Лопухи и лебеда Смирнов Андрей

теща. Посидели … (Заходит в дом.)

сосед. Я, пожалуй, тоже двину.

тесть. А чаю как же?

сосед. Кобель меня беспокоит. У вас, конечно, интересно – уходить жалко. Домой тоже надо, порядок тоже навести.

Сосед уходит. Теща возвращается с самоваром.

теща. Ты чего развоевался?

тесть. А чего он шарманку завел?

теща. Тебе что! Мои родичи, не твои.

тесть. Прописки не было… Дятел носатый!

теща. Угомонись. Прописки и впрямь не было.

тесть. Чего, чего? Я вам покажу – не было! Я с армии пришел, мне все дороги открытые! Я куда захотел, туда и прописался!

теща. Ты орать бросай. Нервный какой нашелся. А что помогали – правда, нечего открещиваться. И Граня сколько раз в долг давала, и жилплощадь на бабушку нам досталась.

тесть. Вот, ей-богу, не погляжу, что люди! Я вас на чистую воду выведу! Да мне даром ничего не досталось, ни вот столечко! И родичам твоим я ничего не должен, я все вдвое отработал! И стены клал, и потолки белил, и картошку возил, и черта в ступе! А институт! Граня твоя дом строит, а у меня сессия на носу, я – смену в цеху, потом – смену у Грани! А ночью тетрадки откроешь, а в глазах мошки скачут! Я все своим горбом добыл! И знать я никого не хочу! Я всю жизнь работаю, я море только по телевизору видел!

свекровь. Не волнуйтесь, Виктор Тимофеевич. Глупостей наговорят, а вы будете свое здоровье тратить.

теща. Вы тоже, Агния Петровна, культурная женщина… Давно быльем поросло, зачем вы про подарок-то ляпнули?

свекровь. По-вашему, я молчать должна? Намеки какие-то гнусные на моего сына…

теща. А чего уж такого сказали про вашего сына? Что деньги мы им даем? Что Витька у нас живет? Так правда же. Чего на правду обижаться?

свекровь. Нет уж, извините, Серафима Павловна! Вы им помогаете, или я им помогаю – это никого не касается, кроме нас с вами. Мой сын имеет специальность и в состоянии себя обеспечить.

теща. А то вы не знаете, как они живут! Ой, да ладно! Как вам хочется, так и поворачиваете. И Витьку мы избаловали, и Алену избаловали. Все вам наше не по нутру.

свекровь. Я не хочу с вами ссориться, Серафима Павловна. Тем более – в день рождения внука. Могу только одно сказать: да, я не хотела, чтобы Богдан женился на Алене, и вы это знаете, я не скрывала. Но меня не спросили. Я сама его таким воспитала, за свои ошибки сама и расплачиваюсь. А уж вам, извините, придется расплачиваться за ваши.

тесть. Да что же это такое! Весь день – сплошной ералаш! И выпить-то не с кем!

У калитки показываются Брат и Жена брата.

брат. Слушай, Виктор, только погоди шуметь. По телевизору сейчас “Вокруг смеха” начинается, а у нас перегорел, и нам уже никуда не успеть. Мы с Тамарой “Вокруг смеха” еще ни одной не пропускали. Я и подумал: может, помиримся и поглядим все вместе? Родственники все-таки.

тесть. Ладно, чего там. Давай лучше выпьем.

теща. И слава богу! Садитесь скорей, пока чай горячий!

тесть. Тащи в комнату, Серафима. Мы пошли телевизор включать.

Все заходят в дом. На веранде остается одна Свекровь. Входит Муж и идет к калитке.

свекровь. Подожди, Богдан. Я должна тебе кое-что сказать.

муж. Только быстро. Я тороплюсь.

свекровь. У тебя для всех есть время, кроме матери. У тебя привычка разговаривать со мной на бегу, и я нервничаю и сбиваюсь.

муж. Ты меня задерживаешь.

свекровь. В результате я забыла, что хотела сказать.

муж. Тогда я пошел.

свекровь. Подожди! Нас здесь не уважают! Я все терпела. Да, она мне никогда не нравилась, я считаю, что она плохо воспитана и они загубят ребенка. Но я не могу равнодушно слышать, как оскорбляют моего сына!

муж. Я подаю на развод в понедельник.

свекровь. Я еще ничего не успела сказать, а ты уже разводишься!

муж. Я еду за Витькой.

свекровь. Куда?

муж. В детский сад. Сына я ей не оставлю.

свекровь. Кто же тебе на ночь глядя отдаст ребенка? Почему такая спешка? Может, вы еще помиритесь?

муж. Исключено. Ты знаешь, меня трудно вывести из себя. Я вообще ни на что внимания не обращаю. Тем более буду я реагировать на собственную жену. Когда она сказала, что я – бездельник, я засмеялся ей в лицо, все видели. Я даже пропустил мимо ушей, когда она заявила, что мне – что есть сын, что нету – без разницы. Это я-то плохой отец. Но когда она при всех говорит, что у меня друзья – всякая шушера! Я не дам замахиваться на самое главное! Извините! Для меня друзья – это все, ты же знаешь. (Свекровь плачет.) Где же твоя логика? То ты спала и видела, когда это случится, а теперь плачешь?

свекровь. Мало того, что ты рос без отца… А теперь – и сын.

муж. Вот именно – как я вырос, так и он вырастет. Ты же ушла от отца и никогда не жалела, ты сама говорила.

свекровь. У вас ребенок. Вы его спросили?

муж. Раз люди не могут жить вместе – нечего мучиться, надо разбегаться, и побыстрее. Ты меня не спрашивала, когда бросила отца. И я тебя понимаю.

свекровь. Что ты об этом знаешь, дурень! Никого я не бросала…

муж. Ты мне сама рассказывала!

свекровь. Не могла же я правду сказать! Ты был маленький.

муж (растерян, пытается иронизировать). У меня вообще-то был отец?

свекровь (она уже жалеет о сказанном, но под взглядом сына с трудом преодолевает стыд). У него была семья. Он говорил, что уйдет ко мне совсем, но все не мог решиться. Он за мной долго ухаживал, конфеты дорогие покупал. Я была страшная сластена… А когда я сказала, что будет ребенок, он испугался. Плакал, говорил, что тяжелый момент, жена в больнице. А я сказала: ты – как хочешь, а у меня будет сын. Я думала, что он на мне женится. Он меня очень любил.

муж. Он был… действительно летчик?

свекровь (еле слышно). На самом деле он был завуч в школе, где я работала, в Саратове…

муж (совсем потерялся). Все-таки ты могла бы раньше рассказать… Он жив?

свекровь. Он уехал в другой город, прислал деньги. Я была как помешанная. Написала, что нам от него ничего не нужно. Ты слабенький родился, болел часто. Нам с тобой трудно жилось. Я не выдержала и написала ему, но письмо вернулось. Он опять переехал, неизвестно куда… (Долгая пауза, наконец она решительно вытирает слезы.) Я пойду, не хочу никого видеть. Что ты решил? Поедешь?

муж. Не знаю.

Они смотрят друг на друга. Свекровь поворачивается и уходит. Муж опускается на лавку. Из сада доносится музыка, из окон – смех. Он сидит, глядя перед собой. Входят Жена, Подруга и Первый друг.

жена. Держите меня, сейчас умру!

подруга. Ой, не могу! Ты, Богдан, самое интересное пропустил. Такое творилось – чуть живот не надорвала. Архитектор на дерево залез, представляешь?

жена. Я сроду так не смеялась.

первый друг. Да они все такие, москвичи. С виду только – не подходи, а сами – как дети.

подруга. Ага, и шнырь на дерево! На суку уселся и тост говорит: давайте не расставаться никогда!

Входит Второй друг.

второй друг. По-моему, он слезть не может. Я ему налил, а он не откликается.

первый друг. Ты ему больше не наливай.

второй друг. Я сам вижу, что хватит. А потом думаю: все-таки гость, еще обидится.

Входят Девушка и Третий друг.

девушка. Вы все ушли, а этот на дереве сидит. Скука смертная.

третий друг. Да он спит.

первый друг. То есть как?

третий друг. Как тетерев. Сидит на ветке и спит.

первый друг. Еще свалится, а мне отвечать перед шефом!

подруга. Пусть поспит человек. Завтра воскресенье.

первый друг. Его надо немедленно снимать. Это у вас выходной, а мы же фактически на работе. Нам завтра часовню в деревне Косово утверждать, это у чертей на куличках, на пароме переправляться.

второй друг. Одеяло можно постелить внизу, и – камешком. Залезть я сейчас не берусь.

первый друг. Слава, будь другом, сгони его оттуда!

Второй друг уходит.

девушка. Вы на машине? В город? Я с вами.

третий друг. Никуда она не поедет.

первый друг. Сами разбирайтесь. Мне места не жалко.

третий друг. Ты со мной приехала, со мной уедешь. Ты есть хотела – тебя накормили, танцы требовала – пожалуйста, организовали. А ты, значит, вместо спасибо сядешь и уедешь.

девушка. Не нравится мне тут, и все. Я, может, еще к Гарику успею.

третий друг. Ты нам тут свое воспитание не показывай. Молодая еще так разговаривать.

девушка. Вот как раз что я молодая, так мне дороже, чтобы вечер не пропал. Подумаешь, мужчина на дереве сидит! Я в жизни кое-что и посмешней видала.

первый друг. Я больше ждать не могу. Так и быть, пускай Семен остается. Тем более ему так понравилось. А я завтра его подхвачу.

муж. Уже едешь? Не поговорили толком.

жена. Я лично ужасно рада, что ты, Валера, у нас побывал. По крайней мере, свежую какую-то струю внесли. А это иногда очень полезно.

первый друг. Действительно, удачно получилось. Всех сразу повидал, посидели отлично. Как говорится, вы в порядке – мы в порядке.

девушка. Между прочим, у меня времени в обрез.

первый друг. Счастливо оставаться, ребята. Всем привет!

Первый друг и Девушка уходят.

жена. Где ты только таких девушек берешь, Стас?

третий друг. А меня очень устраивает, что она уехала. Во-первых, она живет где новые дома, за комбинатом. Ее провожать – километров четырнадцать крюк, одного бензину сколько. А потом, она же мне совершенно не нравится.

подруга. То-то ты так суетился. И все даром.

третий друг. Что значит – даром? Я не знаю, зачем ты сюда ехала, Лариса, а я ехал именно в гости.

подруга. Кругозор надо расширять, а то у тебя все девушки исключительно из промтоваров. Я-то, кроме удовольствия, ничего не получила. Если у кого настроение испорчено, то никак не у меня.

жена. Мне настроение никто не может испортить, если я сама не захочу. Я очень довольная. Я тебе желаю, чтобы ты хоть раз в жизни была такая довольная, как я сегодня.

подруга. А я и так довольная. Я ехала прежде всего на природу. А природа – вот она, никуда испариться не может.

жена. Я довольная, потому что люди ко мне пришли, чтобы меня поздравить, потому что я для них что-то значу. Раз у меня праздник, то и у них. Рождение все-таки у моего сына, а не у чьего-нибудь. И как я хотела, так все и вышло.

третий друг. Мне тоже очень понравилось. Теперь хорошо бы чайку попить.

жена. А торт, как мама печет, никто во всем городе не испечет.

Жена, Третий друг и Подруга поднимаются на крыльцо.

муж (негромко). Алена!

Все трое оборачиваются.

подруга. Ты кого звал, Богдан?

Муж. Жену.

Жена ждет, стоя на крыльце. Подруга и Третий друг, переглянувшись, входят в дом.

муж. Алена, давай сбежим.

жена. Куда это? Гостей, что ли, бросим?

муж. Карусель какая-то. С виду вроде все нормально, а все не так. Пяти лет не прошло. Куда все делось, Алена? Жизнь как будто чужая.

жена. Ничего не поняла.

муж. А ведь было же что-то, Алена! Все у нас было другое. Помнишь, как ты ко мне в стройотряд приезжала, на третьем курсе? Лето кошмарное, холодина, сигареты у всех кончились, а катер – раз в неделю. Ждали мы его, ждали. Всей оравой пошли встречать. В плащах, в телогрейках, льет как из ведра. А на палубе – один пассажир, в юбке. Мокрая как мышь… Какая ты была тогда!

жена (спускается на ступеньку). Какая?

муж (идет к ней). Сбежим, Алена! Прямо сейчас, сию минуту!

Целуются. Из сада появляется Второй друг.

второй друг. Еле я его подшиб.

жена (оборачивается). Ты что, издеваешься?

Второй друг опрометью бросается обратно. Муж увлекает Жену к калитке. Они сталкиваются со входящим Соседом и убегают. Из-за дома с опаской выглядывает Второй друг.

второй друг. Уже можно?

сосед. Если они насчет мусора – опоздали, машины и след простыл.

второй друг. Тут больше никого нет?

сосед. А кто нужен?

второй друг (выходит из-за дома). Ступить нельзя, чтобы на кого-нибудь не напороться. Сумасшедший дом.

сосед. У меня буквально такая же ситуация. Парень этот с мусорной машины, которого кобель мой покусал, отлежался, как у себя дома, даже борща поел. А стал опять выезжать – свалил новый забор и удрал. Опять убыток.

второй друг. И чего людям не хватает? Тепло, тихо, птички поют. Кажется, садись за стол и радуйся. Нет, мельтешат чего-то, спорят, обижаются…

сосед. И кобель мой до того разволновался – я его с трудом унял. Мне этот мусор влетел в копеечку. Не считая порванной цепи.

второй друг. Народу полно, а посидеть спокойно не с кем, все какие-то малахольные. А чего, спрашивается, суетиться?

сосед. В армии был?

второй друг. А как же. В инженерных войсках.

сосед. Сразу чувствуется. Мыслишь правильно. Сапер, значит?

второй друг. Да я больше в клубе, лозунги рисовал.

сосед. Художник? Ты-то мне и нужен! Пошли ко мне. У меня в гараже все оборудовано – и рыбка имеется, и музыка, и огурчики. Только выручи, нарисуй ты мне транспарантик! Чтобы надпись и портрет небольшой. Краски у меня с ремонта остались.

второй друг. Это можно. Чей портрет? Ваш или супруги?

сосед. Зачем же мой? Кобеля моего. И надпись поаккуратней: осторожно, злая собака. Ходят, понимаешь, не смотрят, а потом жалобы строчат…

Сосед уводит Второго друга за калитку. Из дома слышен смех, на веранду выходят, хохоча, Брат тещи и Тесть, за ними Теща, Жена брата, Подруга и Третий друг.

брат. А как ты про Тамарку-то! Забирай свою макаку! Не могу прямо… Ну точно – макака!

жена брата. Дурак ты, и больше ничего. Наберутся – и обязательно куролесить…

теща. Хватит вам, утихомирьтесь.

тесть. Поругались, помирились – еще веселее. Ты, Тамар, не огорчайся. Под горячую руку еще не то брякнешь.

жена брата. Буду я внимание обращать. На работе, бывает, такого друг дружке навтыкаем, а глядишь, уже в столовой очередь заняли.

теща. А раньше как жили! А ругались как!

брат. А помнишь, Вить, в комнатухе у нас всемером, а метров – шестнадцать и ноль две. Серафима на окошке баланс считает, у бабки радио орет, а дядь Леша придет на взводе – и баян из-под дивана! Вот смеху-то было!

теща. И ничего, все целые, все в люди вышли.

подруга. Воздух изумительный. Прямо чувствуешь, как все тело дышит.

жена брата. Повезло. Град обещали, а даже дождика не было.

тесть. Дождичек не помешал бы. По такой жаре завтра на клубнику не одну бочку вылить придется.

теща. Куда молодежь-то подевалась? Чай остыл.

подруга. По-моему, у них серьезный разговор намечался.

теща. Обоих нет – значит, ничего страшного. Пускай разговаривают, лишь бы не поцапались.

третий друг. Я вот думаю: не остаться ли до утра? Ночь на дворе, а у меня резина лысая.

подруга. Хоть до станции довези.

тесть. Оставайся, картошку будем окучивать. Тут тебе все сразу – и воздух, и физкультура.

третий друг. Пожалуй, поеду. Я вспомнил, у меня в городе дела.

теща. Вот и хорошо. И меня возьмете.

тесть. А ты куда?

теща. Я лучше постираю. Гостей завтра нет, а с картошкой сам управишься. Ты у нас деревенский парень.

тесть. Для кого я, интересно, надрывался? Другие бы и рады на дачу, а нету. А моих калачом не заманишь. Эх, Витьки нет!

брат. Я даже устал. А хорошо все-таки придумали, что два выходных. А то если бы три – это какое нужно здоровье!

Все уходят за калитку. Из-за дома, озираясь, появляется Москвич. Увидев раскрытые двери, он поднимается на веранду, исчезает в доме, наконец показывается на крыльце.

москвич. Самовар еще теплый. Будить не хотели. Первый раз видят человека – и тут же оставляют дом и спокойно уезжают! Поразительное гостеприимство! Надо будет все запереть… Хорошо спится на земле. Замерз немного. Что-то странное снилось, древнее. Город на берегу, детинец, звонница шатровая. И ни души. А мы на пароме плывем. И вдруг – кто-то говорит, так отчетливо: мне сосиски, только без гарнира. Открыл глаза – небо над головой черное… “Над Непрядвой лебеди кричали, и опять, опять они кричат…” Потрясающие люди!

Он заходит на веранду, одно за другим закрывает окна, вынимает ключ, торчащий в двери, запирается изнутри. Шаги его затихают, в окнах гаснет свет. Тишина. У калитки появляется Тесть, взойдя на крыльцо, дергает дверь и останавливается в изумлении. Обходит дом, пытается открыть окна на веранде.

тесть. И шпингалеты все заложены! Совсем спятил. Когда же это я запер? И свет выключил. Постой, постой… Вот ключи от машины, от погреба, от квартиры, от замка на сарае… А этот где же? Вот это номер. Серафиме, что ли, сунул? (Присаживается на лавку.) Устал как собака. И ноет что-то в спине, не пойму. Прострел? Хоть старались не зря, все довольные уехали. Посидели, действительно. Солидно получилось… Эх, Витька! Как ты там сейчас, родненький? И сад хороший, и воспитательница знакомая, а всё – не дома. Коллектив, конечно, привыкать надо. Всю жизнь, можно сказать, в коллективе. Я первый раз заснуть не мог. В казарме чисто, красиво, все храпят давно, а я никак. Привык на печке. Уж светать начало, а я лежу и думаю: вот, значит, мать доить пошла. А тут – па-аа-адъем!.. Сколько мне было, а сколько Витьке. Салажонок еще… Что ты будешь делать! Вот мешает что-то под лопаткой, и все тут. Может, к дождю? Дурень старый! Хоть убей, не помню, как запирал! Придется в машине залечь. Оно и надежней. Утром разберемся… Эх, Витька, Витька! Нам бы с тобой вдвоем. Ну, ничего. Что там осталось? Восемь лет, два месяца и одиннадцать… нет, уже – десять дней.

В саду слышен ветер, внезапный порыв его, нарастая, шумит в листве. Глухо рокочет далекий гром. Разражается сильный ливень. Вспыхивает молния. Протяжно гремит раскат. За стеной дождя тают калитка, дом, сад…

Занавес

1982

Свободен, наконец свободен!

В конце 50-х годов в хрущевскую оттепель на выставке французской живописи в Москве я увидел знаменитое полотно Делакруа “Свобода, ведущая народ”. В газете было написано, что встреча с этим шедевром вызывает потрясение. Мне было пятнадцать лет, я старался читать толстые книги, а по ночам мне снились голые женщины. В толпе, окружавшей картину, я болтался не меньше часу, переходя с места на место из боязни, что кто-нибудь из взрослых меня прогонит. Я ушел в тревоге. Ночью мне опять приснилась какая-то мерзость, я встал с зеленым лицом. Перед глазами так и маячила грудь Свободы – белая, нежная, с восхитительными розовыми сосками. Тогда я не знал, что живу при тоталитарном режиме и что это была практически первая в моей жизни встреча со свободой.

Во времена перестройки я был так занят борьбой за свободу, что как-то упустил момент ее прихода. Вдруг оказалось, что я уже живу в свободной стране. Я словно проснулся. Оглянувшись вокруг, я почувствовал смутное беспокойство. Действительность была так же отвратительна, как в лучшие годы коммунизма.

“Свобода – это деньги”, – объяснил мне владелец банка, сын генерала КГБ.

“Свобода – это выбор”, – объяснил мне брокер московской биржи, прежде работавший в Центральном Комитете партии.

“Свобода – это спонсор”, – улыбнулась известная красавица, недавно купившая гостиницу.

Тут я вспомнил, что Шопенгауэр утверждает, что, поскольку под свободой мы понимаем отсутствие помехи и препятствия, следовательно, само понятие свободы представляется отрицательным. Это меня немного успокоило.

Рекламы кинотеатров в центре Москвы поразили меня богатством репертуара. В прежнее время российский обыватель, сбитый с толку коммунистической пропагандой, бегал в кино каждую неделю, спасаясь от преследований тайной полиции. Но и там у него не было выбора. Смотреть приходилось советские фильмы – русские, грузинские, литовские, киргизские, изредка разбавленные индийской мелодрамой или французской комедией. Теперь выбор неограничен. На афише пятьсот названий – и все американские.

На окраине афиши я нашел два русских фильма. Названия показались мне несколько экстравагантными – “Обнаженная в шляпе” и “Маленький гигант большого секса”. По количеству зрителей оба они оказались в третьем десятке, первые двадцать номеров заняли американцы. Я решил познакомиться с лидерами списка.

Цена билета меня потрясла. Сколько мы возмущались тем, как низко ценилась наша работа при коммунистах! Любой мальчишка шел в кино от нечего делать, потому что мороженое стоило дороже. Свобода все поставила на свои места. Теперь посещение кинотеатра – это сознательный поступок свободного гражданина, который решился на жертву ради искусства. Я заплатил за билет с гордостью за свою профессию.

Реклама обещала невиданный для Голливуда взрыв эротизма. Несмотря на это, в зале на шестьсот мест я с трудом насчитал семнадцать человек – две шумные группы подростков, молодые пары и несколько потертых мужчин, тихо сидевших поодиночке в разных концах. Мой вопрос о посещаемости директор кинотеатра, крашеная блондинка, встретила с плохо скрытой неприязнью. “Избаловались, проклятые”, – сказала она, имея в виду зрителей. Но назвать цифру отказалась. Я поинтересовался, какая именно русская компания приобрела права на только что увиденный мной эротический взрыв. Оказалось, это тоже коммерческая тайна.

Я был озадачен. Кто же будет финансировать мой будущий фильм? Значит, деньги, вложенные в кино, невозможно вернуть? Государственной субсидии хватит сегодня разве что на коктейль для журналистов. Если это деньги телевидения, журналистам придется ограничиться пивом. Куда же делись почти две сотни картин, которые Россия произвела в 1992 году? Десяток показался на фестивалях, еще десятка два мелькнули в прокате и на телевидении, остальные исчезли бесследно. В условиях спада и инфляции в стране нашлись спонсоры для 192 фильмов, и, значит, все эти добрые люди разорились?

“Никто не разорялся, – посмеялся надо мной молодой коллега, недавно закончивший картину. – Спонсор дает не свои, а чужие деньги”. – “А тот, у кого он их берет?” – “И этот дает не свои”. – “А прокатная компания? А кинотеатр, заплативший за копию?” – “Все они платят чужими деньгами”. – “Тогда кто же тот, последний в цепочке, кому эти деньги все-таки принадлежат?” Это осталось коммерческой тайной.

Несколько ошарашенный, я пришел домой, сел к письменному столу. Включил телевизор. По двум каналам выступали православные священники. Один с жаром говорил об экономической реформе, другой давал советы молодым супругам. По остальным программам шли американские фильмы, перемежаемые рекламой японских автомобилей.

По данным социологов, в 1992 году 93 % всей аудиовизуальной продукции в России были американского производства. За тот же год кинотеатры потеряли почти миллиард зрителей. Средняя заполняемость залов не превышает 12 %. Девяносто кресел из ста остаются пустыми.

Может быть, свобода – не только отсутствие препятствий, может быть, свобода – это отсутствие пути?

Вот, сказал я себе, мечта сбылась, ты можешь творить свободно. Наконец русская культура вдохнула воздух свободы, и, судя по всему, это ее последний вздох. Для кого же я буду делать свой фильм? Кому обращу я свое послание?

Как известно, святой Франциск Ассизский проповедовал птицам. И кажется, с успехом.

1993

Темная вода

В последние дни августа 1957 года, когда каштаны начинают ронять листву, в городе Париже в кафе “Ротонда” на углу бульваров Монпарнас и Распай сидят двое молодых людей и девушка. Пьер и Николь пьют кофе, Жан-Мари разглядывает благополучную пожилую пару, которая оживленно беседует с официантом. Он достает пачку “Житан”, закуривает.

– Посмотрите на этих рантье… Он уже минут десять выбирает вино. Полюбуйтесь на это боа, на эту бабочку! Они ходили на Мольера во Французский театр, а теперь пора немного закусить. Он проспал весь спектакль, но зато – в кресле, в котором спал еще его прадед. И так – каждое воскресенье…

– Какой Французский театр? Август месяц, все на каникулах.

Девушка ухмыляется:

– Вот эта пара? Жан-Мари, ты попал пальцем в небо. Это господин Жиру, инженер у “Ситроена”, член партии. На “Ситроене” очень сильная ячейка, коммунисты есть среди инженеров…

– Все равно, меня тошнит от их буржуазных манер… Как сказать по-русски haut les mains?

– Руки вверх… – сообщает Пьер.

– Rouki ver! Un roux qui est vert[1] Забавно.

– В Алжире русских нет.

– Чешское судно с оружием задержали? Значит, и советники из Москвы сидят в штабе. Где пахнет жареным – русские тут как тут…

Николь пожимает плечами:

– Ты повторяешь клевету буржуазной прессы.

– Да? Ты забыла, что писала “Юманите”, когда русские танки вошли в Будапешт? Информацию можно было получить только из буржуазных газет.

– Ерунда! В Венгрии была настоящая контрреволюция…

– Николь, ты больше роялистка, чем король.

– Ты не понимаешь, что Советский Союз – единственная реальная надежда рабочего класса!

Страницы: «« ... 2223242526272829 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Этой книгой автор начинает новую серию книг «Детям о криптовалютах». Написана она в жанре фэнтези и ...
Он держал в своих руках чью-то жизнь, которая билась в маленьком теплом живом комочке, и чувствовал,...
Эта книга поможет вам найти свою «вторую половинку» и построить счастливую совместную жизнь, использ...
Важно, чтобы в жизни было место для живых чувств, отношений, интернет сближает и в тоже время отдаля...
На жизненном пути встречаются овраги, горки, обрывы, ямы.Видим ли мы их, чтобы обойти? А может, даже...
Книга Елены Семёновой «Честь – никому» - художественно-документальный роман-эпопея в трёх томах, пов...