Чертов нахал Киланд Ви

Дорога была абсолютно свободной, поэтому мне не составило особого труда нажать на тормоза и свернуть к обочине. Я пересекла три полосы движения и резко остановилась. Наступившую темноту нарушал только свет передних фар моей машины и автомобилей, проезжающих мимо. Я вышла, обогнула машину и встала со стороны пассажирского места, всем своим видом показывая, что жду, когда он выйдет. А затем, собрав всю свою злость и подбоченясь, заявила:

– Ты, чертов нахал! Я подбираю твою задницу на остановке, спасаю из затруднительного положения, а ты мало того, что влезаешь в мой автомобиль, сжираешь половину еды и переключаешь музыку под свой вкус, так в довершение всего еще и отвечаешь на мои телефонные звонки! Для твоих ушей не предназначенные!

Он скрестил руки на груди.

– Ты вовсе на спасала мою задницу. Я съел всего пару кусочков курицы с попкорном. От твоего музыкального вкуса меня тошнит, а звонки этого напыщенного мудака Гарри тебя явно расстраивали.

Я испепелила его взглядом.

Чэнс не остался в долгу.

О, Боже! Свет фар проезжающей мимо машины упал на его лицо, и тут я вспомнила. Номер тринадцать. Его выразительные глаза были именно того цвета. Мой любимый серо-синий оттенок, из упаковки мелков «Crayola». Именно он заканчивался у меня раньше всего, когда другие шестьдесят три едва успевали затупиться. Я обожала этот цвет, для меня это был не просто оттенок, которым я раскрашивала небо. В моей жизни был целый год, когда все лица в моих раскрасках имели этот прекрасный голубой оттенок с таинственным сероватым отливом. Я никогда не встречала предметов такого редкого цвета в жизни, и уж тем более глаз.

Честное слово, я позорно выпала из реальности, но Чэнс сумел спасти положение.

– О-о-бри, – примирительно произнес он.

О-О-БРИ.

Что б ему провалиться. Я промолчала. Я была в процессе… обработки информации.

– Я всего лишь пытался помочь. Гарри получил по заслугам. Я не знаю, кто он для тебя, но, кем бы он ни был, очевидно, что он обидел тебя. И ты не желаешь выслушивать его извинения. Так пусть он пострадает какое-то время, думая, что ты в машине с другим мужчиной. Он должен знать, что вокруг такой женщины, как ты, мужики ходят толпами. И пусть всегда об этом помнит.

Такой женщины, как я?

Я изо всех сил пыталась сохранить возмущенный вид, но злость куда-то исчезла.

– Ну, просто на будущее, не хватай мой телефон без спроса.

– Слушаюсь, мэм.

Я благосклонно кивнула, пытаясь ощутить хотя бы слабый вкус победы. Не могла же я перестать злиться только потому, что у него такой сексуальный голос и глаза цвета мелка номер тринадцать. Или могла?

– Не возражаешь, если я ненадолго сяду за руль?

Я не могла похвастаться хорошим ночным зрением, глаза от напряжения уже начали затуманиваться.

– Ладно, садись.

Он открыл дверцу, подождал, пока я села на пассажирское сиденье, закрыл ее и обошел машину с другой стороны. Прежде чем сесть за руль, Чэнс наклонился, подобрал что-то с земли и бросил в сумку на заднем сиденье, а затем поправил кресло так, чтобы ему было удобнее.

– Что это ты там подобрал?

– Ничего. – Ну конечно, плевал он на мой вопрос. – Водитель выбирает музыку, – объявил Чэнс и отъехал от обочины.

– Ты переключал каналы каждые пять минут, когда я была за рулем.

Он пожал плечами и улыбнулся.

– Правила изменились.

Сидя на пассажирском сиденье, я могла незаметно изучать его, пока он сосредоточился на дороге. О, Боже, эти ямочки на щеках! На четко очерченном подбородке заметно пробивалась легкая щетина, и мне это нравилось. Действительно нравилось. Только бы он сидел за рулем подольше.

Спустя три часа, почти в полночь, мы решили остановиться на ночлег. Мы проехали достаточно много, почти столько, сколько я и планировала, несмотря на то, что несколько часов были потрачены на смену колеса.

Женщина за стойкой гостиницы так погрузилась в игру на своем смартфоне, что едва бросила на нас рассеянный взгляд, когда мы подошли, и тут же снова уткнулась в экран, с гораздо большим интересом.

– Могли бы мы снять номер на одну ночь? – спросил Чэнс.

– Хм, пожалуйста, два номера, – уточнила я.

– Зачем? Я собираюсь снять один номер с двумя кроватями.

– А я не собираюсь делить с тобой комнату.

– Поступай, как знаешь. – Чэнс пожал плечами и снова переключил внимание на администратора гостиницы. – Она просто боится, что если окажется со мной в одном номере, то не удержится и начнет ко мне приставать. – Нахал подмигнул женщине, и даже ее темная кожа не смогла скрыть румянца смущения.

Я только закатила глаза, потому что слишком устала для новой перебранки, и обратилась к служащей:

– Не могли бы вы дать мне номер с окнами на запад, только не на первом этаже. И четное число, если можно.

– А мне с кроватью и туалетом, если такое возможно. – Чэнс ухмыльнулся, решив, что уел меня.

– Я могу предложить вам номера двести семнадцать и двести восемнадцать. Они как раз по соседству.

– Прекрасно. Она ведь на самом деле хочет быть ко мне поближе.

Не знаю, что подействовало на меня больше – его идиотские шуточки или то, что я очень устала, проведя столько часов в дороге, но я только засмеялась, не пытаясь возражать или пререкаться.

Чэнс выглядел при этом немного удивленным.

Женщина протянула каждому из нас ключи и шоколадное печенье.

– Если хочешь, можешь съесть мое. Я стараюсь не есть на ночь.

– О да, я бы с радостью съел тебя.

– Что ты сказал?

Он недоуменно обернулся.

– Я сказал, что с радостью съел бы твое печенье.

Боже. Да мне просто необходимо выспаться! А еще принять холодный душ.

Чэнс разнес наши вещи по номерам, и я не могла не отметить, что он пропустил меня вперед, когда мы выходили из лифта. Несмотря на всю его бесцеремонность, у засранца были хорошие манеры.

– Доброй ночи, вредина.

– Пока, нахал.

Я была рада, что он не произнес моего имени; мне и так было не по себе от того, что придется спать через стенку с таким горячим парнем.

Минут через пятнадцать я закончила все приготовления ко сну и с удовольствием юркнула в постель. Сделав глубокий вдох, я позволила себе расслабиться и насладиться приятной мягкостью матраса.

Внезапный стук в дверь заставил меня подпрыгнуть.

Я с раздражением вылезла из кровати и, стоя на цыпочках, посмотрела в дверной глазок. И почему эти штуки всегда находятся так высоко? С удивлением я обнаружила, что с другой стороны никого не было.

Стук раздался снова.

Я включила свет. Звук шел не от входа, но от внутренней двери, которую я поначалу даже и не заметила.

Дверь, которая вела в комнату Чэнса.

Я отодвинула задвижку и приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы можно было узнать, что ему нужно и тут же захлопнуть ее перед его наглым носом. Со скучающим видом Чэнс стоял, облокотившись о стену.

С голым торсом.

На нем были только темно-серые боксерские трусы, которые облегали его как вторая кожа.

С минуту я пыталась понять, что ему нужно, и не решалась задать вопрос. Он же всего лишь поигрывал в руках зубной щеткой и вел себя довольно мирно.

– По-моему, мы уже установили, что я не серийный убийца.

Я открыла дверь пошире.

Чэнс одарил меня улыбкой.

О, Господи. Пусть это прекратится, и немедленно.

– Должно быть, я оставил зубную пасту в дорожной сумке. Она в машине.

– Вот как? – Я судорожно сглотнула.

Чэнс склонил голову набок, его брови сошлись на переносице.

– Одолжишь пасту?

– Ну… да, конечно.

Он протиснулся мимо меня в номер и направился в ванную. Я осталась ждать у двери.

– Для одной ночи у тебя здесь слишком много женских штучек, – произнес он со ртом, полным зубной пасты, и зачитал вслух всю информацию на этикетке моих духов от Эсте Лаудер: – Париж, «Private Collection Tuberose Gardenia».

Я слышала, как он чистит зубы и полощет рот. Значит, воспользовался моим ополаскивателем. Да и пожалуйста, мне не жалко.

Чэнс вышел и выключил свет в ванной комнате.

– Тубероза – это роза?

Я покачала головой, все еще сбитая с толку происходящим.

– Теперь понятно, – пробормотал он.

– Что тебе понятно?

– Я весь день гадал, чем от тебя пахнет. Не думаю, что прежде мне приходилось нюхать туберозу. – Он пожал плечами и направился к себе в номер, но у двери обернулся. – Даже твои крошечные черные трусики пропахли этим запахом.

От возмущения я вытаращила глаза. Я и забыла, что, скинув лифчик и трусики, оставила их в ванной.

– Ты… ты…

– Расслабься. Я шучу. Неужели я похож на бельевого фетишиста?

Да.

Ладно, это глупость. Конечно же нет. Но что, если?..

– Спокойной ночи, Обри. – Чэнс улыбнулся, предсказуемо сразив меня своей невероятной улыбкой, и скрылся за дверью.

О-ОБРИ-И. Черт его побери!

Я закрыла дверь и дважды проверила надежность запора, непонятно только, для чьей безопасности, Чэнса или моей. Его голос, произносивший мое имя, все еще звучал в голове, становясь, по мере того как я погружалась в сон, все тише и тише с каждым вдохом, словно убаюкивающая колыбельная.

Пока в дверь снова не постучали.

Должно быть, я действительно успела провалиться в сон на несколько секунд перед тем, как встать и открыть дверь. Снова.

– Не хочешь посмотреть какой-нибудь фильм?

В моей комнате было абсолютно темно, а в его номере ярко горел свет. С минуту мои глаза привыкали к нему. А когда я смогла видеть, то уставилась на нижнее белье Чэнса. Вместо того, чтобы отказаться и захлопнуть дверь, я начала с ним спорить. Снова.

– Я не собираюсь смотреть кино с малознакомым парнем, который заявился ко мне в одном белье.

Чэнс взглянул на свой пах и затем снова на меня.

– Почему это? Не похоже, чтобы у меня была эрекция.

На минуту я впала в ступор из-за его наглого комментария… и тут же начала представлять его с эрекцией. Я почувствовала, что мне некуда девать глаза. Стоило опустить взгляд, как он тут же упирался в его впечатляющее достоинство. А если поднять – Чэнс тут же догадался бы, о чем я думаю.

Негодяй понимающе усмехнулся.

– Так и быть, я, пожалуй, надену шорты.

Понятия не имею, с чего я затеяла эту дискуссию, когда в действительности не имела ни малейшего желания смотреть кино. Чэнс исчез, но уже через минуту вернулся, в свободных шортах, из которых все еще виднелся поясок его боксеров, на котором красовался лейбл Calvin Klein. Но теперь, когда можно было не смущаться видом его облегающего белья, оказалось, что свободные шорты еще хуже. Теперь, когда его крепкие ягодицы оказались прикрыты, я невольно обратила свое внимание на потрясающие мышцы груди. И живота… Чуть приспущенные на узкие бедра шорты обнажали рельефные мышцы, формой напоминавшие букву V.

– Твоя очередь, – потребовал Чэнс.

Я бросила на него непонимающий взгляд.

– Если я не могу ходить в нижнем белье, то и ты не можешь сидеть тут в ночной рубашке.

– А что не так с моей рубашкой? – спросила я с вызовом.

Чэнс скользнул взглядом по моей груди, и его губы изогнулись в очаровательной плутовской усмешке.

– Все в порядке. Ради бога, оставайся в ней, я не возражаю.

Я опустила глаза и обнаружила, что надела белую рубашку без лифчика. Соски выпирали так явно, словно желали проткнуть тонкую ткань.

Минут двадцать мы спорили, какой фильм посмотреть, и остановились на фильме ужасов, смотреть который на самом деле у меня не было ни малейшего желания. А пятью минутами позже я уже спала, накинув свитер поверх рубашки, а Чэнс сидел рядом на моей двуспальной кровати.

Когда я проснулась на следующее утро, Чэнс был в своем номере, а дверь, соединяющая наши комнаты, была открыта. Я слышала, как он говорил по телефону, рассказывая кому-то о своих планах на день. При этом он явно лгал, так как я была уверена, что он и не собирается проводить весь день в Лос-Анджелесе.

Глава 3

Позавтракать мы решили в придорожной забегаловке неподалеку от гостиницы.

Я решила сразу же заказать напиток.

– Мне, пожалуйста, тройной ванильный латте с обезжиренным молоком. Очень горячий и с небольшим количеством пены.

Чэнс посмотрел на меня, сощурившись, а затем повернулся к официантке.

– Вы поняли, что она сказала?

Берта – именно это имя было обозначено на бейджике официантки – не являла собой образец любезности.

– У нас тут просто кофе – обычный или без кофеина, – монотонно сообщила она, подавая кофейник.

– Ну, тогда мне черный кофе.

– Мне тоже, – произнес мой спутник.

Официантка налила кофе в чашки.

– Сейчас вернусь и приму у вас заказ.

Чэнс засмеялся, тряся пакетиком с сахаром. Интересно, что его так рассмешило? Я скрестила руки на груди.

– И что тут смешного?

– Ты.

– А что со мной не так?

– Ты действительно думаешь, что можешь заказать свой мудреный напиток в подобном заведении?

– Латте есть везде. Даже в «Макдональдсе».

– Давай закажем тебе на завтрак «Хэппи Мил» – с маленькой игрушкой внутри. Тогда ты будешь довольна?

Покачав головой, я принялась изучать меню. Там не обнаружилось ничего, что я могла бы съесть.

– Тут все такое жирное…

– М-м-м… бекон. Небольшое количество жира тебя уж точно не убьет.

– Я уже потребила месячную норму жира… вчера. Помнишь куриные наггетсы?

– Месячную норму жира?

– Именно. – Я не смогла сдержать тяжелый вздох. – В этом меню практически нет здоровой еды. Серьезно, я даже не знаю, что заказать.

– Не беспокойся. Я сам закажу.

– Что? Нет, не надо.

Чэнс поднял палец.

– Берта, милая, мы готовы сделать заказ.

Боже, он способен заставить покраснеть даже эту угрюмую официантку.

– Что вы хотите заказать?

Чэнс ткнул пальцем в меню.

– Лично я буду вот это холестериновое и очень аппетитное, судя по описанию, блюдо. Его название, «Сердечный приступ», меня пленило. А даме – тост из ржаного хлеба, только без масла, пожалуйста.

– Сию минуту.

– Значит, все, что мне полагается, – это пустой тост?

– Нет, конечно, можешь присоединиться к моему «Сердечному приступу». Ты просто еще не разобралась в себе. Заказав тост, я всего лишь хотел показать тебе, что на самом деле ты вовсе не хочешь его, хоть и настаиваешь на здоровой пище. А то, что ты считаешь вредным, желаешь больше всего – где-то там, глубоко в душе.

– Да неужели…

– Конечно. Чем сильнее ты стараешься быть хорошей и правильной, тем больше в глубине души стремишься к тому, что считаешь порочным. А поэтому ты не просто попробуешь мою нездоровую жирную пищу, но еще и будешь уплетать ее с огромным количеством моего петушиного соуса, и, уверяю, тебе это понравится.

– Прости… С каким, каким соусом?

Чэнс захохотал и, склонив голову, расстегнул карман куртки. Потом со стуком плюхнул на стол маленькую красную пластиковую бутылочку. И в самом деле – на этикетке в центре красовалось изображение петуха.

– Вот, петушиный соус. Известен также под названием сирача. Это тайская разновидность соуса чили. Как попробовал его однажды, так всюду теперь таскаю с собой, обалденная вещь, ты наверняка оценишь.

Берта принесла большое овальное блюдо, на котором лежала целая гора из кусков омлета, жареного картофеля, сосисок, бекона, канадской ветчины и хэша из соленой говядины. Она поставила блюдо перед Чэнсом, а передо мной – маленькую тарелочку с тостом.

Чэнс, не долго думая, начертил на всем этом великолепии красную сеточку из соуса, а потом запустил туда вилку, едва ли не облизываясь и в то же время с хитрецой наблюдая за моей реакцией.

Одарив его презрительным взглядом, я откусила большой кусок тоста, твердо намереваясь воздержаться от пиршества. По правде говоря, я просто умирала от голода.

Упорно стараясь не смотреть на блюдо с вредной едой, я подняла глаза и уставилась на бейсболку Чэнса. Он приобрел ее в сувенирной лавочке при гостинице и надел козырьком назад. Из-под нее в беспорядке выбивались каштановые волосы, и, надо сказать, выглядел он весьма привлекательно. Сквозь окно, у которого мы сидели, струились солнечные лучи, отчего его синие глаза оттенка номер тринадцать казались еще ярче.

Черт бы его побрал!

Звук его голоса выдернул меня из мечтаний.

– Ты же действительного этого хочешь, Обри.

Что? Чэнс заметил, что я его разглядываю, или же он говорит о еде?

Он разрезал сосиску пополам, нанизал на вилку и попытался скормить мне, сверкнув зубами в соблазнительной улыбке.

– Ну, давай же! Всего один кусочек.

От сосиски исходил пикантный и безумно аппетитный запах… Не в силах противостоять соблазну, я открыла рот и позволила Чэнсу это сделать.

– М-м-м… – только и могла промычать я, медленно жуя сочную сосиску с закрытыми от удовольствия глазами, смакуя каждый кусочек. Когда я открыла глаза, то увидела, что взгляд Чэнса прикован к моим губам.

– Хочешь еще? – произнес он хрипловатым голосом.

Мой рот наполнился слюной.

– Давай.

На этот раз Чэнс взял кусочек бекона и скормил его мне рукой. Я не могла не признать, что он был прав насчет тайского соуса. Он подходил решительно ко всему.

– Еще?

Я облизала губы.

– Да.

Чэнс скормил мне еще три кусочка. Когда я застонала от удовольствия, он уронил вилку, которая со звоном упала на стол.

– Черт возьми! Еда, конечно, вкусная, но не до такой же степени!

Мой рот был набит беконом, и я с трудом произнесла:

– Что ты имеешь в виду?

– Когда тебе в последний раз было действительно хорошо?

– Что-о?

– Черт возьми, принцесса. Я имею в виду, когда ты как следует с кем-нибудь трахалась?

Я почувствовала, что краснею. Да что у него за вопросики?

– И какое отношение это имеет к завтраку?

– Такая реакция на еду может быть только при крайней степени сексуальной озабоченности. – Чэнс игриво пошевелил бровями. – Принц Гарри был явно не на высоте, не так ли?

– А вот это уже не твое дело!

– Твое лицо сейчас краснее соуса. – Чэнс подался ко мне и прошептал: – Обри, когда в последний раз ты испытывала оргазм во время секса?

– Какая тебе разница?

Но он продолжал допытываться еще настойчивее:

– Нет-нет, скажи. Как давно это было?

– Ну, допустим, в колледже, – буквально выдавила я из себя.

Какого черта я с ним разоткровенничалась?

– Поверить не могу, что я это сказала.

Мне было очень неловко, и это еще слабо сказано.

Он глубоко вздохнул.

– Не стоит смущаться. Хотя буду откровенен – я в шоке. Такая женщина, как ты, должна быть с мужчиной, который умеет доставить удовольствие.

– А тебе-то какое дело? Ты все твердишь «такая женщина, как ты», и прочее бла-бла, но что-то не похоже, чтобы ты был от меня в восторге.

Чэнс откинулся на спинку стула и некоторое время смотрел в окно, а потом снова взглянул мне в глаза.

– Ну, почему же, я в восторге… как от занозы в заднице… Понимаешь, на самом деле ты мне очень нравишься, Обри. Ты такая забавная. Нет, я, пожалуй, неточно выразился… Хотя, ну да, ха-ха – забавная. Такая вся из себя правильная. Хотя и не лишена остроумия. Быстро соображаешь. И чертовски хорошенькая, – Чэнс опустил взгляд, словно не решаясь продолжить. – Что же случилось у тебя в жизни?

– Что ты имеешь в виду?

– Почему ты пытаешься сбежать от этого типа, Гаррисона? – Я медлила с ответом, и Чэнс жестом подозвал Берту. – Можно нам еще кофе?

Я так и не поняла, что на меня нашло. Возможно, все дело в остром соусе. Какая-то часть меня вдруг возжаждала выплеснуть все, что накопилось на душе. После того, как Берта наполнила наши кружки, я пустилась в откровения.

– Гаррисон – глава юридической фирмы в Чикаго, где я работала. В отделе патентного права и товарных знаков. Мы жили вместе чуть больше года. Сняли квартиру. А пару месяцев назад я узнала, что он изменяет мне с одной из практиканток. Поэтому я и…

– Съехала с квартиры?

– Ну да. И ушла с работы. Каждый день в течение последних нескольких недель Гаррисон пытался убедить меня, что я совершаю большую ошибку, что порчу себе карьеру, потому что он готов сделать меня партнером по бизнесу гораздо раньше, чем я бы этого достигла собственными силами. Но я бросила все и устроилась на первую попавшуюся работу в небольшой начинающей фирме в Темекуле. Признаюсь честно, мне страшно. Я никого не знаю на Западном побережье и сомневаюсь, что приняла правильное решение. Не уверена даже, что по-прежнему хочу работать юристом. Я чувствую себя полностью потерянной.

От этого признания у меня на глазах даже слезы выступили. Чэнс смотрел на меня пристально, с необычно серьезным выражением лица, которое я раньше у него не замечала.

– А что тебе на самом деле больше всего интересно?

Страницы: «« 123 »»

Читать бесплатно другие книги:

В этой книге собрано большинство моих стихотворений разных лет. Здесь стихи о любви, о родном селе Ч...
У России часто получалось выигрывать войны, но гораздо реже удавалось выиграть мир. Война в Европе з...
Сегодня, когда весь мир пугает новый коронавирус, мы не знаем, как себя обезопасить. Как не поддатьс...
Остросюжетный роман-путешествие о любви и счастье. Читателя окружит солнечный, экзотический, пряный ...
В этой книге американская писательница и исследователь Мэрилин Ялом раскрывает все оттенки любви по-...
Эта книга о том, что ребенку не так важна внешняя непогода, если есть место, где его безусловно любя...