Рыцарь Мечей Муркок Майкл

Глава 1

Странствующий бог

Уйти от Ралины оказалось непросто. Когда он обнимал ее, она была холодна как лед и чрезвычайно напряжена. Глаза ее светились не любовью, а страхом и тревогой.

У Корума сжалось сердце, но выхода не было.

Получив от Шула весьма причудливой формы лодку, он вышел в море. Вскоре берег скрылся из виду. Никаких навигационных приборов у Корума не было, имелся лишь кусок природного магнита, по которому он и ориентировался, держа курс на Беспредельный Риф.

Будучи вадхагом, он понимал, что ведет себя неразумно. Однако, встав на точку зрения мабденов, чувствовал, что поступает правильно. В конце концов, теперь он жил в мире мабденов и должен был научиться воспринимать его так же, как и они, если вообще хочет выжить. И кроме того – Ралина! Она была для него в жизни всем. Кроме того, Корум никак не мог поверить, что остался последним представителем своего народа. Раз колдуны вроде Шула обладают таким могуществом, значит, должны существовать и более могущественные силы. Природа порой преподносит невообразимые сюрпризы. Например, могут быть остановлены или запущены в обратном направлении планеты. А события минувших лет могут не только дать неожиданные результаты, но и восприниматься с точностью до наоборот. Корум намерен был во что бы то ни стало выжить и, живя, учиться всему новому.

Вполне возможно, думал он, я еще обрету достаточные знания и силы, чтобы осуществить свою заветную мечту – сделать этот мир вновь приемлемым для вадхагов. Это было бы в высшей степени справедливо!

Лодка была окована металлическими пластинами с ассиметрично разбросанными, неизвестными Коруму изображениями. Металл этот слабо светился по ночам, испуская тепло, столь необходимое усталому путешественнику. Плавание явно затягивалось. Единственный квадратный парус суденышка был сделан из парчи, пропитанной неким загадочным, тоже светившимся во тьме веществом, которое, кроме того, заставляло парус самостоятельно менять галс. Коруму оставалось лишь сидеть, закутавшись в алый плащ, да время от времени сверяться со своим единственным «прибором» – куском магнитной руды, подвешенным на шнурке и имевшим форму стрелы, острие которой всегда смотрело на север.

Он много думал о Ралине, о своей любви к ней. Такой любви никогда прежде не бывало между вадхагами и мабденами, и соплеменники Корума скорее всего с презрением отнеслись бы к его духовному «падению». Ну а мабдены сочли бы это самым обычным делом – влечением самца и самки. Однако это была настоящая любовь; Ралина была ему ближе всех вадхагских женщин, каких он когда-либо знал. Он прекрасно понимал, что ее ум и утонченность чувств ничуть не уступают его собственным, а порой и превосходят их. Но порой даже догадаться был не в состоянии, что у нее на душе, не знал, как она воспринимает грядущую судьбу, как воздействуют на нее верования и суеверия, свойственные ее народу.

Ралина безусловно знала мир мабденов гораздо лучше, чем он. Возможно, многие ее сомнения, связанные с этим миром, были не напрасны… Ему же, Коруму, еще предстоит многое понять, многому научиться.

На третью ночь он все-таки уснул, держа свою новую руку на руле. А утром его разбудило яркое солнце, бившее прямо в глаза.

Впереди виднелся Беспредельный Риф.

Он расстилался, казалось, от одного края неба до другого, полностью закрывая горизонт. Похоже, среди острых, как клыки, скал, что вздымались из пенящихся морских волн, не было ни пролива, ни бухты.

Шул предупреждал, что найти проход на ту сторону этой гигантской гряды скал чрезвычайно трудно, и теперь Корум понял, почему. Это была не просто гряда скал. Риф представлял собой как бы единое целое, странный монолит, созданный не природой, а неким разумным существом в качестве препятствия, бастиона, способного защитить определенную часть моря от непрошеных гостей. Возможно, Риф создал сам Рыцарь Мечей.

Корум решил плыть вдоль нагромождения скал на восток, надеясь обнаружить хотя бы крохотную бухточку, где можно было бы причалить, а потом, если удастся, волоком перетащить лодку через сам Риф.

Он плыл четыре дня без сна и отдыха, однако так и не нашел ни бухты, ни пролива меж скал.

Легкий туман, чуть подсвеченный розовым, висел над водой, скрывая все вокруг. Корум старался держаться от Беспредельного Рифа подальше, ориентируясь по своему магниту и звукам прибоя. Вытащив нарисованные на пергаменте старинные карты, он попытался оценить сложившуюся ситацию. Карты были сделаны довольно грубо и весьма приблизительно, но это были лучшие карты, что нашлись у Шула. Сейчас Корум вроде бы приближался к проливу, отделявшему Риф от страны, значившейся на карте под названием Кулокрах. Шул оказался не в состоянии хоть что-либо рассказать о ней достаточно внятно, лишь сообщил, что населяет ее народ рагха-да-кхета.

Корум внимательно изучал по карте береговую линию, надеясь обнаружить хоть маленький заливчик, но тщетно. Вдруг лодку начало сильно качать, и Корум стал в изумлении озираться, пытаясь определить источник столь сильной болтанки. Где-то далеко гудел прибой, потом послышался совсем иной звук – с южной стороны. Корум во все глаза всматривался в туман.

Звук походил на равномерные шлепки или шаги по воде, словно кто-то переходил вброд довольно глубокий ручей. А что, если это плещется какое-нибудь морское чудовище? Кажется, мабдены знают о существовании подобных чудовищ и до смерти боятся их. Корум изо всех сил уперся в борта лодки руками, пытаясь уменьшить болтанку, но лодку упорно сносило на скалы.

Звук теперь слышался совсем близко. Корум поднял свой длинный меч и приготовился к бою.

И тут он наконец разглядел в тумане очертания какой-то громоздкой фигуры, скорее, пожалуй, человеческой. И великан этот тащил не что-нибудь, рыбачью сеть! Так, значит, здесь довольно мелко? Корум перевесился через борт и погрузил в воду меч, пытаясь достать до дна, но, разумеется, не достал. Вода была прозрачной, и дно было ясно видно, но глубина явно была большая. Корум снова посмотрел на человека с сетью и догадался, что в тумане глаза подвели его: великан был по-прежнему далеко от него, просто – теперь это стало ясно, – он просто немыслимых размеров, гораздо больше, чем Великан из Лаара. Так вот чьи шаги подняли на море такую болтанку!

Корум хотел было попросить великана обойти его стороной, чтобы волной не затопило лодку, но передумал. Великаны редко бывают дружелюбны по отношению к простым смертным. Великан из Лаара был среди них исключением.

Огромный рыбак, немного сменив направление, продолжал тащить в тумане свою сеть. Теперь он оказался у Корума за спиной. Лодку уже довольно сильно отнесло в сторону от Беспредельного Рифа и продолжало нести почти точно на восток. И Корум, как ни старался, не мог сменить направление. Он пытался менять галс, орудовал рулем – ничто не помогало. Он словно попал на стремнину бурной реки неподалеку от водопада. Бороться с водными вихрями, созданными великаном, Коруму было не под силу.

Ему оставалось лишь отдаться на волю волн. Великан снова скрылся в тумане, направляясь куда-то в сторону Беспредельного Рифа. Возможно, там он и обитал.

Как акула, идущая по следу, скользнула лодочка Корума по волнам и внезапно вырвалась из тумана на яркое солнце.

И тут Корум увидел берег. Острые утесы нависали прямо у него над головой.

Глава 2

Темголь-Леп

Тщетно пытался Корум повернуть лодку, вцепившись шестипалой левой рукой в руль, а правой – в шкот. Раздался скрежет, лодка содрогнулась и начала заваливаться на борт. Корум едва успел схватить лук и меч, и лодка перевернулась. Он оказался в воде и сперва чуть не захлебнулся, полным ртом глотнув воды. Потом Корум почувствовал, как его тело тащит по гальке, и попробовал встать и сопротивляться волне, упрямо увлекавшей его в море. Заметив подходящий выступ, он уцепился за него, выронив при этом лук и колчан со стрелами, которые тут же унесло волнами.

Начался отлив. Оглянувшись, Корум увидел вдали свою лодку. Он отпустил скалу и встал на дно. Здесь было уже совсем мелко. Корум поправил шлем и перевязь. Ощущение полнейшей и предначертанной судьбой неудачи начинало овладевать его душой.

Он прошел немного по берегу и уселся под высоким черным утесом. Итак, он выброшен на этот неведомый берег, его лодку унесло в море, и теперь добраться до цели, находящейся где-то в безбрежных просторах океана, совершенно невозможно.

Вспомнив о новом глазе и о том, что он видел, Корум вздрогнул и коснулся прикрывавшей глаз повязки.

Только сейчас он понял, что, приняв дары Шула, принял и логику его мира. И теперь ему от этого никуда не деться.

Вздохнув, Корум встал и внимательно осмотрел утес. Взобраться на него здесь было невозможно. Тогда он пошел вдоль берега по серой гальке, надеясь где-нибудь все-таки подняться наверх и оттуда посмотреть, где же он оказался.

На свою новую руку он на всякий случай надел одну из латных перчаток, вспомнив, что Шул говорил ему о необычайном могуществе Руки Квилла. Корум по-прежнему лишь наполовину верил словам Шула, однако ему вовсе не хотелось в данный момент проверять их правдивость.

Больше часа брел он вдоль берега, пока, обогнув мыс, не вышел к заливу, где скалистый берег был довольно пологим. Начинался прилив, волны уже заливали полосу гальки. Корум бросился бежать.

Добравшись до пологого склона, он остановился, чтобы перевести дыхание. Вовремя же он успел! Волны кипели уже почти у самых скал. Корум легко взобрался наверх и увидел город.

Он весь, казалось, состоял из куполов и минаретов – белоснежных, сверкавших на солнце. Но, приглядевшись, Корум понял, что они вовсе не белые, а покрыты разноцветной мозаикой. Никогда он не видел ничего подобного!

Некоторое время он колебался, не зная, то ли обойти город стороной, то ли войти в него. Если люди там достаточно дружелюбны, то, может быть, ему удастся достать там лодку? Впрочем, если это воинственные мабдены, то дружелюбия ждать не приходится…

А вдруг это тот самый народ рагха-да-кхета, государство которых помечено на карте Шула? Но ведь и карты тоже унесло вместе с перевернувшейся лодкой!.. Отчаяние вновь охватило Корума.

Он все-таки решил пойти в город.

Не прошло и десяти минут, как его окружил отряд вооруженных всадников. Воины сидели верхом на длинношеих пятнистых животных с закрученными рогами и кожистыми сережками, как у птиц. Долговязые ноги их, впрочем, двигались весьма проворно. Сами воины тоже были долговязые, ужасно худые, с маленькими круглыми головами и круглыми глазами. Это явно были не мабдены, не были они похожи и ни на один другой из известных Коруму народов.

Он остановился и стал ждать. Собственно, ему ничего другого и не оставалось. Интересно, враги это или нет?

Воины молча глядели на него своими огромными растаращенными глазами. Носы и рты у них тоже были округлые, а на лицах застыло выражение постоянного изумления.

– Оланжа ко? – сказал один из них, в изысканно вышитом плаще с капюшоном, отделанном яркими перьями; в руках он держал странную дубинку, похожую на коготь огромной птицы. – Оланжа ко, драджер?

Корум ответил на том упрощенном языке вадхагов и нхадрагов, которым чаще всего пользовались мабдены:

– Я не понимаю.

Существо в украшенном перьями плаще по-птичьи склонило голову набок и смолкло. Остальные воины, одетые похоже, хотя и не столь изысканно, тихонько переговаривались.

Корум указал на юг.

– Я приплыл оттуда, из-за моря. – Теперь он говорил на обычном вадхагском.

Всадник в плаще с перьями внимательно склонился к нему, словно эти звуки показались ему более знакомыми, но потом отрицательно покачал головой: он явно не понимал ни слова.

– Оланжа ко?

Корум тоже отрицательно покачал головой. Всадник озадаченно посмотрел на него, потом велел одному из своей свиты спешиться:

– Мор наффа!

Тот послушно спрыгнул на землю и длиннющей своей рукой пригласил Корума взобраться в седло.

Корум неуклюже взобрался на спину длинношеего животного, пытаясь устроиться поудобнее на шатком и слишком узком седле.

– Ходж! – Вождь повелительно взмахнул рукой и повернул своего «коня» к городу. – Ходж… ала!

Животные побежали трусцой; за ними пешком поплелся и тот, кого только что ссадили на землю.

Город окружала высокая стена, украшенная геометрическими рисунками, поражавшими многоцветьем красок. Всадники въехали в высокие и узкие ворота, миновали настоящий лабиринт из глухих стен и двинулись по широкой улице, обсаженной цветущими деревьями, ко дворцу в центре города.

У входа во дворец все спешились, и слуги, такие же высокие и тощие, как воины, и тоже с навек изумленными лицами, увели седловых животных. Корум в сопровождении воинов стал подниматься по высокой – более сотни ступеней – лестнице, ведущей в огромный зал. Рисунки на стенах зала были не столь пестрыми и куда более изысканными, чем на городской стене. Они были выполнены в основном золотой, белой и светло-голубой красками. Искусство это, хотя и несколько варварское, с точки зрения вадхага, было все же поистине прекрасно, и Корум любовался рисунками от всей души.

Они пересекли зал и оказались во внутреннем дворике, окруженном крытой галереей с колоннами. В центре дворика бил фонтан.

Под балдахином высился величественный трон с высокой, суживавшейся кверху спинкой. Трон был золотой, с орнаментом из рубинов. Воины, сопровождавшие Корума, вдруг резко остановились, и почти сразу же между колоннами возникла высокая фигура, казавшаяся еще выше из-за немыслимого головного убора из павлиньих перьев. Человек этот к тому же был в пышном плаще, тоже украшенном великолепными перьями; из-под плаща виднелась длинная рубаха из тонкой золотистой материи. Человек занял место на троне: видимо, это и был правитель неизвестного города.

Он о чем-то быстро спросил командира отряда, а Корум вежливо ждал, стараясь ни в коем случае не выказать ни малейшего намека на враждебность или хотя бы нетерпения.

Наконец король обратился к Коруму. Он, похоже, знал довольно много языков, и через некоторое время принц услышал знакомые слова, произнесенные, однако, со странным акцентом:

– Ты из племени мабденов?

То был старинный язык нхадрагов, которому Корума учили еще в детстве.

– Нет, – коротко ответил он.

– Но ты и не НХЕДРЕГ.

– Да… я не… нхедрег. А тебе известно это племя?

– Два человека из этого племени жили среди нас несколько столетий тому назад. Из какого же ты народа?

– Я вадхаг.

Король задумчиво пососал губу, потом прищелкнул языком.

– Это враги, да? Враги нхедрегов?

– Теперь уже нет.

– Теперь нет? – Король насторожился.

– Все вадхаги, кроме меня, погибли, – пояснил Корум. – А те, кого ты называешь «нхедрегами», если не погибли, то превратились в жалких рабов мабденов.

– Но ведь мабдены – просто варвары!

– Надо сказать, теперь они варвары весьма могущественные!

Король кивнул:

– Так и было предсказано. – Он внимательно рассматривал Корума. – А почему не умер ты?

– Я решил пока не умирать.

– С твоим решением никто бы не посчитался, если б того захотел Ариох.

– Кто такой Ариох?

– Это Бог.

– Какой Бог?

– Бог, который правит нашими судьбами! Ариох, Повелитель Мечей.

– Рыцарь Мечей?

– Да, кажется, так его именуют на юге… – Король отчего-то вдруг заволновался и нервно облизал губы. – Я король Темголь-Леп. Это мой город, Арк. – Он повел своей тонкой и длинной рукой. – Это мои подданные – народ рагха-да-кхета. А сама моя страна называется Кулокрах. И мы все тоже скоро умрем.

– Отчего же?

– Теперь настало время мабденов. Таково решение Ариоха. – Король пожал узкими плечами. – Да, таково его решение. Скоро сюда явятся мабдены и всех нас уничтожат.

– Но ведь вы, разумеется, будете с ними сражаться, не правда ли?

– Нет. Теперь их время. Так велит Ариох. Он позволил рагха-да-кхета прожить чуть дольше остальных, потому что мы подчинились ему и не оказывали ни малейшего сопротивления. Но все равно и мы скоро умрем.

Корум покачал головой.

– Неужели вам не кажется, что Ариох поступает несправедливо, уничтожая вас?

– Ариох решает все.

Корум подумал, что, наверное, эти люди не всегда были столь покорны судьбе. Возможно, и они тоже пережили процесс упадка, спровоцированного Рыцарем Мечей.

– Но зачем Ариоху уничтожать вашу прекрасную культуру и знания?

– Ариох решает все.

Король Темголь-Леп, видимо, был куда лучше знаком с Рыцарем Мечей и его планами, чем кто-либо из ранее встреченных Корумом людей. Соседствуя с ним так близко, он, возможно, даже видел его.

– Ариох сам сказал вам об этом?

– Да. Он говорил с нами устами наших мудрецов.

– А ваши мудрецы… уверены ли они, что воля Ариоха именно такова?

– Да, они в этом уверены.

Корум вздохнул.

– Ну что ж. Я, во всяком случае, намерен несколько помешать осуществлению дальнейших планов Ариоха. Лично меня они совсем не устраивают.

Король Темголь-Леп чуть вздрогнул и плотно прикрыл веками глаза. Воины смущенно поглядывали на него. По всей видимости, они понимали, что король гневается.

– Я больше не желаю говорить об Ариохе, – заявил наконец Темголь-Леп. – Но поскольку ты наш гость, мы должны развлекать тебя. Сейчас мы вместе выпьем вина.

– С удовольствием и благодарностью сделаю это. – Корум, правда, для начала предпочел бы поесть, но боялся хоть чем-нибудь обидеть своих хозяев. Может быть, король не откажет в его просьбе и даст ему лодку, которая ему просто необходима?

Король что-то сказал слуге, почтительно ожидавшему у большой двери, ведущей в глубину дворца. Тот быстро удалился, но тут же вернулся с подносом, на котором стояли высокие тонкие бокалы и позолоченный кувшин. Король с мрачным видом налил вино в один из бокалов и протянул его Коруму.

Корум хотел было взять бокал левой рукой, но тут рука резко вздрогнула.

Он попытался перехватить Руку Квилла правой рукой, но Рука решительно отшвырнула бокал с вином. Король в глубочайшем изумлении что-то пролепетал, а Рука Квилла потянулась к нему и всеми шестью пальцами сжала его горло.

Темголь-Леп булькал и сучил ногами, а Корум тщетно пытался оторвать от него Руку Квилла, но разжать пальцы, намертво сцепившиеся на горле, так и не смог, хотя чувствовал, что жизнь уже покидает тело короля рагха-да-кхета.

Корум позвал было на помощь воинов, но тут до него дошло, что они-то уверены в его, Корума, стремлении убить их короля, и вытащил меч. Воины набросились на него, размахивая своими причудливой формы дубинками. Сражались они чрезвычайно неумело, двигались неуклюже, часто промахивались.

Внезапно Рука Квилла отпустила короля Темголь-Лепа, и Корум понял, что тот мертв.

Итак, его новая рука безжалостно убила это добродушное и слабое создание! И тем самым уничтожила даже малейшую надежду на помощь от рагха-да-кхета. Корум чувствовал, что эта Рука могла бы убить в случае неповиновения и его самого…

Стоя над трупом короля, он продолжал отбиваться мечом от наседающих долговязых воинов, нанося им страшные раны. Кровь лилась рекой. Корум был весь забрызган ею, но продолжал битву, пока не увидел, что в живых не осталось ни одного воина. Он так и застыл в ужасе, а солнце продолжало нежно ласкать его своими лучами; рядом весело журчали, резвясь в вышине, струи фонтана. Корум долго стоял, глядя на разбросанные вокруг трупы, потом поднял чуждую ему руку в латной перчатке и плюнул на нее.

– О порождение Зла! Права была Ралина! По твоей милости я стал теперь убийцей!

Однако Рука Квилла снова стала как бы его собственной; никакой самостоятельной жизни в ней больше не ощущалось. Корум пошевелил шестью пальцами: да, самая обыкновенная рука…

Во внутреннем дворике было тихо, лишь журчала вода в фонтане.

Корум оглянулся, посмотрел на мертвого короля и снова содрогнулся от пережитого ужаса. Потом поднял меч, желая лучше отсечь ненавистную руку и стать уродом, чем оставаться рабом неведомых злых сил!

Но тут земля вдруг поплыла у него под ногами, и он грохнулся куда-то вниз, спиной прямо в разверстый люк, и упал на спину огромного мохнатого зверя, который плевался, рычал и размахивал когтистыми лапами.

Глава 3

Порождения тьмы

Какое-то мгновение Корум еще видел наверху дневной свет, потом крышку люка захлопнули, и он оказался в полной темноте, наедине с тем чудовищем, что обитало в колодце под полом внутреннего дворика. Зверь тихо урчал где-то в углу. Корум приготовился к защите.

Потом урчание прекратилось; некоторое время стояла тишина.

Корум ждал.

Потом услышал шуршание, мелькнула искра света, и из нее возникло крошечное пламя. То горел кусок фитиля, опущенный в глиняную плошку с маслом.

Плошку держала чья-то отвратительного вида грязная рука. Похоже, рука принадлежала мохнатому зверю, человечьи глаза которого были исполнены гнева.

– Ты кто? – спросил Корум.

Существо, шаркая ногами, сделало несколько шагов и поставило светильник в нишу в стене. Корум увидел, что пол в колодце застлан грязной соломой. В дальнем углу была тяжелая железная дверь. Жутко воняло человеческими испражнениями.

– Ты меня понимать можешь? – Корум все еще говорил на древнем языке нхадрагов.

– Да хватит тебе нос задирать, не один ты такой ученый! – Существо говорило сердито, но очень внятно, словно опасалось, что Корум сразу его не поймет. Это был язык древних вадхагов! – Ничего, скоро и ты таким же будешь, как я.

Корум не ответил. Сунув меч в ножны, он прошелся по темнице, приходя в себя и осматриваясь. Похоже, вырваться отсюда невозможно… Над собой он слышал шаги по плитам внутреннего дворика и голоса рагха-да-кхета. Голоса звучали очень возбужденно, почти истерически.

Волосатый человек поднял голову и тоже прислушался.

– Ага, вот, значит, что произошло! – пробормотал он задумчиво, глядя на Корума и довольно ухмыляясь. – Ты убил этого лживого маленького труса! Хм… Похоже, твоя компания будет мне не так уж неприятна. Хотя, боюсь, твое пребывание здесь будет недолгим. Интересно, каким способом они умертвят тебя?..

Корум молча слушал, по-прежнему не выдавая того, что понимает его речь. Он слышал, как уволакивают трупы убитых воинов. Голоса наверху опять зазвучали очень возбужденно, потом стихли.

– Теперь они в затруднительном положении, – захихикал его сосед по камере. – Сами-то лишь исподтишка убивать способны! И все-таки что они с тобой сделают? А, друг мой? Отравят, что ли? Обычно они именно так избавляются от тех, кого боятся.

Отрава! Корум насторожился. А не было ли отравленным то вино? Он посмотрел на Руку Квилла. Неужели она – знала? Может, она способна предчувствовать?

Он решил все же нарушить свое молчание.

– Ты кто? – снова спросил он по-вадхагски.

Человек разразился смехом.

– Значит, ты все-таки меня понимаешь? Ну что ж, раз ты сам ко мне в гости явился, тебе сперва следовало бы представиться и ответить на мои вопросы. По-моему, ты похож на вадхага, хотя мне казалось, что все вадхаги давно истреблены… Назови свое имя и свой народ, друг мой.

– Я Корум Джаэлен Ирсей, Принц в Алом Плаще. И я – последний из племени вадхагов, – сказал Корум.

– А я Ганафакс из Пенгарда, бывший воин, жрец и ученый, а теперь – просто развалина, как ты и сам видишь. Я из страны, которая называется Ливм-ан-Эш. Она расположена далеко на западе и…

– Про Ливм-ан-Эш мне все известно. Я в течение долгого времени был гостем ее восточного маркграфства.

– Как? Неужели оно до сих пор существует? А я считал, что замок Мойдель смыли волны наступающего океана!

– Ну теперь, возможно, он действительно уже уничтожен. Лесные варвары на мохнатых…

– Клянусь Урлехом! На мохнатых пони! Именно так говорится в разных историях об Алломглиле.

– Как случилось, что ты оказался столь далеко от родной земли, сэр Ганафакс?

– Это долгая история, принц Корум. Ариох, как они его здесь называют, не очень-то благоволил народу Ливм-ан-Эш. Он-то рассчитывал, что все мабдены будут послушно его воле уничтожать древние народы, например, твой. Ну ты и сам, должно быть, знаешь, что наш народ не был заинтересован в уничтожении древних рас, которые никогда не причиняли нам вреда. Но, похоже, Ариох стал терять терпение и теперь заставляет Урлеха – это божок, подчиненный Рыцарю Мечей, которому я некоторое время служил в качестве жреца, – посылать жителей Ливм-ан-Эш в походы на далекий запад, где живут морские племена под названием шалафен. Они обитают в замках, окруженных военными поселениями. В общем, Урлех передал мне приказ Ариоха, который я счел лживым, и тут моя судьба, которая никогда не отличалась удачливостью, круто переменилась. Было совершено убийство. Меня обвинили. Я бежал, украв судно, и после некоторых малоинтересных приключений оказался среди этих людей, говорящих на птичьем языке и терпеливо ожидающих, когда Ариох их уничтожит. Я предпринял попытку собрать армию и восстать против Ариоха. Они, естественно, предложили мне вина, которое я пить отказался… А потом меня связанным бросили сюда; здесь я нахожусь уже долгие месяцы.

– Что же они намерены с тобой сделать?

– Понятия не имею. Надеюсь, что умру я довольно быстро. Это народ заблудший и глуповатый, но не слишком жестокий. Но их страх перед Ариохом столь велик, что они никогда не осмелятся сделать хоть что-то вопреки его воле. И поэтому надеются прожить еще год или два. Все-таки дольше, чем остальные…

– А со мной что они сделают, как ты думаешь? Я ведь все-таки убил их короля.

– В том-то и дело! Трюк с ядом у них не прошел, а применять к тебе насилие они вряд ли решатся… Ладно, пока что подождем, а там посмотрим.

– У меня есть поручение, которое я непременно должен выполнить, – сказал Корум. – Я не могу позволить себе ждать.

Ганафакс усмехнулся.

– По-моему, подождать тебе все-таки придется, принц Корум! Я немножко умею колдовать, и у меня в запасе есть несколько трюков, но ни один из них здесь не срабатывает – понятия не имею, почему. Так что если уж колдовство нам помочь не может…

Корум поднял Руку Квилла и задумчиво на нее посмотрел.

Потом глянул в заросшее бородой лицо своего товарища по несчастью.

– Ты когда-нибудь слышал о Руке Квилла?

Ганафакс нахмурился.

– О да… По-моему, это единственное, что осталось от Исчезнувшего Бога, одного из двух братьев, которые вели какую-то междуусобную войну… Легенда, разумеется. Таких очень много…

Корум показал ему свою левую руку.

– Вот. Это Рука Квилла. Ее дал мне один колдун. Вместе с Глазом Ринна. Он говорил, что эти Рука и Глаз обладают невероятным могуществом…

– А сам ты этого не знаешь?

– У меня пока не было возможности проверить их в деле.

Ганафакс, казалось, был чем-то встревожен.

– Мне кажется, подобное могущество слишком велико для смертного… Последствия могу оказаться поистине чудовищными.

– Не думаю, что у меня есть какой-то выбор. Я принял решение: я призову на помощь те силы, что заключены в Руке Квилла и Глазу Ринна!

– Надеюсь, ты напомнишь им, что я на твоей стороне, принц Корум?

Корум расстегнул латную перчатку. От напряжения его била дрожь. Потом он резким движением сдвинул на лоб скрывавшую глаз повязку.

И снова перед ним возникли мрачные миры, иные Измерения. Снова увидел он страну, где светило черное солнце, и те четыре фигуры в плащах с надвинутыми капюшонами…

Но на этот раз он посмотрел им прямо в глаза.

И вскрикнул.

Но он не смог бы назвать причину охватившего его ужаса.

И снова посмотрел им в глаза.

Рука Квилла потянулась к черным фигурам, и те обернулись к ней: они ее увидели. Ужасные глаза их, казалось, высасывали из Корума живое тепло, но он продолжал смотреть прямо на них.

Рука Квилла сама подала им повелевающий знак.

Темные фигуры двинулись по направлению к Коруму.

Он услышал голос Ганафакса:

– Я ничего не вижу! Кого ты заклинаешь? Что там?

Корум не отвечал. Пот лил с него ручьем, он весь дрожал, но Рука Квилла по-прежнему звала к себе порождения Тьмы.

Откуда-то из-под плащей четыре призрака извлекли огромные стальные косы.

Корум с трудом шевельнул онемевшими губами:

– Сюда. Ко мне, в это Измерение. Подчиняйтесь!

Они приближались; казалось, они проходят сквозь кипящий туман.

Вдруг Ганафакс вскричал дрожащим от ужаса голосом:

– Боги! Это же Тени из Колодцев Великого Пса! Шефанхау! – Прыгнув, как кошка, он спрятался за спиной у Корума. – Вот страх-то! Держи их от меня подальше, вадхаг!

Раскрылись странной формы уродливые рты; послышались низкие гудящие голоса:

– Повелитель. Мы выполним твою волю. Мы выполним волю Квилла.

– Сломайте эту дверь! – приказал им Корум.

– А мы получим настоящую цену, повелитель?

– Какова же ваша цена?

– Человеческая жизнь за каждого из нас, повелитель.

Корума передернуло.

– Ладно. Вы получите свою цену.

Огромные стальные косы взметнулись лишь раз, и массивная железная дверь рухнула на землю, а четыре черных существа, истинные шефанхау, порождения Тьмы, первыми стали подниматься по узкой лестнице.

– Мой воздушный змей! – прошептал вдруг Ганафакс. – Мы можем еще спастись!

– Воздушный змей?