Я – Тайига Варко Эн

7. О том, как опасно злить институток

– У вас купец, у нас товар, – зарокотала Чернота. – Чем мил человек готов пожертвовать ради такой красавицы?

– А чего ты хочешь? – услышала я суровый голос Риана.

– Сатисфакции, – не менее грозно изрекла Чернота.

– Это в связи, интересно, с чем? – холод в голосе напарника превратился в обжигающий лед.

Но Чернота не уступила ему по части льдистости:

– Лира девушка благородных кровей. Она получила образование в престижнейшем заведении Сумеречного Мира. Там воспитывают милых, скромных и послушных девочек. А ты что сотворил?

– Что?

– Опозорил!

– Вот оно как, – протянул мой напарник, а потом, после недолгого молчания, Поинтересовался: – Это она тебе так сказала?

«Нет!» – хотела закричать я, но Чернота заглушила рвущееся из меня возмущение.

– У девочки все было просто и понятно. Она знала, ради чего живет. Но потом появился ты и все испортил. Бедняжка теперь расстроена и обескуражена, – вкрадчиво заметила Чернота. – Теперь, как честный человек, ты обязан…

– Отрыжка мироздания решила поучить меня манерам? – взъярился Риан. – А ты не много на себя берешь?

– Не надо мне ничего! Пожалуйста! – простонала я.

– Не встревай. У нас уговор, – рыкнула на меня Чернота. – Как старшая в роду я обязана позаботиться о тебе, раз сама ты не в состоянии… Ох уж эти институтки! Идеалов много, мозгов мало. Тьфу!

Старшая в роду? Сначала я удивилась, а потом вспомнила – действительно, замурованная в башне королева приходилась мне очень дальней родственницей. Как говорится, седьмая вода на киселе. Правда, в моей семье об этом не любили вспоминать, ведь королева по сей день считалась ведьмой.

– Она не будет ни в чем нуждаться, – угрюмо заметил Риан, на что Чернота заколыхалась в смехе.

– Ты считаешь, этого достаточно?

– И чего вы обе от меня хотите?

– Меня вполне устроит роль смотрительницы над призраками в родовом доме, куда ты введешь Лиру в качестве супруги, – выпалила Чернота, по-видимому, заранее заготовленный ответ.

– Я ненавижу, когда на меня давят разные стервы, – тотчас окрысился Риан.

– Пышущая ненавистью мышь – это страшно… смешно, – насмешливо хмыкнули ему в ответ. – Вот только позволь напомнить: без змеек Лиры ты так мышью и останешься до скончания веков.

– Сговорились? Решили шантажировать меня? – прорычал Риан. – Что напарник, неужели так невтерпеж стало замуж, что решила призрака в помощь взять?

И тут меня разобрал гнев. Да как они смеют! Взялись за меня решать, что я думаю и чего хочу. Я свободна. И вольна сама распоряжаться собой. Никому не позволю, собой помыкать.

«Отлично, девочка. Смелее, у тебя все получится».

На мгновение я замерла. То были даже не слова. Скорее, яркий образ мамы. Она стояла, озаренная лунным светом, и с гордостью смотрела на меня. В костер моей ярости словно подбросили вязанку сухих дров. Они вспыхнули столь ярко, что Чернота взвизгнула от неожиданности и отпрянула от меня. А я почувствовала себя свободной.

Я висела где-то между полом и потолком среднего этажа тюрьмы. С невольным злорадством подумалось – недалеко напарник продвинулся в поисках. Он находился на другом конце длинного коридора, заканчивающегося камерой Анри. Хотя о чем я думаю? Парня нужно спасать. С некоторым сомнением посмотрела на нахохлившуюся злую мышь и черную кляксу Королевы, зависшую над ней. Грызун и правда был смешон в своей воинственности. Такой маленький и беззащитный. Но зато теплый. Божественно теплый. И я ринулась в это средоточение пульсирующей жизни.

– Все, хватит! – рявкнула я. – Сейчас важно вытащить отсюда Анри. А все остальное подождет.

– Глупая девчонка, – зашипела Чернота и начала быстро сгущаться в тугой комок. – Сама напросилась…

Но я не позволила ей атаковать нас. Пресекла попытку на корню. Странная сила, поселившаяся вдруг во мне, позволила легко сжать призрачный комок еще плотнее, доводя до смехотворных размеров горошины. Зашвырнуть ее в одну из выбоин тоже не составило труда.

– Неплохо, – скупо похвалил Риан.

Но я не собиралась разговаривать с тем, кого раньше считала напарником. Сделаем дело и разбежимся. Чтобы глаза мои его не видели.

– Все, Лира, погорячились и будет, – пропыхтела Чернота.

Она попыталась выбраться, но я легко впечатала ее обратно. Мышиный глаз остановился на небольшом камушке. Очень подходящем для того, чтобы плотно закупорить дырку. У меня, как духа, вряд ли получилось бы переместить материальные тела (у столь неожиданно дарованной силы были свои пределы), но вот мышь вполне могла подтолкнуть камень. Поняв, что я собираюсь сделать, Чернота взвыла.

– Не надо! Я все поняла! Я раскаялась! Не замуровывай меня снова. Пожалуйста. Ну, вот почему, почему это происходит со мной снова? Лира, ты добрая девочка. Клянусь, я буду служить тебе верой и правой до скончания веков! Безо всяких условий. Лирочка, в конце концов, мы же родственники…

И я выпустила. Не потому, что мне нужен был призрак свихнувшейся королевы на побегушках. Просто жаль ее стало. А как только выпустила, сразу выбросила из головы. Легко оживив в памяти план подземелья, я поспешила к Анри. Путь до нужной кельи маленькой мыши предстоял неблизкий.

Риан не мешал мне. Только один раз задал вопрос, куда это я направилась и умолк, ничем больше не выдавая своего присутствия. Это радовало. Сейчас у меня не было никакого желания общаться с ним. Я погрузилась в собственные мысли. Очень невеселые.

Мы сможем обратиться только раз. И, понятное дело, придется обращаться в Тайигу. Иначе нам не справиться с охраной. Вот только как Зверь будет открывать камеру? И что, если Анри не сможет идти сам? Я вспомнила скомканное окровавленное тело и содрогнулась. Скорее всего, не сможет. Что тогда делать? Интересно, у Риана есть на этот счет план? Нужно было бы посоветоваться с напарником, но меня трясло от злости при одной лишь мысли об этом. Больно он мне нужен! И просить у него я ничего не собираюсь! Освободим Анри и все…

Что «все», я додумать не успела. Перед глазами поплыла мокро-соленая пелена, и я шмыгнула мышиным носиком.

– Лира, ты что, плачешь? – прервал молчание Риан. – Эй, напарник, кончай переживать. В жизни и не такие казусы случаются. Ты лучше скажи, куда вдруг исчезло свихнувшееся привидение? И как тебе удалось с ним справиться? Обуздание призраков – прерогатива мастера Теней, а ты по матери из Сирен.

– Откуда-откуда? – я только сейчас поняла, что ничего не знала о своей матери.

– Клан Сирен, – ответил Риан, – очень малочисленный и замкнутый. Живет на Крайних Островах на границе Жизни и Смерти, поэтому некоторые их представительницы часто становятся служительницами Тайиги. Но вообще, о них известно немного. Сирены очень неохотно рассказывают о себе, а иногда даже накладывают на себя пожизненный обет молчания. Они считаются самыми красивыми женщинами в Империи, хоть и смертельно опасны. Их пение способно убить Д’емона. Даже высшего…

Он хохотнул, будто вспомнив о чем-то, а я сжала зубы, поняв о чем. Та-ак, значит еще один булыжничек в мой огород: решил припомнить мое пение. И все же я не столько обиделась, сколько почувствовала злую радость. Своими словами Риан лишь укрепил мое желание расстаться как можно быстрее. Я презрительно фыркнула и ускорила шаг. То, что произошло, было обидно, зато поучительно и избавляло от опасных иллюзий. Все-таки Чернота была права – от таких, как Риан, следует держаться подальше. А вообще, интересно, что я могла общаться с призраком на более глубоком ментальном уровне, чем Риан. Поэтому он и не слышал часть наших разговоров с нею. Да и в том, что змейки слушались меня, было нечто странное. По матери я Сирена, а мой отец обычный человек, к Клану Теней я не имела никакого отношения. Или имела? Черноту ведь одолела. И тут мне пришла другая мысль. Те картинки, которыми Чернота пугала солдата, очень походили на ту, что привиделась мне недавно. Где мама посоветовала мне быть смелее. Или это была не мама? Мы с Рианом делили тело Тайиги, а где в это время пребывала душа Зверя? Может, это была весточка от него? Ведь именно в виде образов он передавал свои повеления Д’емонам. Во всяком случае, так мне рассказывал Риан. В этом Зверь был похож на Черноту, а значит… Додумать мысль мне не дали.

Мышиные ноги резко остановились. Да так, что наш нос чуть не расплющился о камень.

– Лира, хватит замыкаться в себе. Давай поговорим, – потребовал Риан. – Я не злюсь на тебя. Правда… Ну, Лира!

Это он не злится на меня? Он?!

От возмущения у меня даже звездочки в глазах запрыгали. Я скрипнула зубами и рванула мышь вперед, но передние ноги вновь подогнулись. Мы больно ткнулись носом в пол.

– Ну, в чем еще дело? – вскипел бывший напарник. – Ты можешь мне сказать?

– Только то, что ты самодовольный урод, – прошипела я.

– А ты… Ты институтка! И я шагу не сделаю, пока не узнаю, что ты задумала.

Некоторое время мы с переменным успехом перехватывали управление мышью, отчего она двигалась рывками и петлями. И, тем не менее, почти добрались до нужного места, когда услышали голоса. Они раздавались со стороны лестницы. Мы узнали их. Первый – противный, с лениво растягиваемыми гласными, принадлежал, несомненно, Стотскому. А вот второй заставил мое сердце взволнованно забиться.

– Что она здесь делает? – озвучил мой вопрос Риан.

Я не ответила. Моя тревога нарастала.

– Любовь-морковь, – между тем с покровительственной фамильярностью вещал Стотский. – Нашла в кого влюбиться. Ты понимаешь, что здесь опасно находиться по ночам? Слышала про призрака королевы? Так в ночи Трех Лун она особо сильна. У меня есть защитный амулет, но магическая зарядка продержится лишь полчаса.

– Мы ненадолго… Мне бы только убедиться, что с ним все хорошо. Пит, он не виноват. Он не убивал Лиру! Анри был со мной, когда она пропала.

В голосе подруги слышались слезы.

– Да понял я уже все, понял. Убегал от убийц и решил скрыться в вашей келье. А Лира потом уже исчезла… Я не дурак. Зачем сотый раз повторять? – нетерпеливо фыркнул Стотский. – Вот только слишком уж странно слышать такое от недавней институтки. Вряд ли твои объяснения понравятся святым отцам. Скорее всего, тебя просто примут за сообщницу. Со всеми вытекающими. Кстати, Робби спрашивал о тебе у Анри. Тот отрицал, что ты знала о том, что он мужчина. Своим признанием ты только все усугубишь.

– Я понимаю. Поэтому и попросила тебя организовать нам встречу. Если мы с Анри согласуем показания, нас могут просто отправить на поселение. Я справлялась у юриста. Главное, снять с него обвинения в колдовстве и довести дело до светского суда. Пит, ты же на короткой ноге с канцлером. Поговори с ним! Я пыталась просить об аудиенции принцессу, но она отказалась принимать меня.

И тут Нора со Стотским вышли в коридор. Подруга казалась неуместно роскошной в этом царстве боли и отчаяния. Светлое платье воздушным облаком обволакивало ее фигурку и делало похожей на фею из сказок. Невменяемую фею, потому что на бледном лице лихорадочно блестели ввалившиеся глаза, на щеках алел яркий румянец, губы были искусаны в кровь, а рука нервно тискала кружевной платочек. Поручик плотно прижимал к себе локоток подруги. Гораздо плотнее, чем позволяли приличия. Но Нора не замечала этого.

– Теперь я, значит, Пит. А еще недавно был Стотским, – проворчал поручик и остановился.

Он выпустил из плена рук девушку и звякнул связкой ключей. Но дверь, которую Стотский вознамерился открыть, вела вовсе не к Анри. Забыв от обидах, я поделилась этой информацией с Рианом, и тот согласился, что это весьма подозрительно.

– И так всегда, – продолжал бурчать поручик, примеривая к дверному замку то один ключ, то другой. – Когда нужен, Пит, Питюша, пупсеночек…

– Пупсеночек, – несколько напряженно хохотнул Риан.

– Натворите глупостей, а мне потом расхлебывай. Думаешь, легко было у графа Нэлиуса разрешение на свидание пробить? А с началом караула договориться, чтобы твоего любовника в камеру получше перевели?

– Анри мне не любовник, – возразила Нора поручику.

– Рассказывай! – расхохотался поручик. – Уж мне можно лапшу не вешать.

– Да он сам в этом деле мастер, – возмутилась я. – И Анри никуда не переводили. Врет он все.

– Это уже неважно, – отозвался Риан. – Готовься активизировать змеек. Превращаться в Тайигу будем. Эх, жаль я так и не нашел, где запасной выход. Прорываться тяжело будет. Лишь бы Анри был в состоянии держаться на ногах.

– Он не в состоянии, – вздохнула я. – Но я знаю, где потайной лаз в город.

Замок, наконец, поддался, и Стотский распахнул дверь.

– Прошу, мадемуазель, – несколько издевательски проговорил он.

– Но где Анри? – голос подруги дрогнул.

Стотский не ответил. Он резко толкнул девушку в комнату, и мы с Рианом нырнули следом.

Низкий, в паутине, потолок, покрытые плесенью стены, прелая солома на полу – камера выглядела удручающе. Но в отличие от других, что я успела увидеть во время путешествия с Чернотой, здесь хотя бы был топчан: узкий, с местами порванным тюфяком.

– Сначала отработай, красавица, – забормотал Стотский, закрывая за собой дверь, – а потом уже и спасением займемся. Если мне понравится.

– Лира, пора, – приказал Риан.

Но я уже и без его подсказки оживляла змеек.

Яркая вспышка света, оглушающая боль, треск разрываемых мышечных тканей. Мир вывернулся наизнанку, став меньше и ярче. Нас оглушило богатство звуков и запахов. Мы коротко рыкнули и недовольно уставились на перекошенное от ужаса лицо Стотского. Маленькое и мерзкое. Так и просящееся в пасть. Мы вобрали в себя кислый запах страха и с отвращением выдохнули его обратно. Мощные лапы чиркнули о каменный пол – там остались глубокие борозды. Взмахнули крыльями – и по камере пронесся ветер, раздувая волосы седеющего на глазах поручика.

Я перевела наш взгляд на полную решимости подругу, и сформировала в ее голове картинку: коридор и дверь по соседству с этой, а за ней – лежащий на соломенной трухе Анри. А потом, поддавшись порыву, набросала и другую камеру с девочкой-ведьмой. Глаза подруги расширились так же, как недавно у солдата с факелом, а потом она медленно кивнула. Хриплым от волнения голосом Нора обернулась к Стотскому:

– Ключи, поручик. И знаете, вы – редкостная скотина.

– А посему, так тому и быть, – буркнул Риан.

И тут я впервые увидела, как он колдует. Яркая вспышка ослепила, тюремные своды загудели от раскатов грома, а по камере закрутился смерч. На мгновение Стотский скрылся внутри серой воронки, а когда она опала, в наступившей оглушающей тишине пред нами предстал маленький ослик.

– Иа-а, – потерянно пожаловался он.

– Анри! – Нора первая опомнилась и бросилась в коридор.

8. Операция по спасению продолжается

Этот поход долго мне будет вспоминаться. Под ногами чавкало, над головой нехорошо шуршало, позади раздавались подозрительные шорохи. С каждым шагом лаз становился все ненадежней. Сваи прогнили настолько, что, казалось, толкни их чуть сильнее – и они осыплются трухой. Я то и дело поглядывала на потолок, местами опасно провисший. Без опор он обязательно рухнет и погребет нас под собою. А еще казалось, что побег уже обнаружен и нас догоняют. Все время чудился топот за спиной. Этого я боялась больше всего. Мало хорошего быть раздавленным в лепешку, но я уже умирала, мне не привыкать. А вот если догонят? Мы даже не сможем развернуться, чтобы дать отпор. Нас спокойно выволокут назад за хвост, и мы ничего не сможем сделать. Унизительное зрелище настолько живо представлялось, что хотелось ускорить шаг. И я бы ускорила, но Риан не позволял.

Кстати, топот действительно был. Сзади нас шла Нора в уже далеко не нарядном платье. На поводу она тащила Скотского. От его прежнего облика остался лишь ремень, который накинули ему на шею. Внешне, на мой взгляд, он стал выглядеть намного интересней: серенький, ушастый, с черной щеточкой-гривой и белым пятнышком на морде. А вот мундир было жаль. Он мог бы пригодиться нашим пленникам, но, увы, разлетелся в клочья при трансформации. Когда-нибудь этот бесконечно длинный туннель закончится, а дальше что? Как везти их по городу? Как нам самим остаться незамеченными в таком виде? Силы змеек были исчерпаны до дна и восстановятся они в лучшем случае к утру. И то, при наличии мягкой и нежной курочки.

– Будем решать проблемы по мере их поступления, – мрачно отозвался Риан, когда я озвучила мучающие меня вопросы.

Мне оставалось с ним только согласиться. А пока подруге приходилось прилагать все усилия, чтобы заставить осла двигаться вперед и везти на себе так и не пришедшего в сознание Анри и девочку-ведьму.

Как бы то ни было, медленно, но верно мы продвигались вперед. И чем дальше, тем отчетливей становилась ужасающая вонь. Вскоре обнаружился и ее источник. Увы и ах, нам решительно не везло. Выбравшись, наконец, наружу, мы оказались в овраге, который местные жители использовали как свалку. С нее виднелся краешек крепостной стены и одна из сторожевых башен. Чернота не обманула: лаз выходил на окраину Светограда. Но выбраться из оврага нужно было еще постараться: недавно прошел дождь, и глина на склонах основательно размокла.

Мы немного передохнули, а заодно огляделись, чтобы наметить предстоящий маршрут. Сквозь прорезь облаков на нас смотрели сестрицы-луны. Теперь они напоминали разноцветный трилистник с чернотой вместо сердцевины. Зловещий небесный цветок отражался радугой на рыхлых краях облаков, раскрашивал источающий зловоние мусор под ногами, а нас самих превращал в жутких пятнистых монстров. Поэтому подниматься единодушно решили по неосвещенному и крутому склону, чтобы не привлекать внимания, да и народ не испугать до смерти. Хотя вряд ли в такой недобрый час здесь будет кто гулять. Разве что ночной дозор какой случайно забредет. Но об этом думать не хотелось. Как говорил Риан, будем разбираться с проблемами по мере их поступления.

С напарником мы разговаривали мало и неохотно, только в случае крайней необходимости. От этого вынужденного общения было особо тошно. Думаю, мы оба с нетерпением ждали того момента, когда расстанемся. И меня мало теперь волновало: выполнит Риан свое обещание или нет, а если выполнит, что я буду делать дальше. Сейчас мне просто хотелось поскорее избавиться от его докучливого молчания. Да-да, я не оговорилась. Я раньше даже не подозревала, что молчание может досаждать сильнее, чем крики и взаимные обвинения.

Вот такие мысли овладевали мной. О чем думал Риан, не знаю, но настроение его было ничуть не лучше моего. Я чувствовала это. Некоторое время мы мрачно наблюдали за тем, как Нора пытается заставить Стотского подняться наверх. Под воздействием титанических усилий подруги в виде пинков и дерганий за ремень, он вслед за ней добрался до четверти склона, но потом его ноги подкосились, и он поехал по размякшей глине вниз. Разумеется, увлекая за собой мою подругу. Анри здорово повезло, что девочка-ведьма не только сумела удержаться при этом ослиной спине, но и не дала свалиться и своему вынужденному подопечному.

Звали ее Ирги, и держалась она просто молодцом – без жалоб и лишних разговоров, но стараясь принести максимальную пользу. И хоть никто этого отдельно не обговаривал, она прилагала все свои едва окрепшие силенки, чтобы не дать упасть Анри. Мы были бесконечно благодарны Ирги за это, но все же продолжать подъем таким образом было очень опасно.

Риан, наконец, прервал затянувшееся молчание и предложил другой способ для переправки раненого. В некотором сомнении я нарисовала картинку и передала ее Норе. Как ни крути, институтское образование обязывало, а предложение Риана было довольно… нестандартным. Но надо отдать должное моей любимой подруге – она ни секунды не колебалась. Минуты не прошло, как мы любовались стройными ножками в пока белых кружевных панталончиках.

Превратив норину юбку в нечто похожее на гамак, девушки со всеми предосторожностями переложили туда Анри. После этого мы подхватили далеко не невесомую ношу и гигантскими прыжками, помогая себе когтями и крыльями, поднялись по скользкой крутизне. Далось сие упражнение довольно тяжело. Пару минут мы никак не могли отдышаться. Мы, конечно, мощный зверь, но все-таки не гужевой транспорт, да и в бою берем не столько силой, сколько ловкостью да уменьем. К тому же нанесенные в заключении Тайиге увечья еще давали о себе знать. И сильно. Одно крыло противно хрустело в процессе пользования и слушалось с трудом, а в груди во время подъема раздавались подозрительные хрипы. И все-таки наших возможностей оказалось достаточно, чтобы без вреда доставить Анри наверх.

Наверное, без вреда. Я внимательно обнюхала его. Пах он неважно, выглядел еще хуже, но умирающим не казался. Так почему же он не приходил в себя?

– Я его держу в таком состоянии, – соизволил объяснить Риан. – Так для него будет лучше. Найдем нормальных лекарей-магов, и все с нашим красавчиком будет отлично.

«Вот еще бы придумать, как расплатиться с ними», – мрачно подумала я, зная как недешевы их услуги.

Между тем девушки, то и дело падая и съезжая вниз, все же неуклонно поднимались по склону. А осел за ними следом. Теперь, когда Стотский понял, что с ним никто нянчиться не собирается, двигался не в пример ловчее и скатываться перестал. Он очень тщательно примеривался, прежде чем сделать очередной шаг, а перед тем, как перенести вес на передние ноги, долго пробовал почву на прочность. Его поведение было значительно осмысленней, чем у ползущих впереди девчонок.

Кстати, как все-таки Риану удалось превратить Стотского в осла? Этот вопрос мучил меня всю дорогу, но я все не решалась его задать. Он к делу не относился, а праздное любопытство на фоне наших нынешних взаимоотношений выглядело бы как попытка к примирению. Вот только чем дольше я терпела, тем сильнее меня это терзало. И, наконец, я не выдержала:

– Риан, а как у тебя со Стотским получилось? Ты ведь говорил, что превращаться не умеешь. Все змейки делали. Или врал?

– Я никогда не вру, – сухо отрезал он. – И вообще, давай, Лира, договоримся – у тебя свои секреты, у меня свои.

«Ну и ладно. Чем быстрее расстанемся, тем лучше», – подумала я донельзя раздосадованная. И, заглянув за край обрыва, недовольно фыркнула. Вот к чему девчонки гонки между собой устроили? Спешат, падают, друг друга обогнать пытаются. В результате то одна поскользнется да вниз съедет, то другая. Причем ведьмочку я еще понять могла – такие пытки кого угодно с ума сведут.. Но подруга? Вот чего она торопится? Неужели не понимает, что так только хуже? Обернулась бы назад, да посмотрела на Стотского, как надо делать. Он идет медленно, прежде чем на копыто вес тела перенести, долго почву на прочность пробует. А эти сумасбродки?! Пыхтят, кряхтят, а результат почти нулевой: на каждые пять шагов вперед четыре назад приходятся. Казалось, прошли годы, прежде голова подруги поднялась над оврагом. Любое чучело побледнело бы от зависти при виде нее: на голове воронье гнездо, лицо чумазое, из горла хрипы да надсадный кашель рвутся, одеяние, хм… об оном лучше вообще промолчу по причине почти полного его отсутствия… А следом собиралось вынырнуть на ровную поверхность нечто еще более страшное. Одно утешало – вымазанная с ног до головы в глине Ирги уже не смущала своей наготой. Она внушала оторопь.

Нора нависла над краем оврага, с трудом перевела дух и уже хотела выбраться наружу, но неожиданно вскрикнула. Карабкающаяся следом ведьмочка поскользнулась. Чтобы удержаться, она схватилась за первое, что попалось под руки: за ногу Норы. И вот уже девчонки кубарем покатились вниз. Да прямо на осла, который тоже почти выбрался наружу… Мы хотели броситься им на помощь, но резкий звук удара обо что-то деревянное заставил нас нервно оглянуться. Он раздался совсем рядом. Через небольшой промежуток времени последовал еще один такой же звук. И еще… Их источник скрывали двухэтажные дома, выстроившиеся вдоль оврага. Они стояли сплошным рядом, с наглухо закрытыми ставнями, соединенные друг с другом крытыми подворьями. Как назло, именно напротив нас между ними темнел узкий проход. Видно, для того, чтобы можно было сбрасывать в овраг мусор. Из этого переулка и слышался жуткий стук.

– Может, мимо пройдут? – пробормотала я, с ужасом распознав в этом стуканье колотушку главы дозора.

В трехлунные ночи все добрые люди прячутся за крепкими бревенчатыми срубами и тяжелыми дубовыми воротами. На улицах можно встретить лишь дозор. И то редко. Всем известно, доблестные защитники добра предпочитают охранять покой сограждан в тавернах за кружкой святого пива в компании этих же сограждан. Заглядывать на свалку им резону не было никакого.

Увы. В ответ на свои робкие надежды я получила еще более отчетливый стук. Теперь к нему прибавилось бормотание и металлическое клацанье. В моей душе все похолодело. Предчувствие, что из узкого проема домов вот-вот появятся стражники, сделалось настолько отчетливым, что по телу прошла дрожь, а шерсть поднялась дыбом.

– Кончай паниковать, – осадил меня Риан. – Еще не факт, что заметят.

Он заставил нас подхватить Анри и броситься в кусты. Они были довольно редкими, но густая тень, что падала от нависшей над ними стены дома, дарила определенную надежду. Мы вжались в землю, надеясь, что беда пройдет мимо.

И тут плохие предчувствия превратились в кошмарную действительность.

– Спите спокойно, добрые граждане Светограда. Святая Троица защищает вас, – теперь я начала различать и привычный речитатив ночного дозора, одинаковый в любом поселении Закатного Королевства.

Тщедушный священник шел первым. Изредка он бил в колотушку, а ритуальный трилистник на его груди мерно раскачивался в такт. По бокам не менее степенным шагом двигались двое магов. Как и на священнике, на них были темные плащи, а лица скрывали глубокие капюшоны. Судя по голубым мантиям, выглядывавшим из-под плащей, они были все лишь практикантами-старшекурсниками, но, к сожалению, уже заслужившими право не только носить униформу, но и пользоваться посохами. А это было по-настоящему грозное оружие. Пару раз в детстве меня брали на магические турниры. И я видела, на что способны деревянные узловатые палки с набалдашниками в виде драконьих голов. Замыкали отряд трое рыцарей из Ордена Иеремия. Будучи институткой, я, как и другие девушки, восхищалась этими доблестными воинами. Но сейчас их начищенные до зеркального блеска шлемы, развевающиеся на ветру расшитые священными трилистниками белые плащи и мощные двуручные мечи внушали только страх и острое отвращение: от них за версту отвратительно разило чесночной колбасой и святым пивом.

– Мамочка, – выдохнула я, борясь с тошнотой.

– Все будет хорошо, – устало сообщил Риан.

В ответ я опасливо скосила наши глаза на овраг. На счет девчонок я ни капли не сомневалась. Им хватит ума притаиться. А вот Стотский… Стотский был ослом, хоть и смышленым.

Между тем компания сгрудилась рядом с тем местом, где недавно поднимались мы. Священник очень аккуратно положил колотушку на пенек. Туда же слегка пошатывающиеся маги прислонили свои посохи, и очень сильно пошатывающиеся рыцари – мечи. После чего группа дружно выстроилась вдоль края оврага и замерла. Стих и ветер, словно впечатленный тем, что увидел. Глядя на их спины, я занервничала еще сильнее. Каждая из них прямо лучилась чувством достоинства и уверенностью в собственных силах.

– Что они делают? – шепотом спросила я.

Конечно, можно было говорить и в полный голос – все равно мыслеречь, кроме Риана, никто бы не услышал, но мне было так страшно, аж дух захватывало!

– Расстреляем же, братия, эту овражную клоаку. И пусть нечисть кипит и плавится от нашего праведного гнева. Итак, братия, на счет три, – важно скомандовал священник. – Раз!

Риан коротко хохотнул, несколько запоздало отвечая мне:

– Парни решили совместить приятное с полезным…

– Два!

– …И я очень надеюсь, в этот раз девчонки выбрали другой путь.

– Три…

Девочки, может, и да, а вот Стотский нет. Бравые защитники отпрянули назад, когда над оврагом показалась ослиная морда и укоризненно заревела. Дозор ответил дружным воплем. Они бросились разбирать свое оружие, но очень сумбурно и путаясь друг у друга под ногами. Пока они отчаянно ругались, потирали отшибленные лбы и подпрыгивали на отдавленных ногах, осел успел выбраться на ровную поверхность и снова заревел. Теперь тональность его голоса изменилась: осуждение сменилось нетерпением. В несмолкаемом «уа-уа–а» отчетливо слышалось: «Давайте быстрее за мной, пока преступники не сбежали». А потом он потрусил вдоль кромки оврага в нашу сторону, то и дело призывно оглядываясь на дозор.

– Мамочка, – снова прошептала я.

У меня просто не было других слов!

Стотский почти добежал до нас, когда Риан заставил нас высунуться из-за укрытия и оскалиться. Осел коротко всхрапнул, рухнул на задние ноги, но быстро оправился, резво развернулся и галопом бросился назад к дозору. «Караул! Спасите!» – ревел Стотский так пронзительно, что округа ответила ему встревоженным лаем, ржанием, мычанием, кудахтаньем. И лишь стражи оказались глухи к мольбам.

– Именем Святой Троицы приказываю, изыди! – торжественно провозгласил священник.

Он выставил на осла трилистник, и на серебряных гранях тотчас заиграла лунная радужка. Маги дружно затрясли своими посохами, а рыцари с лязганьем обнажили свои мечи и с угрожающей неторопливостью двинулись на Стотского. Это заставило четвероногого болвана остановиться и очередной раз круто поменять свои жизненные ориентиры. Он вновь бросился к нам, явно рассчитывая на нашу помощь, но встретившись с нашим взглядом, снова осел на попу. Справившись с очередным замешательством, Стотский изрыгнул из себя полный отчаяния рык и сиганул обратно в овраг.

Доблестные защитники добра были удовлетворены. Радостно хихикая и оживленно обсуждая недавнее сражение, они принялись разбирать сброшенные плащи. И я уже мысленно с облегчением вздохнула, как громкий стон заставил Дозор замереть, а нас подпрыгнуть от неожиданности.

– Вот черт, совсем забыл контролировать Анри, – выругался Риан.

– Мамочка, – обреченно ответила я.

Парень очнулся, а вместе с ним пробудилась и боль, терзающая его тело.

– Что ж, значит, пришло время размять косточки, – нарочито бодро заметил Риан. – Лира, а давай-ка в пятки. А то ты меня своей мамочкой совсем застращала. Я ее уже больше Черноты боюсь.

– Чтобы ты глупостей всяких натворил? Никогда, – решительно заявила я.

Страх вдруг исчез. Наоборот, мной овладел кураж. Я еще плотнее прижалась к земле и заелозила попой, готовясь к броску. По моим расчетам, разделявшее нас расстояние мы должны были преодолеть в три скачка. И это должны были быть очень быстрые скачки, чтобы по нам не успели чем-нибудь жахнуть.

– Исчадие Преисподней, именами Сеятеля, Жнеца и Контролера приказываю, застынь! – противным фальцетом завизжал священник.

Навершия посохов магов начали раскаляться, мечи изготовились к бою, а наши ноги вдруг налились свинцом. Не успеем – отчетливо поняла я. Но эта мысль лишь разозлила. Ну не могу я, Тайига, так просто погибнуть от этого сборища пьяных фанатиков. Не могу и все. Я умру от стыда, если подобное случится со мной и Рианом.

– Брысь в пятки, я сказал, – рыкнул на меня Риан.

– Не смей мне приказывать! – в ответ рявкнула разозленная я.

Мне вдруг вспомнились некоторые проделки Черноты. И подумала: «Почему бы и нет?». Каленой стрелой вылетела я из тела Тайиги. Переход от теплой плоти в холодное безжизнье было неприятно, если не сказать больше. Но я постаралась не акцентировать внимание на этом. Моей мишенью стали маги. Их готовые извергнуть драконье пламя посохи представляли сейчас наибольшую опасность. Я посчитала хорошим знаком, что парни стояли рядышком. Как там Чернота говорила? У каждого есть свой пунктик. Вот мы сейчас по их пунктикам и пробежимся.

– Небесный огонь сойди, сойди, сойди…

Под это слаженное бормотание посохи преображались на глазах. Их навершия все сильнее становились похожими на драконьи морды. Пока только шипящих и брызгающих огненными искрами, но уже с раздувшимися гортанями от зреющих внутри огненных шаров.

Я окинула оценивающим взглядом тех, кто вознамерился бросить Тайиге магический вызов. Оба – не намного старше меня. Один ушастый, с детским лицом и пухлыми розовыми щечками, а второй – низкорослый крепыш со всклокоченной рыжей шевелюрой. Легко коснулась их разума: забавно, но боялись они одного и того же. Я мысленно мстительно ухмыльнулась.

Священник прервал свои экзорцистические вопли и обернулся к парням:

– Чего медлите? Саботаж тут устроить удумали? На нечисть работаете? Да я вас в застенках сгною! На костре сожгу! А ну начали стрелять, лоботрясы!

Но вот увидели и услышали парни совсем другое. На них брызгал слюной и бешено вращал глазами не щуплый и лысый священник, а внушительного вида ученый муж с окладистой черной бородой и алой квадратной шапочкой с золотой кисточкой:

– Чего мнетесь? Силой Братства воспользоваться удумали? Без дозволения Совета?! Да я вас из Школы вышвырну! Магии лишу! А ну сдать казенный реквизит, лоботрясы!

Парни переглянулись и, дружно заорав, бросились наутек. Атака сбилась. Священник проклинал и требовал вернуться, но от этого бедолаги лишь ускорились. Мгновение, и они исчезли в черноте проулка, на ходу побросав посохи и скинув мантии, оставшись лишь в сорочках и портках.

Мне бы радоваться этой маленькой победе, но, растратив все силы, я беспомощным облачком заколыхалась над землей. Слишком поздно я поняла, почему призраки никогда не выходили наружу из своих домов. Легкий ветерок для кошки (и даже мышки), сейчас обратился для меня в адскую муку, злую и колюче-холодную. Он рвал меня на части, заставляя выть от страха и корчиться от боли. Держалась я исключительно из-за упрямства: прежде чем исчезнуть навсегда, мне хотелось убедиться, что Риан, Анри и девочки выпутаются из этой передряги, и моя жертва окажется не напрасной.

Между тем рыцари с лязганьем захлопнули забрала и бросились сквозь меня на Тайигу. От этого меня перевернуло в воздухе, и я увидела перед собой три луны. Они подмигнули мне и сошлись, превратившись в зеркальный круг – точно такой же, как мне привиделось во сне. Меня рвануло в разные стороны еще сильнее. Тонкие нити, делающие меня единым целым, натянулись до предела. Я бросила последний взгляд на напарника: он смерчем крутился вокруг рыцарей.

– Прощай, Риан, – прошептала я. – Всей душой желаю тебе победы.

На мгновение мне показалось, что я увидела глаза Тайиги: янтарные, пылающие яростью. А потом все потемнело. Зверь исчез из вида, чтобы ворваться в меня, обволакивая живой плотью, напитывая меня божественно приятным теплом…

– Никогда больше не делай так, – рыкнул Риан.

Растерявшиеся было рыцари радостно закричали, обнаружив пропажу, бросились на нас, и перед глазами замельтешили радужные сполохи стали. Все происходило так быстро, что я просто не успевала осмыслить происходящее: мы прыгали, махали лапами, били крылами, отскакивали, пригибались, крутились волчком. Наши зубы и когти то и дело скрежетали по железу, оставляя там вмятины, а то и рваные раны. Я чувствовала вкус крови, но не понимала, чья она – наша или наших врагов. Она была одинаково теплая и отдавала металлом… Я не вмешивалась, полностью передав управление Тайигой Риану. И не только потому, что в сражениях он несравненно превосходил меня. У меня просто не было сил. Единственное, что могла – отстраненно наблюдать и медленно приходить в себя. И лишь когда на периферии зрения мелькнуло злорадное лицо священника, и я увидела отделившееся от него мерцающее облако, оцепенение покинуло меня:

– Риан, сзади! – выдохнула я.

Он заметил, но это мало нам помогло. Рыцари синхронно обрушили свои мечи. Единственный способ уйти от них – метнуться в сторону облака. Напарник на лету извернулся самым немыслимым образом. И ему почти удалось. Но, к сожалению, даже легкого касания оказалось достаточно. Правая половина тела онемела. Могильный холод начал быстро растекаться по нам, вызывая оцепенение в членах.

Тайига грузно рухнула на землю, а время замерло. Последние мгновения стали вдруг сладостно тягучими, словно мед. Мир заполнился низкими басами, а движения наших врагов приобрели медлительную отрывистость: мелкими рывками руки поднимали мечи, ноги постепенно отрывались от земли, чтобы вновь не спеша коснуться ее, подкидывая в воздух ленивые шлепки грязи. Священник то открывал, то закрывал рот, и смешно прыгал при этом: подолгу зависая в воздухе и неторопливо опускаясь, хотя чуть быстрее, чем его сутана. От этого обнажались ноги – худые, тонкокостные, покрытые пигментными пятнами, с уродливыми буграми лодыжек…

– Лира, давай мириться.

Предложение Риана застал меня врасплох. Моя пауза была столь длинной, что рыцари успели вновь подняться в воздух, и смачно опустится в грязь, оказавшись перед нами.

– Лира…

– Конечно, Риан, – растроганно отозвалась я. – Я тебя прощаю, но и ты не держи на меня зла.