Украшение для женщины Казакова Татьяна

Юлька только плечами пожала, не зная, что ответить.

– Хоть скажи, как его зовут.

– Юра

– А чем он занимается? Ну, где работает?

– Я не спрашивала. Вроде охранник. – Но, сказав это, Юльке показалось это таким нелепым, что она даже улыбнулась. Юра совсем не походил на виденных ею охранников. Елена Георгиевна тоже этому не поверила

– Какой же он охранник? Да еще на такой машине роскошной? Ты хоть узнала, в какой он фирме работает?

Юлька только головой покачала

– Да как же так? Может он аферист, какой? Знаешь, сколько сейчас разных мошенников развелось? Нельзя никому доверять.

Юлька сидела, как на иголках. Ей не нравились эти вопросы, но она считала невежливо не отвечать и лихорадочно придумывала предлог, чтобы уйти. В это время зазвонил телефон. Елена Георгиевна с сожалением взяла трубку, а Юлька, воспользовавшись этим, быстро вышла из приемной. В это время дверь напротив отворилась – она отпрянула. Юлька никогда не видела, чтобы оттуда кто-то выходил. Это был кабинет Генерального директора. Оттуда вышел тот интересный мужчина, который заступился за нее в кафе. Ира позже сказала, что это Беляев, и он фактический владелец их фирмы. Юлька остановилась, чтобы пропустить его, но он тоже остановился, внимательно окинул ее взглядом и улыбнулся.

– Здравствуйте, – пролепетала Юлька.

– Здравствуйте. Ну, как ваши дела? Больше никаких испорченных костюмов?

Юлька покраснела, а он продолжал – А как ваша учеба? Вы на каком курсе?

– Я сейчас на дипломе

– А где вы учитесь?

– В МГУ на филологическом.

Он уважительно присвистнул и еще раз внимательно оглядел ее.

– Сколько вам лет?

– Двадцать два

Он замолчал, что-то обдумывая про себя. А Юлька топталась на месте, не зная, можно ей уйти или нет. Видя ее замешательство, он очнулся и отпустил ее, а сам вернулся в кабинет. Почему-то разговор с этой девушкой взволновал его, он расхаживал по кабинету и сразу вспомнил Майю. Ведь его ребенку сейчас тоже было бы двадцать два года. Надо позвонить адвокату, поторопить. Но, взяв трубку, положил ее обратно. Он одернул себя – нельзя же так! Он только вчера ему звонил. Надо набраться терпения.

А Юлька, встревоженная вопросами Елены Георгиевны и встречей с Беляевым, себе места не находила. Зачем он ее спрашивал? Какое ему дело до какой-то курьерши? Слишком мелкая она сошка, чтобы представлять для него какой-то интерес. Но с другой стороны ей было приятно, что он вспомнил ее. А потом она забыла и про Беляева и про назойливую Елену Георгиевну, потому что позвонил Юра и с огорчением сообщил, что на несколько дней уезжает в командировку в Норильск. Он просил Юльку быть очень осторожной, тщательно закрывать дверь, внимательно переходить дорогу, а сам обещал звонить каждый день. После его отъезда Юлька немного заскучала и с тоской смотрела на телефон. Юра, как и обещал, звонил каждый вечер, и Люба с удивлением и радостью смотрела, как Юлька, заслышав звонок, бросалась к телефону и нежно что-то щебетала. А в воскресенье была годовщина со дня смерти Майи Марковны, и они решили с утра поехать на кладбище.

– Ты что, не понимаешь? Нельзя больше с этим тянуть, надо быстрее закончить, как можно быстрее

– Да почему спешка такая?

– Потому, что около нее уже мужик вертится и, вроде, не простой. Это тебе не соседка. И потом, в любую минуту он может все узнать.

– Думаешь, так просто исполнителя найти?

– Заплати больше денег. Я дам.

– Ладно, – буркнул он и, не прощаясь, вышел из кафе.

Боже мой! Откуда-то реанимировалась тетя Соня. А ведь ничего не предвещало беды. И с утра было хорошее настроение, хотя Саша накануне опять укатил вместе со своим ненаглядным Юрочкой в Норильск. И вдруг, здрасьте вам. Вот долгожительница, ей-богу. Тьфу-тьфу-тьфу, пусть живет, сколько хочет, но почему надо припираться без предупреждения? И мамуля тоже хороша, удружила, привезла ее и, как ни в чем, ни бывало, сказала, что нам всем надо обязательно поехать на кладбище. Тетя Соня собирается навестить дядю Исаака, а нам надо сходить на могилу к дедушке и бабушке. Надеюсь, мамуля там не напьется, как было с безутешной вдовой ее сослуживца. В тот раз, увозя их с кладбища, я наслушалась разных анекдотов и песен, отнюдь, не грустного содержания. Нет, с тетей Соней этот номер не пройдет. Она не пьет и другим не даст. Да, жаль дядю Исаака, он как-то незаметно угас и тихо умер во сне. Я не смогла тогда пойти на похороны, Владимир сильно простудился, и по этой причине испытывала чувство вины перед тетей Соней. Но сегодня ехать на кладбище жутко не хотелось.

– Мамуля, ну почему нельзя было поехать хотя бы в апреле, когда снег сойдет?

– Потому что у дяди Исаака сегодня день рождения. Ты же знаешь, этот день тетя всегда отмечает широко. Заодно и к нашим зайдем. Кстати, и Люся туда подъедет.

– А Нинка? – С надеждой спросила я.

– Нет, она не сможет.

Вот черт, как не повезло! Воскресный день пропал! Нет, это никуда не годится, нельзя себя расстраивать. Сейчас же настроюсь позитивно. Это хорошо, что приехала тетя Соня (по мне, так век ее не видеть). Нет, так не пойдет. Попробую еще раз. Это хорошо, что приехала тетя Соня! Я так давно ее не видела и соскучилась, (нет, это слишком). Ладно, без «соскучилась». Она так замечательно выглядит. Стоп!

– Мамуля, сколько лет тете Соне?

– Сколько лет? – Она задумалась. – Так, дяде Исааку было девяносто или девяносто три?

– А на памятнике разве не написано?

– Точно, посмотрим на памятнике.

– А тете Соне сколько?

– Она моложе дяди на пять лет. Впрочем, это она так говорит, а на самом деле она гораздо моложе его, а, может старше …

Все понятно. Семейка конспираторов, дата рождения строго засекречена. Ладно, позитивно настроить себя не получилось. Может еще раз попробовать, нехорошо с таким настроением ехать на кладбище. Итак, это хорошо, что приехала тетя Соня. Нет, лучше не буду про нее. Это хорошо, что приехала мамуля. С тех пор, как она стала писательницей, мы не часто ее видим. Как здорово, что в нашей семье завелись настоящие писатели. Нет, «завелись» – это не про писателей, так говорят, кажется, про вшей. Господи! К чему я про вшей-то вспомнила?

– Ланочка, у тебя сейчас такое несчастное лицо. Ты что, не хочешь с нами ехать?

– Да нет, просто вспомнила кое-что. Это по работе, – добавила, чтобы избежать дальнейших расспросов.

Тетя Соня спускалась вниз по лестнице. Сзади за ней что-то волочилось. Увидев ее, у бабушки от удивления брови поползли вверх. Она что-то пробормотала по-французски, чего последнее время совсем не делала. Значит, что-то не так. Я перевела взгляд на тетю, которая медленно прошествовала на кухню, и чуть не рухнула. Тетя Соня была одета в гипюровую кофту с рюшечками по горлу и на рукавах и юбку со шлейфом. Боже! Где она это откопала? И как она думает идти с этим шлейфом по кладбищу, подметая им дорожки? Он же промокнет. Но, странное дело, настроение резко улучшилось. Я обменялась взглядами с бабушкой и поняла, что выход тети Сони тоже произвел на нее впечатление, во всяком случае, она старательно отводила от нее глаза. Ну, вот и позитив пошел. Представляю, что будет с Люсей. Мамуля уже убежала в зимний сад, как бы закашлявшись.

– Светлана, – официально обратилась тетя Соня, – прикажи своей кухарке приготовить дядины любимые блюда.

Мне стало совсем весело, но бабушка внезапно нахмурилась и строго заметила

– У нас нет кухарки.

– А кто же вам готовит?

– Готовит Светлана.

– Да? Ну, тогда скажите ей, что дядя любил фаршированную рыбу, салат «Оливье», печеночный паштет, только из гусиной печени … На горячее свиные отбивные и к чаю «Наполеон», не покупной, конечно.

Мамуля выйдя из зимнего сада, прослушала эти указания, отданные тоном королевы, и тотчас скрылась в туалете, он был ближе. Но я слышала, как она там всхлипывала от смеха. Интересно, а мне-то что делать? Я подумала, что лучше ничего не говорить в ответ, а предложила поехать сейчас же. Тетя Соня величественно мне кивнула и, подметая пол, направилась в прихожую одеваться.

Подъехав в Востряково, я сразу увидела Люсю. Вот здорово, она была с Нинкой. Я первой вышла из машины и с радостью устремилась к родственницам. И вдруг, по Люсиной физиономии поняла, что состоялся торжественный выход тети Сони.

– Это чтой-то за ней тащится? – Люся сложила губки в куриную гузку и прищурилась, Нинка ничего не спросила, только хлопала глазами.

– Это юбка со шлейфом, – с радостью пояснила я. – А еще наша кухарка сегодня готовит любимые блюда дяди Исаака.

– Какая кухарка? Какие еще блюда?

– Моя кухарка. Вы не знали? Ей велено приготовить салат «Оливье», фаршированную рыбу… да еще паштет из гусиной печени … на горячее свиные отбивные и на десерт торт «Наполеон», не покупной. Классно?

Они не успели ничего ответить, мамуля, держа под руку тетю Соню, подвела ее к нам.

Тетя Соня и правда возомнила себя королевой, потому что даже не ответила на приветствие, а только важно кивнула в ответ и коротко спросила – Нам куда?

Мы замешкались, соображая, в какую сторону идти, тогда тетя нетерпеливо приказала

– Ну, ведите же.

Мы с Нинкой шли позади всех и, надо заметить, мысли у нас совсем не соответствовали окружающей обстановке. Время от времени Люся поворачивалась к нам со свирепым лицом и делала страшные глаза. Мы согнулись пополам. Меж тем, тетя Соня степенно шла между Люсей и мамулей и громко читала надписи на памятниках: «Плаксивый-Плаксун Сруль Мордухаевич, Шнейдерман Иосиф Гершевич, Письман Юдифь Соломоновна». Она вдруг остановилась и уставилась на пожилую пару, копавшуюся около могилы.

– Здесь что, одни евреи?

Пожилые люди подняли головы, переглянулись и в недоумении уставились на нее

– Как же я их ненавижу! – В сердцах воскликнула тетя и пошагала дальше.

Мы с Нинкой от смеха еле передвигали ноги. У меня заболели мышцы живота, а у Нинки, кажется, скулы свело, она постоянно себя держала за лицо. Из глаз лились слезы.

– Не надо так плакать, его уже не вернешь, – с чувством произнесла тетя Соня, когда мы подошли к могиле. Это вызвало новый взрыв веселья, мы уже тихо поскуливали. Люся сделала строгое лицо, но, не выдержав, громко фыркнула и стала сморкаться в платок. Одна мамуля была странно сосредоточена. Мне стало стыдно, мамуля в печали, а я веселюсь.

– Видишь, Исаак, сколько горя ты нам принес. Зачем ты ушел так безвременно? Мог бы еще лет десять погулять с нами по улице.

Ничего себе! Десять лет! Да ему уж точно было бы больше ста. Я подняла глаза на памятник, но тетя Соня загораживала надпись. Ничего, потом выясню его возраст. Люся не отнимала платок от лица, мамуля сосредоточенно смотрела в одну точку. Может она сочиняет очередное убийство. А что? Кладбище как раз вдохновляет.

Я отвернулась и стала рыться в сумке в поисках платка. Очень удобно зажать себе рот. Нечаянно встретилась глазами с одной девушкой за соседней оградой. Она с удивлением смотрела на нас. Я и не заметила, как она появилась там. Она была не одна, еще одна девушка в дубленке обметала снег с памятника. Внезапно тетя Соня обернулась к девушкам и грозно нахмурила брови

– Кто это хозяйничает у Олечки на могиле, а?

Мы удивились, а девушки так просто застыли на месте. Я уже хотела подойти и извиниться, но тетя Соня отодвинула меня в сторону и зашла в соседнюю ограду.

– Здесь похоронены моя двоюродная сестра Ольга Абрамовна Кац и ее муж Рувим Соломонович Кац. А вы кто такие?

Мы прочитали надпись на памятнике. Все правильно. Я позабыла совсем, что у тети Сони была сестра, то есть, припоминается, какая-то история была с ней связана. Но тут подала голос девушка в дубленке

– Здесь еще похоронена Майя Марковна Оленская. Видите?

Тетя наклонилась к памятнику. Действительно ниже на памятнике была надпись и портрет молодой интересной женщины.

– Оленская? – Тетя Соня наморщила лоб. – А!! – Она хлопнула себя по лбу. – Это тот полоумный еврей, который поссорил нас с Олечкой и довел до сумасшествия свою жену, нашу двоюродную сестру Берту. Этот еврей был ортодокс, совершенно чокнутый, он запретил ей общаться с нами, выгнал свою дочку из дома, а сам вместе с женой и маленьким сыном уехали в Израиль. А Олечка приютила у себя девочку, а сама умерла. – Она замолчала и уставилась на памятник – Оленская Майя Марковна. А это кто такая? Я не потерплю, чтобы Оленские лежали вместе с моей сестрой, – тут она хлопнула себя по лбу, – и ведь мой Исаачок рядом. Он не захочет такого соседства.

Девушка в очках растерянно сказала

– Но Оленская – моя мама.

– Как ее звали? – Тетя Соня устремила на девушку инквизиторский взгляд

– Майя Марковна.

– Правильно, так звали девочку, – пробормотала тетя и опять вскинулась – Сколько же ей было лет? Она же совсем молодая.

– Маме было сорок два года, – тихо сказала девушка в очках.

– Что же это получается? Так ты дочка Майи и внучка полоумного Марка? Ничего не понимаю. Откуда у нее дочка? А?

– Что за глупости! Откуда дети берутся? – Не выдержала Люся.

– Но у Майи не было детей, – упрямо твердила тетя Соня.

– Простите, – вступила в разговор другая девушка. – У Майи Марковны была, как видите, дочка. Вот она. Юль, ну что ты молчишь. А Юлька-то и не знала, что у нее есть какие-то родственники. Может, еще кто-то есть? – Девушка с надеждой смотрела на нас.

– Выходит, есть. – Нинка вышла вперед и стала знакомиться. – Получается, мы родственники, хоть и дальние. Давайте знакомиться.

Мы перезнакомились. Девушку, нашу родственницу звали Юля. Она была симпатичная, но, видимо, очень застенчива, потому что все время молчала, говорила только ее подруга Люба. От Любы мы узнали, что Юля осталась совсем одна. Она учится и работает. Судя по одежде, наследство она не получала и зарабатывает немного.

– Послушайте, девочки, поедем сейчас к нам. Дома спокойно поговорим и выясним, кто, кому, кем приходится.

Юля радостно кивнула и наклонила голову, мне показалось, сейчас заплачет. Но тут вмешалась тетя Соня

– Что я слышу? Ты пригласила ее на наш праздник?

– Какой праздник?

– Как какой? День рождения дяди Исаака. Кухарка должна приготовить праздничный обед.

– Да, да, я помню, поэтому их и приглашаю.

– Девочки, – взмолилась мамуля, – пошли быстрее, я больше не могу,… умираю в туалет.

– То-то ты не улыбнулась ни разу, стояла с каменным лицом, а я уж подумала, что ты в печали. Давай беги в туалет, а мы пока зайдем к нашим, – распорядилась Люся.

– В начале возложим венки, – торжественно провозгласила тетя Соня и повернулась к памятнику своего мужа.

– Какие еще венки? Вы что, венки притащили? – Нинка на всякий случай повертела головой.

– Успокойся, венков нет, положим цветы.

Мы положили цветы под неодобрительные взгляды тети Сони и, договорившись встретиться с нашими новыми знакомыми у выхода, повели упирающуюся тетю Соню к могиле наших дедушки и бабушки.

– Нинка, постой, – вдруг вспомнила я, – мне надо вернуться на минутку, уточнить одну вещь, сейчас догоню.

Я вернулась к могиле дяди Исаака и стала читать, с какого он года. Каково же было мое изумление, когда я эту дату там не обнаружила. Конспираторша тетя Соня написала только дату смерти. Вот так.

Юля и Люба сели в машину к Нинке. В последний момент Юля стала отнекиваться, говорить, что это неудобно, как-нибудь в другой раз, но мы даже слышать ничего не хотели. Как раз очень удобный случай – отметим день рождения дяди Исаака и получше узнаем друг друга. Дома нас встретила бабушка, сообщив, что звонил Саша, он задерживается еще на несколько дней. Я занервничала, но тут же постаралась настроиться позитивно. Это хорошо, что Саши не будет. Он плохо переносит тетю Соню, да и с новой родственницей лучше пообщаться без него. Она, похоже, жутко стесняется. Так что, все складывается отлично. Мы познакомили Любу и Юлю с бабушкой, Валентиной Петровной и Владимиром, который потащил их в зимний сад смотреть собаку.

– Почему еще не накрыт стол? – Грозно спросила тетя Соня

– У кухарки сегодня выходной, – весело ответила мамуля, – садитесь пока вот сюда, а мы сами сейчас быстренько накроем стол.

– А «Оливье» будет?

– Обязательно

– А отбивные?

Не зная, что ответить, мамуля вопросительно посмотрела на меня.

– Боюсь, – ответила я, – в свиных отбивных много холестерина, дяде Исааку это было бы вредно.

– Кстати, тетя Соня, вы не хотите переодеться? – Мамуля очень боялась, что она запутается в своем мокром шлейфе и упадет. Но тетя одарила ее презрением

– Ты хочешь, чтобы я уподобилась прислуге? —

При этом очень выразительно смотрела на меня. Ольга Андреевна поджала губы, пробормотала что-то по-французски и нахмурилась. Мы с Нинкой фыркнули и стали метать на стол. Собственно у меня все было готово. Был и салат, правда, не «Оливье», был печеночный паштет из куриной печени, разная нарезка, открыла баночки с икрой, помыли овощи. Люся привезла фаршированного карпа, а мамуля сказала, что она привезла торт, который поставила в холодильник внизу. Люба с Юлей предложили помощь, им поручили носить закуску на стол. В это время приехали Илья Алексеевич, Люсин Леня и Левочка, который заорал из прихожей

– Абрам! Сациви будет? – Он устремился к нам на кухню, как всегда обо что-то споткнулся и чуть не упал. Застыл перед Юлей и спросил

– А где Абрам?

Она беспомощно развела руками – Я не знаю, видимо, нас еще не познакомили.

– Да? Странно. Я Лева, а ты кто?

– Левочка, подожди, я сейчас тебя познакомлю, – Нинка подошла к ним и стала знакомить, потом познакомила девушек с Ильей Алексеевичем и Леней. Девушки чувствовали себя очень неловко и, видимо, растерялись от такого количества людей.

– Абрам, а где Саша? А Юра будет? Сто лет не видел. – В это время тетя Соня поднялась со своего места, торжественно вплыла на кухню и приказала, обращаясь ко мне

– Можно подавать! – Так же величественно она прошла к столу, сделала приглашающий жест рукой – Прошу к столу! – И с этими словами заняла мое место.

Левочка вытаращил свои черные глаза и замер, тихо пробормотав – Что это значит? – Но, увидев, что мы с Нинкой закатились, сделала серьезное лицо

– Гена, Абрам! Немедленно прекратите! – И так смешно стал вращать глазами, что засмеялись все. Юля, стесняясь, тихо спросила меня – Света, а кто здесь Абрам и Гена? Я совсем запуталась. —

– Это мы, – попыталась объяснить Нинка. – Я – Гена, а Светка – Абрам.

Девушки кивнули, как будто поняли, но остались в недоумении. Еще бы! Я сама до сих пор недоумеваю, почему я Абрам.

– Долго нас будут здесь мариновать?! – Раздался грозный окрик тети Сони, которая одна восседала за столом и проявляла нетерпение.

– Да, да, пожалуйста, садитесь. – Я пребывала в растерянности не зная, куда бы сесть.

– Знаешь, всему есть предел, – кажется, бабушка не на шутку рассердилась, но тут вмешался Илья Алексеевич. Он с очаровательной улыбкой подошел к тете Соне, галантно поцеловал ей руку, она расцвела.

– Тетя Соня, я провожу вас на почетное место. Хорошо? Здесь на проходе вам будет не очень удобно.

Тетя беспрекословно поднялась и позволила себя усадить рядом с Люсей и мамулей. Какой он дипломат, однако. За столом разговор шел, в основном, о родственных связях. Но мы так и не поняли, кем нам приходится Юля, то ли троюродной тетей, то ли троюродной сестрой. Тетя Соня вроде начинала здраво объяснять, но, когда надо было назвать чей-нибудь возраст, сразу все запутывала. К концу обеда она по возрасту приблизилась к мамуле, чем очень ее нервировала, а нас, напротив, веселила. Когда сели пить чай, пришли Лариска с Наташкой. Мамуля сразу же кинулась благодарить Лариску за напечатанный роман.

– Спасибо тебе большое. А тебе самой-то понравилось?

Лариска насупилась

– Я не читаю такую литературу. Просто печатала и все.

– Да? – Удивилась мамуля. – А твои замечания были по делу. Вот смотри. – Мамуля быстренько притащила свой роман. Она, наверное, и спит с ним. И охота таскать с собой эту тяжесть. Она нашла нужную страницу

– Олег приехал с цветами. И твое замечание «Его же убили!!!». Или вот, Ленечка позвонил только вечером. «Это был Славик!!».

– А-а, – уличили мы Лариску, – значит, ты все-таки читала.

– Ну да, читала, – созналась она. – И могу сказать, что мне понравилось, особенно героиня, – при этом бросила на меня выразительный взгляд.

– Алла Владимировна, дайте почитать, – попросила Наташка

– Только на два дня. Мне еще там столько поправлять надо.

– Люба! Куда это ты собралась? – Удивилась я, обнаружив, что Люба надела дубленку

– Да я на крыльцо хотела выйти, покурить.

– Мы курим в зимнем саду. Пошли туда.

К нам присоединись девчонки, и я попыталась кое-что выяснить про Юлю. Из разговора с Любой я узнала, что Юля очень одинока, что кроме Любы у нее никого нет, а после смерти мамы стало совсем плохо, пришлось идти работать курьером и еще диплом надо защищать. Когда я узнала, на какие деньги она живет, чуть в обморок не хлопнулась

– Как же можно жить на эти деньги? – Не удержавшись, воскликнула я.

– Но они привыкли жить очень скромно, ведь у них никого не было из родных, а подруг ни у Майи Марковны, ни у Юльки никогда не было, только я. Майя Марковна была очень щепетильная, не любила, когда ее жалели, и Юлька такая же.

– Знаешь, я поговорю со знакомыми. Может, ее на какую-нибудь приличную работу устроят. Так, а пока что я вам дам гостевые карточки. Приходите в наш клуб. Сделаете бесплатно массаж, сходите в солярий, пообедаем. Я позвоню Юле. Кстати, дай мне ее номер мобильного и твой.

– Господи! Да откуда у нее мобильный?

– У нее, что, нет телефона?!

Это было непостижимо. Как она без телефона живет?

– Знаете, – начала Люба, – я так рада, что у нее родственники нашлись, а она-то как счастлива, даже на вашу полоум… ну, в общем, тетю смотрит с обожанием

– Да, я тоже заметила. А где вы живете?

Люба сказала, где они живут и в какое время их лучше застать дома. А потом вдруг спохватилась

– А как же мы отсюда добираться будем?

– Я попрошу Илью Алексеевича, они с мамулей захватят вас.

Гости стали собираться, я вышла провожать. Илья Алексеевич согласился на мою просьбу отвезти домой Юлю и Любу. Я обернулась к тете Соне, собираясь с ней попрощаться, но она, небрежно кивнув нам головой, стала подниматься в мамулину комнату.

– Что это значит?

Мамуля заюлила.

– Понимаешь, Ланочка, тете в последнее время так одиноко, и потом ее нельзя в таком состоянии оставлять одну. – С этими словами мамусик очень ловко накинула шубку и уже собиралась прощаться.

– Стой! Погоди! Не хочешь же ты сказать, что оставляешь ее у меня? Кто, по-твоему, должен с ней сидеть? Я, между прочим, на работе.

– Ланочка, это ненадолго. Я найду какую-нибудь женщину. У меня уже есть одна на примете. – С этими словами она быстренько сбежала с крыльца, помахала Юле ручкой – Девочки! Мы вас ждем, – и убежала.

Ничего себе! Здорово она все устроила. Господи! Что я буду делать с полоумной тетей Соней? Сомневаюсь, что дальнейшее ее присутствие будет меня радовать.

– Света, а может, я приглашу тетю Соню к себе? —

Я с радостью хотела согласиться, но поймала взгляд бабушки. Не знаю, что уж он выражал, но, когда я отказалась, бабушка улыбнулась. Ну что ж, выходит, все правильно. Ладно, потерпим тетю Соню, в конце концов, я тоже состарюсь. Тепло попрощавшись с Юлей и Любой, договорилась на днях к ним заехать. Наверху хлопнула дверь – с лестницы свесилась голова тети Сони

– На ночь я пью кефир «Домик в деревне», три и два процента. Передайте кухарке. Да и еще предупредите, чтобы был не холодный.

О Господи! Дай мне терпения!

Неужели у нее появились родственники? Да не просто родственники, а совершенно необыкновенные люди. У Юльки слезы навернулись на глаза, а потом улыбнулась сквозь слезы, вспомнив смешного Левочку и тетю Соню. А какие они красивые. Особенно Светлана или Птичка, как все ее называют. И ее мама, и бабушка, которая говорит по-французски, и подруги, и муж, наверное, тоже необыкновенный. Опять эти слезы – вспомнила маму. Ну почему так несправедливо? Если бы она была жива …. А может она знала про них, но не хотела ни с кем общаться? Ну почему она никогда ничего не рассказывала? Это так здорово – родственники. А еще Светлана обещала заехать к ней в гости. Она вытащила из сумки красивую блестящую карточку. Надо же их пригласили в женский клуб. Интересно, что это такое? Она хотела спросить у Любы, но она дремала, а вскоре они приехали. Илья Алексеевич и Алла Владимировна подвезли прямо к подъезду, у которого стояли тетя Маруся Катафалк и Галина Сергеевна с первого этажа. Они о чем-то оживленно переговаривались, но, увидев своих соседок, выходящих из огромной машины, да еще шофера, открывшего им дверцу, разом онемели, да так и застыли, не в силах вымолвить ни слова, а спросить хотелось о многом. Пришли в себя только, когда за девушками закрылась дверь.

– Это как же? Это кто ж такой их привез? А кто в машине-то еще сидел? Ты видела?

– Ну и ну.

– И ведь похорошела как в последнее время

– А недавно на другой машине подъезжала, и кавалер вроде другой был.

– А может это не кавалер вовсе, а так?

Тетя Маруся Катафалк только головой покачала

– А то я не видала, как он на нее смотрел, да и она тоже улыбалась. Ой, Галь, как же хочется, чтобы у нее все получилось. Девчонка-то очень хорошая, порядочная.

– Ну, и дай ей Бог!

Люба с улыбкой смотрела на Юлькино счастливое лицо

– Ну вот, и родственники у тебя нашлись.

– Да. Представляешь, как здорово! И красивые такие. Да? И Светлана, и Алла Владимировна, и Нина, и Люся и…

– И тетя Соня, – со смехом добавила Люба.

– Да, и тетя Соня. Просто она старенькая и с памятью у нее плохо.

– Не уговаривай меня, мне они тоже все понравились. А этот, который все Абрама с Геной звал? Я все искала, где ж они? А это, оказывается, Светлана и Нина. Вот умора!

– Да, я тоже все никак понять не могла, кто это. Действительно, смешно. Но он очень симпатичный, этот Левочка. Правда?

– Симпатичнее Юры?

Юлька покраснела

– Ты что, Люб? Это же совсем другое.

Люба засмеялась

– Да брось, ты! Не смущайся. Кстати, кажется, телефон звонит.

– Ой, правда! – Юлька бросилась в прихожую, а Люба прошла на кухню, поставила чайник.

– Представляешь, Юра еще задерживается на несколько дней.

– Я забыла, в каком он городе?

– В Норильске

– В Норильске?! Ничего себе! Ой! А ведь муж Светланы тоже в Норильске. Помнишь, она говорила.

– Да, действительно. Удивительное совпадение.

– Ладно, давай лучше чай пить. Не хочешь? А я чашечку выпью.

Люба налила себе чай, достала варенье, а Юлька достала альбом с фотографиями.

– О, давай посмотрим, очень хочется разобраться в вашем родстве.

– Сейчас найду карточку тети Оли. Где же она? А, вот, смотри. Тетя Оля была двоюродной сестрой моей бабушки и тетя Соня двоюродная сестра моей бабушки, значит, она мне двоюродная бабушка? Да, Люба?

– Она тебе троюродная бабушка, – авторитетно поправила ее Люба, слизнула с ложки варенье и зажмурилась от удовольствия.

– Люба! Представляешь? У меня есть бабушка! Нет, в это просто невозможно поверить

– Между прочим, у тебя в Израиле есть родные дедушка и бабушка. Ну, как же ты не понимаешь? Вспомни, что тетя Соня на кладбище говорила? Ведь она сказала, что твой дед выгнал твою маму из дома, а сам уехал в Израиль с женой и сыном. Вот и выходит, что у тебя есть и дедушка, и бабушка и еще дядя.

– Как все странно, – Юлька задумчиво листала альбом.

– Слушай, надо их найти.

– Нет, – покачала головой Юлька. – Раз они выгнали мою маму, значит, не захотят меня видеть.

– Не они, а твой дед, – поправила Люба.