Бремя императора: Навстречу судьбе Эльтеррус Иар

Шестая тихонько фыркнула в ответ, ничуть не поверив. Как же, не рабыня! Ошейник сняли? Ну и что? Клятву-то она дала, и эту клятву сама Тьма подтвердила. Никуда теперь ей от этого господина Лека, как назвала его красавица, не деться. Хоть бы только не стал насиловать прилюдно, отвел куда-нибудь. В том, что нынче же ночью будет изнасилована, рабыня не сомневалась. Господа иначе не поступают! Надеялась только, что им одним дело обойдется, не станет отдавать приятелям для развлечений. Она с ужасом покосилась на огромного краснорожего урода – не дай Единый ему достаться!

Она долго не решалась взять что-нибудь со стола, пока понявшая замешательство девушки Элиа сама не наполнила ее тарелку разными невиданными яствами. Шестая с удовольствием поела, смакуя каждый кусок, выпила кружку какого-то сока и принялась искоса разглядывать людей за столом, стараясь, чтобы они не заметили ее любопытства. Девушки особой настороженности не вызвали – тоже рабыни, скорее всего. Тем более что двух из них, краснолицую и высокую, Шестая уже знала. Только вот вели они себя слишком развязно на ее взгляд. Любой нартагалец за такое поведение давно бы высечь велел, а эти странные касорги терпят. Несколько удивили нечеловечески красивые юноша и девушка с остроконечными, подвижными ушами и миндалевидными глазами.

Заметив интерес Шестой, Элиа пояснила, что эти двое – легендарные эльфы. А сидящие напротив – орки. Тут уж рабыне стало совсем не по себе. Об орках рассказывали такие ужасы, что ни в одном кошмаре не приснится, поговаривали даже, что они людей заживо пожирают. В эльфов она просто не поверила. Всем известно, что перворожденные – всего лишь сказка. Просто странные люди, вот и все.

– Так, девочки! – встал Лек. – Сегодня отдыхаем, а завтра начинаем вас гонять. Готовьтесь. Рыжий наш непонятно когда в себя придет, потому не будем терять времени.

В ответ раздался шестиголосый обреченный стон, только Шестая промолчала, не поняв, что имел в виду носатый касорг. Но не ждала для себя ничего хорошего: не зря же девушки так стонут? Пороть, наверное, будет. Ладно, куда деваться, дело привычное. Лишь бы чего похуже не придумал – у мужчин на всякие гадости фантазия богатая, видала она, что с некоторыми рабынями творили.

Больше в этот день ничего необычного не произошло, за что девушка поблагодарила про себя Единого. Вскоре Элиа отвела ее в спальню, чему Шестая очень обрадовалась – устала донельзя. Поняв, что насиловать ее сегодня, похоже, не станут, рабыня немного успокоилась и с удовольствием искупалась в большом бассейне – в воспитательном доме приучили к чистоплотности. Потом забралась на огромную кровать и мгновенно уснула, свернувшись клубочком.

Проснулась она, по привычке, перед рассветом, и теперь сидела, осмысливая случившееся за вчерашний день. Сегодня в ее будущем что-то прояснится. Однако Шестая чувствовала себя очень неуютно. Что все-таки значат слова касорга? Как он ее гонять собрался? Кто бы знал… Вполне возможно, что, сказав «гонять», господин подразумевал «казнить» каким-то особо жестоким образом. Вспомнив страшную смерть подруги, возвращенной в воспитательный дом возмущенным непокорностью рабыни покупателем, девушка тихо заплакала. Бедная пять дней умирала! А как она кричала…

– Встала уже? – сунула голову в дверь Элиа. – Бежим, а то влетит!

Влетит? Нет, этого Шестой совсем даже не нужно. Лучше выполнять все, что скажут, может, повезет, и господин не будет слишком жесток к ней. Хоть бы только дело обошлось обычной поркой! Черноволосая красавица бросила на кровать свободный мужской костюм и велела переодеваться. Рабыня, не прекословя, переоделась.

– Беги за мной! – бросила Элиа через плечо и исчезла.

Шестая рванулась следом. В этом огромном замке и потеряться недолго. Вот за это точно накажут. А кто знает, как здесь наказывают? Уж, во всяком случае, не она. Лучше не рисковать и быть послушной. Воспитатели учили, что в первые дни у нового господина обязательно надо выполнять любую его прихоть, даже самую идиотскую. Тогда, возможно, удастся завоевать его расположение. А что еще нужно невольнице? Эти мысли текли поверху, а в глубине сознания рабыни билось только одно – Эхе. Где он? Что с ним? Жив ли?

Девушки сломя голову неслись по коридорам, Шестой ни разу в жизни не доводилось так бегать, и вскоре она запыхалась, но все равно продолжала бежать, обливаясь потом. Бесчисленные залы и коридоры мелькали мимо, запомнить хоть что-нибудь не представлялось возможным. Вскоре Элиа прыгнула в туманную дымку, появившуюся впереди, Шестая без промедления последовала за ней. Они оказались на огромной площадке, застроенной какими-то непонятными приспособлениями. Это что, для пыток? Мамочка, страшно-то как…

– Явились, красавицы! – приветствовал их недовольный голос носатого касорга, и у Шестой сердце в пятки ушло. Ой, похоже, сейчас будут бить…

Но бить не стали, только заставили бегать, прыгать, отжиматься, падать. Начали показывать всякие хитрые приемы, проверять растяжку. С каждым мгновением девушка приходила во все большее недоумение. Это что же получается, ее драться учат? Да где это видано, обучать рабынь боевым искусствам?! За такое и казнить могут, король запретил это под страхом смерти. Тьфу ты, она же не в Нартагале, а в Элиане! А здесь все возможно. Имперцы – люди изначально сумасшедшие, от них любой дурости ждать можно. Однако вскоре девушке стало не до размышлений, вымоталась так, как не выматывалась до сих пор никогда. Прошло еще несколько минут, и Шестая просто упала, не выдержав перенапряжения. Встать сил не хватило. Она лежала и тихо плакала, ожидая неизбежного, по ее мнению, наказания. Хоть бы только на кол не посадили, Единый Создатель, спаси и помилуй, избави от такой смерти…

– Лек, ты совсем озверел! – укоризненно сказал некрасивый юноша, принявшись растирать обалдевшей рабыне сведенные судорогами икры. – Девочка первый день тренируется! Нельзя же так.

– Ты это, извини… – подошел к Шестой выглядящий виноватым носатый касорг. – Я и в самом деле забыл. Перестарался… Да, а как тебя все-таки зовут?

– Во, тип! – возмутился краснорожий клыкастый урод, при виде которого Шестой снова захотелось куда-нибудь спрятаться. – Гонять девку начал, а имя спросить забыл! Ну, Лек, ты даешь…

– У меня нет имени, господин мой… – попыталась встать и поклониться рабыня, но ей не дали, принявшись растирать каким-то пахучим маслом.

– В таком случае – выбери его себе сама, – добродушно улыбнулся касорг.

Господин приказывает ей выбрать имя самой? Даже не надеялась на такое счастье. Тогда… Да!

– Я всегда мечтала иметь имя Шен… – почти неслышно сказала девушка.

– Вот и хорошо! – снова улыбнулся он. – Значит, Шен. А меня, как ты знаешь, зовут Леком. Гонять, извини уж, буду тебя нещадно, и не только я, нужно как можно быстрее довести вас всех до черного шнурка хотя бы. У нас слишком много дел впереди. Ты – одна из Семи, маг внешнего круга, а не просто человек.

– Я выполню любой ваш приказ, господин мой, – снова попыталась встать девушка.

– Как-то странно она себя ведет… – озабоченно проворчала Элиа.

– Так рабыня, – пояснил Лек. – Нартагальская. В шестом поколении.

– И ты бедняжке ничего не объяснил?! – уперла руки в бока баронесса. – Она же ничего не понимает, дурень ты стоеросовый!

– Да? – растерялся горец, почесав в затылке. – Я как-то не подумал…

– Не подумал он! – возмущенно топнула ногой Элиа. – Ты что, не понял? Она тебя просто хозяином своим считает!

– Разве? – изумился Лек.

– Еще бы. Так ведь, Шен?

– Конечно… – подтвердила удивленная их перепалкой рабыня. Особенно странным показалось, что черноволосая красавица возражает господину, а тот ее не наказывает.

– Пойми, ты не рабыня, – присела рядом с ней Элиа. – Ты ученица. Вскоре мы все станем кровными сестрами и братьями. Ребята уже побратимы, а мы пока нет. И ты равная среди равных, ты своя среди своих, никто тебя не обидит. Да, гонять будут нещадно, даже наказывать порой, но без этого мы горными мастерами не станем.

– Горными мастерами?! – задохнулась Шен. – Так из меня горного мастера делают?!

– А ты что думала? – рассмеялась Элиа.

– Не знаю… Я вообще ничего уже не понимаю…

– Ясно, – обреченно махнул рукой Лек. – Ладно, до вечера все свободны. Девочки, вы уж помогите Шен разобраться, что к чему. А то как-то некрасиво получается…

– Без тебя разберемся, – раздраженно буркнула Элиа. – Да, а где это Санти дорхот носит? Не отоспался еще?

– Санти – новый император, – тяжело вздохнул горец, – а нам с ребятами предстоит стать его эльдарами.

Лицо девушки от услышанного медленно вытянулось, рот приоткрылся, глаза стали круглыми. Представить себе рыжего разгильдяя в императорах?! Слишком это. Разве так бывает? Это у Лека шутки такие? Дурного тона шутки, между прочим. Элиа недоверчиво уставилась на горца, но он выглядел серьезным и даже грустным. Но если так, то как ребята справятся? Их же всего четверо, а эльдаров для огромной страны нужно не меньше шестидесяти. Значит, и им, еще ученицам, придется взваливать на себя неподъемную ношу рыцарей престола, а тренироваться в свободное время. Только вот убедить ребят в этом будет ой как непросто. Ничего, убедят. У женщин найдется достаточно уловок, против которых мужчина совершенно бессилен.

Оставшись в женском обществе, Шен немного успокоилась – страх перед мужчинами никуда не делся. Ей страшно нравилось новое имя, девушка то и дело шепотом произносила его, перекатывая на языке и наслаждаясь его звучанием. Она сама выбрала себе имя! Рассказать бы кому-нибудь из старых подруг, так ведь не поверят. Элиа отвела ее в небольшую гостиную, принесла из кухни два кувшина горячего ларта, кто-то еще расставил на столе чашки и всякие сладости, большинство из которых бывшая рабыня и не видела никогда.

– А теперь давайте толком знакомиться, – сказала остроухая красавица. – Меня, если кто не знает, зовут Алливи Эллевалериэ. Я, по вашей терминологии, эльфийская принцесса, дочь Хранящего Свет, Владыки Эльварана. Принадлежу Ярости. Ученица Храта Сломанного Клыка, орка. Цвет – алый. По пророчеству – Принцесса.

– Я – Раха Двойной Коготь, урук-хай, – последовала ее примеру краснолицая. – Ученица Тинувиэля Эллевалериэ, младшего брата Алливи, эльфа. Принадлежу Жизни. Цвет – зеленый. По пророчеству – Вторая.

После нее по очереди представились остальные девушки. Шен поначалу ничего не понимала. Но вскоре Элиа рассказала ей о Пророчестве Пятерых. Затем поведала историю молодого манхенского горца, высадившегося в городе Тарсидаре и никак не ждавшего, что именно он станет исполнителем древнего, почти забытого пророчества. И обо всем случившемся далее. Шен слушала ее с широко раскрытыми глазами.

– На тебя, Шен, все это обрушилось так быстро, как ни на одну из нас, и поэтому я хочу представить тебя тебе же самой, – закончила рассказ улыбающаяся Элиа. – Ты – Шен из Авендара. Принадлежишь Тьме. Цвет – черный. Ученица Лека ар Сантена, с которого и началась вся эта история. Не рабыня, а ученица! По пророчеству – Неизвестная!

– Неизвестная… – повторила Шен, пробуя прозвище на вкус. Понравилось.

– И ты нам всем подружка и сестренка!

– Спасибо… – прошептала девушка, едва сдерживая слезы и наконец-то поверив в невозможное. В то, что свободна.

– Только сразу скажу: на наставника рта не разевай! – хитро прищурилась черноволосая красавица. – Он – мой. И только мой!

– Мне, кроме Эхе, никто не нужен, – несмело улыбнулась Шен.

– Любишь?

– Да… Только где он сейчас?

– А вот император наш проснется, попросим, чтобы узнал.

– Какой еще император? – вздернула брови Ле. – Он же погиб.

– Да твой наставник, – рассмеялась Элиа. – Он и есть новый император.

– Я знала, что так будет! – встала Жрица, в ее глазах зажегся огонек безумия. – Он – Владыка, дарящий Свет, стоящий у трона богов!

– Выходит, мы с тобой – ученицы самого императора?.. – задумчиво протянула Кара, постукивая по столу пальцами своей искалеченной руки. – Интересно.

Шен смотрела на страшную трехпалую руку и ежилась. Элиа кратко рассказала ей историю каждой из присутствующих. И эта девушка пять лет выносила самые нечеловеческие пытки молча?! Не сдалась на милость палачей? Как же такое возможно? Бывшая рабыня понимала, что сама не вынесла бы и суток. Ей страшно хотелось уважительно поклониться Беспалой, но Шен сдержала свой порыв, боясь оскорбить ту.

– Но это не все, девочки! – голос Элиа опустился до шепота, сделался заговорщицким.

– А что еще? – удивилась Раха.

– Мальчишки собираются эльдарами становиться!

– Брешешь! – едва не выронила чашку с лартом Тайка.

– Им не справиться вчетвером, ну, пусть – впятером! – продолжила Леди, не обращая внимания на слова Охотницы.

– И что ты предлагаешь? – скептически приподняла ухо Алливи.

– Я? Все просто. Предлагаю нам тоже в эльдары.

За столом воцарилось потрясенное молчание.

– Ты здорова? – осторожно поинтересовалась Кара. – Может, тебе пойти отдохнуть?

– Здорова! – возмутилась Элиа. – А почему нет?

– Никто и никогда не слышал, чтобы женщины становились эльдарами! – отрезала Беспалая. – Чушь несешь.

– Но императрицами женщины бывали, – возразила Леди. – Целых пять раз. Так почему бы нам и не стать эльдарами? Лиха беда начало. Будем первыми ласточками.

– Совсем сдурела… – растерянно буркнула Тайка и покрутила пальцем у виска.

– Да вы сами подумайте, девочки! – продолжила уговоры Элиа. – Ребятам насколько тяжело придется – подумали? Их всего четверо, да один старый. В империи раньше никогда меньше шестидесяти эльдаров не бывало. Как они потянут? А если и мы рыцарями престола станем, то это уже двенадцать. Все легче будет.

– В чем-то ты, конечно, права, – согласилась Раха, почесывая щеку. – Только кто ж нам позволит? Кто ж нас возьмет?

– А тут Каре с Ле карты в руки, – хитро прищурилась Леди. – Неужто две красивые девушки одного не слишком избалованного женским вниманием парня не уговорят?

Жрица с Беспалой заговорщицки переглянулись и прыснули. Потом согласно кивнули, давая понять, что уговорят. Они за последнее время стали близкими подругами и давно подумывали о том, чтобы забраться к наставнику в постель. Друг к другу ревности они почему-то не испытывали ни малейшей, да и к сестрам по Пророчеству тоже, зато ни одну постороннюю особь женского пола не подпустили бы к Санти и на пушечный выстрел, считая того своей собственностью. И если кто попробует подойти – глаза выцарапают! Совместными усилиями. Мнение самого рыжего подругами во внимание не принималось. Никуда он не денется!

– Значит, все согласны? – поинтересовалась торжествующая Элиа.

Остальные девушки подтверждающе кивнули. Даже Шен, хоть и не особо понимала, на что это она соглашается. Но испытывала какой-то совсем не свойственный ей азарт. Жизнь раскрывалась перед бывшей рабыней такими сторонами, которые она еще вчера и представить себе не могла. В принципе не могла. А раз так, пусть будет что будет.

Солнце светило в окна, находясь уже довольно высоко, когда спавший на огромной кровати человек открыл глаза. Некоторое время он лежал неподвижно, затем медленно сел, обвел недоумевающим взглядом спальню и пожал плечами. Где это он? Нет, вопрос неверен. Лучше спросить: кто он?

«Кто я? – билась в голове мысль. – Как меня зовут? Орвин? Нет. Диар? Тоже нет. Идон? Снова нет. Так как же тогда?»

Он перебирал имя за именем, с каждым было связано что-то очень важное, но ни одно не казалось своим. Одно только человек знал твердо. Он – император Элиана. Но какой сейчас год? Что происходит вокруг? Почему он ничего не помнит? Кажется, теперь триста двадцатый год от возникновения империи, только что закончилась война с кочевниками, а он – Терат II. Так ли это? Затем показалось, что наступил восемьсот третий год, он недавно женился на красавице Лиретте, в обычной жизни будучи купеческим приказчиком, а зовут его… Да, Равин IV. Нет! Снова не то.

Император зло выругался, схватился за голову и глухо застонал, раскачиваясь. В этой проклятой голове творилось дорхот знает что. Полный сумбур. Обрывки воспоминаний наползали друг на друга, он ощущал себя то одним человеком, то другим. То он был юношей, то стариком, то средних лет мужчиной. Или женщиной? И женщиной тоже. Да, Ирмией I, например. Императрицей и редкой красавицей, в повседневной жизни уличной танцовщицей и попросту шлюхой, менявшей любовников едва ли не ежедневно. Он даже помнил, как рожал сына. Жуткие ощущения, между прочим! Но ведь он мужчина! Или нет? Пришлось даже сунуть руку под одеяло, чтобы убедиться. Но почему тогда он помнит, каково это – быть женщиной? Что за чушь такая?

– Единый! – в голос взвыл император. – Да что это со мной?! Кто я такой?!

– Проснулся! – дверь распахнулась, и в нее ворвались две красивые девушки, за которыми следовал худой носатый парень. – Слава тебе, Создатель! Пятый день дрыхнет! Здоров же ты спать, рыжий.

Рыжий? Ага, хоть что-то прояснилось – у него рыжие волосы. Уже кое-что. Теперь бы еще имя узнать, совсем бы хорошо стало. А кто этот незнакомец, что так фамильярно обращается к императору? Его величество попытался вспомнить, но не смог. Наверное, кто-то близкий.

– Ты как, Санти? – сел на край постели носатый. – Мы тут с ума сходим, а ты спишь и спишь.

Санти?! Его имя Санти? Да. Именно так! Сантиар I. А этого парня зовут… Зовут… Лек! Наставник! А в чем наставник? Дорхот его знает.

– Я ничего не помню… – растерянно сказал он.

– Так и должно быть, – покивал Лек. – Веркит предупреждал. Не беспокойся, через несколько дней придешь в норму. Так всегда бывает после коронации.

– Да? – удивился император, растерянно глядя на наставника. – А кто ты? Знаю только имя.

– Вспомнишь, – улыбнулся горец. – А сейчас тебе надо плотно поесть, выпить вина побольше, и снова ложиться спать.

– Мы сами о нем позаботимся, – вмешалась золотоволосая девушка со смуглой кожей и раскосыми синими глазами.

Император задохнулся от восторга – какая невероятная красавица! Вторая выглядела значительно скромнее, типичная уроженка центральных областей Элиана, шатенка с волосами до плеч и довольно резкими чертами лица. Глаза девушки вызывали настороженность – холодные и жестокие. Хотя… когда ее взгляд падал на императора, они теплели. Еще одно в ней было удивительным. Трехпалые руки, похожие на клешни морского рака.

Лек ушел, оставив Санти в женском обществе. Золотоволосая куда-то ненадолго исчезла, вскоре вернувшись с подносом, заставленным тарелками. Императора усадили, подложив ему под спину подушки, и принялись кормить. На возгласы: «Да не могу я уже!», подруги хором отвечали только одно: «Надо!» Помимо того, они заставили больного выпить огромную кружку крепкого вина. В голове Санти зашумело, и он решил снова поспать, но не вышло.

Девушки переглянулись, ехидно ухмыльнулись и сбросили с себя одежду. Император не успел опомниться, как к нему под одеяло скользнули две обнаженные красавицы. Он попробовал было сопротивляться, но быстро сдался на милость победительниц. Какой мужчина устоит перед такой атакой? Никакой, наверное. Не прошло и нескольких минут, как золотоволосая смуглянка сидела на нем верхом. Однако вскоре уступила место трехпалой шатенке. Императору не потребовалось даже шевелиться, девушки решительно взяли инициативу в свои руки и делали все, чего им хотелось, не спрашивая его согласия. Сколько продолжалось сладкое безумие, Санти не знал, заснув прямо в процессе – слишком измотали его ненасытные амазонки.

Император сладко потянулся, не открывая глаз. Это пробуждение было совсем не похоже на предыдущее. По крайней мере, он помнил себя самого и все случившееся за последние дни. Надо же, Лека не узнал! «Дожил, рыжий!» – мысленно рассмеялся скоморох, снова потягиваясь. Но, помимо своей памяти, присутствовала и чужая. Она тоже казалась своей! Санти никак не мог понять, где его воспоминания, а где чужие, даже если точно знал, что то-то и то-то случилось не с ним.

Особенно пикантными оказались некоторые подробности жизни женщин-императриц. Надо же, помнит даже их ощущения. Перед глазами одно за другим вставали лица любовников Ирмии I. И это сохранилось, в любой момент Санти мог вспомнить, что чувствовала жившая восемьсот пятьдесят лет назад женщина во время встреч со своими мужчинами. Вот же шлюха была! Но для страны сделала немало, несмотря на свою шлюховатость.

В сознании неторопливо текли события жизней множества императоров, их особенности, привычки, знания и умения. Все это досталось ему! Весь их опыт. Невероятно. Сколько же лет придется в этом скопище информации разбираться?.. Не зря императоры в первые годы обычно ничего особо важного не делали. Только ему так нельзя – страна на грани гибели, и спасать ее, кроме Санти, некому. Его это долг, ничей больше.

Умно кто-то составил заклятие передачи власти… Скоморох получил только знания, опыт, ощущения, а вот личные переживания других оставались будто в тумане. Например, он уважал жену прежнего императора Рину, даже преклонялся перед ней, но любви, которую испытывал сам Маран, не чувствовал. И слава Единому! Ведь каждый из императоров кого-то любил. Что было бы, если бы эта их любовь передавалась во время коронации?! С ума сойти можно, если любить давно умерших людей.

В который раз потянувшись, император открыл глаза и сразу понял, что что-то не так. На его груди покоились две тихо посапывающие женские головки. Золотистая и каштановая. Л'эт и Кара, его ученицы. Это что, он с ними был? С обеими сразу?! Мама родная! Это как же? Стыдно-то как… Девушки продолжали сладко спать, и Санти не решился их беспокоить. Он только растерянно поглядывал то на одну, то на другую. Зачем это они? И что теперь с этим делать? Что скажет ему Лек по поводу соблазнения учениц? Вряд ли что-нибудь приятное. Но император ничего не помнил! Хотя, нет… Помнил. В этот момент вспомнил. Никого он не соблазнял, это его самого нагло и беспринципно соблазнили.

Кара лениво приоткрыла один глаз, улыбнулась, мурлыкнула, как котенок, и доверчиво потянулась к Санти полуоткрытыми губами. Скоморох не смог не ответить на такое доверие – искалеченная святошами девушка вызывала у него щемящую нежность. Он ласково поцеловал ее. Кара сладко потянулась, снова мурлыкнула, перевернулась на спину и потянула Санти на себя. Императору ничего не осталось, кроме как поддаться. Да и не хотелось ему отказываться. Вскоре Кара начала стонать и вскрикивать, обхватив рыжего руками и ногами, и до крови царапая ему спину. Когда все закончилось, кто-то жарко задышал Санти в ухо. Он повернул голову и встретился глазами с сияющими радостью раскосыми глазами Ле.

– Ты наш… – прошептала золотоволосая. – Только наш. Никому тебя не отдадим! Слышишь?

– Да, – вздохнул Санти и поцеловал ее в нос. – Понял уже. Но вы все-таки – две свинюки бессовестные!

Девушки весело расхохотались и принялись щекотать его. Император завопил благим матом, схватил подушку и начал отбиваться. На кровати воцарилась веселая кутерьма. У незаметно вошедшего Лека от такой картины глаза стали размером с тарелку. Что-то недовольно буркнув себе под нос, горец укоризненно покачал головой и вышел.

Еще несколько дней Санти ел, пил, спал, любил девушек и снова спал. Иногда к их постельным играм присоединялась Алливи. Они к эльфийке не ревновали, считая остальных подруг внешнего круга сестрами, и готовы были поделиться с ними даже любимым. Вот от женщин со стороны лучше держаться подальше, это Санти хорошо себе уяснил – Жрица с Беспалой ласково и очень доходчиво объяснили ему, что сделают с прелюбодеем. Женщины после этого ему уже не понадобятся.

Эльфиечка за прошедшее время успела перепробовать всех мужчин в замке за исключением повара, не обращавшего на нее никакого внимания, и Лека, над которым цербером стояла Элиа. Леди честно предупредила соблазнительницу, что ее ждет, если попытается. Та нехотя отступилась, хотя и до сих пор томно поглядывала на горца своими красивыми глазами и грустно вздыхала. Но он не видел никого, кроме своей ненаглядной баронессы.

Вскоре Санти немного пришел в себя, уже не путался в чужих воспоминаниях ежеминутно, и начал экспериментировать с магией. Выяснилось, что он сильнее всех прежних императоров, магические способности рыжего скомороха превышали даже способности самого Элиана Завоевателя. Он долго не мог понять, почему так получилось, пока не вспомнил, что является носителем истинного Света. Да и Радужный Дракон дал ему многое… Санти даже знал заклятия, позволяющие ходить между мирами. Пока, правда, это ему не требовалось. Потом, возможно, и потребуется. Любопытно будет взглянуть на иные миры.

А потом настал день принятия Леком, Энетом, Хратом и Тинувиэлем плащей эльдаров. Оставшийся в живых рыцарь престола вышел из таана исцеления и оказался среднего роста седым мужчиной лет сорока пяти. Звали его Даргатом. Родом он был, как ни удивительно, из Карвена. Лет тридцать назад семью Даргата приговорили к сожжению за ересь, наверное, по доносу кого-то из соседей. На самом деле родители будущего эльдара были самыми обычными горожанами из Кар-Аталя, старательно посещающими все церковные службы, обязательные для мирян.

По каким-то своим соображениям тогда еще молодой Маран, искавший что-то в Карвене, спас семнадцатилетнего паренька, телепортировав его в Элиан прямо из костра. Тот преисполнился к спасителю трепетной благодарностью и всем сердцем возненавидел бывшую родину, став свидетелем страшной смерти родителей. Через двенадцать лет старший мастер боевого братства Даргат ар Ризоад принял плащ рыцаря престола из рук императора.

Как оказалось, во время инициации эльдары тоже получали воспоминания своих предшественников, но им передавалось значительно меньше информации, чем императору. Каждый рыцарь престола, уходя на покой, оставлял слепок своей памяти в огромном кристалле, хранящемся в зале церемоний Замка Призраков. Информация сохранялась посредством заклятий, разработанных в незапамятные времена самим Элианом. Санти и сам мог бы создать подобный кристалл, но благодарил Единого, что ему не нужно этим заниматься – это деяние дорого далось Завоевателю, беднягу на целый год парализовало. Зато созданное им Хранилище прослужит, как минимум, еще несколько тысяч лет.

Даргат привел кровных братьев в большой зал, находящийся на самых глубоких уровнях Замка Призраков. В нем ничего не было, кроме гигантского, слабо светящегося кристалла, напоминающего алмаз – если бы могли существовать алмазы таких размеров, саженей пяти в диаметре. Только в этом месте человек мог стать эльдаром. Да, до сих рыцарями престола становились только люди, сегодня перед Хранилищем Памяти впервые за полторы тысячи лет стояли эльф и орк. Санти немного волновался, ему совсем не хотелось причинять вред друзьям. Однако Даргат заверил скомороха, что кристаллу безразлично какое существо перед ним, лишь бы оно имело разум и душу. Тем более что Храт с Тинувиэлем – носители первозданных сил.

– Лек ар Сантен! – выступил вперед император, память Марана подсказывала ему нужные слова. – Готов ли ты отдать во имя служения империи свою жизнь и свою душу? Готов ли ты принять плащ рыцаря престола?

– Готов, твое величество! – опустился на одно колено горец.

– Да будет так! – Санти освободил силу, сплетая заклятие слияния сознания.

Из кристалла вырвался ветвящийся черный разряд и окутал тело Лека сеткой маленьких молний того же цвета. Горец глухо вскрикнул и рухнул на пол, забившись в судорогах. А когда пришел в себя и встал, это был уже эльдар в серо-серебристом плаще со скрытым туманной маской лицом. Правда чувствовал он себя на редкость гнусно – голова кружилась, тошнило, мысли путались. Откуда-то взялось множество совершенно непредставимых раньше знаний.

За Леком обряд прошли остальные. Все повторилось один к одному, только цвет молний у Тинувиэля был зеленым, у Храта – алым, а у Энета – синим. Вскоре Санти с Даргатом отвели новоиспеченных рыцарей престола отдыхать – им тоже предстояло проспать не меньше трех дней, чтобы прийти в себя.

Вернувшись в свои покои, император устало рухнул в кресло – не так легко, оказывается, дался ему этот обряд. Снова в голове перемешивались обрывки воспоминаний десятков людей, отчего ему было тошно до невозможности. Решив выбивать клин клином, Санти привычно уже достал посредством заклятия из подвалов бочонок крепкого вина столетней выдержки. К приходу девушек он успел выпить полкувшина и пребывал в благодушном настроении.

– Это еще что? – осторожно принюхалась Кара. – Похоже, наш благоверный нажрался, как последняя скотина. Драть его некому!

– И нажрался! – довольно подтвердил Санти, пьяно ухмыляясь. – А что, нельзя?

– Почему же, можно, – бросила на подругу недовольный взгляд Ле, подав той сигнал молчать. – Только с чего?

– Ребят эльдарами сделал.

– Бедные… – посочувствовала Жрица, снова покосившись на заинтересованно вздернувшую бровь Беспалую. – Им так трудно придется…

Затем села на подлокотник кресла, подлила Санти еще вина и проследила, чтобы он выпил кружку до дна. Рыжий что-то рассказывал, размахивал руками, даже пытался танцевать – настолько пьяным он не был давно. Подруги поддакивали ему, ласкались, что-то говорили, в чем-то пытались убедить. Чего же они хотят? Впрочем, если женщина чего-то хочет, лучше ей это дать, все равно не отстанет. Потому он согласился, сам не зная на что. Ле поцеловала его и тут же поднесла еще вина. Случившееся затем император помнил урывками. Он почему-то снова стоял в зале Хранилища, снова произносил слова обряда превращения человека в эльдара. Но кого он посвящал? Убей его Единый, если Санти знал это.

– Твое величество! – донесся до императора чей-то злой голос. – Вставай!

– М-м-м… – повернулся на другой бок скоморох.

– Да вставай же ты, скотина! – заставила его подпрыгнуть пощечина.

Резко сев, Санти застонал, раскачиваясь со стороны в сторону. Голова раскалывалась, перед глазами все плыло, тошнило. Жуть какая! Перед ним стоял разъяренный Даргат.

– Так, с него толку сейчас, что с козла молока… – тяжело вздохнул эльдар, укоризненно покачал головой и повернулся к стене, на которой в облачке тумана появилось лицо Веркита.

– Чего тебе еще? – недовольно буркнул повар.

– Не видишь? – кивнул на стонущего императора Даргат. – У этого придурка траханого похмелье! Рассолу дай. Он вчера такого натворил!

– И что же он натворил?

– Что? Девок в эльдары посвятил!

– Да ты что?.. – ошарашенно выдохнул повар, медленно сползая по стене на пол. Его лицо стоило особого описания – белое, как мел, глаза квадратные, нижняя челюсть отвисла до груди.

– Если бы! – поморщился Даргат. – Я проверил – увы, обряд проведен правильно, первичные изменения тел налицо. Сейчас отсыпаются, послезавтра придется начинать учить их.

– Да-а! – выдохнул Веркит. – Они нам теперь наэльдарят…

– Точно! Ладно, дай рассола, надо отпоить этого рыжего идиота, да поговорить с ним по душам.

Когда Санти немного пришел в себя, Даргат принялся орать на него, сообщая, где он видал таких императоров, и в каком виде. И куда этому самому императору следует отправиться. И по каким местам прогуляться. Опешивший скоморох слушал его, разинув рот – столько изощренной ругани в свой адрес слышать ему еще не доводилось. К тому же, Санти до сих пор почему-то казалось, что задница дорхота – неподходящее для прогулок место. Неуютно там.

– Ты хоть понимаешь, что натворил, скотина?! – закончил свой вдохновенный монолог эльдар.

– А чего такого я сделал? – осторожно поинтересовался пребывающий в недоумении император.

Даргат объяснил. Когда Санти услышал это, он схватился за голову и взвыл. Затем принялся методично выдирать из своей рыжей шевелюры клочья волос. Теперь удивился уже эльдар. Он не сразу понял, что император ничего не помнит.

– Спьяну, значит… – укоризненно покачал головой Даргат. – Ну, ты даешь, парень… Твои наглые девки тебя просто обвели вокруг пальца.

– Они у меня попрыгают! – зло бросил Санти.

– Поздно, – обреченно махнул рукой рыцарь престола. – Они уже эльдары, и ничего с этим не поделаешь. Назад дороги нет.

Прошло еще два дня, и рыжий скоморох отправился в столицу – времени не осталось вовсе, надо было узнать, как обстоят дела. Он взял с собой только Даргата, остальные были еще не готовы. Обиженные в лучших чувствах девушки отдыхали в своих комнатах, лежа на животах – разъяренный до белого каления император лично выпорол всех семерых. От души. Их наставники не стали возражать против наказания – заслужили, не маленькие, давно пора научиться понимать, что делаешь, и нести ответственность за собственные поступки. Даже Лек не возражал, хотя морщился и вздыхал, слыша пронзительный визг своей драгоценной Элиа во время экзекуции.