Маленькие повести о любви Виг Елена

– Париж весной – это так круто!

Келли отломила кусочек булочки с кунжутом и отправила его в рот. Они с Рейчел встретились днем, чтобы перекусить и поболтать.

– Может быть это слишком круто? – спросила Рейчел, обеспокоенно глядя на сестру.

– Я не понимаю, чего ты так переполошилась. Что такое «слишком круто» в твоем понимании?

– Сама не знаю. Слишком круто – это когда роман доходит до стадии объяснения в любви, предложения руки и сердца и что-нибудь в этом роде.

– Ну и что? Что в этом плохого?

– Да все плохо. Я не знаю, как реагировать на такое предложение. Я не представляю, что я должна буду ответить.

– Правильно ли я тебя понимаю, сестренка, что ты не решила, хочешь ли ты за Кевина замуж?

– Да об этом вообще речи нет. Я не знаю даже, хочу ли я жить с ним под одной крышей.

– Прости, а разве то, что он проводит у тебя все субботы подряд, гуляет с собакой, спит в одной постели не значит «жить под одной крышей»?

– Для меня не значит.

– А в чем разница?

– Да, мы с ним встречаемся, и это очень хорошо. Но я боюсь, что, живя постоянно под одной крышей, мы вернемся к той рутине, которая уже один раз разрушила наш брак. Можешь смеяться надо мной, можешь считать меня сумасшедшей, но я хочу быть его любовницей, а не женой. Женой я уже была больше двадцати лет и знаю, к чему это нас привело.

– Ну, так и не выходи за него замуж, если не хочешь.

Келли очень хорошо понимала, о чем говорит сестра. Она и сама иногда с тайной грустью вспоминала времена, когда они с Шоном только встречались. Еще не было девочек, никаких обязательств, они были такими влюбленными и беззаботными.

Рейчел молчала. Не дождавшись ее ответа, Келли повторила:

– Ну и не выходи. В конце концов, уикэнд в Париже вполне вписывается в концепцию «быть любовницей». Разве не так?

– В этом ты совершенно права. Давай получать удовольствие от конкретного момента, и к черту будущее!

Они чокнулись чашечками с кофе и рассмеялись.

Париж – это всегда праздник, а Париж весной – праздник вдвойне.

Рейчел наслаждалась каждой минутой этой поездки. Гостиница в Латинском квартале была тихая и уютная, в бистро по утрам подавали теплые круассаны и вкусный кофе. Они гуляли по набережным. Вокруг были толпы туристов, которые почему-то совершенно не мешали наслаждаться плавно текущей в метре от тебя водой, звуками аккордеона, доносившимися с противоположного берега, сидеть на нагретом солнцем парапете и смотреть на только что распустившиеся листочки, такие нежные, казавшиеся прозрачными в свете яркого весеннего солнца.

Они почти не разговаривали. Любые разговоры нарушили бы те тонкие нити, которые их сейчас связывали. Они смотрели друг на друга и на город вокруг, такой знакомый, ведь они были здесь много раз, и, в то же время, какой-то совершенно новый, только им принадлежащий. Никаких музеев, никаких стандартных достопримечательностей, только набережные, парки, уличные кафе, развешанные или даже на земле разложенные картины художников, легкие звуки музыки, доносящиеся из открытых окон, легкий ветерок, оживляющий неповторимое кружево теней на тротуарах. Пообедали в кафе за столиком прямо на тротуаре, специально выбрав тихий переулок без толп туристов, и пошли спать. Рейчел уютно устроилась в объятиях Кевина и тут же заснула, а он еще несколько минут лежал, улыбаясь – он каждый раз удивлялся этой ее способности мгновенно проваливаться в глубокий сон. Вечером они вышли поужинать, еще немного побродили по городу, уже залитому огнями, и вернулись в гостиницу.

– Хорошо погуляли – сказал Кевин. Он вытащил из чемодана бумаги и начал их просматривать.

– Работа? – спросила Рейчел.

– Да. У меня доклад, надо кое-что посмотреть.

– Успеешь?

– Да. Время еще есть. Докладываю во вторник.

– О чем доклад?

Он прочитал ей название, из которого она ровным счетом ничего не поняла.

– Объясни в двух словах, я так не понимаю.

– А тебе это интересно?

– Ну, вообще-то, интересно – сказала Рейчел.

Кевин пожал плечами. Может быть, впервые она заинтересовалась его работой. Но как ей объяснить те сложные вещи, в которых не всякий специалист разберется.

– Ну, так что, попробуешь объяснить суть работы неподготовленному человеку? – в голосе Рейчел он услышал вызов. Она не злилась, скорее, брала его «на слабо».

– Ну что ж, давай попробуем. Только придется начинать чуть издалека.

– А я никуда не спешу – сказала она, удобно устроившись на кровати и вытянув свои длинные ноги поверх одеяла. – Начинай!

– Ну, вот представь, – начал Кевин – что ты предприниматель, которому нужны деньги.

Он сам представил такого человека, ничего не понимающего в сложных банковских инструментах, но остро нуждающегося в кредите. Кевин объяснял, то вставая на позицию заемщика, то на позицию банка. Постепенно он и сам увлекся этим рассказом. Рейчел слушала очень внимательно, останавливала его, если ей было что-то не понятно, кивала головой в знак согласия. Когда он, наконец, дошел до сути своего доклада, то изложил его на очень простых примерах. Ответив еще на пару ее вопросов, он смог четко сформулировать основную мысль доклада. Пожалуй, этот разговор был и ему полезен – теперь он знал, на какие аспекты работы надо обратить особое внимание.

– Ну, вот как-то так – сказал он. – Понятно?

Рейчел смотрела на него с нескрываемым восхищением.

– Ты никогда не думал о том, чтобы преподавать? – спросила она. – Студенты, а особенно студентки, были бы от тебя без ума. Ты отлично все объясняешь!

– Только студенток мне и не хватает – удовлетворенно улыбаясь, ответил Кевин. В душе ему была чрезвычайно приятна ее похвала.

– Вообще, это все ужасно скучные материи – добавил он.

– Вот уж нет, совершенно не скучные. Мне, во всяком случае, было интересно. Жаль, я раньше тебя об этом не спрашивала – сказала Рейчел.

«И мне жаль» – подумал Кевин.

Следующий день, вернее половина дня пролетели. Рейчел категорически отказалась от того, чтобы он провожал ее в аэропорту. Разрешила проводить только до автобуса. На площади Опера она поцеловала его на прощанье, шепнула ему в ухо «Спасибо, дорогой!» и, не дожидаясь ответа, скрылась в чреве большого шатла, курсирующего между Шарлем де Голлем и Парижем. Кевин не уходил, пока автобус не отошел от остановки, и еще долго смотрел ему вслед.

Отработав доклад во вторник, Кевин решил не дожидаться окончания конференции и в среду вернулся в Дублин. Из аэропорта отбил смску «Я уже в городе». Пока шел к машине получил ответ «Почему так рано? Все Ок? Как доклад?». Кевин не стал писать, что Париж без нее потерял для него всякую привлекательность, хотя это было чистой правдой. Просто ответил «Доклад на ура, дела завершил, решил вернуться. Как у тебя?». Получил ответ «Паршиво» и заволновался. Может она заболела? Написал «Наберу?». Практически сразу зазвонил телефон. Голос Рейчел был здоровый, но расстроенный.

– Что-нибудь случилось? Дети в порядке? Ты здорова?

– Да все в порядке, не волнуйся. Просто у меня тут накладка получилась, не знаю, как быть.

– Давай, выкладывай!

– Все просто. Я в Корке. У клиента должно было быть сегодня интервью на местном телевидении. Отменили и перенесли на завтра. Вот и все.

– Ну и что?

– Ну и то, что собака осталась одна и вечером и утром. Ни погулять, ни покормить. Могла бы попросить Келли приехать, но у нее болеют обе девочки, а Шона не будет в городе до вторника.

– А ключи запасные есть?

– Есть у Келли.

– Ну и не переживай! Я вечером к ней заеду, возьму ключи и приеду погулять с твоей, с нашей собакой, – поправился он.

– Это было бы здорово!

– Могу даже переночевать и еще утром с ней погулять.

– Об этом мы с Лори даже мечтать не могли, – сказала она уже совсем весело. – Спасибо тебе!

– Все бы проблемы были такими простыми? – ответил он своей стандартной фразой, которая сейчас неожиданно обрела для них обоих глубокий смысл.

Выйдя с работы, он позвонил Келли.

– Келли! Привет! Я к тебе еду за ключом от дома Рейчел. Ты в курсе?

– Да, конечно. Приезжай.

– Послушай, может, тебе что купить по дороге? Шона ведь нет.

– Хорошо бы молока побольше и хлеб.

– Ясно. Что еще? Может лекарства?

– Нет, в аптеку я бегала, пока девочки спали.

– Точно больше ничего?

– Точно.

Келли встретила его на пороге с ключами в руке, не впустила в дом, «чтобы он не подхватил заразу», попыталась расплатиться за продукты, от чего он, естественно, отказался, поцеловала в щеку и сказала:

– Знаешь, Кевин, ты значительно лучше, чем кажешься на первый взгляд.

В устах Келли, это точно был комплимент!

Погуляв с собакой и накормив ее, Кевин заглянул в холодильник, нашел там нужные продукты, сделал себе ужин. Теперь, когда он жил с отцом, приготовить еду стало обычным делом. Это, естественно, не были какие-то деликатесы, но пожарить мясо или рыбу было делом незамысловатым. Во всяком случае, отец на его стряпню не жаловался.

После ужина Кевин воспользовался тем, что он в доме один, и стал переходить из комнаты в комнату, внимательно осматривая стены и обстановку. Это был отнюдь не праздный интерес. Очень часто он моделировал в голове ситуацию, в которой он предлагает Рейчел опять жить вместе. И всякий раз он понимал, что она, скорее всего, не согласится. И дом этот в ее несогласии играл, может быть, самую важную роль. Он так и слышал, как она говорит: «Ну, хорошо, предположим, я соглашусь, но где мы будем жить?». Он мог бы ей сказать «Я куплю нам новый дом, где только пожелаешь». На это она обязательно скажет: «У меня уже есть дом, и он мне нравится». Точка. Тупик. Не было смысла даже поднимать этот вопрос.

Поэтому сейчас он ходил по комнатам и внимательно изучал своего «противника». Дом был очень уютный, отделанный с прекрасным вкусом. Но это был дом, в котором для него не было места. Не потому, что ему не нравился интерьер. Просто места для двух взрослых людей, занятых каждый своим делом, было мало. Ведь нужно было держать две свободные гостевые комнаты на случай приезда сыновей. Это святое! Если бы не это, то количества комнат в доме было бы достаточно. Можно было бы устроить в одной комнате кабинет, куда он перевез бы свои книги, музыкальный центр, диски, офисную технику – сканер, принтер. Поставил бы большой телевизор. Так было в их старом доме, и это совсем не было его блажью. Каждый человек должен иметь свое личное пространство, где он может уединиться, почитать, подумать, поработать. Кабинет необходим.

Кевин подумал, что и Рейчел было бы неплохо иметь кабинет. Раз она теперь имеет компьютер и постоянно им пользуется, то и место для него нужно. И книги ее нужно где-то разместить. При разводе практически вся библиотека отошла Кевину. Они договорились, что потом она заберет те из них, которые хотела бы иметь у себя. Так что книги, как живые люди, тоже требуют места.

Гостевая комната тоже была нужна. Не то, чтобы они часто принимали у себя ночующих в доме гостей, но такая комната дает возможность хотя бы уйти переночевать одному, если другой заболел. Не спать же внизу на диване! Как ни крути, а в доме не хватает как минимум двух нормальных комнат, а еще лучше трех.

Бродя из комнаты в комнату Кевин понимал, почему Рейчел так привязана к этому дому. Как старый дом в Хоуфе был символом их семейной жизни, которая рухнула по вине Кевина, так этот дом в Монкстауне служил доказательством ее способности справиться с жизненными трудностями. Это был дом «новой» Рейчел, и он понимал, что она скорее откажется от совместной жизни с ним, чем продаст его. Кроме того, место действительно было прекрасное, сад был не велик, но на тех трехстах квадратных метрах росло так много уже взрослых красивых растений – и деревьев и кустов, что, приложив совсем немного труда и денег, можно было получить великолепное место для отдыха. Кевин тяжело вздохнул, вспомнив сад в их старом доме – по нему он скучал даже больше, чем по дому.

А можно ли переделать этот дом, чтобы его хватило на двоих? – подумал он. Это был интересный вопрос. Если бы Рейчел была сейчас здесь, он не только не задал бы его, он даже не рискнул бы об этом думать, настолько это было неуместно – думать о том, как можно перестроить дом, который тебе не принадлежит. Но Рейчел была в Корке, они был вдвоем с собакой, которая мирно посапывала на своем месте.

В принципе Кевин видел два выхода. Первый заключался в том, чтобы надстроить еще один мансардный этаж. Сейчас дом имел двускатную крышу, и второй этаж являлся мансардным. Если переделать крышу и немного надстроить дом, то появлялся третий этаж. Это дало бы возможность перенести туда спальни сыновей. Это решение имело как достоинства, так и недостатки. Достоинства были очевидны. Но и недостатки были весьма существенные.

Во-первых, не было уверенности, что это вообще можно сделать, выдержит ли дом еще один этаж. Об этом надо было разговаривать со специалистами.

Во-вторых, такой ремонт предполагал коренную перестройку дома без возможности проживания в нем в это время. Строго говоря, просто крыши над головой не будет.

В-третьих, на подобную перестройку придется получать разрешение городских властей. Это было выполнимо, но потребует затрат и времени и нервов. Можно будет поручить адвокату – подумал Кевин. Он вообще любил, когда вопросы от обсуждения абстрактных категорий переходили в практическую плоскость.

Второй выход был тоже интересным. В саду практически вплотную к дому стоял деревянный сарай. Кевин подумал, что на месте этого сарая можно было бы сделать пристройку к дому, вход в которую был бы из гостиной. В этой пристройке можно было бы сделать его кабинет. Он уже представил, как сидит там и через большие, практически во всю стену окна смотрит в сад. Эта мысль ему очень понравилась. Комната эта была бы не маленькой, со стеллажами для книг во всю стену. Там и книги Рейчел уместились бы – подумал Кевин. А может быть она даже захотела бы поставить там свой компьютер. Тогда они могли бы сидеть вместе, разговаривать… Кевин так отчетливо представил себе эту картину, и она была так мила его сердцу, что он на минуту даже забыл, что еще не получил ее согласия жить с ним вместе, и, возможно, никогда не получит.

«Но теперь хотя бы есть выход из тупика» – с надеждой подумал он.

Рейчел и Келли медленно шли по Графтон Стрит. Погода была прекрасная и повод для похода по магазинам тоже достойный. Нужно было купить маме подарок на юбилей. Задача была не из легких. Они уже побывали в «Стивенс Грин», но, не придя к единому мнению, решили пройтись по другим магазинам. Не то, чтобы мама была очень привередлива, но любому человеку в шестьдесят пять лет угодить значительно сложнее, чем в тридцать, и мама не была исключением. В качестве возможного варианта рассматривались дорогие сумки – на этом настаивала Келли, любившая кожгалантерею и знавшая в ней толк. Рейчел считала, что нужно купить какое-нибудь золотое украшение, зная, что мать сама себе никогда этого не купит. Наконец, Келли признала правоту старшей сестры.

– Все, сдаюсь. Пойдем, купим ювелирку и закроем вопрос – сказала она.

Потом они довольно долго обсуждали, что именно нужно купить и сколько можно потратить, чтобы мать не положила вещицу в ящик, сказав, что она слишком ценная и дорогая, чтобы носить ее регулярно. Сошлись на золотом браслете очень изящного плетения, упаковали его как подарок и с чувством выполненного долга пошли выпить кофе.

– Кстати, ты не собираешься пригласить Кевина на мамин день рождения? – спросила Келли.

– Нет, не собираюсь.

– Можно спросить, почему?

– Ну, ты же знаешь маму – сказала Рейчел. – Увидев нас вместе, она начнет клевать мне печень и требовать принятия решений. «Рейчел, ты уже не молоденькая. Надо как-то определяться. Я всегда считала, что ваш развод произошел только по твоей глупости. Не повторяй эту глупость снова», ну и так далее в том же духе. Еще, чего доброго, заведет такой разговор в его присутствии.

– Да, это она может – согласилась Келли. – Но не сердись на нее, она хочет, как лучше.

– Я не сержусь, но и провоцировать такой разговор не хочу. Хочу просто мирно посидеть и вкусно поесть. Жалко только, что мальчиков не будет, ей было бы приятно. Они обещали обязательно позвонить и поздравить.

– Они много потеряют, не попробовав маминых фирменных пирогов – сказала Келли.

Юбилей праздновали в субботу. Рейчел предупредила Кевина, что не сможет с ним встретиться, так как у нее дела. Какие дела, она уточнять не стала, и он тоже не спросил. Первое, что она увидела, войдя в дом родителей, был огромный букет темно-алых роз.

– Боже, от кого такая красота? – спросила Рейчел, целуя отца в щеку.

– От Кевина – ответил он. Увидев застывшее лицо дочери, он потрепал ее по плечу.

– Не волнуйся, дорогая. Он не смог остаться. Сказал, что у него неотложные дела.

– Сам привез? – все еще не придя в себя, спросила Рейчел.

– Да, заехал утром. Мать была очень тронута.

– Еще бы, такая роскошь!

– Да, он все-таки очень воспитанный человек, – сказал отец и углубился в чтение газеты.

Рейчел нашла мать на кухне, поцеловала ее, сказала, что вручать подарок будет вместе с Келли, так как подарок общий. От помощи мать отказалась, сказав, что все уже готово.

– Хочешь чего-нибудь перехватить, пока остальные не придут? – спросила она. – Можешь взять пирожок, и я налью тебе кофе.

Они сели за кухонный стол, на котором мама освободила угол, сдвинув тарелки и рюмки, приготовленные для праздничного стола. Кофе был горячий, пирожки вкуснейшие, мама выглядела очень свежо и молодо, улыбалась, глядя на дочь, и Рейчел почувствовала к ней огромную нежность.

– Мама, ты потрясающе выглядишь – сказала она. – Тебе очень идет это платье. Что папа сказал по его поводу?

– Ну, ты же знаешь своего отца. Я не очень уверена, заметил ли он вообще, что я как-то по-особому одета.