Железный зверь Иванов Сергей

1

Обхватив тонкими руками плечи, Т'эрик оцепенело стоял возле узкого окна, совершенно заслоняя его даже своей излишне стройной фигурой. Изнурительная дрожь с самого утра сотрясала его тело, хотя в сумеречном этом коридоре вовсе не было холодно. И за окном здесь не буйствовал Ветер, и не раскалывали пространство могучие разряды, и не мчались по небу сплошным клубящимся потоком черные тучи, изредка подхлестываемые чудовищными Вздохами. Здесь было тихо и спокойно – всегда. Как ущелье, тянулся меж двумя рядами многоэтажных гранитных блоков широкий проспект – прямой настолько, что просматривался отсюда до самой Срединной стены. А от беспокойного климата его укрывала прозрачная пленка, слегка провисшая между плоскими крышами блоков. Впервые Т'эрик смотрел на Столицу изнутри, с высоты Дворцового Кольца, последнего и самого надежного из заслонов перед сердцем Империи – Храмом, где обитала сама Божественная Ю. И, похоже, второго такого случая судьба уже ему не предоставит.

В который раз Т'эрик зябко передернул плечами и покосился на воспитателей-Псов, маячивших за спиной. Скорее бы все кончилось! – с тоской подумал он. На что я надеюсь, дурень? Все же ясно заранее, все предопределено. Мне не дадут шансов – ни единого!..

К тому же на город уже опускалась ночь – время, когда тревоги и сомнения Т'эрика усиливались многократно, а душу смущали неясные желания, когда он был уязвимее всего. Испытания затягивались будто нарочно, а Т'эрика, конечно же, поместили в самый конец списка, словно бы понимая, насколько его изматывает ожидание, как выгорает он дотла от одних лишь дурных предчувствий.

Тьма вокруг неотвратимо сгущалась, и бодрости это не прибавляло. Некоторое время Т'эрик безнадежно наблюдал, как гроздями неостывших углей разгораются на полу осветительные плиты, отбрасывая бледные блики на гранитные стены. Затем его насторожил мерный шорох, надвигающийся вдоль плавного коридорного изгиба, словно это подкрадывалась исполинская змея.

Спустя несколько томительных мгновений загадочное существо возникло из-за поворота, и Т'эрик пристыженно хмыкнул: по бесконечному кольцевому коридору неспешно продвигалась на четвереньках ровная шеренга из шести голышек в полированных рабошлемах, синхронно мотая перед собой двуручными щетками. Трудились они как заведенные и походили друг на друга упругими ладными телами и смазливыми мордашками, будто их подбирали специально.

Завороженно Т'эрик следил за рабынями, пока одна из них не замерла, уткнувшись щеткой в его сапог, а вместе с ней застыла и вся цепочка. Спохватившись, он переступил через склоненную фигуру, и уборщицы немедленно возобновили движение, словно включившись. Т'эрик провожал взглядом их забавно оттопыренные, раскачивающиеся в едином ритме попки, пока голышек не поглотил сумрак. Затем прежние страхи вернулись к нему с новой силой. Ну сколько еще может длиться эта пытка!..

В отчаянии Т'эрик вцепился ладонями в оконную решетку, пытаясь задавить это омерзительное, высасывающее силы и опустошающее душу трепыхание пугливой плоти. Взгляд его упал на запястья, выдвинувшиеся из широких рукавов, и Т'эрик неприятно поразился, насколько похожи они на руки голышек – такие же тонкие, гладкие. И с этими прутиками он еще смеет на что-то рассчитывать? Безумие!..

Внезапный скрип дверей едва не подбросил Т'эрика в воздух, хотя он уже истомился его ждать. Рывком повернув голову, юноша вонзился взглядом в долговязую, не слишком складную фигуру Доуда, возникшую из проема.

– Ну? – спросил Т'эрик одними губами и шагнул к приятелю вплотную. – Куда?

– Как и хотел, – пробормотал Доуд недоверчиво. – Останусь при дворе. Даже не очень терзали.

Еще бы, с завистью подумал Т'эрик. С такой родословной!.. После посещения заветного зала что-то изменилось в длинном лице Доуда, будто он уже примерял на себя новую роль. Или это показалось Т'эрику?

Блуждающие глаза Питона вдруг зацепились за лицо друга, и он зашептал торопливо:

– Полный обвал, старичок. Испытателем теперь сам Кэн – уж его тебе не обойти при всем старании!

У Т'эрика оборвалось сердце. «Кэн?» – переспросил он обреченно, и Доуд сочувственно кивнул. Ах, как все плохо! – с тоской подумал Т'эрик. Когда мне наконец повезет – ну хоть раз? Должна же быть справедливость!..

– Это мой единственный шанс, – сипло произнес он. – Если не попытаюсь сейчас – мне не выплыть. И зашлют меня навечно в такую дыру!..

– Ну почему ж – навечно? – без уверенности возразил Доуд. – Потерпи пару-тройку лет, а потом мы тебя вытащим.

– Ну да, если вспомните! – фыркнул Т'эрик. – Кто я вам тогда буду? К тому времени вы уж вознесетесь высоко!

Затравленным зверем смотрел он на дверь, за которой вершились судьбы, и понимал, что отныне вся жизнью его будет проходить вот так: перед захлопнутыми наглухо створками. А почему, собственно, – чем он хуже других? Разве он виноват, что беспечные его пращуры не слишком радели о чистоте породы, а родичи поближе и вовсе не сумели выжить? За что же его-то бить?

– Кэн? – повторил Т'эрик осторожно. – А что – Кэн? Разве он не человек?

– Забудь и думать, дружище! – тревожно воззвал Доуд. – Чего бы ты там ни воображал о себе, но ведь это Кэн, основатель нашего стиля. Любой из его подмастерий разбрызжет тебя по стенам!..

– Пусть! – откликнулся Т'эрик угрюмо. – Значит, большего я не стою.

Изо всех сил он старался задавить страх или хотя бы не пропустить его наружу, но позорная дрожь трепала Т'эрика все заметней. Чего же я страшусь больше? – спрашивал он себя. Поражения или смерти? Или чужой силы? Господи, какой стыд! Ну почему я не умею разозлиться по-настоящему?!..

– Опомнись, парень! – негромко предостерег Доуд. – На что замахиваешься? Надо же знать свой предел!

В его словах Т'эрику почудилась спесь завтрашнего придворного, но он лишь усмехнулся уныло. Чего ж странного? Эта проклятая дверь уже развела выпускников по разным тропам, и школьная дружба отходит в прошлое. Каждому да воздастся по заслугам!.. И что проку в пустом бахвальстве? Куда мне против Кэна – тем более сейчас, когда едва держат ноги? Да меня теперь любой первогодок сделает!..

– За тебя даже некому мстить, – добавил Питон хмуро. – Они не станут церемониться.

На это тоже нечего было возразить. Погибший род не оставил Т'эрику ничего, кроме бессмысленной, бессильной гордости, и даже сама Истинность юноши до сих пор оспаривалась школьным Хранителем. С натугой Т'эрик растянул вздрагивающие губы в улыбку и ткнул приятеля кулаком в грудь.

– Веселей гляди, Длинный! – сказал он. – Зато меня некому и оплакивать.

Но тут проем двери призывно запылал, и улыбка Т'эрика превратилась в оскал. «Вот и все!» – безнадежно мелькнуло в сознании. Он попытался шагнуть вперед, но подошвы будто приклеились к полу. Переглянувшись, воспитатели цепко взяли Т'эрика за плечи, разом подтолкнули к дверям, словно в бездну. И только тогда смог он вступить в разверзшееся горнило.

Однако за порогом ноги отказали снова, ибо в первый момент Т'эрику показалось, будто он угодил под открытое небо, – настолько высоко вознеслись тут гранитные стены, теряясь в угрюмой мгле. Задохнувшись, Т'эрик уцепился взглядом за стену напротив, тоже устремленную ввысь, но нарядную и уютную, к тому же отягощенную дюжиной балкончиков, острым клином вздымавшихся от боков к центру. И тотчас оцепенел уже всем телом, потому что и сам вдруг оказался в перекрестье многих взглядов, нацеленных на него с балконов. Впрочем, Вершителей набралось только семь – зато занимали они четыре верхних уровня, удобно развалясь в креслах, и разглядывали Т'эрика с высоты, будто занятную букашку.

Затем зрительный луч Т'эрика притянуло к левому углу рокового клина, и он слегка воспрянул духом, обнаружив там наставника Ульфа – в легких доспехах и при мечах, элегантного и невозмутимого как всегда. Уж этот наверняка за него. А может, еще и… Нет! Школьный смотритель Ролл помещался ступенькой выше и сегодня мало походил на себя, вдруг растеряв обычную степенность. Неожиданно Т'эрик разглядел в нем тщедушного вздорного старика, из последних сил цепляющегося за теплое место, и ужаснулся превращению. Взгляд его метнулся вправо и чуть вниз, на мгновение задержался на обязательном здесь Хранителе, бесполом и бессмертном, как все они, и снова скакнул на ступень вверх, высветив Кэна во всем его грозном величии.

Это был костистый верзила, длинноногий и тяжелорукий, с устрашающим размахом плеч и суровым лицом, иссеченным шрамами. Громадные его мускулы облегала неизменная кольчуга, а с широкого черного пояса, словно рассекавшего Кэна пополам, настороженно свисали два меча – тех самых, знаменитых, с тигриными пастями на рифленых рукоятях. Говорили, будто с одного удара Кэн рассекает ими самые прочные доспехи либо сразу троих рабов, построенных в затылок, а о проворстве его и неутомимости ходили легенды. Воистину это был Мастер, создавший новый и убийственный стиль двумечного боя, а затем основавший при Дворце собственную школу, чего до него не удостаивались и более знатные. Даже наставник Ульф – мечник-виртуоз, не дававший спуска никому, – даже он вряд ли решился бы противостоять Кэну в бессрочном бою. А на что тогда рассчитывать Т'эрику?

– Подойди, – разорвал тишину властный голос. – Ты заснул?

Вздрогнув, Т'эрик вскинул глаза к самой вершине клина, куда едва доставало сияние осветительных плит, и, сузив зрительный луч до предела, различил там немолодого массивного вельможу, на просторных плечах которого возлежал приплюснутый череп, оживляемый лишь колючим мерцанием небольших, глубоко посаженных глаз. Без сомнения, это и был сам Хуг, Верховный Управитель Империи и Глава могущественного рода Крогов. Однако приказ исходил не от него, а от почти точной его копии, хотя вдвое моложе, обосновавшейся ступенью ниже. А ведь с верхних ступенек и падать больней, вдруг подумалось Т'эрику. Стоит ли тогда карабкаться?

На ватных ногах он пересек зал, тяжело опустился на колени. Как сквозь туман, услышал свой запинающийся голос, натужно выводящий затейливые обороты приветствия. Пару раз Т'эрик сбился, сразу взмокнув от смущения, и к привычному уже ознобу добавилось омерзительное щекотание капель по спине. К тому же липкие взгляды Вершителей стискивали его, будто незримой сетью, выкачивая остатки сил. Только сейчас Т'эрик в полной мере оценил безнадежность своей затеи и согласен был уже на любое решение, любой исход – лишь бы скорее. Только выпустите меня отсюда, ради Всемогущих Духов!..

Наконец Т'эрик замолчал, не смея поднять глаз, и в зале повисла пауза – густая, душная.

– Итак? – вновь хлестнул по нервам тот же голос, и смотритель Школы сноровисто подхватил:

– Итак, достославные господа, перед вами последний из испытуемых – воспитанник Т'эрик из рода…

– Как? – перебил молодой Крог. – Т'эрик? – И хмыкнул. – Потому и заикается?.. Продолжай!

– …из рода Куниц.

– Не помню такого. Ты не путаешь?

В смятении Ролл повернул голову к наставнику Ульфу. Тот равнодушно кивнул, и смотритель подтвердил:

– Из рода Куниц, высокий господин, – все верно!

– А может, Гиен? Откуда у него это спотыкающееся имя?

Окончательно смешавшись, Ролл снова обратил умоляющий взор к наставнику.

– В последнюю смену династий род Т'эрика вырезали вчистую, – ровным голосом пояснил Ульф. – Родичей у парня не осталось, и начинать ему приходится на пустом месте.

– Нарушая при этом чистоту линии, ведь так? – проскрежетал Крог брезгливо. – Хотя откуда она здесь! Сколько колен насчитывал род – десять, двенадцать?

– Пятнадцать.

– Одно название! И посмотрите на него – усредненный, будто смазливчик с плаката. Куда ему в родоначальники – он и на воина-то не похож. Нарядить бы его девицей да отправить в гарем… А, мой добрый Ульф?

– Парень опаснее, чем кажется, – нехотя возразил наставник. – Никому бы не посоветовал загонять его в угол.

– В самом деле? – насмешливо усомнился Крог. – А ну-ка, юнец, сбрось куртку! Заодно проверим и твой пол.

Вспыхнув, Т'эрик снова метнул взгляд на самый верх, но старый Хуг, кажется, уже дремал, прикрыв глаза тяжелыми веками. Духи, за что? – взмолился Т'эрик. Послушание выше стыда – может быть. Но не выше же чести!.. Непослушными пальцами он разомкнул застежки, медленно развел в стороны борта.

– Я сказал: сбрось! – рявкнул мучитель.

С тихим шелестом куртка соскользнула с плеч Т'эрика, мягко легла на пол. Съежившись от стыда, он смотрел теперь себе под ноги, не в силах приподнять чугунный взгляд. Божественная Ю, что ж они вытворяют со мной! Если я такое ничтожество, что за радость втаптывать меня в грязь еще глубже?..

– А сложен неплохо, – неохотно признал молодой Крог. – Хотя породой, конечно, не пахнет. И отчего так тощ? Плохо кормите, а?

Ярш – вот как его зовут! – вдруг вспомнил Т'эрик. Старший сын Хуга и его наследник. Но на меня-то он с чего взъелся?

– Мясо нарастет, – заверил Ролл. – Т'эрик – младший в выпуске.

– Так, может, вы поторопились?

– Т'эрик умеет, что и я, – снова заговорил Ульф. – И делает это лучше. Он начинен энергией по самые ноздри и ловок, точно обезьяна.

– Вот подходящее имя для нового рода! – съязвил Ярш. – Но куда ты клонишь, славный Ульф? Место главного учителя занято.

– Я уверен, – внятно объявил наставник, – ни одному из выучеников Кэна не управиться с Т'эриком.

Что он говорит? – ужаснулся юноша. – Не хватало разгневать Мастера!.. И точно: безучастный до этого Кэн вдруг ощутимо и опасно напружинился, резанул вокруг себя пронзительным взглядом. Зрачки его качнулись вправо-влево и нацелились на злосчастного Т'эрика, придавив того к полу.

– Щенок! – пророкотал Кэн, слегка вздернув верхнюю губу.

Он был прав, конечно, только стоило ли метать молнии впустую?

– Со всем почтением к Учителю, – невозмутимо продолжал Ульф, – должен заметить, что он так и не сумел воспитать бойца искуснее себя – или не захотел. А вот Т'эрик побьет любого из школы Кэна, включая меня.

Неправда! – Т'эрик едва удержал себя от крика. – Я лишь прилежный подражатель, и Ульф знает это лучше других. Зачем же он подставляет меня, что за странные игры?..

– Но для полной ясности он обязан превзойти самого Кэна, – вкрадчиво проскрипел Ярш. – Я не прав?

Убийца, падаль! – Т'эрику хотелось выть от обиды. – Мало надо мной измывались – теперь вздумалось вогнать в землю с головой? Ну уж нет, не дождетесь: больше я и рта не раскрою!

– Во всяком случае, Т'эрик продержится против него один период, – произнес Ульф. – Этого хватит?

Немыслимо, невозможно: наставник продавал своего любимца с потрохами! Да кому же верить тогда?

– Что скажешь, доблестный Кэн? – спросил Ярш. – Хватит тебе этого?

Мастер наградил невозмутимого Ульфа свирепым взглядом и ответил:

– Готовьте котел для мяса.

– Осталось уломать овечку, – со смешком заметил Ярш, развлекаясь от души. – Похоже, наш герой не слишком-то рвется в бой.

Т'эрик в самом деле почти терял сознание, готовый уже взмолиться: убейте меня сразу – либо отпустите! Кажется, ему расхотелось становиться взрослым. Пустячные детские игры внезапно кончились, и теперь ставкой была жизнь. Что имеем? – прикидывал он лихорадочно. – Двое… нет, даже трое наверняка против меня. Хранитель, как всегда, ускользнет от решения. Управитель – тот просто заснул. И только один Ульф вроде на моей стороне, хотя… Постойте, но ведь Вершителей было семеро! Кто же седьмой?

И тут сверху к Т'эрику слетел шелестящий смешок. Мгновенно он вскинул глаза и надолго забыл обо всем, ошеломленный редкостным зрелищем.

Слева от Управителя угнездилась в глубоком кресле молодая женщина со стройным гибким телом, затянутым в складчатое платье. Ее небольшую голову охватывал изящный решетчатый шлем, пепельные волосы были искусно заплетены в широкий капюшон, а от крохотных мочек стекала по высокой шее мельчайшая, причудливо расцвеченная чешуя, исчезая под тугими складками. Бледное лицо незнакомки туманилось, будто вуалью, тенью от капюшона, а из сумрака холодно мерцали длинные глаза – завораживая, повелевая. Впервые судьба столкнула Т'эрика с загадочной и грозной Коброй, и, наверное, он устрашился бы сглаза, если бы без того не притягивал несчастья с самого рождения. Но более всего поразила Т'эрика ее надменная, неприступная красота. Да провались все в Подземелье! – думал он очарованно. Не нужно мне ни роскошных замков, нашпигованных рабами и слугами, ни власти над тысячами, ни скоростных бегунков и дорогого оружия, – но довольствоваться объедками еще и тут!.. Конечно, я слишком ничтожен, чтобы владеть таким сокровищем. Но дайте хотя бы прикоснуться, не отлучайте от чуда – я ведь не прошу многого.

Избегая ее стылых пронзительных глаз, Т'эрик скользнул восхищенным взором вниз, угадывая под плотной тканью безупречные пропорции, и вдруг наткнулся на маленькую нагую ступню, будто нечаянно выставленную напоказ. Соблазнительное это видение мерно покачивалось, мелькая розовой подошвой, тонкие пальцы беспокойно шевелились – Кобра или дразнила Т'эрика, словно дикого зверя в яме, или… С опозданием он вспомнил о собственной полунаготе, но ощутил не подобающий случаю стыд, а сладостное томление в паху, совершенно неуместное сейчас. И каждый взмах холеной ножки отзывался в Т'эрике жаркой волной, точно их уже оставили наедине.

– Нет, – с сожалением произнес Ярш, – по всему судя, потехе не быть: переусердствовали. А может, и к лучшему – а, непревзойденный? Победа над сосунком не прибавит тебе славы.

Очнувшись, Т'эрик с усилием оторвал взгляд от завораживающего мелькания и украдкой оглядел зал, убеждаясь, что занавес приоткрыли только для него. Что же выходит? – недоумевал он. Значит, за меня уже двое? А я не грежу? От подобных передряг немудрено и… Но ведь есть еще один голос, самый весомый! За кого скажет он?

Запрокинув голову, Т'эрик впервые посмотрел на Верховного Управителя в упор – будто перекинул мостик через разделявшую их пропасть. В конце концов, с отчаянной надеждой заклинал он судьбу, разве там, наверху, не такие же люди? И говорят на похожем языке, и хотят, наверное, того же, и так же страшатся падения – почему же нам не понять друг друга? И пусть наши линии жизни лишь однажды сблизились настолько, чтоб был слышен и голос снизу, – я не упущу шанс!..

Словно разбуженный безумной этой молитвой, старый Хуг приподнял морщинистые веки и с высоты придавил Т'эрика равнодушным взглядом.

– Пусть скажет сам, – проскрипел он голосом истинного Крога.

Ярш удивленно взглянул на отца, но спорить не стал.

– Ну, ты слышал? – подхлестнул он Т'эрика. – Есть пожелания, просьбы – говори!

Раздавленный общим вниманием, Т'эрик с трудом разомкнул губы, чтобы униженно поблагодарить, а затем отречься от всего разом. Но взамен вдруг произнес неслыханное, ужасное:

– Высокий господин! Если такое возможно, я желал бы посвятить судьбу Божественной.

И умолк в панике, не смея шелохнуться, мечтая провалиться в Подземелье от этих беспощадных, презрительных глаз, разглядывающих его, точно диковинного уродца. Лишь Ульф одобрительно кивал головой.

– Ничтожество, грязь!.. – внезапно пискнул смотритель. Но тут же прикусил язык, напугавшись еще больше: никто ведь не давал ему слова.

– Хочешь служить Ю? – безразлично спросил Хуг. – А чем докажешь право?

Может, и не поздно было отступить, но лавина уже захлестнула, понесла Т'эрика. Упираясь, как под Ветром, он смотрел теперь лишь на Управителя. Хотя луч его зрения странным образом рассеивался, и Т'эрик замечал многое из того, чего видеть не должен был: и подхлестывающие, будоражащие взмахи Змеиной ноги, и предвкушающую ухмылку Ярша, и свирепые взгляды Кэна. А сам Т'эрик будто выплескивался наружу, растекаясь по залу мерцающим туманом.

– Крепостью своей веры, высокий господин, – отозвался он негромко. – Более ничем.

Ярш утробно фыркнул, но промолчал; остальные тем более не смели вмешиваться в разговор. А Хуг не торопился его заканчивать.

– Знаешь, чего это будет стоить? – снова спросил он.

– Догадываюсь, господин.

– Твой род оборвется на тебе.

– И пусть.

– Там не достигнуть ни славы, ни власти, и никогда тебе не жить в достатке.

– Я обойдусь.

– Вообще, Стражи не живут долго.

– На все воля Духов, господин.

Старик помолчал, наблюдая за Т'эриком сквозь прорези в толстой шкуре. Кажется, тот сумел его заинтересовать. Собственно, чем?

– Наконец, основное, – проскрипел Хуг. – Со Стражей особый спрос.

И тогда Т'эрик выдавил из себя главную на сегодня, роковую фразу – облизнув пересохшие губы, он произнес:

– Я готов на самые строгие испытания.

И тотчас поймал на себе новый взгляд Кэна – прославленный мечник смотрел на него, точно мясник на тушу, выбирая подходящие для удара места. Но теперь это мало заботило Т'эрика: последние крохи его существа выкачивались в пространство взмахами маленькой ступни, оставляя внутри гулкую пустоту. И тревожный ритм Кобры отзывался в Т'эрике грохотом, заставляя вздрагивать мышцы, словно он уже стал продолжением ее ноги.

– Слово сказано, – подвел черту Хуг. – Зови своих костоломов, мастер.

– Зачем же? – Кэн осклабился. – Я испытаю его сам!

Он распрямился во весь рост, и внезапно это движение отразилось в Т'эрике, будто в уменьшительном зеркале. В три прыжка дворцовый мастер соскочил на пол и стал против юноши, разминая запястья.

– Набиваешься в Стражи, щенок? – процедил он. – Похоже, вообразил себя двумечником?

– Я умею драться, – возразил Т'эрик тихо. – Постараюсь не разочаровать вас, Учитель.

Кэн недоуменно нахмурился, но Т'эрик и сам плохо представлял, что за смысл вкладывал в эти слова. Да что с ним такое вообще? Уж не тронулся ли он умом после всех этих переживаний!..

Краем глаза Т'эрик увидел, как Ульф смахнул с пояса мечи и бросил их вниз, к ногам ученика. Не позволив лучшим клинкам Школы столкнуться с плитами, юноша подхватил их за рукояти, единым взмахом стряхнул ножны, влюбленно оглядел. Конечно, до знаменитых мечей Кэна им было далеко, но привычка часто перевешивает качество, а знакомое оружие всегда надежней.

Внезапно что-то круто изменилось в Т'эрике… или в мире? Сгинул прочь поддерживавший Т'эрика ритм, и сама Кобра будто растворилась в сумраке вместе с соблазняющей своей ногой. Осиротевшее его существо, так искусно выманенное из обжитой берлоги, в отчаянии заметалось по залу, но всюду натыкалось на двери, запертые наглухо. Снова его предали – в который уже раз! Ошалев, Т'эрик затрясся, как перед припадком, скованный невыносимым, обжигающим ужасом, готовый уже вопить о пощаде, но… позор страшил хуже смерти.

Взмокшими ладонями он крепче уцепился за рукояти мечей и неуклюже салютовал противнику – мускулы едва слушались. Теперь Т'эрик знал твердо, что жить ему осталось мгновения. Вскинув голову, он заставил себя взглянуть Кэну в глаза и сквозь прорези в шлеме вдруг ощутил завораживающую бездонную пустоту, словно бы там неосторожно приоткрылись два оконца. На миг закружилась голова, затем кружение схлынуло – вместе с дрожью и страхом. От недавней вялости не осталось следа, но и тело больше не принадлежало Т'эрику. Он услышал свистящий шепот: «Ну давай, щенок!» – и послушно шагнул навстречу зову.

И тогда Кэн атаковал. Его выпад был внезапен, как взрыв, и столь же сокрушителен – Т'эрик не успел бы и шелохнуться, если бы не был сейчас простым дополнением к мастеру, его отражением. Но сейчас он парировал удар, не запоздав ни на миг, – хотя отдачей ему едва не выворотило плечо.

Удивленный, мастер отхлынул и заскользил вокруг Т'эрика, словно по льду. Покончить с наглецом единственным ударом не удалось, однако это не обескуражило Кэна: слишком он верил в свою силу.

– Не тяни, Кэн, – вдруг отчетливо проскрежетал Ярш. – Вырви ему нутро, ну же!

Фыркнув, Кэн ринулся снова. Сталь взвизгнула, налетев на сталь, но теперь это оказалось лишь началом атаки. Хлесткие выверенные удары следовали один за другим, серия без задержки сменяла серию, постепенно усложняясь, – но рефлексы Т'эрика безошибочно откликались на каждое движение Кэна, угадывая его в зародыше, как будто их тела слились в одно. И любой из смертоносных взмахов мастера вязнул в уверенной обороне испытуемого, словно они разыгрывали показательный бой. Свирепея, Кэн все взвинчивал темп – Т'эрик следовал за ним, словно приклеенный, постепенно выбираясь из транса и не теряя, однако, упоительного чувства партнера. С удивлением он убеждался, что пока уступает противнику разве в силе, да и здесь разрыв оказался вовсе не столь зияющим. Похоже, славу Кэна слегка раздули… либо Т'эрик все-таки недооценил себя.

А Кэн набрал предельные обороты, и теперь удары сыпались на Т'эрика с частотой барабанной дроби. Но сам-то он еще не исчерпал своих ресурсов и, уверившись в этом, стал осторожно прикидывать, холодея от восторга и собственной дерзости, а не пора ли слегка пошерстить мастера? Клянусь Горой, почему бы нет!.. Впрочем, на это вряд ли хватило бы времени: все положенные для испытания сроки уже вышли, и сигнал о прекращении схватки мог прозвучать в любой миг.

– Хватит выделываться, идиот! – внезапно рявкнул Ярш. – Свое место ты уже проиграл – теперь подумай о шкуре!

Т'эрик метнул на него недоуменный взгляд. Но тут очередная серия Кэна – из самых заковыристых – еще до завершения сменилась другой, и теперь Т'эрик едва успел среагировать. Затем последовало новое переключение, потом еще и еще. Скачки все учащались, и скоро от прежних, знакомых серий не осталось следа – Кэн изорвал их в клочья, а из обрывков составлял нечто неожиданное, неведомое юноше, прибереженное, видно, для самого узкого круга. И против такого не отыскалось у Т'эрика готовых рефлексов. Разом вычерпав себя до дна, он едва ухитрялся удерживать оборону – на одном лишь волшебном чутье, с ужасом ощущая, как появляются в ней трещины, сквозь которые сверкающие клинки Кэна проникают все глубже. И понимал, что полный развал ее – дело ближайших мгновений.

Отчаянным усилием Т'эрик разорвал дистанцию и вскинул пылающее лицо к Вершителям, безучастно взирающим на расправу. «Это нечестно! – хотелось ему крикнуть. – Нас же не обучали такому – я не должен уметь!..» Но даже Ульф не встал бы сейчас на его защиту: бывший наставник уже добился своего, поднявшись на ступеньку, и чересчур шустрый ученик теперь становился помехой. Да здесь же все против меня, мелькнуло у Т'эрика в голове, – все без исключения! И всем по вкусу моя кровь.

– Грязь! – внятно произнес он. – Все вы – грязь!

– Что, это нам? – удивился Ярш. – Ну и выкормыш у тебя, Ульф!

– Я учил его иному, – возразил наставник. – Наверное, врожденный порок.

– Кончай его, Кэн! – распорядился Ярш.

И в третий раз мастер бросился на жертву, умелыми взмахами раздирая ее оборону в клочья, высвобождая пространство для последнего, решающего удара. Всей голой кожей Т'эрик ощущал, как в заслонявшей его броне стремительно расползается прореха, как в эту прореху врывается отточенная сталь и хищно бросается на беззащитное тело.

Безумным прыжком Т'эрик избежал губительного удара – тот лишь распорол ему бок – и опрокинулся на пол, задыхаясь. Все! – понял он. Теперь окончательно все. Я проиграл, провалил испытание… Хотя какое же это испытание – это убийство!

Зажав кулаком рану, Т'эрик беспомощно следил за надвигающимся Кэном и чувствовал, что тот победил его бесчестно, подло, – и видел, что Кэн тоже сознает это. Но, кажется, здесь играли по иным правилам, непостижимым для чужака. Странно, но Т'эрик больше не ощущал ни страха, ни боли – наверное, в них был смысл, пока оставалась надежда, а его сейчас не спас бы и вопль о пощаде. Или же все чувства захлестнула обида – горькая, клокочущая, распирающая грудь обида на жестокий, несправедливый, но такой заманчивый мир, в который Т'эрика не пожелали впустить. И с каждым мигом давление изнутри нарастало, будто рвалась на волю его бунтарская суть.

Прищурясь, Кэн крутанул клинками, нацеливая их вниз, и вскинул над головой, готовясь пригвоздить Т'эрика к полу. Никто из Вершителей даже не шевельнулся, чтобы ему помешать, а в следующее мгновение мастер с торжествующим ревом устремил мечи в неподвижную жертву.

И тут будто огненный шар взорвался у Т'эрика в груди, расплескавшись по всему телу, разнося в щепы сковывавший его каркас из установок и ограничений, за годы обучения превративших Т'эрика в боевой автомат. Взрывной волной его подбросило ногами вверх, на самые кончики мечей, перевернуло в воздухе. Клинки Кэна лязгнули о плиты, и сам он не успел ничего понять, когда Т'эрик налетел на него, словно шторм. Наперекор всем правилам, немыслимыми яростными рывками он за мгновение взломал оборону мастера, прорвался внутрь и будто прокатился по Кэну чудовищной шестерней: пропорол мечом бедро, следом – бок, а третий удар должен был разорвать Кэну горло, но в последний миг Т'эрик сумел развернуть меч и ударил врага рукоятью в висок. Мастер рухнул как подкошенный, теряя клинки.

– Остановите его! – раздался под сводами скрежещущий вопль Ярша. – Ульф, стража!..

Круто развернувшись, Т'эрик полоснул по Вершителям гневным, непрощающим взглядом. Наставник благоразумно помалкивал, остальные тоже застыли изваяниями. Зато из сумеречных угловых ниш возникли четверо дворцовых Псов – громадных, кряжистых, не чета школьным, – и стали надвигаться на юношу осторожными шажками, наставив алебарды.

– Я выдержал испытание? – звенящим от возбуждения голосом спросил Т'эрик. – Теперь я – Страж?

Он заговорил без спроса, но никто не осмелился его одернуть: они боялись его – эти надменные, заоблачные Вершители!.. А кто, собственно, придумал, будто Т'эрик не ровня им?

Не дожидаясь ответа, он уронил на пол одолженные Ульфом мечи, взамен подобрав прославленные клинки Кэна, свой законный трофей. Чуть подумав, перевесил на себя и тяжелый боевой пояс поверженного мастера – с ножнами, тросометом и многими потайными кармашками, в которых еще предстояло разбираться.

– Не передумал? – раздался мерный голос Хуга – единственного, пожалуй, кого не смутила победа Т'эрика. – Умелые мечники нужны везде…

– Я не меняю решений, – дерзко перебил Т'эрик. – И вы обещали!

– Как хочешь, – равнодушно проскрипел старик. – Но ничто не делается сразу… Ладно, ступай!

Еще раз обведя всех вызывающим взглядом, Т'эрик остановил луч на красавице Кобре и, как она ни старалась увести тот в сторону, не отвернул, пока не прощупал ее сверху донизу, будто желанную добычу. Лишь затем подобрал с пола куртку и направился к выходу, даже не удостоив Вершителей поклоном.

А за дверью его встретил Доуд, уже истомившийся ожиданием. Разглядев Т'эрика, он ахнул:

– Всемогущие Духи, что с тобой сделали!

Усмехаясь, Т'эрик натянул на плечи куртку.

– Ты не видел Кэна, – ответил он небрежно. – Мне-то хоть носилки не требуются.

– Врешь! – выдохнул Доуд. – Ты уложил Учителя? Так не бывает!

– А вот это, по-твоему, что? – Т'эрик провел ладонями вдоль нарядных ножен, свисавших с черного пояса к самым его щиколоткам.

– Разорви меня Ветер! – воспламеняясь, вскричал Доуд. Развернувшись к притихшим надзирателям, он рявкнул:

– Вы не поняли, бездельники: господин ранен. Ну-ка, живо за лекарем!

Без слова Псы припустили прочь – Доуд следил за ними, злорадно ухмыляясь.

– Не знаешь, – вполголоса спросил Т'эрик, – кто эта Кобра?

– Ха, заметил! – сразу оживился Питон. – Это же Зия – советник Управителя и, кстати, моя дальняя родственница… Эй, ты куда? – удивленно окликнул он Т'эрика, вдруг шагнувшего в сторону.

– Хочу прогуляться здесь, – отозвался тот через плечо. – Не жди меня, Длинный!

Впрочем, он и сам не сознавал, что повлекло его вдоль коридора: неспадающая ярость или чей-то невнятный зов. А может, Т'эрику в самом деле вздумалось осмотреть Дворец, точно он захватил эту громаду с бою.

2

Кольцевой коридор, окаймлявший по периметру все дворцовые секторы, был не особенно широк, но высотой впечатлял. И, судя по плавному изгибу стен, пройти его полностью непросто. Вопреки устоявшемуся мнению, Дворец уже выглядел уснувшим – хотя времени после захода прошло немного. А может, на ночь жизнь отступала в его загадочные глубины. Во всяком случае, никто не встречался Т'эрику на пути, и лишь окаменевшие в нишах Сторожевые Псы провожали юношу пристальными взглядами, передавая от одного к другому. Можно не сомневаться, что любая попытка углубиться во Дворец будет пресекаться Псами немедленно и решительно, как их и натаскивали.

Расправив худые плечи, Т'эрик усмехнулся зловеще: что ж, пусть попробуют остановить Мастера! Клянусь Горой, сколько бы зубов об меня ни обломали, я прорвусь к истокам и дознаюсь, кому и чем я помешал настолько, что потребовались крайние меры. И какая могущественная свора сплотилась, чтоб устранить одного беспородного щенка! Как хотите, но эта странность требует объяснения… Кто я, господа? Я желаю знать!

Чувствовал он себя великолепно, будто проснулся наконец. Даже не беспокоила свежая рана в боку, еще кровоточащая. Нерастраченные в бою силы влекли его по коридору, точно облачко дыма, – Т'эрик едва касался ногами пола и перебирал ими больше по привычке, готовый воспарить к потолку при первой опасности. Состояние это походило на опьянение, но мыслил Т'эрик на удивление ясно и подмечал вокруг все, словно бы растворясь частью сознания в окрестном пространстве. А ход внутрь Дворца он ощутил прежде, чем увидел, и загодя стал готовиться к прорыву, укладывая поудобней ладони на рукоятях мечей. Но тут же недоуменно закрутил головой, вдруг почувствовав, как прервалась отлаженная цепочка надзирающих взглядов.

Очередной Пес в самом деле будто обратился в столб, уставясь перед собой остекленелыми глазами. Остановившись против него, Т'эрик угрожающе потянул мечи из ножен. Однако верзила не шелохнулся, и вряд ли это было притворством – на нынешнем своем подъеме юноша распознал бы обман сразу. По всем признакам, Псиный дух витал далеко отсюда, оставив грузное тело без присмотра в самый неподходящий момент. Не странно ли: искомый ход начинался за спиной именно этого Пса, заснувшего на посту с риском для головы. Тогда что это: ловушка или приглашение? А впрочем, велика ли разница!..

В сомнении Т'эрик огляделся. Здоровяк Пес наглухо перегораживал проем, не отличимый снаружи от обычной страж-ниши. К тому же, оба его соседа наверняка доставали сюда взглядами. И каждый миг задержки, каждое неосторожное движение Т'эрика могли переполошить весь Дворец. Но отказываться от нечаянного подарка ему не хотелось – чем бы ни грозил тот в дальнейшем.

Ладно, решился наконец Т'эрик, испытаем судьбу еще раз. А заодно проверим и силы.

Отступив к самой стене, он рванулся на сторожа, будто нацелился прошибить его насквозь. Но в последнее мгновение вдруг взмыл в воздух и аккуратно обогнул ребристый Псиный шлем, чиркнув лопатками по низкой притолоке. В следующий миг перевернулся через голову и мягко приземлился на ноги, замерев настороженно. Здесь его никто не встречал, и сзади было тихо – стало быть, проникновение состоялось. А что дальше?

Как и предполагалось, впереди Т'эрика ждал лабиринт, один из многих во Дворце, – причудливо запутанный, со странными глянцево-черными стенами и протянутыми по полу цепочками осветительных плит, растопыривших вокруг себя узкие лучи, будто щупальца. Вдобавок плиты вращались, раздражая глаза плывущим светом, а когда лучи ползли по стенам, там словно распахивались окна с видом на чужую гористую страну. Крутые ее склоны кишели бредовыми чудовищами, казавшимися, впрочем, ошеломляюще реальными – особенно, когда те вдруг выдвигались из пограничного сияния и принимались шарить по коридорам лабиринта словно бы в поисках добычи. С непривычки подобные фокусы могли впечатлить кого угодно. Но остановить?..

Пожав плечами, Т'эрик двинулся через лабиринт, опасливо рассекая телом грузные туши призраков. Пронзительные лучи продолжали хлестать по глазам, завораживая ритмом, и с каждым шагом становилось труднее отличать реальность от видений. Совсем скоро предательские стены окончательно растворились в мерцании бликов, и мир чудовищ поглотил Т'эрика. Теперь он видел вокруг лишь нагромождения черных скал и неприступные горные отвесы, вздымающиеся к свинцовому мареву, навеки погрузившему эту страну в сумрак. Потом откуда-то пополз рваными клочьями туман, а ноздрями Т'эрик отчетливо уловил дурманящий дух – и что это, тоже мираж?

Все же вдохновение не покидало Т'эрика. Это оно уверенно вело юношу сквозь лабиринт, уберегая от ловушек и тупиков, и даже о грядущей опасности предупреждало заранее, словно выуживая ее из недалекого будущего. Лишь дважды среди древних чудищ и груболицых великанов в допотопных доспехах промелькнули современные воины с характерными черепами Крогов, и оба раза Т'эрик успел отступить, избежав неприятной встречи.

А туман наползал все гуще, затопляя белесыми клубами многослойные кошмары. Но ориентироваться в непроницаемом мареве оказалось даже проще, к тому же слышнее стали далекие голоса. Юноша двинулся на них, точно на сигнал маяка. И вскоре смог различать слова.

– Наш звереныш уже распробовал кровь, – глухо рокотал один, – и теперь не отступит. Доигрались!

– А кто угостил его свежатиной, разве не вы? – возражал другой, тоном помягче. – И к чему это привело? Нарушена блокада, и если теперь он начнет вспоминать…

– Да что вы носитесь с ним? – злобно вмешался третий, покряхтывая словно от боли. – Всегда проще убить!

– Во-первых, вы уже пытались, – снова возразил второй. – И зачем? Чтобы мятежный этот дух возродился неведомо в ком? Нет уж, пусть он лучше остается на виду, а мы будем стараться его укротить. Или хотя бы направить. Конечно, при первой серьезной угрозе и для тигренка отыщется рабошлем – если жизнь не научит его смирению.

– Проклятый род – ненавижу! – взъярился третий. – Всех бы их под корень – изменники, святотатцы, колдуны!..

– Просто ты завидуешь им, – со смешком заметил первый. – Еще бы: рядом с лучшими их бойцами померкла бы твоя слава! Да и так ли самобытна твоя система?

– Ложь! – рявкнул третий. – Клянусь Подземельем, я перебил бы их всех – одного за другим!..

– Пока что ты споткнулся на щенке-недоучке.

– От неожиданности. А в следующий раз я выпущу ему кишки. Этот род не должен возродиться!

– Умерьте свой пыл, достославный, – попросил второй. – Причем здесь весь род? По-настоящему опасна лишь эта линия.

– И потому вы собираетесь определить ее отродье в Стражи?

– Как раз там ему и место. Если хоть где-нибудь его можно утвердить в истинной вере, то лишь рядом с Ю. И еще запомните, мой…

Рядом обозначилась в тумане смутная тень, и только свежее воспоминание удержало юношу от упреждающего удара: он услышал знакомое шуршание чешуек. На сей раз волшебное чутье подвело Т'эрика – либо он просто выдохся. В самом деле, не довольно ли событий на сегодня?

А следом за чешуйками вблизи прошелестел вкрадчивый голос:

– Не много ль для первого раза, малыш? Пойдем, тебя следует подлатать!

Тонкие пальцы осторожно легли на его локоть, повлекли в сторону. И сразу угасли призрачные голоса, будто выключился маяк. Как она сыскала меня в этом бульоне? – недоумевал Т'эрик, против воли подчиняясь Кобре. – Или, как и всех змей, ее влечет на запах крови? Но тогда следующим сюрпризом может стать укол жала!..

Вдруг упершись, Т'эрик поймал женщину за податливые плечи, отважно и неумело нашел ртом мягкие губы. Ничего вкуснее он не пробовал еще – но разве не бывает сладким яд?

– Зачем же так грубо? – прошептала Зия, когда он ослабил хватку. – Я и без того знаю, кто тут сильнее.

Выскользнув из его рук, она повела Т'эрика сквозь туман, распахивая полог за пологом. И постепенно из белесого марева стали проступать стены – настоящие, без обмана, хотя затененные до черноты. Наконец туман иссяк, а чуть позже, за очередным тяжелым пологом, они из сумрака вынырнули в теплый свет, разлитый по просторной комнате. Пол ее утопал в пышном ворсе, поверх которого были разбросаны мохнатые подушки, а стены сплошь покрывали великолепные ковры. В каждом из восьми углов помещалось по широкой чаше, из чаш растекался по комнате тяжелый розовый дым.

– И что, здесь живут? – недоверчиво пробормотал Т'эрик, не решаясь осквернить сапогами роскошный пол.

– Здесь наслаждаются, дурачок! – негромко хмыкнула Кобра. – Чему только вас учат в Школе?

Раздраженно он повернулся к женщине. И вдруг оцепенел, впервые увидав ее лицо при полном свете. Неправдоподобное совершенство этих черт вгоняло в дрожь – сейчас Т'эрик не посмел бы ее даже коснуться. Но почему она-то снизошла: остренького захотелось?

– Уже смутился, победитель? – улыбаясь, шепнула красавица. – Будь проще – считай и это своим трофеем. Сегодня твой день!

Шурша чешуйками, она опустилась перед ним на колени и стала сноровисто расщелкивать пряжки на убогих его сапогах. Ошеломленный, юноша хотел было отступить, но тело не слушалось. Окаменев, он завороженно следил за ее проворными руками, выскользнувшими из широких рукавов, будто из нор. Чешуя покрывала руки до запястий, а дальше крепились две подозрительно массивные пластины, из-под которых жутковато змеились пальцы с острыми мерцающими ногтями. Все эти подробности Т'эрик фиксировал машинально, а в сознании снова расплывался туман, будто юноша пропитался им насквозь. Кажется, он даже забыл, зачем так упорно пробивался сюда. Разве не к ней?

Голенища распались. Сразу Кобра взметнулась в полный рост, потянула юношу за собой – и снова он не нашел в себе сил ей возразить. Вышагнув из привычных сапог, Т'эрик с опаской ступил на нежнейший ворс, гадая, не кишит ли он змеями. Однако без слова пересек следом за Зией странную комнату и протиснулся в темную каморку, обнаружившуюся за одним из ковров.

Вспыхнул свет, и Т'эрик мгновенно схватился за мечи, увидев вокруг с полдюжины напружиненных типов с одинаково отчаянными лицами и пылающими полубезумно глазами. Но в следующий миг в каждом из них узнал себя. Каморка сверкала от обилия зеркал и полированного мрамора, а присутствие здесь оборванца вроде Т'эрика казалось святотатством.

– Все потребное – тут, – Зия кивнула на одно из зеркал, служившее, как выяснилось, дверцей встроенного шкафа. – Справишься?

Столько хлопот из-за ерунды! – с прежней подозрительностью подумал Т'эрик. Но послушно придвинулся к шкафу и стал вышаривать на полках, среди непривычного обилия, подходящие снадобья. Затем нерешительно начал расстегивать куртку. Конечно, в Школе обучали самолечению, однако заниматься этим при свидетелях?!.. Хотя в окружении стольких зеркал бессмысленно пытаться обработать рану и при этом не выставить себя напоказ. Дьявол, как же это не ко времени!