общественные мероприятия, что случается часто.

“Calafou” – это не просто место для жизни. Это философия, созданная и частично профинансированная человеком по имени Энрик Дюран. «Он потрясающий человек», – восторженно говорит Пабло. Это действительно так. В конце 2008 года Дюран, получивший прозвище «банковский Робин Гуд», разослал 200 000 экземпляров бесплатной газеты «Кризис», в которой рассказывал, как за предыдущие два года он обманул тридцать девять банков, выдавших ему в кредит почти полмиллиона евро. Он вернул первые займы, чтобы создать себе хорошую кредитную историю, взял еще кредитов, прекратил платить и раздал все деньги социальным активистам (в том числе, как мне рассказали, колонии “Calafou”), а также распечатал последующие выпуски «Кризиса». В 2009 году Дюран стал продвигать⁹³ КИК как реальный пример воплощения идеалов, описанных в его второй газете «Мы можем! Жить без капитализма». Его арестовали в 2009 году по обвинениям, выдвинутым против него шестью обманутыми банками, он провел два месяца в тюрьме и был выпущен под залог. Когда в 2011 году государственный обвинитель попросил для него восемь лет лишения свободы, Дюран ударился в бега.

Через час или около того в комнату лениво зашел Амир с двумя приятелями из антикапиталистического движения «Оккупай Лондон», которые приехали погостить. Он не заметил меня и не обратил никакого внимания на Пабло. «Амир, – закричал Пабло, – Я получил первый перевод биткоинов с ложного адреса!» Амир какое-то время напряженно смотрит на монитор Пабло, медленно кивает головой, а его глаза быстро шныряют из стороны в сторону. Он кажется довольно безразличным. «Круто», – говорит он.

Амир родился в Лондоне, его отец – иранец, а мама – шотландка, но он вырос в предместьях Кента. Он сам изучал программирование в школе и попал в неприятности, обрушив школьную систему охранного видеонаблюдения. Он преуспел в математике и поступил в университет, где начинал и забрасывал учебу трижды. Он стал сквоттером и познакомился с Пабло, вместе с которым следующие пять лет они разрабатывали бесплатную компьютерную игру. Незадолго до ее выпуска проект накрылся. «Помешали политики и люди» – объясняет Амир. – Я внезапно оказался без денег и без образования. Мне показалось, что я просто бездарно потратил пять лет». Хотя он и Пабло сработались друг с другом, опыт работы в больших командах оказался неудачным: «Нет ничего хуже, чем выслушивать других людей».

Он стал проводить в сети все больше времени, зарабатывая деньги на профессиональной игре в покер. За два года он играл по сотне игр в день, по нескольку рук одновременно. Он не заработал состояние, но ему хватало на жизнь. Это занятие также неблагоприятно отразилось на его политическом образовании. В «Черную пятницу», в апреле 2011 года, основатели трех крупнейших покерных интернет-сайтов стали объектом следствия по уголовному делу в США, и ФБР заблокировало сайты. (В 2012 году правительство США сняло все обвинения против компаний PokerStars и Full Tilt Poker.) Тысячи игроков, включая многих друзей Амира по покеру в Интернете, потеряли деньги в киберпространстве. Амир попробовал создать свой собственный сайт для игры в покер в одноранговой сети, который бы потеснил покерные интернет-компании (и позволил бы не оплачивать комиссию за каждую руку), но не смог найти подходящую, безопасную платежную систему. Позже, в 2011 году, он услышал о биткоинах. Он начал работать в мелких проектах, связанных с биткоинами, и даже основал и руководит первым обменником биткоинов в Великобритании под названием “Britcoin”, где люди могли обменивать биткоины на фунты стерлингов без посредства доллара. Постоянно имея дело с биткоин-протоколами, Амир заметил, что валюта не так безопасна и анонимна, как все думали. Конечно, это было гениальное изобретение, но несколько доработок сделали бы его несокрушимым. Именно тогда ему пришла в голову идея создания кошелька “Dark Wallet”. Он перебрался в Calafou, привез с собой Пабло и Коди Уилсона – американского криптоанархиста, который создал первый распечатанный на 3D-принтере пистолет, – и вместе они собрали за месяц 50 000 долларов через краудфандинговую платформу “Indiegogo”. Хотя технические знания и опыт Амира⁹⁴ впечатляют, из-за своих идеалов и стремлений он оказался на задворках биткоин-сообщества, пользующегося все большим уваением. Кошелек “Dark Wallet” противостоит организациям, стремящимся капитализировать и контролировать биткоин и его рынки. Аннотация к кошельку “Dark Wallet” гласит: «Многие выдающиеся разработчики биткоина активно сотрудничают с представителями правоохранительных органов и хотят заручиться поддержкой правительства. Мы считаем, что это противоречит⁹⁵ интересам пользователей биткоинов, а вместо этого пойдет на руку богатым компаниям, которые финансируют фонд “Bitcoin Foundation”». В 2014 году в интервью для журнала Newsweek главный научный сотрудник фонда “Bitcoin Foundation” Гэвин Андресен сказал, что он считает биткоин «более эффективной, менее подверженной политическим влияниям валютой. А не всемогущим инструментом черного рынка, с помощью которого анархисты сломают Систему». Некоторые участники обширного биткоин-сообщества беспокоятся, что радикальные политические взгляды Амира приведут к тому, что эти деньги никто не будет воспринимать всерьез. Кто-то написал в популярном биткоин-форуме: «Этот придурок Тааки снимает все сливки <…> Мы как сообщество должны остановить его!» Я отправил электронное письмо Майку Хирну, одному из главных программистов фонда “Bitcoin Foundation”. Он признался мне, что хотя и не возражает против того, чтобы власть государства и банков над людьми ослабла, он считает «биткоин исключительно техническим проектом», и «люди [как Амир] разочаруются, когда выяснится, что деньги вне банковской системы не приведут к анархии».

Амира не беспокоят подобные разговоры. Он считает, что точно знает, как сломать Систему: «Люди в фонде пытаются ввести надзор над биткоинами». И он, и Коди Уилсон⁹⁶ присутствовали на записи, где говорилось, что, по их расчетам, кошелек “Dark Wallet” будет использоваться для более безопасной покупки наркотиков, а также что любые переговоры с правительством предают идею биткоина. Он опасается, что радикальный либертарианский потенциал биткоина растрачивают впустую: «В фонде “Bitcoin Foundation” говорят: «О, нам нужно позаботиться о потребителях». Нет, не нужно! Эти люди забыли, что Сатоси сам был политически ориентирован».

Сатоси

Тим Мэй и шифропанки не изобрели цифровую криптовалюту, но они увидели, что можно было сделать. Вся слава принадлежит криптографу по имени Дэвид Чом. Хотя он никогда не посещал собраний⁹⁷, его работа над анонимной платежной системой вдохновила многих шифропанков, включая Мэя. Базовый принцип криптовалюты заключается в том, что каждая денежная единица представляет собой цепочку уникальных чисел, которые пересылаются пользователями по Интернету. Но цепочки чисел можно легко копировать и использовать несколько раз, что обесценивает их. Чом решил эту проблему, создав единый централизованный регистр, где отмечались все транзакции, чтобы одна и та же денежная единица не находилась в двух местах одновременно. Он в 1990 году даже основал компанию DigiCash, чтобы реализовать свой план. Но идея единой центральной системы проверки для целой сети многим показалась слишком ненадежной. Система “DigiCash” так и осталась проектом.

Сатоси в шифропанковском списке рассылки предложил создать новую цифровую криптовалюту, которая, по его убеждению, обходила проблему создания широкой системы верификации. Он назвал свою валюту биткоином. «Сначала его восприняли скептически», – вспоминает Хэл Финни, ветеран шифропанка, который наблюдал несколько неприжившихся предложений криптовалюты. Но Финни заметил, что Сатоси добавил нечто, что раньше ему не встречалось, нечто под названием блочная цепь.

Биткоины хранятся на биткоин-адресе, ключом к которому является уникальная комбинация букв и цифр, которую можно хранить на интернет-сайте, компьютере, мобильном телефоне и даже куске бумаги. Каждый раз, когда кто-то отправляет платеж в биткоинах, транзакция фиксируется в так называемой блочной цепи. Транзакции собираются в блоки, в каждом блоке хранится информация об операциях за 10-минутный период. Блоки располагаются в хронологическом порядке, каждый из них содержит электронную подпись («хэш») предыдущего блока, что позволяет соблюдать очередность и гарантирует, что новый блок сможет присоединиться к цепи, только если он начинается там, где заканчивается предыдущий. Архив блочной цепи – где зафиксирована каждая транзакция за всю историю – получает каждый, кто установил программное обеспечение для биткоинов. Чтобы все работало надлежащим образом, блочная цепь постоянно синхронизируется с компьютерами всех остальных пользователей. Вкратце, системе в любой момент времени известно, сколько биткоинов у меня в кошельке, поэтому их нельзя скопировать или потратить дважды. Впервые в истории право собственности можно было передавать, но не дублировать, и все это без участия централизованного контрольного регистра. Это гениально.

Когда Сатоси и Финни провели первую транзакцию (и выявили несколько незначительных проблем), Сатоси сделал проект общедоступным, пригласив остальных помочь в дальнейшей разработке кода и идеи. Все больше и больше пользователей присоединялись к списку рассылки и начинали пересылать биткоины друг другу, всегда в глубине души ожидая, что система рухнет. Но этого так и не случилось.

Либертарианцам так полюбился биткоин потому, что он лишает государство контроля над денежной массой. Сатоси не доверял мировой банковской системе и считал свою криптовалюту средством для ее разрушения. Ему не нравилось, что банкиры и правительство распоряжаются денежной массой и могут крутить ей в своих интересах. Он даже добавил лишнюю⁹⁸ строчку текста в «генезисный блок» (самый первый участок блочной цепи – его тразакции с Финни), которая гласила: «The Times 03 / Янв / 2009 Канцлер готов оказать повторную помощь банкам».

Чтобы не подпускать правительство и центральные банки к системе, Сатоси ограничил максимально возможное число биткоинов до 21 миллиона. Хотя биткоины можно купить и продать за реальную валюту, нет какого-либо центрального аппарата выработки новых биткоинов. Вместо этого каждый человек, который потратит вычислительные ресурсы своего компьютера на верификацию транзакций в блочной цепи, может заработать очень незначительное число новых биткоинов (это называется «майнинг»). Чем больше создается биткоинов, тем больше вычислительных ресурсов необходимо потратить на получение новых[17]. Последний биткоин ожидается получить в 2140 году. Но это еще не все. Сатоси спроектировал свою валюту как одноранговую, зашифрованную и псевдоанонимную систему, благодаря чему привязать биткоин к реальному владельцу очень трудно, а, следовательно, практически невозможно облагать пользователей налогами и следить за их транзакциями. Хотя в блочных цепях сохраняется информация об операциях, там не фиксируется, кто их совершал.

Именно к этому и стремился Сатоси. Хотя многие его сообщения в шифропанковском списке рассылки посвящены техническим особенностям новых денег, он также разъяснил и эти моменты. В своих первых сообщениях Сатоси писал⁹⁹ Финни, что биткоин «очень привлекателен с либертарианской точки зрения, если удастся правильно его преподнести». Кто-то из списка рассылки ответил: «Криптография не решит политических проблем». Сатоси ответил: «Да, но мы можем выиграть главную битву в гонке вооружений и получить новую территорию свободы на несколько лет».

Сатоси написал свое последнее сообщение¹⁰⁰ в списке рассылки в конце 2010 и, как и полагается настоящему шифропанку, тут же исчез. Амир был прав. По своей сути, биткоин – политический проект. Но это также и общедоступный проект, и многие, например фонд “Bitcoin Foundation”, видят его в будущем как механизм платежей. Амир считает, что это искажение изначальной шифропанковской сути. Именно поэтому он разрабатывает кошелек “Dark Wallet”.

Кошелек “Dark Wallet”

Удобно расположившись в “Hackafou”, Амир рассказывает мне о целях своего новейшего проекта. В общем и целом он стремится сделать биткоин более анонимным и надежным. У кошелька “Dark Wallet” будет ряд новых фнкций¹⁰¹, которые, если все пойдет по плану, будут, безусловно, новой головной болью для «Системы». Одно из новшеств¹⁰² называется «мультиподпись»: платеж будет проходить только с одновременного согласия двух или трех человек. Другое называется «миксер»: так платежи сложнее отследить. Оно основано на технологии “CoinJoin”, которая объединяет транзакции, осуществляемые в одно и то же время, а затем переправляет их в конечный пункт назначения. Каждый получает столько, сколько должен был, но никто не знает, кто, сколько и кому отправлял. Третья ключевая инновация называется «ложный адрес». Кошелек “Dark Wallet” генерирует фальшивый биткоин-адрес получателя, чтобы было немного сложнее соотнести человека с его кошельком. Хотя полная анонимность не достигается, это большой шаг вперед. Амир уверен, что множество людей¹⁰³ захочет воспользоваться дополнительными уровнями безопасности, предлагаемыми новым кошельком.

Будучи программистом, Амир исключительно точен и аккуратен в формулировках. Но когда я пытаюсь заговорить с ним о политике, он кипит от гнева и полон бессвязных идей. Когда он говорит о биткоинах, разговор постепенно переходит ко всем мировым проблемам: давление государства, коррумпированное правительство и жадные корпорации, тирания, вред окружающей среде. Его политические воззрения лучше всего описать как «оппозиция системе»: мы, граждане, против них, правительства и корпораций. «Я просто вижу проблемы и разрабатываю решения», – говорит он. Как и Тим Мэй, он видит выход в математике, а не в придуманных человеком законах: «Биткоин – это валюта, основанная на математике, в чистом виде. И он рождает самый честный рынок, на равных, без коррупции или контролирующих органов». С этой точки зрения, кошелек “Dark Wallet” видится ему как удар по неэффективному, бесполезному правительству по всему миру: «Группа бандитов управляет поддельной демократией». Он искренне верит в то, что математика и физика могут решить проблему общества, хотя и не сильно задумывается о том, как именно. Напоследок я спрашиваю его, нет ли у правительства каких-либо полезных функций? А как же общественное здравоохранение, образование, помощь бедным?

Амир внезапно останавливается. Он спрашивает: «Хочешь поиграть в компьютерную игру?» и загружает что-то под названием “Mirror’s Edge”. Действие разворачивается в ближайшем будущем, в котором диктаторское государство поддерживает мир с помощью токсической смеси надзора и бесцельного гиперпотребления. Покорное население предпочитает мир свободе, за исключением небольшой группы бунтарей, у которых есть специальные «бегуны», доставляющие сообщения подпольному движению сопротивления. Вы бегун, и ваша задача заключается в том, чтобы перепрыгивать со здания на здание, исчезать в переулках и растворяться в темноте, спасаясь от полиции. Амир говорит: «Я люблю игры. Именно так дети знакомятся с политикой». Когда он играет, его лицо невероятно близко к экрану, голова слегка откинута, он почти выпрыгивает из кресла каждый раз, когда подпрыгивает персонаж. «Тренируюсь», – говорит он прицокивая. Наклоняясь и изгибаясь, он продолжает разговор на тему, которую мы затронули перед игрой: «Верно, люди пострадают. Да, это печально. Но так и должно быть».

Шифропанк становится массовой культурой

Для шифропанков типа Амира, как и для Тима Мэя, биткоин – это средство достижения конечной цели. Конечная цель сводится к свободному общению и проведению транзакций между людьми без цензуры и наблюдения. Амир говорит: «Валюта – это только начало. Истинная гениальность блочной цепи заключается в том, что с ее помощью мы создадим децентрализованную сеть, которую никто не сможет контролировать. Это гораздо больше, чем просто биткоин. Мы изменим весь Интернет».

«Что ты имеешь в виду?» – спрашиваю я.

«Ну, сейчас ты не вполне контролируешь свои данные на Фейсбуке: они находятся на серверах Марка Цукерберга. Администраторы Фейсбука могут распоряжаться ими по собственному усмотрению, потому что им принадлежат серверы, а, следовательно, и твои данные. Тут нет настоящей свободы, потому что есть единый центр. Социальные медиа, созданные на основе блочной цепи, были бы иными. Твои посты были бы зафиксированы в открытом регистре, и у каждого пользователя была бы его копия. Все можно было бы сделать анонимно, а цензура была бы практически исключена. Никто не может прикрыть сайт, потому что он никому не принадлежит».

Сейчас в разработке находятся несколько проектов, в которых постарались реализовать эту концепцию. Например, социальная платформа¹⁰⁴ под названием Twister. Мигель Фрейтас – главный ее разработчик. Мигель работал несколько месяцев (бесплатно, как и Циммерман, когда тот работал над программой PGP), стремясь построить социальную платформу на принципе блочной цепи, после того как британский премьер-министр Дэвид Кэмерон признался, что правительство собиралось прикрыть сервис Твиттер во время лондонских погромов 2011 года. «Я старался найти одноранговый сервис микроблогинга, но не сумел. Один Интернет не сможет обеспечить распространение информации, если вся власть сосредоточена в руках Фейсбука и ему подобных».

Twister – это лишь одна из множества новейших систем, призванных обеспечить свободу слова и конфиденциальность данных и предназначенных для широких масс, а не для узкого круга специалистов: все они удобны, недороги и эффективны. Jitsi – это бесплатное, безопасное, общедоступное приложение для интернет-телефонии и мгновенного обмена сообщениями, которое вначале было студенческим проектом в Страсбургском университете. Другой сервис мгновенного обмена сообщениями, Jabber, поддерживающий протокол защиты и шифрования данных SSL, администрируется волонтерами и физически расположен в защищенном центре обработки и хранения данных. Фил Циммерман сейчас работает над проектом Darkmail, электронным почтовым сервисом с применением сквозного шифрования.

Сейчас сотни людей, таких как Амир и Мигель, разрабатывают гениальные способы сохранить приватность в Интернете и предотвратить цензуру. Нередко они занимаются этим в свое личное время и получают финансирование за счет добровольных взносов от пользователей, которым близка эта цель. Один из таких людей – Смари МакКарти. Смари до нелепого эксцентричен: он компьютерный гений и один из основателей радикальной Пиратской партии Исландии. Он работал вместе с Джулианом Ассанжем на начальных этапах развития сайта WikiLeaks. Смари не совсем шифропанк, – он не хочет, чтобы его ассоциировали с философией Айн Рэнд, – но он уверен, что конфиденциальность в сети – это неотъемлемое право, и обеспокоен тем, что государство контролирует Интернет. Также он считает, что шифрование – это ключевой аспект политического проекта. Он хочет, чтобы люди шифровали все свои электронные письма с помощью программы PGP, даже (или в особенности) те, которые предназначены для друзей и родственников. Он объясняет, что необходимо создать «защищенный трафик» для тех, кому необходимо держать что-то в тайне. Если все будут шифровать свои сообщения, то никто не будет выделяться, оппозиционеры затеряются в толпе. Смари изучил текущие программы Агентства национальной безопасности США и общий бюджет, выделяемый правительством США на безопасность, и подсчитал, что сейчас слежка за каждым интернет-пользователем в мире обходится в 13 центов в день. Он надеется, что автоматические сервисы шифрования, как те, которые разрабатывает он, поднимут эту цифру до 10 000 долларов. За людьми все равно продолжат следить (он согласен, что в ряде случаев это необходимо), но слежка будет в разы менее интенсивной. При таких расходах, по его подсчетам, правительство США сможет позволить себе вести наблюдение только за 30 000 человек. «Если мы не можем быть уверенными, что правительство делает только то, что необходимо и оптимально, – а мы не можем, – то экономика заставит его подчиниться». Но он объясняет, что шифрованием пользуются не все, поскольку это сложно и долго. Сервис Gmail, напротив, невероятно прост, понятен и удобен в работе. Поэтму Смари и двое его коллег¹⁰⁵ решили создать собственный, удобный сервис электронной почты, использующий шифрование, и в августе 2013 года собрали на реализацию проекта 160 000 долларов через платформу Indiegogo. Сервис называется Mailpile. «В нем будут все необходимые функции, и он будет прост в использовании», – объясняет Смари, открывая ноутбук, чтобы показать мне наработки. Все выглядит действительно неплохо.

В 2013 году Эдвард Сноуден обнародовал документы¹⁰⁶, подтверждающие, что Агентство национальной безопасности США в сотрудничестве с Центром правительственной связи Великобритании и другими службами перехватывало данные, передаваемые по донным кабелям, тайно устанавливало доступ к серверам частных компаний и пыталось разрушить (и ослабить) стандарты шифрования, часто на незаконных основаниях и без согласия общественности. Опасаясь слежки со стороны властей, обычные люди стали принимать меры и пользоваться программами, разработанными Смари и его коллегами.

Идея шифропанка не осталась без внимания¹⁰⁷: все больше и больше людей начинают применять технологию шифрования – спрос на сервисы типа Mailpile, PGP или Jitsi растет: количество пользователей, пользующихся ключами PGP, увеличилось втрое после откровений Сноудена. В середине 1990-х шифропанки часто предупреждали о грядущей «государственной слежке». Оказалось, что все они были правы. А сегодня шифропанк становится массовой культурой – спасибо твитам.

Лучшая вечеринка – криптовечеринка!

В 2012 году австралийский парламент утвердил закон о кибепреступности (англ. Cybercrime Legislation Amendment Bill), по которому государство получало больше возможностей отслеживать общение в Интернете, несмотря на сопротивление защитников гражданских свобод. Практически сразу же после этого один из пользователей написал в профиле австралийской поборницы конфиденциальности Эшер Вольф: «Кто-нибудь знает вечеринки типа встречи, посвященной установке зашифрованных приложений?» Спустя несколько минут Вольф ответила: «Я хочу ОГРОМНУЮ мельнбургскую криптовечеринку! Приносим с собой устройства, пиво и музыку. Назначаем время и место:) Кто с нами?» Позже она вспоминает: «Когда после этих твитов я выпила чашку чая, я вернулась за ноутбук и увидела, что жители Берлина, Канберры и Каскадии уже назначили даты. К следующему утру¹⁰⁸ еще полдюжины стран собирались устроить криптовечеринки».

Для таких людей, как Амир, это вторая кожа, но большинство людей не умеют выходить в Интернет с помощью браузера Tor, не знают, как расплачиваться биткоинами или отправлять зашифрованные сообщения через программу PGP. Криптовечеринка – это небольшой мастер-класс, чтобы научить их всему этому. Обычно собираются около двадцати человек, и добровольцы из числа специалистов объясняют им основы безопасности в сети. Такие мероприятия бесплатны, они часто проводятся у кого-нибудь дома, в университете или даже в пабе. Твит Вольф стал толчком к мировому[18] массовому движению¹⁰⁹. Появилась даже специальная брошюра¹¹⁰, которая была создана за сутки совместными усилиями людей со всего мира и до сих пор редактируется и обновляется.

Вскоре после разоблачений Сноудена группа поборников приватности организовала очень большую криптовечеринку в кампусе Голдсмитского колледжа Лондонского университета. Я присоединился к двум сотням участников, каждый из которых хотел узнать, как сохранять анонимность в сети. Во время сжатых мастер-классов, каждый из которых длился не более часа, мы узнали, как пользоваться браузером Tor, сохраняя конфиденциальность своих данных; как тратить биткоины; как пользоваться программой PGP. Участники были самыми разными. Группа женщин постарше с удовольствием отправляли друг другу сообщения с помощью программы PGP (что было довольно занятно). Вскоре мы обменивались посланиями. Всего одним щелчком мыши это:

Jklr90ifjkdfndsxmcnvjcxkjvoisdfuewlkffdsshSklr9jkfmdsgk,nm3inj219fnnokmf9n0ifjkdfndsxmcnvjcxkjvoisdfuewlkfJflgmfklr90ifjkdfndsxmcnvjcxkjvoisdfuewlkf,nm3inj219fnnokmf972nfksjhf83kdbgfhydid89qhdkfksdfhs8g93kkkafndhfgusdug92kmgsndu19jgwdnngskgds8t48senglsdpss9sy31bajsakf7qianfkalhs19jaslfauwq8qoafall2kjhagfasjf993hamfalsfuqiejfkallnjksd732j1ls0dskj

вдруг превращалось в:

Привет!

Я познакомился с журналистом, который беспокоился о безопасности своих источников в опасном регионе за границей, и с парой студентов, которые были явно рады найти повод для борьбы. Одна женщина из Германии рассказала мне, что она в том возрасте, когда еще помнят Штази, и она уверена, что мы слепо движемся к чему-то вроде Оруэлловской антиутопии. «Вы доверяете полиции?» – она сверлит меня взглядом. Ну, да, почти всегда, отвечаю я. «Не следует!» – отрезает она. Я спросил ее, слышала ли она о Тиме Мэе и шифропанках. Не слышала. Оказывается, никто не слышал. Ну и что с того?

Опросы постоянно показывают, что нам важна конфиденциальность¹¹¹; девять из десяти англичан говорят, что они хотели бы иметь больший контроль над своими личными данными в сети. Каждое общество постоянно стремится найти хрупкий баланс между личной свободной и государственной властью. Большинство из нас согласно с тем, что даже в демократическом обществе иногда нужна слежка за гражданами, но она не должна быть безграничной, и ей нельзя злоупотреблять. Мы принимаем законы, чтобы попытаться достичь такого положения дел: но современная технология развивается так быстро, появились такие мощные компьютерные системы, и мы делимся с остальными таким объемом личной информации, что многие люди (не только шифропанки) считают, что их право на неприкосновенность частной жизни под угрозой.

Обратная сторона

Такие люди, как Фил Циммерман или Смари, разрабатывают способы шифрования, потому что они считают, что так можно защитить гражданские права и свободы от навязчивого вмешательства, особенно в государствах с развитой системой репрессий. И, без сомнения, это так. Но этими инструментами пользуются не только борцы за свободу и революционеры-демократы. Нередко одними из первых новую технологию перенимают террористы, экстремисты, представители организованной преступности и производители детской порнографии, отвергнутые массовой культурой и тоже стремящиеся к анонимности и секретности. Основные производители и распространители детской порнографии (в отличие от тех, для кого она предназначена) отлично разбираются в криптографии. Если бы не было биткоина, возможно, не появился бы онлайновый рынок наркотиков Silk Road.

Дэвид Оманд, бывший руководитель Центра правительственной связи Великобритании, который теперь является приглашенным профессором в Королевском колледже в Лондоне, поддерживает связь со спецслужбами Великобритании. Он рассказал мне: «Для обеспечения общественной безопасности абсолютно необходимо, чтобы у спецслужб была возможность следить за теми, за кем нужно. Интернет предлагает множество способов избавления от слежки. В большинстве случаев террористы и опасные преступники действительно пользуются и будут пользоваться новейшими технологиями и очень внимательно следят за последними разработками в сфере защиты связи. Это гонка вооружений». По некоторым (пусть и неподтвержденным) данным, организаторы теракта 11 сентября общались с помощью криптографической программы PGP: «Я об этом ничего не знаю», – говорит Оманд. Но он уверен, что террористы были бы «довольны», узнав, какую информацию разгласил Эдвард Сноуден. «Можно с уверенностью утверждать, что они были очень осведомлены: почти как российское или китайское правительство».

Я спросил его, вызывают ли у него беспокойство криптовечеринки или увеличение количества пользователей браузера Tor, почтового клиента Mailpile и криптовалюты. Ставит ли это под угрозу нашу безопасность? «Да, все это меня беспокоит. Но спецслужбы не остановить».Он считает, что сотрудники спецслужб найдут способ бороться со всем этим, им придется это сделать, но, возможно, им придется пользоваться менее деликатными методами, чем те, которые якобы рассекретил Эдвард Сноуден. Он вспоминает, что во времена Холодной войны британские спецслужбы не могли взломать советские шифры, поэтому они стали вербовать как можно больше советских агентов. Если правительство считает, что за вами необходимо установить слежку, но не может контролировать вашу деятельность в сети из-за использования анонимного браузера, вам просто подложат жучок в спальню. Он предвидит, что в будущем появится больше агентов и операций внедрения, «а обычно это более неприятно».

Для шифропанков тот факт, что преступники пользуются системой шифрования, – это неприятный результат, но цель оправдывает средства, когда речь идет о свободе. Циммермана часто спрашивают, что он думает о том, что организаторы теракта 11 сентября, возможно, пользовались его программным обеспечением. Он говорит, что все это перекрывается тем фактом, что программа PGP – это «инструмент защиты прав человека по всему миру <…> развитая система шифрования приносит обществу больше пользы, чем вреда». Ни Циммерман, ни Тим Мэй не отвечают за общественную безопасность и не читают секретных отчетов по безопасности. В отличие от Оманда. Не то чтобы он обвинял Циммермана. «Это не его задача, рассуждать о морали. Разумеется, он должен был разработать PGP. Без таких прорывов Интернет был бы бесполезным. Но выбранное демократическое правительство должно решать, представляют ли новые технологии опасность для общества, и что нужно сделать, чтобы свести возможный риск к допустимому уровню».

Ущелье

Когда-то криптография была либертарианской мечтой, средством запустить революцию. Шифропанки были ярыми либертарианцами в духе персонажей Айн Рэнд, очень озабоченными проблемами свободы личности. Сегодня вопрос конфиденциальности и анонимности в сети стал главным предметом внимания людей различных политических взглядов. «С политической точки зрения, шифропанки сейчас везде», – немного мрачно отмечает Мэй.

Большинство шифропанков, борющихся против правительственной слежки, – это не борцы за свободный рынок и не убежденные рэндианцы типа Тима Мэя. Смари – мыслящий анархист, который поддерживает отказ от государства, как Мэй, но считает, что люди, когда их оставят в покое власти, будут объединяться и создавать процветающие общества, а не превратятся в изолированных отшельников. В отличие от Мэя, такие, как Смари, беспокоятся о благосостоянии, правах меньшинств и других вещах. Но всех их объединяет недоверие к государству и власть имущим, – особенно к службам безопасности, – и все они считают, что криптография – это математическая гарантия перераспределить баланс сил в пользу обычных людей. Энрик Дюран, открытый противник капитализма, совпадает с Тимом Мэем в своем отношении к биткоину как к «важному шагу на пути к конечной цели создания интегрированных сообществ», – пишет он мне по электронной почте. К миру без национальных государств. Криптовалюты «могут положить конец¹¹² нашей зависимости от евро, и сократить влияние государства на нас».

Хотя взгляды на мир у всех абсолютно разные, они все считают, что конфиденциальность и анонимность крайне важны для формирования здорового, эффективного, свободного общества. Для шифропанков, анархистов и либертарианцев, анонимность является гарантом сохранения за человеком возможности обладать множеством личностей и персон. Из этого следует, что криптография расширяет степень свободы человека, что в конечном итоге приведет к тому, что люди будут жить более полной и независимой жизнью и искать свой собственный путь. Так все это выглядит с точки зрения Амира. Он говорит: «Мы пытаемся выбить себе больше свободного пространства, чтобы люди могли делать что-то значимое. Гораздо лучше создавать надежные сети, основанные на взаимоотношениях между людьми, чем на судьях, бюрократии и полиции». У Амира полно идей. В следующем году он планирует установить производственные аппараты для развития ресурсосберегающего земледелия и переработки отходов: «Мы хотим построить собственную промышленную экономику», – говорит он. Он считает, что ему удастся построить дом за 1000 евро и продать его в пять раз дороже. Вырученные деньги он вложит в создание еще одной колонии “Calafou” где-нибудь в другом месте: «Если от нас хотят, чтобы мы играли в дурацкую экономическую игру, мы победим в ней – и выкупим мир обратно».

Но если все станут пользоваться биткоинами, государству будет трудно собирать налоги и пополнять бюджет: пострадают здравоохранение, образование и общественная безопасность. Ведь именно на этих вещах и стоит демократия, это источник поддержки для большинства нуждающихся. Общество нельзя разрушить и воссоздать как компьютерную программу, его законы отличаются от предсказуемых математических правил. Если в норму войдет по-настоящему анонимное общение, этим неизбежно воспользуются преступники. Некоторые продвинутые личности или группы, которые борются за анонимность в сети, делают это из добрых побуждений. Они не осознают, что параллельно продвигают политические идеи жесткого, радикального либертарианца из Калифорнии.

Тим Мэй не заботится об их мотивах, потому что он считает, что финальное сражение неизбежно. Он говорит, что все три ставки сделаны: помимо PGP и анонимного браузера, теперь есть и анонимная валюта: «И, мужик, – восклицает он, – теперь мы точно избавимся от Большого брата!» Мэй убежден, что в ближайшие десятилетия правительства, в том виде, в каком мы их знаем, будут уничтожены, и на их место придет цифровое «Ущелье», которое он называет «киберзаменой». Там люди смогут существовать¹¹³ безо всякого государства, создавая интернет-сообщества по интересам и взаимодействуя друг с другом напрямую. Как и Амир, он абсолютно не сомневается, что в скором времени это вызовет бунт у тех, кто находится на дне жизни, даже несмотря на радужные перспективы в будущем. «Криптоанархия предлагает возможности тем, кто может за них ухватиться, кто обладает достаточными знаниями для того, чтобы предложить что-то на продажу», – написал он в 1994 году. Его взгляды не стали менее радикальными: «Скоро мы увидим, как исчезнут бесполезные едоки, – говорит он лишь с долей иронии. – Приблизительно четыре-пять миллиардов людей на планете обречены: криптография может сделать мир более безопасным местом лишь для одного процента». Какое-то время будет очень нелегко, по его мнению. Только уничтожив все то, что нас защищает: правила, законы, благосостояния, – мы сможем полностью раскрыть свой потенциал.

Я покинул колонию “Calafou”, восхищаясь тем, что Амир и остальные пытаются сделать, но беспокоясь о том, к чему это может привести. Амир во многом не похож на Мэя. Он уверен, что такие места, как “Calafou”, представляют собой более удачную альтернативу другим способам жизни, для каждого, а не только для избранных пяти, или даже одного, процентов, именно в этом залог победы. Но, как и Мэй, он считает, что криптография совершит переворот, не важно как, и какими будут последствия. Математические формулы и беспощадная точность цифр создадут мир колоний в духе “Calafou”: небольших, автономных, саморегулируемых общин, которые принадлежат и контролируются людьми.

В “Calafou” проводятся «народные собрания», на которых жители встречаются и решают общие задачи, обговаривают проекты, обязанности и т. д. Это, своего рода, греческая агора: механизм совместного принятия решений, в котором участвует каждый член этого зарождающегося маленького сообщества. «Нас в мире хакеров это не волнует. Мы не верим в это. Мы выступаем за свободу личности. Если у тебя есть идея, просто бери и делай», – говорит Амир. Когда я уходил из колонии “Calafou”, пересекая бетонный мост в обратном направлении, в сторону внешнего мира, Амир сказал мне: «Так много людей просто жалуются и ничего не делают. Мы делаем. Мы решаем проблемы». Шифропанки пишут код. И он побрел обратно, в свое «Ущелье».

Скрытые сервисы Tor найти непросто. Они во многом очень похожи на сайты «поверхностного» Интернета. Но они очень редко бывают привязаны к другим сайтам, а их URL-адреса представляют собой бессмысленный набор цифр и букв: h67ugho8yhgff941.onion вместо более привычного. com или. co.uk. Еще хуже то, что адреса скрытых сервисов Tor часто меняются. Чтобы помочь пользователям их найти, существует несколько страниц с «каталогами», где перечислены актуальные адреса. В 2013 году самым известным каталогом был Hidden Wiki. Сайт Hidden Wiki выглядит практически так же, как сайт Википедии, на нем представлен список десятков наиболее популярных ресурсов в этом странном параллельном Интернете: кэш WikiLeaks, блоги без цензуры, форумы для хакеров, ссылка для связи с редакцией журнала New Yorker (для тех, кто хочет поделиться разоблачительной информацией).

В конце 2013 года я просматривал ссылки на Hidden Wiki, пытаясь отыскать адрес скандально известного черного рынка Silk Road. Пролистывая текст, я внезапно наткнулся на ссылку с детской порнографией. Я остановился. В ней не было ничего особенного – просто ссылка, состоящая из цифр и букв, как адрес любого из перечисленных здесь сайтов. На какое-то время я застыл, не зная, что делать. Выключить компьютер? Сделать снимок экрана? Я позвонил в полицию¹¹⁴.

Интернет коренным образом изменил¹¹⁵ индустрию детской порнографии: то, как ее производят, пересылают и просматривают. Согласно ООН, детская порнография (которую некоторые специалисты предпочитают называть сексуальными надругательствами над детьми) – это «любое изображение какими бы то ни было средствами ребенка, совершающего реальные или смоделированные откровенно сексуальные действия, или любое изображение половых органов ребенка, главным образом в сексуальных целях». В соответствии с законодательством Великобритании¹¹⁶, выделяются пять типов подобных изображений (в зависимости от степени цинизма).

Когда я открыл браузер Tor, я за два клика оказался на странице со ссылкой на соответствующий контент. Еще один щелчок мышки, и я совершил бы очень серьезное преступление. Я не могу представить себе другую ситуацию, в которой совершить что-нибудь столь ужасное было бы так просто.

Теперь обмениваться файлами и информацией стало проще, быстрее и дешевле, чем когда-либо прежде. В целом это очень хорошо. Но не всегда. Неужели детская порнография действительно настолько доступна? Что если это так? Кто ее создает и смотрит? И можно ли остановить этих людей в эпоху анонимности?

История

Детскую порнографию запретили удивительно недавно. Во времена сексуальной революции¹¹⁷ 1960 и 1970-х годов детская порнография в некоторых странах (например, в Скандинавии, как это ни странно) и в ряде штатов США продавалась открыто; беззаконие, которое теперь называют «десятилетним безумием». К концу семидесятых¹¹⁸ многие правительства стали ужесточать законодательство, чтобы искоренить эти явления, и к концу восьмидесятых детская порнография стала практически недоступной. Самый крупный журнал с детской порнографией в Северной Америке имел тираж, примерно, 800 экземпляров, он продавался буквально в паре магазинов, а покупатели принадлежали к маленькой, сплоченной сети коллекционеров. В Великобритании многие педофилы¹¹⁹ занимались контрабандой порнографии из-за рубежа. Органы правопорядка в США решили, что проблема более-менее решена. В 1982 году Счетная палата США заявила: «В результате уменьшения объема коммерческой детской порнографии, основные федеральные службы, отвечающие за соблюдение законов о распространении детской порнографии, – Таможенная служба США и Почтовая служба США, – не считают детскую порнографию своим приоритетом». В 1990 году по оценкам Национального общества предупреждения жестокого обращения с детьми в обращении находилось более 7000 изображений с детской порнографией. Поскольку их было сложно раздобыть¹²⁰, практически ни у кого их не было. Необходимо было потратить много усилий и времени, на что могли пойти только самые заинтересованные люди. Даже во время «десятилетнего безумия» человек не мог просто случайно наткнуться на нечто подобное.

С появлением Интернета все изменилось. Уже в начале девяностых любители детской порнографии активно использовали возможности компьютерных сетей, искали и выкладывали незаконные материалы. В 1993 году была проведена кампания “Operation Long Arm”¹²¹, направленная против двух электронных досок BBS, которые предлагали платный доступ к сотням противозаконных фотографий. Анонимные группы в сети Usenet¹²² alt.binaries.pictures.erotica.pre-teen и alt.binaries.pictures.erotica.schoolgirls также служили местом публикации детского порно в конце девяностых. В 1996 году члены шайки педофилов под названием “Orchid Club” снимали и выкладывали живое видео насилия, снятое на цифровую камеру, подключенную напрямую к компьютерам в США, Финляндии, Канаде, Австралии и Великобритании. Через два года полиция выявила целую сеть “Wonderland Club”, в которой состояли сотни людей из тридцати с лишним стран мира. Они с помощью эффективных систем шифрования продавали фотографии через сеть. Присоединиться к сети можно было¹²³ только по рекомендации другого члена и при наличии как минимум 10 000 уникальных порнографических снимков с детьми. В целом полиция обнаружила 750 000 фотографий и 1800 видеозаписей. В 2001 году семеро британцев¹²⁴ были осуждены за причастность к этой сети.

Чем больше стран подключалось к Интернету, тем больше появлялось точек распространения. Заслуживший дурную славу украинский интернет-сайт Lolita City¹²⁵ в начале 2000-х годов успел распространить в сети полмиллиона фотографий, прежде чем его закрыли в 2004 году. Однако оба руководителя этого проекта сначала были арестованы, а позже выпущены на свободу.

В октябре 2007¹²⁶ в Банке изображений Интерпола, содержащем информацию о сексуальных надругательствах над детьми (фотографии, полученные полицией), было полмиллиона уникальных снимков. В 2010 году в базе данных британской полиции¹²⁷, при содействии Центра онлайн-безопасности и защиты детей от эксплуатации (англ. Child Exploitation and Online Protection Centre – CEOP), накопилось более 850 000 фотографий (хотя после этого было заявлено, что в коллекции одного правонарушителя было найдено почти два миллиона снимков). В 2011 году органы правопорядка¹²⁸ в США передали двадцать два с лишним миллиона изображений и видео с детской порнографией в Национальный центр поиска пропавших и эксплуатируемых детей.

Сейчас, через двадцать пять лет¹²⁹ после того, как Национальное общество предупреждения жестокого обращения с детьми подсчитало, что в обращении находится около 7000 снимков, в Интернете появилось огромное количество доступной детской порнографии. В период с 2006 по 2009 год Министерство юстиции США зафиксировало двадцать миллионов уникальных IP-адресов компьютеров, участвующих в распространении детской порнографии с помощью одноранговой сети. Центр онлайн-безопасности и защиты детей от эксплуатации¹³⁰ (CEOP) оценил общее количество любителей детской порнографии в Великобритании в 50 000 человек.

Оказалось, что я был не один такой на сайте Hidden Wiki. Если верить хакерам, захватившим каталог Hidden Wiki на три дня в марте 2014 года, за тот период его посетило 100 000 человек, и каждый десятый переходил по ссылке, которую увидел и я. По данным того же источника¹³¹ с 29 июля по 27 августа 2013 года на скрытых сервисах Tor было зафиксировано 13 миллионов показов, около 600 000 из них были связаны с детской порнографией: это самая популярная категория страниц, не считая саму страницу каталога.

Зная эти цифры, несложно поверить, что не сущствует такого понятия, как «типичный» любитель детской порнографии. Хотя у них есть какие-то общие черты – почти все они мужчины, часто с хорошим образованием, – они все очень разные. Один ученый описал девять¹³² разных типов педофилов, вот некоторые из них: «трауреры», которые ищут фотографии, «скрытные коллекционеры», которые зациклены на конфиденциальности и собирают большие коллекции, и «производители», которые сами делают фотографии и распространяют их. Многие из этих правонарушителей могли бы искать и коллекционировать незаконные изображения и без Интернета: просто сейчас сеть – самое удобное для этого место. Но появился новый тип любителей детского порно, характерный исключительно для интернет-эпохи: обозреватель.

Обозреватель

«Я совершенно не представляю, как это произошло, не знаю. По сути, я абсолютно себя не понимаю», – Майкл[19] кажется искренне растерянным, рассказывая мне о том, как недавно его осудили за то, что на его компьютере хранилось почти 3000 фотографий обнаженных детей. Хотя основная часть материала относилась к категории «уровень 1» (наименее серьезная категория, включающая в себя эротику без действий сексуального характера), в его коллекции присутствовали и снимки, относящиеся к более серьезным и непристойным уровням 2, 3 и 4, на большинстве из которых были девочки в возрасте от шести до шестнадцати лет.

Майклу за пятьдесят, он опрятно одет и чисто выбрит. Он уверенным шагом входит в комнату и дружелюбно жмет мне руку. До недавних пор у него был напряженный рабочий график в средней по размеру компании, расположенной на выезде из Бирмингема. Он женат, у него взрослая дочь, он футбольный фанат и любит общение. «Очень заурядный мужчина нормальной ориентации, – говорит он мне. – Я никогда – никогда! – и близко не интересовался маленькими девочками. Мне это даже не приходило в голову». Он начал посматривать порнографию, когда ему перевалило за двадцать, и время от времени смотрел ее в тридцать с лишним. «Но только в сорокалетнем возрасте я стал смотреть порнографию в Интернете постоянно, для сексуальных утех». По словам Майкла, тягу к порнографическим материалам с несовершеннолетними он начал испытывать одновременно с угасанием половой жизни. Девочки-подростки – их молодые лица и тела – казались ему более привлекательными, чем женщины его возраста.

Немного неприглядная правда о сексуальном влечении заключается в том, что закон и социальные предпочтения несколько расходятся. В Великобритании законный возраст согласия – шестнадцать лет, но порнография с участием лиц моложе восемнадцати запрещена законом «О сексуальных преступлениях» от 2003 года. И все же спрос на порнографию с участием молоденьких девочек велик и не угасает. «Легальный контент» с участием тинейджеров¹³³ от восемнадцати и старше всегда был самой привлекательной и широкой нишей на рынке взрослой порнографии. Если верить центральной базе¹³⁴ коммерческих фильмов для взрослых в Интернете, “Internet Adult Films Database”, самое распространенное слово в названиях таких фильмов – «тинейджер». В 2013 году двое американских ученых, Оги Огас и Саи Гаддам, проанализировали почти пятьдесят миллионов связанных с сексом поисковых запросов, которые были сделаны пользователями в популярных поисковых системах в период с 2009 по 2011 год. Одно из шести относилось к возрасту, а самым популярным оказался запрос «подросток/подростки», на следующем месте – «молоденькие». Огас и Гаддам также отмечали случаи, когда в поисковую строку вводились запросы с указанием конкретного возраста. Три наиболее популярных возраста¹³⁵ в мужских поисковых запросах, по степени убывания популярности: тринадцать, шестнадцать и четырнадцать.

Помимо широкого спектра «легального подросткового контента», существует большой мутный пласт порнографии, классифицируемой специалистами как «псевдодетская порнография» (хотя на соответствующих сайтах она фигурирует под названием «несовершеннолетние» или «малолетки») с участием подростков примерно того возраста, на который указали Огас и Гаддам (или кажутся такими). Этот пласт мутный не потому, что неясен закон, а потому что очень сложно установить, сколько лет подросткам, поскольку некоторые пытаются казаться младше, а некоторые – старше. Британская организация “Internet Watch Foundation” (IWF) совместно с полицией и поставщиками интернет-услуг пытается искоренить детскую порнографию в Интернете. Она была основана в 1996 году, когда столичная полиция потребовала от поставщиков интернет-услуг закрыть около сотни групп в сети Usenet, поскольку они подозревались в распространении детской порнографии. Провайдеры предложили учредить организацию IWF, своего рода, систему саморегуляции. Ежедневно IWF получает десятки обращений от людей, которые столкнулись с незаконным, по их мнению, контентом в сети. Получив обращение, каждый специалист тщательно проверяет содержимое страницы, чтобы определить, есть ли на сайте фотографии или видео, которые могут оказаться противозаконными. Специалист попытается оценить степень противоправности материала, определив его в одну из пяти категорий. Если будет решено, что контент нелегальный, специалист проинформирует полицию и свяжется с интернет-провайдером или администратором сайта и потребует, чтобы материал был немедленно удален. Если ресурс расположен в Великобритании, у специалистов IWF обычно уходит около часа на то, чтобы убрать материал из сети. Если сайт расположен на сервере за границей (как обычно и бывает), они делают все возможное, чтобы местная полиция или интернет-провайдер убрали материал. Также у них есть черный список URL-адресов, и интернет-провайдеры должны следить, чтобы там не появлялся незаконный контент. Однако как показывает опыт, специалисты IWF могут обработать запрос, только когда они уверены, что лицо на фотографии или видеозаписи младше четырнадцати лет (включительно). Никто не знает, каков процент материала с «малолетками» в сети, но, если верить Фреду Лэнгфорду, директору международного отдела IWF, организация стала получать все больше и больше жалоб на такой контент за последние десять лет.

Лэнгфорд утверждает, что ссылки на сайты с нелегальной порнографией сейчас находятся в свободном доступе – нередко они размещаются на страницах других порноресурсов. В этом отношении полулегальная порнография служит чем-то наподобие шлюза, как в метафорическом, так и в практическом смысле. По данным исследования, проведенного¹³⁶ благотворительной организацией “Lucy Faithfull Foundation”, девять из десяти лиц, совершающих сексуальные преступления в Интернете, не искали детские фотографии преднамеренно, а наткнулись на них, переходя по ссылкам или щелкая по всплывающим окнам, пока смотрели взрослое порно.

Очень сложно подтвердить или опровергнуть эти заявления. Возможно, преступник просто пытается дистанцироваться от совершенного преступления. Но, по уверениям Майкла, именно так все и было в его случае.

Он начал заходить на сайты с подростковым видео все чаще и чаще – среди рекламы сайтов с бесконечным выбором фетишей и фантазий его внимание привлекли малолетки, девочки лет пятнадцати-шестнадцати. Он начал щелкать.

Майкл говорит, что, спустя какое-то время, он понял, что практически постоянно выбирает подростковую порнографию и все реже заходит на взрослые, легальные порносайты. Он никогда не пользовался браузером Tor или программами для шифрования, он все время проводил в «поверхностном» Интернете. Но он начал сохранять изображения и ссылки на сайты, которые нашел. После мастурбации он испытывал чувство вины. Он не помнит, как перешел от подросткового порно к снимкам детей. «Это происходило постепенно, но я это сделал, – говорит Майкл. – Не могу сказать точно, когда это произошло, но в какой-то момент я переступил черту».

Несколько научных исследований были посвящены связи между подростковой и детской порнографией. По словам профессора Ричарда Уортли, директора Института безопасности и криминалистики им. Джил Дандо (Jill Dando, Institute of Security and Crim Science) при Университетском колледже Лондона, многие мужчины доходят до категории порно с «малолетками». Кто-то просматривает сайты и больше не возвращается. Другие заходят на них с разной периодичностью, по настроению. Но у третьих, таких как Майкл, формируется сексуальное желание, направленное на детей помладше. Другое научное исследование¹³⁷ обнаружило, что у взрослых, любящих подростковую порнографию, вырабатывается более стойкая ассоциация между юностью и сексуальностью. Когда Огас и Гаддам проанализировали полученные данные по поисковым словам, они с удивлением выяснили, что многие люди искали табуированный контент, например, инцест или зоофилию. Они предположили¹³⁸, что запретные темы сами по себе вызывают возбуждение, которое носит, скорее, психологический, нежели физиологический характер. Майкл признается, что каждый раз, нарушив одно табу, он искал другое: «Иногда я смотрел на снимок или сайт и немедленно закрывал его, думая о том, как это отвратительно, но увиденное оставалось на задворках моего сознания».

Майкл считает себя высоконравственным человеком, он не устает повторять, что никогда не причинил бы никому никакого вреда, особенно ребенку. «Я не думал, что на тех видеозаписях и фотографиях детям причиняют вред, – говорит он. – Я сам для себя находил оправдания. Какое-то время я даже убеждал себя, что не делаю ничего противозаконного. Теперь я признаю, что заблуждался».

Любители мальчиков и когнитивное искажение

Елена Мартеллоццо – исследователь, который тесно сотрудничает с Центром онлайн-безопасности и защиты детей от эксплуатации CEOP. Она объяснила мне¹³⁹, что преступники типа Майкла часто считают, что между реальностью и виртуальным миром есть четкая грань, и нередко создают целую систему доводов, убеждая себя, что их поведение в сети более-менее допустимо. Согласно теории Джона Сулера¹⁴⁰, важным аспектом «эффекта растормаживания в сети» является «диссоциативный эффект»: уверенность в том, что монитор позволяет провести грань между собой реальным и виртуальным, создать вымышленную личность и альтернативную действительность, в которой социальные ограничения, ответственность и нормы отменяются: как если бы онлайн-пространство было бы каким-то обособленным и иным.

Это диссоциативное воображение наиболее очевидно в нескольких онлайновых сообществах педофилов. Пользователи этих «исключительно легальных»¹⁴¹ форумов открыто обсуждают свои желания, не выкладывая какой-либо противозаконный контент. Таких форумов (открытых и закрытых) по всему миру очень много, часто число участников и посетителей там достигает нескольких тысяч. Они отнюдь не стесняются и не скрывают своих желаний, на исключительно законных форумах педофилия встречается с восторгом, а пользователи заявляют, что это естественно, просто такие пристрастия неверно воспринимаются обществом. Один из встреченных мной сайтов предлагает «взаимную поддержку любителям детей, которых привлекают мальчики». Члены этой группы открыто и с гордостью обсуждают свою страсть, оперируя множеством специфических терминов: ВД (взрослый друг), ПВ (привлекательный возраст), ММ (момент с мальчиком – опыт, который был у взрослого мужчины с мальчиком в повседневной жизни). Правила форума гласят: «Участники могут волшебно пообщаться с мальчиками».

По словам Елены Мартеллоццо, подобные ритуалы позволяют любителям мальчиков и девочек построить специфическую альтернативную реальность. У некоторых из подобных форумов сложная и удивительная структура с суровыми правилами, призванными создать доверительные взаимоотношения и уважение в пределах группы. Один из исследованных Мартеллоццо форумов называется “Hidden Kingdom”[20], на нем практиковалось использование пирамидальной иерархии участников и средневековых титулов: владелец сайта был Господином, а у Королевских рыцарей и Королевских придворных была возможность модерировать форум и банить участников, выкладывающих незаконный контент. Чтобы подняться по ступеням иерархии, Городское население должно было писать как минимум пятьдесят сообщений в день. Во многих смыслах эти исключительно легальные форумы похожи на любые другие: иерархия, тематические шутки и мемы, жалобы и ссоры. На другом подобном форуме я увидел жалобу на троллинг со стороны одного из постоянных участников, еще жалобу на «эгоистичных» пользователей, которые не делятся впечатлениями от скачанных видеозаписей с детской порнографией, а также несколько обсуждений на тему того, что правоохранительные органы и организации по защите детей мешают естественной и здоровой любви к детям.

Самая известная из подобных групп, которая появилась задолго до Всемирной Сети, называется Североамериканская ассоциация бойлаверов (NAMBLA). Она была создана в США в 1978 году, а ее целью было «прекратить притеснения мужчин и мальчиков, которые взаимно и свободно вступают в близкие отношения», хотя, по факту, непонятно, какие еще цели она преследует, кроме защиты права своих членов реализовать свое желание заниматься сексом с детьми. Члены NAMBLA считают, что их неправильно понимают и преследуют, как когда-то преследовали гомосексуалистов. В 1980 и 1990-х годах они устраивали публичные акции протеста в поддержку своих интересов. Самое примечательное то¹⁴², что члены NAMBLA считают себя причастными к «исторической борьбе» и поддерживают «право [мой курсив] детей всех возрастов» сопротивляться «свирепствующей дискриминации по возрастному признаку».

Виртуальное и реальное надругательство

Взаимосвязь между надругательством над детьми в Интернете и в реальном мире неясна. Несмотря на отвратительную сущность¹⁴³ самого факта коллекционирования детской порнографии, научные исследования не нашли убедительных подтверждений тому, что между просмотром контента и физическим надругательством над детьми есть причинная связь. У кого-то просмотр детской порнографии мог пробудить интерес, который заставил мужчину попытаться вступить в контакт с ребенком. У кого-то сексуальный интерес к детям остается фантазией, которую он никогда не станет воплощать. Многие интернет-педофилы¹⁴⁴, такие как Майкл, говорят, что они бы никогда не стали этого делать в «реальной жизни», у них даже есть этические или моральные обоснования этой позиции. Кого-то просмотр этих материалов может даже удерживать от физических действий подобного характера.

По словам американского ученого Даны Бойд, каждая новая технология порождает повод для беспокойства за безопасность детей. И хотя сейчас в хранении детской порнографии обвиняется больше людей, чем двадцать лет назад, не стоит забывать, что в подавляющем большинстве случаев дети становятся жертвами знакомых людей: отца, отчима, другого родственника или друга семьи.

Но Интернет изменил сценарий поведения педофилов. Полиция отмечает учащение случаев вхождения в доверие к ребенку через Интернет. Педофилы стали активно выискивать незащищенных молодых людей в социальных сетях, что вызывает растущее беспокойство. По словам Питера Дейвиса¹⁴⁵, бывшего директора Центра онлайн-безопасности и защиты детей от эксплуатации CEOP, «Интернет довольно сильно увеличил, расширил и даже практически поставил на поток [вхождение в доверие к ребенку]». В то же самое время характер надругательств в социальных сетях меняется. Центр CEOP и Бирмингемский университет¹⁴⁶ провели совместное исследование, которое показало, что физический контакт все реже является конечной целью сексуальных домогательств в Интернете: со встреч в реальности педофилы переключились на интернет-общение. Лондонская полиция провела специальную операцию, в ходе которой подставную страницу в социальной сети посетило 1300 человек, из которых 450 взрослых мужчин выступили инициаторами общения. Восемьдесят из них добавились¹⁴⁷ в друзья и долго общались с подставным агентом через личные сообщения, а двадцать три из них совершили противоправные действия сексуального характера.

Тинк Палмер – специлист, который уже давно занимается изучением того, как Интернет повлиял на практику втирания в доверие к детям. Она является учредителем фонда “Marie Collins Foundation”, благотворительной организации, которая помогает жертвам сексуального насилия. Когда Тинк только начала работать в этой сфере, еще в доинтернетовскую эпоху, распространенной моделью сексуального насилия над детьми была «Модель Финкелхора». Она описывает четыре этапа вхождения в доверие к ребенку. Сначала идет стадия мотивации, когда у насильника возникает желание действовать. На втором этапе необходимо преодолеть внутренние сомнения – эмоциональные или моральные рамки. Успокоив внутренний голос, человеку, возможно, придется также преодолеть внешние ограничения: члены семьи, соседи, друзья, запертые двери. Четвертый, и завершающий, этап заключается в преодолении сопротивления жертвы.

«Когда я только начала работу, – рассказывает Тинк, – подготовка к сексуальному насилию была достаточно медленным и тонким процессом. Педофилу нужно было постараться добраться до ребенка, часто подружившись с семьей или войдя в круг их знакомых. Они потихоньку пытались¹⁴⁸ наладить контакт с ребенком и плавно старались перевести взаимоотношения в сторону секса, а затем вовлекали их в скользкие ситуации». Тинк не считает, что Интернет изменил эту схему, – это по-прежнему круг насилия, – но диссоциативный эффект, возникающий во время общения через монитор компьютера, невероятно ускорил весь процесс и уменьшил внешние сдерживающие факторы (физические барьеры, затрудняющие доступ к ребенку). Насильники по-прежнему должны втереться в доверие, объясняет Тинк, как и в реальной жизни. Но у них новый сценарий действий: «Они проводят несколько часов¹⁴⁹, изучая профили своей жертвы в социальных сетях, чтобы больше разузнать о ней, а затем пользуются этой информацией (любимые фильмы, места, где бывал ребенок, недавние обновления статуса), чтобы войти в доверие». Они изучают манеру общения и тип поведения, а также все сокращения, которыми пользуется ребенок. Тинк приводит десятки примеров подросткового сленга, выстреливая их скороговоркой. Я интересуюсь, облегчило ли это задачу педофилам? «Безусловно! – отвечает Тинк. – Это быстро, анонимно и беспрепятственно. Насильнику даже не нужно выходить из дома, чтобы навредить ребенку».

Многие интернет-преступники очень осторожны¹⁵⁰, они практически ничего не рассказывают о себе, пока не будут уверены, что общаются с настоящим ребенком. Но некоторые педофилы в Интернете стали чувствовать себя свободнее, они не так следят за своими словами, быстрее переходя к тому, что Тинк называет «сексуальной фазой». Это тот самый момент, когда насильник затрагивает тему секса в общении с потенциальной жертвой, обычно это происходит в личных сообщениях или приватных чатах MSN. Мартеллоццо тщательно изучила результаты двадцати трех полицейских расследований преступлений на сексуальной почве в Интернете и выяснила, что многие из преступников не скрывают своих намерений и ведут себя удивительно открыто. Один из них даже выложил обнаженные фотографии¹⁵¹ самого себя, а другой на своей странице в социальной сети написал: «Я милый, скромный, очень любящий и заботливый мужчина с извращенными фантазиями – папа/дочка, инцест и т. д.». Тинк также обратила внимание на то, что мишени педофилов тоже стали вести себя иначе. Если традиционный способ интернет-домогательств предполагал очень медленное налаживание контакта, все чаще жертвы сами стали первыми переходить к сексуальной фазе. Это никоим образом не оправдывает поведение взрослых, но Тинк считает, что эта тенденция свидетельствует о том, что подростки все более подготовлены к тому типу поведения, которого, по их мнению, ждут от них в сети. Она рассказала мне о недавнем случае, когда четырнадцатилетняя девочка сама стала инициатором общения с педофилом, которому было за двадцать, и сказала ему, что готова заняться с ним сексом. Тинк сталкивалась с такими ситуациями, когда молоденькие девочки дразнили мужчин постарше просто ради забавы или от скуки (она называет это «одурачить педофила»). Но это не всегда так безопасно, как считают подростки.

Противодействие

Типичный день специалиста IWF нелегок. Двенадцать из них (мужчины и женщины, среди которых и бывшие пожарные и недавние выпускники университетов) работают в непримечательном бизнес-парке сразу за Кембриджем. Как-то холодным февральским утром я приехал туда, и единственным ориентиром мне послужил листок бумаги формата A4 с надписью “Internet Watch Foundation” на двери. Офисное помещение оформлено по-современному: просторное, светлое, без внутренних перегородок. На заднем фоне бормочет радио, а сотрудники весело суетятся. Четверо заходят в помещение ограниченного доступа, которое по размеру сопоставимо с площадкой для игры в сквош. Внутри, на дальней стене, картина Бэнкси, а рядом с ней – большой спатифиллум. Единственное, что отличает это помещение от тысяч других офисов XXI века – это отсутствие семейных фотографий на столах.

Десять лет назад, в свой первый рабочий день, Фред Лэнгфорд столкнулся с тяжелым испытанием, через которое проходят все новые сотрудники IWF: просмотр изображений и видео в порядке возрастания степени серьезности: от уровня 1 до уровня 5. Это завершающий этап собеседования при приеме на эту работу, единственный способ понять, насколько новые сотрудники правильно оценили свои силы. После этого испытания, которое обычно проводится в пятницу, им говорят, чтобы они взяли выходной и приняли решение, пойдут ли на эту работу. Посмотрев материалы уровня 1, Фред подумал: «О, все не так плохо!» К тому моменту, когда он просмотрел все типы материалов, его мнение изменилось. «Пока я ехал домой на велосипеде, я вновь и вновь прокручивал в своей голове фотографию уровня 5. Я не мог от нее избавиться». Он сказал своей девушке, что не может согласиться на эту работу. В воскресенье вечером, как большинство соискателей, он передумал. «Я понял, что хочу помочь, хочу сделать что-нибудь, чтобы остановить это».

В 2013 году специалисты IWF зафиксировали около семи тысяч URL-адресов, содержащих сцены насилия и истязаний: нередко над детьми младше десяти лет. Сложно представить, как кто-то может сохранять здравый рассудок в таких обстоятельствах. Вот почему весь персонал, даже руководитель, ежегодно проходят строгую психологическую экспертизу. Им разрешается брать выходные, когда необходимо отдохнуть, уходить пораньше и рекомендуется ежемесячно консультироваться с психологом. Но все равно даже опытным специалистам приходится нелегко. Каждый здесь делает все возможное, чтобы разграничить личную жизнь и работу. Именно поэтому на столах сотрудников нет семейных фотографий. «У каждого из нас свой способ справляться», – говорит Фред.

Сотрудники IWF возможно время от времени чувствуют себя, как Кнуд Великий, пытаясь сдержать лавину копируемых, выкладываемых файлов в Интернете. Когда организация IWF была только создана, в 1996 году, ее задачей было разобраться с сотней противозаконных новостных групп. К 2006 году эта цифра возросла до 10 000. В 2013 году – до 13 000. Организация IWF и полиция часто сталкиваются с новыми трудностями. В 2013 году специалисты IWF стали получать десятки жалоб на один и тот же сайт, но каждый раз, когда они проверяли URL-адрес, там был обычный контент для взрослых. После тщательного расследования, технический специалист IWF выяснил, что если пройти по определенным ссылкам с определенных сайтов в определенном порядке, срабатывает пусковой сигнал, и открывается скрытая версия страницы. Это был сайт с «маскировкой на основе cookie-файлов».

Несмотря на все сложности, организация добилась существенных результатов. В 2006 году специалисты IWF¹⁵² зафиксировали 3077 доменов с детской порнографией. В 2013 году это число¹⁵³ сократилось до 1660. Особенно они преуспели в закрытии британских сайтов. В 1996 году 18 % всех сайтов были британскими, теперь британские сайты составляют менее одного процента. Это хорошо, но могло бы быть и лучше, считает Лэнгфорд. В отличие от 1980-х, уже не дстаточно уничтожить внутренний рынок. Сегодня фотографию могут¹⁵⁴ сделать в одной стране, хранить на сервере или сайте в другой, а просматривать из третьей. Международная юрисдикция может стать серьезным препятствием, особенно если контент хранится на серверах в тех странах, где органы правопорядка и интернет-провайдеры менее озабочены этой проблемой. Лэнгфорд рассказал мне, что в Германии есть сайт с интимными фото– и видеоматериалами, выложенными в Интернет обиженной «второй половиной» без согласия изображенного человека. Как минимум, на половине из них (по оценкам Лэнгфорда) – британские девочки младше восемнадцати лет. Он много недель пытается заставить немецкого интернет-провайдера что-то сделать, но без толку.

Подавляющее большинство материалов¹⁵⁵, которыми занимается IWF, находятся в «поверхностном» Интернете, доступном через браузер Гугл Хром. Обычно серверы расположены в тех странах, где местная полиция не хочет или не может ничего сделать. Часто ссылка перенаправляет пользователей на «веб-диск», взломанный интернет-сайт, где файлы хранятся без ведома владельца. Почти четверть всех ресурсов, на которые поступают жалобы в IWF, – это коммерческие сайты, для доступа к которым нужно ввести данные кредитной карты, они рекламируются с помощью спам-рассылки.

Организация IWF не занимается URL-адресами на скрытых сервисах Tor. Во-первых, потому что на размещенные там материалы поступает очень мало жалоб, а во-вторых, потому что у них тут связаны руки. Скрытые сервисы Tor могут находиться на любом компьютере в любой точке мира, а сложная криптографическая защита трафика Tor не позволяет вычислить местонахождение ресурса или контактное лицо. Но, не зная о существовании скрытых сервисов Tor, невозможно понять, насколько трудная задача стоит перед специалистами IWF, поскольку именно они служат центром производства нового контента и курсирования старого, предоставляя возможность многим людям смотреть его, сохранять и обмениваться файлами (часто через одноранговую сеть). Контент загружается на эти сайты анонимно, через браузер Tor, с помощью технологии шифрования данных, и скачивается другими пользователями, в результате чего распространение этих материалов превращается в децентрализованный и широкомасштабный процесс. Каждый раз, когда закрывают какой-нибудь скрытый сервис (это сложно, но не невозможно), сообщество стряхивает с себя пыль, перестраивается и возобновляет свою деятельность. В 2011 году считалось, что существует не менее сорока скрытых сервисов Tor с детской порнографией, на самом крупном из которых было более 100 гигабайтов фото и видео. В том же году группа хактивистов «Анонимус» (которые обычно выступают за отсутствие цензуры в сети, но не в случае с детской порнографией) обнаружила сервер, на котором были размещены несколько подобных сайтов (включая сайт Lolita City). Они отключили их от сети, назвав эту атаку “Operation DarkNet”. Но в течение нескольких дней большинство ресурсов работали снова через другие серверы, и у них было больше посетителей, чем прежде. С июня 2012 по июнь 2013 года некая группа преступников занималась надругательством над детьми и через скрытый сервис Tor делилась фотографиями с 27 000 пользователей, на их сайте было более 2000 видеозаписей с участием 250 жертв. К июню 2013 года сообщество Lolita City разрослось до 15 000 членов, а в его базе было более миллиона противозаконных фотографий и тысячи видеороликов. За дело взялось ФБР. В августе 2013 года в результате длительного расследования был арестован Эрик Эойн Маркес[21], двадцатисемилетний ирландец, который, как утверждалось, был владельцем хостинговой компании Freedom Hosting, предоставлявшей серверное пространство многим наиболее скандальным скрытым сервисам Tor, включая сайт киберпреступников HackBB, сайты по отмыванию денег и более сотни сайтов с детской порнографией. Когда компанию Freedom Hosting¹⁵⁶ прикрыли, большинство крупных сайтов с детской порнографией пошло на дно вместе с ней. Посвященные детской порнографии форумы на скрытых сервисах Tor кишели слухами и дискуссиями на тему ареста. Участники вместе пытались найти новые сайты и узнать, как на них попасть: обсуждали скорость скачивания, качество материала и, самое главное, безопасность новых сайтов. Вскоре после ареста Маркеса, заработали резервные версии сайтов (или «зеркала»), размещенные на новых серверах. Постепенно ссылки на них стали появляться в каталоге Hidden Wiki, а пользователи начали снова делиться своими коллекциями. Позже их работу заблокировали несколько мстителей-одиночек. В марте 2014 года хакер под псевдонимом Intangir вместе с другим хакером, зарегистрированным в Твиттере под именем Queefy, сумел захватить каталог Hidden Wiki, о котором я говорил в начале главы, и закрыл его вместе со всеми ссылками на детскую порнографию. Но к тому моменту, когда вы будете читать эту книгу, вполне возможно, он будет снова работать.

Арест

Хотя это очень сложно, органы правопорядка умудряются арестовывать сотни человек в год. В 2013 году одной из их целей был Майкл. Он описал момент, когда полиция пришла за ним с ордером на арест – он был дома с женой и дочерью.

Его опыт многое объясняет. В 1999 году ФБР¹⁵⁷ захватило базу данных компании под названием “Landslide Inc.”, сферой деятельности которой, как подозревалось, было распространение детской порнографии в Интернете. В базе данных были сведения о кредитных картах и IP-адресах более 7000 граждан Великобритании, которые тут же были переданы в полицию. Почти 4000 человек были арестованы. В результате были найдены 140 детей, а тридцать девять арестованных покончили жизнь самоубийством. Хотя точные данные об этом отсутствуют, Тинк считает, что процент самоубийств был выше среди онлайн-преступников, чем среди тех, кто занимался этим в реале. Интернет-педофилы становятся заложниками диссоциативного воображения (по Сулеру). Майкл признается: «Только когда приехала полиция, я осознал всю серьезность содеянного».

По очевидным причинам Майкл хочет переложить часть своей вины на машину. Когда я спросил его, что нужно сделать, чтобы перекрыть людям доступ к детской порнографии, он ответил: «Я не могу поверить, что ее так много! Почему, черт возьми, я смог так легко ее найти?» По словам профессора Уотли, появления сексуального влечения к детям – это не такое редкое явления, как мы себе представляем. Сексуальное поведение человека удивительно пластично, оно отчасти корректируется социальными нормами. Если бы на эти фотографии не было такого спроса, то они не производились бы и не выкладывались в таких невероятных объемах. Именно поэтому Интернет привел к появлению такой лавины как контента, так и людей его просматривающих: доступность породила спрос и раскрыла (а в некоторых случаях создала) потаенные желания.

Это не оправдывает Майкла. Тот факт, что достичь чего-то можно всего в три клика, не делает преступление менее серьезным. Майкл несколько раз повторил, что никогда не искал подобные материалы намеренно. Он абсолютно уверен, что это смягчает его вину. Но грань между поиском и случайным-нахождением-и-скачиванием в Интернете довольно несущественна. Майкл сделал свои три клика, а затем продолжал кликать. Это не вина компьютера. Это вина Майкла. Но если бы ему было немного сложнее найти эти вещи, если бы подростковая порнография не была бы так доступна, возможно, у Майкла не раскрылось/не возникло бы влечение к детям. Не думаю, что Майкл был бы осужден за преступление на сексуальной почве, если бы не было Интернета.

Что теперь?

Очистить Интернет от детской порнографии – очень трудная задача. Майкл – это лишь один из видов педофилов, бывают и похуже. Очень многие педофилы более злостные, и что бы мы ни делали, они все равно будут искать, находить и делиться непристойными фотографиями, а полиция будет пытаться их поймать. Преступники становятся хитрее, но то жеможно сказать и про власти. Главная задача таких организаций, как IWF и полиции, заключается в максимальном ограничении потока контента, чтобы таких материалов было как можно меньше, и люди, такие как Майкл («обозреватели»), понимали, что их могут поймать. Поток порнографии, вероятно, невозможно остановить, но любое противодействие этой лавине может сыграть свою роль.

Но сдерживать поток контента становится все труднее. Помимо скрытых сервисов Tor, сильно размножились сайты в традиционном Интернете, и организация IWF уже не справляется с такими объемами. По данным крупного исследования сексуализации подростков, проведенного в 2010 году доктором Линдой Пападополус для Министерства внутренних дел Великобритании, у многих молодых людей формируется нездоровое отношение и тип поведения в вопросах секса. Сейчас широко распространена¹⁵⁸ любая порнография, она доступна подросткам, многие из которых начинают смотреть ее в более раннем возрасте, чем раньше. В этом и кроется нелепая тайна: все больше порнографии производится жертвами. Они тоже подвержены эффекту растормаживания в сети. Хотя данные разнятся¹⁵⁹ (разброс в подсчетах количества американских и британских подростков, которые сделали свои сексуальные фото или видео или отправляли сообщения непристойного содержания, составляет от 15 до 40 %), считается, что цифры сильно выросли за последние годы. Национальное общество защиты детей от жестокого обращения утверждает, что среди младших подростков в норму вошел «секстинг». Молодым людям свойственно исследовать свою сексуальность, это естественно. Но как только файл попадает в сеть, уже практически невозможно проконтролировать, кто его увидит и что с ним сделает. Есть тип педофилов, которые шарят по Интернету, выискивая подобные материалы. Они их находят, сохраняют и делятся ими с остальными. Согласно данным организации IWF¹⁶⁰, треть всего контента, который они находят, создан самими жертвами, он охватывает все пять категорий серьезности. Цифровые файлы, которые можно копировать и выкладывать практически бесплатно.

Когда я закрыл каталог Hidden Wiki, я направился в более привычные и безопасные просторы Фейсбука. Выскочило сообщение «Горячие подростки 2013». Ниже шел текст: «Подростки, выкладывайте на этой странице свои самые жаркие фотки! Кто наберет больше лайков от других пользователей Фейсбука, станет победителем». Там было уже двадцать тысяч подписчиков.

Интернет изменил коммерцию и торговлю. Он великолепно сводит друг с другом покупателей и продавцов по всему миру, открывает новые рынки и упрощает процесс покупок. Приблизительно 50%¹⁶¹ покупателей по всему миру теперь совершают покупки через Интернет – это число с каждым годом становится все больше. Но наряду с миром электронной торговли, в котором крутятся миллиарды долларов, со всеми его «купи сейчас», «покупка в один клик» и «доставка на следующий день», существует и другой рынок, который развивается также быстро. В этом мире продается все: и законное, и противозаконное.

Согласно исследованиям, все больше людей сегодня получают наркотики через Интернет. Только за прошлый год приблизительно 20 % употребляющих наркотики британцев заказывали их в сети. И большинство этих людей заходили на один и тот же сайт – речь идет о Silk Road.

В 1972 году, задолго до появления сайтов eBay или Amazon, студенты Стэнфордского университета в Калифорнии и Массачусетского технологического института совершили первую в истории онлайн-транзакцию. С помощью сети Arpanet¹⁶² из своей научно-исследовательской лаборатории студенты из Стэнфорда продали своим приятелям немного марихуаны. Это было хоть и незначительным, но очень важным шагом. В девяностых дилеры время от времени вступали в обсуждения на специализированных форумах, чтобы продать не самые распространенные наркотики ценителям[22]. К началу 2000-х в «поверхностном» Интернете появилась первая крупная площадка по продаже наркотиков. На сайте Farmer’s Market продавались преимущественно галлюциногены, продажи осуществлялись через электронную почту. По данным обвинительного заключения ФБР¹⁶³, с января 2007 по октябрь 2009 года площадка Farmer’s Market обработала более 5000 заказов из 25 стран мира на общую сумму около миллиона долларов. Затем, в 2010 году, сайт Farmer’s Market стал одним из скрытых сервисов Tor.

На сегодняшний день насчитывается около 40 000 действующих скрытых сервисов Tor. Благодаря сложной системе шифрования¹⁶⁴ трафика, Tor идеален для развития неконтролируемых, нерегулируемых рынков. Хотя многие скрытые сервисы легальны, приблизительно 15 % из них используются для наркоторговли.

27 ноября 2010 года пользователь под псевдонимом на расположенном в традиционной части Интернета форуме Shroomery, посвященном галлюциногенным грибам, опубликовал следующее сообщение:

Я нашел сайт под названием Silk Road. Это скрытый анонимный сервис Tor, через который можно покупать и продавать, что угодно. Я думаю купить что-нибудь там, но хочу узнать, слышал ли о нем кто-нибудь и может ли порекомендовать его.

Двумя днями позже этот же пользователь объявился на форуме bitcointalk.org, где обсуждали криптовалюту: «Кто-нибудь слышал что-нибудь о сайте Silk Road? Это своего рода анонимный Amazon.com. Не думаю, что там есть героин, но там продается все остальное». Altoid выложил ссылку на блог wordpress, где было больше информации. В продаже уже были «марихуана, грибы и эсктази», а пользователям предлагалось зарегистрироваться в качестве покупателей или «стать поставщиками». Слухи распространялись, и весной 2011 года зарегистрировались несколько продавцов, что привлекло небольшое количество покупателей. В мае 2011 года¹⁶⁵ на продажу были выставлены более 300 позиций, почти все из них – наркотики. Когда новость об этой новой «анонимной торговой площадке, где можно купить, что угодно» в июне 2011 года была опубликована в интернет-журнале “Gawker”, реакция была ожидаемой. Тысячи людей поспешили туда.

Новые посетители нашли отличную альтернативу ненадежным, непрофессиональным сайтам типа Farmer’s Market или опасным сделкам через форумы. Как и предположил Altoid¹⁶⁶, дизайн сайта был сделан профессионально и был интуитивно понятен. С левой стороны страницы был список категорий доступных товаров и, при нажатии мышью, фотографии каждого из них. Также были представлены поставщики. Для каждого было короткое описание и контактные данные. На видном месте располагалась ссылка для жалоб на обслуживание, «корзина» и информация о том, сколько денег на вашем счету. За приятным фасадом скрывалась сложная система защиты. На сайт можно было попасть только¹⁶⁷ с помощью браузера Tor, покупки можно было оплачивать только биткоинами, а посетителям советовали использовать псевдонимы. Вся переписка покупателей и продавцов осуществлялась через шифровальную программу PGP, и после прочтения сообщения автоматически удалялись. В июне 2011 года для удобства общения пользователей сайта друг с другом был создан безопасный форум.

Сайт был не только очень удобен, но и великолепно обслуживался. В октябре 2011 года¹⁶⁸ пользователь Altoid вновь зашел на форум bitcointalk.com. Теперь он выступал не от имени интересующегося новичка, а от имени ключевого участника на быстро развивающейся площадке, «ищущего специалиста по ИТ» для помощи в ее поддержке. В тот момент сайтом занималась команда¹⁶⁹ из двух-пяти администраторов, которые принимали жалобы от покупателей и продавцов, разрешали споры и следили за тем, чтобы на сайт не просочились сотрудники правоохранительных органов. Эти администраторы отправляли¹⁷⁰ «еженедельный отчет» главному администратору сайта – пользователю под псевдонимом Dead Pirate Roberts (DPR). Их общение осуществлялось через чат Tor Chat и внутреннюю электронную почту, они обсуждали проделанную работу, проблемы, которые нужно решить, спрашивали советов и просили отгулы. Площадка Silk Road получала процент со всех продаж, которые там осуществлялись, и зарплата администраторов составляла от 1000 до 2000 долларов в неделю.

Несмотря на случившийся взлом, арест поставщика и недовольство процентом комиссии, которую получал сайт (самый большой всплеск недовольства произошел в январе 2012 года, когда сайт объявил об изменениях в расценках), площадка Silk Road разрасталась. Согласно данным ФБР, к июлю 2013 года сайт обработал заказов на 1,2 миллиарда долларов. Почти 4000 анонимных поставщиков¹⁷¹ продавали свой товар 150 000 анонимных покупателей со всего мира, а DPR, по слухам, зарабатывал 20 000 долларов в день на одних комиссиях.

На тот момент это была самая сложноустроенная площадка для торговли наркотиками в Интернете. Этот проект был создан не только ради финансовой прибыли. При первом посещении сайта Silk Road вас встречало сообщение от DPR:

Я хочу потратить минуту вашего времени, чтобы рассказать вам, что такое Silk Road, и как проводить здесь время с максимальной пользой. Начнем с названия. Silk Road (в пер. с англ. «Шелковый путь». – Примеч. пер.) – это древняя торговая дорога, которая связывала Азию, Африку и Европу. Она сыграла огромную роль в налаживании связей между экономиками и культурами этих континентов и способствовала миру и процветанию, подкрепленному торговыми соглашениями. Я надеюсь, что современный «Шелковый путь» (Silk Road) сделает то же самое, создав систему торговых партнеров, работающих ради взаимной выгоды в безопасных условиях.

Псевдоним Dread Pirate Roberts (в пер. с англ. Ужасный Пират Робертс. – Примеч. пер.) был взят из книги 1973 года «Принцесса-невеста», в которой Пират был не одним человеком, а несколькими людьми, которые периодически передавали это имя и репутацию следующему. Имя было выбрано не просто так. Silk Road был целым движением. «Мы НЕ скот¹⁷², чтобы облагать нас налогами, контролировать и управлять нами, – написал DPR в апреле 2012 года. – Будущее может стать эпохой, когда человеческий дух расцветет, воспрянет, взбунтуется и освободится!»

По всем скрытым сервисам Tor¹⁷³ и даже по форумам традиционной сети, таким как 4chan и Reddit, прокатилась волна, площадка Silk Road вызвала широкий резонанс, объединивший разномастных «фанатиков»: либертарианцев, фанатов биткоина, любителей наркотиков и дилеров, – у каждого из которых были свои собственные причины радоваться появлению бесконтрольного интернет-рынка. Это беспорядочное сообщество постоянно следило за площадкой, проверяло огрехи безопасности и эффективность и держало друг друга в курсе новых находок. Я связался с человеком, который был модератором популярной группы на сайте Reddit, посвященной сайту Silk Road, пока ее не закрыли. Он сказал мне: «Silk Road стал своего рода убежищем для людей, которые считали, что ни одно правительство не должно указывать им, чем они могут пичкать свое тело. И пользователи, и продавцы могут вести себя свободно, так, как это невозможно в реальной жизни».

Осенью 2013 года все изменилось. Несмотря на все усилия администраторов сайта и сообществ, посвященных Silk Road, агенты ФБР под прикрытием покупали товар на площадке с ноября 2011 года и внимательно следили за деятельностью DPR и других ключевых поставщиков и администраторов. 1 октября 2013 года¹⁷⁴ они арестовали двадцатидевятилетнего Росса Ульбрихта в библиотеке Сан-Франциско по подозрению в наркоторговле, организации убийства, хакерстве и отмывании денег[23]. Агенты ФБР были уверены, что нашли Пирата Робертса.

Ульбрихт был выпускником университета и убежденным либертарианцем, который до ареста жил под именем Джошуа Террей в небольшой квартире с соседями рядом с библиотекой. Он сказал своим соседям по квартире¹⁷⁵, что занимается обменом валют и недавно вернулся из Австралии. ФБР заявляет, что агенты конфисковали с компьютера Ульбрихта 144 000 биткоинов (т. е. приблизительно 150 миллионов долларов). Сразу же за этим последовали аресты¹⁷⁶ нескольких ключевых администраторов и дилеров сайта Silk Road в Великобритании, Швеции, Ирландии, Австралии и Нидерландах.

Вскоре после ареста Ульбрихта посетителей сайта Silk Road ждало новое сообщение: «Этот скрытый сайт конфискован Федеральным бюро расследований». Новость быстро распространилась. «ЭТО ТОЛЬКО ЧТО СЛУЧИЛОСЬ ГОСПОДИ, ТВОЮ МАТЬ», – написал анонимный пользователь в разделе /b/ форума 4chan, выложив скриншот с сообщением от ФБР через несколько минут после закрытия сайта. Кто-то ответил: «Вы понимаете, что это значит? Дело не только в педофилах с их пиццей [кодовое слово для детской порнографии] или в нас с нашими наркотиками. Мы теряем каждое свое пристанище». Посвященные Silk Road форумы (которые все еще работали, поскольку они находились не на том же сервере, на котором был сам сайт) были в панике.

Был ли это конец? Не совсем. Через семь дней после ареста Ульбрихита пользователь Libertas, который был администратором сайта Silk Road с февраля 2013 года, появился на форуме и написал следующее:

Леди и джентльмены, представляю вам наш новый дом… Пусть П[равоохранительные] О[рганы] тратят время и силы, а мы покажем всему миру, что не позволим правительственным бандитам растоптать нашу свободу!

Сайт Silk Road вернулся как Silk Road 2.0: более новый, качественный и безопасный сайт. Libertas предсказывал, что он начнет работать в течение месяца. Для драматизма на временной главной странице Silk Road 2.0 поместили поддельное сообщение о закрытии от ФБР. Libertas и другие администраторы сайта¹⁷⁷ работали круглосуточно, чтобы воссоздать сайт с помощью фрагментов программного кода первоисточника и вернуть как можно больше старых поставщиков. Хотя многие пользователи были недовольны тем, что сайт исчез вместе с их биткоинами, большинство из них хотели вернуться в дело. Inigo, один из коллег-администраторов Libertas¹⁷⁸, жаловался, что его заваливают письмами продавцы, пытающиеся снова вернуться к торговле: «Мы работаем так быстро, как только можем», – оправдывался он на форуме. Через месяц все было готово. Новый Dread Pirate Roberts, в соответствии со своим именем, опять появился на сайте. (На момент написания этой книги его личность остается в секрете.) Утром 6 ноября 2013 года он выложил следующее сообщение в Твиттере: «Нельзя убить идею #silkroad». Затем он перешел на форум «Silk Road восстал¹⁷⁹ из пепла и ждет вашего возвращения домой. Добро пожаловать в свободу…». Сайт Silk Road снова работал.

Но несмотря на все усилия Libertas и Inigo, сайт Silk Road утратил свое лидирующее положение на рынке. Он не был единственной теневой торговой площадкой, он был самой крупной из них. Другие ухватились за возможность, и с 2012 года начали появляться конкуренты, такие как Black Market Reloaded и Russian Anonymous Market Place. Исчезновение лидирующей площадки в октябре 2013 года вызвало переполох длиной в полгода. Новые сайты создавались, взламывались, закрывались правоохранительными органами и открывались снова. Появлялись десятки сфабрикованных рынков, целью которых было обманом получить от покупателей биткоины. Многие пользователи Silk Road вскоре после вмешательства ФБР перешли на площадку Sheep Market, но через небольшой промежуток времени она исчезла (ее либо взломали, либо закрыли намеренно) вместе с деньгами людей. Долгожданный сайт Utopia открылся в первую неделю февраля 2014 года, но голландская полиция закрыла его за две недели. Покупатели и продавцы^{180/sup>, которые привыкли к стабильности и надежности Silk Road, отчаянно пытались понять, каким сайтам можно доверять.}

Повисла атмосфера паранойи и подозрительности. Казалось, что побеждают власти. Но это длилось не долго. К апрелю 2014 года ситуация стабилизировалась. Один за другим появились три крупных сайта, одновременно надежные и заслуживающие доверия. Они стали разрастаться, продавая больше товара, чем было раньше. Возобновился спрос. С января по апрель 2014 года только сайт Silk Road 2.0 обработал более 100 000 заказов. Как будто бы ничего не случилось.

Появление этих «теневых рынков», по понятным причинам, вызвало шумиху и испуг. В 2011 году газета Sydney Morning Herald сообщила¹⁸¹ о «процветании интернет-рынка наркотиков, над которым бессильны власти», а в 2012 году газета Daily Mail назвала сайт Silk Road «самым темным углом Интернета». Чарльз Шумер¹⁸², американский сенатор, который в 2011 году потребовал, чтобы деятельность Silk Road была расследована, описал этот сайт как «самую дерзкую попытку распространения наркотиков в Интернете». Но интернет-рынки наркотиков существуют, и это неудивительно. Удивительно то, что они работают. Торговые площадки в теневом Интернете – это очень рискованное место для ведения бизнеса. Покупатели и продавцы анонимны и никогда не встречаются. Если продавец¹⁸³ или администраторы сайта решат забрать ваши деньги, пожаловаться некому. Все это противозаконно, присутствует постоянный риск попасться в руки правоохранительных органов. Но все же, несмотря на все это, торговые площадки в теневом Интернете процветают. Как?