Еретики Дюны Герберт Фрэнк
– Человечество стало бесконечным, – ответила она. – Это истинный дар Рассеяния.
Вафф попытался скрыть волнение, которое вызвали эти слова.
– Бесконечная вселенная, бесконечное время – все может случиться, – произнес он.
– Ах вы, умненький маленький манекен, – сказала она. – Каким образом одно относится к другому? Это не логично.
Сейчас она выглядела как какой-нибудь древний вождь Джихада Слуг, которые стремились избавить человечество от искусственного интеллекта. Эта Досточтимая Матрона – весьма странный анахронизм.
– Наши предки для решения логических задач прибегали к помощи компьютеров, – вставил он. Пусть теперь она проглотит это!
– Вы же и без меня знаете, что компьютеры лишены бесконечной памяти.
Ее слова снова смутили его. Неужели она и правда умеет читать мысли? Было ли это формой мозгового импринтинга? То, что тлейлаксианцы смогли сделать с лицеделами и гхола, другие могут делать с неменьшим успехом. Он сосредоточился на иксианцах и их машинах зла. Машинах повиндах!
Досточтимая Матрона обвела взглядом помещение.
– Вы не думаете, что мы зря доверяем иксианцам? – спросила она.
Вафф затаил дыхание.
– Мне кажется, что вы не вполне им доверяете, – сказала она. – Ну, ну, малыш. Я предлагаю тебе свою добрую волю.
С некоторым опозданием Вафф начал подозревать, что она пытается вести себя по-дружески и честно. Она действительно оставила свою гневную угрожающую позу злобного превосходства. Информаторы Ваффа из числа Заблудших говорили, что Досточтимые Матроны принимают сексуальные решения вполне в духе Бене Гессерит. Почему она пытается выглядеть соблазнительной? Но ведь она только что поняла и продемонстрировала слабость логики.
Все это так сбивает с толку!
– Наш разговор идет по кругу, – сказал он.
– Совсем наоборот. Круги замыкают. Круги ограничивают. Человечество больше не ограничено никаким замкнутым пространством и может расти беспредельно.
Вот куда она опять клонит! Он заговорил, с трудом ворочая пересохшим языком:
– Говорят, что надо смириться с тем, чего не можешь изменить.
Она подалась вперед, уставившись в его лицо своими оранжевыми глазами.
– Вы смирились с неизбежностью окончательной катастрофы Бене Тлейлаксу?
– В таком случае я бы не приехал сюда.
– Когда отказывает логика, в ход идут другие инструменты.
Вафф усмехнулся.
– Не смейте меня дразнить!
Вафф поднял руки в умиротворяющем жесте.
– Какой инструмент предложит Досточтимая Матрона?
– Энергию!
Ее ответ удивил его.
– Энергию? В какой форме и как много?
– Вы требуете логического ответа, – сказала она.
Вафф с грустью подумал, что ошибся – она не мастер Дзенсунни. Досточтимая Матрона только играла словами на бахроме алогичного, прикрывая этой словесной игрой свою безупречную логику.
– Гнилая сердцевина уничтожает весь плод, – с горечью произнес он.
Казалось, она пропустила мимо ушей этот пробный шар.
– В глубинах любого человека вполне достаточно энергии, которую надо осмелиться освободить, – сказала она и поднесла свой костлявый палец к кончику носа.
Вафф откинулся на спинку кресла, переждав, пока она опустит руку.
– Разве не то же самое говорили в Бене Гессерит, прежде чем произвести на свет Квисатц Хадераха? – спросил он.
– Они утратили контроль и над собой, и над ним, – насмешливо произнесла Матрона.
Она опять использует логику, оперируя с алогичным, подумал Вафф. Как много сказала она ему этими своими оговорками. Можно даже набросать эскиз истории этих Досточтимых Матрон. Дело было так: одна из природных фрименских Преподобных Матерей с Ракиса отправилась в Рассеяние. Самые разные люди спасались в то время Великого Голода и сразу после него на кораблях-невидимках. Такой корабль оставил где-то в дальнем далеке семя, посеянное ведьмой. И вот теперь это семя вернулось в виде этой охотницы с оранжевыми глазами.
Она еще раз решила опробовать на нем Голос и спросила:
– Что вы вложили в этого гхола?
На этот раз Вафф был готов к вопросу и попросту отмахнулся от него. Эту Досточтимую Матрону необходимо утихомирить или убить, если представится такая возможность. Он очень многое узнал от нее, но нельзя сказать, какие сведения она выудила у него и что ей удалось понять. Кто знает, какие таланты сокрыты в этом костлявом теле.
Это сексуальные чудовища, говорили информаторы. Они покоряют мужчин силой своего пола.
– Какое малое представление ты имеешь о том, какую радость я могу тебе доставить, – сказала она. Ее голос сжимал его, словно кольца свистящего кнута. Какое искушение! Как соблазнительно!
Надо было защищаться, Вафф заговорил:
– Скажи мне, зачем…
– Мне не нужно ничего тебе говорить!
– Но тогда не состоится сделка, – в его голосе звучала неподдельная грусть. Эти корабли-невидимки засадили вселенную всякой гнилью. Вафф ощутил на своих плечах тяжкий груз необходимости. Что, если он не сможет убить ее?
– Как ты смеешь предлагать сделку Досточтимой Матроне? – возмутилась она. – Знаешь ли ты, что это мы устанавливаем цену?
– Я же не знаю, как вы работаете, Досточтимая Матрона, – сказал Вафф. – Но по вашему тону я понимаю, что оскорбил вас.
– Извинение принято.
Не предполагалось никаких извинений! Он смотрел на женщину вкрадчивым ласковым взглядом. Как много можно вывести из устроенного ею представления, основываясь на его тысячелетнем опыте. Вафф проанализировал все, что ему удалось выяснить. Эта женщина из Рассеяния явилась к нему только для того, чтобы добыть необходимую ей информацию. Следовательно, у нее нет других источников. В ее действиях начинало проступать отчаяние. Оно хорошо замаскировано, но оно есть. Ей нужно либо опровержение, либо подтверждение обоснованности своих страхов.
Как она сейчас похожа на хищную птицу, вцепившуюся костлявыми лапами в ручки кресла! Плод гниет с сердцевины. Он сказал это, но она не услышала. Ясно, что расколотое на атомы человечество продолжает взрываться в Рассеянии Рассеяния. Люди, которых представляет эта Досточтимая Матрона, не изобрели способов обнаружения кораблей-невидимок. Да, это обстоит именно так. Она охотится за кораблями-невидимками точно так же, как ведьмы из Бене Гессерит.
– Вы ищете способ свести к нулю преимущества кораблей-невидимок, – сказал он.
Это высказывание явно потрясло ее, она не ожидала услышать ничего подобного из уст похожего на эльфа человечка, сидевшего перед ней. Он увидел, как по ее лицу, сменяя друг друга, прошли волны страха, гнева и решимости, прежде чем оно снова оделось в маску хищника. Но она знала. Она знала, что он все видел.
– Именно это вы вложили в своего гхола, – сказала она.
– Это то, что хотят видеть в нем ведьмы из Бене Гессерит, – солгал Вафф.
– Я вас недооценила, – сказала она. – У вас со мной получилось то же самое?
– Я так не думаю, Досточтимая Матрона. Селекционная схема, которая вас породила, воистину ужасна. Думаю, что вы можете взмахнуть ногой и убить меня прежде, чем я успею моргнуть глазом. Ведьмы не играют в одной с вами лиге.
Ее черты смягчились в довольной улыбке.
– Будет ли Бене Тлейлаксу служить нам по доброй воле или по принуждению?
Он даже не пытался скрыть ярость.
– Ты предлагаешь нам рабство?
– Это один из выборов, который вы сможете сделать сами.
Вот сейчас он сделает с ней все, что захочет. Высокомерие – это ее слабость. Напустив на себя покорность, он спросил:
– Что прикажете мне делать?
– Ты возьмешь с собой в качестве гостей двух молодых Досточтимых Матрон. Они будут скрещены с тобой и научат тебя… экстазу.
Вафф два раза глубоко и медленно вздохнул.
– Ты стерилен? – спросила она.
– Только наши лицеделы – мулы, – она и так давно это знает. Это знают все.
– Ты называешь себя мастером, но до сих пор не научился владеть собой, не говоря уже о других.
Я умею делать это гораздо лучше тебя, сука! Я, кроме того, называюсь машейхом, а это уничтожит тебя.
– Две Досточтимые Матроны, которых я посылаю, разведают все, что им надо в Тлейлаксу, и вернутся ко мне с подробным рапортом, – сказала она.
Он вздохнул в притворном негодовании.
– Эти молодые женщины хорошенькие?
– Досточтимые Матроны! – поправила она его.
– Это единственное имя, которым они пользуются?
– Если они и захотят поделиться с тобой своими именами, то сделают это только по своему желанию, но не по твоему.
Она наклонилась в сторону и ударила костяшками пальцев по металлическому полу. В ее руках плавится металл, подумал Вафф. Она может пробить железную стену.
Дверь отворилась, и в помещение вошли две женщины, одетые точно так же, как и его Досточтимая Матрона. Темные накидки были скромнее, и сами женщины были гораздо моложе. Вафф внимательно всмотрелся в их лица. Обе ли они… Он постарался скрыть свою радость, но не смог. Ничего страшного. Старшая подумает, что он восторгается красотой младших. По признакам, известным только ему одному, он увидел, что одна из новоприбывших – лицедел. Удалось совершить удачную подмену и эти растяпы из Рассеяния не смогли ничего заметить! Тлейлаксианец благополучно прошел испытание. Будут ли ведьмы Бене Гессерит так же слепы, когда получат своего гхола?
– Я вижу, что ты согласен со своей ролью и ты будешь за это вознагражден, – сказала старшая Досточтимая Матрона.
– Признаю вашу силу, Досточтимая Матрона, – сказал он, и это была правда. Он склонил голову, чтобы скрыть решимость, блеснувшую в его глазах.
Старшая женщина сделала знак двоим молодым приблизиться.
– Эти двое будут везде тебя сопровождать. Их самый легкий каприз – строгий приказ для тебя. Обращаться с ними надо со всем уважением и почестями.
– Конечно, конечно, Досточтимая Матрона, – все еще держа голову склоненной, Вафф поднял вверх обе руки, словно приветствуя прибывших женщин и изображая полную покорность. Из каждого рукава со свистом вылетели дротики. Выпустив их, Вафф дернулся в сторону, но недостаточно быстро. Старшая Досточтимая Матрона выбросила вперед правую ногу и ударила Ваффа в левое бедро. Удар опрокинул Ваффа в кресло.
Это было последнее действие в жизни Матроны. Дротик, вылетевший из левого рукава, поразил ее в шею, влетев в широко открытый от удивления рот. Наркотический яд пресек любую попытку вскрикнуть. Другой дротик – из правого рукава – попал в правый глаз настоящей молодой Досточтимой Матроне. Сообщник Ваффа – лицедел добил молодую ударом ножа в горло.
Через мгновение на полу лежало два бездыханных тела.
Вафф, с трудом преодолевая боль, встал с кресла и выпрямился. Бедро болело нестерпимо. Окажись он на миллиметр ближе, она сломала бы ему ногу. Он понял, что ее реакция не была опосредована центральной нервной системой – это был чисто мышечный рефлекс, как у насекомых. Над постановкой такого рефлекса стоит подумать!
Лицеделка, прислушиваясь, встала у входа в помещение. Она отступила в сторону и дала дорогу еще одному лицеделу под личиной иксианского гвардейца.
Пока Вафф массировал ушибленное бедро, лицеделы раздевали мертвых женщин. Иксианский гвардеец приложился лбом ко лбу старой Досточтимой Матроны. После этого все произошло в мгновение ока. Не было никакого иксианца – в помещении находились только две Досточтимые Матроны – старая и молодая. Вошел еще один псевдоиксианец и скопировал молодую Матрону. Вскоре от мертвых тел остался только пепел, который сложили в мешок, и один из лицеделов спрятал его под накидкой.
Вафф внимательно осмотрел помещение. Сделанное им открытие потрясло его до глубины души. Такое высокомерие было возможным только потому, что за спиной Досточтимой Матроны стояла сила настолько мощная, что об этом страшно было даже думать. Эту силу надо прозондировать. Он поманил к себе лицедела, который скопировал старуху.
– Ты скопировал ее?
– Да, Мастер. Ее бодрствующая память была еще жива, когда я копировал.
– Передай ей, – он показал рукой на того, кто был иксианским гвардейцем. Лицеделы коснулись друг друга лбами на несколько мгновений и разошлись. Этого было достаточно.
– Все сделано, – доложила старшая.
– Сколько еще копий этих Досточтимых Матрон мы сделали?
– Четыре, Мастер.
– Никто из них не обнаружен?
– Никто, Мастер.
– Эти четверо должны вернуться на родину убитых Досточтимых и разузнать о них все, что возможно. Один из них должен вернуться и рассказать все, что ему удастся узнать.
– Это невозможно, Мастер.
– Невозможно?
– Они отрезали себя от своих источников. Так они работают, Мастер. Это новая ячейка, они обосновались на Гамму.
– Но мы, конечно же, можем…
– Простите нас, Мастер. Координаты их родины в Рассеянии хранились на борту корабля-невидимки и были стерты.
– Выходит, что их следы полностью утрачены? – в голосе Ваффа прозвучало недовольство.
– Полностью, Мастер.
Катастрофа! Это было похуже перестрелки.
– Никто не должен знать о том, что мы здесь сделали, – пробормотал он.
– От нас об этом никто не узнает, Мастер.
– Какие у них таланты? В чем их сила? Быстро!
– В них есть все, чего можно ожидать от Преподобных Матерей Бене Гессерит, кроме их меланжевой памяти.
– Вы уверены?
– Нет никакого намека на нее. Как вы знаете, Мастер, мы…
– Да, да, я знаю, – он жестом приказал лицеделу помолчать. – Но старая была настолько надменной, настолько…
– Простите нас, Мастер, но время поджимает. Эти Досточтимые Матроны усовершенствовали искусство секса настолько, что опередили в этом деле всех других.
– Значит, то, что говорили нам наши информаторы, – правда?
– Они вернулись к старинному тантрическому искусству и развили свои способы сексуальной стимуляции, Мастер. С помощью этого оружия они завоевывали поклонение своих последователей.
– Поклонение, – выдохнул Вафф. – Превосходят ли они селекционных женщин Общины Сестер?
– Досточтимые Матроны уверены в этом, Мастер. Мы можем пока…
– Нет! – Маска эльфа была сброшена, и перед лицеделами снова возник их господин, их Мастер. Лицеделы покорно склонили головы. Внезапно в глазах Ваффа вспыхнули веселые искорки. Вернувшиеся из Рассеяния тлейлаксианцы говорили правду! Он доказал это обыкновенным импринтингом, дав при этом своему народу новое непобедимое оружие!
– Какие будут приказания, Мастер?
Вафф снова надел маску эльфа.
– Мы вплотную займемся этими проблемами, когда вернемся на Тлейлаксу, в Бандалонг. Но до этого времени даже Мастер не может отдавать приказы Досточтимым Матронам. Вы мои хозяева до тех пор, пока на нас смотрят чужие глаза.
– Конечно, Мастер. Мне следует довести ваш приказ до остальных?
– Да, а приказы мои таковы: этот корабль-невидимка никогда не должен вернуться на Гамму. Он должен исчезнуть без следа, и никто из экипажа не должен остаться в живых.
– Это будет сделано, Мастер.
Технология, наряду с другими областями человеческой деятельности, отличается склонностью инвесторов избегать какого бы то ни было риска. При малейшей возможности исключается всякая неопределенность. Инвестиции капитала следуют этому правилу, поскольку люди вообще предпочитают предсказуемость. Лишь немногие понимают, насколько разрушительной она может стать, ограничивая вариабельность и делая население исключительно уязвимым по отношению к капризам вселенной, которая очень часто неудачно бросает кости.
Оценка планеты Икс, Архив Бене Гессерит
На следующее утро после первого испытания в Пустыне Шиана, проснувшись, увидела вокруг своей постели множество фигур в белых одеждах.
Жрецы и жрицы.
– Она проснулась, – сказала одна из жриц.
Шиану охватил страх. Она натянула одеяло до подбородка и уставилась на жадно рассматривающих ее людей. Неужели они опять хотят оставить ее в Пустыне? Эту ночь она провела в мягкой постели на чистейших простынях, каких она ни разу не видела за все восемь лет своей короткой жизни. Но при этом Шиана понимала одно: что бы ни делали священники – они всегда поступают двусмысленно. Этим людям ни в коем случае нельзя доверять.
– Ты хорошо спала? – спросила жрица, заговорившая первой. Это была седовласая пожилая женщина с лицом, обрамленным белым капором с пурпурной оторочкой. Старческие глаза были водянистыми, но очень живыми, отличаясь голубым цветом весеннего неба. Маленький вздернутый нос над узким ртом и выступающим подбородком.
– Ты хочешь поговорить с нами? – не унималась женщина. – Меня зовут Кания. Я – твоя ночная сиделка. Помнишь? Это я помогала тебе лечь в постель.
Голос женщины был по крайней мере ободряющим. Шиана села на постели и подобревшими глазами взглянула на обступивших ее людей. Они явно чего-то боялись. Обоняние дочери Пустыни хорошо улавливало феромоны пота. Шиана просто чувствовала: Этот запах означает страх.
– Вы думали, что сможете причинить мне вред, – сказала девочка. – Зачем вы это сделали?
Люди вокруг переглянулись, оцепенев от ужаса.
Зато Шиана мгновенно избавилась от страха. Она почувствовала, что порядок вещей изменился и что причиной этого стало вчерашнее испытание в Пустыне. Она вспомнила, как услужлива была эта пожилая женщина… Кания? Вчера вечером она буквально пресмыкалась перед ней. Со временем Шиане предстояло узнать, что любой человек, который хотя бы один раз пережил твердое решение умереть, приобретает новое эмоциональное равновесие. Страх стал преходящим явлением. Ощущение было необыкновенно интересным.
Голос Кании дрожал, когда она отважилась заговорить:
– Честное слово, дитя мое, мы не хотели причинить тебе вред.
Шиана одернула и поправила одеяло на коленях.
– Меня зовут Шиана, – это была вежливость Пустыни, ведь Кания назвала свое имя. – Кто эти люди?
– Их отошлют прочь, если ты не хочешь их видеть… Шиана.
Кания указала рукой на женщину с цветущим лицом, одетую в точности как Кания.
– Всех, кроме, разумеется, Альгозы – она твоя дневная служанка, – добавила Кания. При этих словах Альгоза присела в глубоком реверансе.
Шиана взглянула на пухлое водянисто-полное лицо в нимбе светлых кудрявых волос. Потеряв интерес к Альгозе, Шиана резко перевела взор на мужчин. Они следили за ней с напряженным вниманием, полуприкрыв веки, некоторые дрожали от скрытого подозрения. Запах страха в этой группе был особенно силен.
Священники!
– Прогоните их прочь, – Шиана махнула рукой в сторону священников. – Они харам!
Это было уличное ругательство для обозначения самого злого и низкого, что есть в мире.
Потрясенные священники отпрянули.
– Убирайтесь! – приказала Кания. На ее лице против воли отразилось злое и одновременно озорное выражение. Кания не имела никакого отношения к этим тварям – воплощениям зла. Но все эти священники, которые торчали тут и глазели на Шиану, явно заслуживали прозвища «харам». Должно быть, они сделали что-то очень противное Богу, коли он послал им в наказание эту маленькую жрицу! В это Кания верила очень охотно; священники редко обходились с ней так, как она этого заслуживала.
Словно побитые собаки, священники, пятясь и подобострастно кланяясь, покинули покои Шианы. Среди тех, кто вышел в холл, был историк и стилист Дорминд, смуглый человек, вечно над чем-то размышляющий. Если его посещала какая-то идея, то он вгрызался в нее, словно стервятник в падаль. Когда дверь за ними закрылась, Дорминд сказал своим компаньонам, что имя Шиана – это современная форма древнего имени Сиона.
– Всем вам известно место Сионы в истории, – сказал он. – Это она служила Шаи-Хулуду в его превращении из человека в Разделенного Бога.
Стирос, морщинистый старый священник с тонкими темными губами и светлыми водянистыми глазами, заинтересованно взглянул на Дорминда.
– Это в высшей степени любопытно, – сказал он. – Устное Предание утверждает, что Сиона была орудием превращения Одного в Многое. Шиана. Ты думаешь…
– Не будем забывать, что в переводах собственных слов Бога, выполненных Хади Бенотто, Шаи-Хулуд часто упоминает имя Сионы, – вмешался в разговор другой священник.
– И не всегда одобрительно, – напомнил им Стирос. – Вспомните ее полное имя: Сиона ибн-Фуад аль-Сейефа Атрейдес.
– Атрейдес, – прошептал один из священников.
– Надо очень внимательно к ней присмотреться, – подвел итог Дорминд.
В холл стремительно вошел молодой вестник, который, обнаружив в толпе Стироса, подошел к нему.
– Стирос, – сказал он, – вы должны немедленно очистить холл.
– Почему? – В голосах оскорбленных священников звучало неподдельное негодование.
– Ее приказано переселить в апартаменты Верховного Священника, – ответил вестник.
– По чьему приказу? – потребовал ответа Стирос.
– Так приказал самолично Верховный Священник Туэк, – ответил посланник. – Там были слушания, – молодой человек махнул рукой в ту сторону, откуда явился.
Все сразу поняли, о чем идет речь. Помещения можно переделать так, чтобы звуки оттуда направлялись в определенные места, где сидели подслушивающие.
– Что они слышали? – требовательно спросил Стирос. Его старческий голос дрожал от волнения.
– Она спросила, отвели ли ей лучшие апартаменты. Сейчас все готово к ее переезду, и она больше не должна видеть никого из вас.
– Но что должны делать мы? – поинтересовался Стирос.
– Изучать ее, – ответил Дорминд.
Холл был очищен в течение нескольких минут, и все священники тотчас принялись изучать Шиану. То, чем они начали заниматься, отложилось в их сознании на долгие годы. Новый распорядок, который сложился вокруг Шианы, произвел изменения, которые ощутили в самых отдаленных уголках влияния Разделенного Бога. Два слова произвели это изменение: «Изучайте ее».
Как она наивна, думали священники. Курьезно наивна. Однако она умела читать и проявила недюжинный интерес к священным книгам, которые имелись в апартаментах Туэка, точнее сказать, теперь в ее апартаментах.
Наступившее изменение умиротворило и примирило всех – от высших до низших. Туэк переехал в квартиру своего первого помощника, и процесс пошел дальше. Лучшие производители одежды ожидали появления Шианы, чтобы снять с нее мерку. Для нее сшили самый красивый и лучший защитный костюм.
Люди начали избегать историка-стилиста Дорминда. Он подстерегал священников, хватал их за пуговицы и принимался рассказывать историю прежней Сионы, словно это могло пролить какой-то свет на нынешнюю носительницу древнего имени.
– Сиона была подругой Святого Дункана Айдахо, – напоминал Дорминд всем, кто желал его слушать. – Их потомки живут теперь повсеместно.
– В самом деле? Простите, что я не могу больше слушать вас, но у меня неотложное дело.
Поначалу Туэк проявлял по отношению к Дорминду большую терпимость. История была интересна, а ее уроки поучительны.
– Бог послал нам еще одну Сиону, – говорил Туэк. – Скоро все должно проясниться.
Дорминд уходил, но вскоре снова возвращался с новыми подробностями прошлого.
– Отчеты из Дар-эс-Балата представляются теперь в совершенно ином свете, – говорил Дорминд Верховному Священнику. – Не стоит ли нам подвергнуть дитя новым испытаниям и сравнениям?
Дорминд обычно накидывался на Верховного сразу после завтрака. Остатки еды еще стояли неубранными на балконном столике. Через открытое окно доносился шум из апартаментов Шианы.
Туэк предостерегающе прикладывал палец к губам и говорил приглушенным голосом:
– Священное Дитя по своей воле собирается в Пустыню.
Поднявшись на балкон, он, указывая рукой в юго-западном направлении от Кина, говорил:
– Очевидно, что-то интересует ее в тех краях или, я бы сказал, призывает ее.
– Мне говорили, что она часто пользуется словарями, – сказал Дорминд. – Это, конечно, не может быть…
– Не обманывайся на этот счет, – отмахнулся Туэк. – Она просто проверяет нас.
– Но, лорд Туэк, она задает Альгозе и Кании совершенно детские вопросы.
– Ты хочешь выпытать мое суждение по этому поводу, Дорминд?
С некоторым опозданием историк понял, что переступил рамки дозволенного. Он замолчал, но выражение его лица было красноречивее любых слов, которые застыли у него на устах.
– Бог послал ее к нам, чтобы искоренить зло, которое проникло в ряды непосвященных, – произнес Туэк. – Иди! Молись и спроси себя, не проникло ли это зло в тебя самого.
Как только Дорминд удалился, Туэк вызвал помощника.
– Где Священное Дитя?
– Она ушла в Пустыню, лорд, чтобы общаться со своим Отцом.
– На юго-запад?
– Да, лорд.
– Увезите Дорминда подальше на восток и воткните в песок несколько тамперов, чтобы он никогда больше не вернулся.
– Дорминда, лорд?
– Дорминда.
Даже после того как Дорминд попал в пасть Бога, священники продолжали выполнять его напутствие: изучали Шиану.
Шиана тоже не оставалась в долгу и, в свою очередь, изучала их.
Читать бесплатно другие книги:
