Вкус крови Бут Стивен

Прошла уже неделя после снегопада, а неубранные горы снега все еще лежали вдоль полотна трассы А-57. Ближе к вечеру Бен Купер в сумерках ехал в сторону Харропа и видел, что некоторые из боковых дорог все еще не очищены от снега. На склонах холмов располагались фермы и деревушки, до которых муниципальная уборочная техника вообще никогда не добиралась. Фермерам самим приходилось пробивать себе дорогу к шоссе, навесив на свои тракторы снежные плуги. А сегодня к вечеру опять пойдет снег – Бен чувствовал это в воздухе.

Когда он поднялся достаточно высоко над долиной, то увидел стоящий под странным углом на обочине синий «Воксхолл». Подъехав ближе, полицейский понял, что машина угодила боковыми колесами в сугроб, наметенный на обочине дороги, под которым скрывался слой грязи. Сам водитель выбрался из машины и пристально рассматривал колеса.

Купер аккуратно затормозил, включил аварийные огни и остановился перед «Воксхоллом». Если б сейчас вместе с ним была Фрай, то она сказала бы, что они не спасательная команда, а если б она узнала водителя, то сказала бы, что у них нет времени на покупку книг. Но Бен выключил двигатель, вытащил с заднего сиденья свое водонепроницаемое пальто и вышел из машины, попав ногами прямо в жидкую грязь.

Он открыл багажник и достал оттуда небольшую лопату. Некоторые люди, узнав, что он возит ее с собой, смеялись над ним, но это было совершенно необходимое зимой оборудование, оно должно было быть обязательным в любой полицейской машине.

И только когда Купер вылез из «Тойоты», Дейли узнал его. Было видно, что он не слишком рад его видеть и одет совершенно не по погоде. На Лоренсе был тот же самый синий пиджак, который он обычно носил в магазине, под которым прямо на сорочку был надет тонкий свитер. Его брюки уже успели промокнуть до самых колен, и теперь понадобится несколько дней, чтобы их высушить. Букинист дрожал от холода и несчастья.

– Что с вами случилось, Лоренс? – спросил констебль.

– Слишком резко затормозил, – ответил Дейли. – Колеса попали на обочину и теперь просто вращаются, когда я нажимаю на газ. Никак не могут ни за что зацепиться.

У него был отстраненный вид водителя, для которого машина превращается в глобальную загадку, как только она перестает работать. Купер посмотрел на грязь, которая была разбросана в радиусе нескольких футов, а потом изучил глубокие колеи, которые вырыли колеса машины.

– Вы немного закопались, – заметил он. – Сейчас я пройду назад и немного вас подтолкну. Только не жмите на газ слишком сильно. Постарайтесь, чтобы колеса больше не проворачивались.

– Я собирался ждать, пока подъедет помощь от Королевского автомобильного клуба, – объяснил Лоренс.

– А вы им уже позвонили?

– У меня нет мобильного. Я не могу даже думать о том, как радиация превращает мой мозг в труху.

Бен подумал, что об этом букинист задумался несколько поздновато. Мало что могло причинить вред мозгу Лоренса после всего того несметного количества виски, выпитого в окружении такого количества книг. А может быть, на него так повлияла жизнь в полном одиночестве? Он ведь позволил себе впутаться в дело, которое было ему интересно с двух точек зрения. Прежде всего, естественно, с точки зрения денег, однако для него было также очень важно почувствовать себя принятым в члены группы единомышленников, в какой-то степени в семью.

– А вы знаете, что ближайшая телефонная будка находится в четырех милях отсюда вниз по дороге? Вам пришлось бы идти до самой гостиницы на перевале, – сказал полицейский.

– Думаю, что тогда мне пришлось бы остановить кого-нибудь из проезжающих, – беспомощно пожал плечами букинист.

– Не все готовы остановиться в наши дни, Лоренс, – объяснил ему детектив. – Люди наслушались историй о групповых нападениях и угонах машин, так что не очень охотно берут голосующих.

Иногда Купер понимал, почему Диана с таким неприятием относилась к людям, подобным Лоренсу Дейли. Он ведь даже не попытался остановить «Тойоту», когда услышал, как она приближается. Если бы Бен сам не узнал его, он вполне мог проехать мимо. А следующую машину Лоренс остановил бы? Или для него это было слишком унизительно? Вполне возможно, он так и стоял бы на обочине, пока не замерз бы окончательно и не превратился бы в еще одну Мари Теннент…

– И куда же вы направляетесь? – спросил констебль.

– Да в Глоссоп. У меня там приятель, тоже торгует книгами. А так как мой магазин вы прикрыли…

– Да я просто так спросил. Только не выезжайте за границы нашего района.

– Не буду. А вы что, уже допрашивали Фрэнка Бэйна сегодня?

– Его, скорее всего, допрашивают прямо сейчас. Как и некоторых других. Например, Эдди и Грэма Кемпов.

– Кемпов?

– Ага.

– Эдди Кемп просто физически не может сказать правды.

– Посмотрим, – ответил Купер. – Залезайте в машину и давайте попробуем сдвинуть ее с места.

Он всем телом навалился на багажник «Воксхолла», чтобы у того появилось сцепление с дорогой. Лоренс завел автомобиль и отпустил ручной тормоз. Сначала Бену показалось, что колеса так и не найдут, за что им уцепиться, но потом заднее колесо нащупало участок твердого покрытия, и через секунду «Воксхолл» выскочил из грязи. Купер потерял равновесие и упал на одно колено сразу за бампером, а букинист отъехал по дороге на пару футов и остановился.

– Благодарю вас! – крикнул он.

Бен встал на ноги. Отряхивая перчатки, он пошел мимо «Воксхолла» к своей «Тойоте» и остановился возле открытого окна Дейли.

– Прежде чем вы двинетесь дальше, советую вам хорошенько отчистить ветровое стекло, – сказал он. – И не забудьте соскрести снег с фар. Если вас остановят мои коллеги из дорожной полиции, они точно выпишут вам штраф.

– Обязательно, – пообещал Лоренс.

Купер кивнул, стряхнул с себя еще немного снега и забрался в «Тойоту». Отъезжая, он посмотрел в заднее зеркало. Продавец книг махал ему вслед.

Полиция Министерства обороны приступила к допросу Фрэнка Бэйна. Они подозревали его в том, что он был главным контактным лицом для военнослужащих Королевских ВВС, которые уже находились у них под колпаком. Диана Фрай видела, что Фрэнк был человеком, обладавшим весьма обширной сетью контактов, а кроме того, он не мог предъявить никаких доказательств того, что живет на доходы от журналистской деятельности. Если верить Лоренсу Дейли, Бэйн поддерживал сайт в Сети и доску объявлений для любителей авиационной старины.

А вот предъявить ему обвинения в убийстве Ника Истона будет очень сложно. Оружия они не нашли, так же как не нашли никаких следов того, что машина Эдди Кемпа использовалась для перевозки тела Истона на Змеиный перевал. Кроме того, были достаточно серьезные основания считать, что в понедельник вечером Эдди принимал участие в двойном нападении на молодых торговцев наркотиками рядом с Андербэнком – его физиономия была видна на записи камеры наружного наблюдения.

Фрай в изнеможении покачала головой. Двое наркодилеров принципиально отказывались от общения с полицией, но опрос жителей Андербэнка установил, что они хорошо знали о том, что группа мужчин в районе взяла правосудие в свои руки, поставив перед собой цель не позволить торговцам из района Девоншир прийти со своими наркотиками в Андербэнк. Даже старик Уолтер Роланд открыто заявил представителям полиции, что в народе найдутся люди, которые гораздо быстрее их разыщут украденные у него инструменты. И, к сожалению, он был прав.

Оказалось, что у братьев Кемп в Андербэнке вполне устоявшаяся репутация. Им просто не повезло, что пожилой паре, узнавшей Эдди, вовремя не объяснили, на чьей он стороне.

Диана посмотрела на штык, с которым напали на Бена Купера. Она не могла дождаться, когда у нее у самой появится возможность допросить Фрэнка Бэйна, – девушка сильно надеялась, что данные экспертизы ДНК, найденной на ручке штыка, свяжут оружие с Бэйном. Тогда, по крайней мере, вопрос с нападением на офицера полиции будет закрыт.

А пока в распоряжении Дианы были оба брата Кемп. И Эдди придется ответить на несколько вопросов, связанных со смертью Мари Теннент.

Но прошло достаточно много времени, прежде чем Фрай смогла задать Эдди Кемпу вопрос, на который ей больше всего хотелось получить ответ.

– Ребенок, – сказала она. – Ребенок Мари Теннент?

– Это не мой ребенок, – ответил Кемп. – Она сама сказала, что ребенок не мой.

– И как ты себя ощущал по этому поводу?

– Ощущал?

– Ты на нее разозлился?

Хотя полицейские и предоставляли Эдди положенный во время допроса отдых, было видно, что мойщик окон сдает. Он все еще старался вести себя расслабленно, как человек, которого все происходящее не касается и которому нечего бояться, но Фрай показалось, что у него в глазах появилась усталость – первый признак того, что он измучен.

– Вы рассердились на нее, мистер Кемп? – повторила она свой вопрос.

– Да мне это по барабану!

– Не верю. Вы только подумайте: если я правильно помню, беременность длится девять месяцев. И если это был не ваш ребенок, то, значит, Мари имела еще одного любовника, пока вы с ней жили.

– Ну и что?

– А то, что я думаю, что ты здорово на нее разозлился, – сказала сержант. – И даже вышел из себя.

– В такой ситуации так поступил бы любой на моем месте.

– Значит, ты ее ударил, так?

Кемп состроил недовольную гримасу.

– Вы почему-то хотите сделать из меня жесткого парня. Не понимаю почему.

– Сколько раз ты ее ударил? – спросила Фрай спокойно.

– Понимаете, честно говоря, на меня что-то нашло…

– Один? Два? Или больше?

– Не помню.

– И куда ты бил? В лицо, по корпусу или куда?

– По-моему, по корпусу.

– И в лицо тоже?

– Если и попал, то чисто случайно.

– Понятно.

– Но я не очень сильно…

– Как это?

– То есть я хочу сказать, что если я ее и ударил, то это были скорее шлепки. Так что на ней не осталось ничего, кроме нескольких царапин. Она это точно заслужила. Слишком много о себе воображала.

Диана решила поменять тактику и вернуться к этому вопросу попозже. Эдвард еще несколько раз будет менять показания, но в конце концов у них будет полная картина произошедшего.

– А Мари говорила тебе, кто отец ребенка?

Кемп сморгнул и перегнулся через стол.

– Конечно. Хотя могла бы и промолчать – нетрудно было догадаться.

– И кого же она назвала?

Теперь у арестованного появилось желание говорить. Он хотел, чтобы Фрай поняла все как надо. Как и многие другие, он был уверен, что поступил абсолютно правильно и что сержант согласится с этим, если только он правильно все ей объяснит. Некоторые из подобных личностей, начав говорить, не останавливались часами, сбитые с толку своей неспособностью правильно выразить свои мысли.

– Послушайте, я должен вам кое-что объяснить, – говорил Кемп. – Мари считала себя умней всех остальных, хотя образования у нее не было. Она была просто повернута на книгах. Их у нее был полный дом.

– Это я заметила, – кивнула Диана.

– Так вот, она думала, что от чтения станет лучше. Как будто чтение романов может заменить образование… Полная хрень! Но она думала, что стала интеллектуалкой, поскольку может рассуждать о романах. А эти романы здорово на нее повлияли, так что она всегда была готова угодить этому парню. Потому-то и проводила все время в книжном магазине. Думала, что вращается в высшем свете только потому, что он положил на нее глаз. А ему от нее надо было только одно, как и всем другим.

– В книжном магазине?

– Ну конечно. В «Иден-Вэлли букс». Этот хлыщ с галстуком-бабочкой, Лоренс Дейли. Это я недосмотрел, что она с ним встретилась. А ведь он совсем не лучше, чем большинство из нас, правильно?

– Мари сказала тебе, что отец ребенка – Лоренс Дейли? – переспросила Фрай.

– Ну да. Дейли. Его по жизни интересуют только две вещи. Те же, что интересуют и всех нас: секс и деньги. А все остальное – это ерунда и козьи потягушки. Книги? Полное дерьмо. Секс и деньги. Я бы мог вам кое-что порассказать об этом продавце книг…

Проехав две мили, Купер все еще старался согреть замерзшие руки, когда зазвонил его мобильный телефон.

– Бен, ты где? – спросила Диана.

– На А-57 возле гостиницы на перевале. Еду в Харроп, чтобы записать официальные показания Джорджа Малкина о вещах, которые он продавал Лоренсу Дейли.

– Думаю, тебе лучше припарковаться, – сказала сержант, и ее коллега направил «Тойоту» к первому же ответвлению дороги, которое попалось ему на пути. Водитель «Форда Транзит», ехавший за ним, недовольно нажал на сигнал.

– В чем дело? – спросил Бен.

– Мы только что закончили допрашивать Эдди Кемпа, – рассказала девушка.

– Ну и что? Узнали что-нибудь новое?

– Имя отца малышки.

– Да? А это что, не его ребенок?

– Говорит, что нет. Эдди сказал, что отец – Лоренс Дейли.

Купер обрадовался, что стоит на обочине. Он обернулся. Синий «Воксхолл» Лоренса должен был бы уже обогнать его. Дороги, на которую можно было бы свернуть после гостиницы, на перевале не было до самого Харропа, по другую сторону Айронтонг-хилл.

– А я его видел совсем недавно, – сказал констебль. – Наткнулся на него мили две назад. Помог вытащить машину с обочины. Он сказал мне, что тоже едет в этом же направлении, но, по-видимому, решил повернуть назад.

– Я уже еду. Если увидишь его, держи в поле зрения, не упускай.

Бен с трудом выбрался с боковой дороги, на которую забрался, заставив транспорт объезжать его «Тойоту» на шоссе. Наконец он оказался на той половине дороги, которая шла в восточном направлении. Ему не пришлось долго искать машину Лоренса: проехав всего две мили назад по А-57, он увидел ее припаркованной на площадке для отдыха на противоположной стороне шоссе. На этот раз было видно, что хозяин съехал с дороги намеренно и аккуратно припарковал машину. Самого Дейли нигде не было видно.

Купер выбрался из машины и осмотрел окрестности. Кругом лежали заснеженные поля. Это была одна из самых пустынных частей А-57, единственным приметным местом на которой был Айронтонг-хилл на востоке. Бен проверил двери «Воксхолла» и обнаружил, что они заперты. Он посмотрел в окна и набрал мобильный Фрай.

– Ну что, Бен? – отозвалась она.

– Машина Лоренса Дейли стоит на обочине. На переднем пассажирском сиденье лежит кусок пластиковой трубы и моток изоляционной ленты.

– Жаль, что ты не заметил этого, когда помогал ему выбраться.

– А ты что, думаешь, что он приехал сюда, чтобы свести счеты с жизнью?

– Похоже на то. А его самого ты не видишь? Он не мог уйти слишком далеко.

– Но с каждой минутой уходит все дальше и дальше. И я не могу определить, в каком направлении.

Купер посмотрел на север и выругался. Погода менялась слишком быстро. Тучные, тяжелые облака скапливались возле Бликлоу и Киндер Скаут[159]. Более отдаленные вершины были уже скрыты за пеленой идущего снега. Констебль задрожал, когда первые порывы северного ветра добрались до него и забрались под одежду.

Он двинулся по обочине дороги, проклиная грязь и глубокие отпечатки протекторов, которые появились здесь за последние два дня, а потом заметил начало дорожки следов. Это были свежие отпечатки, которые появились на свежем снегу на самом краю пустоши.

– Вижу, в какую сторону он пошел, – сообщил Бен Диане. – Мог бы и сам догадаться – он движется в сторону Айронтонга. Но ему вряд ли удастся пересечь пустошь – она здесь слишком опасна. Сплошные ухабы, комья торфа, замерзшие заболоченные участки… Трудно понять, что у тебя под ногами.

Небо быстро темнело. Вокруг детектива закружил ветер, звуки которого напоминали стоны какого-то животного. Упали первые крупные и мягкие снежинки – они быстро покрывали грязь и замерзали на ней. Через несколько минут их станет больше, и они запорошат все поверхности. Очень скоро Бен уже ничего не сможет рассмотреть на торфянике.

– Черт, черт и еще раз черт! – выругался констебль.

– Что ты там делаешь? – спросила Фрай.

Купер ничего не ответил. Он открыл багажник и теперь менял обувь, надевая тяжелые туристические ботинки. Потом натянул свою куртку-ветровку и застегнул капюшон.

– Бен, отвечай! – не отставала девушка. – Что, черт побери, ты там делаешь?

– Я беру с собой телефон. Буду поддерживать связь, но это зависит от качества приема на пустоши.

Констебль проверил, есть ли в рюкзаке компас, сухая одежда и фонарь, а потом засунул телефон в нагрудный карман.

– Бен, стой на месте, – велела сержант. – Я буду у тебя через пару минут. Надо вызывать бригаду горноспасателей.

– Они появятся только через несколько часов, а здесь уже почти стемнело.

– Мы можем заставить их поднять в воздух вертолет.

– В такую пургу? Ты посмотри на север – и увидишь, как она приближается.

– Бен, я уже вижу тебя. Не отходи от машины.

– Диана, если мы его не остановим, то никогда не найдем малышку Хлою.

Купер натянул перчатки и двинулся вверх по склону холма, следуя по следам Лоренса. Он отошел уже футов на сто, когда услышал, как на обочине остановилась машина.

– Бен! – раздался голос его коллеги.

Констебль продолжал двигаться вперед. Фрай позвала его еще раз – только теперь тон ее голоса совершенно изменился. В нем больше не было гнева – только страх и какая-то мольба, которая превратила ее в совершенно другого человека.

Купер повернулся и молча посмотрел на нее. Сейчас было не то время, чтобы размышлять над тем, что сказать ей, – любые слова окажутся бессмысленными. Диане и сейчас не изменило ее умение всегда выбирать самый неподходящий момент. Пару минут он смотрел, как снег покрывает ее плечи, попадает ей на лицо и немедленно превращается в водяные дорожки, блестящие у нее на щеках… Остатки здравого смысла умоляли Бена вернуться назад, к ней, чтобы они могли вместе усесться в машине и приступить к ожиданию. Он так долго смотрел на нее, что решил, что ее красный шарф теперь навеки останется у него перед глазами.

А потом констебль двинулся дальше по пустоши. Когда он оглянулся еще раз, Диана все еще стояла возле машины и продолжала следить за ним. Вокруг нее сгущались сумерки, а снег в свете фар валил все гуще и гуще. Затем Бен перевалил через небольшой пригорок, и девушка исчезла из вида.

Дрожащими руками Диана Фрай сделала необходимые звонки. После этого ей осталось только ждать. Бен Купер знает, что у нее хватит ума ничего больше не делать, что она не потеряет голову и выполнит все необходимые процедуры, приоритетом которых было самосохранение и обеспечение помощи разыскным партиям.

Конечно, Куперу никогда не придет в голову, что у нее такие же, как и у него, инстинкты и что первым ее намерением было броситься по снегу вслед за ним. Но надо держать себя в руках, иначе во что превратится этот мир? В каком дерьме они все окажутся?

А Бен так и не сможет понять, что самое трудное – это ждать. Он никогда не узнает, как ей тяжело было сидеть в машине, наблюдая за тем, как темнеет небо и усиливается снегопад, который постепенно уничтожает все его следы.

Фрай включила дворники, чтобы очистить лобовое стекло, и посмотрела на «Тойоту» Купера. Тот как-то говорил, что она всегда вывозит его из снега. Но сейчас машина стояла покинутая на площадке, а ее хозяин в одиночку боролся с пургой. Зная Бена, можно было предположить, что он, скорее всего, даже не запер ее в своем стремлении побыстрее стать героем.

Девушка задрожала, несмотря на теплый воздух, которой шел от печки. Почему-то она вспомнила про папку, которая лежала запертая в ее столе на Уэст-стрит. Диана поняла, что если Бен вернется живым и здоровым, то она без всякого сожаления уничтожит этот документ.

В сумеречном свете пустоши выглядели какими-то искусственными – как будто на них были насыпаны горы упаковочной крошки, на белой поверхности которой то тут, то там виднелись трещины. Буквально в нескольких шагах от Бена Купера пейзаж лишался своих характерных очертаний. На месте горизонта виднелись только низкие тучи, которые лежали на вершинах холмов и бесшумно заносили окружающие пустоши снегом. Единственным ориентиром для полицейского был выход скальной породы на склоне Айронтонг-хилл – черное пятно на чуть более светлом фоне.

Бен легко двигался вдоль следов Лоренса Дейли. На земле были и другие отпечатки, но они уже успели вмерзнуть в снег, как следы на влажном цементе, так что следы Лоренса были единственными свежими на торфянике. Купер старался обходить овражки, но время от времени проваливался в сугробы по колено, и ему приходилось вытаскивать себя из них. Снег был таким холодным, что совсем не мочил его одежду – он просто намерзал на брюки, ботинки и перчатки маленькими холодными комочками. Сугробы отбирали у констебля последние силы, и мускулы его ног уже начинали болеть.

Купер знал, что обязан найти Лоренса до того, как совсем стемнеет. Ночью в такую погоду торфяные пустоши были очень опасным местом. И не просто опасным, а смертельно опасным для любого, кто оказывался на них без соответствующей экипировки. Чем сильнее будет идти снег, тем сложнее Бену будет разглядеть беглеца, если только не удастся подойти к нему совсем близко.

Он медленно, но верно поднимался по склону Айронтонг-хилл к тому месту, где лежали останки «Милого Дядюшки Виктора». Здесь снег в оврагах скрывал тонкую корку льда, который ломался под его весом. В более глубоких сугробах ноги детектива практически увязали, а вот на ровных отрезках он слышал только поскрипывание снега, который приминался под ним. Лучшего пути он все равно не мог найти, потому что по обе стороны от него было слишком много оврагов и непроходимых мест, слишком много неожиданных ям, занесенных снегом, который иногда доходил ему до самой груди, замерзших ручьев и канав, полных воды, в которую легко было провалиться.

Наконец констебль увидел цветное пятно, которое было едва заметно в темноте. Повернувшись, Купер двинулся в его сторону. Пройдя пятьдесят ярдов, он понял, что это синий пиджак Лоренса. Создавалось впечатление, что Дейли просто прилег отдохнуть у подножия скалы, среди разбросанных обломков разбившегося самолета. Но увидев его несчастное выражение лица, Бен понял, что Лоренс совершенно измучен и испытывает сильную боль.

– Мне кажется, я сломал ногу, – сказал букинист. – И очень болит грудь.

– Не шевелитесь. Придется ждать, пока спасатели нас разыщут, – сказал ему полицейский.

– Вам не надо было идти за мной, Бен.

Купер дотронулся до щеки Лоренса. Она была ледяной.

– Какого черта вы вышли из дома в таком одеянии? – спросил он. – Вы же можете умереть от обморожения!

– Да, – ответил Дейли, – действительно могу. – Он сильно закашлялся.

– Мне только что рассказали про Мари, – сказал констебль. – Ее дедом был сержант Дик Эббот.

– Да, я знаю. Когда Мари была еще девочкой, ее родители каждый год приезжали с ней в Дербишир, чтобы возложить здесь цветок мака. Иногда они устраивали для себя небольшие каникулы и оставались в Идендейле на несколько дней. А зимой у нас очень тихо – делать совсем нечего, кроме как бродить по книжным магазинам. Вот тогда-то я и встретил ее в первый раз.

Голос Лоренса постепенно затих. Бен посмотрел ему в лицо. Веки букиниста закрывались, и Купер понял, что не должен позволять ему заснуть.

– Но потом появился Эдди Кемп, правильно? – продолжил он разговор.

Продавец книг ничего не ответил.

– Лоренс, вы знали, что являетесь отцом ее ребенка? – спросил Купер. – Если Мари сказала об этом Эдди Кемпу, то уж вам-то она сообщила наверняка. И Кемп ее приревновал. Избил, когда она призналась, что ребенок ваш. Патологоанатом говорит, что Мари была ослаблена полученными повреждениями и слишком измучена, чтобы спуститься с холма. Я имею в виду, после того, как она оставила мак. Ведь ритуал-то она выполнила. А вот по дороге назад прилегла и заснула. Так что не повторяйте ее ошибки, Лоренс, и не засыпайте. Иначе вы можете умереть от обморожения.

Но у букиниста была своя тема для беседы.

– К ребенку все это не имело никакого отношения, – ответил он. – Кемпу на ребенка было наплевать.

– Что? Тогда почему…

– Он хотел ее напугать. Мне кажется, что он не хотел бить ее слишком сильно, но Кемп никогда не умел держать себя в руках. А сделал он это для того, чтобы показать ей, что с ней будет, если она пойдет в полицию. Конечно, я был виноват во всем этом. Я сам позволил ей узнать, чем мы занимаемся. Мне и в голову не могло прийти, что она так на это среагирует…

– А все потому, что она была внучкой Дика Эббота. Она относилась к этому так же, как Зигмунд Лукаш. Поэтому когда она обо всем узнала, то пригрозила вас выдать. Так, Лоренс? И тогда Эдди Кемп получил задание припугнуть ее. И вы никак его не остановили? Ради всего святого, он же здорово избил ее!

– Вы ничего не понимаете. Все это было так запутано… – Голос букиниста звучал все тише.

– Верно, понять все это сложно. И я никак не могу понять, почему после этого Мари не обратилась в полицию.

– Потому что он пригрозил ей еще более страшными карами, – пояснил Дейли.

– Более страшными?

Но Лоренс опять сбился и перескочил на другую тему:

– А вы знаете, что ко мне в магазин приходил Эндрю Лукаш?

– Неужели?

– У него был с собой портсигар, который он где-то купил. Он позвонил мне и потребовал назвать имена людей, которые участвовали в этом бизнесе. И пригрозил, что вечером все расскажет дознавателю из Королевских ВВС.

– Лоренс, а когда это было?

– Больше недели назад. В воскресенье, как раз накануне того дня, когда Мари…

– И вы ему все рассказали?

– Конечно, нет. Но он меня здорово напугал. Я не мог встречаться с ним один на один и поэтому позвонил Фрэнку Бэйну. А он уже пришел в магазин вместе с Эдди Кемпом… – Букинист опять закашлялся. – Можно сказать, что я сам вызвал подкрепление.

– Но на следующий день Истон продолжал искать Эндрю Лукаша. Значит, в воскресенье он с ним не встретился?

– Нет.

«Интересно, где же тогда Эндрю Лукаш сейчас?» – подумал Купер. Но его время стремительно заканчивалось, а он еще не задал вопроса, который волновал его больше всего.

– Лоренс, где малышка?

На этот раз Дейли ничего не ответил. А Купер услышал приближающийся шум. Казалось, он идет с востока, огибая Айронтонг-хилл с двух сторон и накрывая выходы скальной породы на его склонах. Шум спускался по ним в его направлении и в то же время постепенно заполнял все небо, растекаясь под низкими тучами. Это было больше чем просто звук, – это было глубокое гудение, от которого воздух начинал вибрировать, и эти вибрации отражались от склонов холмов и заполняли все пространство вокруг Бена.

Так как это громыхание не прекращалось, Купер посмотрел вверх, ожидая увидеть какое-то воздушное судно. Но в небе ничего не было. До самого горизонта тянулись все те же облака серо-стального цвета, и все тот же ветер нес в сторону Бена снежинки, которые тысячами опускались на него. Звук раздавался изнутри тучи – он громыхал в ней, а потом захватывал все небо, так что невозможно было установить, откуда он берет свое начало.

– Где младенец, Лоренс? – повторил свой вопрос констебль. – Где малышка Хлоя?

Никакого ответа. Через несколько минут звук стал постепенно стихать. Но полностью он не пропал, хотя Купер не смог бы назвать направление, в котором он удалился. Звук просто стал менее интенсивным, он постепенно стихал и делался все глуше, пока облака в конце концов не поглотили его целиком.

Детективу пришла в голову странная мысль о том, что у облака было несварение желудка и вот сейчас оно перестало его скрывать, вызвав тем самым какой-нибудь выброс серосодержащего газа в атмосферу в районе Глоссопа. А может быть, это все-таки был гром? Или звук лайнера где-то в затянутом тучами небе, который вслепую пробивался в сторону аэропорта Манчестера, нарушая своими двигателями покой туч? Или все это ему просто почудилось?

– Мы должны найти Хлою, Лоренс. Должны убедиться, что с ней всё в порядке, – сказал полицейский.

Он повернулся так, чтобы подсунуть под букиниста свою вторую ногу. Первая же нога давно заледенела, и Бен больше не чувствовал ее частью своего тела. Теперь он слышал только звук ветра, скребущего пустошь, да шуршание снежинок, пролетающих мимо его ушей.

Надежды на ответы Дейли быстро испарялись. Но детектив должен был заставить его бодрствовать. Бен понял, что лихорадочно ищет тему для разговора.

– Я знаю, что вы хотели, чтобы ваш магазин нормально функционировал, Лоренс, – заговорил он снова. – А кто-нибудь купил хоть одну из тех книг, которые оценивал я? Не думаю, хотя наверняка там были очень интересные экземпляры. А ведь через ваш магазин я смог найти себе квартиру. Кстати, не считайте меня слишком нахальным, но не могли бы вы переговорить с вашей тетушкой насчет собаки? Она очень громко лает, когда оказывается во дворе, и будит меня по утрам.

Купер замигал глазами – от ветра из них текли слезы, и он начинал терять способность различать цвета.

– Скоро Диана Фрай пришлет нам спасателей, – продолжил констебль. – Она здорово умеет делать такие вещи. Эффективная барышня. Наверное, поэтому сержантом стала она, а не я. Хотя кому оно нужно, это сержантство? Кого может заинтересовать руководящая работа, которая состоит из перекладывания бумажек на столе и попыток решить проблемы своих подчиненных?

Бен опять сморгнул. Вместо синего пиджака Лоренса он теперь видел красный. Куперу приходилось встречаться с дальтониками, которые не могли различить эти два цвета, но детектив знал, что сам он не дальтоник. Правильное цветоопределение было одним из требований при поступлении на службу в полицию. Так что дальтоники и те, у кого было выраженное косоглазие, безжалостно отсевались на самом первом этапе, и об этом писалось во всех брошюрах по приему, так же как и на странице Управления в Интернете.

– Вам нужен кто-то вроде Дианы, чтобы управляться с вашим магазином, – заметил Бен. – Эффективный, слегка безжалостный, кто решится выбросить все старые книги, которые никто никогда не купит и которые только занимают место. Так вы сможете полностью изменить свои дела. На Диану всегда можно положиться. Скоро она пришлет за нами помощь. Очень скоро.

Красный, белый и синий. Тыльной стороной перчатки Купер протер свои глаза. Эти цвета ему чудятся. Но тем не менее он ясно видел синее и красное на фоне белого снега. Красное, белое, синее. Очень патриотично…[160] Порывшись в рюкзаке, Бен достал фонарь и зажег его. Синим был пиджак Лоренса, белым – снег. А красной была кровь. Яркая артериальная кровь тонкой струйкой вытекала из тела Дейли и, смешиваясь со снегом, становилась светлее. Но на расстоянии пары дюймов от тела она уже густела и замерзала, окрашивая снег в розовый цвет, который превращал его в подобие клубничного мороженого.

– Лоренс, вы что, ранены? – охнул констебль. – Вы сказали, что у вас болит грудь? Вы что, упали на что-то?

Осторожно действуя занемевшими от холода пальцами, Купер попытался ощупать спину Дейли. Его рука коснулась острого куска перекрученной стали.

Глядя в бледное лицо букиниста, он вспомнил куртку-бомбер, которую видел в верхней комнате его дома. Именно такая куртка была необходима сейчас, чтобы согреть Дейли и остановить текущую кровь. Без этих курток Ирвина летчики умирали бы от обморожения во время своих зимних рейдов на Берлин. Задние стрелки, такие как Дик Эббот, страдали от обморожения, даже несмотря на комбинезоны с подогревом. Когда Зигмунд Лукаш дожидался вместе с Клементом Вахом спасателей, лежа в снегу, он отморозил себе два пальца, пытаясь зажать рану своего кузена. Даже сейчас Бен Купер ясно видел перед собой двух польских летчиков в форме Королевских ВВС, которые лежали тогда всего в нескольких футах от того места, где теперь лежали они с Лоренсом Дейли. Красное, белое и синее…

Где-то далеко Бен увидел одинокий фонарь треугольной формы. Это треугольник, как маяк, блестел сквозь пелену снега – казалось, он плывет в темноте над снежным полем. На мгновение детективу пришло в голову, что, может быть, это та самая звезда на востоке, за которой шли волхвы[161]. Но огонь светил на севере, и это была совсем не звезда. В конце концов Купер понял, что это незавешенное окно спальни какого-то ушедшего на покой фермера, который даже ночью продолжает вспоминать свои жизненные обиды.

Чуть дальше на запад на снегу виднелось что-то черное. Это была каменная стена дамбы и замерзший простор водохранилища Блэкбрук. Бен представил себе, как пилот Дэнни Мактиг выбирается из-под обломков своего «Ланкастера» и отправляется через пустошь за помощью. Пройдет еще несколько минут, и станет совершенно темно, как было в тот момент, когда Мактиг шел прочь от обломков «Милого Дядюшки Виктора». Тогда останется только свет в окне – водохранилище рассмотреть будет совершенно невозможно.

– По крайней мере, вы помогли Джорджу Малкину, Лоренс, – сказал Купер. – Его сувениры принесли ему немного денег, не так ли?

И опять Дейли ничего ему не ответил. Но полицейский взглянул на него так, как будто бы услышал его ответ. Как будто букинист только что сказал что-то умное, что раньше не приходило Бену в голову.

– Ну да, – сказал Купер. – Вы же помогли Джорджу Малкину – не так ли, Лоренс?

Ветер все усиливался. Констебль услышал, как застонали скалы у него за спиной, и почувствовал холодный снег у себя на шее, куда его сдувало ветром с ближайшего сугроба.

У него заболели уши, но все это было несравнимо с тем, что чувствовала Мари Теннент, лежа в снегу в ночь своей смерти. В тех местах, где на его руки попадал снег, они стали похожими на куски сырого мяса. Он вытер их о не успевшие еще промокнуть штаны и опять засунул в перчатки. Но в перчатки тоже нанесло снега, так что это мало помогло согреть пальцы.

– Я знаю, что вы не участвовали в убийстве Ника Истона, – продолжил Бен. – И что в смерти Мари вы тоже не виноваты. Но вы должны сказать нам, Лоренс, где ребенок.

Этот тупой треск у него в ушах – это что, звук вертолета? Или то стук его собственного сердца, пытающегося гнать по венам полузастывшую кровь? Если ему удастся убедить Дейли, что помощь на подходе, тот, может быть, решит не умирать. Может быть, он встряхнется и они смогут обняться, чтобы согреть друг друга…

Купер сложил руки ковшиком перед лицом, чтобы удержать облачко своего дыхания – он испугался, что вместе с ним может улететь и его жизнь. Лоренс же и не собирался встряхиваться. В его организме больше не осталось тепла, которым он мог бы поделиться. Теперь полицейский лежал на нем, прикрыв оба их тела ветровкой и оставив снаружи только голову и ноги.

Он обязательно должен услышать звук приближающегося вертолета, чтобы подать летчикам сигнал. Правда, Бен не знал, как ему это удастся в полной темноте, но каким-то образом ему придется это сделать. Хотя в его распоряжении только фонарь и бесконечная, как пустыня, пустошь. Если б у тех, кто летит в вертолете, была голова на плечах, они искали бы их с помощью инфракрасного оборудования. Если, конечно, их тела к тому времени излучали бы хоть какое-то тепло.

А ведь это действительно звук вертолета…

– Мне кажется, что они прилетели, Лоренс, – сказал Купер.

Он дотронулся рукой до лица Дейли, чтобы привлечь его внимание, и его пальцы наткнулись на что-то холодное и твердое, на какое-то непонятное уплотнение на щеке Лоренса. Это была одна-единственная слеза, медленно превращающаяся в ледышку.