Источник Миченер Джеймс А.
– Если честно, то гораздо больше – о медовом месяце, – признался он.
Я улыбнулась и ласково его шлепнула.
– Хотя я мечтал и о нашей свадьбе еще когда мы были детьми – практически с того дня, как мы познакомились. Ты не забыла тот день в парке Форсайт, Мерси? Я позволил тебе перегнать меня, когда мы залезали на наше дерево!
– Я помню, что перегнала тебя, но чтобы ты мне это позволил – нет.
– Ладно, но я-то дал тебе фору, и ты выиграла. Я хотел увидеть твою рыжую головку среди зеленых и голубых пятен. Ты залезла выше меня, а когда я остановился, то посмотрела вниз и высунула язык. Вот тогда я впервые подумал: «Когда-нибудь я на этой девчонке женюсь». Да, Мерси… Поэтому мы завтра возьмем разрешение на брак, но ты спланируешь настоящее торжество. Со смокингом и белым платьем, цветами, шампанским и гостями навеселе. Я-то точно их всех перепью, – уточнил он и погладил меня по животу. – Да, и с тортом! – добавил Питер, и я услышала, что у него забурчало в животе. – Умираю с голоду. А ты?
Я поняла, что очень хочу есть.
– Я тоже.
– Давай прогуляемся в какой-нибудь хороший ресторан. Сможешь надеть свое славное платье, которое ты бросила мяться на полу моей гостиной.
– В тот момент мой наряд тебя особо не волновал.
– Еще как волновал, – возразил Питер, крепко обнимая меня. – Знаешь, я был на взводе.
Он опять поцеловал меня в губы, а затем принялся покрывать поцелуями мою шею.
– Еда! – воскликнула я, отталкивая его.
– Конечно, – Питер быстро чмокнул меня в губы и вытащил из-под меня руку, заменив ее подушкой. – Надо принять душ, – он дотронулся до своего подбородка. – И побриться. – Он слез с кровати и выпрямился. – Не хочешь пойти со мной? – предложил он, многозначительно вскинув брови.
Я кинула в него подушкой.
– Марш в ванную, да побыстрее. Мы с Колином голодные.
Он удалился, а я закрыла глаза, слушая шум воды. Меня безумно радовало, что Питер по-прежнему любит меня и все еще мне доверяет. Я закуталась в одеяло, с наслаждением вдыхая запах его тела.
Спустя несколько минут он вернулся и встал рядом со мной, задрапированный в полотенце.
– Лежишь, лентяйка?
Он покопался в комоде и достал брюки и рубашку.
– Ой-ой! Рубашка на пуговицах! Мы сегодня модные.
– А вот и нет. Это не пуговицы, а кнопки, – пояснил он, просовывая руки в рукава. – И тебе будет проще: не придется рвать на мне одежду.
– А я вчера ее и не рвала, – засмеялась я. – Это ты сделал.
– Слушай, если ты решила помнить, будто честно меня победила, когда мы лезли на дерево, то я имею право запомнить финт с рубашкой так, как мне хочется.
– Договорились, – я отшвырнула одеяло и спустила ноги с кровати. Питер прекратил одеваться и с улыбкой наблюдал за мной. – Мне надо освежиться.
– Зря ты ко мне не присоединилась. Мы бы сэкономили время и воду.
– Ничего подобного! Мы бы вообще ничего не сэкономили.
Я направилась в ванную комнату. Сначала я решила оставить волосы сухими, но под потоками горячей воды было так приятно стоять! Я словно смывала с себя самые жуткие и тревожные моменты последних суток, которые хотела забыть, и каким-то образом усиливала чувственность тех мгновений, которые хотела сохранить в своей памяти.
Выйдя из душа, я вытерлась и закуталась в полотенце. Спальня пустовала, хотя Питер заранее разложил на кровати мое платье и нижнее белье. Я начала одеваться, когда дверь чуть приоткрылась. Питер сунул голову в щель.
– К тебе пришли.
– Кто?
– Какая-то женщина. Говорит, что ее зовут вроде бы Ривке.
– Ривка Леви!
Надо же, кто пожаловал в Саванну! Я не видела Ривки с того самого дня, когда грань избрала меня якорем. Она была в числе троих ведьм, которые подготавливали наш дом к обряду, проверяли его на предмет утечек энергии или вторжений, которые могли бы внести помехи в процесс передачи энергии грани новому якорю. Увы, их усилия оказались по-настоящему безуспешными.
– Ага. Ты не против? Или мне ее прогнать?
– Мерси, милая! – позвала меня Ривка из-за спины Питера. – Оденься и поболтай со мной.
Я посмотрела на Питера и пожала плечами.
– Секунду, миссис Леви.
– Пожалуйста, зови меня Ривкой, милая. Питер, у тебя вина не найдется? – Я услышала, как хлопнули дверцы буфета. – Замечательно, красное. А где штопор?
– Сейчас, – произнес Питер и закрыл за собой дверь.
Я вытерла волосы полотенцем и заплела косу. Потом их будет ужасно трудно расчесать, но Ривка не из тех людей, кого можно заставлять ждать. Если я немедленно ее не поприветствую, она сама ко мне заявится. Я оделась, разглаживая складки, образовавшиеся на платье, и вышла в гостиную.
Питер сидел напротив Ривки за столом.
– Здравствуй, милая! – воскликнула Ривка, вставая и заключая меня в объятия. Я не ожидала столь бурного приветствия от женщины, с которой была едва знакома. Ривка поцеловала меня в щеку. – Мазаль тов![14]4 Поздравляю с малышом! – Отпустив меня, она взялась за бокал. – За Колина! – произнесла Ривка, протягивая другой бокал к Питеру.
Он чокнулся с гостьей.
– За Колина, – отозвался он, правда чуть растерянно.
Ривка просияла.
– Рассказывай, милая. Поделись со мной новостями! Как дела у тебя и у твоих родных?
– Вы с ними уже говорили?
– Нет еще. Я прямо из аэропорта. Мне хотелось сначала пообщаться с тобой.
Ривка откинулась на спинку стула, подчеркивая непринужденную атмосферу нашей встречи и отсутствие угрозы с ее стороны.
– А кто еще приезжает от семейств?
– Никто, дорогая. Только я. Я настояла, что мне лучше будет приехать одной, а не заявляться в компании ведьмаков! Мы же не из испанской инквизиции, зачем тебя пугать! А теперь выкладывай, что случилось прошлой ночью? Что вы все натворили, отчего грань загудела, как пожарный колокол?
Я села, пытаясь выиграть пару минут, чтобы собраться с мыслями.
– Миссис Леви, Мерси перенесла сильный стресс. Вдруг воспоминания плохо отразятся на Мерси или на нашем сыне? Я не хочу, чтобы она заново переживала тот кошмар, – заметил Питер. – Мы живем настоящим, а не прошлым.
– Прошу тебя, называй меня Ривкой. И не тревожься ни за свою женщину, ни за малыша. Они оба – гораздо более выносливые, чем ты думаешь.
– Но…
– Питер, – прервала она его и потрепала по плечу. – Почему бы тебе не прогуляться? Насладись чудесным ясным вечером, а мы с Мерси по-женски посекретничаем.
– Это мой дом.
– И он премиленький. – Ривка обвела комнату руками – ни дать ни взять ведущая модного телешоу. Она улыбнулась и энергично кивнула, отчего ее кудряшки подпрыгнули и вернулись в прежнее положение. – Нам много времени не понадобится. Пройдись по славному парку, который я проезжала по дороге сюда. Даффин, кажется? К твоему возвращению мы уже все закончим.
Хотя Питер всегда отличался добродушием, сейчас он даже немного обиделся на Ривку. Еще бы, его же гонят из собственного дома! Он вопросительно посмотрел на меня, а я кивнула с виноватым видом.
Он встал.
– Приду через двадцать минут, – проворчал он, бросив на Ривку суровый взгляд.
– Умница! – воскликнула Ривка. – Ох, Мерси, у вас будет такой красивый ребеночек!
Питер нахмурился, но послушно побрел к выходу.
– Двадцать минут, – повторил он и закрыл за собой дверь.
Ривка наклонилась ко мне и доверительно произнесла:
– Он очень сильно тебя любит, да, милая?
Я улыбнулась.
– Да. Мне с ним повезло.
– А ему – с тобой, – подытожила Ривка жизнерадостным тоном. Пригубив вина, она неожиданно сказала: – Значит, Эмили вернулась домой. – Она подождала моей реакции, но я ничего не ответила. – Наверное, это стало сильным потрясением для тебя и твоих близких.
И что мне было делать? Кроме того, моя мечта о матери трансформировалась и выродилась в нечто омерзительное.
– Как вы узнали?
– От Эммета, – объяснила она. – Он прибежал ко мне, к своей мамочке.
– К мамочке?
– Мерси, я была единственной женщиной, участвовавшей в его создании, поэтому если это не делает меня его матерью, то я и не представляю, кем я тогда ему прихожусь. – Она с любопытством посмотрела на меня. – Эммет просто без ума от тебя, Мерси. Ты разбила ему сердце.
– Мне жаль, что я причинила ему боль. – Что-то мне часто приходится просить у всех прощения в той или иной форме. – Я не хотела.
Ага, и оправдываться тоже. Интересно, стоит ли мне нацелиться на всю троицу, добавив: «У меня не было выбора»? Я решила, что лучше помолчать.
Ривка пожала плечами.
– Он ведь теперь живой, а разбитое сердце – часть обычной жизни. Ты правильно поступила, когда решила его прогнать. Так его рана быстрее заживет. Ничего, Эммет будет в порядке, – беспечно добавила она и стала серьезной. – А теперь к делу. Может, это твоя вина, ведь именно ты нарекла паренька Эмметом, а он, кстати, совершенно не умеет скрытничать. Он понял, что ты влипла, и потому сразу же по прибытии выпалил мне всю историю о ваших злоключениях. Он не забыл не единой детали, Мерси, поэтому я теперь в курсе всех событий. Но сейчас пришла моя очередь. Я хочу рассказать тебе, что именно намерена сообщить кланам, когда буду им докладывать о Тейлорах. Ты уж выслушай меня внимательно.
Ривка подалась вперед и сложила руки на столе.
– Твоя мать…
– Пожалуйста, не надо ее так называть.
Ривка кивнула, понимая мое отвращение к этой женщине.
– Эмили и тот тип, Джозеф, выкрали твою тетку Эллен и заставили тебя присоединиться к сборищу. А потом они устроили для тебя ловушку, чтобы воспользоваться твоей силой и связью с гранью и завершить создание Вавилонских чар. В попытке вырваться на волю ты, образно говоря, открылась, случайно обнажив грань. А это и являлось главной целью для Эмили! Твой Питер неожиданно ввалился в клуб и разъединил тебя и Эммета, разрушив чары Эмили. – Ривка прервала свое изложение. – Но как Питер догадался, что ты и грань в опасности? Оливер и Айрис, конечно, почувствовали нарушение грани, но он?
– Это сделала его мать, – моментально придумала я объяснение. Я не могла допустить, чтобы Ривка узнала о связи Питера с малышом и об эльфийских корнях моего жениха. – Клер – экстрасенс. Она сказала ему, что мне угрожает опасность. И что ему надо прийти ко мне на помощь.
Ривка хмыкнула.
– А ты хорошо соображаешь, Мерси. Твоей версии мы и будем придерживаться в дальнейшем.
Значит, Эммет поделился с Ривкой всеми сведениями, включая и истинное происхождение Питера! Хотя странно, что мне не надо ей врать и ломать голову над новыми вымышленными подробностями. Удивительно, но я не петляю и не запутывапю следы: вместо этого мы с Ривкой вступили в сговор.
– Вы что, прикрываете нас?.. Меня?
– Дорогуша, с тех пор как грань избрала тебя якорем, среди семейств ходит масса сплетен. В основном глупого и реакционного толка. Кое-кто из самых громких и глупых болтунов – это твои собственные двоюродные родичи. А кое-кто из Райанов ведет против тебя кампанию. Даже против всех твоих ближайших родственников. Им хотелось бы, чтобы Тейлоров из Саванны придавили. А я, наоборот, крепко привязана к вашей семейке. Благодаря вам хотя бы жить интересно.
– Они все против нас настроены?
– К счастью, нет, милая. У вас куча сторонников. Особенно та очаровательная Тейлор… как же ее имя? Вспомнила – Эбби!
– Она всегда называет себя «простецкой Тейлор», – усмехнулась я, на миг успокоившись.
Ривка расхохоталась:
– Точно! В общем, «простецкие» Тейлоры решительно выступают за тебя. Однако когда станет известно, что Эмили Тейлор имитировала свою смерть и присоединилась к трем мятежным кланам, это может вызвать колебания даже у самых твердых ваших сторонников.
– И что мне сделать?
– Мерси, ты – умная девочка, – произнесла Ривка с одобрением. – Сейчас все зависит исключительно от тебя. Твои следующие шаги будут иметь решающее значение, если ты поставишь перед собой правильную цель. А тебе необходимо уберечь себя и своих близких. Поэтому тебе надо публично отречься от матери. Вырази искреннее отвращение к ее поступкам и сделанному ею выбору.
– Это легко.
– Да, наверное, но весьма болезненно. Ладно, я уверена, ты справишься. Второй шаг дастся тебе труднее. Тебе надо прогнуться. Подчиниться воле других якорей. Быть смиренной. Выполнять их указания. Сосредоточиться на том, чему, по их мнению, ты должна научиться. Они уже долго выполняют твои обязанности. Ты должна поблагодарить их и извиниться за собственное упрямство. – Ривка вскинула руки, предвосхищая мой протест. – И слово «упрямство» еще очень слабое. Вчера ночью грань действительно едва не обрушилась… с твоей помощью, милая.
Я понурилась.
– Я сделаю все ради моих близких, – произнесла я наконец.
В свой мысленный список я быстренько включила и мужчину, женой которого стану в ближайшем будущем, и ребенка, которого рожу через несколько месяцев.
– Отлично, Мерси! А еще они захотят, чтобы ты уехала из Саванны в такое место, где ты не сможешь касаться грани. Они-то, конечно, будут настаивать, чтобы ты училась непосредственно у Гудрун.
– Нет. Ни за что, – заявила я.
Я не собирась даже находиться рядом с Гудрун! Она сотрудничала с Марией, была проводником (если не источником) той самой тьмы, которая захватила мою мать и отняла у меня Мэйзи.
– Боюсь, что этого не избежать. Если ты откажешься, на повестке дня возникнет вопрос о твоем обуздании. Никто не порадуется подобному раскладу, в особенности якоря. Продемонстрируй им свое благоразумие. И потом, чем более охотно ты согласишься с неизбежным, тем лучшее впечатление произведешь. Я полагаю, что мы сможем отложить твой отъезд до свадьбы с Питером, при условии, Мерси, что ты будешь вести себя тише воды, ниже травы.
– А мой малыш? Я не стану делать ничего такого, что может хоть как-то ему повредить!
– Дорогая, не волнуйся по поводу Колина! Пока ты будешь «гостить» у Гудрун, он будет нормально развиваться. А я лично настою на том, чтобы тебе разрешили вернуться домой до рождения сына. Я устрою тебе настоящие каникулы. – Ривка шутливо погрозила мне пальцем. – Потрясающе! Намечается первый случай в истории грани, когда якорю предоставят официальный отпуск по уходу за младенцем! Пусть вам позже и придется разлучиться, но сам Колин ничего не заметит. Ему покажется, что он останется без мамы лишь на несколько дней. – Ривка подняла бокал и осушила его. – А теперь мне надо знать: ты согласна, Мерси?
Я кивнула головой, и как раз в этот момент Питер постучал в дверь своего дома и распахнул ее.
– Как раз вовремя, мистер Тирни! А куда мы поедем обедать? Если я в ближайший час не поем, то умру с голоду!
Глава 36
Мы засиделись в ресторанчике допоздна. В итоге сначала мы высадили Ривку возле отеля, где она остановилась, а затем Питер подбросил меня до дома – не до своего жилища, а до семейного особняка Тейлоров.
У меня слипались глаза, да и малыш нуждался в отдыхе. Однако, прежде чем забраться под одеяло, я подошла к туалетному столику и достала из шкатулки кольцо, которое Питер подарил мне в знак помолвки. Я аккуратно надела его на палец – раз и навсегда, – а потом легла и мгновенно отключилась.
Я почувствовала скорее раздражение, чем страх, когда меня разбудил стук в окно. Я не пошевелилась, решив, что это был жук или страдающая бессонницей птица, но в стекло забарабанили с новой силой. Я села и недоуменно заморгала. На несколько счастливых секунд мне показалось, что я еще вижу сон. Прямо передо мной стоял Джо, а окно, которое в реальности выходило во двор, изменило свои очертания и вытянулось почти во всю стену. Приглядевшись, я заметила, что сквозь него просвечивает соседнее помещение – громадный каменный зал, словно вырванный со страниц волшебной сказки. Джо приставил указательный палец к своим хитро улыбающимся губам, требуя от меня молчания, и резко дернул за веревку, которую держал в правой руке. Веревка светилась тошнотворно зеленым цветом, и я сообразила: ее свили из зачарованного материала. Внезапно о стекло с другой стороны ударилось избитое лицо Адама Кука. Веревка, которую держал Джо, петлей охватывала шею следователя. Глаза у Адама были подбиты и заплыли настолько, что не открывались. Нижняя губа лопнула. Нос был сломан и перекосился.
Джо прижал длинные тонкие пальцы своей свободной руки к раме и начал приподнимать окно. Хотя я продолжала надеяться на то, что это всего лишь сон, мне захотелось заорать и позвать родных. Увы, я не смогла издать ни звука! Джо дернул за отвратительное лассо и вместе с Адамом пропал из виду. Гладкая и откормленная крыса с человеческим лицом вылезла на подоконник и протиснула тело с розовым хвостом в щель, проделанную Джо. Я содрогнулась, а тварь тем временем прошмыгнула по полу и забралась ко мне на кровать. Крыса подползла совсем близко и замерла. Ярко блеснули красные глазки-бусинки.
– Твоя мать просит о перемирии, – сказала она. Я схватила подушку и кинула ее на зверюгу. Она спрыгнула вниз и вернулась на окно, где остановилась и повернулась ко мне.
– Мне велели передать, чтобы ты шла за мной. Иначе мои сородичи сожрут плоть твоей гориллы, – заявила она.
Я обрела дар речи.
– Это – не горилла. Он – человек!
– Тогда его плоть будет вдвое слаще, – оскалилась тварь и потерла свои крошечные лапки или руки.
– Хорошо. Только не трогайте Адама!
Спрыгнув с кровати, я подбежала к окну.
Крыса уставилась на меня, выпятив нижнюю губу, чтобы продемонстрировать недовольство тем, что я лишила ее племя добычи.
– Следуй за мной.
Тварь проскользнула через щель: ее хвост исчез последним. Подойдя к окну вплотную, я увидела, что она все еще дожидается меня. Крыса сидела и умывалась: облизывала передние лапы и водила ими по голове. Мое отвращение возросло до предела, и я почувствовала, что на моих пальцах запылали язычки пламени. Они так и стремились сорваться с моих рук и испепелить омерзительную зверюгу. Однако ее роль проводника удержала меня от подобного поступка. Я хотела спасти Адама.
Я влезла на подоконник, широко распахнула створку окна и осторожно поставила ногу на холодный пол. Я решила проверить надежность помещения до того момента, как перенесу весь свой вес на другую сторону. Уцепившись за раму, я стала убеждать себя, что опора прочная, а не иллюзорная и, наконец, осмелилась отпустить руки. В эту же секунду окно исчезло, сменившись каменной кладкой. Я ударила по одному из булыжников ребром ладони. Он был твердым, как и пол у меня под ногами. Я очутилась в ловушке..
– Ее терпение не бесконечно, – пробурчал грызун.
Я бы все отдала за визит трехлапой кошки Хило.
– Мое тоже, – парировала я, и на моем указательном пальце вспыхнул огонь.
Морда моего проводника скривилась от страха. Крыса тотчас поднялась и низко мне поклонилась, а у меня к горлу подкатил ком. Это существо внушало мне гадливость, но мне была неприятна собственная готовность его уничтожить.
– Простите меня, мисс! – заверещала тварь, валясь мне в ноги.
– Пошли, – отозвалась я.
Крыса двинулась вперед, постукивая коготками по гладкому полу. Иногда она замирала и, поворачиваясь вокруг своей оси, пристально глазела на меня. Наверняка проверяла, не затерялась ли я на полпути. Однако, хотя мы и шли по коридору уже несколько минут, у меня появилось ощущение, что я оказалась на дорожке тренажера. Мы двигались довольно быстро, но ни на йоту не приблизились к своей цели. Похоже, коридор был бесконечным.
– Долго еще? – осведомилась я. – И вообще, мы с места стронулись или нет?
Проводник оглянулся на меня поверх своей волосатой спины.
– Мы прошли очень много миль. Я не знаю, сколько еще осталось. Каждый раз получается по-разному.
Мы молча побрели дальше. Каменные полы, каменные стены, каменный свод и ничего больше. Кстати, освещение было здесь в дефиците: над головой неизменно находился тусклый луч, который не позволял увидеть то, что затаилось впереди, – а то, что оставалось позади, сразу же проглатывали тени. Я услышала шорох за краем освещенного пространства. Кто-то кружил рядом с нами, но кто?.. Я на мгновение сбавила скорость, сосредотачиваясь на звуке… Странное рычание, явно не собачье. Неожиданно на периферии зрения мелькнул черный силуэт. Я отвела взгляд и бросилась догонять крысоподобную химеру: ее длинный хвост так и хлестал из стороны в сторону. Почуяв мое приближение, тварь опять оглянулась на меня. Меня замутило: я была вынуждена несколько секунд бороться с приступом тошноты и острым желанием уничтожить проводника.
Удостоверившись в том, что я не отстала, крыса затрусила вперед. Продолжая идти по каменному коридору, я мучилась одним вопросом, который неотступно крутился в моем мозгу.
– Это она такое с тобой сделала? – вырвалось вдруг у меня.
Тварь остановилась.
– Сделала что, мисс?
– Это моя ма… Эмили тебя создала?
– О, нет, мисс, – отозвалась химера, мотнув уродливой головой. – Меня создали другие ведьмы.
– Из мятежных семейств? – уточнила я, чувствуя, как во мне нарастает гнев.
Пусть Эмили и виновата лишь косвенно, но как она могла встать на сторону тех ведьмовских кланов, которые были способны наколдовать крысоподобного монстра? Самое существование твари казалось оскорблением природе.
– О, нет, мисс. Ведьмы, которые удерживают грань, – это они меня создали, – услышала я.
Крыса крутанулась на месте, к счастью, не успев увидеть мой шок. А у меня буквально отвисла челюсть. Я взяла себя в руки лишь тогда, когда мы добрались до конца коридора. Арка отделяла его от какого-то помещения. Голубой свет – не яркий лазоревый, который у меня ассоциировался с Хило, а тусклый и безжизненный – лился через приоткрытую дверь.
– Вы в долгу у моей дочери, инспектор, – объявила Эмили, когда я переступила через порог.
Адам бессильно сутулился на деревянном стуле, почти теряя сознание. Эмили манипулировала мной и взяла в заложники человека, который был мне дорог. Я понимала, что выбор пал на Адама и в наказание Оливеру, который отверг сестру. Адам поднял голову и попытался посмотреть на меня заплывшими глазами. Я побежала к нему, случайно лягнув крысу. Та возмущенно запищала и юркнула за спину Эмили, ища защиты у хозяйки.
Тварь, которая кружила возле меня, вырвалась из тени и преградила путь к Адаму. Я увидела, что это волк: он щерился и щелкал зубами. Я вздрогнула, но сумела овладеть собой и устояла. Задрав голову, словно для звериного воя, хищник издал человеческий смешок. На моих глазах он растянулся на полу и затрясся всем телом. Серый мех соскользнул: тварь сбросила шкуру, как плащ.
– Не спеши, принцесса, – ухмыльнулся Джо.
Удивительно, но его провинциальный южный говорок полностью испарился, сменившись иностранным, похожим на немецкий, акцентом. Он широко улыбнулся и, встав, поклонился, будто приветствовал особу королевской крови. Затем подхватил свою волчью накидку и швырнул ее обратно в темноту.
– Ты оборотень, – выдохнула я.
Джо наклонил голову и с удовольствием потянулся. Вероятно, он заново привыкал к человеческому облику.
– Да… помимо всего прочего, – произнес он и вразвалку подошел к Адаму.
Обхватив голову пленника обеими руками, оборотень запрокинул его так, что Адам был вынужден смотреть Джо в лицо. А потом Джо принялся медленно поворачивать голову Адама из стороны в сторону.
– Хватит! – крикнула я дрожащим голосом.
Джо скорчил шутовскую гримасу, однако отпустил Адама.
– Дай ему уйти, – обратилась я к Эмили.
– Конечно-конечно, – ответил за нее Джо. – Он свое назначение выполнил. Твоя тревога за гориллу привела тебя сюда.
– Он – не горилла. Он человек. И Оливер его любит.
– Влюбленные друг в друга мужчины! Давай сменим тему! – воскликнула Эмили театральным тоном. – Я надеялась, что Оливер это перерастет, но если мой младший братик обожает следователя, то ему надо позаботиться и о том, чтобы не оставлять свою игрушку там, где ее может присвоить себе кто угодно.
– Чем быстрее он отсюда испарится, тем лучше! Мне противен его запах! – фыркнул Джо.
– А ты вообще кто такой? – осведомилась я. – Появляешься в Саванне как деревенщина в компании Райдера и Берди, а теперь оказываешься здесь… с ней?
Я едва не назвала Эмили своей матерью, но сразу же опомнилась. Несмотря на то что я унаследовала гены Эмили, она мне не мать.
– Его имя Джозеф, милая, – проворковала Эмили. – Он был чрезвычайно полезным союзником во время моих усилий перетянуть тебя в мой лагерь, туда, где свершается истинное эволюционное развитие.
– Значит, Райдер – пример правильного хода эволюции? – уточнила я.
Джо захохотал, словно я только что рассказала невероятно смешной анекдот. Эмили подняла руку, призывая его успокоиться.
– Связь Джозефа с Райдером и Берди оказалась весьма полезной. Джозеф – один из нас, милая. Разве ты ничего не чувствуешь?
Она прищурилась и неодобрительно пожала плечами. Дескать, мое невежество ее опять огорчило.
– Зачем вы принесли Райдера в жертву?
– А ты считала его невинным созданием? – спросил Джо. – Он зарезал свою жену и нерожденного ребенка, прикончил не меньше дюжины людей и убил как минимум двух ведьм. Он был собирателем: получал магическую силу от квантовой энергии своих овечек, вбирая в себя квинтэссенцию всей их жизни! Кроме того, он рвался к власти и совершенно добровольно пожертвовал свою собственную плоть и кровь, чтобы призвать Баррона и впустить демона в себя.
– Нам требовался именно демон, – перебила его Эмили. – А Райдер стал полезным инструментом: контейнером, если хочешь. Сила, которую он получил благодаря убийствам, была очень неплохого качества, а когда он повысил ее за счет демонической энергии, то и сам превратился в подходящую жертву. Он оказался переполнен магией, и я смогла попытаться применить Вавилонские чары.
– Ты набила ему татуировку и сделала собирателем! – догадалась я.
– Ты что, обвиняешь меня, дорогая? – улыбнулась Эмили и шагнула по направлению ко мне. – Райдер был аккумулятором, а его смерть высвободила энергию, которую я использовала в своих целых. Если бы твои собратья-якоря не пригасили твою магию, он бы мне не понадобился. Но, поскольку ты разрешила им ограничить твою силу, мне нужен был дополнительный источник. А ты, милая моя, помешала Райдеру забрать силу у твоего распрекрасного голема, и в результате мы были вынуждены прибегнуть к очередной кровавой жертве. Получается, что жизни тех невинных людей, которых убил Райдер, ложатся тяжким грузом и на твою совесть. Это справедливое утверждение, не так ли?
Джо нырнул в угол и вернулся с пластиковым пакетом для покупок, в котором лежало нечто размером с дыню. Джо вручил его Эмили, а та открыла его и аккуратно отвернула края, чтобы показать мне голову Райдера.
– А сейчас, Джозеф, надо заняться нашим последним трофеем, – приказа она.
В тот же миг в центр помещения опустилась гигантская люстра. Мертвенно-голубое сияние, заливавшее комнату, усилилось, но сконцентрировалось в одной точке, и я поняла, что люстра служила здесь единственным источником света. Странно, но, хотя я и попала в отвратительный кошмар, при виде люстры у меня кровь заледенела в жилах. Мой разум отказывался дать истинную интерпретацию этого зрелища.
Сперва я отметила только ее геометрию. Светильник имел форму конуса: составляющая его основание окружность была в диаметре не меньше десяти метров, а острый конец оказался направлен вниз.
Но тут мой интеллект дал сбой, ибо люстра состояла не из электрических лампочек, газовых горелок или даже свечей. Она была сделана исключительно из отрубленных голов. Все волосы были с них предварительно удалены, выставляя на всеобщее обозрение гладкие черепа, обтянутые кожей. Они были бледными, бескровными – и на каждом был вырезан такой же знак, какой я видела на лбу Райдера. Некоторые рты распахивались в беззвучном вопле, другие – в безумном хохоте. Кое-какие губы оставались сжатыми – бесстрастно, стоически. Бесчисленные веки трепетали, а холодный свет струился из сотен пар открытых глаз. Когда я это поняла, мне захотелось завопить. Я боялась, что больше никогда не почувствую себя чистой. Ощутив на себе взгляд Джо, я повернулась к нему. Его собственные глаза сверкали, но в них не отражался голубой свет: они зажглись радостью при виде моего отвращения.
– Не сочувствуй им, – отчеканила Эмили. – Они все – серийные убийцы, и они не испытывали никакого сострадания к своим жертвам.
Эмили встала и подошла к люстре, сняв с нее один из черепов. В освободившееся гнездо она вставила голову Райдера. Его лицо резко ожило, накапливающийся в глазах свет вырвался из зрачков. Его взгляд упал на Джо – и он беззвучно произнес его имя.
– Они в сознании? – прошептала я.
Какие бы проступки эти люди ни совершали при жизни, их наказание было ужасающим.
– Естественно, – подтвердила Эмили со смехом, явно удивленная тем, что я задала столь глупый вопрос.
– Они все были собирателями?
– Да, кроме этого, – ответила она, приподнимая голову, которую держала в руке. – Его зовут Алан. Он на самом деле никогда никого не убивал. Хотел бы, но смелости не хватало. Ты, Алан, был мелким пакостником, работающим в кассе авиабилетов, – добавила Эмили, обращаясь к отрубленной голове. – Короче говоря, этот тип меня безумно достал.
Эмили отшвырнула череп в темноту, и я услышала, как тот хрупнул, ударившись о каменный пол. Цокот коготков и возбужденный писк наполнил комнату: сородичи моего проводника стремительно набросились на добычу.
Я с трудом справилась с рвотным позывом.
– Если ты давала им возможность стать собирателями, тогда ты и ответственна за преступления, которые они совершали.
– Они все равно убивали бы. Я просто воспользовалась их природными наклонностями, – парировала Эмили, любуясь новым добавлением к люстре, а потом взмахнула рукой, и светильник взмыл под потолок. – Зато теперь я использую их зло для доброго дела.
– Для доброго дела? – повторила я.
Трон из красного дерева, богато украшенный резьбой, возник рядом с Эмили. Он был омерзительный – но в стиле остальной обстановки. Усевшись, Эмили побарабанила идеально ухоженными ногтями по подлокотнику в виде львиной головы. Джо устроился у когтистых лап трона. Он смотрел на Эмили с восторгом, благоговением и… чем еще? Страстью? Он запрокидывал к ней голову, как подсолнух, следующий за солнцем. Эмили ласково потрепала его по волосам.
– Я уже рассказывала тебе, как наших учителей и наставников свергли со своего почетного места и изгнали из этого мира! – провозгласила она. – Я служу им в их желании уничтожить то зло, каковым является грань.
Эмили буквально захлебываясь разочарованием и лютой ненавистью, но вдруг я взорвалась.
– Я не верю в то, что грань – зло. Нет! Зло – это ты! – бросила я.
Внезапно Эмили смягчилась, ее глаза приняли мечтательное и рассеянное выражение, а веки полузакрылись. Похоже, она заглядывала к себе в душу… но спустя несколько секунд она сжала губы и гневно воззрилась на меня.
– Возможно, ты права. Но сейчас идет война. Самая настоящая война! Конечно, порой я прибегала к неправильной тактике, Мерси, но я не собиралась быть твоим заклятым врагом.
– В таком случае тебе не стоило делать небо с овчинку для нас с Хило.
Эмили изумленно выгнула брови:
– Допускаю, что это – не поэтический оборот, однако я не возьму в толк, о чем ты говоришь.
Читать бесплатно другие книги:
