В активном поиске Ансари Азиз
– Хорошо, а где ты знакомишься с девушками? – спросил он.
– В барах и клубах, – ответил я.
– Так ты ходишь в ужасные места, встречаешь там ужасных людей и еще жалуешься? Веди жизнь нормального человека. Ходи в супермаркет, покупай продукты, заботься о себе. Если ведешь ответственную жизнь, то знакомишься с ответственными людьми, – посоветовал он.
В этом был смысл. Я вел себя как псих и жаловался, что встречаю лишь психов. До меня дошло, что, если собираюсь найти кого-то, с кем мог бы жить, мне придется изменить методы поиска. Вместо баров и клубов мне нужно делать то же, что могла бы делать моя потенциальная подружка. Я начал чаще ходить в музеи, посещать кулинарные мероприятия, заглядывать в более спокойные и интересные бары, и дело пошло лучше.
Я старался знакомиться с подругами друзей и соглашаться на встречи с теми, кого мне рекомендовали, в надежде, что через сеть моих социальных контактов отфильтруются лучшие люди. Еще я решил инвестировать больше времени в тех, с кем знакомлюсь. Я уже говорил в главе про варианты выбора, что перестал стремиться провести как можно больше первых свиданий и старался лучше узнать людей, встречаясь с ними по пять-шесть раз.
Спустя несколько месяцев я случайно встретил удивительную женщину, с которой познакомился много лет назад. Она мне и тогда нравилась, но была замужем. Красивая, веселая, к тому же шеф-повар! Если вы посчитаете все упоминания о еде в этой книге, то поймете, как много это для меня значит. Мы начали встречаться. Довольно скоро мы уже могли остаться дома, приготовить ужин и бездельничать. Это было великолепно.
Прошло несколько недель, наши отношения становились все серьезнее, и я оказался перед необходимостью принимать решение о том, чтобы наконец остепениться. Я правда хотел иметь постоянную подружку? Я правда готов был отказаться от холостяцкой жизни?
Конечно, я хотел серьезных отношений, но, когда в моей жизни появилась эта удивительная женщина, я испугался. Почему-то перспектива остепениться вызывала у меня страх.
Я чувствовал, что эпоха романтических возможностей заканчивается и что, вступая в серьезные отношения, я закрываю перед ними дверь.
Быть одиноким – тяжелая работа, но и тем, кто связан отношениями, не легче. Кроме того, в моем случае мешал мой гастрольный график и разделявшее нас расстояние (я возвращался в Лос-Анджелес, а она жила в Нью-Йорке).
В конце концов я решился и прыгнул в этот омут.
Теперь мы живем вместе в Лос-Анджелесе, регулярно готовим ужины и бездельничаем. Может, она и не знает фильм «Госпожа горничная» так же хорошо, как я, но никто не совершенен. Она чудесная, и я очень счастлив, что мы вместе, но принять решение о начале отношений мне было нелегко. Впрочем, как и многим другим одиноким людям.
Страх остепениться
Мы видели, что огромное количество вариантов затрудняет задачу остановиться на подходящем тебе человеке. Это реальная проблема, но у нее есть и положительная сторона: с таким количеством вариантов выбора быть холостым очень весело.
Постоянно предоставляются шансы познакомиться с кем-то и получить замечательный опыт. Опыт мимолетной связи, серьезных отношений и всего остального, что лежит между ними, – по вашему желанию.
Когда начинает вырисовываться возможность остепениться, блеск холостяцкой жизни начинает казаться особенно ярким. Очень многие одинокие люди говорили нам в интервью о том, что не решаются на серьезные отношения, потому что боятся не остепениться, а остановиться.
В современных условиях, учитывая огромный выбор романтических вариантов, люди часто становятся жертвой «проблемы апгрейда»: находятся в постоянном поиске лучшей пары, «апгрейда» партнера.
Особенно сильно это распространено в мегаполисах. Жители «городов для пешеходов» вроде Чикаго и Бостона говорили нам, насколько трудно им остепениться, потому что каждый раз, поворачивая за угол, они видят множество привлекательных и гипотетически интересных людей.
Как сказала одна женщина: «И у парней, и у девушек… здесь просто очень много вариантов. И куда ни пойди – хоть в центр, хоть на окраину, – всегда есть шанс встретить кого-то, кто покажется хоть чуть-чуть лучше человека, сидящего напротив вас».
Необязательно жить в городе для пешеходов, достаточно выйти в интернет и увидеть там еще больше лиц. И странным образом все эти лица – что в реальном мире, что в виртуальном – кажутся нам потенциально подходящими вариантами, которые мы отсекаем, принимая решение остановиться на ком-то одном. Случалось ли вам бесцельно бродить по Instagram? Это похоже на путешествие вниз по кроличьей норе: кликаешь на друзьях, на друзьях друзей, на людей, которые лайкают их фотографии… Смотрите на все эти симпатичные лица. Стоит взглянуть на несколько снимков из чьей-то ленты, как начинает казаться, что чувствуешь этого человека. Возникает интерес. Как бы выглядели наши отношения с ним?
В мире, где можно сидеть целый день в пижаме и смахивать вправо лица людей своей мечты, проблема выбора снова поднимает свою уродливую голову, и вот тебе уже кажется, что, собираясь остепениться, ты, блин, нереально ограничиваешь себя. Да, у тебя отличный партнер, но уверен ли ты, что он лучший?
Но даже тех, кто преодолел эту трудность и принял решение покончить с холостой жизнью, впереди поджидают новые проблемы.
Страстная любовь и дружеская любовь
Принято считать, что все отношения проходят через две стадии. Вначале вы влюбляетесь и все кажется новым и волшебным. Потом, спустя некоторое время, все становится менее волнующим и более рутинным. Это по-прежнему любовь, но не такая волшебная, какой была вначале. Как сказал в «Энни Холл» Вуди Аллен, «любовь блекнет».
«Но только не в моем случае! У нас все хорошо. Наши отношения достигли пика, потом пик оказался плато, а теперь мы поднялись еще выше!»
Отлично, но зачем ты тогда читаешь эту книгу про отношения? То есть ты считаешь, что несчастные одинокие люди совершают ошибку и ведут совершенно отстойную жизнь, не то что ты? Знаешь, может, тогда отложишь эту книжку, пойдешь и займешься сексом со своим партнером, которого ты так обожаешь, а, придурок?
Нет, подожди-ка немного – ученые говорят, что ты, скорее всего, врешь. Ага, я имею в виду сканирование мозга и прочую фигню. Сканирование мозга.
В ходе научных исследований на самом деле удалось обнаружить два типа любви: страстная любовь и дружеская любовь.
На первой стадии отношений любовь страстная. Это время, когда вы с партнером просто шалеете друг от друга. Каждая улыбка заставляет колотиться сердце. Каждая ночь кажется волшебнее предыдущей.
Во время этой стадии ваш мозг становится особенно активным и начинает вырабатывать всевозможные стимулирующие и вызывающие чувство удовольствия нейротрансмиттеры. Связи между нейронами насыщаются дофамином – он же выделяется под воздействием кокаина.
«Кэрол, я не могу описать, что чувствую, глядя на тебя, – нет, погоди-ка, могу: из-за тебя мой мозг вырабатывает вызывающие чувство удовольствия нейротрансмиттеры. Ты насыщаешь дофамином связи между нейронами. Если бы ощущения от кайфа после приема кокаина, под которым я бы решил забраться на телефонную будку, просто чтобы проверить, смогу ли это сделать, были человеком, то это была бы ты».
Впрочем, как и действие любых наркотиков, этот накал проходит. Ученые оценивают длительность первой стадии в 12–18 месяцев. В определенный момент мозг приходит в равновесие. Он перестает выбрасывать адреналин и дофамин, и вы начинаете чувствовать себя так же, как и до влюбленности. Та страсть, которую вы чувствовали вначале, начинает угасать. Вы думаете что-то типа: «ОТЛИЧНО! Мы вместе! Она классная, бла-бла-бла».
Что происходит потом? Ну, в случае правильных отношений на смену поблекшей страстной любви приходит любовь дружеская.
С точки зрения химических процессов в нервной системе дружеская любовь отличается от страстной. Страстная любовь всегда вначале достигает пика, а потом идет на спад, в то время как дружеская любовь менее интенсивна вначале, но постепенно усиливается. Если страстная любовь включает центры удовольствия мозга, то дружеская ассоциируется с областями, отвечающими за долгосрочную привязанность и длительные отношения. Антрополог Хелен Фишер, автор «Анатомии любви» и одна из наиболее цитируемых ученых в области изучения секса и привлекательности, входила в группу исследователей, которые сканировали мозг людей среднего возраста, состоявших в браке в среднем 21 год, в момент, когда те смотрели на фотографию своих супруг или супругов, и сравнивали эти изображения со сканами мозга более молодых людей, смотревших на снимки своих новых партнеров. Вот как она описывает то, что удалось обнаружить: «В случае любовников со стажем были активными области, отвечающие не за тревогу, а за спокойствие»{72}. С точки зрения нервной деятельности это аналогично любви к старому другу или члену семьи.
То есть любовь деградирует от ощущения, что принял кокаин, до чувств, которые испытываешь к своему дядюшке? Мне не хотелось бы, чтобы вы так считали. Дружеская любовь – тоже любовь, просто менее интенсивная и более стабильная. В ней по-прежнему присутствует страсть, но в сочетании с доверием, стабильностью и пониманием недостатков друг друга. И если страстная любовь – это кокаин, то дружеская – бокал вина или несколько затяжек травкой. Это звучит лучше, чем дядюшка, правда ведь? Все мы любим выпить и покурить больше, чем своих родственников, так? Ну и отлично.
Похоже, есть логика и в том, что страстная любовь не длится вечно. Если бы она оставалась с нами навсегда, мир бы рухнул. Мы бы целыми днями сидели по домам, влюбленно глядя на своих партнеров, а улицы городов заполнились бы бездомными животными и детьми, роющимися в помойках.
Этот переход от страстной к дружеской любви может оказаться непростым. В своей книге «Гипотеза счастья» социальный психолог из Нью-Йоркского университета Джонатан Хайдт указывает на два опасных момента в любых романтических отношениях.
Один из них совпадает с кульминацией стадии страстной любви. Все мы сталкивались с этим на практике. Люди пребывают в таком восторженном состоянии, что вообще перестают что-либо соображать. Пара встречается всего несколько недель или месяцев, достигает пика страстной любви, сходит с ума и слишком быстро сочетается браком.
Это все равно что нанюхаться кокаина, решить, что у вас есть гениальный план на всю жизнь, и тут же броситься его реализовывать.
«У меня идея, брат! Сначала я буду расплавлять старые видаки и делать пластмассовых солдатиков. Продам их, а на вырученные деньги создам компанию по продаже двусторонней одежды! Только подумай, брат: с одной стороны это обычная уличная одежда, а ночью ты просто выворачиваешь ее – и бац, пижама! Эй, у меня белеет нос?!»
Некоторым парам удается совершить переход от стадии страстной любви к стадии дружеской. Отношения других портятся настолько, что они разводятся и никак не могут понять, как могли так вляпаться – о чем они только думали?
«Блин, ежу ведь понятно, что сторона пижамы за день пачкается и пропитывается потом. Может, наоборот, вначале использовать одежду как пижаму, а потом днем выворачивать и носить на улице? Ах, твою мать, ну что я делаю?! Бред! Бред! Твою мать. Наверное, не стоило взламывать пароль к банковскому счету родителей и тратить их пенсионные сбережения…»
Второй опасный момент – это когда страстная любовь начинает слабеть. Вы скатываетесь с достигнутого пика и начинаете сомневаться, действительно ли выбрали правильного человека. Еще пару недель назад вы были им просто одержимы. Любая новая деталь, любой факт из его жизни казались вам чудесным сюрпризом – как прийти домой и найти под подушкой шоколадку. Типа: «Ух ты, я понял. Тебе нравится шить исторически точные мундиры времен Гражданской войны!»
Ваши сообщения были полными любви: «Не могу ничего делать на работе, думаю только о тебе и о том моменте, когда мы снова увидимся». Теперь же вы пишете что-то вроде: «Давай встретимся у супермаркета» или «Эта собака, которую ты предложила купить, снова нагадила в мой ботинок».
Вы приходите к выводу, что что-то не так или с человеком, или с вашими отношениями, раз они вас перестали волновать так, как волновали раньше. И расстаетесь, не дав дружеской любви ни одного шанса.
Но Хайдт считает, что, дойдя до этой стадии, следует просто проявить терпение. Есть надежда, что если позволить себе больше инвестировать в другого человека, то можно обрести прекрасного компаньона на всю жизнь.
Мой первый опыт такого рода оказался довольно странным. Через несколько месяцев после встречи со своей девушкой я поехал на свадьбу друга. Поехал один, поскольку она знала, как прикольно быть без пары на свадьбе, куда все приходят вдвоем. Ты сидишь один, сам по себе, никому не нужный, тебе не с кем потанцевать, не с кем посмеяться. Остается только вмешиваться в разговоры других: «О чем это вы тут говорите?» Это же ПРЕКРАСНО!
На той свадьбе молодожены клялись в верности друг другу. Они находили самые замечательные, самые любящие слова. Например: «Ты призма, которая преломляет свет жизни и превращает его в радугу». Или: «Ты лосьон, увлажняющий мое сердце, без тебя у меня на душе была бы экзема». Короче, всякие такие милые и чувственные вещи.
После той свадьбы распалось четыре пары. Они поняли, что не чувствуют такой же любви, которая сквозила в словах молодоженов.
Не слишком ли быстро они отступили, оказавшись в опасной точке? Не знаю, но и мне было страшновато все это слушать. Было ли у меня все то, о чем говорили эти люди? В тот момент – нет. И все же почему-то я был уверен, что мне следует продолжать инвестировать в мои отношения и что в конечном счете нам удастся достигнуть таких же высот любви. Так и получилось.
Нужно ли вам регистрировать брак?
В отношениях есть обязательства и ОБЯЗАТЕЛЬСТВА, то есть такие, которые требуют некую лицензию, обычно – религиозное благословение, и церемонию, в ходе которой все ваши близкие друзья и родственники видят, как вы с партнером обещаете не расставаться до смерти одного из вас.
Что же происходит с динамикой любви тех людей, которые миновали начальную стадию любви и смогли преодолеть ее опасные точки? На графике, который вывел Джонатан Хайдт, показана интенсивность любви в течение брака.
В самом начале, после свадьбы, вы находитесь в состоянии страстной любви. Она длится примерно два года. Затем страсть гаснет, и ваши отношения проходят испытание на прочность. Вы получаете опыт совместной жизни и воспитания детей. Когда дети, наконец, убегают из курятника – этому примерно соответствует отметка в 25 лет на втором графике, – вы и ваш партнер чувствуете усиление интенсивности любви. Вы наслаждаетесь покоем и, возможно, даже чувствуете страсть, похожую на ту, что когда-то толкнула в объятия друг друга. После чего довольно быстро умираете.
Хайдт не вдается в подробности относительно пиков и провалов на графике, а я задумался над тем, что происходит в такие моменты.
Всякий раз, оказавшись на свадебной церемонии и слыша, как прекрасная пара дает друг другу клятву под деревом, на горе или на радуге – неважно, я вспоминаю этот график.
Жестокая правда заключается в том, что независимо от того, насколько сильно они любят друг друга, насколько прекрасна церемония, насколько поэтичны и насыщены любовью клятвы молодых, вы хорошо знаете, что стоит закончиться свадьбе, как любовь их будет становиться все менее страстной, а жизнь – все более сложной и не такой веселой.
Романтический пик отношений пройден.
После обмена кольцами священник мог бы сказать: «Радуйтесь жизни, пока можете. Вследствие склонности нашего мозга к гедонистической адаптации через несколько лет вы уже не будете чувствовать такую же легкость. Ладно, где там сосиски в беконе? Я проголодался!»
Так зачем тогда вообще жениться?
В последние несколько десятилетий в большинстве развитых стран доля людей, заключающих браки, постоянно снижается, так что многие даже заговорили о смерти этого института. Филип Коэн, один из ведущих исследователей-демографов семьи, зафиксировал резкое и повсеместное снижение количества браков в мировом масштабе начиная с 1970-х годов. В соответствии с его расчетами, 89 процентов населения планеты живут в странах, где доля браков падает, причем в Европе и Японии она не просто падает, а падает стремительно{73}.
В США количество браков сейчас – самое низкое в истории. В 1970-е, к примеру, на 1000 незамужних женщин приходилось примерно 74 брака. К 2012 году эта величина упала до 31 на 1000 – то есть почти на 60 процентов. Американцы также поддерживают глобальную тенденцию более позднего вступления в брак. В 1960 году 68 процентов двадцати-тридцатилетних людей состояли в браке, сравните это с 26 процентами в 2008-м{74}.
Впервые в истории средний американец проживает большую часть жизни холостым.
Чем занимаются люди вместо того, чтобы вступать в брак?
Как написал Эрик в своей книге «Жизнь соло», для нашего времени характерны смелые эксперименты с различными способами устройства своей жизни. Все большей популярностью, особенно в Европе, пользуется многолетнее совместное проживание романтических партнеров. Почти везде растет количество людей, живущих отдельно, а в больших городах – от Парижа до Токио, от Вашингтона и до Берлина – почти половина домохозяйств состоит всего из одного человека.
Но брак нельзя назвать совсем нежелательным институтом. В конце концов многочисленные исследования психологов и социологов доказывают, что успешный брак может сделать человека счастливее и здоровее, а также обеспечить ему более долгую жизнь, чем у одиноких людей. (Впрочем, нужно признать, что огромное количество браков успешными не назовешь, да и те, кто развелся или овдовел, тоже могут не получить всех преимуществ.)
Успешные браки также делают жизнь людей более устойчивой с финансовой точки зрения, и одна из особенностей наших дней, которая беспокоит социологов, – это то, что более благополучные в финансовом отношении люди заключают больше браков, причем браков успешных, чем люди бедные, что еще больше увеличивает общее неравенство. Социолог Эндрю Черлин даже считает, что в США «брак становится символом статуса: важным показателем успешности в личной жизни»{75}.
Когда я увидел этот график, то мне в голову пришла идея. Может, имеет смысл вовсе забыть о браке и вместо него стремиться к непрерывной последовательности интенсивных страстных отношений длиной в год-два? Может, это лучше, чем мучиться целыми десятилетиями в ожидании возникновения дружеской любви?
В этом случае ваш график будет выглядеть примерно так:
Я связался с Джонатаном Хайдтом, психологом, который построил эти графики, и спросил, что он думает об этом. Вот его ответ:
Есть два взгляда на удовлетворение. Первый – гедонистический: лучшая жизнь – такая, в которой больше всего страсти. Другой – нарративный: лучшая жизнь – это создание истории.
Если вы считаете, что лучшая жизнь – такая, в которой больше всего страсти, тогда да, эта стратегия выглядит гораздо сильнее, чем традиционный брак. Влюбленность – это наиболее интенсивное и чудесное переживание, ну, или второе по интенсивности по сравнению с некоторыми наркотиками, действие которых сильнее на протяжении нескольких часов. А в целом любовь, конечно, чудеснее.
Но когда я влюбился в свою жену, то практически не мог работать. Потом у нас появились дети, и это поглотило нас полностью – странно было бы зацикливаться на романтике, когда растишь детей. Сейчас, когда это безумие прошло, я могу вернуться к написанию книг, что мне по-настоящему нравится делать. И при этом у меня в жизни есть партнер, о котором я думаю день-деньской. И ничего трагичного в этом нет. В этом нет даже ничего, что могло бы меня расстраивать. У меня в жизни есть партнер. Мы очень хорошо работаем вместе. У нас фантастическая жизнь. Мы оба по-настоящему счастливы.
Если вы придерживаетесь нарративного взгляда, то на разных этапах жизни будете заниматься решением разных задач. Свидания и вся эта страсть идеально подходят молодым, но огромную радость в жизни можно получать также от выращивания чего-то, от создания какого-то результата. Людям свойственно стремиться к тому, чтобы что-то построить, что-то создать, что-то оставить после себя. И, конечно же, дети – один из способов сделать это. Мой собственный отцовский опыт показал, что в моем сердце есть такие уголки, о которых я и не подозревал. И если бы я ограничил свою жизнь повторением сексуального опыта, то никогда не открыл бы тех дверей.
Если вы считаете, что смысл жизни – до самой смерти пялиться в глаза очередного любимого, что ж, тогда я не хотел бы такую жизнь.
Думаю, что он цитировал здесь персонажа Джеймса ван дер Бика из сериала «Студенческая команда». Странный выбор.
Впрочем, во всем остальном сказанное Хайдтом кажется мне обоснованным. Страстная любовь – это наркотик, приняв который чувствуешь себя на седьмом небе. План просто повторять это чувство снова и снова кажется удачным в теории и глупым – на практике. От экстази тоже можно оказаться на седьмом небе. Но если мой жизненный план сводится к зарабатыванию суммы денег, достаточной для того, чтобы следующие двадцать лет только экстази принимать, вы, пожалуй, решите, что я псих.
Кроме того, приятно, конечно, представлять свою жизнь чередой высоких пиков с неглубокими провалами между ними, но все, кто был одиноким достаточно продолжительное время, знают, что график, скорее всего, будет выглядеть гораздо хуже.
Моногамия и условная моногамия
В отношениях, стороны которых взяли на себя определенные обязательства друг относительно друга, очень много хорошего. Между вами устанавливается связь, полная любви, доверия и стабильности. Это прекрасно. Но как же возбуждение и новизна совершенно неожиданных романтических встреч? Эта сторона вашей жизни отмирает полностью.
По мнению многих людей, у которых мы брали интервью, это создает трудноразрешимый конфликт. Независимо от того, как складывается их личная жизнь, люди разрываются между преимуществами моногамных отношений, основанных на взаимной верности, и присущими холостому образу жизни волнением и новизной.
Некоторые, включая многих известных эволюционных психологов и антропологов, даже считают, что мужчины и женщины вообще не предназначены для того, чтобы быть моногамными.
Мы очень долго говорили об этом с антропологом Хелен Фишер. Она утверждает, что наши пещерные предки, вынужденные распространять свой генетический материал, имели одновременно множество сексуальных партнеров и после тысячелетий промискуитета мозг человека по-прежнему запрограммирован на встречи со многими людьми.
Современные нормы супружеской верности и сексуальной «эксклюзивности» на самом деле относительно новы. По данным историка брака Стефани Кунц, в XVIII веке американские мужчины практически не скрывали свои внебрачные эскапады. Она обнаружила письма, в которых мужья описывают любовниц братьям своих жен и вспоминают, как подхватили от проституток венерические болезни. Не смог найти текстов этих писем, но могу себе представить, как они могли выглядеть:
Дорогой Чарльз!
Надеюсь, это письмо застанет тебя в самом крепком здравии и добром расположении духа. Уверен в этом, поскольку помню, что ты всегда производил впечатление человека жизнелюбивого и крепкого.
Что ты думаешь по поводу так называемой «революции»? Боюсь, что независимо от того, победим мы или проиграем, ее последствия будут ощущаться многие десятки лет.
Могу поделиться новостью: кроме твоей сестры, я теперь трахаю еще и Тину – это женщина, с которой я познакомился в баре на прошлой неделе. Да, а еще подцепил сифилис от проститутки в Бостоне.
С любовью, твой зять
Генри
Кунц объясняет это тем, что мужчины считали, будто право на сексуальные приключения принадлежит им от рождения, а женщины принимали это как неизбежную грань брачных отношений. «На протяжении тысяч лет от мужчины ожидали интрижек и измен, – сказала она в интервью New York Times. – Сегодня такое трудно представить»{76}.
Так что же изменилось?
Я поговорил с Дэном Сэвиджем, журналистом и колумнистом, который очень много пишет о старом как мир конфликте между верностью и желанием иметь сексуальные связи за пределами устойчивых романтических отношений. Он считает, что наш подход к этой проблеме кардинально изменился в течение XX века в результате движения женщин за свои права. Женщины справедливо возражали против ситуации, когда мужчины могли ходить «на сторону», в то время как у них такой возможности не было. Однако решительный сдвиг произошел тогда, когда вместо распространения правил в отношении внебрачных связей мужчин на женщин общество двинулось в противоположном направлении.
Мужчины ведь могли сказать своим женам: «Отлично, давайте будем все изменять друг другу». Но вместо этого они, движимые ревностью, решили: «Что? Ну уж нет, не хотим, чтобы вы путались с другими! Давайте никто не будет никому изменять». Это, по мнению Сэвиджа, и привело к появлению моногамных ожиданий в отношении как мужчин, так и женщин и возникновению ситуации, когда представители обоих полов должны хранить супружескую верность.
«Мы выросли в культурной среде, которая предполагает, что, если тебе захотелось переспать с кем-то еще, ты должен повести себя правильно и прекратить отношения с этим человеком, прежде чем это сделать, в противном случае ты плохой мальчик – или плохая девочка, – сказал он. – Думаю, это чушь собачья. Есть высшая верность. Есть высшее благо. Отношения между людьми – это нечто большее, чем просто запрет касаться своим пенисом кого-то еще».
Я решил провести мысленный эксперимент над самим собой. Предположил, что моя девушка поехала в Майами на девичник и столкнулась там с рэпером и актером Тайризом Гибсоном (он снимался, в частности, в «Форсаже»). Слово за слово, взаимная симпатия… короче, переспала она с этим Тайризом. Провела с ним ночь. Не влюбилась в него. Не хотела бы провести с ним остаток жизни. Не стала напрашиваться на ужин в «Гибсихану», домашний ресторан Тайриза, который он построил во дворе своего дома, скопировав с японской сети стейкхаузов «Бенихана».
В таком случае, думаю, я бы нормально к этому отнесся – если бы не узнал об этом.
Я описал эту гипотетическую ситуацию своей девушке, но поменял наши роли местами: теперь связь на стороне случилась у меня. Ее точка зрения оказалась отличной от моей. Она не видела причин отклоняться от моногамии и делать что-то, что подорвет доверие, на котором основаны наши отношения. Она сказала, что, если бы я напился и случилось бы нечто подобное, она бы могла это понять, но это было бы очень серьезное происшествие, о котором она хотела бы знать. Однако она считает, что есть большая разница между тем, чтобы действительно напиться и оступиться, и активным стремлением к сексуальным связям на стороне. Она не хотела бы, чтобы при первой же ее отлучке из города я бы бросился в бар и начал писать женщинам в надежде быстренько переспать с кем-то.
А еще правильнее было бы завести этот разговор дома, а не в баре, где я явно привлек любопытные взгляды, когда обсуждал со своей девушкой ее гипотетическую измену с Тайризом.
Сэвидж считает, что интрижка выглядит соблазнительной почти для всех и что некоторые просто не в силах устоять перед искушением. И вместо того чтобы сдаваться испепеляющим всех нас желаниям и изменять партнерам у них за спиной, попадаться и разрушать отношения, не лучше ли признать наличие этих желаний и решить, как с ними быть, – совместно.
«Если у вас общие дети, общая история, общее имущество, если благодаря вам соединились две большие семьи, все это перевешивает один минет в командировке», – говорит он.
Причем Сэвидж не противопоставляет свою позицию моногамии. Он признает ее преимущества для тех, кто в состоянии соблюдать ее и успешно поддерживать отношения. Проблема в том, что сегодня слишком многие люди берут на себя обязательства, которые не в состоянии выполнить.
Идея о возможности поддерживать отношения, основанные на обязательствах друг перед другом, и при этом удовлетворять нашу тягу к новому сексуальному опыту привела к множеству экспериментов. Пары пробовали все: от «открытых браков» и «свинга» до политики «не спрашивай, не рассказывай».
Но сколько людей участвовало в таких экспериментах? Данные недавних опросов говорят о том, что 26 процентов американских мужчин и 18 процентов американских женщин признаются в том, что вовлечены в «открытые сексуальные отношения». Удивительно то, что молодые взрослые в возрасте 21–30 лет пробуют это реже остальных – 19 процентов, а больше всего идея встречает понимание у тех, кому за сорок, – 26 процентов. А что же старшее поколение? 22 процента из них пробовали открытые сексуальные отношения. Черт!
Для описания своих собственных отношений с партнером Сэвидж ввел понятие «условная моногамия». Суть его в том, что стороны отношений глубоко привязаны друг к другу, но у каждого есть возможность секса на стороне.
«Условная моногамность» – не универсальная концепция. Каждая пара вырабатывает свои правила, заранее договариваясь о том, что еще является терпимым, а что – уже нет. Кто-то требует от партнера абсолютной честности, кто-то предпочитает политику «не спрашивай, не рассказывай». Кто-то ограничивает то, насколько близким человеком может быть объект вожделения – не ближе друга друга, не ближе друга друга друга, незнакомец, которого никогда больше не увидишь, или только проректор Мичиганского университета Джун Пирс Юатт.
В ходе наших интервью и в Reddit мы познакомились с несколькими парами, которые договорились о правилах в соответствии с идеями Сэвиджа. Некоторые из них с восторгом описывали свой опыт. Вот что написала одна женщина:
Открытые отношения я поддерживаю уже лет десять, а с мужем мы вместе восемь лет. Решилась я на это после того, как поняла, что все мои парни и так мне изменяли – а я изменяла им. Наверное, мне просто нужно разнообразие, подумала я, и меня тянет к сексуально привлекательным мужчинам.
Открытые отношения – это такое облегчение! Никакой лжи, никаких мучительных разрывов, никакого чувства вины. Мы с мужем договорились о правилах, которым должны следовать, типа встречаться с кем-то другим можно не чаще раза в неделю, и, если мне не нравится девушка, которую он выбрал, я могу прекратить их встречи.
Самое главное – это то, что мы можем быть честны в своих чувствах и не бояться осуждения. Никакого давления, никакого сексуального напряжения. Мы безумно любим друг друга, у нас есть дочь. Знаю, что это не для всех, но в нашем случае работает.
Другие пары, договариваясь таким образом, сохраняют отношения в условиях разлуки. Одна женщина, несколько месяцев встречающаяся со своим другом-музыкантом, рассказала мне о тех правилах, которые они выработали на время его гастролей. Она понимает, что он может несколько месяцев подряд быть в дороге, и в интересах их отношений соглашается предоставить ему свободу – но в определенных рамках. Они выработали «правила гастролей», которые он должен был соблюдать. «Никакого секса, максимум оральный секс. Дальше заходить нельзя», – сказала она.
Еще она не желает, чтобы ее парень поддерживал контакт с этими женщинами: «Не хочу лежать в постели и наблюдать, как он переписывается с кем-то из Цинциннати. Да, и еще: пока он отсутствует, у меня есть такие же привилегии».
Еще мы познакомились с одной женщиной из Бруклина, которая недавно начала встречаться с парнем, явно давшим ей понять, что хотел бы иметь возможность время от времени переспать с кем-то на стороне. И они договорились, что могут заниматься сексом с другими, но на следующих условиях: человек должен как минимум на два уровня отстоять от их дружеского круга (друзья друзей); придерживайся политики «не спрашивай, не рассказывай»; если хочешь встретиться с кем-то, придумай правдоподобную легенду, чтобы это не было слишком явно. То есть условия типа «Я этого не вижу – значит этого не существует», но в их случае это работало.
Однако для нее договоренность об открытых отношениях была скорее вынужденной. Когда мы спросили ее, почему они с партнером пришли к такому решению, она объяснила, что причина была не в ее желании обеспечить себе более разнообразную и насыщенную сексуальную жизнь. Речь шла скорее о защитном механизме – чтобы не потерять партнера, заинтересованного в сексе с другими. «Мне казалось, что он все равно будет мне изменять, а так я буду хотя бы контролировать это», – сказала она.
Были и другие люди, состоящие в открытых отношениях и при этом не всегда совпадающие со своим партнером в оценке этой договоренности. Один джентльмен в Reddit сказал нам, что согласился на открытые отношения с женщиной, которая предложила их, потому что не хотел потерять ее совсем. Но, по его словам, в итоге получил довольно болезненный опыт:
Я был так ею увлечен, что решил: быть с ней в открытых отношениях лучше, чем ничего. Поскольку я больше никем всерьез не интересовался, то встречался в основном только с ней, а она – сразу с несколькими парнями, пока не нашла кого-то, кого предпочла мне. Выглядело это довольно странно. Я, скажем, звонил ей, типа: «Привет, хочешь сходить в кино или поужинать?» – а она такая: «Ой… нет, не получится. Я сегодня со Шмитти Ягерманьенсеном». Или вообще не отвечала, что еще хуже, потому что тогда мне оставалось только гадать, чем она занята… Полный отстой – чувствовать себя запасным вариантом, а я как раз в такой ситуации и оказался.
Другая женщина написала, что согласие на открытые отношения было «худшим решением в ее жизни».
«Когда дошло до дела, оказалось, что страдаю я одна. Прикрываясь словами о том, что “все мы любим друг друга и заботимся друг о друге, и первые, и вторые”, он спал с третьей женщиной, что меня совсем не устраивало, а он фактически говорил мне “отвали”. Больше мы не общаемся», – сказала она.
Иногда обе стороны относятся к открытым отношениям с одинаковым энтузиазмом, по крайней мере в теории. На практике, однако, они очень быстро понимают, что, когда спишь с другими, все очень сильно запутывается.
Мы познакомились с Райной, женщиной, пытавшейся поддерживать такие отношения со своим новым мужем. Поженившись, они переехали в Гонконг и договорились, что не возражают против сексуальных контактов на стороне в соответствии с политикой «не спрашивай, не рассказывай». Оба были полны энтузиазма, но в определенный момент Райна поняла, что их жизнь не соответствует ее ожиданиям:
Я подумала, что должна быть реалисткой. И серьезно поговорила с ним, сказав, что не собираюсь разводиться с ним из-за одной-двух измен, но он должен быть скрытным, как агент ЦРУ. Я ничего не хочу об этом знать. Не хочу даже намека на них чувствовать. Это должно быть абсолютно незаметно.
Было и второе правило: если я все же захочу узнать правду, то спрошу его, и он мне все расскажет.
Вот как-то на мой день рождения мы поехали в Киото, и я спросила. А он сказал: «Не думаю, что хочу рассказывать тебе об этом в твой день рождения».
Я подумала: «Что ж, по крайней мере я знаю, что что-то есть». И предложила: «Ну почему бы тебе хотя бы не сказать, сколько их?»
А он ответил: «Дай мне секунду».
Ему нужно было их посчитать. Потом он сказал мне цифру. А надо вам заметить, что к этому моменту мы были женаты 13 месяцев.
Двадцать шесть. 26 женщин. Я ожидала одну, ну двух. И никак не ожидала 26.
Да уж… с днем рождения, Райна!
Вскоре после этого они расстались.
Я сказал Сэвиджу, что боюсь пробовать с кем-либо открытые отношения потому, что это может оказаться опасно скользким склоном. Может, и не обязательно попадешь в положение Райны, но легко себе представить, как ситуация выходит из-под контроля. Каждый раз, когда я слышу о парах, которые экспериментировали в этом направлении, оказывается, что в итоге они распались.
Сэвидж не согласился с моей точкой зрения.
«Когда прекращаются открытые отношения, все винят отсутствие моногамии; когда прекращаются моногамные отношения, никто не обвиняет моногамию», – ответил он.
Сэвидж также объяснил, что открытые отношения, которые работают, обычно основаны на прочном фундаменте.
«Судя по моим наблюдениям и собственному опыту, условно моногамные отношения или такие отношения, которые допускают некоторые вольности, многие годы являются моногамными», – сказал Сэвидж. И добавил, что за открытые отношения должны выступать оба их участника, никто не должен колебаться. Если же это явно желание лишь одного из партнеров, ничего не получится.
Похоже, что в конечном счете эта модель учитывает тот факт, что страстная любовь не может длиться вечно и что прочные отношения не могут быть основаны на постоянном возбуждении и интенсивных переживаниях, а скорее на сильных эмоциональных связях, становящихся с годами все прочнее. Иными словами, на дружеской любви.
Призыв Сэвиджа не обманывать самих себя и признаваться в своих желаниях звучит убедительно. Но большинству людей, по крайней мере в США, довольно трудно представить, что можно совместить сексуальные связи на стороне с романтическими отношениями с постоянным партнером. Когда я упоминал об этом в частных разговорах и на встречах фокус-групп, то сталкивался со скептическим отношением к этой идее. Парни боялись, что навредить отношениям способно даже ее обсуждение с партнером.
«Если я заговорю о чем-то подобном со своей женой, то в наших отношениях все изменится. Если она это не примет, я не смогу просто отступить со словами: “Да нет, я просто пошутил и вовсе не думал о сексе с другими. Меня это совсем не привлекает”. Скорее я посею семена сомнения и ничего хорошего из этого не выйдет. Неприятности так и посыплются на мою голову», – сказал он.
Другие понимают разумные причины, лежащие в основе открытых отношений, – в теории, но сомневаются, что смогут так жить. «Лично я считаю, что вряд ли смогу относиться к этому спокойно, – сказала нам одна женщина из фокус-группы. – Мне хотелось бы, но, скорее всего, не получится».
Многие женщины, с которыми мы познакомились, говорили, что, если бы их мужчины предложили им более открытые отношения, они засомневались бы в том, насколько те серьезны. «А в такой ситуации зачем вообще быть с кем-то? – задалась вопросом одна женщина, которой явно не пришлась по вкусу идея условно моногамных отношений. – Не хочешь брать на себя обязательства? Иди и дрочи!» (Поясню: она обращалась к своему гипотетическому партнеру.)
Специалисты, даже согласные с Сэвиджем теоретически, тоже не уверены в реализуемости его идей на практике. «Конечно же, я вижу, каким привлекательным может казаться предположение о возможности иметь открытые отношения, в которых оба партнера будут иметь одинаковые условия, – сказал Кунц, изучающий теорию брака. – Сомневаюсь только, что это сработает».
Барри Шварцу, непререкаемому авторитету в области выбора и принятия решений, тоже не нравится такая возможность: «Когда мне было столько лет, сколько вам, открытые браки как раз вошли в моду. Все интеллектуалы и властители дум были уверены, что могут любить своих партнеров и при этом спать с другими. Они были выше жалкой морали своих родителей. И буквально все эти браки в течение года распадались. Так что, по крайней мере тогда, это не сработало. Моногамия несовместима с беспорядочными половыми связями».
Возможно, лучше всего раскрыл эту тему рэпер Питбуль. Пожалуй, самым любимым моим открытием, сделанным во время подготовки этой книги, а может, и вообще в жизни, стало его интервью, в котором он описывал свой опыт открытых отношений со своей подружкой. Питбуль жил по принципу ojos que no ven, corazon que no siente, что примерно значит «с глаз долой – из сердца вон».
«Люди заморочены на тему того, что нормально, что хорошо, что плохо, – сказал он. – Но то, что хорошо для тебя, может быть плохо для меня… По большому счету главное, чтобы все были счастливы»{77}.
Заключение
Когда я приступал к работе над книгой, современная любовь вызывала у меня множество мучительных вопросов. Многое из того, с чем я сталкивался, сбивало меня с толку, расстраивало и злило. Попытки отыскать свою любовь (или даже временное увлечение) в романтическом климате, для которого характерны бесконечная переписка и проблемы вроде молчания Тани, оказались довольно серьезным испытанием на прочность.
Наконец у меня сложились отличные, здоровые отношения с любящим партнером, но появились новые вопросы. В частности, меня беспокоило, не пора ли остепениться. Надо ли мне закрывать все доступные в наше время холостяку двери? Если романтическая жизнь станет однообразной и не такой волнующей, сможет ли ее оживить секстинг? Если я заподозрю, что у моей девушки есть кто-то еще, этично ли проверять ее Facebook и телефон, чтобы выяснить это? И если в конечном счете страстная любовь уходит, нужно ли мне стремиться к долгосрочным моногамным отношениям?
Я написал эту книгу, потому что хотел лучше разобраться со всеми головоломками современной любви. Так что же именно я узнал, объединив усилия со знаменитым социологом, проведя интервью с тысячами людей, проконсультировавшись со всеми мировыми светилами в области любви и романтических отношений, проведя полевые исследования в пяти странах и прочитав гору исследований, книг, новостных сообщений и научных статей?
Много чего на самом деле.
Вот что я вынес из этой истории:
Найти кого-то в наше время, похоже, гораздо сложнее, чем представителям предыдущих поколений, – но при этом вы с гораздо большей вероятностью встретите человека, с которым будете по-настоящему счастливы.
За очень короткое время методы поиска подходящего человека – и даже наши представления о том, что это понятие означает, – изменились самым радикальным образом.
Если бы я был молодым человеком несколько поколений назад, то женился бы довольно рано. При этом, скорее всего, взял бы в жены девушку, жившую неподалеку от меня в моем родном городе Беннетсвиль, и было бы мне тогда около 23 лет. Она была бы еще моложе, то есть попала бы из-под опеки отца под мою опеку, не успев обрести свои собственные интересы в жизни.
Скажем, ее родители могли бы владеть одним из сетевых ресторанов Hardee’s[28].
Ее родители могли заметить меня некоторое время назад и решить, что я подходящий парень с приличной работой, на убийцу не похож. Мы бы недолго встречались с этой девушкой, а потом сыграли бы свадьбу.
Я бы начал управлять рестораном и, вероятно, преуспел бы в этом. Может, даже напал бы на след одного нашего работника, который организовал масштабную аферу с похищением сэндвичей и их контрабандой в соседнюю Джорджию. Суть аферы состояла бы в том, что этот парень со своим подельником крали сэндвичи с нашего склада и продавали их по низким ценам на черном рынке сэндвичей. Заподозрив неладное из-за частых отлучек работника в Джорджию, я бы спрятался в кузове его Ford F150 под горой сэндвичей и в момент, когда они добрались бы до конечного пункта, драматически выскочил бы с криком «Верните наши сэндвичи!».
Вся семья гордилась бы мной.
В идеале мы с женой развивались бы в одном направлении и были счастливой парой. Но могло оказаться и так, что со временем мы стали бы слишком разными людьми и поняли бы, что наши отношения не сложились. Возможно, жена негодовала бы из-за необходимости играть роль домохозяйки, имея цели и желания, которые не могли себе позволить реализовать женщины той эпохи. А я превратился бы в вечно недовольного нытика и в конце концов оказался в доме престарелых, где вместе с Альфредо мошенничал с пончиками во время опросов.
Но я живу в другое время. Когда мне было 23, я вообще не думал о женитьбе. Вместо этого у меня была возможность наслаждаться «начальным взрослением» и развиваться как личности. В этот период своей жизни я знакомился с людьми из всех уголков планеты. И не был ограничен лишь теми, кого знал в своем Беннетсвилле. Взрослея, я строил карьеру, встречался с женщинами в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе, а потом влюбился в прекрасную девушку, шеф-повара из Техаса, с которой познакомился через нью-йоркских друзей.
В прежние времена мы бы ни за что не встретились, потому что я бы женился на девушке из Hardee’s, а она, скорее всего, вышла бы замуж за какого-нибудь соседского парня из Техаса, например короля острых соусов по имени Дасти. И даже если бы мы умудрились встретиться, за время между 23 и 31 годом, я бы стал совсем другим человеком.
То есть я оказался в гораздо более благоприятной ситуации, чем та, что сложилась бы несколько поколений назад.
Если вы женщина, тогда вообще говорить не о чем. Благодаря культурным изменениям женщины – представительницы среднего класса получили свободу строить собственную профессиональную карьеру и вовсе не обязаны выходить замуж. Наличие мужа и ребенка больше не является обязательным условием сбалансированной и полноценной жизни. Поймите меня правильно, я вовсе не хочу сказать, что роль домохозяйки в наше время гораздо хуже роли профессионала, строящего успешную карьеру, и знаю, что женщинам по-прежнему приходится принимать сложные решения относительно работы. Речь также не о том, что женщины, выбравшие карьеру, ненавидят своих детей и так далее. Это ясно? Я не поливаю грязью чей-либо жизненный выбор (если только он не сводится к тому, чтобы курить крэк и издеваться над детьми по примеру персонажа Моник из «Сокровища»). Для меня важно то, что больше женщин, чем раньше, могут делать этот выбор сами.
Но даже если женщины делают выбор в пользу карьеры, исследования показывают, что на них по-прежнему ложится большая нагрузка, чем на мужчин (это правда, чуваки), но в целом они ближе к тому, чтобы быть равноправными партнерами, чем несколько поколений назад. Им не приходится с 20 лет жить с каким-то придурком только потому, что родители сочли его подходящим женихом из-за хорошей работы или еще по какой-то причине.
«Достаточно удачный брак» современным одиноким людям уже определенно не кажется достаточно удачным. Мы не обязаны вступать в брак с кем-то, кто живет в соседнем доме и получил одобрение наших родителей.
Ясно, что такие браки тоже иногда приводили к установлению между супругами очень прочных связей и возникновению чувства любви и взаимопонимания. Но очень часто этого не происходило. Нынешнее поколение с таким риском незнакомо. Нам нужна родственная душа. И мы готовы искать ее где угодно и сколько угодно.
Родственная душа – это не просто тот, кого мы любим. Как и в случае с нашими родителями, наверняка есть много тех, с кем мы могли бы жить и кого с течением времени сумели бы полюбить. Но нам нужно больше, чем любовь. Нам нужен партнер, который дополняет нас и готов услышать правду, если перефразировать метафоры из трех разных фильмов с Томом Крузом.
Мы живем в уникальный исторический момент. Никому прежде не было доступно такого количества вариантов партнеров в романтических отношениях, ни от кого прежде не требовалось принимать решения в условиях настолько астрономически высоких ожиданий. И если у нас столько вариантов, как узнать, что мы сделали правильный выбор?
Придется смириться: никак! Поэтому остается только двигаться вперед и надеяться на то, что по мере взросления научишься ориентироваться в этом новом романтическом мире и сможешь отыскать человека, созданного специально для тебя.
Развитие технологий не просто изменило методы поиска любви, но и добавило новое измерение к вечным трудностям, с которыми мы сталкиваемся в романтических отношениях.
В современной любви происходит странная вещь: когда вы начинаете с кем-то встречаться, пересекаются не только ваши физические жизни, но и телефонные миры. Сегодня у влюбленных есть общее пространство, которое они могут использовать для разных интимных вещей вроде секстинга. Иногда этот общий телефонный мир становится источником восторга и новизны, иногда порождает ревность. И мы перестаем доверять человеку и начинаем следить за ним.
И страхи, которые заставляют нас устраивать слежку, обоснованы, ведь давайте признаем это – люди изменяют друг другу. На самом деле они постоянно оступаются. В этом вопросе США есть чему поучиться у Франции. Я бы не хотел оказаться на месте французской женщины, вынужденной жить с мужем, зная, что у него есть постоянная любовница, но мне нравится то, что французы готовы реалистично признать несовершенство человеческой природы, и тот факт, что люди, какими бы лучшими намерениями ни руководствовались и как бы сильно ни любили своих партнеров, все же изменяют им. Но как сказал Дэн Сэвидж (и в каком-то смысле Питбуль), отношения – это нечто большее, чем идея моногамности.
Относитесь к потенциальным партнерам как к реальным людям, а не облачкам на экране.
Благодаря сервисам онлайн-знакомств и смартфонам мы можем переписываться с людьми, живущими в любой точке мира. Мы способны взаимодействовать с потенциальными партнерами в таком масштабе, который и не снился представителям старших поколений. Но у этого перехода на цифровые способы связи есть очень сильный побочный эффект. Глядя на экран телефона с сообщением, порой видишь за ним не личность, а всего лишь облачко с текстом. И забываешь о том, что текст этот написал живой человек.
По мере общения со все большим количеством людей в интернете мы перестаем помнить, что за каждым текстовым сообщением, профилем в OkCupid и фотографией в Tinder стоит настоящий, живой, дышащий, сложный человек – такой же, как мы.
Но помнить об этом очень, очень важно.
Во-первых, потому, что если забудешь об этом, то можешь начать писать такие вещи, которые никто пребывающий в здравом уме никогда в жизни не сказал бы человеку лично.
Если вы пришли в бар, то станете ли говорить парню или девушке «привет» десять раз подряд, не получая ответа? Обратитесь ли к женщине, с которой познакомились пару минут назад, с просьбой показать вам сиськи? Даже если вас интересует лишь одна ночь с ней, вы правда считаете, что это сработает? И даже если сработает, вы правда хотите переспать с кем-то, кто на это соглашается?
И все же люди постоянно посылают подобные сообщения. Я могу объяснить это лишь одним: очень легко забываешь, что общаешься с человеком, а не облачком. Притом что содержимое этих облачков всерьез влияет на то, что о вас будут судить как о человеке.
У нас два «я» – «я» реального мира и «я», спрятанное за экраном телефона, и из-за глупостей нашего телефонного «я» идиотами выглядим мы сами. Два наших мира идут по жизни рука об руку. Если ваша телефонная личность ведет себя по-дурацки, посылая бездумные сообщения, полные орфографических ошибок, то расплачиваться за это придется вам, причем в реальном мире. Человек на другом конце линии не видит разницы между вашими «я». Он никогда не подумает: «Нет, я уверена, что он гораздо умнее и глубже в реальной жизни. Это всего лишь его глупое телефонное “я”».
Или, скажем, вы пишете что-то невинное, типа «как дела?», тому, с кем только что познакомились и хотели бы встретиться, и считаете, что это нормально. Но если вспомнить все наши интервью и подумать о том, сколько подобного мусора попадает в телефоны каждого из нас, становится понятно, что автор такого сообщения покажется довольно скучной и заурядной личностью.
Не пишите дурацкие сообщения вроде «как дела?», попробуйте сказать что-нибудь умное и веселое, попробуйте пригласить человека на что-нибудь интересное. Обратитесь к нему персонально. Упомяните то, над чем смеялись вместе, скажем собаку, управляющую судном на воздушной подушке, – я к тому, что это круто, повезло вам увидеть такое чудо! Хотел бы и я там быть. Кто знает, может, это человек, с которым вы проведете всю оставшуюся жизнь! Я знаю многих людей, у которых все начиналось с легкого флирта, а потом проскакивала искра, и завязывались серьезные отношения. Даже у меня так было.
Любая самая мимолетная встреча может привести к чему-то большему, поэтому отнеситесь к ней с должным уважением. Но даже если ничего и не получится, если подходить к сообщениям ответственно, это точно сделает другого человека более отзывчивым. А в этом ничего плохого нет.
Если же вы всерьез настроены на успех, может, имеет смысл попробовать поговорить по телефону?
Еще я понял, что в ходе переписки все играют в те или иные игры, вроде более длинных пауз перед ответом, отправки сообщений равной длины, попыток всегда оставить последнее слово за собой и так далее. Даже если вы говорите «я не играю в игры», это тоже игра – игра типа «я не играю в игры».
Эти игры все ненавидят, в них никто не хочет играть. По большей части все хотят быть честными и говорить, что думают, а также чтобы другие были честными и открытыми с ними. Но фишка вот в чем: на самом деле эти игры и правда довольно эффективны. И независимо от того, сколько людей хотело бы изменить ситуацию, не думаю, что мы в силах противостоять особенностям нашей психологии.
Но давайте признаем то, что мы все находимся в одной лодке и барахтаемся в одной и той же луже. Поэтому если вы не заинтересовались человеком, то, прежде чем принять решение игнорировать его, подумайте, как это может быть обидно, и напишите ему честное сообщение или как минимум соврите, например, так: «Привет, извини, работаю над своим дебютным рэп-альбомом Fantabulous, провожу все время в студии, думаю только о работе и ни с кем не встречаюсь. Но я очень польщена, ты классный, пока!»
В книгах вроде этой легко скатиться на негатив по отношению к технологическим новинкам и их влиянию на нашу жизнь. Изменения в способах коммуникации могут сильно раздражать представителей старшего поколения, ведь прошлое романтизировать так легко. Но я недавно был на свадьбе, где увидел, что у этого есть и позитивная сторона.
Произнося тост в честь молодоженов, подружка невесты зачитала несколько сообщений электронной почты, которые несколько лет назад та отправила ей, жалуясь на жениха, не обращавшего внимания на ее интерес к нему. Из писем было видно, как расстраивает ее то, что парню она не нравится и что ей, очевидно, придется сдаться. Ее подруга даже посоветовала ей «покончить с этим», чтобы «не выглядеть глупо». Но она не отступалась и несколько месяцев спустя написала, что они безумно любят друг друга.
Чтение этих сообщений вызвало большое оживление, и я понял, что благодаря цифровым технологиям у нас появился шанс навсегда сохранить уникальную историю наших романтических отношений.
В день первой годовщины нашего знакомства моя девушка подарила мне огромную книгу со всей нашей перепиской. Было очень весело перечитывать все, что было когда-то написано. Причем некоторые сообщения она снабдила комментариями, описав то, что думала в тот момент.
Раз уж я делал это с сотнями людей, сделаю, наконец, и с собой. Давайте взглянем на мою переписку. Чтобы был понятен контекст: она дала мне свой номер на барбекю в Бруклине, а обсуждаем мы ужин в японском ресторане.
Итак, я позвонил девушке и оставил сообщение голосовой почты с просьбой перезвонить. Но она не сделала этого, а написала в ответ. Оказывается, она просто не сразу поняла, что я просил ее перезвонить, – и призналась в этом позже, в книге, которую мне подарила. Вот, а когда сообразила, то очень расстроилась, что из-за этого я мог подумать, будто она слишком нервничает или боится чего-то.
Обратите внимание на разницу в один день между сообщениями.
Я ответил на ее сообщение только на следующий день в 10:13 утра. Конечно же, выжидал намеренно, чтобы не показаться слишком настойчивым. (Печенье от шеф-повара – одно из блюд ее ресторана, она знала, что мне оно очень нравилось.)
Теперь-то я знаю, что мое молчание вызвало у нее тревогу. Она подумала, что, возможно, обидела меня своим вопросом «Насколько это смешно?». Но тем вечером, когда она ждала моего ответа, до нее дошел слух, что я узнавал у ее подруги, действительно ли она ни с кем не встречается сейчас, так что она знала, что все идет хорошо.
И все же это ожидание сыграло свою роль. Она призналась, что очень обрадовалась, когда я написал ей на следующее утро.
Очень интересно читать эти первые сообщения, поскольку они проливают свет на наше тогдашнее состояние. Мы оба тревожились, правильно ли будут восприняты наши слова, и не замечали, что находимся в одной лодке.
Наши отношения прогрессировали (и переписка тоже), и, по словам моей девушки, ей были очень важны мои первые тексты, в которых я говорил о своей любви к ней, о том, что скучаю и думаю о ней. Перечитывая их, невольно вспоминаешь то веселое и волнующее время.
Итак, хотя имеющиеся в нашем распоряжении технические средства могут вызывать дополнительный стресс и тревогу на начальной стадии романтических отношений, они же дают нам возможность сохранять воспоминания и делиться ими с любимыми, и поэтому я очень рад, что они у нас есть.
Не думайте об онлайн-знакомстве как о знакомстве, считайте его способом представиться друг другу.
Сервисы онлайн-знакомств стали, наверное, самой революционной инновацией в деле поиска родственной души. Помните, что в 2005–2012 годы треть всех пар, вступивших в брак в США, познакомились через интернет. К моменту выхода этой книги в свет их доля, несомненно, вырастет еще, а из-за появления какого-нибудь нового приложения или сайта сервис Tinder будет казаться морально устаревшим.
Многие пользователи сервисов онлайн-знакомств, с которыми мы говорили, вполне ими довольны, другие получили негативные впечатления и поставили крест на этом способе поиска партнеров. Однако у нас сложилось впечатление, что те, кто остался недоволен, больше времени проводили перед экраном компьютера, чем в компании с людьми на реальных свиданиях.
Читать бесплатно другие книги:
