Просто позови. Практика жизни Сурикова Марьяна

Глава 9

МЕТКА

Этот вечер не задался, для меня точно. Академия проиграла, изменить что-то я была не в силах, даже хваленая выдержка и то покинула. Гости, однако, развлекались, а ректор, кажется, очаровал всех милых богатеньких дам. Я нарочно даже не смотрела в сторону Амира, и единственное, чего ждала, — это начала выступлений. Хоть какое-то развлечение.

Наши студенты собирались разыграть небольшие магические представления, должные впечатлить меценатов. Элинна весь вечер болтала со своим Дином, Мелинда изредка бросала грустные взгляды на Эди, а я просто наблюдала за гостями и студентами, пребывая в собственных мыслях. Несколько раз Истор подходил, предлагал принести выпить, перекусить, но я каждый раз отказывалась, и парню надоело меня обхаживать. Он потихоньку переместился в сторону веселой группы девушек, где стояла и улыбчивая Линда.

Спустя некоторое время столы были перемещены в один конец зала, а в центре образовалось свободное пространство, на котором и должны были выступить лучшие студенты. Для гостей расставили стулья, студенты подтягивались поближе, я тоже подошла, но заметила, что оказалась слишком близко от Элизабет, которая как раз занимала место рядом с важными мужчинами из совета и несколькими меценатками, и собралась отойти в другую сторону.

И вот когда я проходила за стулом виерки, случилось нечто невероятное — я заметила вдруг мерцание над головами сидящих, а потом послышался негромкий хлопок, и волосы высоких гостей, их наряды оказались забрызганы лиловой дурнопахнущей жижей. Я в ужасе остановилась. Шар разорвался совсем рядом, но мое платье нисколько не пострадало. Раздались возмущенные и испуганные охи, часть гостей шокированно поворачивали голову в стороны, а я увидела пораженный взгляд Элизабет, которая смотрела прямо на меня.

— Зачем ты это сделала? — возопила брюнетка, поднимаясь и пытаясь очистить от вязкой липкой субстанции свои волосы. За ней и остальные гости уставились в мою сторону, а я онемела от растерянности. Вокруг послышались возмущенные возгласы, а к посетителям академии уже спешили Амир и Эди и еще несколько преподавателей.

Я хотела уйти, но ректор бросил на меня такой взгляд, что ноги примерзли к полу. Амир быстро подошел к Элизабет и что-то там наколдовал, после чего жижа стала постепенно растворяться, пока не исчезла совсем. Эди и преподаватели помогали остальным гостям, быстро ликвидируя последствия непонятно кем произнесенного заклинания и попутно пытаясь успокоить недовольных людей, от которых смердело, как от навозной кучи. Амиральд постарался справиться и с запахом тоже, и довольно успешно.

После этого ректор дал знак разнести гостям сладости и напитки и велел начинать представление. Пока он занимался тем, что утихомиривал недовольных, я осматривалась по сторонам, стараясь вычислить зачинщика. Некоторые студенты все еще поглядывали в мою сторону (неужели думают, что я могла так подшутить?), а я заметила, как из зала кто-то вышел. Быстрым шагом устремилась следом, выбегая в коридор.

— Что за ерунда? — Я остановилась, посмотрела налево и направо, но вокруг было тихо и пусто.

Позади раздался стук двери, и, обернувшись, я увидела очень злого Амира, который в два шага оказался рядом со мной, притиснул за плечи к стене и, нависнув подобно скале, прорычал в лицо:

— Зачем?

Я на миг опешила от его вопроса, а ректор продолжил:

— Элизабет испачкала твое платье, а ты решила сделать то же самое? А о других гостях ты не подумала?

— Но…

— Сколько можно, Виолетта? Неужели в тебе нет совершенно ничего, только мелочность и тщеславие?

— Это была не я!

— Не ты? Ты просто проходила мимо и совершенно случайно применила то самое заклинание, которым я в свое время воспользовался по отношению к тебе? А теперь решила сбежать, и тоже абсолютно случайно? Ты со своей злобой совсем не в состоянии анализировать ситуацию? Ты сейчас оскорбила тех людей, которые могли помочь академии!

Волна обиды и возмущения поднялась в душе. Я уперла сжатые в кулаки ладони в грудь Амира, пытаясь отстранить его подальше от себя.

— Прежде чем бросаться обвинениями, лучше бы прояснили ситуацию! Я этого не делала! Я случайно оказалась рядом.

— Раньше ты хотя бы признавалась в содеянном.

— Да вы просто глупец! Это была не я, слышите?

Нет, он точно не слышал. В такой ярости я видела его только однажды. Амир резко отступил на шаг, выпуская мои плечи.

— Пустая мелочная девчонка, мне противно на тебя смотреть!

Эти слова полоснули по сердцу, будто острый нож. Я прикусила губу, пытаясь сдержать стон, и ощутила соленый привкус крови во рту.

— Я не пустая и не мелочная! А ты, ты дальше своего носа не видишь! — Руки дрожали, дыхание прерывалось, сердце тяжело билось, и каждый толчок отдавался болезненным ударом в грудной клетке, кровь шумела в голове. — Я сегодня ради тебя наступила на горло собственной гордости, пошла к этой отвратительной женщине, которая даже слушать меня не захотела! А ты, ты еще меня обвиняешь! Да вы с ней друг друга стоите. И это твоя Элизабет пустышка, а я… я настоящая! И я тебя ненавижу!

Развернулась и быстро-быстро пошла прочь по коридору, стремясь уйти подальше, пока слезы не хлынули из глаз.

Я бежала до тех пор, пока не ощутила, как в лицо повеял прохладный ночной ветер. Оказалось, что я стою в саду академии недалеко от конюшни. Я повернула к открытому строению. Внутри прохладного полутемного помещения было пусто, в тишине раздавалось лишь тихое пофыркивание лошадей. Подбежав к своему коню, обняла его за шею, прижалась мокрым от слез лицом к теплой морде и зарыдала уже в голос.

Когда смогла немного успокоиться, то оседлала Вихря, вскочила в седло и направила коня прочь от академии. Я все скакала и скакала, не различая дороги, и добралась до города. Вокруг возвышались темные силуэты домов, копыта лошади гулко стучали по мостовой, вокруг не было видно прохожих. Эта необычная тишина заставила меня придержать повод и остановить коня. Оглядевшись по сторонам, поняла, что заехала в самый отдаленный район. Это были даже не кварталы торговцев и зажиточных жителей, а те самые трущобы, где мне никогда не доводилось бывать, зато я была о них наслышана. И вот то, что знала об этих местах, вызвало нешуточное беспокойство и заставило вновь дернуть повод, чтобы Вихрь побыстрее унес нас отсюда.

Конь сделал несколько шагов и вдруг снова остановился.

— Вперед, Вихрь, вперед, — понукала я жеребца, начиная волноваться.

— А куда краля так торопится? — раздался грубый хриплый голос со стороны темной подворотни.

Я стукнула пятками по бокам Вихря, но он не двинулся с места. В испуге оглянулась назад и увидела, как сразу с нескольких сторон к лошади подскочили странные существа, в которых я с трудом опознала обряженных в лохмотья людей. Воздух наполнился ужасающей вонью, а тот мужик, что завел со мной разговор, уже стоял рядом и держал коня под уздцы. Его рука потянулась к моей ноге, но я резко пнула оборванца, вновь дергая повод, а в следующий миг меня стащили на землю, и мужик обхватил поперек тела, разворачивая к своим дружкам.

— Поглядите, браты, какая дамочка! — Он схватил меня грязными пальцами за подбородок, фиксируя голову и давая рассмотреть мое лицо подельникам. Те приблизились и разглядывали пойманную добычу с похотливыми улыбками на страшных, изуродованных шрамами и язвами лицах. Кто-то ухватился за рукав моего платья, кто-то дернул за волосы.

— Немедленно отпусти, — прошипела я, в душе едва живая от ужаса. — Иначе пожалеешь!

— Ха-хха, — раздался в ответ грубый хохот. — Браты, она нам грозит. А чего ты, дамочка, сделать могёшь?

Я не знала, что я могу. В голове, ставшей совершенно пустой от страха, всплыло одно-единственное простенькое заклинание из боевой магии. Я раскрыла ладонь, пытаясь сформировать боевой заряд, и метка ярко вспыхнула в темноте, а магия отозвалась слабой болью в руке.

Ужасный тип вдруг отпустил меня, а его дружки быстро отступили.

— Ворон! У нее метка Тени!

— Так она наша, браты!

— Ты, краля, чего сразу не сказала?

— Кто така будешь?

— Помощь нужна?

— Что у нас позабыла?

Вопросы посыпались со всех сторон, а у меня голова пошла кругом от полнейшего непонимания.

Какая тень? Какая метка? А чудовища стояли вокруг и ждали ответа. Я попыталась взять себя в руки, снова прокручивая в голове их слова. Моя метка, все дело в ней — их остановил этот узор на ладони. Они назвали его меткой Тени. А Тень… О духи! Тень — это же тот предводитель виеров!

— Ищешь кого али просто заблудилась? — настороженно спросил вдруг Ворон. Я осознала, что затянула с ответом, но совершенно не знала, как все объяснить. Кого я могла здесь искать? Если скажу, будто ищу Тень, а меня к нему приведут, то что он сделает? Мы незнакомы, и если этот человек — Адриан Мирас (ведь в его поместье я получила метку), то он сразу поймет, что я пробиралась на зачарованную территорию, и тогда может случиться непоправимое. Вдруг он совершенно ужасен? Вдруг гибель всех девушек в деревне — его рук дело? Я мучительно искала выход из положения, когда спасительное воспоминание прорвалось сквозь окутавшую мозг тьму. Няня, моя няня называла имя человека, который мог бы помочь, если вдруг придется очень тяжело. Няня ведь вращалась среди этого сброда, значит, и тот человек мог быть из их числа. Как его звали? Она давала карточку с его именем! Его звали, звали…

— Ну, чего молчишь? — Тот, кого нарекли Вороном, вновь больно ухватил за руку, а я наконец вспомнила:

— Я ищу Теда Селинга.

— А-а-а, старину Теда? А чего не отвечаешь? Я уж решил, либо онемела разом, либо чего удумала. Я тебя отведу, иди за мной. — И Ворон развернулся и пошел в ту самую подворотню, из которой появился, а его дружки неслышно исчезли, будто растворились в воздухе: вот они еще стояли рядом со мной, и вдруг на улице оказались только я и Ворон, ведущий на поводу Вихря.

Я шла следом за своим странным провожатым по темным закоулкам, мимо мусорных куч, в которых копошились огромные крысы, мимо спящих прямо у стен домов грязных оборванных людей, шла среди ужасной вони мочи, пота и грязи, стараясь не наступить в темноте на собачьи (или человеческие) экскременты. Если бы этот Ворон не забрал моего коня, я бы ни за что не последовала за ним. Зато теперь не убежать, не вернуться в академию. Зачем я вообще оттуда уехала? Проклятый Амир! Ненавижу! Все несчастья в моей жизни происходят из-за этого человека, и не желаю сейчас думать иначе. Злость, по крайней мере, помогает держаться, не поддаться до конца сковавшему душу страху. Вот если б на моем месте была Элинна, она бы точно применила нужные заклинания и ускакала прочь, а я… Сколько бы ни работала над реакцией, ничего у меня не получается.

— Пришли, — оборвал поток навеянных отчаянием мыслей хриплый голос. Мы остановились у низкой двери в очередном вонючем проулке. Дом разглядеть было сложно, здесь совершенно отсутствовали магические шары или хотя бы обычные фонари со свечой. Я только рассмотрела, что у здания два этажа.

Ворон постучал три раза, выдержал паузу и стукнул еще разок. Мы подождали немного, и дверь со скрипом отворилась.

— Ворон, — раздался тихий шепот, — чего надо?

— Кралю тебе привел.

— Веди шлюху обратно, сестра дома, а ты ее знаешь.

— Не шлюха это, дамочка. Тебя разыскивает. У нее метка Тени.

— Тени? — В голосе говорившего прозвучал интерес. — У дамочки?

— Угу.

— Давай ее сюда.

Ворон вытащил меня вперед и толкнул прямо в руки неизвестного мужчины, который крепко ухватил меня за плечи.

— Стойте! — Я попыталась вывернуться. — Стойте, а мой конь?

— Должен же я чего-то поиметь сегодня, а то браты не поймут. Я его продам, краля.

— Нет!

— Не боись, мы со своими делимся, отстегну тебе чуток, на платочки. — И Ворон мерзко расхохотался, уходя прочь и уводя Вихря.

— Стойте! Есть один человек, он вам хорошо заплатит. Его зовут Эдвар, вы найдете его в виерской академии.

Услышал ли он мои слова? Ворон даже не обернулся и ничего не ответил. Мой новый знакомый не стал ждать и захлопнул дверь, а потом протащил меня куда-то вперед и толкнул еще одну скрипучую створку. Я на миг зажмурила глаза, привыкшие уже к темноте и ослепленные сейчас ярким светом настольной лампы.

— Ты смотри, и правда дамочка, — присвистнул Тед.

Он оказался невысокого роста, выше меня примерно на полголовы. Волосы у него были русые, а глаза серо-зеленые. Курносый нос придавал хитрому плутовскому лицу задорное выражение. Тед улыбнулся, показав местами почерневшие зубы, и спросил:

— Как звать-то?

— Виолетта… Виолетта Лавальеро. Я… Мне няня… Малия рассказала про вас, говорила, вы мне поможете.

— Малия? — Тед скрестил руки на груди и снова оглядел меня с ног до головы. — Так это ты и есть та самая, с ожерельем?

Я кивнула.

— Ну и чем помочь?

— Мне бы переночевать до утра.

— Не проблема, а дальше что?

— Может, завтра поговорим? Сегодня я слишком устала.

— Нелегкий денек выдался?

— Скорее вечер.

— Оставайся, тебя в моем доме не обидят. Ты только это… сестре на глаза пока не попадайся. У нее характер не сахар, сперва врежет промеж глаз, а потом разбираться будет. Идем, на чердак тебя отведу.

Я поднялась следом за Тедом на грязный вонючий чердак. Мужчина вытащил из угла свернутый матрас, отодвинул ногой в сторону кучу хлама и постелил мне то, что, по его мнению, называлось постелью, а на деле смердело ужасно, а еще (я была уверена) кишело клопами.

— Ну вот, тут ложись пока.

Я издала невнятный звук, который должен был означать согласие, а Тед спустился с чердака по приставной лесенке и убрал ее в сторону.

Бросив брезгливый взгляд на матрас, я подошла к маленькому грязному окошку и поглядела на освещенную тонким серебристым месяцем улицу. Кроме силуэта дома напротив ничего разглядеть было нельзя. Усевшись на корточки возле окна, положила руки на подоконник, склонила на них голову и снова заплакала.

— Эй, Фиалка! Вставай!

Я попыталась поднять голову и застонала. О, как же тело болит! Руки и ноги онемели, шею ломит, голова чугунная. Я даже пошевелиться не могла. Уснула в сидячем положении, устроив голову на подоконнике.

— Фиалка, я лестницу приставил. Давай спускайся, поговорить надо.

Я сперва встала на колени, пытаясь справиться с болью в онемевших мышцах, потом с трудом поднялась на ноги и кое-как добрела до люка; очень осторожно, словно от этого зависела моя жизнь, спустилась по лестнице, где меня поймал нянин знакомый.

— Пошли на кухню, краля. С сестрой познакомлю. Токо ты не пугайся.

— Чего не пугаться?

Но Тед уже открыл дверь и втолкнул меня внутрь.

— Вот она, подруга нашей Малии, Энн.

Я замерла в дверях, глядя на тощую высокую женщину с настороженным взглядом серо-зеленых, как у брата, глаз. Она казалась бледной и измученной, наверное, ей было не больше тридцати, но выглядела она слишком потрепанной жизнью. Энн недовольно оглядела меня, пристально изучив мое испачканное голубое платье, туфли и распавшиеся из прически рыжие кудри.

— Нашел кого в дом притащить, Тед. От нее за версту аристократкой разит, чего соседи о нас с тобой подумают?

— Ты с чего вдруг соседями озаботилась? Тебе ж на них плевать. Сама недавно Делькино белье помоями облила.

— А нечего было на моей веревке сушить. Она на днях у меня новые панталоны стащила, ворюга! А от этой крали у нас одни неприятности будут.

— Я Малии обещал. А мы когда своим слово даем, его не нарушаем.

— Малия, Малия… Где теперь твоя Малия? Хоть бы часть денег у нее за колье забрал.

— Послушайте, — заговорила я, сообразив, чем можно умаслить недовольную особу, — когда я отыщу работу, то непременно вам заплачу. Сколько вы попросите.

— Ишь ты! Работу она найдет! На тебя токмо глянешь, и сразу понятно, что в жизни не работала. На руки свои посмотри!

Энн ухватила мои кисти и развернула вверх, проводя по ним мозолистой ладонью.

— Не стирала никогда небось, не убирала да не готовила.

— Стирала. — Я смущенно выдернула из ее потемневших заскорузлых ладоней свои теперь казавшиеся слишком тонкими и белыми пальцы.

— Чего тебе от нас надо? Зачем сюда притащилась?

Энн уселась на стул, снова хмуро уставилась на меня.

А я всю ночь, проведенную на чердаке, размышляла о том, что делать дальше, и пришла к решению не возвращаться в академию. По крайней мере, не раньше, чем Амир сам меня разыщет и извинится за свои оскорбления. У меня достаточно гордости, чтобы дождаться этого момента. Тед обещал помочь, а значит, поможет. А мне от него, кроме крыши над головой, пока только одно нужно: пусть познакомит с Тенью. Во-первых, я должна избавиться от этой метки, а во-вторых, понять, что там за проклятие наложено вокруг бывшего замка и почему гибнут девушки в деревне. Только подругам письмо напишу, чтобы они за меня не волновались. Скажу, будто остановилась у знакомого и не желаю возвращаться обратно.

Решительно подняв подбородок, взглянула на брата и сестру и сказала:

— Я желала бы встретиться с Тенью, у меня к нему важное дело.

Энн вдруг фыркнула, а Тед озабоченно почесал затылок.

— Ну и задачка.

— А ты как думал? Уж чего попроще не могла придумать, ей Тень подавай. Щас! Прямо сегодня велим ему к нам в гости пожаловать, пущай с элитой побеседует. Он точно прискачет.

— А что не так?

Я перевела удивленный взгляд на няниного друга.

— Тень редко кому из нас видеть доводилось. Я иногда помогаю ему, потому, может, и получится устроить встречу, но только это не скоро будет. Сперва весточку отправить надо, а уж если он откликнется, тогда и назначит сам время. А со временем у него туго, ну и не с каждым он встречается.

— Почему?

— Так охотников его прикончить знаешь сколько? А уж чтобы он с элитой увидеться решил… Но я попробую.

— А жить никак у нас собралась? — спросила Энн.

— Если позволите, — спокойно ответила я.

— Я бы тебя взашей гнала, но придется уступить ради Малии. Она дурака этого выходила, а то осталась бы я одна без кормильца. Пошли наверх, устроить тебя куда-то нужно. У нас всего кухня да две комнаты на втором этаже. Тед, я ее к тебе переселю, понял?

— Да пускай живет, я и на кухне устроюсь. По ночам здесь теплее.

— Ага, щас! Чтобы жрал ночью мои припасы! На чердак иди. Вон краля убрать его поможет, ты ж из-за нее туда съезжаешь, а праздные руки мне в доме не нужны. Помогать будешь по хозяйству, поняла? — Энн сурово взглянула на меня, и ничего не оставалось, как утвердительно кивнуть.

Глава 10

ЖИЗНЬ НА ДНЕ

Как все-таки странно складывается моя жизнь. Разве могла я подумать несколько месяцев назад, что окажусь на положении практически служанки в доме вора и его сестры и жить буду в самых настоящих трущобах. А главное — я сознательно выбрала такую жизнь. Моя гордыня в который уже раз сослужила плохую службу. Кажется, Амир вовсе не собирался бежать со всех ног, разыскивая меня неизвестно где, чтобы извиниться. Я поначалу ужасно злилась на него за то оскорбление, а потом стала задумываться, а почему он вообще ко мне так относится? Попыталась вспомнить все, что случилось между нами с момента первой встречи.

Надо признать, его отношение сразу настроило меня против Амира. Он ведь единственный не выразил восхищения, не улыбался льстиво и не старался мне понравиться. А потому я в ответ подстроила ту пакость со сферой, чтобы куратора выгнали с работы, однако этого не случилось. Я захотела взять реванш, пыталась выставить Амира в дурацком свете и заказала быстрый танец на балу. Потом случилось это ужасное падение Ритьери из окна, когда я посчитала ниже своего достоинства объяснять оказавшему мне помощь куратору, что надела амарил не для привлечения новых поклонников, а для своего жениха.

Дальше еще хуже: после ужасного происшествия с Селеной я наплевала на все уговоры, продолжала настаивать на огласке и снова все сделала по-своему, а Амиру пришлось вынимать девушку из петли. Если бы я тогда остановилась на достигнутом, наверное, сейчас все сложилось бы гораздо проще, но ведь не остановилась. Нажаловалась на Амира ректору, когда не сдала боевую магию, обвинила в предвзятом отношении, в намеренном занижении моих оценок. А после куратор узнал о метке и о том, как я Мелинду подставила из-за своей недоверчивости и упрямства. Подруга до сих пор расплачивается за то время, одержимая своим эфиальтом и непонятными чувствами к Эди. И в довершение всего я хотела выставить Амира полным дураком перед королем с этой внезапно отросшей львиной гривой, а в итоге сломала все планы заговорщиков, а Бэле пришлось лишних полгода ждать своего освобождения.

Еще я при каждом удобном случае оскорбляла виеров и их академию и потребовала купить мне платья взамен утраченного гардероба, нарочно выбрав самые дорогие и провокационные наряды и желая, чтобы ректору несладко пришлось при их покупке. Это и вправду выглядело очень мелочно. О духи! Потом был этот ужасный поступок с Элизабет! И он вышел в итоге боком всей виерской академии. Позже я Амира обвинила в том, что он змей в чулан подбросил, хотя именно ректор спас меня от энадатр. И после всех этих происшествий я Истора опоила, отчего тот едва не умер, а может, и умер бы, не наложи ректор вовремя чары и не останови распространение яда.

Ах, если бы я тогда знала все, что знаю сейчас, если бы понимала, какие ошибки совершаю. Ведь он относился ко мне иначе в самом начале, подшучивал, пытался вытащить из аристократической скорлупы и всегда помогал, несмотря ни на что. Спрашивал, почему я так поступаю, хотел понять, а я только высокомерно задирала нос, поскольку была слишком горда, чтобы что-то ему объяснять.

Потом он и спрашивать перестал, а теперь вот точно за мной не придет. После какой-то из бесчисленных пакостей его отношение ко мне окончательно испортилось. Испортилось настолько, что он обвинил меня в том, чего я действительно не совершала. Ведь всерьез решил, будто я мстила Элизабет и таким образом подставила всю академию. Ах, если бы я могла повернуть время вспять и все исправить! Но я не могла. И вернуться тоже не могла. И не только потому, что в академии я зависела от него, но и потому, что больше не могла выносить такое его отношение ко мне.

В общем, я написала письмо подругам, Тед отнес его на почту и вскоре принес ответ — эмоциональный и гневный от Элинны, умоляющий — от Мелинды. Я отправила им последнее послание, в котором велела не волноваться обо мне и дать пожить спокойно, добавив при этом, что в новом месте чувствую себя просто превосходно.

Энн, конечно, была довольно груба, да и Тед не отличался хорошими манерами. И раньше я бы, не колеблясь, осадила их за подобное ко мне отношение, но сейчас два фактора абсолютно переменили мое мировоззрение: во-первых, это я была гостьей в их доме, причем гостьей не слишком желанной. При этом меня кормили, поили и выделили, как сказала Энн, нормальное платье (я бы назвала его не иначе как рубищем). Во-вторых, мне было их искренне жаль, особенно Энн. Я видела, как изо дня в день она поднимается ни свет ни заря и приступает к работе по дому. Сперва она шла на рынок, затем возвращалась и готовила еду, прибирала комнаты (Энн не была неряхой и по мере сил пыталась содержать дом в чистоте), а после отправлялась на работу в какую-то адвокатскую контору, где подрабатывала поломойкой. Затем она шла в харчевню мыть посуду, а вечером добиралась до дома, чтобы накормить своего непутевого брата, а теперь еще и меня. Мне даже стыдно было отказать ей, когда она велела помогать с чисткой овощей, мытьем полов или стиркой вещей.

Сперва у меня ничего толком не получалось, но терпение Энн, ее строгие окрики и суровый надзор взяли свое. Я научилась таким вещам, о которых раньше и понятия не имела: чистить и нарезать овощи, перебирать крупу, просеивать муку, мыть полы (Элинна просто гордилась бы мною), протирать пыль, чистить печку, мыть посуду, стирать одежду. Именно во время стирки голубого бального платья мне и пришла в голову идея, как я смогла бы заработать денег. Я ведь умела хорошо шить, а потому предложила Энн раскроить прекрасный материал и сделать из него пару красивых халатиков.

Энн скептически отнеслась к моему предложению, но когда халаты были готовы и она придирчиво осмотрела творение моих рук, то осталась очень довольна. В тот же день сестра Теда принесла первую выручку, сказав, что в магазине готового платья вещи, сшитые мною, были приняты с большой охотой. На первые в жизни заработанные моим собственным трудом монеты Энн купила новый материал, чтобы я пошила еще вещей, а из магазина даже заказ прислали на комплект нижнего белья.

Что касается Теда, то он большую часть дня находился дома, а на работу свою выходил по ночам. Под утро возвращался, принося домой монеты, которые и отдавал своей сестре. Энн всегда тщательно пересчитывала выручку, подозрительно косилась на брата, спрашивая, куда он запрятал остальное, а он отвечал, что отдал ей весь заработок и больше у того виера, или пьянчуги, или элита нечем было поживиться, а сам вскоре исчезал из дома и возвращался под утро мертвецки пьяный. Частенько его притаскивал к дверям Ворон, который спустя несколько дней, как и обещал, передал Теду деньги, вырученные от продажи моего коня. Всю сумму я отдала Энн, чем заслужила еще большее ее одобрение.

Когда прошло немного времени и я несколько привыкла к окружающей обстановке, то поняла, что Энн не в восторге от выбранного братом рода деятельности и всегда ужасно волнуется за него. Позже также узнала, что Тед сидел несколько раз в местной тюрьме, но ее начальник отпускал карманника, когда Энн приносила собранную с немалым трудом нужную для залога сумму. Несмотря на это недовольство, именно на монеты, украденные Тедом, мы с Энн покупали продукты на утреннем рынке. Из дома меня одну Энн не выпускала, а я не особо рвалась прогуляться по вонючим подворотням.

Мое представление о жизни в целом рушилось, как карточный домик. Какая нищета царила вокруг, какое беспросветное отчаяние! Я узнала в полной мере, в каких условиях рос и воспитывался мой отец, и в который раз восхитилась его сильным характером, не позволившим ему сломаться, а, напротив, возвысившим над обстоятельствами. Ведь он не спился, как многие, а пошел учиться.

Теперь я лучше понимала этих людей, которым то самое виерское движение дарило хоть какую-то надежду, принося реальную помощь (выплаты пособий по бедности, возможность официально устроиться на работу или пойти учиться). Позже я больше узнала и о метке Тени. Оказывается, все, кто желал стать участником движения, приносили клятву, и если желание было искренним, на теле проявлялась метка, очень похожая на мою.

Не скажу, что была в восторге от новой жизни, скорее наоборот, но и уйти не могла, несмотря на разочарование и осознание, что Тень не собирается со мной встречаться. Сперва я даже не сомневалась в таинственном предводителе виеров, полагала, он сразу же изъявит желание увидеться, стоит только послать весточку. Однако время шло, а Тень не объявлялся. И каждый день на мой очередной вопрос вор отвечал, что никаких новостей нет. Кажется, Энн с самого начала была права.

Так и проходили дни, которым я потеряла счет. Я все больше погружалась в уныние, совершенно не понимая, что мне делать дальше, а потом вдруг все снова изменилось.

Я спустилась по лестнице и подошла к приоткрытой двери на кухню, когда услышала слово «Тень», и остановилась.

— Что же он не отвечает? Ты ему уже сколько весточек послал?

— Одну.

— Всего одну? Так Фиалке говорил, что несколько.

— Я в самом начале одну отправил, как только она у нас появилась, а ответа не дождался. Мне потом Ворон сказал, что та весточка могла до Тени и не дойти, вроде в отъезде он был, я хотел повторно отправить, а потом жаль стало.

— Чего тебе жаль стало?

— Тебя. Вон как о девчонке печешься, носишься с ней, что курица с цыпленком, повеселела даже. Привязалась ты к ней, а она тоже старается, помогает. Тебе легче намного, ну я и решил… повременю еще с этой весточкой, а отправлю попозже.

— Да ты с ума сошел? Не место ей здесь! Хоть видел, как на нее наши поглядывают? Да она здесь ну точно алмаз в навозной куче. Как говорит, как ходит, да она и полы моет так, словно наклонилась реверанс королю сделать. Наших только метка ее и останавливает.

— А ты сама посуди, стала бы она у нас батрачить, если б было куда пойти? Тень молчит, а она не уходит. Некуда ей податься!

— Дурак ты! А по кому она тоскует тогда здесь, ты не подумал?

— Да чего она тоскует? Нормально с ней все.

— Нормально. Идиот ты и есть! Ничего в женском сердце разглядеть не можешь. Нельзя ее здесь оставлять и точка, не нашего она круга. Уж не знаю, что ее держит, но коли оставим, сломается в этих условиях. Девочка сильная, но и ей защитник нужен.

— Я ее защищаю. Намедни вон как раз Ворону говорил, чтобы и глядеть в ее сторону не вздумал. А он все соловьем разливается: «Какая она ровненькая, ладная. Какие волосы блестящие и кожа чистая!» Никак втюхался в элиту нашу.

— Втюхался? Да твоему Ворону только одного и надо! — В голосе Энн явственно послышалась тревога. — Чтобы не вздумал больше тянуть! Сегодня же весточку Тени отправишь, иначе я этого неуловимого сама сюда за уши притащу, пусть девчонку вытаскивает, коли она его метку имеет.

— Да я ж как лучше хотел!

— Весточку отнесешь, понял?

— Понял.

— И попробуй только солгать, вмиг узнаю, и не поздоровится тебе.

Я развернулась и ушла наверх, так и не сказав потом ни слова об этом происшествии.

— Эй, Фиалка. — Взволнованный Тед прибежал на кухню, где я как раз мыла посуду. — Погляди, погляди, есть ответ! Тень ответил! Вечером отведу тебя в городской сад, в тайное местечко. Изложишь ему наконец свое дело.

Я едва не выпустила из рук тарелку еще при слове «ответ», а сердце взволнованно и тревожно забилось в груди. Мне вдруг страшно стало встречаться с предводителем. Вспомнились все те мысли, что не давали покоя раньше, слухи о нем, о страшном духе, все, что я сама вычитала в библиотеке про эфиальта.

— Чего не радуешься-то?

— Радуюсь. Я растеряна немного, он так долго не отвечал.

Тед только широко осклабился:

— Ну так ответил же. Теперь на лад дело пойдет, а то Энн едва со свету белого меня не сжила с этой весточкой.

— А он… А это безопасно?

— Ты об чем? — не понял мужчина.

— Безопасно встречаться с ним одной?

— С Тенью?

— Да.

— А чего он тебе сделает?

— Не знаю.

— Нет, ну если б ты еще чего сотворила, напортачила где, тогда бы и боялась, а так чего трусишь?

— Нет, я не боюсь, немного переживаю, как он отнесется к моей просьбе.

— А чего просить станешь?

Я промолчала, не желая удовлетворять любопытство Теда. Все-таки метка — это мое личное дело.

— Не боись! — хлопнул по плечу мужчина. — Девку не пришибет ни за что, это точно.

Слабое утешение, но, кажется, Тед успокоил, как мог. Я вновь повернулась к раковине, взяла новую тарелку, уговаривая себя, что все будет в полном порядке и бояться абсолютно нечего.

Глава 11

ТЕНЬ

Тед вел меня по дорожкам городского парка, держась подальше от освещенных аллей. В этом самом парке я когда-то ездила по утрам верхом на Вихре, однако ни разу не добиралась до подобных уголков, известных только определенному кругу заинтересованных личностей.

— Вон туда.

— Что?

— Вперед проходи, через кусты, там это место. Я тебя здесь ждать буду. Как поговорите, поворачивай назад.

— Хорошо. — Я замерла, боясь сделать шаг, и Тед подтолкнул меня в спину.

— Чего встала?

Пробежав вперед от его толчка, я все же набралась решимости пройти сквозь кусты и остановилась посередине небольшого пятачка, со всех сторон окруженного густыми зарослями. В центре лежал огромный валун, который сгодился бы вместо скамейки. Я колебалась, стоит ли присесть на него или лучше остаться стоять, чтобы легче было унести отсюда нога.