Полное собрание сказок и легенд в одном томе Гримм Якоб и Вильгельм
И вот он потребовал кольцо от королевича; но тот не отдавал. «Ну, нет! Где яблоко — там и кольцо должно быть! — сказал великан. — И если ты мне не отдашь его добровольно, то должен со мною за то кольцо биться!»
Долго боролись они, но великан никак не мог совладать с королевичем, которому постоянно придавало силы его волшебное кольцо.
Вот тогда-то великан и пустился на коварную хитрость, и говорит он королевичу: «Очень уж я разогрелся от борьбы, да и ты тоже! Пойдем, искупаемся в реке и прохладимся, прежде чем снова бороться станем».
Королевич, не ведавший коварства, пошел с великаном к реке, вместе с одеждою снял и кольцо с руки своей и бросился в реку.
Великан же тотчас схватил кольцо и побежал с ним прочь; однако лев, заметивший кражу, тотчас пустился вслед за великаном, вырвал у него кольцо из рук и принес его своему господину.
Тогда великан потихоньку вернулся назад, спрятался позади дуба, росшего на берегу, и в то время, когда королевич стал одеваться, он напал на него и выколол ему оба глаза.
Вот бедный королевич и оказался слепым и беспомощным; а великан вновь подошел к нему, взял его за руку, словно хотел помочь ему, а сам отвел его на край высокой скалы.
Здесь великан его покинул, думая: «Вот, еще два шага переступит и убьется насмерть — тогда я и сниму с него кольцо».
Но верный лев не оставил своего господина, крепко ухватил его за одежду и полегоньку стянул его обратно со скалы.
Когда вернулся великан, чтобы ограбить насмерть убившегося королевича, он убедился, что хитрость не удалась ему. «Да неужели же нельзя ничем сгубить этого слабого человечишку!» — только проговорил он, ухватил королевича за руку и свел его по другой дороге к краю пропасти; но лев, приметив злой умысел, и на этот раз избавил королевича от опасности.
Подойдя к самому краю пропасти, великан выпустил руку слепца и хотел его оставить одного, но лев так толкнул великана, что тот сам полетел в пропасть и разбился насмерть.
Верное животное после этого снова сумело оттянуть своего господина от пропасти и привело его к дереву, у которого протекал чистый, прозрачный ручеек.
Королевич присел у ручья, а лев прилег на бережок и стал ему лапою обрызгивать из ручья лицо водою.
Едва только две капли той воды оросили глазные впадины королевича, он опять уже стал немного видеть и вдруг разглядел птичку, которая близехонько от него пролетела и ткнулась в ствол дерева; затем она опустилась к воде и окунулась в нее разок-другой — и уже взвилась легко и, не задевая за деревья, пролетела между ними, как будто вода вернула ей зрение.
В этом королевич увидел перст Божий — наклонился к воде ручья, стал в нем обмывать свои очи и окунать в воду лицо. И когда поднялся от воды, то его глаза оказались опять настолько светлыми и чистыми, как никогда прежде и не бывали.
Возблагодарил Бога королевич за великую милость и пошел со своим львом бродить по белу свету. И вот случилось ему прийти к заколдованному замку. В воротах замка стояла девушка, стройная и красивая собою, но совсем черная.
Она с ним заговорила и сказала: «О, если бы ты мог освободить меня от злых чар, тяготеющих надо мною!» — «А что я должен для этого сделать?» — спросил королевич. Девушка отвечала ему: «Три ночи должен ты провести в большом зале заколдованного замка, и страх не должен иметь доступа к твоему сердцу. Как бы тебя ни мучили, ты должен все выдержать, не испустив ни звука, — тогда я буду избавлена от чар! Знай притом, что жизни твоей у тебя не отнимут». — «Сердце мое не знает страха, — отвечал королевич, — попытаюсь, при Божьей помощи».
И он весело направился в замок; а когда стемнело, сел он в большом зале и стал ожидать.
До полуночи все было тихо; а в полночь поднялся в замке страшный шум, и изо всех углов явились во множестве маленькие чертенята. Они прикинулись, будто его не видят, расселись посреди зала, развели на полу огонь и принялись за игру.
Когда один из них проиграл, то сказал: «Не ладно дело! Затесался сюда один чужак, он и виноват в том, что я проигрываю». — «Погоди, сейчас приду, запечный бес!» — сказал другой.
А крик и шум, и гам все возрастали, и никто бы не мог их слышать без ужаса…
Но королевич сидел совершенно спокойно, и страх не брал его. Но вот все чертенята разом вскочили с земли и бросились на него, и было их так много, что он не мог с ними справиться. Они рвали его, таскали по земле, щипали, кололи, били и мучили, но он не произнес ни звука.
Под утро они исчезли, и он был до такой степени истомлен, что едва мог шевелиться.
Когда же рассвело, к нему взошла в залу черная девица. Она принесла ему бутылку с живою водою, обмыла его тою водою, и он тотчас почуял в себе наплыв новых сил, а все его боли стихли разом…
Девица сказала ему: «Одну-то ночь ты вынес благополучно, но тебе предстоят еще две».
Сказав это, она удалилась, и он успел заметить, что ее ноги уже побелели за эту ночь.
На следующую ночь опять явились черти и снова принялись за свою игру; потом снова напали на королевича и били, и мучили его еще более жестоко, нежели в предшествующую ночь, так что все его тело было покрыто ранами.
Но так как он все выносил молча, они наконец должны были от него отстать, а на заре явилась к нему черная девушка и исцелила его живой водой.
И когда она от него уходила, он с радостью увидел, что она успела побелеть до кончиков пальцев на руках.
Оставалось ему выдержать еще только одну ночь, но зато самую страшную!
Черти явились снова гурьбою…
«Ты все еще жив! — кричали они. — Тебя, значит, надо так измучить, чтобы из тебя и дух вон!»
Стали они его колоть и бить, стали бросать туда и сюда, таскать за руки и за ноги, словно бы хотели разорвать его на части: однако же он все вытерпел и звука не произнес.
Наконец они исчезли; но он уже лежал совсем обессиленный и не двигался; не мог он даже и век приподнять, чтобы взглянуть на девушку, которая вошла к нему и опрыскивала, и обильно обливала его живою водою.
И вдруг все боли в его теле как рукой сняло, и он почувствовал себя свежим и здоровым, словно очнувшимся от тягостного сна; когда же он открыл глаза, то увидел перед собою девушку — как снег белую и прекрасную как ясный день.
«Вставай, — сказала она, — да взмахни трижды своим мечом над лестницей и все чары сгинут разом».
И когда он это выполнил, весь замок разом был избавлен от чар, и девушка оказалась богатою королевною. Явились к ним и слуги, и заявили, что в большом зале стол уже накрыт и кушанья поданы.
Затем они уселись за стол, стали пить и есть вместе, а вечером того же дня сыграли и радостно отпраздновали свою свадьбу.
122. Осёл-оборотень
Жил-был молодой егерь; однажды пошел он в лес на охоту. Сердце у него было доброе, и малый он был веселый, и в то время, когда он из лесу возвращался и насвистывал на листке, повстречалась ему старая, безобразная старушоночка, заговорила с ним и сказала: «День добрый, охотничек! Вижу я, что ты весел и доволен; а я терплю и голод, и жажду: не подашь ли ты мне милостыньку?»
Егерь над нею сжалился, сунул руку в карман, подал ей, что мог, и хотел было идти далее, но старушоночка его остановила и сказала: «Послушай, милый мой, за твою доброту я тебе подарочек подарю. Вот ступай себе прямо своей дорогою; пройдешь немного, придешь к дереву, а на том дереве увидишь девять птиц, которые в когтях плащ держат и из-за него ссорятся. Прицелься ты в них и выстрели в самую середину их стаи; плащ у них из когтей выпадет, и одна из них, насмерть убитая, также падет с дерева. Плащ тот возьми себе: он волшебный! Стоит только его накинуть на плечи да пожелать перенестись в какое-нибудь место, и мигом там очутишься. Из убитой же птицы вынь-ка ты сердце да проглоти его целиком: тогда каждое утро при вставанье будешь находить у себя под подушкою по золотому».
Поблагодарил егерь вещунью и подумал про себя: «Хорошо бы ее устами да мед пить!»
Однако ж, пройдя с сотню шагов, он услышал над собою в древесных ветвях птичьи крики и писк и невольно поднял голову вверх. И увидел он стаю птиц, которые клювами и когтями вырывали друг у друга какой-то кусок материи и при этом клевались, бились и царапались, словно бы каждая из них хотела одна владеть этим куском.
«Странно, — подумал егерь, — дело-то выходит как раз так, как предсказала мне старушоночка».
Снял он ружье с плеча, прицелился и выстрелил как раз в середину стаи, так что перья кругом посыпались. Тотчас же вся стая взвилась вверх с громким криком, одна из птиц пала мертвая, а с ней вместе на землю упал и плащ.
Тогда егерь поступил, как предсказывала ему старушоночка: взрезал птицу, отыскал у нее сердце, проглотил его, а плащ захватил с собою домой.
На другое утро, проснувшись, вспомнил он слова старухи и задумал их проверить на деле.
И чуть только приподнял подушку, как сверкнул у него под изголовьем золотой.
И на другое утро тоже, и на третье, и так при каждом вставанье. Накопил он целую кучу золота, а затем и стал думать: «Куда мне это золото, коли я буду сиднем дома сидеть? Пойду-ка я постранствую по белу свету».
Тогда распростился он со своими родителями, взял охотничью суму и ружье и пошел по белу свету.
Вот и случилось однажды, что проходил он дремучим лесом, и как пришел к его опушке, то увидал перед собою красивый замок среди равнины.
В одном из окон замка стояла старуха и рядом с нею девушка дивной красоты, и обе смотрели из окна вниз.
Старуха же была ведьма и стала говорить девушке: «Вон из лесу выходит человек, в котором скрыто большое сокровище, его-то мы и должны отуманить, доченька! Нам это сокровище нужнее, чем ему… Он проглотил и носит в себе сердце птицы и из-за этого каждое утро находит под своим изголовьем по золотому».
Затем она рассказала ей, как все было и как ей следует обойти его, и, гневно взглянув на нее, стала грозить: «Если ты меня не послушаешь, так я тебя на век несчастной сделаю».
Подойдя поближе, егерь увидел девушку и подумал про себя: «Побродил я по свету довольно, не дурно бы мне и поотдохнуть в этом прекрасном замке».
Собственно же говоря, так побуждало его думать то, что он увидел в окне красавицу. В доме он был ласково принят и радушно угощен.
Немного спустя он так сильно влюбился в дочь ведьмы, что ни о чем, кроме нее, и думать не мог, на все смотрел ее глазами и охотно исполнял все ее желания.
«Теперь надо нам добыть птичье сердце, — сказала ведьма дочке, — он и не заметит, как оно у него пропадет».
Приготовили они вместе питье, сварили его, слили в кубок, и девушка должна была поднести тот кубок егерю.
Она и поднесла этот кубок ему, приговаривая: «Милый мой, выпей за мое здоровье!»
Он принял кубок, выпил его, и сердце птицы выскочило из его желудка.
Девушка должна была тайно унести его и затем сама его проглотить, потому что так хотелось старой ведьме.
С того дня он уже не находил более золотых у себя под изголовьем, они появлялись каждое утро под изголовьем девушки, и старая ведьма их там собирала.
Но он был так влюблен и так одурачен, что ни о чем ином и не думал, как о своей возлюбленной, и не мог с ней расстаться…
После того старая ведьма стала говорить: «Птичье сердце теперь у нас, но и волшебный плащ надо бы также у него отнять». — «Зачем? — сказала дочь. — Оставим плащ у него: он и так уже потерял все свое богатство».
Старая ведьма озлилась: «Такой плащ — диковинка, которую редко и на свете сыщешь; я непременно хочу его иметь». Она дала дочке известные наставления и сказала, что если та им не последует, ей худо будет.
Девушка поступила по приказанию ведьмы и однажды, стоя у окна и устремив взор в синюю даль, прикинулась печальною.
Ее милый спросил у нее: «Почему ты так печальна?» — «Ах, дорогой мой, — отвечала она, — вон там, вдали, видишь ли ты эту гранатную гору? На ней родятся лучшие из драгоценных камней. Мне так бы хотелось эти камни иметь, что как только об этом подумаю, всегда печалюсь; но кто их оттуда может добыть! Птицы разве? Они одни туда залететь могут! А человеку это невозможно». — «Коли только в этом печаль твоя, так ее мудрено ли рассеять!» — сказал егерь.
Прихватил он ее с собою под свой плащ, пожелал быть тотчас на гранатной горе — и вмиг они оба очутились на ней.
Там повсюду сверкали драгоценные камни, и было их так много, что сердце на них радовалось; они стали вместе собирать лучшие и самые дорогие из этих камней.
А между тем старая ведьма ухитрилась при помощи своих чар так подействовать издали на егеря, что глаза у него вдруг стали слипаться…
Он сказал девушке: «Присядем здесь и отдохнем, я так устал, что с трудом держусь на ногах».
Они присели, он положил голову ей на колени и уснул. Во время его сна она отвязала у него плащ с плеч, накинула его себе на плечи, захватила с собою гранаты и другие драгоценные камни и пожелала очутиться дома.
Когда же егерь выспался и открыл глаза, то увидел, что милая обманула и покинула его на горе одинокого…
«О! — воскликнул он. — До чего велико коварство людское!» — и сел, пригорюнившись, и раздумывал, что ему делать.
А та гора была во владении диких и громадных великанов, которые на ней постоянно обитали, и немного времени прошло, как егерь уже завидел троих из них, к нему приближавшихся.
Егерь вытянулся на земле, прикинувшись, будто спит.
Великаны подошли, и один из них, толкнув егеря ногой, проговорил: «Это что за червяк тут лежит и что про себя думает?»
Второй сказал: «Расплющи его ногой!»
А третий добавил с пренебрежением: «Стоит ли он того? Пусть живет… Здесь он все равно не останется, а если взберется выше, до самой вершины горы, его тотчас подхватит облако и унесет в даль».
Так разговаривая между собою, они прошли мимо, а егерь, все слышавший, тотчас после их ухода поднялся на ноги и вскарабкался на вершину горы.
Не просидел он там и минуты, как налетело на вершину облако, подхватило его, увлекло за собою вслед, какое-то время несло по небу, затем опустилось к земле над большим, обнесенным стенами огородом и обронило его легонько на гряды капусты и других овощей.
Оглянулся егерь кругом и сказал: «Кабы мне чего-нибудь поесть! Голод так и морит меня, но я не вижу здесь ни яблок, ни груш, ни других плодов, а везде только одни овощи».
Наконец ему пришло в голову: «Разве вот что? По нужде я могу и салату поесть… Он хоть и не особенно вкусен, однако все же подкрепит меня немного».
Вот и выискал он себе хорошенький кочешок, стал его есть, но едва успел проглотить два-три листочка, как почувствовал себя очень странно и заметил в себе необычайную перемену: у него выросли четыре ноги, голова стала большою и толстою, уши удлинились, и он с ужасом увидел, что превратился в осла.
Однако же, чувствуя по-прежнему сильный голод и находя по своей теперешней природе сочный салат очень вкусным, он продолжал есть его с жадностью.
Таким образом он добрался наконец до салата другого сорта, и едва только проглотил несколько листочков его, он вновь почувствовал перемену и вернулся в свой прежний человеческий образ.
Тут он растянулся на земле и выспался надлежащим образом. Проснувшись на другое утро, егерь сорвал один кочан дурного и один кочан хорошего салата и подумал: «Это мне поможет в моем деле и даст возможность наказать коварство».
Тут он спрятал кочны в дорожную сумку, перелез через стену и пошел разыскивать замок своей милой. Проходивши дня два, он благополучно разыскал его. Тогда он замазал себе лицо так, что и сама родная мать его не узнала бы, вошел в замок и попросил себе приюта. «Я так устал, — сказал он, — что не могу идти далее». — «Землячок, — сказала ему ведьма, — кто вы такой и чем занимаетесь?»
Он отвечал: «Я королевский посол и был послан на розыски драгоценнейшего по своим свойствам салата, какой только может произрастать на белом свете. Мне посчастливилось его отыскать, и я его несу с собою; однако же солнце палит так сильно, что это нежное растение, пожалуй, еще завянет у меня, и я сомневаюсь, чтобы я мог донести его далее…»
Услышав о диковинном салате, старуха захотела непременно его отведать и сказала: «Милый землячок, дай же ты мне этого чудесного салата попробовать». — «Почему бы и не дать? — отвечал егерь. — Я принес с собою два кочна и дам вам один». Вскрыл он свою суму и подал ей кочан дурного салата.
Ведьме ничто плохое и в помыслы не пришло, и ей такая припала охота поскорее попробовать нового кушанья, что она сама побежала на кухню и изготовила его.
Изготовив салат, она дождаться не могла, пока его подадут на стол, и тотчас схватила с блюда два листочка и сунула их в рот; и едва только она их проглотила, как утратила человеческий образ и в виде ослицы сбежала во двор.
Вслед за тем пришла в кухню служанка, увидела готовый салат и собралась подать его на стол; но в то время, как она его несла, припала ей по старой привычке охота отведать салата, и она съела парочку листочков. Волшебная сила салата тотчас проявилась и на ней, и она обратилась в ослицу и сбежала во двор к старой ведьме, а блюдо с салатом упало на пол.
А егерь тем временем сидел у красавицы, и так как никто с салатом не появлялся, а красавице тоже хотелось его отведать, то она сказала: «Понять не могу, почему же этот салат не несут?» Тут егерь подумал: «Верно, салат-то уж произвел свое действие!» Сойдя вниз, он увидел, что во дворе бегают две ослицы, а салат лежит на полу. «Вот и отлично! — сказал он. — Эти две уже получили свою часть!» — и затем собрал остальные листочки его на блюдо и принес их красавице.
«Я сам приношу вам это чудесное кушанье, — сказал он, — чтобы не заставлять вас ждать его». Красавица покушала салату и тотчас же лишилась, как и все остальные, своего человеческого образа и побежала во двор ослицей.
Тогда егерь умылся, так что обращенные им в ослиц женщины могли его узнать, сошел во двор и сказал им: «Теперь вы должны получить достойную награду за ваше коварство!»
Привязал он их всех к веревке и погнал перед собою, и гнал, пока не пригнал на мельницу.
Постучал он в оконце мельницы; мельник высунулся из оконца и спросил, чего ему нужно. «Да вот есть у меня три дрянных животины, — отвечал егерь, — которых я больше не хочу у себя держать. Если хочешь их принять на свой корм и стойло да содержать их по моему указанию, то я заплачу тебе за это, сколько ты с меня потребуешь!» — «А почему бы мне их и не взять? — сказал мельник. — Говори, как должен я их держать?»
Тогда егерь сказал ему, чтобы старой ослице (а это и была сама ведьма) он давал есть только раз в день, а бил бы ее три раза в день; той, что помоложе (служанке), давал бы корму три раза в день, а бил бы ее только раз в день; а самой младшей из ослиц, то есть его красавице, трижды в день отпускал бы корм, а не бил бы ее ни разу… Никак он не мог допустить, чтобы его красавица была бита. Затем он вернулся в замок и нашел там все, что ему было нужно.
Дня два спустя пришел в замок мельник и доложил егерю, что старая ослица, которую он кормил единожды, а бил трижды в день, не выдержала и издохла. «А две другие, — продолжал мельник, — хоть и живы и получают трижды в день свой корм, но так понуро смотрят, что едва ли и они долго протянут».
Тут егерь сжалился, сменил гнев на милость и приказал мельнику пригнать этих двух ослиц в замок.
И когда их пригнали, он дал им поесть хорошего салата, и они снова приняли человеческий образ.
Тогда красавица упала перед ним на колени и сказала: «О, милый мой, прости меня за то зло, которое я тебе сделала; моя мать меня к тому вынудила, и все это случилось против моей воли, потому что я любила тебя от всего сердца. Твой волшебный плащ висит в одном из шкафов, а если хочешь, чтобы я вернула тебе птичье сердце, то я сейчас готова принять рвотное».
Тут он отнесся к ней совсем иначе и сказал: «Оставь его при себе; ведь все равно я хочу тебя взять себе в супруги».
И они сыграли свадьбу, и с той поры жили в полном довольстве до самой своей смерти.
123. Старушка в лесу
Бедная служанка отправилась однажды со своими господами в путь-дорогу. Когда они проезжали через большой дремучий лес, выскочили им навстречу разбойники из чащи и насмерть перебили всех, кто им попался под руку.
Погибли все, кроме служанки, которая в страхе выпрыгнула из повозки и прихоронилась за деревом.
Когда разбойники удалились со своею добычею, девушка вышла из-за дерева и с ужасом увидела, что случилось. Она стала горько плакать и приговаривать: «Что мне, бедной, делать? Не знаю я, как из этого леса выбраться, а здесь, в лесу, живой души нет! Видно, придется мне здесь помереть с голоду!»
Стала она кругом бродить, стала дороги искать, но никакой дороги отыскать не могла. Когда завечерело, она села под дерево, поручила себя милосердию Божию и решилась там сидеть, не сходя с места, что бы там ни случилось.
Вот посидела она там сколько-то времени, и вдруг слетел к ней белый голубочек, и держал он золотой ключик в клюве. Ключик положил он ей в руку и сказал: «Видишь ли ты вон то большое дерево? Там есть замочек, который ты отомкнешь этим ключиком, и найдешь там чем утолить свой голод».
Пошла девушка к дереву, отперла его и нашла там молоко и белый хлеб, и могла поесть досыта.
Насытившись, она сказала: «Теперь время курам на насест — время и мне бы на покой! Так-то я устала и так охотно легла бы в свою постель».
Вот опять слетел к ней голубок и принес другой золотой ключик в клюве и сказал: «Открой вон то дерево, там найдешь себе постельку».
Девушка открыла указанное дерево и нашла прекрасную мягкую постельку: помолилась Богу, чтобы он ее защитил от всякого ночного страха, улеглась в постельку и заснула.
Поутру голубок прилетел в третий раз, принес третий ключик и сказал: «Открой вон то дерево, там найдешь себе платья». И когда она то дерево открыла, то нашла там платья, вышитый золотом, усыпанные драгоценными камнями, — такие чудные, какие разве только у королев бывают!
Так и жила она там некоторое время, и голубок прилетал к ней каждый день и заботился обо всех ее нуждах, и жизнь ее протекала тихо и мирно.
Однажды прилетел к ней голубок и сказал: «Исполнишь ли ты мне в угоду то, о чем я попрошу тебя?» — «С удовольствием», — отвечала девушка.
Тогда голубок продолжал: «Я сведу тебя к избушечке, и в той избушечке у окна увидишь ты старуху, которая скажет тебе: »День добрый!« Но ты — Боже тебя сохрани! — ничего не отвечай ей, что бы она ни вздумала делать, а проходи поправее от нее, в глубь избушки; там увидишь дверь, открой ее и войди в комнату, где на столе набросано много всяких колец — и богатых, и с блистающими каменьями… И все те кольца оставь, а отыщи среди них одно, совсем гладкое, и принеси его мне как можно скорее».
Пошла девушка к избушке и вошла в дверь: там увидела она старуху, которая удивленно посмотрела на нее и проговорила: «Добрый день, дитя мое».
Но девушка ей ничего не ответила и пошла прямо к двери в соседнюю комнату. «Куда собралась? — крикнула старуха и ухватила ее за платье, думая остановить. — Здесь мой дом, и никто не смеет сюда входить без моей воли».
Но девушка молча высвободила из ее рук свое платье и вошла в следующую комнату.
Там на столе грудою лежали кольца, которые ослепительно сверкали и блистали своими каменьями: стала девушка на том столе рыться в груде колец, отыскивая между ними гладкое колечко, и никак не могла его найти.
Между тем, как она тут рылась, она увидела, что старуха, крадучись, выходит из комнаты и уносит в руках птичью клетку.
Девушка подошла к ней, взяла у нее клетку из рук, и когда ее подняла да в нее заглянула, то увидела в ней птицу, которая держала гладкое колечко в клюве.
Выхватила она кольцо у птички, весело и радостно выбежала с ним из избушки и думала, что вот-вот прилетит к ней белый голубок за колечком… Но он не прилетал…
Поджидая голубочка, прислонилась она к одному дереву и вдруг почувствовала, что дерево стало мягким и гибким и опустило свои ветви к земле.
А тут вдруг ветви дерева сплелись вокруг девушки и обратились в человеческие руки, и когда она оглянулась, дерево обернулось добрым молодцом, которые ее обнимал и целовал и говорил: «Ты моя избавительница! Ты освободила меня из-под власти этой старухи, злой ведьмы, которая обратила меня в дерево. И каждый день только на два часа превращался я в беленького голубочка… Но до тех пор, пока мое кольцо хранилось у нее, я не мог вернуть себе мой человеческий образ».
В то же время освободились от чар ведьмы и его слуги, и его кони, которых старая ведьма также обратила в деревья, около него стоявшие.
Тут сели они на коней и поехали в его королевство (тот добрый-то молодец был королевич) и поженились, и жили весь своей век счастливо.
124. Три брата
Давным-давно жил да был человек, у которого было три сына, а всего достатка было немного: только
— тот дом, в котором он сам жил. Каждый из сыновей желал бы тот дом получить в наследство после его смерти, но отцу они были все одинаково милы; вот и не знал он, как ему быть, чтобы никого не обидеть.
Продать бы дом да вырученные деньги между ними поделить, так продавать-то ему не хотелось, потому что дом был им унаследован от его прадедов…
Наконец пришла ему в голову хорошая мысль, и он сказал своим детям: «Ступайте-ка вы в люди да поиспытайте себя, и каждый пусть изберет себе какое-нибудь ремесло для изучения; по возвращении вашем домой тот из вас, который выкажет себя искуснее других в своем деле, получит от меня дом в наследство».
Сыновья были довольны решением отца и избрали себе ремесла по вкусу: старший задумал быть кузнецом, второй — парикмахером, а третий — учителем фехтования.
Затем они назначили время, в которое они должны были снова сойтись в доме отца, и разошлись в разные стороны.
Случилось так, что каждый из них в своем деле нашел себе отличного учителя, у которого мог надлежащим образом выучиться своему мастерству.
Кузнецу поручено было подковывать королевских лошадей, и он подумал: «Ну, теперь, кажется, без ошибки можно сказать, что дом именно мне достанется».
Парикмахеру пришлось брить только знатных господ, и он тоже подумал, что дом никому другому, кроме него, не достанется.
Фехтовальщику пришлось получить не один удар, и он все же скрепя сердце думал про себя: «Нечего этих ударов пугаться, а то, пожалуй, дом-то и выскользнет у меня из рук!»
Когда же наконец миновало условленное время, все они сошлись в доме отца; но они не знали, как бы им найти случай высказать перед отцом свое искусство, а потому и стали между собою совещаться.
Во время их совещания видят — бежит к ним с поля заяц. «Э-э! — сказал парикмахер. — Вот очень кстати явился! Точно званый!»
Тотчас взял он тазик и мыло, взбил пену, а когда заяц подбежал поближе, он на бегу намылил ему мордочку и на бегу же выбрил ему бородку и при этом не порезал его и ни одного волоска не повредил.
«Недурно, — сказал отец, — и если только остальные двое не слишком превзойдут тебя в своем мастерстве, то дом останется за тобою».
Вскоре после того видят, что мчится какой-то господин во всю прыть в своей карете. «Вот извольте-ка взглянуть, батюшка, на мое уменье!» — сказал кузнец, побежал вслед за каретой, сорвал у одной лошади на скаку все четыре подковы и подковал ее четырьмя новыми. «Ты — просто молодчина! — сказал ему отец. — Со своим делом ты справляешься так же хорошо, как твой брат… Право, я даже не знаю, кому из вас двоих я должен отдать свой дом…»
Тогда сказал третий сын: «Батюшка, дозвольте и мне показать свое мастерство!»
Как раз в это время стал накрапывать дождь, и фехтовальщик, вынув свою шпагу, стал ею быстро вращать над головою, так что ни одна капля на него не упала…
Дождь пошел сильнее и наконец обратился в ливень, который лил как из ведра, а фехтовальщик все быстрее и быстрее вращал шпагою над головой и остался сухохонек, словно под крышей стоял.
Когда отец это увидел, он изумился и сказал: «Ты превзошел своих братьев в твоем мастерстве — дом принадлежит тебе!»
Оба остальные брата по предварительному уговору остались вполне довольны таким решением отца, и так как они друг друга очень любили, то стали жить вместе в отцовском доме и продолжали заниматься каждый своим ремеслом; а при своих знаниях и умениях они зарабатывали много денег.
Так дожили они в полном довольстве до старости, и когда один из них заболел и умер, двое других так о нем горевали, что вскоре тоже заболели и умерли.
По их взаимной любви и тесной дружбе их и похоронили в одной общей могиле,
125. Чёрт и его бабушка
Велась некогда большая война, и король, который ее вел, содержал солдат много, а жалованья давал им мало, так что они на это жалованье жить не могли. Вот трое из них и сговорились, и собрались бежать.
Один из них и сказал другому: «Коли поймают нас, так уж повесят непременно, как же нам быть?»
Другой и сказал ему: «А вон, видишь, большое ржаное поле; коли мы там среди ржи спрячемся, то нас никто не сыщет; войско не успеет сегодня все то поле прочесать, а завтра они должны выступить в поход».
Вот и залезли они в рожь, а войско-то и не двинулось далее, и залегло вокруг того поля.
Высидели они два дня и две ночи во ржи, и морил их такой голод, что они с него чуть не умерли.
А между тем знали, что если они изо ржи выйдут, то их ожидает верная смерть.
И стали они между собою говорить: «Ну что проку в том, что мы бежали? Придется нам здесь погибнуть лютою смертью».
Тем временем пролетал по воздуху огненный змей, опустился к ним и спросил их, зачем они тут укрылись. Они отвечали ему: «Мы трое — солдаты и бежали из строя, потому что нам мало платили жалованья; и вот теперь, если здесь останемся, то придется нам помирать с голода, а если выйдем отсюда, придется нам болтаться на виселице». — «Если вы обещаете мне семь лет служить, — сказал змей, — то я вас пронесу через войска так, что никто вас не изловит». — «Мы выбирать не можем, а должны на все соглашаться», — отвечали они.
Тогда змей ухватил их в свои когти, перенес их по воздуху через все войско и далеко-далеко оттуда опустил на землю; а этот змей был не кто иной, как дьявол. И дал он им небольшую плеточку и сказал: «Стоит вам только похлестать и пощелкать этой плеточкою, и около вас просыплется столько денег, сколько вам понадобится: можете знатными барами жить, и лошадей держать, и в каретах ездить; а через семь лет вы будете моею полною собственностью».
Затем он подал им книгу, в которой они все трое должны были расписаться. «Вам на пользу, однако же, — сказал дьявол, — я намерен задать вам еще загадку; коли ее отгадаете, то избавитесь от моей власти».
Сказав это, змей улетел от них, а они пошли далее со своею плеточкой. И денег у них было в изобилии, и платье они заказали себе богатое, и пустились они бродить по белу свету.
Где они бывали, там жили весело и богато, ездили на собственных лошадях, ели и пили вволю, но дурного ничего не делали. Время пролетело для них быстро, и когда семилетний срок стал подходить к концу, двое из них стали крепко побаиваться, а третий и в ус не дул и даже еще товарищей утешал: «Ничего, братцы, не бойтесь! Умишком Бог меня не обидел — я берусь загадку отгадать!»
Вот вышли они на поле, сели там, и двое из них скроили очень кислые рожи. Тут подошла к ним какая-то старуха и спросила их, почему они так печальны. «Ах, что вам до этого за дело? Вы все равно не можете нам ничем помочь!» — «Как знать? — отвечала старуха. — Доверьте мне ваше горе». Тогда они рассказали ей, что они уже почти семь лет состоят на службе у черта, что черт осыпал их за это деньгами; но они выдали ему расписку и должны попасть в его лапы, если по истечении семи лет не отгадают загадки, которую тот им задаст.
Старуха сказала на это: «Коли хотите, чтобы я вашему горю пособила, то один из вас должен пойти в лес и дойти до обрушенной скалы, которая очень походит на избушку, и пусть войдет в нее; там и найдет себе помощь». Те двое, что запечалились, думали: «Где уж там помощь найти», — и остались на месте, а третий, веселый, тотчас собрался в путь и дошел по лесу до каменной хижины.
В хижине сидела дряхлая-предряхлая старуха — чертова бабушка; она и спросила его, что ему здесь занадобилось. Он рассказал старухе все, что с ними случилось, и так как он старухе понравился, то она над ним сжалилась и обещала ему помочь. Приподняла она большой камень, которым был прикрыт вход в погреб, и сказала: «Тут спрячься; отсюда можешь слышать все, что здесь будет говориться, только смотри — тихо сиди и не шевелись: как прилетит змей, я его расспрошу о загадке… Мне он наверно все скажет, а ты к его ответу прислушайся».
Ровно в полночь прилетел змей и потребовал себе ужина. Его бабушка накрыла на стол, подала и кушаний, и напитков вдоволь, и они стали есть и пить вместе. Затем она его спросила, как у него тот день прошел и сколько душ успел он сманить. «Не очень мне сегодня посчастливилось, — сказал черт, — ну да у меня есть в запасе трое солдат, которым от меня не уйти». — «Ну да! Трое солдат! Те за себя постоят; пожалуй, еще и вовсе тебе не достанутся». Черт отвечал на это насмешливо: «Те-то не уйдут от меня! Я им такую загадку загадаю, что они ее ни за что не отгадают!» — «А что же это за загадка?» — спросила старуха. «Сейчас скажу тебе: в великом северном море лежит дохлый морской кот — это им вместо жаркого; а ребра кита — это им вместо серебряной ложки; а старое лошадиное копыто — вместо стакана…»
Когда черт улегся спать, его старая бабушка приподняла камень и выпустила солдата из погреба. «Все ли ты запомнил?» — спросила она его. «Да, — сказал он, — я достаточно слышал и сумею справиться». Затем он вынужден был тайно бежать из хижины через окно и поспешил вернуться к своим товарищам. Он рассказал им, как чертова бабушка черта перехитрила и как он подслушал его загадку. Тогда они все повеселели, взяли плетку в руки и столько нахлестали себе денег, что они всюду кругом по земле запрыгали.
Когда минули все семь лет сполна, черт явился с книгой, показал им подписи их и сказал: «Я возьму вас с собою в преисподнюю; там про вас уж и пир сготовлен! И вот если вы угадаете, какое жаркое вы там получите, то я вас освобожу и из рук своих выпущу, да сверх того еще и плеточку вам оставлю».
Тут первый солдат в ответ ему и сказал: «В великом северном море лежит дохлый морской кот — это, верно, и будет наше жаркое?» Черт нахмурился, крякнул: «Гм! Гм! Гм!» И спросил другого солдата: «А какой же ложкой вы есть станете?» — «Ребро кита — вот что заменит нам серебряную ложку!» Черт поморщился опять, трижды крякнул и спросил у третьего солдата: «Может быть, ты знаешь, из чего вы вино пить будете?» — «Старое лошадиное копыто — вот что должно нам заменять стакан». Тут черт с громким воплем взвился и улетел — и утратил над ними всякую власть…
А плетка так и осталась в руках у солдат, и они продолжали ею выхлестывать столько денег, сколько им хотелось, и жили они в полном довольстве до конца дней своих.
126. Ференанд Верный и Ференанд Неверный
Жили на белом свете муж с женою, и пока они были богаты, детей у них не было; когда же обеднели, тогда родился у них маленький сынок. Но они никак не могли сыскать себе крестного, и муж решился идти в ближнее местечко и там поискать.
По пути туда повстречался ему бедняк и спросил, куда он идет. Муж и сказал ему, что идет искать себе крестного, что он беден и потому никто не желает к нему идти в кумовья. «О! — сказал бедняк. — Ты беден, и я беден, так давай я у тебя крестить буду! Я настолько беден, что ничего не могу дать ребенку; а ты ступай да скажи матери, чтобы она несла ребенка в церковь».
Когда муж с женою пришли в церковь, бедняк уже их там ожидал и назвал ребенка Верным Ференандом. Когда они шли из церкви, бедняк сказал: «Разойдемся по домам; я не могу вам ничего дать и вы ничего не должны давать мне».
Но он дал родильнице ключ, сказав, чтобы по приходе домой она отдала его отцу на хранение, пока ребенку не исполнится полных четырнадцать лет: тогда он пусть пойдет и замок найдет, к двери которого тот ключ подойдет, и все, что в том замке окажется, за ним навсегда и останется.
Когда мальчику минуло еще всего семь лет, — а ростуто он был большого, — пошел он однажды играть с другими детьми, и стали они хвалиться, сколько кто получил от крестного, а он не мог ничем похвалиться.
Вернулся домой с досадою и сказал отцу: «Да разве же я ничего не получил от крестного?» — «О да! — сказал отец. — Ты получил ключ от замка; как пойдешь да разыщешь его, так и отопрешь тем ключом».
Вот и пошел мальчик и стал смотреть и разыскивать, и ни о каком замке не было ни слуху, ни духу.
Семь лет спустя, когда ему минуло четырнадцать лет, пошел он еще раз на розыски замка и видит: стоит замок. Когда он его отворил ключом, то ничего в нем не нашел, кроме лошади серой в яблоках. Юноша так обрадовался этой находке; что тотчас вскочил на коня и погнал к отцу. «Вот, — сказал он, — теперь у меня есть конь, теперь и я поеду странствовать».
И точно, поехал он из дому и, проезжая по дороге, увидел, что лежит на дороге перо для письма; хотел было он его поднять, но потом опять про себя подумал: «Пускай себе лежит! Куда ни приеду, везде найду перо для письма, коли будет нужно».
Когда он от пера отъехал, то услышал, что кто-то зовет его: «Ференанд Верный, возьми меня с собой!» Он оглянулся, никого не увидел, вернулся к перу и поднял его.
Несколько времени спустя пришлось ему проезжать мимо воды, и видит он: лежит на берегу рыба и широко разевает рот, вдыхая в себя воздух.
Вот и сказал он: «Ну, рыбинка, я помогу тебе в воду спуститься», — взял ее за хвост и швырнул в воду.
Тогда высунула рыбка голову из воды и сказала: «Ты мне помог из грязи в воду попасть, так и я дам тебе флейточку. Как будешь в беде, поиграй на ней — я приду к тебе на помощь, и если ты что уронишь в воду, то я тебе тотчас из воды достану».
Поехал он далее, и попался ему человек навстречу, да и спросил, куда он едет. «А вот, в ближайшее местечко». — «А как тебя звать?» — «Ференанд Верный». — «Ну, так у нас почти одинаковые имена: меня зовут Ференанд Неверный».
И направились они в ближайшее местечко, в гостиницу. Только что и было плохо, так это то, что Ференанд Неверный с помощью разного колдовства знал всегда, что другой думает и что собирается делать.
В гостинице, куда оба Ференанда приехали, была служанка, очень хорошенькая, и держала себя очень мило; она полюбила Ференанда Верного, потому что он был юноша красивый, и спросила его, далеко ли он собрался. «Да так, хочу поездить».
Тогда она посоветовала ему остаться и сказала, что есть в их городе король, который охотно возьмет его к себе на службу в слуги или в форейторы. Ференанд отвечал, что не хотелось бы ему так идти и самому предлагать свои услуги. А девушка отвечала ему: «О, коли так, я и сама все это за тебя сделаю».
И вот пошла она к королю и спросила его, не желает ли он взять к себе на службу красивого слугу.
Король был очень рад этому предложению и велел Ференанду к себе прийти и хотел его взять к себе в слуги. Но Ференанд предпочел быть форейтором, потому что ему не хотелось расставаться со своим конем; король и взял его в форейторы.
Когда Ференанд Неверный это увидел, то сказал девушке: «Не поможешь ли ты и мне поступить на место?» — «Отчего же? Помогу и тебе», — сказала девушка, а сама подумала: «С этим нельзя ссориться, потому что ему доверять нельзя».
И она пошла к королю и выхлопотала ему место слуги. Когда он однажды утром одевал своего короля, тот стал вздыхать и говорить жалобно: «О, если бы моя милая могла быть со мною!»
А Ференанд Неверный, как услышал это, так и сказал королю: «Да, ведь у вас есть форейтор; вот его и пошлите туда за вашей милой, чтобы он ее привез; а если не привезет, так и снесите ему голову с плеч».
Приказал король позвать к себе Ференанда Верного и сказал ему, что у него там-то и там-то есть милая и что он должен ее к нему привезти; а не привезет — голову ему долой!
Ференанд Верный пошел в стойло к своему коню и стал на судьбу жаловаться: «Ох, что я за несчастный!»
Читать бесплатно другие книги:
