Знаменитые расследования Мисс Марпл в одном томе нужен Кристи Агата

– Трудно сказать.

– По-моему, – сказала Пэт, – мы здесь не сильно кому-то нужны. – После секундного колебания она продолжала: – Дом сейчас принадлежит твоему брату, да? Он совсем не в восторге от того, что мы здесь.

Ланс внезапно хохотнул.

– Ясно, что не в восторге, но ему придется нас потерпеть, пока по крайней мере.

– А потом? Что мы будем делать, Ланс? Вернемся в Восточную Африку?

– Ты бы хотела туда вернуться, Пэт?

Она энергично закивала головой.

– Это здорово, – обрадовался Ланс, – потому что и я хочу того же. С Англией меня теперь мало что связывает.

Пэт просияла.

– Как замечательно. А то в прошлый раз я здорово напугалась: подумала, что ты решил остаться здесь.

В глазах Ланса вспыхнула дьявольская усмешка.

– Насчет наших планов, чур, язык за зубами, Пэт, – предупредил он. – Уж больно мне хочется прищемить любимому братцу хвост, хоть чуть-чуть.

– Ланс, только будь осторожен.

– Буду, буду, прелесть моя, просто я не понимаю: почему старине Перси все должно сходить с рук?

II

Чуть склонив голову набок – эдакий благообразный попугай, – мисс Марпл сидела в большой гостиной и внимала миссис Персиваль Фортескью. В этих стенах мисс Марпл выглядела особенно не на месте. Сухонькая и худая, она совершенно не вязалась с огромным парчовым диваном, с подушками разных оттенков, разложенными вокруг. Мисс Марпл держалась очень прямо – в детстве ее приучили носить корсет для выпрямления спины и ни в коем случае не сидеть развалясь. Рядом с ней в большом кресле, одетая в замысловатое черное платье, сидела миссис Персиваль и без умолку трещала. Точь-в-точь как бедная миссис Эмметт, рассуждала про себя мисс Марпл, жена управляющего банком. Она вспомнила, как однажды миссис Эмметт заглянула к ней по поводу торговли на День маков[12], и, когда они обо всем договорились, миссис Эмметт вдруг прорвало. Ее положение в Сент-Мэри-Мид было непростым. Она не принадлежала к старой гвардии дам, стесненных в средствах, живших в опрятных домиках вокруг церкви и близко знавших местную знать со всеми чадами и домочадцами, хотя сами они знатью, строго говоря, и не были. Мистер Эмметт, управляющий банком, несомненно, взял себе жену из более низкого социального сословия, в результате она оказалась в полной изоляции, ибо вход в круг жен торгового люда был ей и вовсе заказан. Чудище снобизма подняло свою омерзительную голову – и миссис Эмметт оказалась выброшенной на безлюдный остров.

Жажда общения у миссис Эмметт все нарастала, именно в тот день плотина рухнула, и мисс Марпл захлестнуло бурным потоком. Она вполне сочувствовала миссис Эмметт, а теперь она сочувствовала миссис Персиваль Фортескью.

Поводов для недовольства у миссис Персиваль накопилось предостаточно, и она с колоссальным облегчением делилась своими бедами с человеком более или менее посторонним.

– У меня нет привычки жаловаться, – говорила миссис Персиваль. – Это не в моих правилах. Я всегда говорю – нужно приспосабливаться к обстоятельствам. Чего нельзя исправить, с тем изволь мириться, и я никогда никому и словом не обмолвилась. Да и кому жаловаться? Тут ведь живешь в полной изоляции, в полнейшей. Конечно, очень удобно, что у нас в доме свои комнаты, да и экономия какая. Но, с другой стороны, когда ты сама себе хозяйка – это куда лучше. Уверена, вы со мной согласитесь.

Мисс Марпл действительно согласилась.

– Слава богу, наш новый дом почти готов, скоро будем туда перебираться. Дело только за штукатурами да малярами. Жутко тянут резину. Мужу-то, конечно, и здесь хорошо. Но мужчины к этому относятся совершенно иначе. Я всегда это говорила – совершенно иначе. Вы согласны?

Да, согласилась мисс Марпл, мужчины к этому относятся совершенно иначе. Тут она не кривила душой, ибо действительно так думала. «Джентльмены», по мнению мисс Марпл, являли собой категорию, разительно отличавшуюся от ее собственного пола. На завтрак им требовались два яйца плюс бекон, три раза в день им надобно плотно поесть, и упаси вас господи спорить с ними или, того хуже, перечить им перед обедом. Миссис Персиваль продолжала:

– Понимаете, муж целый день в городе. Возвращается всегда усталый, ему надо сесть и почитать. Я же, наоборот, целый день сижу одна, начисто лишена подходящего общества. Нет, условия здесь прекрасные. Отличное питание. Но ведь человеку еще нужно приятное общение. Местная публика, если честно, меня не устраивает. В основном это любители пустить пыль в глаза, сразиться в бридж. Не просто провести милый вечер за партией, нет. Я сама не прочь поиграть в бридж, но у них тут такие ставки, что оторопь берет, да и спиртное при этом течет рекой. В общем, сплошь кутилы и гуляки, денег у них куры не клюют. Ну, разумеется, есть горсточка… я бы сказала, божьих одуванчиков, которые знай себе слоняются с садовыми совками и что-то такое сажают и поливают.

Мисс Марпл немножко смутилась, потому что сама была заядлой садовницей.

– О покойниках плохо не говорят, – быстро перескочила миссис Перси, – но мой свекор, мистер Фортескью, со вторым браком дал большого маху. Моя… не свекровь, конечно, какая она мне свекровь, мы почти ровесницы. Сказать правду – она на мужиках была помешана. Помешана на мужиках, да еще как. А деньги как транжирила! Свекор через нее совсем свихнулся. Сколько бы она ни тратила – на здоровье. А Перси из-за этого сильно переживал, очень сильно. Перси – человек бережливый, в денежных делах аккуратный. Для него хуже нет, чем швырять деньги на ветер. А тут еще мистер Фортескью ведет себя как малое дитя, то начнет показушничать, то скандал закатит, то давай деньгами сорить, вкладывать их невесть во что. В общем, хорошего во всем этом было мало.

Мисс Марпл отважилась прервать этот поток вопросом:

– Наверное, и муж ваш был этим сильно обеспокоен?

– Еще как. Весь прошлый год. Забеспокоишься тут. Он напрочь переменился. Даже ко мне. Бывает, заговорю с ним, а он не отвечает. – Миссис Перси вздохнула, потом продолжала: – Теперь Элейн, моя золовка, – тоже странная особа. Вечно какие-то игры с детворой, вылазки на природу. Не скажу, что неприветливая, но как-то мне с ней неуютно. Я подбивала ее съездить в Лондон по магазинам, в театр сходить на дневное представление, еще что-нибудь такое. Куда там! Одежда ее вообще не интересует. – Миссис Персиваль снова вздохнула и пробормотала: – Нет, вы не подумайте, что я жалуюсь. – Ей вдруг стало совестно. Она поспешно добавила: – Вам это небось кажется чудным – говорю такое, а вы мне почти совсем чужая. Но живешь в таком напряжении, да и шок… наверное, все дело в шоке. Запоздалый шок. Я вся извелась, уж так охота с кем-то поговорить. А вы мне напомнили одну замечательную старушку, мисс Трефьюзис Джеймс. Она сломала бедро, когда ей было семьдесят пять лет. Ох, как долго ее пришлось выхаживать… вот мы и подружились. Когда расставались, она подарила мне пелерину из лисьего меха, я прямо растрогалась.

– Я вас прекрасно понимаю, – сказала мисс Марпл.

И на сей раз она не грешила против истины. Ясно, что миссис Персиваль надоела своему мужу, он почти перестал обращать на нее внимание, а подружиться с кем-то из соседей бедняжке так и не удалось. Хождения по магазинам, дневные спектакли и роскошный дом – слишком малая компенсация, если в отношениях с семьей мужа нет никакого тепла.

– Надеюсь, вы не сочтете за грубость, – сказала мисс Марпл елейным старушечьим голоском, – но почему-то мне кажется, что покойный мистер Фортескью не был очень приятным человеком.

– Вы правы, – согласилась сноха умершего. – Если совсем откровенно, дорогая моя, строго между нами, он был довольно мерзким старикашкой. И я не удивлюсь – честное слово, – что кому-то потребовалось его убрать.

– И вы понятия не имеете, кто… – начала мисс Марпл, но тут же осеклась. – Господи, может, я не должна об этом спрашивать… и понятия не имеете, кто… кто это мог быть?

– Я думаю, этот жуткий Крамп, его рук дело, – поделилась миссис Персиваль. – Он всегда был мне очень неприятен. Вроде бы и не грубиян, но все же как грубиян. Дерзкий такой тип.

– Но ведь должен быть какой-то мотив.

– Такому человеку вряд ли нужен особый мотив. Мистер Фортескью, уж не помню, за что, устроил ему крупную выволочку, к тому же, подозреваю, иногда этот Крамп напивается как сапожник. Но самое главное, мне кажется, в другом: он человек неуравновешенный. Был один такой лакей или дворецкий, уж не помню, так он взял ружье и всех в доме перестрелял. Вообще-то, если совсем честно, я поначалу подозревала, что мистера Фортескью отравила Адель. Но теперь, конечно, она вне подозрений, раз ее саму отравили. Знаете, вдруг она обвинила Крампа? А он потерял голову и, может, подложил какую-то отраву в бутерброды, а Глэдис его за этим делом застукала, вот он заодно убил и ее. Да его вообще опасно держать в доме. Господи, я бы сейчас с радостью куда-нибудь уехала, но эти жуткие полицейские никого отсюда не отпустят. – Она импульсивно подалась вперед и положила свою пухлую руку на запястье мисс Марпл. – Иногда мне кажется, что я должна бежать… что, если это в ближайшие дни не кончится… я и вправду должна бежать отсюда…

Она откинулась назад, глаза ее впились в мисс Марпл.

– Но, может быть… это неразумно?

– Не думаю, что это очень разумно. Полиция ведь быстро вас найдет.

– Неужели найдут? Неужели? Думаете, у них хватит ума?

– Недооценивать полицию – большая ошибка. Инспектор Нил, на мой взгляд, – поразительно умный человек.

– Да? А мне он показался довольно глупым.

Мисс Марпл покачала головой.

– Я не могу избавиться от чувства… – Дженнифер Фортескью заколебалась, – что оставаться здесь опасно.

– Опасно для вас лично?

– Д-да… да, для меня…

– Потому что вам… что-то известно?

Миссис Персиваль набрала в легкие воздуха.

– Нет, конечно. Я ничего не знаю. Что я могу знать? Просто… просто я жутко нервничаю. Этот Крамп…

Нет, решила мисс Марпл, глядя, как сжимает и разжимает ладони миссис Фортескью, она думает вовсе не о Крампе. Дженнифер Фортескью сильно напугана, и на то есть какие-то совершенно другие причины.

Глава 22

Надвигались сумерки. Мисс Марпл с вязаньем пристроилась у окна в библиотеке. Сквозь оконное стекло она увидела, как на террасе прогуливается Пэт Фортескью. Отперев окно, мисс Марпл позвала:

– Заходите сюда, дорогая. Заходите, прошу вас. Там так холодно и сыро, а вы еще и без пальто.

Пэт послушно повиновалась. Она вошла, закрыла окно и включила две лампы.

– Да, – сказала она. – На улице не очень приятно. – Она села на диван подле мисс Марпл. – Что вы вяжете?

– Да так, дорогая, детскую кофточку. Для младенца. Такие кофточки никогда не бывают лишними, молодые мамы довольны. Это второй размер. Я всегда вяжу второй размер. Из первого малыши уж больно быстро вырастают.

Пэт вытянула к каминному огню свои стройные ноги.

– Здесь сегодня уютно, – сказала она. – Камин, слабый свет, и вы вяжете детские вещички. Покойно и по-домашнему, как и должно быть в Англии.

– В Англии так и есть, – заметила мисс Марпл. – «Тисовых хижин» в ней не очень много, дорогая.

– Хорошо, если так, – сказала Пэт. – Не верится мне, что этот дом когда-то был счастливым. Что хоть один человек в нем был счастлив, несмотря на все их деньги, на все их богатство.

– Мне тоже не верится, – согласилась мисс Марпл. – Боюсь, счастье всегда обходило этот дом стороной.

– Может, здесь была счастлива Адель, – рассуждала Пэт. – Мы с ней никогда не встречались, так что этого я просто не знаю, но Дженнифер явно страдает, а Элейн вся извелась из-за молодого человека, которому она безразлична, и, скорее всего, в глубине души она это чувствует. Боже, как мне хочется отсюда уехать! – Она взглянула на мисс Марпл и неожиданно улыбнулась. – А знаете, Ланс мне сказал, чтобы я держалась поближе к вам. Он считает, что под вашим крылышком я буду в большей безопасности.

– Ваш муж – человек не глупый, – сказала мисс Марпл.

– Вы правы. Глупым Ланса не назовешь. Подурачиться он любит, это точно. Но он чего-то боится, а чего именно, не говорит. Мне ясно одно: кто-то в этом доме сошел с ума, а это всегда страшно, ведь ты не можешь себе представить, что такому человеку может взбрести в голову. Не знаешь, чего от него ждать.

– Бедная девочка, – пожалела собеседницу мисс Марпл.

– Да нет, все нормально. Пожалуй, я здесь уже закалилась.

Мисс Марпл участливо спросила:

– На вашу долю, милая, тоже выпало достаточно несчастья, да?

– Ну, в моей жизни были и хорошие времена. Прекрасное детство в Ирландии, езда верхом, охота, отличный дом, большой и просторный, по которому гулял свежий ветер, а солнца в нем было – хоть отбавляй. Если у тебя было счастливое детство, оно остается с тобой на всю жизнь, ведь правда? Это уже потом, когда я выросла, счастье словно куда-то улетучилось. Первый удар мне, наверное, нанесла война.

– Ваш муж был летчиком?

– Да. Через месяц после свадьбы самолет Дона сбили. – Она смотрела прямо перед собой, на огонь в камине. – Мне сначала хотелось умереть, уйти вместе с ним. Казалось, все так несправедливо, так жестоко. А потом, когда прошло время… мне даже стало казаться: оно и к лучшему, что все кончилось именно так. Дон был словно рожден для войны. Отважный, отчаянный, веселый. У него были все качества, какие нужны воину. И я почему-то чувствую, что в мирное время он бы потерял себя. Сидело в нем этакое… как бы сказать… заносчивое неповиновение. Оседлый образ жизни, изо дня в день одно и то же – он бы этого не выдержал. Обязательно ввязался бы в какую-нибудь драку. В каком-то смысле жизнь в обществе была ему противопоказана. Нет, он бы этого не выдержал.

– Очень важно, моя милая, что вы это поняли. – Мисс Марпл склонилась над вязаньем, подцепила петлю и стала считать про себя: – Три простых, две изнаночных, одну выпускаем, две вместе, – потом спросила: – А ваш второй муж, милая?

– Фредди? Фредди застрелился.

– Боже! Как это печально. Какая трагедия.

– Мы были очень счастливы вместе, – сказала Пэт. – Года через два, как мы поженились, я начала понимать, что Фредди… не всегда честен. Увидела: что-то у него не так. Но между нами все оставалось по-прежнему. Потому что Фредди любил меня, а я – его. Я пыталась закрыть глаза на его жизнь вне дома. Возможно, это была трусость с моей стороны, но изменить его я не могла. Изменить человека – это не под силу никому.

– Да, – подтвердила мисс Марпл. – Изменить человека – это никому не под силу.

– Я приняла его таким, каким он был, полюбила и вышла за него замуж, понимая, что с какими-то сторонами его натуры придется мириться. Но потом дела его совсем разладились, он растерялся – и застрелился. После его смерти я уехала в Кению, пожить у друзей. Оставаться в Англии, видеть старых знакомых, которые всё знали, просто не могла. Ну а в Кении я встретила Ланса. – Взгляд ее изменился, потеплел. Она продолжала смотреть в огонь, а мисс Марпл смотрела на нее. Наконец Пэт повернула голову и спросила: – Мисс Марпл, скажите откровенно, что вы думаете о Персивале?

– Ведь я его почти не знаю. Так, вижу за завтраком. Вот и все. По-моему, ему не очень нравится, что я сейчас здесь.

Пэт неожиданно засмеялась.

– Он ведь жуткий скряга. Дрожит над каждым пенсом. Ланс говорит, что он был таким всегда. И Дженнифер на него жалуется. Проверяет все счета вместе с мисс Доув. За каждый расход ее критикует. Но мисс Доув умудряется делать по-своему. Она – совершенно замечательная особа. Вы так не считаете?

– Да, считаю. Она напоминает мне миссис Латимер из моей собственной деревни, Сент-Мэри-Мид. Миссис Латимер возглавляла Женскую добровольную службу, группы девочек-скаутов, вообще почти все, что можно было возглавлять. И только лет через пять нам стало известно, что… Ой нет, сплетничать нехорошо. Тем более это такая тоска – слушать чьи-то рассказы о людях, которых ты никогда не видела, о местах, где никогда не бывала.

– А ваша Сент-Мэри-Мид – симпатичная деревушка?

– Ну, моя дорогая, не знаю, что есть симпатичная деревушка в вашем понимании. Что ж, там довольно мило. Живут довольно симпатичные люди, но и неприятных субъектов хватает. В этой деревне происходит много любопытного, как и в любой другой. Человеческая природа везде одинакова, правда?

– Я заметила, вы часто поднимаетесь к мисс Рэмсботтом, – сказала Пэт. – А я ее боюсь.

– Боитесь? Почему?

– Мне кажется, она сумасшедшая. Свихнулась на почве религии. Вы не думаете, что она по-настоящему… безумна?

– Безумна? В каком смысле?

– Мисс Марпл, вы хорошо понимаете в каком. Сидит целыми днями наверху, никогда не выходит и думает мрачные думы о греховодниках и греховодницах. В конце концов ей могло прийти в голову, что ее миссия в этой жизни – быть верховным судией.

– Это ваш муж так считает?

– Я не знаю, что считает Ланс. Он мне не говорит. Но я уверена в одном: он полагает, что это дело рук безумца и безумец этот – член семьи. Ну, Персиваль, я бы сказала, человек вполне здравый. Дженнифер просто глупое и отчасти жалкое создание. Нервозная, это есть, но не более. Что до Элейн… бывают такие девушки – странноватые, одержимые, словно натянутые пружины. Она по уши влюблена в своего молодого человека и ни на секунду не признается себе, что он хочет на ней жениться из-за денег.

– Вы считаете, он хочет жениться на ней из-за денег?

– Да. А вам так не кажется?

– Я бы не стала утверждать это с такой категоричностью, – сказала мисс Марпл. – Был такой Эллис, молодой мужчина, он взял в жены Марион Бэйтс, дочь богатого торговца скобяными изделиями. Девушка она была простая, бесхитростная, его прямо боготворила. И ничего, все у них сладилось. Мужчины вроде молодого Эллиса и этого Джералда Райта проявляют дурной нрав, если они взяли в жены бедную. Они так клянут себя за это, что на ней же и отыгрываются. Но если они берут в жены богатую, они продолжают уважать ее и в браке.

– Не представляю, – продолжала Пэт, хмурясь, – чтобы это был кто-то со стороны. А отсюда и атмосфера, что царит в доме. Все друг за другом наблюдают. Только что-нибудь все равно случится…

– Смертей больше не будет, – заявила мисс Марпл. – По крайней мере, мне так кажется.

– Как вы можете быть в этом уверены?

– Представьте, почти уверена. Понимаете, убийца выполнил свою задачу.

– Выполнил?

– Выполнил или выполнила. Это я так, для удобства.

– А какая задача перед ним стояла?

Мисс Марпл покачала головой – на этот счет полной ясности у нее, увы, не было.

Глава 23

I

Мисс Сомерс снова готовила чай в комнате машинисток, и когда она вылила воду в заварку, оказалось, что чайник снова не вскипел. Да, история повторяется. Принимая чашку, мисс Гриффит подумала про себя, что насчет Сомерс надо все-таки поговорить с мистером Персивалем. Неужели мы не можем подыскать себе машинистку потолковее? Впрочем, едва ли стоит сейчас беспокоить шефа из-за подобных пустяков, вот кончится эта кошмарная история, тогда…

И в очередной раз мисс Гриффит резко бросила:

– Вода снова не вскипела, Сомерс.

Мисс Сомерс, порозовев, ответила так, как отвечала в подобных случаях всегда:

– Господи, уж сейчас она, кажется, точно кипела.

Развитие этой темы было прервано появлением Ланса Фортескью. Несколько замутненным взором он огляделся по сторонам, и мисс Гриффит, подскочив, вышла ему навстречу.

– Мистер Ланс! – воскликнула она.

Он круто повернулся в ее сторону, и его лицо озарилось улыбкой.

– Здравствуйте. Ой, да это же мисс Гриффит!

Мисс Гриффит была в восторге. Они не виделись одиннадцать лет, и надо же, он помнит, как ее зовут. В смущении она пролепетала:

– Поразительно, что вы меня помните.

И Ланс игриво, со всем присущим ему обаянием ответил:

– Конечно, я вас помню.

Все в комнате машинисток ожило. Мисс Сомерс вмиг забыла о своих чайных бедах. Она пялилась на Ланса, рот ее слегка приоткрылся. Мисс Белл заинтересованно выглядывала из-за пишущей машинки, а мисс Чейз потихонечку извлекла на свет божий компактную пудру и пудрила нос. Ланс Фортескью оглядел комнату.

– Ну что ж, тут все как прежде, – заключил он.

– Да, мистер Ланс, особых перемен нет. Какой вы загорелый, какой свежий! Наверное, там, за границей, вы живете очень интересной жизнью.

– Можно и так сказать, – согласился Ланс, – но теперь, пожалуй, попробую пожить интересной жизнью в Лондоне.

– Хотите вернуться в нашу контору?

– Не исключено.

– Как чудесно!

– Я ведь там изрядно подотстал, – признался Ланс. – Вам, мисс Гриффит, придется ввести меня в курс дела.

Мисс Гриффит счастливо засмеялась.

– Мы будем очень рады вашему возвращению, мистер Ланс. Очень, очень рады.

Ланс окинул ее оценивающим взглядом.

– Что ж, это мило с вашей стороны, – сказал он. – Очень мило.

– Мы никогда не верили… никто из нас не думал, что… – Мисс Гриффит умолкла и вспыхнула.

Ланс легонько похлопал ее по руке.

– Что такой уж он злодей, каким его изображали? Наверное, не такой. Но так или иначе, это дело прошлое. Зачем к нему возвращаться? Будущее – вот главное. – Он добавил: – Мой брат здесь?

– По-моему, он у себя в кабинете.

Ланс игриво кивнул и пошел дальше. В приемной перед святилищем из-за своего стола поднялась сурового вида женщина средних лет и угрожающе спросила:

– Пожалуйста, ваше имя и по какому вы делу?

Ланс с сомнением посмотрел на нее.

– Вы… мисс Гросвенор? – спросил он.

Ему сказали, что мисс Гросвенор – шикарная блондинка. Да он и сам видел ее фотографии в газетах, где речь шла о расследовании убийства Рекса Фортескью. Нет, это явно не она.

– Мисс Гросвенор уволилась на той неделе. Я миссис Хардкасл, личная секретарша мистера Персиваля Фортескью.

Что ж, подумал Ланс, как раз в духе старины Перси. Избавиться от шикарной блондинки и вместо нее взять Медузу Горгону. И все же – почему? Так безопаснее или… просто дешевле? Вслух он добродушно сказал:

– Я Ланселот Фортескью. Мы с вами еще не встречались.

– Ой, простите ради бога, мистер Ланселот, – извинилась миссис Хардкасл. – Вы ведь в конторе, если не ошибаюсь, в первый раз?

– В первый, но не в последний, – ответил Ланс с улыбкой.

Он пересек комнату и открыл дверь в кабинет, когда-то принадлежавший его отцу. К своему удивлению, за столом он обнаружил не Персиваля, а инспектора Нила. Инспектор поднял голову от большой стопки бумаг, которые он сортировал, и кивнул:

– Доброе утро, мистер Фортескью, пришли познакомиться со своими обязанностями?

– Вы уже слышали, что я решил вернуться в фирму?

– Мне сказал ваш брат.

– Вот как? И что, он был при этом полон энтузиазма?

Инспектор Нил попытался скрыть улыбку.

– Особого энтузиазма я не заметил, – ответствовал он строго.

– Бедняга Перси, – прокомментировал Ланс.

Инспектор Нил взглянул на него с любопытством.

– Вы действительно хотите влиться в деловую жизнь Лондона?

– А вам, инспектор Нил, кажется, что это мало похоже на правду?

– Для такого человека, как вы, мистер Фортескью, это как будто не совсем то.

– Почему? Я сын своего отца.

– И своей матери.

Ланс покачал головой:

– Нет, инспектор, едва ли я пошел в мать. Она была старомодной и романтической особой. Любимая книга – «Королевские идиллии» Теннисона, как вы могли заключить из наших занятных имен. Она была инвалидом и всегда, как мне кажется, жила в своем выдуманном мирке, далеком от реальности. Я вовсе не такой. Никакой сентиментальности за мной не числится, романтики, можно сказать, тоже, вообще я реалист до мозга костей.

– Иногда люди о себе бывают ошибочного мнения, – заметил инспектор Нил.

– Да, такое случается, – согласился Ланс.

Он сел в кресло и вытянул ноги в свойственной ему манере. Он улыбался каким-то своим мыслям. Потом неожиданно сказал:

– А вы, инспектор, проницательнее моего брата.

– В чем же, мистер Фортескью?

– Я ведь здорово нагнал на Перси страху. Он и вправду решил, что я собрался окунуться в лондонскую деловую жизнь. И буду пытаться оттяпать кусок его пирога. Он жуть как боится, что теперь я начну тратить деньги фирмы на всякие воздушные замки, подбивать его на всякие безумные сделки. Пойти на такое можно хотя бы ради того, чтобы посмотреть, как будет страдать Перси. И все же – нет. Конторские будни – это не для меня, инспектор. Мне нужен свежий воздух, какие-то приключения, разнообразие. Тут я просто задохнусь. – Он быстро добавил: – Имейте в виду, это строго между нами. Пожалуйста, не выдавайте меня Перси.

– Едва ли в нашем разговоре с ним эта тема возникнет, мистер Фортескью.

– Надо же мне чуть-чуть поиздеваться над Перси, – продолжал Ланс. – Пусть попереживает. Надо с ним хоть как-то поквитаться.

– Это странно, мистер Фортескью, – удивился Нил. – Поквитаться – за что?

Ланс пожал плечами.

– Ну, это старая история. Что к ней возвращаться?

– Насколько я знаю, в прошлом имелся некий чек. Вы это имеете в виду?

– Вы так много знаете, инспектор!

– Но о передаче дела в суд речь, как я понимаю, не шла, – сказал Нил. – Ваш отец этого не хотел.

– Нет. Он просто вышвырнул меня, и все.

Инспектор Нил задумчиво взирал на него, но думал при этом вовсе не о Лансе Фортескью, а о Персивале. Честный, трудолюбивый, бережливый Персиваль. Всякий раз, углубляясь в это дело, инспектор сталкивался с загадкой Персиваля Фортескью, человека, чьи внешние проявления были известны всем, а вот определить его внутреннюю суть было гораздо сложнее. Сторонний наблюдатель сказал бы: бесцветная и серая личность, человек, сидевший под башмаком у своего отца. Чопорный Перси, как заметил однажды помощник комиссара полиции. Сейчас с помощью Ланса Нил пытался разобраться, что же за птица этот Персиваль. И он проговорил, нащупывая почву под ногами:

– Такое впечатление, что ваш брат… как бы это точнее… был у отца под башмаком.

– Интересно. – Ланса, кажется, эта точка зрения искренне удивила. – Интересно. Очень сомневаюсь, что так оно и было. Скорее, это чисто внешнее впечатление. Знаете, оглядываясь на прошлые годы, я с изумлением понимаю: Перси всегда добивался своего, хотя вроде бы ничего для этого не делал.

Да, подумал инспектор Нил, тут было чему изумиться. Он поворошил лежавшие перед ним бумаги, выудил письмо и подтолкнул его Лансу.

– Это письмо вы написали в августе, мистер Фортескью?

Ланс взял его, проглядел и положил на стол.

– Да, – подтвердил он, – я написал его, когда летом вернулся в Кению. Значит, отец его сохранил? И где оно лежало – здесь, в кабинете?

– Нет, мистер Фортескью, мы нашли его в бумагах вашего отца в «Тисовой хижине».

Инспектор еще раз внимательно перечитал лежавшее перед ним письмо. Оно не было длинным.

«Дорогой папа, я обсудил с Пэт твое предложение и согласен его принять. Мне нужно некоторое время, чтобы привести здесь в порядок свои дела, скажем, до конца октября или начала ноября. Дату приезда уточню попозже. Надеюсь, мы будем друг к другу терпимее, чем в прошлом. Я, во всяком случае, сделаю для этого все возможное. Что можно к этому добавить?

Береги себя.

Твой Ланс».

– Куда вы послали это письмо, мистер Фортескью? В контору или в «Тисовую хижину»?

Ланс нахмурил брови, стараясь вспомнить.

– Трудно сказать. Не помню. Ведь три месяца прошло. Думаю, все-таки в контору. Да, точно. Сюда. – Секунду помолчав, он с откровенным любопытством спросил: – Почему вы об этом спрашиваете?

– Хотелось бы знать, – сказал инспектор Нил, – почему ваш отец не оставил его здесь, среди своих бумаг? Он забрал его в «Тисовую хижину», там я и нашел это письмо в его столе. Интересно, почему он так поступил?

Ланс рассмеялся.

– Надо полагать, чтобы письмо не попалось Перси на глаза.

– Да, – согласился инспектор Нил. – Похоже на правду. Получается, ваш брат имел доступ к личным бумагам отца?

– Ну, – с сомнением произнес Ланс, чуть нахмурившись, – не совсем так. Просто он мог, я думаю, в любое время в них заглянуть, если хотел, но в принципе…

Инспектор Нил докончил предложение за него:

– Делать этого был не должен?

Ланс расплылся в улыбке:

– Именно. Откровенно говоря, это называется «шпионить». Но за Перси, мне кажется, такое водилось всегда.

Инспектор Нил кивнул. Он и сам был того же мнения. Шпионить – это вполне соответствовало образу Персиваля Фортескью, который складывался в сознании инспектора Нила.

– Ага, легок на помине, – пробормотал Ланс, ибо в эту секунду дверь отворилась и вошел Персиваль Фортескью. Он собирался обратиться к инспектору, но замер и нахмурился – увидел Ланса.

– Привет, – сказал он. – Ты здесь? Не предупредил, что появишься сегодня.

Страницы: «« ... 2122232425262728 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Как найти того, кто подарит вам настоящее счастье? Как правильно вести переписку с тем, кто вам нрав...
Сейчас никто не сомневается, что для долгой жизни надо интенсивно заниматься спортом, а ранний подъе...
Усыновленный в младенчестве мальчик и украденная лошадь устремились галопом к долгожданной свободе в...
Любые изменения в жизни будут даваться проще, если освоить искусство трансформационных метафор. Ярки...
Как возникает мода? Почему происходит рост и спад уровня преступности? Как книги неизвестных авторов...
В книге доступно, просто и ясно описываются наиболее частые причины бесплодия и повторяющихся выкиды...