Могила моей сестры Дугони Роберт

Глава 74

Она тянула с отъездом из Седар-Гроува, сколько могла, но в воскресенье во второй половине дня уже не смогла оттягивать неизбежное. Нужно было возвращаться в Сиэтл. Снова на работу. Они с Дэном постояли на крыльце, он обнял ее. Его поцелуй затянулся. В конце концов оторвав губы, он сказал:

– Не знаю, кто будет больше скучать по тебе, я или они.

Рекс и Шерлок сидели рядом с понурым видом.

Трейси легонько ударила его в грудь.

– Лучше, если ты.

Он отпустил ее, и она погладила шишку на голове у Рекса; теперь на нем не было пластикового воротника. Ветеринар сказал, что он как новенький. Чтобы и про него не забыли, Шерлок ткнулся носом ей в руку, требуя внимания.

– Не беспокойся, я не забуду вас обоих, – сказала она. – Я буду приезжать, а вы сможете навещать меня в Сиэтле, хотя вам придется подождать, пока у меня будет дом с двориком. И Роджер не очень вам обрадуется.

Она могла представить реакцию своего кота, когда в его святилище вторгнется более двухсот пятидесяти фунтов псины.

В те дни, когда она поправлялась у О’Лири, он не спрашивал ее об их будущем и не думает ли она остаться. Оба понимали, что у обоих есть своя жизнь, которую нельзя сразу разрушить. У Трейси работа, а Дэн связал свою жизнь с Седар-Гроувом. У него есть Рекс и Шерлок, чтобы заботиться о них. Его уголовная адвокатская практика тоже, похоже, собиралась резко оживиться благодаря полученной известности как от защиты Эдмунда Хауза, так и последующих событий.

Дэн и два пса проводили Трейси до машины.

– Позвони мне, когда доберешься до дому, – сказал он, и было хорошо знать, что кто-то заботится и тревожится о тебе.

Она положила руки ему на грудь.

– Спасибо за понимание, Дэн.

– Возьми передышку. Когда будешь готова, мы будем здесь, я и парни. Просто продолжай размахивать той кувалдой.

Выехав задом на улицу, Трейси помахала рукой и еще раз помахала, когда поехала прочь. Она могла выехать на скоростную автостраду, но, больше не беспокоясь о своем отъезде, свернула, чтобы проехать через Седар-Гроув. В ярком солнечном свете центр выглядел лучше. В солнечном свете всегда все выглядит лучше. Он казался живее, и дома не казались такими ветхими. На улице работали люди. Может быть, новому мэру удастся добиться успеха. Может быть, он оживит старый городишко. Может быть, он даже найдет застройщика для Каскейдии и сделает Седар-Гроув курортом. Когда-то это было местом великой радости и утешения для одной девочки и ее сестры. И может быть, станет снова.

Она проехала мимо одноэтажных домов с играющими во дворах детьми в зимней одежде, мимо остатков почти совсем растаявшего снеговика. Дальше, за городом, она подъехала к домам побольше, возвышающимся над подстриженными живыми изгородями. Трейси снизила скорость у самой большой такой изгороди, лишь на мгновение поколебавшись, прежде чем проехать меж двух каменных столбов на подъездную дорожку.

Она поставила машину перед гаражом и пошла туда, где когда-то стояла плакучая ива, как величавый страж участка. Сара любила влезать по ее ветвям и представлять, что трава – это кишащая аллигаторами топь. Она качалась над лужайкой, прося Трейси спасти ее от их хищных челюстей и острых зубов.

– Спаси! Спаси меня, Трейси. Аллигаторы сейчас меня сожрут.

Трейси осторожно подходила по дорожке к ближайшему от дерева камню, наклонялась над лужайкой и протягивала ей руку.

– Мне не достать, – говорила Сара, вся поглощенная своей фантазией.

– Раскачайся, – отвечала Трейси. – Раскачайся и прыгни ко мне.

И Сара начинала ногами и всем телом раскачивать ветви ивы. Их пальцы чуть соприкасались кончиками. На следующем качке сестры уже могли дотронуться друг до друга. Наконец, Сара оказывалась достаточно близко, чтобы переплести пальцы.

– Теперь отпусти иву, – говорила Трейси.

– Я боюсь.

– Не бойся, – говорила Трейси. – Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось.

И Сара отпускала, позволяя Трейси вытянуть младшую сестренку на безопасное место.

Входная дверь за спиной у нее отворилась. Кроссуайт обернулась и увидела на крыльце женщину с двумя девочками. Она догадалась, что девочкам лет двенадцать и восемь.

– Я так и думала, что это вы, – сказала женщина. – Я узнала вас по фотографиям в газете.

– Я только на минутку. Извините за вторжение.

– Я слышала, вы раньше жили здесь.

Трейси снова посмотрела на двух сестренок.

– Да, с сестрой.

– Это звучало ужасно, – сказала женщина.

Кроссуайт посмотрела на старшую из сестер.

– Ты катаешься по перилам?

Девочка посмотрела на мать, потом на Трейси. Ее губы растянулись в улыбке, и они вместе с сестрой рассмеялись.

– Не хотите зайти посмотреть? – спросила женщина. – Наверное, этот дом хранит для вас много воспоминаний.

Трейси окинула взглядом то, что раньше было ее домом. Именно это и было причиной, почему она заехала сюда – начать вспоминать счастливые времена, когда она жила здесь со своей семьей, а не о последующей беде. Она снова улыбнулась двум сестричкам, которые теперь озорно перешептывались.

– Ничего, – сказала Трейси. – Думаю, я справлюсь.

Эпилог

Рентон, штат Вашингтон

Рентонский клуб рыболовов и охотников

Соревнования по стрельбе в стиле «Дикой банды»

Трейси сдвинула узел своего красного шейного платка чуть вбок, копнула землю носком сапога, расставила ноги и расправила плечи. Потом мысленно прокрутила в голове процесс стрельбы.

– Стрелок готов? – спросил распорядитель. – Если нужно, я могу отложить стрельбу. Знаю, когда держишь все это в голове, трудно сосредоточиться. Мы хотим, чтобы все были в равных условиях, особенно новички.

Ранним субботним утром через месяц после того, как Трейси вернулась в Сиэтл, солнце пробивалось сквозь листву деревьев, причудливо играя на фасадах бутафорских лавок, установленных, чтобы воссоздать атмосферу старого городка на Западе, и отбрасывая тени на десятки участников соревнований. Наряженные ковбоями девятнадцатого века, они дружелюбно переговаривались или готовились к своей очереди стрелять.

Трейси снова посмотрела на мишени через желтые стрелковые очки.

– Два выстрела на каждую, – сказал распорядитель. – Потом переход ко второму столу и стрельба из ружья по надгробиям. Закончив, бегите к той лавке и стреляйте из окна по оранжевым мишеням. По выстрелу на каждую.

– Спасибо, – сказала Трейси. – Кажется, я поняла.

– Тогда с богом. – Он отступил назад и выкрикнул: – Стрелок готов?

– Готов, – ответила она.

– Наблюдатели готовы?

Три человека подняли головы и шагнули вперед.

– Готовы.

– По сигналу, – сказал распорядитель. – Есть строка, которую хотите использовать?

– Строка? – не поняла она.

– Это что нужно мне сказать, когда будете готовы. Некоторые говорят, например, «Ненавижу змей». Я говорю: «Мы торгуем свинцом, приятель». Это из «Великолепной семерки».

Она вспомнила, как обычно говорила на соревнованиях слова Рустера Когберна из «Железной хватки», которые он произнес перед тем, как отправиться через открытое поле, паля из револьверов. «Возьми оружие, сукин сын».

– Да, у меня есть строка.

– Тогда громко произнесите ее, когда будете готовы.

Трейси глубоко вдохнула и выдохнула. Потом крикнула:

– Я не боюсь темноты!

Таймер загудел, давая сигнал. Она схватила со стола винтовку, выстрелила и, когда первая пуля поразила металлическую мишень, послала второй патрон. Она попала и второй раз, передернула затвор, снова выстрелила и так продолжала, пока не поразила дважды одну за другой остальные четыре мишени. Потом переместилась, взяла со второго стола ружье и поразила первое «надгробие». Не успело оно упасть, как она уже послала в ствол второй патрон и выстрелила по следующей цели, выбирая их слева направо. Большое ружье гремело. Она положила его и поспешила к бутафорской лавке, вошла в дверь, расправила плечи у окна и, вытащив пистолет, поразила все цели подряд. Все они издали звон.

Когда все было кончено, Трейси, повертев пистолетом, сунула его в кобуру.

– Время! – крикнул распорядитель.

Никто не вымолвил ни слова, хотя все участники соревнований встали.

В утреннем воздухе поднимались струйки дыма, стоял знакомый сладкий запах пороха. Все три наблюдателя, неуверенно переглядываясь, подняли кулак.

Распорядитель посмотрел на секундомер, потом взглянул на следующего участника, словно не веря, и еще раз проверил секундомер.

– В чем дело, Раттлер? – раздался голос одного из постоянных участников, сидевшего на бочке, расставив ноги и положив руки на колени.

Он был известен под ковбойской кличкой Банкир, так как носил котелок и красную расшитую жилетку с золотыми часами на цепочке в кармашке.

– Секундомер сломался? – спросил он, и его закрученные усы дернулись при этих словах, а губы изогнулись в самодовольной усмешке.

– Двадцать восемь и шесть десятых, – сказал Раттлер.

Другие участники соревнований посмотрели на Трейси, потом переглянулись.

– Ты уверен? – спросил один.

– Не может быть, – сказал другой. – Ведь не может?

Показанное Трейси время было на шесть секунд лучше, чем у самого быстрого стрелка, и на три секунды хуже ее собственного лучшего результата, когда она всерьез готовилась к соревнованиям.

– Как, вы сказали, вас зовут? – спросил распорядитель.

Трейси вышла из бутафорской лавки и вынула свой кольт.

– Малыш, – сказала она. – Просто Малыш.

Когда стало смеркаться, Трейси покатила свою тележку по гравиевой дорожке в направлении стоянки. Это была та самая тележка, которую ей сделал отец. Она достала ее из чулана вместе с револьверами, когда ездила забрать кое-что из родительской мебели. Она переехала в квартиру с двумя спальнями в Западном Сиэтле, и нужно было обставить комнаты. На новом месте был большой двор для Рекса и Шерлока, когда они приезжали в гости.

К Трейси подошел Банкир, который пристально следил за ней на протяжении соревнований.

– Уезжаете?

– Уезжаю, – ответила она.

– Но еще не объявили победителя.

Трейси улыбнулась.

– Что же нам делать с пряжкой?

– Это не вашу внучку я видела сегодня, когда она стреляла?

– Да, мою.

– Сколько ей?

– Только что исполнилось тринадцать, но она стреляет почти с тех пор, как научилась ходить.

– Отдайте ей, – сказала Кроссуайт. – И скажите, чтобы не бросала это дело.

– Весьма признателен, – сказал Банкир. – Знаете, двадцать лет назад я видел стрелка под именем Малыш Кроссдро.

Трейси остановилась, а Банкир улыбнулся.

– Я видел ее в Олимпии. Это был лучший стрелок из всех, кого я видел до сих пор. Впрочем, больше никогда ее не встречал. У нее были отец и сестра, которые тоже неплохо стреляли. Вы, случайно, никогда о ней не слышали, а?

– Слышала, – сказала Трейси. – Но вы ошиблись.

– В чем?

– Она и сейчас лучший стрелок.

Банкир потеребил кончик уса.

– Очень бы хотелось увидеть ее стрельбу. Не знаете, на каких соревнованиях она будет выступать?

– Знаю, – сказала Трейси Кроссуайт, – но вам придется немного подождать. Она стреляет по более высоким целям.