Нежная мятежница Линдсей Джоанна
— Развяжите меня, — обратилась она к своим похитителям, — и я заплачу то, что вам было обещано… в обмен на мой кортик.
— Не трогайт ее! — закричал кузен.
Она одарила его злым, презрительным взглядом.
— Заткнись, Джорди! Ты, может, не понимаешь, что будет с тобой, если мой муж узнает о том, что произошло? Ты сейчас просто пышущий здоровьем красавец по сравнению с тем, как будешь выглядеть после второго свидания с ним.
Вилберт и Томас сразу обратили внимание на слово «второго». Оно окончательно убедило их, что шотландец не такой уж и могущественный, чтобы его слушаться. Им и раньше эта работенка была не по душе. То, что они когда-то убивали мужчин, еще не означало, что они с радостью готовы сделать то же с женщиной. Нет, они никогда бы не согласились работать на этого шотландца, не пообещай он столь высокое вознаграждение. А теперь…
Вилберт подошел к Рослин и разрезал путы ее кортиком. Затем покрутил оружие в руках и передал ей, быстро, впрочем, отступив на прежнее место.
Рослин удивилась, подумав, что обещание похитителей обойтись с ней нормально, действительно было выполнено. Оставалось и ей вести себя хорошо. Первым делом следовало поспешить с деньгами. Не дай Бог, Джорди опомнится и решит расплатиться со своими людьми раньше нее. Правда, кузен лишь сел на кровать и уставился на всех троих затравленным взглядом.
— Сколько вам причитается? — спросила она, вставая со стула.
— Тридцать фунтов, моя госпожа.
Она бросила презрительный взгляд в сторону Джорди.
— Ты жадничаешь, кузен. По-моему, можно было заплатить и побольше таким исполнительным ребятам.
— Я, может, и заплатить, если бы они поймали тебя раньше, чем этот подонок жениться на тебе, — огрызнулся он.
Рослин удовлетворенно прищелкнула языком. Джорди фактически признался в своем поражении. Чудесным образом она победила! Раскрыв сумочку, которая, будучи привязана к руке, оставалась все это время при ней, она достала несколько банкнот и протянула Вилберту:
— Надеюсь, этого будет достаточно, джентльмены.
Глаза братьев заблестели. Им давали почти пятьдесят фунтов. Вилберт невольно взглянул на сумочку, из которой появилась столь значительная сумма.
— Даже и не думай об этом, — предупредила Рослин. — И если вы не хотите выглядеть так, как он, — она кивнула головой в сторону Джорди, — советую вам, никогда больше не попадаться мне на глаза.
Братья хмыкнули. Уж больно не вязались столь грозные слова с обликом этой миниатюрной женщины. Но заплатила она достаточно, чтобы не перечить ей. Можно было бы напоследок проучить шотландца за его прошлые оскорбления, но он и без того был достаточно помят. В общем, чувствовали они себя удовлетворенными по всем статьям, а посему удалились.
Веселье, однако, сразу покинуло их, как только они вышли на лестницу. Навстречу им поднимался тот самый джентльмен, за домом которого они следили в течение последних десяти дней, и который, как теперь было очевидно, являлся мужем их недавней пленницы. Выглядел он совсем нестрашно. Даже, когда он увидел их, во взгляде не было угрозы. Однако братья Стоу еще не успели забыть видок шотландца, которым тот был обязан этому парню. Вилберт быстро достал из кармана нож, правда, тут же спрятав его у бедра. Сделал он это на всякий случай и готов был этим и ограничиться, если идущий навстречу действительно окажется безобидным. Но движение не осталось незаметным. Джентльмен остановился. Они отлично слышали, как он тяжело, устало вздохнул и лишь потом заговорил:
— Провались все пропадом! Ну что ж, давайте, ребята, начинайте, и покончим с этим.
Вилберт и Томас переглянулись, и оба разом бросились в атаку. Дружное нападение, однако, закончилось совсем не так, как они рассчитывали. В последнее мгновение перед неизбежным столкновением джентльмен сделал шаг назад, упершись спиной в стену. Томас споткнулся о его оставшуюся на пути ногу и, перелетев через нее, грохнулся где-то на нижних ступеньках лестницы. Вилберт, сам не понимая, как такое могло случиться, лишился своего ножа и, к своему ужасу, увидел его в руке противника. Не дожидаясь продолжения, он что было прыти помчался вниз по лестнице, ругаясь и постанывая. Поднявшийся на ноги Томас последовал примеру брата, и через мгновение они, подталкивая друг друга, уже выскакивали на улицу через дверь парадного.
Рослин в это время расхаживала по комнате, стараясь хоть немного унять свой гнев, прежде чем заговорить с кузеном.
— Самое грязное, самое отвратительное и мерзкое ругательство будет слишком мягким для тебя, Джорди Камерон. Мне стыдно, что ты носишь это имя. Ты хоть сделал в жизни что-нибудь хорошего или только порочил его?
— А ты, надо полагать сделайт, да?
— Лучше помолчи, парень! Это из-за тебя я сейчас замужем. Да, только из-за тебя я вынуждена была выйти замуж тогда, когда совсем не собиралась делать этого. По крайней мере таким образом, как пришлось!
— И потеряла все, что имел, упрямая дура! — закричал он. — И я рад тому, слышишь? Раз уж мне не пришлось стать владелец Камерон-Холла, то по крайней мере и у тебя его отняли, да еще одурачили!
Рослин удивленно посмотрела на него, забыв, что собиралась сказать прежде.
— Что за вздор ты мелешь?
— А, не знаешь. Он сжигайт твой брачный контракт. Сам мне сказал, — ответил Джорди, издавая звуки, похожие на смех. — Этот коварный ублюдок забрать все, что у тебя было, себе. Ты не получишь назад ничего, даже если он умирать, поскольку он написал такое завещание. Все отойдет его клану. Так-то. С отличным муженьком ты связать своя судьба, дорогая кузина!
Она чуть было не расхохоталась, но вовремя сдержала себя, решив, что раз уж Энтони наговорил такое, то ей открывать Джорди глаза не следует. Надо признать, мужу пришла в голову блестящая идея. Кузен теперь абсолютно уверен, что потерял ее навсегда.
— Однако я и сейчас предпочитаю его тебе, — произнесла она вслух.
Лишившись последнего утешения, Джорди в волнении попытался вскочить с кровати, но тут же плюхнулся назад, громко простонав.
— Тебе следовало уехать, Джорди, сразу же, как только ты получил такую возможность, — продолжила Рослин безо всякого сожаления в голосе. — Ее у тебя может не оказаться, если мой муж узнает, что ты все еще здесь. С ним, как ты мог убедиться, шутки плохи. То, что он с тобой сделал, ты вполне заслужил, пытаясь убить его.
— Я хотел только припугнуть его, чтобы он от тебя отвязаться. Тогда мне не было известно, что вы поженились. И за та выстрел он лишь слегка поколотить меня. Все остальное — за тебя. И честно тебе скажу, я не мог даже поднимать себя с пол с самого его ухода и до этого утра. — Джорди почти плакал. — Но ты же и сама видеть, что я собирался уезжать. Подтверди это, если будет надо, твоему чертову спартанцу.
Спартанцу? Да, пожалуй, у Энтони действительно дух спартанца.
— Я вообще ничего не скажу Энтони, если ты и в самом деле уезжаешь, — пообещала она.
— Ты само добросердечие, девонька.
Не надо было быть чрезвычайно внимательной, чтобы уловить сарказм, звучавший в этой фразе. Начавшее было успокаиваться раздражение Рослин вновь усилилось.
— Если ты ожидаешь, что твои страдания разжалобят меня, Джорди, ты ошибаешься, — произнесла она сухо. — После того что ты сделал мне, жалеть тебя я не могу. Ты же всегда пытался причинить мне боль!
— Я любил тебя, Рос!
Неожиданное признание поразило, будто удар молнии. У Рослин перехватило дыхание. Неужели это возможно? Он говорил эти слова в течение последних лет много раз. Но сейчас они звучали совсем по-другому. Что-то заставляет верить, что он не обманывает ее. А может, он сам себя вводит в заблуждение? Сам себе доказывает, что он пошел на все из-за любви?
Тихо, боясь ответа, который мог последовать, она спросила:
— Если это так, то расскажи наконец, что случилось с моей мамой. Ты проделал отверстие в ее лодке, Джорди?
Он уронил голову на подушку. Плечи его задергались.
— Почему ты не спросить это, когда все произошло? Почему ни ты, ни старик не поинтересоваться, что я знайт? Так вот, я ничего не делайт с ее лодкой. Я хотеть подшутить над поваром и пошел к озеру, чтобы набрать червей и бросить в его стряпню. Вот почему я оказался тогда так близко от места, где привязывать лодки.
— Но выражение твоего лица, когда рассказывали о случившемся? Все видели, как ты испугался.
— А я и действительно испугаться. Да. Но потому, что пожелал ей смерти за то, что она в тот день надирать мне уши. Я не хотеть этого ей. Но мои слова быстро сбыться, и это было страшно. И я сразу почему-то подумать, что меня обвинят.
Рослин почувствовала дурноту. Боже, все эти годы они обвиняли Джорди в том, к чему он совершенно не был причастен! И он знал, что они о нем думают, но никогда не пытался оправдаться, скрывая свою обиду в себе. Конечно, это отнюдь не означает, что он хороший, порядочный человек. На совести кузена было множество других темных пятен. Но он не преступник. Это очевидно.
— Я сожалею, Джорди, в самом деле.
— Но, зная правду, ты все равно бы не вышла за меня замуж, да?
— Не вышла бы. И тебе не следовало принуждать меня.
— Мужчина может натворить все что угодно, когда теряет надежду.
На любовь или на деньги? Она не стала задавать этот возникший у нее вопрос. Гораздо больше интересовало ее, как бы повел сейчас себя на ее месте дедушка. Стал бы он относиться к Джорди по-другому, узнав правду? Вряд ли. Старик всегда презирал его за слабость характера, непростительную, с его точки зрения, для представителя клана Дунканов, отличавшихся силой воли. Но она была женщиной и должна быть милосердной. Она постарается загладить свою вину перед кузеном. Причиной смерти ее матери был несчастный случай. Несправедливо было обвинять Джорди.
Она оставит ему деньги, те, что взяла в банке, чтобы расплатиться по своим счетам. Они в ее сумочке. Конечно, десять тысяч фунтов небольшая сумма по сравнению с тем, что у нее есть. Но Джорди с помощью этих денег может начать какое-нибудь дело. Возможно, в результате он перестанет искать легкий путь в жизни, который ведет в никуда и лишь делает его слабее.
Отвернувшись, Рослин достала деньги, прикидывая, куда бы их положить, чтобы кузен обнаружил их только после ее ухода.
— Я помогу тебе уложить вещи, Джорди.
— Не стоит что-то делать для меня из милости, — произнес он с горечью.
Не обращая внимания на эти слова, Рослин подошла к комоду, в ящиках которого еще оставались некоторые вещи кузена. Собрав их, она сунула деньги внутрь образовавшегося свертка и подошла к кровати, чтобы убрать его в саквояж. Наверное, было ошибкой приближаться к Джорди на столь близкое расстояние.
— Рос… — выдохнул он, хватая ее дрожащей рукой за запястье.
Но тут раздался звук открывающейся двери, пальцы кузена мгновенно разжались, и Рослин так никогда и не узнала, что он хотел ей сказать. Может, он хотел попросить прощения за то зло, что причинил ей, может, хотел рассказать что-то еще. Выяснять было поздно. С появлением Энтони, казалось, изменилась сама атмосфера в комнате.
— У вас здесь стало так тихо, что я подумал, не переубивали ли вы друг друга.
Почему она оказалась здесь, Энтони вопреки ожиданиям Рослин даже не поинтересовался.
— Подслушивание под дверью, похоже, становится вашей привычкой, мой господин.
— Довольно полезной, между прочим, — не стал он возражать. — В ряде случаев удается услышать много интересного.
Последнее, очевидно, относилось к тому, что он услышал, когда стал свидетелем ее разговора с Франсес. Они, безусловно, говорили тогда о многом, что ему не могло понравиться. Но сейчас? В принципе он не должен был услышать что-либо обидного для себя. Энтони был явно рассержен и выглядел суровым и хмурым. Но Рослин уже научилась разбираться в настроениях своего мужа. Не из-за того, что ему удалось только что подслушать, он сердился. Гнев его относился к чему-то другому, и скорее всего он был следствием событий сегодняшней ночи.
— Он уезжает, как ты видишь, — изменила тему Рослин, подходя к Энтони.
— И ты пришла пожелать ему счастливого пути? — усмехнулся муж. — Как это благоразумно с твоей стороны, дорогая.
— А если ты пришел за тем, чтобы проводить меня домой, это очень мило, — поспешила она прекратить пикировку. — Я весьма благодарна тебе, поскольку, как выясняется, мне не на чем ехать.
Произнести это она постаралась как можно спокойнее, рассчитывая отвлечь его внимание от Джорди. Внутри буквально все переворачивалось, когда она представляла, что будет, если Энтони дойдет до такого состояния, в каком он был во время прошлой встречи с кузеном, и ей придется наблюдать за работой его страшных кулаков. Даже у нее замирало сердце, когда муж бросал на нее хмурые взгляды. А Джорди, наверное, трясло от страха.
— Я уехать отсюда в течение часа, — не дожидаясь вопроса, заверил Энтони шотландец.
Энтони с нескрываемым презрением и злостью сверлил Джорди взглядом в течение нескольких секунд. Затем, резко взяв Рослин за локоть, направился к выходу. Держал он ее так крепко и шел так быстро, что она не смогла даже повернуть головы, чтобы бросить прощальный взгляд на кузена.
Вскоре они уже были на улице. Никакого экипажа Рослин не увидела, лишь конь мужа, которого держал под уздцы уличный мальчишка, приветствовал их радостным ржанием.
— Почему же все-таки ты пришел сюда еще раз? — спросила она, решив опередить возможные вопросы мужа.
— Чтобы проводить тебя домой.
— Но ты не мог знать, что я здесь. Хотел убедиться, что Джорди уехал?
— И это тоже.
— Так ты все-таки знал?
— Нет, пока не услышал, как ты пытаешься подобрать самое отвратительное, мерзкое и грязное ругательство, чтобы обозвать своего кузена. Правда, безуспешно.
Так, значит, он слышал разговор почти с самого начала. Сказала ли она что-то такое, что ему не следовало слышать? Вроде бы нет на этот раз. Но Энтони тем не менее был явно раздражен.
— Тебе следовало повнимательнее отнестись к его людям. Оказывается, они продолжали следить за нашим домом… из парка. Когда я поехала в банк, они последовали за мной и…
— Да, Джереми упомянул в разговоре со мной о том, куда ты собиралась ехать. Представь мое удивление, когда после этого я вдруг обнаружил тебя здесь.
Во фразе звучало явное недоверие.
— Черт побери, Энтони! Я же не знала, где он живет. Даже захоти я его навестить, как бы я могла сделать это? Просто тем двум болванам, которых он нанял, вовремя не сообщили, что игра закончена.
— Правдоподобно, — только и произнес он в ответ, бросая мальчишке монету и запрыгивая на коня.
Рослин несколько секунд в нерешительности смотрела на протянутые за ней руки. Перспектива сидения всю дорогу домой впритирку с Энтони на крупе лошади ее отнюдь не вдохновляла. С гораздо большим удовольствием она взяла бы извозчика. Но такового поблизости не оказалось. Пришлось повиноваться. Через мгновение муж поднял ее, усадив между своих ног. При этом ее бедра, естественно, оказались на его. Более того, удержаться при езде Рослин могла, только держась за мужа. Краснея, она обняла его, прижимаясь к его широкой груди.
Это была возбуждающая скачка, во время которой она опять билась над дилеммой своих чувств и рассудка. Она вновь была окружена его теплом, ноздри жадно втягивали запах его тела, но мозг напоминал о той проклятой сделке, которую они заключили по ее настоянию. Как бы поскорее покончить с ней? Как хочется вернуться в его постель просто так, безо всяких дурацких условий.
Глава 39
Как долго они ехали, Рослин не знала. Может, несколько минут, а может, целую вечность. Сладостная зыбкая пелена, не нарушаемая ни единым словом, оградила ее от внешнего мира. Под мирный стук копыт идущего плавной рысью жеребца и ритмичные удары сердца Энтони у самого уха она погрузилась в приятное полузабытье. Возвращаться к реальности с ее проблемами не хотелось и тогда, когда муж аккуратно снял ее с коня и поставил на ноги.
Проблемы начались тут же. Еще когда муж снимал ее на землю, из кармана юбки что-то выпало. Но растерявшаяся Рослин еще секунд пятнадцать топталась на месте, прежде чем посмотреть под ноги, увидеть скомканный конверт и, сообразив, что это такое, нагнуться за ним. Ее опередил Энтони, ей же осталось только сдержать готовый вырваться стон. Как же это она забыла об этих дурацких счетах? Как раз сейчас только и не хватало, чтобы их обнаружил Энтони! Хуже момента не придумаешь. Вряд ли можно надеяться на то, что он вернет ей конверт. Конечно, он этого не сделает. Он уже его распечатывает!
— Энтони!
Он взглянул на нее, удивленно изогнув черные брови.
— Это адресовано мне, — единственное, что он нашел нужным ответить.
Рослин попыталась было убежать в дом, причем рванулась она так быстро, будто в этом было решение всех ее трудностей. Но лишь только она сделала шаг, Энтони остановил ее левой рукой. В правой он держал поднятые бумаги, которые уже начал читать. Ознакомившись с содержимым пакета, он поднял на жену глаза. В голосе, когда он заговорил, явно звучали растерянность и удивление.
— Могу я спросить, что ты собиралась делать с этим?
Возможности избежать неприятного разговора не было. Надо было что-то отвечать.
— Это за мебель, которую я купила, — сообщила она, глядя в лицо мужа.
— За что этот счет, я понял. Меня интересует, что ты собиралась с ним делать.
— Я собиралась оплатить его. Потому что…
Голос ее задрожал, и она смолкла, увидев, что Энтони смотрит на ее карман, из которого вывалился еще один конверт. Карман юбки явно прорвался, черт бы его побрал, во время путешествия верхом. Не дожидаясь продолжения объяснений, Энтони запустили в него руку и вытащил все оставшиеся счета.
— И эти тоже ты собиралась оплатить.
Она кивнула.
— Да, — пришлось произнести ей вслух, поскольку он смотрел не на нее, а на бумаги.
— Тогда почему же ты сразу не сказала продавцам, чтобы они присылали счета на твое, а не на мое имя?
— Я… Я хотела, но потом забыла, — пролепетала она, удивляясь тому, что муж был совершенно спокоен.
— Нет, не так, — возразил он, заставляя ее сердце сжаться от страха. — Впрочем, ты с самого начала действовала не лучшим образом. Те вещи, которые ты приобрела, я мог бы купить раза в два дешевле, — добавил он, окончательно приводя ее в недоумение веселым тоном.
Сказав это, Энтони сделал наконец то, что она ожидала: засунул счета в свой карман. Рослин это рассердило.
— Они за мои заказы! — воскликнула она.
— Но эти вещи украсили мой дом.
— Я их купила, — настаивала Рослин. — И пропади все пропадом, я за них и расплачусь!
— Нет, этого не будет. Ты не собиралась платить с самого начала, так что давай оставим все так, как и предполагалось. Договорились?
Энтони улыбнулся. Улыбнулся ей!
— Не упрямься, Энтони. У тебя и так достаточно долгов. Я хочу заплатить за то, что я…
— Успокойся, любовь моя, — перебил он ее. — Наверное, мне не следовало позволять тебе думать, что я могу опасаться финансовых проблем. Но тебя так развлекала идея запутать меня в долгах, что мне просто не хотелось мешать, — произнес Энтони, демонстративно опуская глаза долу. Затем хмыкнул и поднял пальцами ее подбородок. — Но правда заключается в том, что ты могла бы переоборудовать еще сотню домов, и я бы даже не повел бровью.
— Но ты не можешь быть так богат!
Он довольно рассмеялся:
— Наверное, не мог бы, не будь у меня брата гениального во всем, что касается денег. Про Эдварда говорят, что он превращает в золото все, к чему притронется. Именно ему мы и поручили вести финансовые дела нашей семьи. Если после того, что произошло в нашем городском доме, он тебя не устраивает, можно переехать. У меня есть несколько имений неподалеку от Лондона, а также поместья в Кенте, Нортамптоне, Норфолке, Йорке, Линкольне, Уилтшире, Девоне…
— Хватит!
— Тебя так огорчает, что женился я на тебе не из-за денег, дорогая?
— Как бы там ни было, а их у тебя прибавилось, — решилась до конца расставить все по местам Рослин. — В соответствии с брачным контрактом я сегодня утром открыла счет на твое имя.
После сказанного ранее сообщение прозвучало довольно нелепо. Энтони совсем развеселился:
— Думаю, что тебе лучше всего еще раз съездить в банк и отдать эти деньги в рост для наших детей. И коль мы уж об этом заговорили, ты должна знать: я хочу сам тебя обеспечивать. За одежду для тебя, драгоценности, любые украшения платить буду я.
— А что мне прикажешь делать со своими деньгами? — несколько резковато спросила Рослин.
— Все что угодно. Есть многое, на что еще можно потратить деньги. Кстати, будет неплохо, если ты станешь советоваться со мной и по поводу того, как собираешься расходовать свои деньги. По крайней мере это поможет нам в будущем избежать недоразумений типа сегодняшнего.
Итак, самостоятельностью ей предлагается немного поступиться. Это раздражало. Но женское сердце Рослин не могло не почувствовать удовлетворения от слов мужа, тем более что упомянул он о детях. Об их будущих детях! Сердце подсказывало, что речь идет о благополучном разрешении той самой мучающей ее проблемы.
— Если наша дискуссия требует продолжения, то не лучше ли нам перенести ее с улицы в дом, — предложила она.
Энтони усмехнулся ее почти официальному тону. У него были свои виды на продолжение разговора, связанные с тем неописуемо приятным чувством, которое он испытал, когда она так доверчиво, прижималась к нему по дороге сюда. Что бы она ни говорила, а это было предложение мира, и ему следовало ответить тем же. То, что зародилось в них обоих во время недавней счастливой скачки, необходимо было закрепить и по возможности скорее.
— По-моему, данная тема исчерпана, — произнес он, беря жену под руку и направляясь к двери дома. — Но есть кое-что другое, что требует от нас срочного и полного внимания.
Сердце Рослин екнуло от сладостного предчувствия, но она тут же одернула себя, боясь ошибиться. Она постаралась не обольщаться и тогда, когда он нежно взял ее за руку и повел в свою комнату. Даже, когда дверь за ними закрылась, она продолжала изо всех сил сдерживать себя.
Энтони пересек комнату, сняв на ходу сюртук и бросив его в тот самый шезлонг, на котором началась для нее вчерашняя ночь. Рослин нахмурилась. Этот предмет мебели вызывал отнюдь не положительные эмоции. Что и говорить, муж преподал ей на нем, как и обещал, запоминающийся урок. В груди шевельнулась обида, но одновременно проснулись и воспоминания о минутах блаженства, которые тоже были у нее именно в этой комнате.
— Иди сюда, дорогая, — позвал Энтони, направляясь к кровати и расстегивая пуговицы своей белой батистовой рубашки.
Сердце опять сжалось в сладостном томлении. И вновь холодок страха пробежал внутри. Женское чутье подсказывало, что муж, вне всякого сомнения, стремится к ней сейчас, хочет ее. И все-таки… Еще одного сеанса обязательной полуживотной любви она попросту не вынесет.
— Ты чувствуешь, что можешь… что можешь притворяться, будто испытываешь страстное влечение ко мне. Правильно я поняла?
— Притворяться? — Брови Энтони удивленно поползли вверх. — О, я понимаю. Ты до сих пор не веришь в то, что желание могло возникнуть во мне и само по себе, помимо моей воли, сладенькая моя? Но ты можешь хотя бы подойти и помочь мне разуться?
Она повиновалась только потому, что он так и не ответил на ее вопрос, а предпринимать что-либо, пока не будет уверенности в его подлинных чувствах, было бы неправильно. В конце концов после того, что она сделала, Рослин готова была простить ему даже некоторую жестокость в обращении с ней. Пусть это будет наказанием, если нужно. Да, она многое могла бы снести сейчас, но только не отсутствие настоящей страсти в Энтони.
— Ты нервничаешь, дорогая, — кивнув головой, произнес он, заметив, что Рослин не повернулась к нему и после того, как сняла второй ботинок. — Не надо, дорогая. Тебе следует воспользоваться мной, раз уж такая возможность появилась сама собой.
Он тут же пожалел о том, что сказал, увидя, как Рослин вздрогнула и напряженно замерла. Он сам неосторожно вернул ее к ощущениям прошлой ночи, которые она вряд ли забудет. Возможность повторения вчерашнего и его самого приводила в ужас. Оправдываться было поздно. Энтони подвинулся вперед так, что жена оказалась между его ног, и нежно прижался щекой к ее жакету. Руки заскользили по ее бедрам, бокам и остановились на груди. Реакция была мгновенной. Рослин, задрожав, изогнулась всем телом, запрокинув назад голову. Сам воспламененный ее страстью, Энтони резко притянул жену к себе, заваливаясь на кровать, затем, не выпуская ее из объятий, перевернулся. Теперь он лежал на Рослин, раздвинув ее ноги своими.
— Притворяюсь, любовь моя? Боюсь, на подобный подвиг не способны ни ты, ни я.
Последовавший за этим страстный поцелуй обжег ее губы. От жара его испарились и нервозность, и последние сомнения. Это было великолепно. Это было то, о чем не забывало, и о чем просило ее тело: огонь, поглощающий все мысли и соединяющий их в единое целое. Проклятие прошлой ночи спало. Он целовал ее так, будто мог умереть, оторвавшись от ее губ. Он был весь в ней целиком, ничего не тая и не скрывая. И под страстными его прикосновениями душа Рослин оживала и расцветала.
Глава 40
— Через два дня я уезжаю, Тонни, — первым делом сообщил Джеймс, входя в столовую.
— Хочешь, чтобы я помог упаковывать вещи?
— Не утомляй меня, малыш. Я же знаю, тебе было приятно, что я остановился у тебя.
Энтони хмыкнул:
— И когда же ты окончательно решил лишить меня своего присутствия?
— Когда увидел, сколь в безнадежном направлении развивается ситуация в твоем доме. Попросту надоело наблюдать за всем этим.
Энтони бросил вилку и задумчиво уставился на брата, который после своего заявления повернулся к нему спиной и спокойно направился к буфету, чтобы наполнить свою тарелку. Слова Джеймса почему-то задевали. До сих пор Энтони не сомневался, что добился существенного прогресса в отношениях с Рослин. Сейчас ему стоило только коснуться ее, и она оказывалась вся в его власти. Разве такое развитие ситуации можно назвать безнадежным? Очень скоро она поймет, что он нужен ей так же, как она ему, поймет глупость своего поведения и выбросит из головы все дурацкие правила, которые придумала. Но пока она не подойдет к этому сама, он будет, черт побери, жить по ним, соблюдать их договоренности до самой последней буквы.
— Может, ты объяснишь, что имел в виду, — обратился он к Джеймсу, который уже успел усесться напротив.
Тот изобразил дурацкую гримасу и начал оглядываться по сторонам, явно желая уйти от ответа.
— Мне нравится, как теперь стало в этой комнате. Во сколько обошлась перестановка?
— Прекрати, Джеймс!
Брат пожал плечами:
— Все очень просто, милый мальчик. Только эту комнату она разделяет с тобой постоянно. Я не столь рассеян, чтобы не заметить: выходя за эту дверь, вы становитесь будто чужими, дьявол вас раздери. Где же твоя хваленая хитрость, позволявшая в считанные дни заставить любую дикарку есть с твоих ладоней? Или у твоей женушки особая невосприимчивость к подобным штучкам?
— Это не твое дело, как ты догадываешься.
— Я знаю.
— У нее нет особой невосприимчивости, но она и не такая, как другие женщины, — попытался все-таки объяснить Энтони. — У нее чертовски необычные представления… Нет, не то… Дело в том, что я хочу, чтобы она сама пришла ко мне. Сама, совершенно добровольно, понимаешь, без этих маленьких воздействующих на чувства женщины хитростей, которые, по сути, не оставляют ей выбора.
— Ты имеешь в виду, что… что она пытается отказать тебе? Неужели? — Джеймс ухмыльнулся, видя, как нахмурился брат. — Не хочешь ли ты сказать, что напряженность между вами так и сохранилась после того маленького недоразумения с Марджи?
— Ты до сих пор помнишь, как ее зовут?
Насмешка, звучавшая в вопросе, была очевидна, но старший брат решил ее проигнорировать.
— Говоря откровенно, я захаживал к ней в таверну довольно часто. — О том, что ходил он туда с тайной надеждой встретить снова ту маленькую злючку в мужских штанах, Джеймс решил умолчать. — Но ты-то… Неужели тебе не пришло в голову просто как-нибудь все объяснить жене?
— Я пытался. Но второй раз не собираюсь.
Джеймс вздохнул, удивляясь упрямству брата и не задумываясь, что его собственное всю жизнь доставляло массу неприятностей не только врагам, но и друзьям.
— Излишняя гордость — одна из отличительных черт дураков, малыш. Ты уже почти месяц женат. Надо было мне уже давно все рассказать твоей леди.
— Только через мой труп, — огрызнулся Энтони.
— Неужто мы обиделись? — улыбнулся Джеймс. — Зря. В конце концов все это не имеет значения. Ты выиграл ее. Мне просто жаль, что ты так поступаешь со столь хорошим выигрышем. Немного романтичности, думаю, вам бы не помешало. Она же буквально растаяла, когда увидела тебя при лунном свете, не правда ли?
Энтони почувствовал сильное желание причинить брату боль и с трудом сдержался, чтобы не вскочить со стула.
— Самая последняя вещь, в которой я нуждаюсь, это твои советы, Джеймс. У меня своя тактика в отношениях с собственной женой. Пусть кому-то кажется, что она не срабатывает, но она есть!
— То, что вы ведете себя, будто чужие — часть этой тактики? Враги днем — любовники при луне? Я бы не вытерпел. Когда они не сдаются с первой попытки…
— Они не стоят второй?
— Некоторые стоят. Но существует так много сладких утешений, чтобы доставлять себе излишнее беспокойство.
— А у меня зато есть Рослин!
— Доказательство принято, — засмеялся Джеймс. — Она из тех, кто беспокойств стоит, как я понял?
Ответом была мягкая улыбка Энтони, первая за время разговора. Джеймсу она сказала гораздо больше, чем слова. Да, маленькая шотландка стоит того, чтобы немного помучиться и потерпеть из-за нее. Но совершенно очевидно, что он с помощью своей тактики лишь глубже увязает в болоте, в котором оказался. Не будет ничего удивительного, если, вернувшись в следующий раз в Англию, Джеймс увидит, что Рослин ведет себя так же, как жена Джейсона, которая использует любой предлог, чтобы избежать общения с собственным мужем. Как бы объяснить это брату? Найти ответ на этот вопрос Джеймс не успел, поскольку в дверях столовой показалась Нетти.
— Извините, сэр Энтони, но леди Рослин хотела бы сказать вам несколько слов.
— Где она?
— В своей комнате, сэр. Ей очень не по себе, и выйти она | не имеет возможность.
Энтони взмахом руки отослал служанку.
— Провались все пропадом! — буквально прорычал он, едва дождавшись, когда та выйдет.
— Что с тобой? — покачал головой Джеймс. — Сказали, что твоя жена больна, а ты ругаешься, вместо того чтобы выразить беспокойство и…
— Послушай, Джеймс, ты не знаешь, что за чертовщина происходит, а потому не лезь не в свое дело! Раз она больна, значит, произошло то, чего она так желала. Я заподозрил это еще утром, когда… — Взглянув на брата, недоуменно изогнувшего брови, он на мгновение прервался. — Проклятие! Как ты не понимаешь, — продолжил он еще более возбужденно. — Рослин собирается сообщить, что я скоро стану отцом.
— О!.. Это же великолепно! — выпалил расплывшийся в улыбке Джеймс прежде, чем заметить, как помрачнел брат. — Разве нет? — добавил он растерянно.
— Нет, это совсем не так здорово, черт побери!
— Но, Боже мой, Тонни, появление детей после свадьбы вполне закономерно и…
— Я и без тебя это знаю, болван! Более того, я хочу иметь детей. Однако связанное с ними условие меня совершенно не устраивает.
— Плата за отцовство? Но тут уж никуда не денешься, — рассмеялся Джеймс, естественно не понявший, о чем говорит Энтони. — Но, Боже, речь идет всего о нескольких месяцах. Неприятно, конечно, провести их, не имея возможности спать с собственной женой, однако не смертельно. К тому же можно всегда найти утешение в любом другом месте.
Энтони поднялся из-за стола. Голос его, когда он заговорил, был ровным, но слишком холодным, чтобы свидетельствовать о душевном спокойствии:
— Если бы я искал утешение в другом месте или речь шла о нескольких месяцах, я бы, наверное, отнесся к новости так же, как и ты, брат. Но мое воздержание начнется сразу же, как только моя дорогая жена сообщит мне о своем состоянии, и неизвестно сколько продлится.
— Кто мог придумать такую нелепость? — воскликнул удивленный до глубины души старший брат.
— Уж не я, конечно, черт побери!
— Ты хочешь сказать, что единственное, из-за чего она захотела спать с тобой, — желание иметь ребенка?
— Других причин она не признает.
— Не хотелось бы этого говорить, малыш, но похоже, что твоя женушка нуждается в хорошей трепке, — выпалил обиженный за брата Джеймс.
— Нет, больше всего мне и Рослин нужно, чтобы она поняла, что не права. Сама поняла. И это обязательно произойдет. Вот только когда? Это, милый братец, и есть тот вопрос, от раздумий над которым я схожу с ума.
Глава 41
Только чай и поджаренная булочка. Не на самом вкусном завтраке настояла Нетти. Но она права. Это лучше, чем мучиться в корчах над тазиком, как в прошлый раз, когда Рослин попробовала горячий шоколад с печеньем. Подозревать о том, что она беременна, леди Мэлори начала на прошлой неделе. Догадка переросла в уверенность три дня назад. Позывы тошноты начали мучить ее тогда с самого утра и прекратились лишь к полудню. В последующие дни ее мутило все чаще и дольше. Сегодня пришлось провести над тазиком чуть ли не час, пока желудок успокоился. Рослин с ужасом думала о том, что будет с ней завтра. Ведь завтра — свадьба Франсес. Похоже, она не сможет присутствовать на бракосочетании лучшей подруги. Эта мысль усиливала угнетенность ее состояния, которое и так было, естественно, не лучшим.
Желудок как следует не справлялся даже с мягким хлебом, который она откусывала специально малюсенькими кусочками. Порой Рослин уже раскаивалась за свое страстное желание непременно иметь ребенка, без которого, как ей недавно казалось, она просто не сможет жить. За что ей такие мучения? Почему она не из тех счастливых женщин, которые благополучно разрешаются, ни разу не испытав такого ужасного состояния? И надо же, чтобы все произошло так быстро! Хотя… Она настояла на своем измучившем их обоих условии две недели назад, а первые признаки беременности ощутила на прошлой неделе. Получается, что все, что было после этой дурацкой сделки, совершенно ни при чем. Будущий их ребенок был зачат скорее всего в самую их первую ночь любви!
Рослин осторожно, стараясь не делать лишних движений, поставила чашку на стол, стоящий рядом с шезлонгом, в котором она полулежала. Эти противные спазмы в животе начинались именно тогда, когда она активно двигалась. Ей это стало ясно во время одного из недавних свиданий с Энтони, когда утром он вновь прижал ее к себе, чтобы заняться любовью. Только собрав все свои силы, она смогла тогда скрыть свое состояние и не сообщить ему о беременности. Из-за эгоистичного упрямства она приходила к нему еще на две ночи и опять же ничего не рассказала. По больше так продолжаться не могло. Рослин стало это совершенно очевидно сегодня утром, когда она представила, что Энтони вот-вот проснется и вновь позовет ее. Она опрометью выскочила из его спальни и прибежала к себе. Приступы тошноты становятся все мучительнее. Вряд ли она сможет вообще заниматься любовью, пока они будут продолжаться. Ничего не остается, как сообщить ему о том, что ребенок уже зачат. Иначе он сам догадается об этом и поймет, что она нарушила свое последнее условие, приходя к нему, уже зная о своем состоянии.
Пропади все пропадом, как же ненавидит она сейчас свою проклятую сделку! Энтони был таким великолепным, таким влюбленным последние две недели, по крайней мере в спальне. Каждая из последних ночей была как первая брачная. Они почти не спали, посвящая все время любви. То, что после этого ему не нужна была никакая другая женщина, не вызывало сомнений. Всю свою страсть, всю нежность он отдавал ей. Большего и желать было нельзя. Правда, за пределами спальни Энтони был совсем другим. Он то, казалось, вообще не обращал на нее никакого внимания, то осыпал холодными, язвительными шутками. Рослин понимала, с чем это связано. Со все той же проклятой их договоренностью, на которой она настояла. Муж таким образом показывал, что его недовольство принятыми условиями ни в коем случае не уменьшилось.
Теперь заканчиваются и их ночи. Но она не хочет этого. Она уже не может без Энтони, черт побери! И надо же, именно теперь есть все шансы потерять его из-за собственного идиотского решения. Сказала же она, что их связь будет временной. Две короткие недели как раз подходят под это понятие.
— Ты хотела видеть меня?
Энтони вошел, не предупредив о своем прибытии стуком. Последний раз Рослин видела его в своей комнате в тот далекий уже вечер, когда решила притвориться, что плохо себя чувствует. Сейчас притворяться было не к чему.
Он первым делом внимательно осмотрел новую обстановку и лишь затем остановил взгляд на жене. Рослин почувствовала, как нервное напряжение отзывается настоящей бурей в ее желудке.
Читать бесплатно другие книги:
