Просто позови. Практика жизни Сурикова Марьяна

Глава 20

НОВЫЙ ЗНАКОМЫЙ

Я подбежала к дверям новой комнаты, которую теперь занимали подруги, и постучала. Отворила Мелинда, тут же радостно ухватила меня за руку и затянула внутрь.

— Летта, привет!

— Привет, Мел.

Я обняла девушку и огляделась.

— А где остальные?

— Элинна ушла с Дином, а Бэла пока из лазарета не вернулась. Наконец-то ты пришла! Расскажи, как тебе живется замужем? — Мелинда так улыбнулась, будто намекала на что-то.

— У меня замечательный сосед, Мел. Он мне совершенно не мешает.

Я уселась на одну из кроватей, избегая встречаться с подругой взглядом.

— То есть? В каком смысле? Почему сосед?

— Потому что брак фиктивный, и господин ректор ведет себя соответственно.

— А я думала, что после того, как ты нам призналась, ты потом и с ним поговорила.

— О чем поговорила? Рассказать Амиру о своих чувствах, чтобы он ласково потрепал меня по головке и пожалел влюбившуюся в него бедную девочку? Так и вижу это выражение сочувствия на его лице.

— Не обязательно говорить мужчине открытым текстом, дай понять своими поступками.

— Как?

— Ну… Оденься соблазнительно, еще что-нибудь.

— Угу, — я упала на подушку, закинула руки за голову, — он не заметит, даже если я перед ним раздетая буду ходить.

— Ну как так? Он же мужчина, а ты очень симпатичная девушка.

— Спасибо, Мел. Но я сказала тебе истинную правду.

— Послушай, Летта, — Мелинда вдруг разволновалась и села на кровать рядом со мной, — а что, если это все метка виновата?

— В каком смысле?

— Ну, ты говорила, что это вроде как печать твоей принадлежности Тени. Вдруг она других мужчин отпугивает? Что, если ее снять, и тогда все на лад пойдет?

— Снять? — Я привстала на локтях, пораженно глядя на Мелинду. — А ведь и правда, Адриан не говорил, что метку невозможно убрать, а я даже позабыла расспросить подробнее. Мне обязательно нужно снова связаться с Тенью и договориться о встрече. Только как выйти на него? Может, написать Энн или Теду?

— Лучше Амира попроси.

— Амира?

— Да. Ты ведь сама говорила, что он с Тенью знаком. Он ведь, кажется, предводителя очень не любит?

— У меня сложилось такое впечатление в прошлый раз, но подозреваю, они периодически общаются. Ведь Амир — ректор виерской академии.

— Ну так что может быть лучше? Попроси Амира устроить вам встречу, скажи, что дело очень важное, может, он хоть немного поревнует?

— Верно! — Я медленно улыбнулась, ощутив вдруг невероятный прилив энергии. — Извини, Мел, но мне пора домой.

Я настолько воодушевилась идеей Мелинды, что очень быстро связалась с кухаркой и помощницей, раздала всем указания, продумала детали ужина и вечера, даже успела выбрать наряд до возвращения Амира и соорудить себе подходящую к случаю прическу. Когда же услышала, как муж вернулся домой, тотчас поспешила в его комнату.

— Амир, можно обратиться к тебе с просьбой? — решила я перейти сразу к делу.

— Конечно. — Мужчина стоял возле шкафа и, наверное, собирался переодеваться, когда вошла я.

— Помоги мне встретиться с Тенью.

— Что? — Черные брови взлетели вверх в непритворном удивлении.

— У меня к нему очень важное дело, а ты должен знать, как позвать его. Пожалуйста, не подумай ничего плохого, у меня веская причина просить об этом.

— Виолетта, — мужчина пристально смотрел на меня, а в голосе звучала едва заметная тревога, — какая бы ни была причина, с Тенью опасно иметь дело. Лучше соблюдать дистанцию. Если хочешь, напиши письмо, я найду способ его передать.

— Нет, это личное, мне нужно увидеться с ним.

Амир вздохнул, но мне сложно было понять, какие чувства вызвала у него моя просьба.

— Ну, пожалуйста, Амир, помоги. — Я даже сложила ладони в умоляющем жесте, а мужчина скользнул по мне взглядом, сжал челюсти, но кивнул.

— Хорошо, сделаю все возможное.

— Спасибо. — Я улыбнулась и поспешно выбежала за дверь, опасаясь, как бы он вновь не стал меня переубеждать.

Спустилась вниз первая, чтобы еще раз проверить, все ли готово. Стол был накрыт, я лично украсила его небольшими букетиками цветов в круглых вазочках, красивыми магическими свечами в изящных подсвечниках и соорудила маленькие замки из салфеток.

Блюда должны были подать сразу после прихода гостя. Я еще раз поправила бокалы и тарелки, проверила ведерко со льдом, в котором стояла бутылка игристого вина, и услышала стук в дверь. Следом раздалось привычное шарканье, это старый Бен отправился открывать. Я вышла в холл, бросила взгляд на лестницу, по которой как раз спускался Амир, и залюбовалась. Какой же он высокий и статный, как ему идет этот жилет темно-зеленого оттенка, прямо под цвет глаз.

Осознав, что вот-вот начну томно вздыхать по своему привлекательному мужу, я опустила глаза в пол, а Амир приблизился и остановился рядом. Бен отворил дверь, и в дом вошел широкоплечий мужчина в темном плаще и простой одежде обычного горожанина. Муж улыбнулся, протянул руку, и двое друзей обменялись настоящим крепким рукопожатием.

Сразу было заметно, что оба очень рады этой встрече. Но что больше всего поразило меня в нашем госте, так это его явная принадлежность к аристократической верхушке. У него была такая осанка, манеры, речь, что спутать его с простолюдином не представлялось возможным. А еще проскальзывала в его движениях некая властность и привычка отдавать распоряжения. Во мне тотчас же взыграло любопытство. Этот явно необычный человек — простой преподаватель виерской академии? Здесь точно что-то не так. Какие же тайны скрывает наш ректор? Как было бы любопытно узнать хотя бы часть из них.

— Виолетта, это Клэрин Иннестейн, мой давний и очень близкий друг.

— Добрый вечер. Я счастлив познакомиться с очаровательной женой Амира. Примите мои поздравления с недавним бракосочетанием.

Серые глубоко посаженные глаза изучали меня с не меньшим интересом, чем я его. Светло-русые, немного волнистые волосы падали на высокий лоб, орлиный нос с горбинкой придавал его лицу немного хищное, но очень гордое выражение.

Мужчина склонился над моей рукой, и невозможно было не оценить всю изящность его жеста. Любопытство достигло высшей точки, и я едва не пританцовывала на месте от желания узнать, чем же он занимался там, откуда приехал, но расспрашивать было невежливо.

За ужином я ненавязчиво поинтересовалась у Клэрина о цели визита в Амадин. Удивительно, гость отвечал на все мои вопросы, но ни одного конкретного ответа я так и не получила. Узнала, что приехал он по приглашению Амира (это уже было известно), что наш гость заядлый путешественник и любит собирать информацию об истории и культуре других королевств и он много где побывал, а потому с удовольствием прочтет в академии курс лекций о различиях в принципах применения магической силы и ее развития.

Все попытки уточнить, откуда конкретно приехал господин Иннестейн (фамилия показалась мне слишком необычной), заканчивались тем, что это я начинала рассказывать ему очередную историю о традициях аристократических семейств или помогала разобраться в истоках разногласий с виерами. Во время беседы Клэрин не забывал вставлять через раз изящный комплимент про то, какой изысканный ужин он имеет счастье отведать, про очаровательную хозяйку и наше гостеприимство.

К концу вечера о нашем загадочном госте я узнала одно — он мастерски уходит от конкретных ответов на те вопросы, на которые не желает отвечать, и оставила все попытки его разговорить.

При прощании мужчина галантно поцеловал мне руку и сказал, что будет счастлив встретиться вновь. Муж ушел провожать друга, а я позвала служанку Мишель, которая помогла мне убрать со стола. Помощница и кухарка, до сих пор дежурившая на кухне, заслужили мою искреннюю похвалу и небольшие премии, которые я решила списать со счета Амира.

Когда собралась ложиться в постель, муж еще не вернулся. Я долго простояла на балконе, прислушиваясь к ночным шорохам в огромном саду академии, но так и не дождалась звука твердых шагов по ведущей к дому дорожке. Уснула далеко за полночь.

Следующий день начался для меня гораздо позже обычного. В доме Амира я потихоньку возвращалась к прежней привычке вставать очень рано, принимать холодную ванну, а потом кататься на лошади Эди (коня, принадлежащего мужу, просить не хотела). А вот сегодня я проспала и встала так поздно, что даже пропустила завтрак. Но самое неприятное заключалось в том, что я опаздывала на урок, который вел не кто иной, как Амиральд Сенсарро, и поблажек господин ректор не делал никому.

Когда примчалась к кабинету, музыка уже отыграла, а коридоры были пусты. Волнуясь так сильно, будто это было первое в жизни занятие, я постучала в дверь и получила приглашение войти.

— Прошу прощения за опоздание, ректор Сенсарро, — начала с порога.

В аудитории с моим появлением воцарилась неправдоподобная тишина, все студенты навострили уши и с жадным любопытством переводили глаза с меня на моего недовольно нахмурившегося супруга. Я сама ужасно нервничала, понимая, что ставлю Амира в неловкое положение. С одной стороны, он «без памяти влюблен в свою жену», а с другой — опоздавшим всегда назначались отработки.

— Заходи, — как-то на удивление спокойно проговорил гроза академии.

Я настороженно вошла и собралась идти на свое место, но не тут-то было.

— Не торопись, Виолетта. Проходи сюда, на возвышение.

Вот теперь стало понятно, что наказание мне уже придумали.

— В центр, — велел ректор.

Я послушно прошла на указанное место.

— Итак, сегодня у нас на занятии будет проведена проверочная работа. Каждый из вас получит свое задание, а потом продемонстрируете ответ с помощью миссис Сенсарро.

У меня глаза на лоб полезли. Это что? Мне отражать все их боевые заклинания? Одной?

— Продемонстрируешь хорошие знания в формировании антизаклинаний — не назначу отработку, — смилостивился ректор.

Ну, это всем наказаниям наказание! Знает ведь, что его предмет не входит в число моих любимых, а антизаклинания — самая немилая сердцу тема. А я ему еще ужин организовывала, из-за него полночи глаз не могла сомкнуть. Наглый и вредный, прямо точь-в-точь куратор Вальенте.

Я недовольно хмыкнула, а ректор неожиданно громко заявил:

— Если справишься, Виолетта, получишь зачет по данной теме.

Студенты завистливо загалдели, а я вдруг решила, что не настолько он и вредный. И как раз в его духе — придумать и наказание, и поощрение одновременно, да еще так демонстративно назвать меня при всех «миссис Сенсарро». Со вздохом бросила сумку прямо на пол и приготовилась отрабатывать свое опоздание.

Благодаря приезду нового учителя и появлению в расписании предмета под названием «Магия иных королевств» во время обеда в столовой царило необычайное оживление. Студенты и, естественно, студентки постоянно бросали взгляды в сторону обедающих преподавателей, где за одним столом с Эди и Амиром сидел Клэрин. Девчонки все расспрашивали меня о новом знакомом и никак не желали верить на слово, что я не разузнала ничего важного.

— Даже не знаешь, откуда он? — спрашивала Элинна.

— Он за весь вечер так и не ответил.

— И приехал, только чтобы узнать о наших традициях и культуре? — уточняла Мелинда.

Я пожимала плечами и кивала.

— Ну, Летка, замуж за ректора вышла, а толку-то! — Элька с досадой стукнула стаканом по столу. — Никаких от тебя новостей не дождешься.

От праведного гнева старосты меня спас ее замечательный Дин, который присел рядом с девушкой с полным подносом еды и приобнял ту за плечи. Истор с некоторых пор решил поменять место дислокации и теперь обедал в компании Линды и ее подружек. Там ему явно отдавали первенствующее место в отличие от нашего столика, где никто не был против его присутствия, но никак его особо не выделял. Даже в лазарете, куда парень столь часто захаживал в последнее время, Истора не встречали с распростертыми объятиями. Бедняжка Бэла не могла ответить взаимностью на его, наверное, первую в жизни искреннюю и глубокую симпатию.

Лекция Клэрина шла как раз после обеда до начала факультатива. Я ожидала от этого первого занятия какого-нибудь сравнительного анализа, представляла себе некие схемы или графики, а когда вошла в аудиторию, то замерла на мгновение в дверях, заметив очерченный на преподавательском возвышении круг, полыхавший синим огнем. Ни стола, ни стула, ни даже магической доски не было и в помине. Сам преподаватель стоял за кругом и приглашал нас занять свои места.

— Добрый день, студенты. — Мужчина приветствовал нас с таким видом, словно мы пришли не на лекцию, а на светский раут.

— Мое имя Клэрин Иннестейн. По просьбе ректора вашей академии я прочту краткий курс лекций под названием «Магия иных королевств».

В рядах присутствующих тут же поднялось несколько рук.

— Какие-то вопросы? — Клэрин приподнял брови, и это придало некий оттенок высокомерия его аристократическому лицу.

— Простите, преподаватель Иннестейн, вы сказали, что курс лекций будет кратким?

— Да. У нас с вами по две лекции каждый день в послеобеденное время, этого хватит, чтобы прочитать весь материал за две недели.

В аудитории послышались разочарованные вздохи. Кажется, из-за недавней женитьбы Амира кое-кто лишился объекта своих воздыханий и планировал переключиться на новый.

— А сейчас просил бы вас сосредоточиться на занятии, вопросы сможете задать в конце. Смотрите на круг.

Мы все как зачарованные перевели взгляд на взревевший пламенем контур. Я сперва подумала, что это какая-то проекция, потому что от огня не шел жар и даже не было искр, но быстро изменила свое мнение.

— Это магическое пламя — широко распространенный способ передавать различные послания. Насколько мне известно, в Амадине принято таким образом обмениваться письмами, но у пламени есть и иное предназначение. Смотрите внимательно.

Преподаватель взял со стола какой-то предмет, напоминавший но внешнему виду шкатулку, и пронес руку сквозь пламя, расположив шкатулку в центре круга. Хлопок в ладоши, и пламя взревело, взметнулось вверх, полностью скрыв помещенную в него вещицу, а когда огонь утих, шкатулка исчезла.

В аудитории послышались восхищенные возгласы.

— Вот это да!

— Вы видели?

— А где шкатулка теперь?

— Это вам не письма сжигать.

— Тишина! — прозвучал повелительный голос Клэрина. — Я предпочитаю, чтобы во время объяснения материала не раздавалось посторонних звуков, запомните это. А теперь приступим к разговору о том, в чем же различие между двумя магическими пламенными структурами и почему при изменении и укреплении энергетических потоков можно менять переносимые материи…

До конца занятия никто из нас не произнес ни слова. Объяснения господина Иннестейна были настолько интересны, что даже самые легкомысленные студентки оторвали свои взоры от созерцания его гордого профиля и сосредоточили их на огненном круге.

Все последующие дни эти уроки стали одними из самых любимых. Я в который раз порадовалась, что судьба занесла меня в виерскую академию, а еще преисполнилась гордости за Амира. Зор никогда бы не стал ломать устои и отходить от сложившихся веками традиций, позволяя нам узнать много нового и интересного.

Если бы еще занятия помогали отвлечься от происходившего в моей личной жизни…

Следующим вечером я нашла в комнате письмо на мое имя. Раскрыв конверт, прочитала всего пару строк, вызвавших сильнейшее волнение. Адриан предлагал встретиться в саду академии этой ночью.

Дождавшись, пока в доме стихнут все звуки, я спустилась и тихонько вышла наружу, порадовавшись про себя, что окна спальни Амира не выходят на дорожку перед домом. Не знаю почему, но мне не хотелось сообщать ему конкретное место и время встречи, хотя именно он передал мою просьбу Тени.

Я шла по дорожкам, вдыхая ароматы ночных цветов, разглядывая таинственные в полумраке кусты и деревья, освещенные лунным светом. К счастью, луна была не полной, иначе я еще сильнее разволновалась бы перед встречей.

Адриан уже ждал меня в назначенном месте. Он стоял, облокотившись на дерево, и смотрел на сверкающие под луной воды тихо журчащего ручья. Капюшон скрывал его глаза и половину лица, и я перевела дух, обрадовавшись, что не буду видеть его. Сейчас, вновь оказавшись близко к Адриану, я вспомнила, какое действие оказывала на меня его внешность. Однако я рано обрадовалась: стоило Тени заговорить, и по телу побежали короткие разряды удовольствия, напомнившие ощущения от применения сильных магических потоков. От его голоса точно так же кружилась голова, как и от его облика. В голове мелькнула мысль, что стоило послушать Амира, поскольку Тень и правда слишком опасен для меня, подобно красивому, но хищному цветку.

— Ты хотела меня видеть? Зачем?

Набрав в грудь побольше воздуха, я сжала кулаки со всей силы, чтобы обрести хоть какой-то контроль над непослушным телом, и сделала еще один крохотный шаг в его сторону.

— Мне очень нужно узнать у тебя про метку.

— Я ведь объяснил ее суть в прошлый раз.

— Но ты не сказал, как ее снять.

— Да. Не сказал.

— Почему?

— Ты не спрашивала.

— Я просто растерялась тогда из-за обилия информации, но сейчас мне очень нужно знать. А еще хотелось бы понять, как эта метка влияет на мое окружение?

— Влияет на окружение?

— Да. — Я вдруг смутилась, почувствовав на себе его взгляд, и снова сжала кулаки. Что бы ни творилось со мной в присутствии Тени, но я должна бороться с собой, должна выяснить причину и понять, могу ли это изменить, сделать хоть что-то для развития отношений с Амиром и преодолеть ту стену, которую он выстроил между нами. — Мне нужно знать, отталкивает ли она других мужчин?

Адриан вновь отвернулся, запрокинул голову и, кажется, хмыкнул.

— Отталкивает ли других? Это сложный вопрос. Я не имел дела с такими метками раньше. Ответ лучше известен тебе самой, достаточно вспомнить, проявлял ли кто-то к тебе интерес после ее появления.

Вспомнить? Я могла вспомнить Истора, которому, как оказалось, было просто любопытно добиться внимания гордячки-аристократки. Еще могла вспомнить своего бывшего жениха, получившего первый в жизни отказ и пожелавшего во что бы то ни стало сломить мое сопротивление. Разве можно их своекорыстный интерес принять за настоящие чувства?

— Я не знаю, мне нелегко в этом разобраться, но зато очень важно понять, как убрать метку.

— Тебя не порадует ответ на этот вопрос.

— Почему?

— Подумай сама, как можно снять метку принадлежности?

Что-то мне не понравился ход собственных мыслей после его слов, да еще сказанных тихим, почти вкрадчивым тоном. Но больше не понравилось волнующее возбуждение, прокатившееся по телу от мелькнувших в голове картинок. Я снова почувствовала его взгляд.

— Молчишь? Значит, поняла уже? Все правильно, Виолетта, метка исчезнет лишь тогда, когда ты станешь принадлежать только мне.

Я испугалась, действительно испугалась. И не потому, что ощутила угрозу, но моя реакция… Мне захотелось подбежать, обнять, уверить, что готова принадлежать только ему. Голова шла кругом, в груди разгорался нестерпимый жар. Этот голос, присутствие, ощущение, что, если сделаю несколько шагов, смогу прикоснуться к Адриану — лишали воли и способности мыслить здраво. Одно лишь сердце болело, разрывалось от нестерпимого желания стать избранницей Тени и пронзительной тоски по Амиру. Я не могла понять саму себя и того, что же со мной происходит. Так плохо мне еще не было.

Я услышала его тихий грустный вздох, думала, что если скажет еще хоть слово, если позовет, то брошусь к нему и заставлю замолчать глупое сердце, любящее мужчину, которому я безразлична. Не знаю, что Тень увидел в моей позе, что он почувствовал, когда я сжала у груди ладони, сдерживая себя из последних сил, только в следующий миг вспыхнул кристалл, и Адриан исчез. Он ушел и не сказал ни слова на прощание.

Глава 21

СКРОМНЫЙ СЕМЕЙНЫЙ ПРИЕМ

Я торопливо подбежала к экипажу и заняла место напротив Амира, аккуратно расправила пышные юбки. Муж сидел с непроницаемым выражением лица и не показывал виду, как сильно не хочется ему ехать к моим родителям. И снова он делал это ради меня. Женился, чтобы сберечь репутацию, постоянно защищал и вытаскивал изо всех неприятностей, а теперь принял предложение тех, кого столько лет презирал и не желал видеть, только чтобы поддержать легенду о нашей женитьбе. Одного моего чистосердечного порыва в попытке спасти Амира от тюрьмы недостаточно, чтобы отплатить ему за всю оказанную помощь.

Городской особняк Лавальеро сиял яркими огнями, у подъезда стояло множество карет и толпились кучера в разноцветных ливреях. Я бросила на мужа обеспокоенный взгляд, заметив, как крепко он сжал челюсти.

— Небольшой прием для самых близких друзей?

Он был прав, на небольшой прием это походило меньше всего. В кои-то веки мне вдруг показалось, что Амир вот-вот велит вознице разворачивать экипаж и уезжать прочь, но как всегда чувство долга возобладало над эгоистическими побуждениями. Амир вышел из кареты, помог мне спуститься и, взяв под локоть, решительно повел к широко распахнутым дверям особняка. Слуги, каждого из которых я знала лично, помогли снять верхнюю одежду и попросили следовать в бальную залу. Когда мы приблизились к дверям, мне в голову закралось очень неприятное подозрение, я крепче сжала локоть Амира и совсем уже решилась просить его уехать, как мажордом распахнул деревянные створки и громко объявил:

— Супруги Амиральд и Виолетта Сенсарро.

Зал встретил нас ослепительным блеском ярких магических кристаллов и внезапно воцарившейся среди пышно разодетых гостей тишиной. Мы пошли вперед, провожаемые десятками буравящих взглядов, к месту, где стояли мои родители. Догадка оказалась верна — чета Лавальеро расположилась по правую сторону от сооруженного в конце огромной комнаты алтаря, а слева занял свое место префект.

Я поняла теперь, почему гостей собралось так много. Это был не дружеский раут, нет. Это было бракосочетание единственной дочери древнейшей фамилии Лавальеро и опального аристократа Сенсарро — бракосочетание, проводимое согласно всем правилам высшего общества, с соблюдением всех тех традиций, без которых брак не считается завершенным по канонам наших предков.

Гости пришли полюбоваться на того, кто бросил когда-то вызов элите своим поведением, а, оказавшись в изгнании, занял заметное место в обществе и стал на деле не изгоем, а настоящим победителем. Они явились посмотреть забавную комедию, увидеть, как Амир подчиняется навязанным ими законам. Я ощутила, как сильно напряглись мускулы под моей рукой, и с трудом сдерживалась, чтобы не развернуться и не утащить его из зала на глазах у всех. Проклятое воспитание вновь взяло верх, вспомнились все тщательно усвоенные с детства правила. Плечи мои невольно распрямились, на лице расцвела заученная кукольная улыбка, а шаг стал более легким и изящным.

Мы встали с Амиром в центре, и префект произнес торжественную речь. В ней было много слов о старых традициях, о соблюдении необходимых формальностей, о том, что чувство долга должно превалировать над прочими, и еще целый поток патетических фраз. Суть же заключалась в том, что мы должны были пожениться снова здесь и сейчас, перед лицом сотни свидетелей.

И опять церемония прошла для меня как в тумане. Если бы я только знала, в каком спектакле доведется принять участие, ни за что бы не поехала к родителям. Они затеяли настоящую свадьбу, и после официального обряда было устроено пиршество, а нам определены самые почетные места во главе стола.

И блюда, и вино — все было подобрано согласно канонам славного и древнего рода, представительницей которого я являлась. А после ужина начался бал с традиционными классическими танцами, давно уже не популярными на современных празднествах. Даже на свадьбе Эрина все не было так чопорно и до невозможности правильно.

Первым, как положено, шел танец новобрачных. Амир обнял меня за талию, прижал к себе, взял в ладонь мою руку, легко и уверенно закружил по залу, однако лицо его выражало лишь безразличие и равнодушие.

Это была моя свадьба, пусть и навязанная условностями. Я вышла за любимого мужчину, а он даже не смотрит мне в глаза, обнимает, но я не чувствую тепла от его объятий. Как будто мы играем в дешевой пьесе о человеческих предрассудках, о нормах морали, о том, как отдать долг давно погибшему другу, не допустив падения его родной дочери. Долг, честь, благородство, уступка общественному мнению — одни принципы, одни законы, которые нельзя нарушать, но ни любви, ни чувств, ни желания.

Потом невесте полагалось пройтись с другими кавалерами в экосезе, аллеманде, ригодоне, паване и так далее — каждый из мужчин имел право на танец с новобрачной, а Амир кружился с другими девушками. После неизвестно какого по счету партнера я окончательно потерялась во времени. Было уже совершенно не важно, что происходит вокруг. И только далеко за полночь, когда Эстер объявила, что пришла пора проводить супругов в покои, я наконец-то пришла в себя. Отыскала взглядом Амира, а он молча приблизился, взял меня под руку и повел следом за родителями.

Они шли впереди со свечами в руках, освещали молодым путь, а сзади шествовали подвыпившие гости (кто еще держался к этому времени на ногах). В спину долетали пожелания семейного благополучия, счастья и конечно же скорейшего прибавления в семействе. Кто-то подбадривал жениха, а кто-то давал советы невесте — просто глупые церемониальные слова и фразы, от которых сердце сдавливало еще сильнее. Мне казалось, весь этот кошмар никогда не закончится, но, наконец, захлопнулись двери огромной спальни, и мы с Амиром остались одни.

Я подняла на него взгляд и вздрогнула от бушующей в зеленых глазах ярости. Он ничего не говорил, подошел к окну и прислонился лбом к стеклу. Надо было сказать ему хоть что-то, попытаться объяснить ситуацию так, как ее видела я, донести, что родители хотели как лучше, а не просто поиздеваться над ним в этот вечер. Ведь я знала их слишком хорошо, чтобы не понимать, насколько тяжело было Эстер и Роланду смириться с моим, как они считали, необдуманным замужеством.

Взгляд упал на приготовленную на кровати ночную сорочку, и тайная мысль проскользнула в мозгу. Вот она, наша свадьба, проведенная по всем правилам, новый шанс попробовать начать сначала. Я так хотела настоящую семью с ним, без притворства и лжи. Возможно, стоит попытаться сделать шаг навстречу, предложить ему настоящий брак, сказать о своих чувствах? Я вновь повернула к нему голову, он стоял спиной, не смотрел на меня.

Решившись, завела руки за спину, нащупала завязки и распустила тугую шнуровку. Ткань тихо зашуршала, сползая с груди вниз, до самых бедер. Я переступила через волны пышных кружев красивого лилового оттенка, который изумительно подходил под цвет моих глаз. Осталась в одной нижней сорочке из тех откровенных и очаровательных предметов дамского гардероба, что когда-то на спор потребовала от Амира, и в тонких чулках. Сняла туфли и, неслышно ступая по мягкому ковру, подошла к нему, кладя руки на широкую спину, потянулась размять напряженные плечи. Он вздрогнул от этого прикосновения, резко обернулся и пораженно замер. Взгляд медленно прошелся вдоль моего тела и вернулся к лицу.

— Виолетта? — Голос его разом охрип. Амир быстро отступил в сторону, избегая моих прикосновений. — Зачем?

Столько неверия было в его лице и чего-то еще, больше похожего на обиду или, может, отчаяние.

— Ты решила, что раз они разыграли этот фарс с традициями, то и ты обязана им следовать?

С каждым словом лицо его каменело, выражение стало жестче, а я открыла рот оправдаться, но горло перехватило от накативших эмоций, связки свело судорогой. Я ведь не пыталась сейчас добиться от него новых уступок (если он мог так подумать), не пробовала вымолить прощения, предлагая саму себя взамен, я лишь старалась изменить наши отношения. Неужели ему сложно догадаться, как сильно я его люблю?

— Я не знала об их плане. — Голос прозвучал сипло, с надрывом. — Я хотела… хотела, чтобы мы… пыталась изменить…

— Ничего нельзя изменить! Ничего, понимаешь? — Он схватил меня за плечи, до болезненного вскрика сжал пальцы и так же неожиданно отпустил. Казалось, еще мгновение, и что-то произойдет, что-то непоправимое. Он резко выдохнул, размахнулся и ударил кулаком в стену с такой яростью, что посыпались кусочки штукатурки. Я в страхе отступила. Пронзительный взгляд зеленых глаз прожег насквозь, а потом Амир отвернулся и устремился прочь из комнаты. Я вздрогнула от резкого звука захлопнувшейся двери, прижала к лицу ладони, вдавливая ногти в нежную кожу, пытаясь защититься от накатившего отчаяния.

Прошла к кровати и легла, накрываясь с головой покрывалом, замерла, и время тоже застыло, укутав меня плотным коконом, в котором не существует ни прошлого, ни будущего, есть только настоящий момент, и в нем все неподвижно и пусто. Наверное, я долго так пролежала без движения. Когда пошевелилась, ощутила слабое покалывание в теле, какое бывает, только если мышцы затекли, а теперь неохотно пытаются вновь заставить тело двигаться.

Мне захотелось уйти отсюда, из этой разукрашенной комнаты. Амир точно больше не придет. Я чувствовала холод, захотелось согреться, забыться. Натянула платье, кое-как завязала ленты на спине и пошла вниз. В доме воцарилась тишина, было совсем темно, праздник окончился, гости разъехались но домам. Когда проходила мимо раскрытого окна, заметила тонкую светлую полоску на горизонте — уже почти рассвет.

Подошла к кабинету отца, где в небольшом шкафчике он хранил свои самые лучшие вина и крепкий коньяк. Мне сейчас нужно было нечто, способное не затуманить разум, но заставить тело расслабиться, чтобы сдавленное сердце снова забилось свободно.

Отворила дверь и вошла в комнату, окинула ее взглядом и замерла, заметив в кресле у камина Роланда. На круглом столике стояла наполовину опустошенная бутылка, а отец свесил голову на грудь и, кажется, крепко спал. Я тихонько приблизилась, потянулась к недопитому бокалу и одним махом осушила его. Вдохнула и закашлялась от слишком яркой обжигающей крепости. Роланд вздрогнул и проснулся.

— Виолетта, — он потер виски пальцами и поморгал, будто не до конца осознал, что видит меня, — почему ты… Где он?

— Я присяду? — спросила и, дождавшись его растерянного кивка, села в кресло напротив, стянула с подлокотника клетчатый плед и укуталась в него по самую шею.

— Что случилось, дочь? — Он заговорил вдруг тем тоном, который я очень редко слышала от всегда строгого родителя. Так мягко Роланд мог меня только хвалить. Он ведь редко интересовался чем-то помимо моих успехов.

— Зачем вы сделали это? Почему не предупредили о празднике? Зачем унизили Амира этим ужасным спектаклем?

— Он ушел?

— Да.

— Виолетта… — Отец замолчал, подбирая слова, повернулся ко мне. Я почувствовала резкий запах алкоголя, поняла, что Роланд сейчас не совсем трезв, но и пьяным его нельзя было назвать.

— Мы с Эстер долго не могли прийти в себя после твоего последнего ухода. Ты выбрала не нас, выбрала эту проклятую академию, а потом, как оказалось, и этого презренного человека.

— Роланд…

— Да, знаю, он твой муж. Разве ты не поняла, что мы смирились? Мы простили этот твой поступок. Праздник был затеян не с целью унизить Сенсарро, мы хотели показать всем, что одобрили выбор дочери и приняли его в семью. Вы поженились тайно, Виолетта, мы хотели пресечь возможные толки. Признание нами этого брака есть залог для всех остальных. Залог того, что ничего дурного не лежит в его основе. Люди знают, что если чета Лавальеро согласна, то и у них нет права осуждать. На нас всегда равнялись, ты знаешь. Мы чтим традиции всегда и в любых условиях. Мы стареющие аристократы, основа этого древнего мира, его устоев. Нам хотелось как лучше, дочь, поверь. Я могу понять тебя и знаю, через что он прошел сегодня. Этому мерзавцу не откажешь в выдержке. Все вокруг ждали, когда же он оступится, чтобы сразу же вцепиться ему в глотку, поднять на смех, растерзать, а он справился.

Роланд потянулся к бутылке, налил себе еще один стакан, пригубил янтарную жидкость и продолжил:

— Я столько лет терпеть его не мог, никогда бы не подумал, что лично приглашу его в свой дом.

— Роланд, — позвала тихо, переключая внимание на себя, — я знаю правду, знаю, что ты выстрелил в Амира, а потом карета упала в пропасть.

Отец со всей силы сжал пальцы, держащие стакан, костяшки побелели. Я видела, как окрасились мертвенной бледностью его скулы, он закрыл глаза, откинул голову на спинку кресла.

— Я хотел его убить, это правда. Навел пистолет и положил палец на спусковой крючок, но… в последний миг отвел руку, а проклятая пуля срикошетила от скалы.

Голова Роланда поникла, и отец выпустил стакан. Коньяк выплеснулся на дорогой ковер, и в комнате запахло крепким алкоголем.

Я молчала, ждала, что он еще расскажет, а отец не шевелился, будто бы решался сейчас на что-то необычайно трудное. Прохладный ветерок ворвался в комнату, всколыхнул легкие занавески. За окнами светлело, послышалось пение птиц, а такой родной и одновременно чужой мужчина в соседнем кресле вдруг поднял голову, устремляя свой взор в стену. Его расфокусированный взгляд говорил о том, что Роланд сейчас находится где-то далеко за пределами этой комнаты.

— Когда я был молод, родители договорились о браке между мной и Эстер. Очень выгодный союз, прекрасная партия. Я ничего не имел против. А потом был вечер, когда состоялось наше знакомство, большой бал и интересные развлечения. Я познакомился со всей семьей, включая и Мэри. Знаешь, дочь, я ведь подписал брачное соглашение, но так плохо понимал в тот миг, что совершаю ошибку. Потом состоялась наша свадьба, мы переехали в свой дом, я занялся теми делами, которые положено выполнять главе большого знатного семейства. Мэри жила с нами. День ото дня я все лучше узнавал ее, невольно сравнивал с Эстер. Я уважал и сейчас безмерно уважаю свою жену, но я никогда не любил ее. Я был влюблен в ее младшую сестру.

Я тихо охнула и сильнее вцепилась пальцами в плед.