Ахан для магистра Бородкин Алексей

…Мулатка расстегнула ремень, запустила большие пальцы за пояс. Когда джинсы сползли на бёдра, красавица наклонилась. Грудь четвёртого размера продемонстрировала себя во всех обворожительных подробностях, мягко покачиваясь в ажурном бюстгальтере.

– Теперь, ковбой, постарайся. Не разочаруй меня.

Ковбой сосредоточился. Дышать старался равномерно, чтобы мозг снабжался кислородом, тело расслабил, сознание переместил в точку над животом – так учил гуру из второго отдела. Поехали…

Пальцы метались, как молнии, и поначалу всё шло хорошо, но минут через пять ковбой «зевнул» одну фигуру, потом неловко поставил вторую. Контейнер заполнился более чем наполовину. Чтобы спасти положение, категорически необходимо было вставить длинную палку, но она не выпадала.

Зазвонил телефон – ответить было нереально, это означало неминуемый провал. Наконец появилась длинная прямая и лейтенант ловко её вставил – контейнер значительно опустел. Появился шанс. Телефон не успокаивался, звонил и звонил.

Лишь на мгновение Синицын отвлёкся на проклятый аппарат – две фигуры встали криво, с пустотами, и это означало проигрыш – напрягаться дальше не имело смысла. Лейтенант матернулся и поднял трубку. Мулатка послала воздушный поцелуй из монитора; поплыли красивые буквы: «Strip Tetris».

– Слушаю!

– Почему так долго не отвечал? – звонил полковник Мерилов. – Харю давишь?

– Никак нет, товарищ полковник. Отдыхаю, провожу этот… как его… досуг.

– Досуг – не тёща, его не проведёшь. Вот что, Синицын, хватай в руки свою волосатую задницу и дуй сюда. Вахтангова тридцать восемь, квартира пятнадцать. Записал?

– Сегодня ж у меня выходной, – промямлил Синицын. – Пусть кто-нибудь другой…

– У полицейского не бывает выходных, – ласково перебил Мерилов. – У участкового – тем более.

И дал отбой.

С минуту Синицын смотрел на телефонную трубку и размышлял, почему товарищ полковник назвал его седалище волосатым? Если бы он сказал «волосатая лапа» или «волосатая рука», это было бы понятно. Несколько сомнительно – поскольку Синицын продвигался по служебной лестнице медленно и болезненно, подобно занозе в пальце, – сомнительно, но понятно. А тут?… На ум пришла научно-популярная статья, где автор утверждал, что волоски – это микроскопические антенны, они могут улавливать колебания и даже электромагнитные импульсы. Особенно они чувствительны во влажной среде. «Вот оно что! – обрадовался Синицын. – Получается, это комплимент. Признание моего особого чутья. Я словно бы легавый пёс». Последнее Синицын подумал не без гордости.

Дверь в квартиру пятнадцать по указанному адресу была приоткрыта. Синицын вошел, проследовал по сумеречному коридору мимо кухни и ванной, увидел свет в одной из комнат. Из светлого прямоугольника доносились незнакомые голоса, их перекрывал голос товарища полковника. Синицын шагнул в светлый проём и невольно зажал нос.

– А чего так воняет? – спросил он вместо приветствия.

– Догадайся, – съязвил Мерилов, – с трёх раз.

Синицын огляделся. Небольшая комната, девять квадратных метров, светлые обои, плакаты на стенах. Кровать заправлена, но помята. На подоконнике кактусы и засохшая герань. Правая штора раздвинута – её оттянули специально, чтобы солнечный свет не попадал в мониторы. На широченном столе, напоминающим скорее пульт управления космическими полётами, стояли в ряд три монитора. Огромные – Синицын даже сглотнул от зависти. В кресле сидел человек, вернее он лежал на столе. Уткнулся лицом в руки – так бывает, если от усталости сон сморил прямо на рабочем месте. «Покойник», – понял Синицын и ещё раз пожалел, что поднял телефонную трубку.

Покойником оказался Смирнов Александр – хозяин квартиры, мужчина среднего возраста.

Синицына удивила маска на лице покойника. Футуристическая маска, опоясывающая лицо пластиковым матовым кольцом. На глазах маска расширялась и напоминала плавательную, на ушах образовывала два бархатных кольца. «Да это кибер-визор! – сообразил лейтенант. – Фигасе! А зачем тогда мониторы?»

Слева от покойника на столе стояли три бутылки с прозрачной жидкостью. Две бутылки – тоже полные – стояли под столом справа. Горка сэндвичей лежала на тарелке слева, на правой тарелке валялась смятая салфетка и крошки. На край прилепили жвачку. «Слева припасы, – догадался Синицын, – справа отходы».

Врач скорой помощи закончил писать отчёт, оторвал от планшета лист, протянул полковнику.

– На первый взгляд вполне естественная смерть. Кожные покровы нормального цвета, следов удушения, порезов и тому подобного…

Мерилов поднял руку, прерывая: – Это покажет следствие. Когда он умер, как вы считаете?

– Три-четыре дня.

– Ясно.

Полковник поднял из-под стола бутылку, отвинтил крышку, понюхал.

– Моча, – подсказал Синицын. Товарищ полковник удивлённо поднял брови. Синицын прибавил: – Это геймер.

– И что это значит?

– Геймер, – повторил лейтенант. – В Интернете создали целый мир. Настоящий, как наш, только выдуманный. Виртуальный. Геймеры сидят в Игре сутками. Видите, он приготовил воду и бутерброды. Даже мочился, не выходя из игры.

– А как он это? – полковник помахал перед носом ладонью, намекая на смрадный запах. – По большому?

Выручил медик:

– Дефекация произошла после смерти. – Оба полицейских недоумённо повернули головы. – Это нормальный процесс. Организм ещё некоторое время продолжает функционировать. Перистальтика.

Товарищ полковник отошел от стола и чуть слышно произнёс: «Не дай господи! Спаси и сохрани!» и даже перекрестился – Синицын заметил это тайное движение.

С покойника сняли очки, положили на носилки. Синицын удивился, что покойника такое испуганное выражение лица. Спросил у врача. Доктор оттянул покойнику веко, провёл рукой по щеке: «Вероятно, посмертная судорога. Нужно сделать вскрытие».

Мертвеца унесли, лейтенант распахнул окно – дышать стало легче.

– А чего мы тут? – спросил Синицын. – Смерть же естественная.

– Не торопись с выводами, Синицын, – поморщился полковник. – Знаешь, как оно может быть? О-го-го! – он возвёл палец к потолку. – Я за этим тебя и вызвал: поработай пока. Квартиру осмотри, с соседями потолкуй. Глядишь и нарисуется состав преступления. Тогда и дело заведём… даст бог.

– По какой статье?

– Хорошо под дурака косишь, Синицын, – ответил полковник. – Правдоподобно. Отвечаю: пока не знаю, там видно будет.

Полковник уехал. Покойного Смирнова увезли. Слесарь восстановил сломанный замок и отдал Синицыну ключи. Лейтенант посмотрел телевизор, поболтал за жизнь с соседкой по площадке и даже перехватил у неё тарелку борща: «Милая тётка, – подумал. – Нужно будет зайти как-нибудь… протокол подписать».

Завечерело. Можно было опечатывать квартиру и с чистой совестью идти домой. Синицын покурил перед форточкой, потушил окурок в цветочном горшке. В комнате вдруг стало светлее – засветились мониторы.

От неожиданности лейтенант перетрусил и потянулся к пистолету. Пистолета на поясе не оказалось: «Забыл. Вот дурак! Хорошо, товарищ полковник не заметил».

В компьютере загрузилась операционная система – на все три экрана растянулся пейзаж. Он был настолько красив и ярок, что сразу становилось понятно, что это выдуманный мир – фантазия художника. В самом углу правого монитора, позади уютного камышового озера высился готический замок. Флаги на башенках походили на змеиные языки: очень длинные и раздвоенные. На центральном дисплее светились буквы: «Good time for the Game! Are you going to clap spurs to scums? Yes or No?» и бежали в обратном порядке золотистые цифры. «Запуск по времени», – понял Синицын. Часы на руке показывали восемь тридцать – это поздно. Домой добираться сорок минут. Как минимум, если без пробок. Нужно поторопиться, и потом ежевечерний сериал… Синицын нажал «No». Буквы погасли, на их месте появился интернет браузер. Пальцы замерли над клавиатурой, кнопка «выключить компьютер» осталась ненажатой. Пока ненажатой. Уж очень лейтенанта мучал вопрос: «У парня такие классные моники. Зачем ему очки?» Синицын набрал в поисковой строке название визора, разглядел на внутренней стороне модель, вбил буквы в запрос. Ответ поисковика поразил Синицына в самое сердце.

Нет, не технические характеристики удивили лейтенанта, и не два восторженных покупательских отзыва, один из которых был явно написан с рекламными целями. Поразила цена: 5300 USD. «Мать честная, – присвистнул Синицын. – Да тут оборудования тыщ на двадцать бакинских».

Он водрузил очки на лицо, прижал динамики к ушам. Очки нежно и плотно обхватили физиономию, как будто были сделаны по индивидуальному заказу. «Умеют делать буржуи. Сволочи». Теперь виртуальный пейзаж охватывал всё видимое пространство – исчезла комната с обоями и вялыми кактусами, потухла ругань соседей за стеной. И унылый закат, и уставший город. Синицын посмотрел на свои руки: – вместо обветренных красных ладоней он увидел крупные красивые руки в перчатках с обрезанными пальцами. На мизинце блестел перстень.

В центре дисплея пульсировал значок. Живой и манящий. Мозг Синицына ещё сопротивлялся, напоминал о дороге домой, но курсор уже подполз к иконке, и палец дважды кликнул по левой клавише.

Вокруг вспыхнула рябь, коей в голливудских фильмах изображают перемещения во времени. Появилась менюшка с длинным списком опций. Синицын прочёл три первых пункта, ничего не понял и ткнул в первую попавшуюся (четвёртую) строчку – там было знакомое слово «new». Потом ещё несколько раз согласился с предложенными вариантами (уже не читая), от чего-то отказался и наконец…

Скрипнула дверь, лейтенант оказался на свободе.

От горизонта до горизонта лежала песчаная пустыня. Вдалеке виднелся заброшенный заводик или овощная база – серое двухэтажное здание с плоской крышей и провалами вместо окон. На песчаном поле тут и там мелькали разбросанные валуны и бетонные фигуры, напоминающие противотанковых ежей. В пролёте бетонного забора зияло полукруглое отверстие. «Хорошая точка для пулемёта, – машинально отметил лейтенант, – всё поле простреливается». Возникло смутное ощущение, что он на пейнтболом поле – лейтенант играл с друзьями два раза, но следом пришла трезвая мысль: «Какой может быть пейнтбол в виртуале?»

Синицын огляделся. Позади него стояла маленькая деревянная будочка, сердечком напоминающая сельский туалет. На ногах лейтенанта красовались ковбойские остроносые сапоги, на голове сидела кожаная шляпа, а у пояса висел кольт сорок пятого калибра. Эта машина привела лейтенанта в совершеннейший восторг и эйфорию. Он выхватил пистолет, упал на полено и прицелился.

– Новенький? – Рядом стояла девица в чёрном обтягивающем комбинезоне. – Ну-ну.

От этого саркастического «ну-ну» щёки лейтенанта покрылись румянцем. Стало неловко. Он вернул пистолет в кобуру.

– Здравствуйте. – Хотелось уйти от неприветливой девицы, однако любопытство победило: – А вы кто?

– Сара Люсина.

– Ага, понятно. А я лейтенант Синицын.

– Здесь не принято называть настоящие имена. – Она нахмурилась: – Ты что, вообще первый раз?

– Да вот… – Синицын опустил глаза, – поиграть… немного…

На циферблате часов Сара нажала какую-то кнопку, направила луч на Синицына. Прибор пискнул и выдал заключение. Теперь девушка смотрела с удивлением: – Хард и софт у тебя топовые. Хм. Зачем ты здесь, новичок?

– Играю.

Ответ не удовлетворил Сару. Она хмурилась, разглядывала Синицына, наконец, сказала:

– Ладно, я помогу тебе выжить. Но за это я буду брать пятьдесят процентов всего, что ты добудешь. А если тебя подстрелят – ко мне никаких претензий. Согласен?

Лейтенант охотно согласился. Легко расставаться с тем, о чём не имеешь малейшего представления. К тому же Синицыну понравилась эта девушка. Нравился её облегающий костюм женщины-кошки, нравились броневые пластины на груди и бёдрах, нравились два японских меча-катаны за спиной. И рыжие волосы, собранные в конский хвост, и большие серые глаза. «С ней я быстрее разведаю», – логично подумал он.

– Для начала выберем тебе ник, – сказала Сара. – Что ты можешь?

– Я?

Она обошла Синицына кругом, как барышник обходит лошадь на базаре: – Броня у тебя нулевая, ковбой. Что со скоростью передвижения? Пробегись-ка до валуна. – Она махнула рукой, и Синицын рванул к указанному камню. Получилось быстро, он даже запыхался. – Скорость тоже нулевая. – Резюмировала Сара. – Давай проверим технику стрельбы. Вынимай оружие и стреляй на счёт «три». Раз, два, три! – Кольт выскочил из кобуры мгновенно – так показалось Синицыну, но нож Сары уже блестел около его горла. Девушка вздохнула и спрятала клинок в ножны: – И стрельба ни к черту. Может быть, ты прыгаешь на три метра вверх? Или плаваешь, как рыба? Или дыхание задерживаешь?

Лейтенант сокрушённо покачал головой. По всему получалось…

– Нарекаю тебя, о будущий покойник, – Сара положила ладонь на плечо Синицыну, будто посвящала в рыцари, – славным именем «Сифиро». Что на арабском означает ноль.

Синицын расстроился. Сара это почувствовала. Она вынула из походного чехла устройство, напоминающее базуку и огнемёт одновременно, сунула в руки Синицыну.

– Потренируемся. Тот дом видишь? – она махнула рукой в сторону заброшенной базы. – Там с десяток гоблинов засели. Ещё парочка вампиров, я думаю. Атаковать будем следующим образом: я буду передвигаться перебежками от камня к камню. – На песке она нарисовала зигзагообразную линию. – Перед тем, как бежать, буду давать свисток. Понятно? – Сифиро кивнул. – Ты прикрываешь. После свистка высовываешься и палишь в сторону здания. Старайся попасть по окнам. Не попадёшь, конечно, только не расстраивайся, твоя задача отпугнуть. Теперь внимательно: на последнем рубеже, я дам свисток, но не побегу. И ты не стреляй. Выжидаем четыре секунды, а потом вместе открываем огонь. Тактику уразумел?

Сифиро опять кивнул и подумал, что это ловко: «Они повысовываются из окон, и мы их накроем. Хотя и простовато. Слишком в лоб. Вдруг там опытные бойцы?» Он поделился сомнениями, Сара уверила, что опасности нет: «В это время суток играют калифорнийские тинэйджеры. Дурака валяют, бездельники. Ни навыков, ни оружия, только понты. Навар с них, правда, нулевой, зато поучишься».

Сара метнулась к первой группе валунов. Далее всё развивалось, как она и говорила. Сифиро целил по окнам, стрелял, быстро перезаряжал и даже несколько раз попал. Так показалось. После заключительной паузы Сара подстрелила двоих и ворвалась в здание. Изнутри послышались шум и крики, чавкающие звуки возни. Синицын сообразил, что девушка орудует мечами. Сам он, не переставая, стрелял по окнам. Наконец звуки боя стихли.

Когда Сифиро вошел, девушка выворачивала карманы убитого вампира.

– На втором этаже пятеро гоблинов, – приказным тоном, – проверь сумки. Рядом могут быть ранцы, подсумки – тоже проверь. Собирай всё, что попадётся. Нужное оставим себе, ненужное – продадим или обменяем. – Она закончила с вампиром, встала. – И ещё, ты молодец. Гоблина с татуировкой ты уделал. Прямое попадание.

Сифиро ощутил прилив гордости и одновременно почувствовал, что ноги его подкашиваются от усталости. Он спросил, как выйти из Игры, Сара рассказала про телепорт. Это его лейтенант принял за сельский сортир.

– Встречаемся завтра, – последнее, что он разобрал перед скачком.

Последующие несколько дней Сифиро и Сара продолжали «тренировки» на том же самом месте. Сифиро чувствовал себя свободнее, локти и колени уже не сводило перед атакой. Он стал чаще попадать в цель. Однако, когда он спросил, не пора ли им осмотреться в других местах – получил затрещину. Больную, обидную и непостижимо молниеносную.

Анатомичка тянула с заключением, пришлось идти самому, выяснять подробности.

Весёленькое зелёное здание издалека извещала о своей профессии – тягучим и ни с чем несравнимым запахом формалина. «Как они тут работают? – удивился лейтенант. – Очуметь можно. Хуже, чем на бензозаправке». От мусорных баков поднялась стая грачей, черными кляксами разорвала небо.

Патологоанатом, накинув на плечи ватник, курил на заднем дворе. Пепел стряхивал в бочку. Синицын пристроился рядом, тоже закурил. Его поразило, что огромная двухсотлитровая бочка заполнена окурками практически доверху. «Сколько же лет она здесь стоит? Или врачи часто курят?»

– Не глупи, Синицын, – улыбнулся доктор и закурил вторую. – Она наполовину бетоном залита. Строители-узбеки бросили, когда корпус штукатурили. А оттащить её невозможно: тут или кран нужен, или тягач. Вот и прижилась пепельница.

– А-а, – протянул лейтенант. – А что со Смирновым?

– Интересное дело, – доктор оживился. – У него в голове взорвали гранату. Это я условно говорю. Во-первых, спазм сосудов. Сильнейший. Во-вторых, нетипично сужены зрачки. В-третьих, перфорации в барабанных перепонках. Представь себе, что тебя ослепляют, потом орут из мегафона в ухо, а потом сильно пугают. – Доктор смотрел на Синицына сверху. Он был высок ростом и худ. – Представил? Так вот у Смирнова всё это произошло моментально: испуг, вспышка и оглушительный шум в ушах.

– Так… его убили?

– А чёрт его знает. Если на старушку бибикнул водитель, а она возьми да и помри – это убийство? Скорее несчастный случай.

– Понятно, – заключил лейтенант. Хотя ничего ему не было понятно.

Поговорив с патологоанатомом, Синицын вытребовал-таки заключение о смерти, прочёл его. Половину слов не разобрал вовсе, среди доступной половины часть слов была на латыни. «Так и живём! Они не знают, – подумал о врачах. – А мы не понимаем, чего они не знают». Сунул заключение в папку и отправился в отдел.

В отделе два часа посвятил текущим делам: пьяная драка, шумные соседи – реальные дела казались чем-то далёким и… практически ненужным, глупым. Ярче всего светился в душе образ Сары – девушки в черном комбинезоне. «Надо спросить, почему она без шлема. Это опасно», – подумал Синицын и поехал в управление. К товарищу полковнику.

Мерилов встретил любезно:

– Ну что, сыщик? Накопал состав преступления?

Синицын пересказал разговор с патологоанатомом, вкратце рассказал об Игре. О своём участии упомянул только вскользь, сказал, что заглядывал в виртуал. Однако твёрдо утверждал, что разгадка находится там, в Игре.

– Ну? – хмыкнул полковник. – Не хватало нам ещё виртуальных киллеров. – К виртуальности Мерилов относился скептически: её нельзя взвесить, нельзя измерить и – что самое главное, – нельзя оценить в рублях. А значит, она не существует. Однако в Синицыну проявил благосклонность: – Разрабатывай, коли так. Пошуруй там в Игре как следует.

– Да я в этом ни бельмеса, – соврал лейтенант. – Мне бы помощника грамотного. Программиста или геймера.

Мерилов долго хмурился и шевелил усами. Лейтенант смотрел на крепкую, налитую соком фигуру товарища полковника и пытался понять, каков его интерес в этом деле? «Может, Смирнов его родственник? Дальний. Или…» Развить мысль не получилось, полковник вынул из стола бумажку, протянул лейтенанту:

– Вот. Эти люди тебе помогут. Про меня ничего не говори. Даже не вспоминай. И на вопрос, где взял визитку, не отвечай. Понял?

Мелкими буквами на бумажке были напечатаны цифры, Синицын догадался, что это номер телефона – он посчитал цифры. Ниже стояло слово «Лукоморье». И всё. Оборотная сторона тоже была чиста. В целом эта бумажечка напоминала отрывной купон от объявления – тысячи таких листовок расклеены на столбах и стенах домов.

– Что это?

– Подотдел ФСБ. Служба этой… виртуальной безопасности.

– А у вас она откуда? – глупо спросил Синицын.

– Тёща подарила, – Мерилов встал, обозначая конец разговора. – На день рождения. Вместо подарочного сертификата.

На улице Синицын натянул шапку и подумал, что полковник темнит: «Откуда у тёщи телефон ФСБ? И при чём здесь подарочный сертификат? Чепуха какая-то».

Однако на всякий случай принял меры предосторожности, набрал номер с «левой» симки, на трубку накинул платок – чтоб не узнали по голосу.

Лейтенант ожидал чего угодно (он так думал), но к случившемуся готов не оказался. Ему ответил голос такой мягкости, нежности и небесной теплоты, что Синицын опешил:

– Я вас слушаю, – сказала трубка явно мужским голосом.

«А чего говорить-то?» – Лейтенант не представлял, с чего начать разговор.

– Ну не молчите, пожалуйста! – подбодрил голос. – Вы что-то хотели мне сказать?

– Я это…

– Вот-вот! – обрадовано протянул голос. – Давайте-давайте, не нужно стесняться, дружок. Я ощущаю, что вы хотите… нет, вам просто необходимо что-то мне сказать! Ну же! Говорите!

Синицын почувствовал, как его щёки покрывает густой румянец и что ему делается жарко, будто совершает он что-то постыдное. Лейтенант выдавил:

– Лукоморье.

– Ну наконец-то! – обрадовался небесный голос. – Вы справились, очаровашка! Давайте сделаем так: встретимся завтра у памятника Бунину в сквере. В десять часов вас устраивает?

Синицын согласился. Расставаясь, голос велел ему одеться неприметно и держать в руке газету – как пароль. Лейтенант пообещал.

Весь оставшийся день он гадал: пошутил ли над ним товарищ полковник и подсунул телефон сексуального извращенца или у ФСБ такая безупречная маскировка? Понять было невозможно, слишком мало данных.

На встречу явился загодя. Осмотрелся, занял удобную позицию: спина прикрыта, есть пути отступления и все входы-выходы простреливаются.

Через утренний сквер тянулись людские цепочки. «Как муравьи», – подумал Синицын. Когда «удерживать боевую позицию» надоело, он стал просто рассматривать прохожих, заглядывать им в лица. В результате вывел три категории граждан. «Опаздывающие» – эти люди бежали, уткнувшись себе в ноги, суетились и часто выглядели заспанными. «Мамаши» – согласно названию категории, это женщины возраста от младшего до среднего, не спешившие, но имеющие определённую цель. «Бездельники» – эти расстреливали время, глазели по сторонам, вертели головами. Детей и подростков Синицын не систематизировал.

Увлекшись, лейтенант не заметил, как к нему подошел человек.

– Здравствуйте. Чем вам помочь? – спросил незнакомец.

Синицын повернул голову и на мгновение опешил: перед ним стоял Юрка Щёголев. Юрка, друг детства с которым Синицын пять лет чалился в пионерском лагере. Юрка, которому он подбил оба глаза в отместку за выбитый зуб. И вместе с которым он ухаживали за Юлькой Свинцовой – первой красавицей школы и пионерского лагеря.

– Щёга? – глупо спросил Синицын.

– Синица! – ответил друг.

Они устроились в ближайшем дворе, на краю песочницы. Дворничиха ворчала и грозила метлой, но гнать не стала. Синицын хотел показать удостоверение, чтоб успокоить старушку – Юрка удержал: «Не нужно лишний раз светиться». Попросил рассказать суть дела. Лейтенант поведал всё что знал и о чём догадывался. Чистосердечно признался, что телефон ему дал товарищ полковник, и что у последнего есть интерес к этому делу. Явный интерес.

– Мерилов твой давно на карандаше, – сказал Юрка. – Нечист на руку. Схема примерно такая: заводят дело. По пустяковой статье, но без перспективы на раскрытие. Висяк, иными словами. Опечатывают квартиру и ждут появления родственников. Тем временем полковник готовит через «своего» нотариуса дарственную или документы на опеку. Естественно, на подставное лицо. Схема у него отработана до мелочей. Выжидает какое-то время, потом двойная перепродажа и – вуаля! Квартирка уплыла.

– Вот оно что, – протянул Синицын. – Понятно. Так мне что делать? Бросать расследование?

– Никак нет. Продолжай следствие. С твоим покойником дело нечисто, это однозначно.

– А как? Чего делать-то?

– Ищи в Игре. Проводи розыскные мероприятия, как и начал. – Юра посмотрел на часы, заторопился. – Послушай, мне сейчас некогда, да и информации у меня пока нет. Давай сделаем так: вечером, когда появишься в Игре, посмотри под камнем у телепорта. Я оставлю тебе инфо-таблетку. Положишь её под язык. Ещё оставлю «Слезу Феникса». Это добряк тебе от меня. На всякий случай.

Когда пожимали руки, Синицын спросил:

– А ты в игре кто? – Спросил и понял, что Юрка не ответит, не принято на такие вопросы отвечать. Но Юрка ответил:

– Служба виртуально-идеологического контроля. По званию – атлант.

Несмотря на грозное учреждение и таинственное слово «виртуально-идеологический», на ум лейтенанту пришел высокий грузный холодильник марки «Атлант». На лице лейтенанта отразилось недоумение, и Юрка прибавил:

– Это типа смотрящего.

– Как у зэков?

– Почти. Долго объяснять… давай потом… как-нибудь. – Юрка опять заспешил. – Станет туго – бросай слезу. Выдёргивай пробку и бросай. Главное подальше от себя и сразу падай на землю.

Остаток дня Синицын провёл в мучительном томлении. Ждал минуты, когда он наденет на голову визор и кликнет по заветной иконке. Будто в наказание явилась старая глуховатая старуха, и гнусавым голосом принялась рассказывать, как ей мешает громкоговоритель на улице. «Я живу на шестом этаже, – повторяла она в восьмой раз, – под окнами остановка автобусная, милок». «Это я понял! – кричал в ответ лейтенант. – Что дальше?» «На столбу транзистор», – бабка называла громкоговоритель транзистором и после каждого обращения прибавляла «милок». Первые полчаса Синицын пытался разобраться чего же хочет старушка, потом плюнул и успокоился, чертил в тетрадке квадратики и делал вид, что слушает. Вместо «милок» ему всё чаще слышалось «мелок», вспоминались парты, школа и выпускной вечер, на котором Синицын впервые поцеловался.

Под камнем лежал диск размером с пятак и маленький глиняный кувшинчик с красивой пробкой. Пробка напоминала купол православного храма – с витыми округлостями и острой макушкой. Очень хотелось выдернуть пробочку и понюхать содержимое, однако Сифиро понимал, что лучше этого не делать. Он спрятал кувшин глубоко в подсумок. Таблетка оказалась холодной на ощупь и металлической. Сифиро сунул её в рот с отвращением, ожидая почувствовать медную горечь, но ничего этого не произошло. Напротив, во рту послышалась мятная прохлада и слегка закружилась голова, будто весь мир прокрутился вокруг.

Из телепорта вышла Сара. Выглядела она неважно, хмурилась.

– Чего дуешься? – спросил Сифиро.

– Ты ничего не хочешь мне рассказать?

– Я? – лейтенант удивился. – Нет.

– В Кленовой пустоши одного парня завалили, – Пальчиками Сара касалась рукояти ножа. Будто поигрывала. – Как раз перед твоим появлением, лейтенант Синицын. Нехорошее совпадение.

– Сара, ты чего? – опешил Сифиро. – Да тут каждый день кого-то валят. Пачками. Это ж виртуал!

– Старожилы говорят, что Лося конкретно завалили. В реале. Народец расползается из Кленовой пустоши. Боятся. Самые отмороженные уходят.

Сара смотрела вопросительно, Сифиро только пожал плечами.

– Или ты рассказываешь мне правду, или я разрываю наше соглашение и ухожу, – девушка была настроена решительно.

Настроение мигом испортилось, лейтенант подумал, что у баб есть особый дар – портить настроение в одну секунду. С тоской огляделся, и… лёгкое недоумение промелькнуло в голове: «Глупость какая-то. Бегают по пустыне, пуляются, играют. Взрослые люди как будто, а страдают хернёй». Вспомнилось ножевое, что случилось на днях во время его дежурства. Залитые кровью стены, белое лицо раненого, кухонный нож испачканный бурым. Как обычно, это была пьяная разборка. «Однако и тут жмур, – напомнил себе лейтенант, – самый настоящий». И стал рассказывать.

Информации оказалось немного. Убитый Александр Смирнов играл под ником «Лось». Игровой стаж чуть более шести лет. Квалификация – хаимтуке. Уровень – высший, без магического оснащения. Что это означает, Сифиро не понимал и честно в этом признался. Сара усмехнулась.

– Это стервятник. – Понятнее не стало, и девушка объяснила: – От немецкого Heimtcke – коварство, вероломство. Прикинь, мы с тобой уже неделю гоблинов с вампирами мочим. А что поимели? Десяток магических свечей, кучку бобовых дымовух и колчан со стрелами от приблудного эльфа.

– Ещё опыт.

– Да какой это опыт. Крохи. Вот если бы мы с тобой дракона завалили или виверну, то набрали бы столько добра, – Сара развела руки в стороны. – И опыта, и брони, и огненных шаров, и пластин броневых. И денег. – Она сделала паузу. – А как убить дракона? Нужно с кем-то объединиться. Навалиться толпой, а потом разделить добычу. Уловил?

– А при чём здесь стервятник?

– Стервятник втирается в доверие к какому-нибудь игроку, мол, давай вместе повоюем. Не обязательно поход на дракона. Просто так. Допусти, как мы с тобой. А потом втыкает нож в спину или петлю накидывает на шею. А добро – себе. Ясно? Только стервятники чаще парами орудуют.

– Почему? – тупо спросил Сифиро.

– Делают вид, что незнакомы, что первый раз встретились. Так жертва спокойнее себя ведёт. И убить легче. Или вот ещё вариант: объединяются с кем-то, например… раджу завалить. Вступают в бой, игровые очки набирают, а когда становится туго, сами своего напарника-жертву валят. Хватают добро, и поминай как звали. Стервятники, одно слово.

– А этот… раджа?

– Раджа улетает. Ему эти разборки до лампочки. Он маг – совсем другая тема.

Сифиро стоял, пораженный рассказом. «И здесь предательство, – думал он. – Коварство, обман и хитрость. Даже в Игре люди не могут быть честными и чистыми». Стало неприятно, будто коснулся чего-то грязного и нечем вытереть руки.

– Может, и ты меня, – он посмотрел на Сару. – Того… как бычка выращиваешь?

– Дурак, – ответила холодно. – Я тебе сразу озвучила условия. Ты для меня не бычок, а дойная корова. Чуешь разницу?

Она протянула руку ладонью кверху, Сифиро подумал, что почётнее быть бычком. И с гендерной точки зрения приятнее, но коровы дольше живут. И заботятся о них лучше. Он хлопнул по подставленной ладони ней своей рукой в знак мира. «Ладно, – подумал, – по крайней мере, честно. И потом, чего это я так завёлся? Всё пока хорошо. И расследование продвигается».

– А атланта? Атланта можно завалить?

Сара не ответила, но вопрос расслышала. Сифиро пожалел, что спросил, этим он себя демаскировал.

– А что за место – Кленовая пустошь?

– Там кончается Игра, – ответила Сара.

– И что? Должна же она где-то кончаться.

Девушка вздохнула. Пересказывать мануал по игре или даже файл «ридми» ей не хотелось, однако она понимала, что Сифиро читать не станет. Не из тех он людей, что читают инструкции. Таки постигают условия боя во время схватки.

– В этом заключается прелесть игры. Во всяком случае для меня. Вся карта поделена на области. Мы с тобой тренируемся в пустыне. Есть вотчина рыцарей, есть восточный Рахат Лукум – там живут джины, шейхи и маги. Есть Глушь средневековья, – она загибала пальцы. – Недавно появились болотистые джунгли черепашек-ниндзя. Типа, – пальцами она показала кавычки, – Древний Ниппон.

– Много всякой фигни, – подивился Сифиро.

– Много, – подтвердила Сара. – А в Кленовой пустоши мир Игры заканчивается. Там она смешивается с реалом. Смекаешь? Вся опасность для игроков – там. Но и самые сочные куски – тоже там.

– Ого! – хотелось спросить что-то умное, только неясно было, что именно.

– Договаривай, что ты ещё знаешь про убиенного, – напомнила Сара.

Сифиро рассказал, что ему поручено расследование убийства (приврал, конечно, насчёт важности дела и своих полномочий, но приврал самую малость), что про напарника Лося он ничего не знает и что… Сифиро чувствовал, что для поднятия авторитета ему нужен забойный факт, но ничего эффектного не приходило на ум. Да и не существовало в этом деле ничего эффектного. Пока не существовало.

Сифиро почесал в затылке и сказал, что он очень надеется на помощь Сары. «А больше мне надеяться не на кого», – лейтенант смотрел на девушку преданными глазами фокстерьера и разводил руками.

Начинать поиски следовало с осмотра места преступления – так учила классическая сыскная наука. Однако Сара уверила, что это пустое: труп подчистили некроманты, а вещи уже растащили. «В Игре всё имеет ценность, – сказала девушка. – Всё можно продать или обменять. На месте убийства уже ловить нечего». Сифиро предложил отыскать напарника Лося. Сара задумалась. Она вынула из кармана ё-ё и ловко несколько раз передёрнула игрушку. Лейтенанту припомнилась сценка из старого чёрно-белого фильма, там прохаживался гестаповец в лаковых сапогах, помахивал хлыстом и время от времени стегал себя по голенищу.

– Едва ли мы его найдём. Если он не дурак сделал где-нибудь тайник и сам себя завалил.

За небольшую плату в Игре можно было провернуть подобный трюк: создать новый ник, войти под ним и убить самого себя. Опыт убитого почти полностью передавался убийце. Формально получалось обновление личности. Потом новичок отыскивал тайник своего предшественника, забирал спрятанное оружие и артефакты.

Следствие лишилось важной ниточки, лейтенант расстроился.

– Придётся лезть в сэйвер, – сказала Сара. – Там найдём ответ. Но для этого нужен креповый берет.

Сэйвером называлось хранилище бакапов. «И не только. Это что-то типа городской канализации: стекаются все игровые отходы: испорченные файлы, битые профили, просроченные сохранялки и даже души покойников». Последние слова напугали Сифиро – он побаивался духов. Сара рассмеялась. Чтоб сменить тему, лейтенант спросил про краповый берет:

– Это как у спецназовцев, что ли?

– Не краповый, – поправила Сара, – а креповый.

– Из крепа?

– Нет, не из крепа. Это от английского crap – дерьмо.

– Ну?

– Гну. Ты знаешь, что такое сэйвер? Огромная труба, в которую время от времени сбрасывают… – она красочным жестом показала, что именно туда сбрасывают и как в этом многообразии плавают… – А в креповом берете всё это тебя не касается. Ты словно в защитной капсуле. Нам нужен хотя бы один такой берет.

Хотелось спросить, кто именно будет носить этот берет, но Сифиро понял, что это будет глупый вопрос. Вместо этого он спросил:

– Где его взять?

– Развалить базу гномов. У них один хранится, я точно знаю.

– Как это? Развалить?

– Есть два способа: или собрать банду из двадцати участников и навалиться гуртом. Или потихоньку пролезть вдвоём. Как шпионы.

После рассказа о стервятниках мысль о совместной атаке была неприятна. «Оглядывайся потом всё время, – думал Сифиро, – чтоб какой-нибудь дезертир в спину не стрельнул».

– Давай вдвоём, – сказал он.

– Давай. Только знай – это уже не игрушки. Гномы не используют стрелкового оружия, и в этом наше преимущество. Но в ближнем бою – звери. Порвут, как шимпанзе энциклопедию.

Сифиро понимающе кивнул и занял боевую позицию – в заброшенной базе засели гоблины и уже истомились в ожидании. Сара с удовольствием потянулась, размяла мышцы и дала короткий свисток – атака понеслась. Сыгранные, как добротный дуэт – а таковым они, в сущности, и являлись, – Сара и Сифиро зачистили базу минут за пятнадцать. Не больше.

В следующий раз договорились встретиться у границы Средиземья. Сара дала напарнику адрес нужного телепорта.

Сифиро появился заранее (он первый раз видел новое место, а потому волновался), огляделся. Телепорт – такая же сельская будочка, что и в пустыне – они стандартные по всей Игре. Минуты через три появилась Сара – как леди она позволяла себе опоздания.

На боку девушки висел командирский планшет, на эту обновку Сифиро посмотрел с уважением. Сара вынула лист бумаги, стала рисовать карту: пометила север-юг, точку дислокации и вражеские укрепления.

Чтобы заполучить креповый берет, им нужно было спуститься в пещеру (на карте окружность с длинным хвостом, как у редиски), пройти три контрольных пункта (план пещеры Сара нарисовала отдельно) и проникнуть на охраняемый склад. Склад Сара пометила крестиком. Закончив рисовать, она строго спросила:

– Какие будут мысли, товарищ лейтенант?

– Может, их газом? – предположил Сифиро? – Травануть слезоточивым. А?

Предложение получилось нелепым, даже лейтенант это почувствовал. Он развёл руками, мол это обычная полицейская практика, мол к чему привык, про то и говорю.