Хозяин собаки Кэмерон Брюс
Но Робкие не знали Общего языка, и женщина не разобрала его слов. Мор прикрыл рот рукой: «Тихо».
Этот жест был ей понятен. Мор показал пустые ладони в знак добрых намерений и попятился.
Затем он как можно быстрее отправился обратно в поселение.
Увы, добраться туда ему не удалось.
Грат и Винко догнали его на прогалине. Услыхав позади себя громкое надсадное дыхание, Мор оглянулся в поисках укрытия, но спрятаться было негде: по песчаной почве стелился редкий хилый кустарник – ни деревьев, ни камней, ни даже высокой травы.
Мор встретил врагов лицом к лицу.
Винко с трудом переводил дух; казалось, он вот-вот рухнет на землю от усталости, зато Грат был преисполнен мрачной решимости. Он криво усмехнулся, глядя на Мора, и его глаза вспыхнули кровожадным огнем. Тщетная погоня за Робким разбудила в нем жажду крови.
Дракой не обойдется, внезапно понял Мор.
Они пришли его убить.
Винко, друг детства, стоял в стороне, не вмешиваясь.
Грат хищно скалил зубы.
– Проклятый рогонос, – злобно прошипел он, брезгливо скривившись.
Словно подтверждая эти слова, Мор поднес к губам широкий конец рожка и дунул в него, подняв облачко пепла. Грат и глазом не моргнул: он примеривался, куда нанести первый удар. Опытный следопыт, Грат легко управлялся с дубинкой и мог легко размозжить Мору голову. Он шагнул вперед и занес дубинку.
Мор глубоко вдохнул, будто хотел закричать, шагнул Грату навстречу и очутился вплотную к нему. Тот заморгал от неожиданности, не сумев завершить удар, а Мор, воспользовавшись его замешательством, изо всех сил дунул в узкий конец рожка.
Облако раскаленного пепла и угольев вылетело на Грата. Заорав, он бросил дубинку и схватился руками за лицо. Глаза заслезились от попавшего в них пепла, горящие уголья, упавшие за шиворот, обжигали кожу. Грат упал и с дикими воплями принялся кататься по земле. К нему подскочил Винко.
К тому времени, как Грат выпростался из прожженных шкур и вымыл пепел из глаз, Мора и след простыл.
Увидев лицо сына, исполненное неподдельного страха, Калли в ужасе прикрыла рот рукой.
– Мама! – крикнул он, как маленький мальчик. Задыхаясь, он подбежал к ней, и она протянула руки ему навстречу. – Мама, Грат хочет меня убить!
– Он?.. – У Калли в голове не укладывались слова сына. – Вы что, подрались?
– Нет, мы не дрались. Послушай. Он выследил меня. Он и Винко. Он напал на меня с дубинкой, хотел убить! – выпалил Мор.
Калли побледнела.
– Что мне делать, мама?
Калли взяла сына за руку, ослабев от страха.
– Пойдем со мной, – сказала она, пытаясь говорить как можно более уверенным тоном, и потащила его на женскую сторону лагеря. – Идем. Только там ты будешь в безопасности.
Мор против своей воли пошел за ней. Стоило им заступить за воображаемую границу, как перед ними выросла Альби.
– Что это ты надумала? Ему тут не место! – ощерилась старуха.
– Он же мальчик. Или ты забыла? Мальчикам разрешается приходить к матери.
Насупив брови, Альби посторонилась.
Калли велела сыну спрятаться среди камней. Никто не заметил его появления.
– Сиди здесь и не выходи, – велела она ему.
– Ты куда? – Мор в смятении схватил ее за руку.
– Поговорить с ловчим.
Урс нехотя вышел к ней.
– Я знаю, что ты готовишься к охоте, – сказала Калли вместо приветствия, – но у меня к тебе срочный разговор.
Урс молча кивнул, и они отошли, чтобы их не могли подслушать. Калли напрямик сообщила, что произошло, и Урс нахмурился.
– Твой сын, наверно, преувеличивает.
– Я уверена, что он не врет, – заявила Калли.
– Послушай, – раздраженно произнес Урс, – это не имеет никакого отношения к охоте. И ко мне.
– Если бы Мор был охотником… Нет, послушай! Если бы он был охотником, Грат его не тронул бы.
– Охотником? Исключено.
– Ты помнишь, что он спас Сородичей от голодной смерти? Там, в лагере Бледноликих?
– Он всего лишь принес рыбу, – пожал плечами Урс.
– Ну и что?
– Он принес рыбу, а не мясо, Калли. Человек не становится охотником только потому, что нашел рыбу в ледяной пещере.
– Ну так сделай его оружейником! Он мастерит оружие куда лучше прочих!
– Калли, оружейником называл себя Харди – в качестве исключения. Ни до него, ни после у нас не было оружейников.
– А могли бы быть! Став оружейником, Мор все равно не смог бы охотиться, однако был бы под защитой!
Урс покачал головой.
– Ходят слухи, что ловчий из меня никудышный, – мрачно проговорил Урс. – Что я не избавил нас от проклятия.
– Никакого проклятия нет, сам знаешь!
– Я знаю только то, что охота не ладится, погода дурная, а люди говорят, что я не гожусь ими командовать.
– И это для тебя важнее, чем жизнь ребенка? – вспылила Калли.
Лицо Урса окаменело.
– Если хочешь уберечь сына, поговори с его отцом. Пусть вмешается.
– Пэллок! – презрительно фыркнула Калли. – С него никакого проку.
– Не мое это дело – вмешиваться в семейные дела, – заметил Урс, – но я считаю, ты должна примириться с мужем. Может, тогда он заступится за Мора.
– Пэллок не заступится за него. Он думает, что Мор – твой сын, – прошипела Калли.
На лице Урса мелькнуло отвращение, и Калли затрясло. Как она могла любить этого человека, который презирал ее мальчика?
– Что за чушь, – высокомерно бросил Урс. – Никакой он не мой сын!
– Конечно, не твой, – огрызнулась Калли. – Твоим был Собак.
Вернувшись в лагерь, Калли сразу почуяла неладное. У общего костра толпились женщины, хотя время еды еще не настало. Завидев Калли, они смущенно прятали глаза.
Пытаясь не поддаваться панике, Калли поспешила на женскую половину лагеря, возле которой уже поджидали Грат и Винко. Грат, взмокший, растрепанный, с косматой опаленной бородой и ожогами на лице, поигрывал дубинкой. Винко ткнул Грата в бок и кивком головы указал на Калли.
– Мы хотим поговорить с твоим сыном, – надменно сказал Грат, холодно глядя на Калли. – Приведи его.
У Калли по спине побежали мурашки, но она уверенно ответила:
– Я не знаю, где он.
– Нет, знаешь. Женщины видели, как он зашел на вашу половину, – ответил Грат.
– Да, его видели, – поддакнул Винко.
Калли посмотрела на них в упор.
– Что вы задумали? Убить одного из Сородичей, своего соплеменника? Думаете, это сойдет вам с рук?
Винко потупил взор, но Грат не изменился в лице.
– Приведи его, – повторил он.
– И не подумаю. – Калли прошла мимо юношей, однако Грат схватил ее за руку.
– Приведи, или я сам пойду за ним.
– Я замужняя женщина! Не смей прикасаться ко мне!
На миг Калли показалось, что Грат отвесит ей пощечину – такое было у него лицо. Помедлив, он все-таки отпустил ее. Калли с трудом удержалась, чтобы не растереть занывший от Гратовой хватки локоть. Она отвернулась и ушла, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота.
– Мы с ним покончим! – проорал Грат.
Калли обернулась и похолодела: Грат заступил за черту, отделяющую женскую часть поселения.
Он был один: Винко не нашел в себе силы ступить на запрещенную землю.
Калли растерянно направилась к общему костру, с ужасом заметив, что все от нее отворачиваются. И вдруг она остановилась и помертвела, не в силах поверить собственным глазам.
Ее сын спокойным шагом направлялся к врагу, расправив широкие плечи. Выражение страха пропало с его лица.
– Теплого лета, Грат, – промолвил он. – Давай не будем осквернять женскую сторону.
47
Мор с беззаботным видом прошествовал мимо Грата; тот мог бы запросто разнести ему затылок дубинкой, но вместо этого молча последовал за ним.
– Все хорошо, мама, – заверил Мор, обернувшись к Калли.
Это окончательно ее сломило. Разрыдавшись, она поплелась за сыном и его врагом, едва держась на ногах.
– Ну что, Грат, – ровным тоном сказал Мор, силясь унять дрожь в руках.
Грат сделал шаг вперед, вскинув дубинку, и Мор приготовился принять удар.
– Грат! Винко! – раздался суровый окрик. Все обернулись. В нескольких шагах от них стоял Урс. – Уходим на охоту! Немедленно.
Грат и Винко застыли в нерешительности.
– Грат! – заорал Урс. – Ты не слышал? На охоту!
Охотники всегда выступали с утра. Никто не мог припомнить, чтобы охота начиналась после обеда.
Грат опустил дубинку.
– Мы еще вернемся, – пообещал он Мору.
Вода в запруде, где любил купаться Сайлекс, была ледяная, да и лето стояло холодное. Он быстро окунулся и, выйдя на берег, лег на нагретый солнцем камень, остро осознавая себя живым. После купания кожа приятно покалывала. Должно быть, именно так чувствуют себя волки после охоты, подумал он, представив себе сытых хищников, с блаженством валяющихся в мягкой траве: никаких забот, никаких волнений, некого преследовать, не от кого бежать.
Сайлекс понежился на солнышке чуть дольше обычного, дав себе отдых от ежедневной борьбы за выживание. Потом запахнул вокруг бедер набедренную повязку из лисьих шкур и, ощутив на себе чей-то взгляд, обернулся.
Из-за ветвей вышла Деникс, потряхивая влажными волосами, и с нарочитым спокойствием приблизилась. Сайлекс зарделся: значит, все это время она была здесь и наблюдала за ним.
– Если бы ты пришел пораньше, мог бы подглядывать за мной, как в прошлый раз, – сказала она.
Деникс смотрела на него в упор. Сайлекс смешался под ее взглядом, которого так долго ждал; теперь ему хотелось заслониться от него, как от слишком яркого света.
– Я не подглядывал, – буркнул он, отвернувшись.
– Однако ты не отвел глаз. Ты пялишься на меня, когда я не гляжу в твою сторону, но стоит мне взглянуть на тебя, как ты отворачиваешься. – Девушка тряхнула волосами, и капли воды крохотными звездами засверкали на загорелых руках. – Что случилось, Сайлекс? Чего ты хочешь от меня?
Она подошла вплотную к нему и дотронулась прохладной влажной ладонью до его щеки.
– Как ты похожа на мою Фиа, – пробормотал Сайлекс, не в силах оторвать от нее взгляда. – Такая же вспыльчивая.
Он чувствовал, как огонь, бушующий в ее сердце, волчьим воем взывает к его собственной страсти.
– Я не похожа на твою Фиа, – отрезала Деникс и убрала руку. – Она была ревнивая и недоверчивая женщина, и плохо относилась ко мне.
– Фиа? Я и не подозревал, – виновато произнес Сайлекс.
– Все это замечали, не только я. Вы вечно ревновали друг друга. Между вами не было доверия. И любви – подлинной любви – между вами не было. Умирая, Фиа заставила тебя пообещать, что ты женишься на Ови, потому что знала – Ови не даст того, что ты ищешь. Даже перед смертью она не хотела тебе счастья. Твоя сестра Ови не любит тебя так, как жена любит мужа. Так, как тебя люблю я.
Сайлекс был ошеломлен.
– С того самого дня, когда ты впервые взял меня на охоту, для меня существовал только один мужчина.
Сайлекс закрыл глаза.
– А как же Ток? Ты говорила…
– Я и не думала спать с ним. Ведь он твой сын. И никогда бы не позволила ни Бракху, ни другому мужчине прикоснуться к себе. Я хотела тебя позлить.
– Зачем? – вытаращился на нее Сайлекс.
– Чтобы подтолкнуть тебя к тому, чего тебе самому хочется, Сайлекс! – с мукой в голосе выкрикнула Деникс.
Сайлекс облизал пересохшие губы.
– Я должен подавать пример…
– Ты меня убиваешь. Послушай. Без мужчины женщина гибнет. Без него она суха и безжизненна, как выбеленная ветром и солнцем кость. Я сделала все, что могла, чтобы разбудить твои чувства. – По ее щекам потекли слезы. – Пожалуйста, Сайлекс. Один раз. Только один раз покажи мне, что любишь меня. Нас никто не увидит.
Она сбросила с себя накидку. От холода ее маленькие груди покрылись гусиной кожей, соски напряглись.
– Я не могу, – неслышно пролепетал Сайлекс.
– Только один раз, – настаивала она. Сайлекс смотрел на нее как завороженный. – Обещаю, потом я оставлю тебя в покое. Только раз.
Не в силах более противиться всепоглощающему желанию, он протянул к Деникс дрожащие руки и прижал ее к себе. Не прерывая долгого поцелуя, они опустились на теплый песок. Сайлекс не дал ей встать на четвереньки, как было принято в их племени. Вместо этого он показал ей, чему научился, подглядывая за Сородичами, – что они могут смотреть друг другу в глаза.
Деникс ждала его, но Сайлекс, с трудом сдерживаясь, медлил. Он помнил, что она еще ни разу не была с мужчиной. Он стал целовать ее грудь, лаская языком соски, пока Деникс не застонала, прикрыв глаза, и не притянула его к себе, впившись губами в его губы. Наконец, они соединились, и Деникс ахнула.
Наутро следующего дня Калли направилась к пещере Беллы. Старейшина рыдала, опустив голову на руки.
– Белла, что с тобой? Почему ты прячешься? Альби созвала женщин на совет. Альби!..
Белла даже не посмотрела на нее.
Калли нахмурилась.
– Нельзя сидеть сложа руки. Ты Старейшина, и только ты вправе созывать совет. Понимаешь? Прячась ото всех, ты открыто признаешь, что Старейшина теперь Альби.
Калли протянула к подруге руку, но та оттолкнула ее.
– Альби хочет, чтобы Мора… – Калли запнулась. – Она хочет его смерти, Белла.
Калли представила себе, как это произойдет: Альби и ее приспешницы окружат Мора, а тот, будучи мужчиной, не сможет дать им отпор, ведь мужчинам запрещалось поднимать руку на женщину не из его семьи. Женщины растерзают его, довершив то, что не закончил Грат.
– Я пыталась. И не могу, – прошептала Белла. – Я не могу быть Старейшиной, когда над нами висит проклятие.
– Что ты сказала? – взвизгнула Калли.
– Извини, – пролепетала Белла.
– Белла, что ты говоришь! Ты не хочешь быть Старейшиной? Ты готова лишиться своих привилегий, своей пещеры, ванны, своего места у общего костра? Возможности защитить мужа от посягательств Пэллока? Готова?
Белла посмотрела на Калли остекленевшим взглядом, запутавшись в потоке ее красноречия.
– Ты сохранишь свой статус, только если явишься на совет, – убеждала подругу Калли. – Ты должна прийти – ради себя. И ради меня. Ты должна вступиться за Мора. Пожалуйста, Белла. Спаси себя, мужа – и моего сына. Пожалуйста, пойдем со мной.
В глазах Беллы слабо вспыхнула какая-то искра, но тут же потухла.
– Нет, – прошептала она, качая головой, – я не могу.
Женщины уже расселись в круг, в центре которого с видом победителя расхаживала Альби. Чувствуя на себе косые взгляды, Калли отыскала Рене и опустилась на землю рядом с ней.
– Белла придет? – встревоженно шепнула Рене.
Калли отрицательно мотнула головой.
– Медлить больше нельзя, – раскатистым голосом начала Альби, завладев всеобщим вниманием. – Пора избавиться от проклятия, которое преследует Сородичей. Оно увело прочь оленей, погубило мужчин и не дает лету вступить в свои права.
Калли оглянулась: женщины как завороженные следили за Альби. Калли поняла, что проиграла. Теперь Альби не отступится, пока не доведет дело до конца. Надо действовать решительно.
Калли встала, обратив на себя все взгляды.
– Да, – сказала она, – ты права. Медлить нельзя.
Женщины смотрели на нее с немым ужасом в глазах, пораженные тем, что услышали. Даже Альби онемела от изумления и подозрительно сощурилась.
– Я говорила со Старейшиной, – заявила Калли. – Я только что от нее. Она согласна. Да, на Сородичей пало проклятие, которое пробралось в моего сына и отравило его ногу. – Калли оглядела сидящих вокруг нее женщин. – И мы должны избавиться от проклятия так, чтобы оно никогда не возвращалось.
– Мы должны… – начала Альби, придя в себя.
– Мы должны, – перебила ее Калли, повысив голос, – поступить так, как велит Старейшина. Победим ли мы проклятие, убив Мора? Откуда нам знать? Сейчас проклятие здесь, у всех на виду, но если Мор умрет, на кого оно перекинется? Теперь ясно как день, что сначала проклятие пало на Харди, перейдя к нему от льва. Помните, как он изуродовал Харди? Затем проклятие перешло к моему нерожденному сыну. На кого оно перекинется после его смерти? Чей ребенок станет следующим?
– Довольно… – начала Альби.
– Старейшина считает, что проклятие следует услать в леса, – продолжала Калли. – Мы должны изгнать Мора из становища. – Калли вытерла набежавшие слезы. – Ясно?
Посох Альби тяжело ухнул об землю, и женщины вздрогнули, вспомнив о тех временах, когда советом заправляла Альби.
– На то не было воли совета, – взревела Альби.
– И кто выражает его волю – ты, что ли? – усмехнулась Калли со всем презрением, на которое была способна.
Альби побагровела.
– Да, – прошипела она. – Да, я!
– Нет, – раздался позади негромкий голос.
Неслышно ступая, в центр круга вышла Белла.
– Я – Старейшина. Слова Калли верны. Мор должен унести проклятие в лес, вернуть его львам.
Это было самое громкое заявление Беллы с тех пор, как она стала Старейшиной.
– Калли права, – повторила она. – Мор должен уйти.
48
Мор уставился на мать.
– Я не понимаю, – прошептал он.
– Другого выхода нет, сынок. – Калли едва сдерживала слезы. – Альби убедила женщин, что ты – причина всех наших несчастий. Она хотела… убить тебя.
– Ты тоже так думаешь? Что все наши беды из-за меня? – вырвалось у Мора.
Калли подняла на него глаза, и, как прежде, перед ней стоял не молодой мужчина, а маленький ребенок, ранимый и беспомощный, которого хотелось защитить, утешить и взять на ручки.
– Дело не в тебе и не в твоем увечье, – спокойно ответила она. – Все это козни злой старухи, которая хочет обратить твою беду себе на пользу.
– Но почему я должен уйти? Это безумие. Нельзя прожить в одиночку!
– Это твой единственный шанс остаться в живых, – убеждала его Калли, глотая слезы. При мысли, что Мору придется ночевать в лесу, ей становилось не по себе. – До тех пор, пока я не поговорю с Урсом. Пока наши дела не наладятся. Или пока… пока не умрет Альби. Она уже старуха. Когда ее не станет, никто и не вспомнит о проклятии. Но до тех пор тебе придется жить одному.
Мор упрямо замотал головой.
– Я хочу поговорить с отцом.
– Мор… – начала Калли, но сын перебил ее, заорав:
– Я сказал, что хочу поговорить с отцом!
Его лицо вспыхнуло яростью, и Калли от неожиданности захлопала глазами. Но она поняла.
– Твой отец пойдет на поводу у Альби, – тихо сказала она, опустив плечи. – Ты сам это прекрасно знаешь. Знаешь, какой человек твой отец. Извини.
Да, Мор знал. Постепенно лицо его разгладилось.
– Ладно, – вздохнул он и понурил голову.
С небывалой болью в сердце Калли смотрела, как ее храбрый мальчик покорно принимает свою судьбу. Ее замутило от вопиющей несправедливости происходящего.
– Выше по течению, за границей наших земель, есть зеленая полянка, окруженная обломками скал. Через два дня я приду и принесу тебе еды, – сдавленным голосом сказала она, с трудом сдерживая рыдания.
Мор отправился на поиски Лиры, точно зная, где ее искать – в пещере с наскальными рисунками. У входа в пещеру Мор помедлил, прислушиваясь, как Лира напевает что-то про костер и про еду.
Наклонившись к лазу, из которого тянулась струйка дыма, он негромко позвал Лиру по имени. В отверстии показалось ее лицо.
– Теплого лета, Мор, – поздоровалась она и выползла наружу.
– Теплого лета, Лира.
Что-то в его голосе насторожило Лиру.
– Что случилось? Почему ты пришел с копьем и дубинкой?
Мор собрался с духом и, запинаясь, вкратце пересказал свой разговор с матерью.
Лира слушала его с возрастающим недоумением.
– Перед тем как прийти сюда, я говорила с Беллой, – возразила она, – и Белла ни слова не сказала о том, что будет совет.
– Совет созвала Альби.
– Альби? Значит, беды не миновать, – пробормотала Лира.
– Мать говорит, это единственный выход.
– Одному тебе не выжить… – Лира задумчиво посмотрела вдаль, обернувшись к северу.
– Я буду скучать по тебе, – хрипло прошептал Мор.
Губы девушки дрогнули.
– Когда умер Собак, я не могла в это поверить. И сейчас у меня в голове не укладывается то, о чем ты говоришь.
– Знаю, – ответил Мор и тоже посмотрел на север. Настало время уходить.
– Подожди, – сказала Лира, уловив решимость в его глазах. Она нырнула обратно в пещеру и вскоре вернулась с длинной, втрое больше человеческого роста веревкой, сплетенной из обрезков кожи. – Вот. Только что закончила.
Мор внимательно осмотрел подарок.
– Отличная веревка, Лира.
– Бери. Может, пригодится.
Читать бесплатно другие книги:
