Мошка в зенице Господней Нивен Ларри
– Что случилось? – тяжело дыша, спросил Уайтбрид, входя следом.
Комната была пуста. Убрали даже кровати. Не было ни следа оборудования, оставленного здесь Реннером.
– Я надеялся найти здесь что-нибудь, чтобы связаться с «Лениным»,
– проворчал Стели. – Помогите мне осмотреть все. Может, они где-то собрали все это.
Они осмотрели все, но не нашли ничего. На каждом этаже повторялось одно и то же: портьеры, кровати, мебель – все было убрано. Замок был пустой оболочкой. Они вернулись на лестницу ко входу.
– Мы одни? – спросил Гэвин Поттер.
– Да, – ответил Стели. – И чертовски скоро начнем голодать, если не произойдет ничего похуже. Это место как будто разграблено.
Обе мошкиты пожали плечами.
– Меня это не удивляет, – сказала мошкита Уайтбрида и обменялась несколькими птичьими трелями с Чарли. – Она тоже не знает, почему так. Это похоже на место, которое больше не будет использоваться…
– Что ж, они чертовски хорошо знают, где мы находимся, – проворчал Стели. Он снял с пояса шлем и присоединил провода к своему
передатчику. Затем надел шлем. – «Ленин», говорит Стели. «Ленин», «Ленин», «Ленин», говорит гардемарин Стели. Прием.
– Мистер Стели, где вы, черт побери, находитесь? – спросил капитан Блейн.
– Капитан! Слава Богу! Капитан, мы находимся… Подождите минутку, сэр, – мошкиты переговаривались между собой, а потом мошкита Уайтбрида что-то сказала ему, но Стели не слушал ее. То, что он слышал, было явно мошкитой, говорящей голосом Уайтбрида… – Сэр, откуда вы получали свой «Айриш Мист»? Прием.
– Стели, перестаньте играть комедию и докладывайте! Прием.
– Простите, сэр, я действительно должен это знать. Вы поймете, почему я спрашиваю. Откуда вы получали ваш «Айриш Мист»? Прием.
– Стели, мне надоели эти дурацкие шутки!
Хорст снял шлем.
– Это не капитан, – сказал он. – Это мошкита с голосом капитана. Одна из ваших? – спросил он у мошкиты Уайтбрида.
– Вероятно. Это был глупый трюк. Ваша финч'клик' должна была знать, что это не пройдет. Это значит, что она не сотрудничает с моим Мастером.
– Мы не сможем защитить это место, – сказал Стели, осматривая холл. Он имел площадь около трехсот квадратных метров, и на всем этом пространстве не было никакой мебели. Драпировки и картины, украшавшие стены, исчезли. – Вверх, – сказал Хорст. – Там у нас будет больше шансов, – он повел их наверх, в жилую часть здания, и они заняли позицию в конце холла, откуда могли следить за лестницей и лифтом.
– И что теперь? – спросил Уайтбрид.
– Теперь будем ждать, – в унисон сказали обе мошкиты.
Так прошел долгий час.
Звуки движений, доносящиеся с улицы, постепенно стихали. Потребовалось какое-то время, чтобы это стало очевидно. Снаружи ничто не двигалось.
– Нужно взглянуть, – сказал Стели. Он вошел в комнату и осторожно выглянул в окно, стоя так, чтобы его не смогли заметить снаружи.
По улице внизу шли демоны. Они двигались вперед удивительно быстро, потом вдруг подняли свои ружья и выстрелили вдоль улицы. Хорст повернулся и увидел вторую группу Воинов, покидавшую укрытие, оставляя три трупа. Звуки боя доносились приглушенно через толстое стекло.
– Что это, Хорст? – окликнул Уайтбрид. – Это звучит, как выстрелы.
– Это и есть выстрелы. Сражаются две группы Воинов. Из-за нас?
– Несомненно, – ответила мошкита Уайтбрида. – Вы понимаете, что это значит, не так ли? – она говорила как-то уж очень смиренно. Когда никто не ответил, она продолжала: – Это значит, что ваши люди уже не вернутся сюда. Они покинули систему…
– Я не верю в это! – закричал Стели. – Адмирал не оставит нас! Он перевернет всю эту чертову планету…
– Нет, этого он не сделает, Хорст, – сказал Уайтбрид. – Вам известны его приказы.
Хорст покачал головой, но он знал, что Уайтбрид прав.
– Мошкита Уайтбрида! – позвал он. – Идите сюда и покажите мне, с какой стороны кто.
– Нет.
Хорст оглянулся.
– Что значит, «нет»? Мне нужно знать, в кого стрелять!
– Я не хочу, чтобы стреляли в меня.
Мошкита Уайтбрида была трусом!
– А разве в меня не будут стрелять? Просто не нужно высовываться.
– Хорст, если на глаза им покажетесь вы, – сказал голос Уайтбрида,
– Воины не будут стрелять. Никто не хочет, чтобы вы умерли сейчас. Вы заметили, что они не применяют артиллерии, верно? Но они будут стрелять в меня.
– Ну, хорошо. Чарли! Идите сюда и…
– Я не сделаю этого.
Хорст даже не выругался. Не трусы, а просто Коричнево-белые. Придет ли его собственная мошкита?
Все Воины нашли себе укрытия: брошенные или припаркованные машины, дверные проемы, ниши вдоль стен одного из зданий. Они передвигались от укрытия к укрытию с молниеносной скоростью домашних мух. И все же то и дело один Воин стрелял, а другой падал мертвым. Особой стрельбы не было, и все-таки две трети Воинов в поле зрения были мертвы. Мошкита Уайтбрида была права, говоря об их умении. Они были нечеловечески точны.
Почти под окном, из которого смотрел Хорст, лежал мертвый Воин, раскинув правые руки. Еще один дождался затишья, резко бросился к ближайшему укрытию – и тут мертвый ожил. Все происходило слишком быстро: двое Воинов столкнулись, как пара жужжащих пил, затем разлетелись в стороны, как сломанные куклы, еще дергая ногами и истекая кровью.
Что-то громыхнуло внизу, и раздался шум у основания лестницы. Потом по мраморным ступеням застучали копыта. Мошкиты защебетали, потом Чарли громко засвистела. Снизу пришел ответ, а затем голос Дэвида Харди заговорил на чистом английском:
– Немедленно сдавайтесь. С вами будут хорошо обращаться.
– Мы проиграли, – сказала Чарли.
– Это войска моего Мастера. Что вы делаете, Хорст?
Вместо ответа Стели скорчился в углу, направив ствол рентгеновского лазера на лестницу и делая гардемаринам знаки спрятаться.
Коричнево-белый мошкит вышел из-за угла и стал в коридоре. У него был голос священника Харди, но ничего из его манер. Только чистый английский язык и резонирующий голос. Посредник был без оружия.
– Будьте же благоразумны. Ваш корабль ушел. Ваши офицеры поверили, что вы погибли. У нас нет причин причинять вам вред. Не дайте вашим друзьям никого убить, выходите и примите нашу дружбу.
– Убирайтесь к черту!
– Чего вы этим добьетесь? – спросил мошкит. – Мы только хотим, чтобы вы хорошо…
Снизу донеслись звуки стрельбы, и эхо прокатилось по пустым комнатам и коридорам Замка. Посредник с голосом Харди засвистел и защелкал, обращаясь к другим мошкитам.
– Что она говорит, – спросил Стели. Он огляделся вокруг: мошкита Уайтбрида скорчилась у стены. – О, боже, и что теперь?
– Оставьте ее в покое! – крикнул Уайтбрид. Он покинул свое место, стал рядом с мошкитой и положил руку ей на плечо. – Что нам делать?
Звуки сражения все приближались, и внезапно в коридоре появились два Воина. Стели прицелился и выстрелил, свалив одного из них. Он уже начал двигать луч к другому, но демон выстрелил, и Стели отшвырнуло к дальней стене коридора. Новые демоны ворвались в коридор, и вспышки их выстрелов на секунду задержали Стели на ногах. Затем его тело, растерзанное, как будто зубами дракона, упало и замерло.
Поттер выстрелил из ракетомета, и снаряд взорвался в конце коридора. Часть стен рухнула, усеяв пол обломками и полусожженными трупами Посредника и Воинов.
– Мне кажется, что, независимо от того, кто выиграет это сражение внизу, – медленно сказал Поттер, – мы слишком много знаем о Поле Лэнгстона, чтобы быть в безопасности. Как вы думаете, мистер Уайтбрид? Вы теперь командир.
Джонатан молчал. Его мошкита не двигалась. Не двигалась…
Поттер вытащил пистолет и ждал. Из коридора доносились какие-то скребущиеся звуки. Шум сражения утих вдали.
– Ваш друг прав, брат, – сказала мошкита Уайтбрида. Она взглянула на неподвижное тело финч'клик' Харди. – Он тоже был братом…
Поттер вдруг вскрикнул, и Уайтбрид резко повернулся.
Выронив пистолет, Поттер недоверчиво смотрел на свою руку, раздробленную от запястья до локтя. Потом взглянул на Уайтбрида глазами, в которых только начала появляться боль, и сказал:
– Один из «мертвецов» бросил камень.
В холле появилась еще одна группа Воинов и другой Посредник. Они медленно приближались.
Уайтбрид вытащил магический меч, который мог резать камень и металл. Подняв его вверх, он чиркнул лезвием по шее Поттера… Поттера, чья религия запрещала самоубийство. Впрочем, как и его собственная религия. Когда он поднес лезвие к своей шее, что-то вспыхнуло у него перед глазами, и на плечи его обрушился могучий удар. Джонатан Уайтбрид упал и больше не двигался.
Поначалу они не трогали его, только сняли оружие у него с пояса. Они ждали Доктора, пока остальные сдерживали атакующие силы Короля Петра. Посредник быстро поговорила с Чарли и – поскольку не оставалось ничего, за что стоило бы сражаться – предложила ей коммуникатор. Мошкита Уайтбрида осталась со своим финч'клик'.
Доктор осмотрела плечи Уайтбрида. Хотя она никогда не анатомировала людей, она знала все, что знал любой мошкит о человеческой психологии, а руки ее были идеально приспособлены к использованию тысячецикловых инстинктов. Пальцы ее мягко касались раздробленных плечевых суставов, глаза замечали все, несмотря на хлещущую кровь. Руки коснулись позвоночника, этого удивительного органа, который она знала только по моделям.
Хрупкие шейные позвонки были разбиты.
– Очень сильные повреждения, – прогудела она ожидающему Посреднику. – Удар уничтожил спинную струну. Это существо мертво.
Доктор и двое Коричневых спешили изо всех сил, монтируя кровяной насос, чтобы спасти мозг, но все тщетно. Общение между Инженерами и Доктором было слишком медленным, тело было слишком странным, и слишком мало нужного оборудования оказалось под руками.
Они забрали тело и мошкиту Уайтбрида в космопорт, контролируемый их Мастером. Теперь, когда война закончилась, Чарли должна была вернуться к Королю Петру. Требовалось вознаградить, кого следовало, заняться устранением последствий сражения и подумать об удовлетворении всех Мастеров, понесших ущерб. Когда люди прибудут в следующий раз, среди мошкитов должно быть единство.
Мастер так никогда и не узнала правды, так же, как даже не подозревали о ней ее белые дочери. Но среди других дочерей – коричнево-белых Посредников, которые служили ей, – шепотком передавали, что одна из их сестер совершила такое, чего никогда не делал ни один Посредник за все прошедшие циклы. Когда Воины устремились к этому странному существу, мошкита Уайтбрида коснулась его, но не слабыми правыми руками, а мощной левой.
Она была наказана за непослушание и умерла в одиночестве. Ее сестры не ненавидели ее, просто не могли заставить себя заговорить с той, кто убил своего финч'клик'…
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. РЕШЕНИЕ БЕЗУМНОГО ЭДДИ
ОТСТУПЛЕНИЕ
– Адмирал, со шлюпок докладывают, что никаких следов гардемаринов не обнаружено, – в голосе капитана Михайлова звучали нотки извинения: несколько офицеров хотели доложить Кутузову о неудаче. Сам адмирал бесстрастно сидел в своем командном кресле на мостике «Ленина». Подняв стакан с чаем, он сделал небольшой глоток и что-то проворчал, давая понять, что принял сообщение.
Затем Кутузов повернулся к остальным, располагавшимся вокруг него на своих местах. Род Блейн по-прежнему занимал кресло флаг-лейтенанта: он был старше по званию командора Бормана, а Кутузов был щепетилен в таких вопросах.
– Восемь ученых, – сказал Кутузов. – Восемь ученых, пятеро офицеров, четырнадцать членов экипажа и звездных пехотинцев. Все убиты мошкитами.
– Мошкиты! – Доктор Хорват повернул свое кресло к Кутузову. – Адмирал, почти все эти люди были на борту «Мак-Артура», когда вы уничтожили его. Некоторые могли быть еще живы. Что же касается этих гардемаринов, которые были достаточно глупы, чтобы войти в атмосферу на спасательных шлюпках… – его голос прервался, когда Род устремил на него взгляд своих мертвых глаз. – Простите, капитан. Я не хотел говорить так. Мне очень жаль, что так вышло. Мне тоже нравились эти ребята, но нельзя же обвинять мошкитов во всем, что случилось! Мошкиты пытались помочь нам, и могли многое сделать для нас… Адмирал, когда мы сможем вернуться на посольский корабль?
Взрывной звук, изданный Кутузовым, должен был обозначать смех.
– Ха! Доктор, как только все шлюпки соберутся, мы отправляемся домой. Я полагал, что выразился достаточно ясно.
Министр по науке поджал губы.
– Я надеялся, что к вам вернется ваш здравый смысл, – голос его был холоден и скорее походил на рычание. – Адмирал, вы разрушаете лучшие надежды, когда-либо имевшиеся у человечества. Технология, которую мы могли бы купить – которую они отдали бы нам! – на порядки превосходит все, чего мы могли бы достигнуть за века. Мошкиты понесли огромные расходы, принимая нас. Если бы вы не запретили нам рассказывать им о сбежавших малышах, я уверен, они помогли бы нам. Но вы хранили свои чертовы секреты, и из-за вашей глупой ксенофобии мы потеряли наблюдательный корабль и большинство своих приборов. Вы поступаете по отношению к ним враждебно, отправляясь домой, когда они планируют новые встречи… Мой Бог, да будь они воинственными, ничто не могло спровоцировать их больше, чем то, что мы делаем!
– Вы кончили? – презрительно спросил Кутузов.
– Пока кончил. Но мне будет что сказать, когда мы вернемся!
Кутузов коснулся кнопки на подлокотнике своего кресла.
– Капитан Михайлов, пожалуйста, подготовьте возвращение к входной точке Олдерсона. Ускорение полтора g, капитан.
– Слушаюсь, сэр.
– Все-таки вы решили совершить эту глупость, – сказал Хорват. – Блейн, не могли бы вы воздействовать на него?
– Я решил выполнить полученный приказ, доктор, – тяжело сказал Кутузов. Если угроза Хорвата и произвела на него впечатление, он не показал этого. Адмирал повернулся к Роду. – Капитан, я с радостью приму ваш совет, но не сделаю ничего, идущего вразрез с безопасностью этого корабля, и не позволю персоналу продолжать контакты с мошкитами. У вас есть какие-то предложения, капитан Блейн?
Род слушал разговор без особого интереса, его мысли путались. Что я могу сделать? – без конца спрашивал он себя. Больше его ничто не интересовало. Адмирал мог спрашивать его совета, но это была простая вежливость. Род больше не был командиром и не имел никаких обязанностей. Его корабль погиб, карьера была окончена… Впрочем, не следовало позволить жалости к самому себе овладеть им.
– Я думаю, сэр, что мы должны постараться сохранить дружбу мошкитов. Мы не можем принимать решения за правительство…
– Вы полагаете, я делаю это? – спросил Кутузов.
– Нет, сэр. Однако, вполне вероятно, что Империя захочет торговать с Мошкой. Как сказал Доктор Хорват, они не сделали ничего враждебного.
– А как же ваши гардемарины?
Род с трудом глотнул.
– Я не знаю, сэр. Возможно, Поттер или Уайтбрид не справились с управлением своих шлюпок, а Стели попытался спасти их. Это на него похоже…
Кутузов нахмурился.
– Три спасательные шлюпки, капитан. Все три входят в атмосферу, и все три сгорают, – он взглянул на экраны вокруг себя. Шлюпки затаскивали лебедками на ангарную палубу «Ленина», где звездные пехотинцы продували их ядовитым газом. Ни один чужак не должен был проникнуть на его флагманский корабль! – О чем бы вы хотели поговорить с мошкитами, доктор?
– Я не скажу им того, что хотел бы сказать, адмирал, – резко ответил Хорват. – Я расскажу им вашу историю о чуме. Ведь это почти правда, не так ли? Чума малышей. Но, адмирал, мы должны оставить возможность возвращения экспедиции.
– Они поймут, что вы лжете им, – жестко заметил Кутузов. – Блейн, как по-вашему? Лучше ли, чтобы мошкиты услышали объяснения, которым не поверят?
Черт побери, неужели он не понимает, что я не хочу думать о мошкитах?! Или о чем-либо еще? Что хорошего может быть в моем совете – совете человека, потерявшего свой корабль…
– Адмирал, я не вижу, чем нам может повредить разрешение министру Хорвату поговорить с мошкитами, – Род подчеркнул слово «министр», поскольку Хорват был не только членом Совета, но и имел прочные связи с Человеческой Лигой и влияние в Имперской Торговой Ассоциации. Этот союз был почти так же могуч, как Военный Флот. – Кто-то должен поговорить с ними, и не имеет особого значения, кто это будет. На борту нет человека, который мог бы солгать своей финч'клик'.
– Очень хорошо. Капитан Михайлов, пожалуйста, вызовите посольский корабль Мошки. Доктор Хорват будет говорить с ними.
Экраны засветились, показав коричнево-белое улыбающееся лицо. Род скорчил гримасу, затем быстро перевел взгляд вверх и констатировал, что перед ним микрофона нет.
Мошкита посмотрела на Хорвата.
– Финч'клик'.
– О… Я надеялся поговорить с вами. Мы должны покинуть вас. Немедленно.
Выражение лица мошкиты не изменилось.
– Это очевидно, Энтони, но все равно, мы очень огорчены. Нам нужно было так много обсудить: торговые соглашения, аренда баз в вашей Империи…
– Да, да, однако, у нас нет полномочий подписывать договоры или торговые соглашения, – запротестовал Хорват. – Мы многое успели сделать, но теперь должны уйти. На «Мак-Артуре» была обнаружены чума, что-то новое для наших докторов, и мы не знаем – уничтожен ли центр инфекции, или она распространяется. Поскольку этот корабль – наша единственная возможность вернуться домой, адми… наш принимающий решения считает, что лучше уйти, пока весь экипаж на ногах. Но мы вернемся!
– Лично вы тоже придете? – спросила мошкита.
– Если это будет возможно. Мне бы хотелось этого, – для него не составило труда произнести это вполне искренне.
– Мы с радостью примем вас. Примем всех людей. У нас большие надежды на торговлю между нашими расами, Энтони. Есть многое, чему мы можем научиться друг от друга. Кстати, о наших подарках, – может, вам не забирать их на свой корабль?
– Почему… спасибо… я… – Хорват посмотрел на Кутузова. Адмирал был близок к взрыву. Он внушительно покачал головой.
– Это было бы разумно, – печально сказал Хорват. – Пока мы не выяснили, что вызывает чуму, лучше не добавлять ничего к тому, что уже подвергалось опасности. Мне очень жаль.
– Мне тоже, Энтони. Но мы заметили, что ваши инженеры – как бы это выразиться поделикатнее? – во многих областях продвинулись не так далеко, как наши. Возможно, из-за недоспециализации. Мы думали частично восполнить этот недостаток своими подарками.
– Я… подождите минутку, – сказал Хорват. Отодвинув микрофон в сторону, он повернулся к Кутузову. – Адмирал, вы не должны упускать такую возможность! Это может быть самым значительным событием в истории Империи!
Адмирал медленно кивнул. Его темные глаза сузились.
– Это так же верно, как то, что мошкиты, обладающие Полем Лэнгстона и Олдерсон Драйв могут быть самой грозной угрозой человеческой расе, министр Хорват.
– Я понимаю это, – фыркнул Хорват и вновь повернул к себе микрофон. – Боюсь, что…
Мошкита прервала его.
– Энтони, вы можете не проверять наши подарки. Вы можете сделать с них снимки и изучить их для того, чтобы позднее сделать дубликаты. Надеюсь, что нет никакой опасности для людей, побывавших на нашей планете?
Хорват напряженно думал. Он должен получить их! Микрофон вновь пошел в сторону, и Хорват улыбнулся адмиралу.
– А вы знаете, она права. Нельзя ли нам впихнуть их в катер?
Кутузов скривился, как будто попробовал кислого молока, затем кивнул. Хорват облегченно повернулся к мошките.
– Спасибо. Если вы разместите подарки в катере, мы изучим их по дороге, а через две с половиной недели в точке Безумного Эдди вы сможете забрать обратно и подарки, и катер – наш подарок вам.
– Отлично, – тепло сказала мошкита. – Но вам не требуется катер. Один из наших подарков – это космический корабль с управлением, приспособленным для человеческих рук и разума. Все остальное будет на его борту.
Удивленный Кутузов быстро кивнул. Хорват отметил это и мысленно улыбнулся.
– Чудесно. Мы привезем вам подарки, когда вернемся. Нам очень хочется отплатить вам за гостеприимство…
Адмирал Кутузов что-то сказал, и Хорват наклонился в сторону от экрана, чтобы послушать.
– Спросите о гардемаринах, – приказал адмирал.
Хорват глотнул и сказал:
– Есть какие-нибудь новости о наших гардемаринах?
В голосе мошкиты прозвучала болезненная нотка:
– Откуда им быть, Энтони? Они погибли, пытаясь войти в атмосферу, а их корабли полностью сгорели. Мы отправляли вам снимки – разве вы не получили их?
– Э… я их не видел, – ответил Хорват, и это было правдой. Проклятый адмирал не верил ничему! Неужели он думает, что парней захватили в плен и теперь пытают, чтобы получить информацию? – Простите, но мне приказали спросить.
– Мы понимаем. Люди очень заботятся о своих молодых, принимающих решения. Впрочем, как и мошкиты. У наших рас очень много общих черт. Приятно было снова поговорить с вами, Энтони. Мы надеемся, что вы скоро вернетесь.
Внезапно прозвучал тревожный сигнал. Адмирал Кутузов нахмурился и стал внимательно слушать что-то, чего Хорват слышать не мог. Одновременно с этим диктор объявил о докладе квартирмейстера.
– Корабельные шлюпки закреплены, сэр. Мы готовы к отправлению.
Мошкита явно услышала это и сказала:
– Подаренный корабль вполне сможет догнать вас, если ваше ускорение не превысит… – последовала пауза, за время которой мошкита к чему-то прислушивалась, – … три ваших g.
Хорват вопросительно взглянул на адмирала, который напряженно думал о чем-то. Потом он кивнул Хорвату.
– Наше ускорение в этом полете составит полтора наших g, – сказал Хорват.
– Тогда наши подарки будут у вас через пять часов, – ответила мошкита.
Экраны вспыхнули, и микрофон Хорвата отключился. Голос адмирала Кутузова проскрипел:
– Мне сообщили, что какой-то корабль покинул Мошку-1 и направился к точке Олдерсона с ускорением 1,74 наших g. Это два g Мошки. Будьте любезны, попросите у них объяснений, – голос звучал достаточно спокойно, но интонация была повелительной.
Хорват повернулся к мошките, и его экран снова ожил. Старательно подбирая слова, чтобы не обидеть случайно собеседника, он выполнил приказ и закончил вопросом:
– Вам об этом известно?
– Конечно, – ответила мошкита. – Мастера отправили наших послов в Империю для встречи с вами. Их всего трое, и мы просим, чтобы вы доставили их в столицу Империи, где они будут представлять нашу расу. У них есть все полномочия вести переговоры за нас.
Кутузов глубоко вздохнул. Лицо его было багровым от усилий держать себя в руках, и казалось, что сейчас он закричит, но он только сказал так тихо, что мошкита не могла его слышать:
– Скажите им, что мы должны обсудить это. Капитан Михайлов, ускорение по готовности.
– Слушаюсь, сэр.
– Мы должны уже уходить, – сказал Хорват мошките. – Я… мы… должны обсудить вопрос о послах. Это для нас неожиданность… Я надеялся, что вы пойдете сами. И вообще, послана ли в качестве посла хоть одна из наших финч'клик'?
– Времени хватит для любых необходимых обсуждений, – заверила его мошкита. – Что касается вашего вопроса, то ни один посол мошкитов не отождествляется с каким-либо определенным человеком, ведь они должны представлять нашу расу. Надеюсь, вы понимаете это? Эти трое были выбраны, чтобы представлять все взгляды, и им единогласно дано право заключать для мошкитов любые соглашения. Что касается угрозы чумы, то они подождут, пока вы убедитесь, что они не представляют опасности для вашего здоровья… – по «Ленину» разнесся громкий звук сирены. – Прощайте, Энтони. Передайте это всем. И возвращайтесь скорее.
Прозвучал сигнал последнего предупреждения, и «Ленин» двинулся вперед. Еще какое-то время Хорват смотрел на пустой экран, а за его спиной остальные удивленно перешептывались.
ПРОЩАНИЕ
Линкор Его Императорского Величества «Ленин» был загружен под завязку и забит командой «Мак-Артура» и учеными, которые все оказались теперь на его борту. Члены его команды довольствовались одним гамаком на двоих-троих человек, звездные пехотинцы спали в коридорах, а офицеры набивались по трое в каюты, предназначенные для одного. Кроме того, на ангарной палубе находились артефакты мошкитов, спасенные с «Мак-Артура», которые Кутузов требовал держать в вакууме, под постоянной охраной и с периодическими осмотрами. На борту корабля совершенно не было места, где могла бы собраться вся его команда.
Корабль должен был оставаться в боевой готовности до тех пор, пока не покинет систему Мошки, даже во время похоронной службы, проведенной Дэвидом Харди и священником «Ленина» Джорджем Алексисом. Для каждого это была довольно необычная ситуация, хотя для экипажа корабля стало традиционным собираться, когда это возможно, а похоронные службы часто проводились на кораблях в состоянии боевой готовности. Надев черную епитрахиль и повернувшись к служебнику, который один из рядовых держал открытым перед ним, Дэвид Харди думал, что, вероятно, проводил больше реквиемов, чем обычных собраний.
По кораблю пронесся трубный звук.
– Экипаж, вольно! – негромко скомандовал главный боцман.
– Дай им вечный покой, о, Господи! – пропел Харди.
– И пусть свет вечно светит над ними, – отозвался Алексис. Все стихи и ответы на них были знакомы каждому, кто достаточно долго пробыл в Военным Флоте.
– Я – Воскресение и Жизнь, сказал Господь. Кто бы ни поверил в меня, даже если умрет, будет жить; кто бы ни жил, веря в меня, никогда не умрет.
Служба продолжалась. Члены команды отвечали со своих боевых постов, и по всему кораблю разносилось негромкое бормотание.
– И услышал я голос с небес, сказавший мне: – Отныне благословляю мертвых, которые умерли во имя Господа. Пусть отдохнут они от трудов своих.
Отдохнут, подумал Род и содрогнулся. Я видел множество погибших кораблей, и множество людей под моим командованием забиралось на сотни парсеков от дома. Почему же я думаю именно об этом? Он глубоко вздохнул, но стеснение в груди не прошло.
Огни по всему кораблю потускнели, и записанные голоса хора Имперского Военного Оркестра запели гимн, к которому присоединились и члены экипажа. «Грядет день гнева и гибели, когда смешаются слова Дэвида и Сивиллы, а небеса и миры под ними обратятся в прах…»
Сивилла? – подумал Род, – О, Боже, что за древность? Гимн продолжался и продолжался, закончившись гимном мужских голосов.
Верю ли я в это? – задумался Род. – Харди верит, об этом ясно говорит его лицо. И Келли, готовый выбросить своих друзей через торпедный аппарат наружу, тоже верит. Почему я не могу верить, как они? Но я же верю, не так ли? Я всегда верил, что у этой вселенной должна быть какая-то цель? Вот, например, Бари. Это даже не его религия, но все равно служба захватила его. Интересно, о чем он сейчас думает?
Гораций Бари внимательно смотрел на торпедный аппарат. Четыре тела и голова! Голова звездного пехотинца, которую Домовые использовал для своего троянского коня. Бари видел это только один раз, пробираясь через пространство в облаке тумана, битого стекла и дрыгающихся и умирающих Домовых. Он помнил квадратные челюсти, широкие вялые рты, блестящие мертвые глаза. Да будет милостив к ним Аллах, и пусть легионы Его опустятся на Мошку…
Сэлли воспринимает это лучше, чем я, подумал Род, а она штатский человек. Мы оба любили этих парней… Почему меня не беспокоит судьба остальных? Пятеро звездных пехотинцев погибли, выводя с «Мак-Артура» гражданских. Все было бы не так плохо, если бы гардемарины погибли в бою. Я был готов к потерям, когда послал катер со спасательным отрядом. Я не был уверен, что парни вообще смогут покинуть «Мак-Артур». Но они сделали это и были уже в безопасности!
– О, Боже всемогущий, прими души наших ушедших братьев, а мы доверим их тела глубинам космоса, не сомневаясь в их воскресении и вечной жизни у нашего Господа Иисуса Христа…
Келли нажал на ключ, и последовало мягкое хууш-ш, потом еще и еще
– всего пять раз. Из двадцати семи погибших и пропавших без вести удалось найти только четыре тела и одну голову.
– Экипаж, внимание! Пли!
– Огонь!
Интересно, как воспримут это мошкиты? – подумал Род. Три бортовых залпа, направленных в никуда… за исключением третьего, испарившего тела, выброшенные секунду назад. На этом настоял адмирал, и никто не стал с ним спорить.
Трубные звуки замерли вдали, когда трубачи «Ленина» и «Мак-Артура» закончили свой дуэт. На мгновение корабль замер.
– Экипаж, разойдись!
Офицеры молча выходили из торпедного отсека. Огни в коридорах вновь ярко вспыхнули, и люди заторопились обратно на свои места по боевому распорядку или к переполненным местам отдыха. Продолжается обычная жизнь Военного Флота, – подумал Род. Похоронная служба – это тоже часть КНИГИ. Там есть правила для всего: рождения на борту корабля, регистрации брака, похорон – с телами или без, а также и для капитана, потерявшего свой корабль. КНИГА требует для него военного трибунала.
– Род, подождите минутку, пожалуйста.
Он остановился на зов Сэлли. Они стояли в коридоре, а остальные офицеры и члены команды огибали их с двух сторон. Род хотел присоединиться к ним, вернуться к уединению своей каюты, где никто не спросит у него, что произошло на борту «Мак-Артура». И все-таки это была Сэлли, и какая-то его часть хотела поговорить с ней или хотя бы подойти к ней…
– Род, доктор Хорват сказал, что мошкиты отправили послов нам навстречу в точку Безумного Эдди, но адмирал Кутузов не позволяет им подниматься на борт! Это правда?
Проклятие! – подумал он. Мошкиты, снова мошкиты…
– Да, это правда, – и он повернулся, чтобы уйти.
– Род, подождите! Нужно же что-то делать! Род, куда вы идете? – она смотрела ему вслед, пока он быстро уходил прочь. Что же мне теперь делать? – терзала ее мысль.
Дверь каюты Блейна была закрыта, но индикатор показывал, что она не заблокирована. Кевин Реннер заколебался, затем постучал. Никакого ответа. Он подождал и постучал снова.
– Войдите.
Реннер открыл дверь. Было довольно странно входить прямо в каюту Блейна: никакого часового на посту, никакой таинственной атмосферы, которая окружает капитана.
– Капитан, вы не против, если я присоединюсь к вам?
– Нет. Я могу чем-то помочь вам? – Блейна явно не интересовал этот вопрос. Он не смотрел на Реннера, и Кевин задумался, что произошло бы, отнесись он к этому вежливому предложению серьезно. Например, он мог бы попросить выпить…
Впрочем, нет. Сейчас не время воздействовать на капитана – пока не время. Реннер сел и огляделся по сторонам.
Каюта Блейна была большой. На корабле имелось всего четыре мужчин и одна женщина, имевшие каюты в полном своем распоряжении, и Блейн не использовал преимуществ драгоценного пространства. Похоже было, что он часами сидит на своем кресле, вероятно, с тех самых пор, как кончилась похоронная служба. Он явно не менял позы. Он позаимствовал у капитана Михайлова один из его мундиров, который явно ему не подходил, и сейчас был одет в него.
Они сидели молча, и Блейн вглядывался в некое внутреннее пространство-время, недоступное его посетителю.
– Я перечитал работу Бакмена, – наугад сказал Реннер. Ему нужно было как-то начать разговор, а это, вероятно, не было связано с мошкитами.
Читать бесплатно другие книги:
