О школах. Терри Торри Ратушный Алексей

СОШ – средняя общеобразовательная школа.

Военно-морской флот Советского Союза – один из главных участников Всесоюзного педагогического эксперимента в городе Урае Ханты-Мансийского автономного округа. В этом году исполняется четверть века Конференции педагогической общественности Москвы и Московской области с участием представителей педагогической общественности из других регионов Советского Союза. Именно на ней был выработан комплекс решений, в том числе решение о необходимости создания экспериментальных педагогических площадок. Эта удивительная конференция – одна из немногих, все решения которой были претворены в жизнь, включая сюда и упразднение Госкобры (Государственный Комитет Образования СССР), и проведение Пленума ЦК КПСС по вопросам педагогической реформы в стране.

Трибуной, на которой вольнодумцы могли что-либо говорить народу, в те времена служила «Учительская газета», во главе с замечательным новатором Матвеевым.

В рамках конференции мы ставили те вопросы, которые касались узловых политических решений, позволяющих выходить на разрешение собственно педагогических вопросов.

В газете Матвеева проходили далеко не все материалы, и поэтому то, что я намерен выложить перед Вами, дорогие читатели, сегодня, десятилетия оставалось втуне. Вам теперь предстоит самим решать – достойно это было общественного внимания или недостойно, должно было увидеть свет, или не должно. Преимущества у меня здесь такие: во-первых, я знаю, чем всё закончилось, во-вторых, я смог отрефлексировать свои позиции очень тщательно, в-третьих, меня никто не гонит и не торопит, и не заставляет сокращать то, что сам я решительно не желаю сокращать. Изложение может быть и не совсем обычно построено, может быть и не совсем привычно сформулировано, может быть не совсем традиционно публикуется, но это реально мои мысли и мои чувства, которыми я руководствовался в приближении к нашим практикам тогда, и от которых я не отказываюсь и теперь. Вот мои логики и металогики. Вот мои основания и вот мои практические выводы.

Итак, мне довелось провести в рядах Военно-Морского Флота СССР три года. От звонка до звонка. 5-го мая 1972-го года меня призвал военкомат в Свердловске, и 5-го мая 1975-го года меня отправили из части во Владивосток на эшелон с демобилизованным контингентом.

Поэтому я уверенно могу сказать – я эту службу прожил, промыслил и прочувствовал. Но речь здесь пойдёт не о службе, а только о тех её аспектах, которые сформировали моё отношение к практикам отечественной общеобразовательной школы.

И самое первое – это момент пробуждения матроса по боевой тревоге.

Уверяю Вас, боевая учебная тревога ничем не отличается от боевой тревоги.

В тот момент, когда звучит приказ «Рота! Подъём!!», матрос понятия не имеет – это учебная боевая или просто боевая тревога. Ему предстоит моментально проснуться, одеться, и встать в строй. Строй здесь же, рядом, в том же самом кубрике, в котором матрос спит. На подъём отводится одна минута. Всей кадровой роте. Но это уже полноформатное построение вообще всех. А вот на оформление строя взвода отводится пятьдесят секунд. На отделение – сорок секунд. С момента открывания – лучше сказать – продирания или раздирания – глаз до момента появления в боевом строю проходит секунд тридцать, тридцать пять. Спит матрос на своей койке, рядом с койкой стоит табуретка (по-флотски – «баночка») и на ней уложена та самая форма матроса, в которой он обязан оказаться в случае боевой тревоги. А, значит, эта форма должна быть сложена таким образом, чтобы секунду назад проснувшийся человек был в состоянии при минимуме движений всё уложенное на себя одеть.

Вы скажете: ну и где же здесь педагогическая технология? Где влияние на Всесоюзный педагогический эксперимент? Не торопитесь, быстрее, чем может показаться, всё разъяснится.

Что зависит от скорости подъёма и построения в боевой части? В первую очередь жизнь каждого отдельного матроса, жизнь боевого подразделения, части и страны в целом.

Мы были ракетной базой Военно-Морского флота, на которой в складах хранились те самые боевые ракеты огромной разрушительной силы, которые надлежало выдать флоту в случае начала войны. Это были ракеты не первого удара, но это были ракеты, которые могли решать тактические и стратегические задачи на театрах боевых действий. Если бы наши склады вдруг начали взрываться, то весь Дальний Восток просто снесло бы немножко в сторону. Таков был суммарный боезапас. Поэтому речь о безопасности страны – не для красного словца. Это была именно ракетная, именно база, именно Военно-Морского флота СССР. Из песни слова не выкинуть. И поэтому от скорости построения, и начала вывоза ракет на корабли зависело очень многое.

Оттого так «зверски» нас тренировали к подъёму по боевой тревоге.

Поднимающийся полусонный ещё матрос буквально впрыгивал в свои брюки, затем вныривал в робу с прикрепленным заранее гюйсом, двумя одномоментными движениями втискивался в носки и в ботинки, хватал бескозырку и летел в строй на лету застегивая ремень и правя бескозырку. Этот момент отрабатывался в учебке – учебной роте – в первую очередь. Это была штатная ситуация.

Это была ситуация предвиденная, просчитанная, выверенная. Это была ситуация не допускающая никаких двояких толкований, никаких споров или обсуждений. Здесь было просто нечего обсуждать. Здесь всё было уже миллион раз обсуждено гораздо раньше, не нами, и не здесь.

Уставы пишутся кровью.

Движения матроса по боевой тревоге продиктованы таким количеством алого вещества, что все действия просто доводились до абсолютного автоматизма.

Штатная ситуация, это ситуация, которую военная организация обязана предвидеть, и к которой военная организация должна быть безусловно готова.

И вот именно здесь мы присмотримся к советской общеобразовательной школе на основе уже рассмотренного в общих чертах вопроса.

Что это за ситуация, когда Иван Петрович Сидоров – преподаватель физики не пришел в школу на урок? На мой взгляд – это простейшая штатная ситуация, ситуация, которую школа просто-таки обязана предвидеть.

И именно к этой ситуации она и должна должным образом подготовиться. Потому что ничего более естественного, чем невыход преподавателя на работу, я придумать не могу. Ситуацию с выходом на работу мы тоже рассмотрим, но позже. А пока укажем, что советская общеобразовательная школа к указанной штатной ситуации была хронически не готова. Узнав, что Сидор Иванович Петров загрипповал, завуч школы начинала импровизировать.

Никто в школе не ведал, какой фортель выкинет Татьяна Игнатьевна Лемашко, если вдруг Пётр Сидорович Иванов не появлялся на первом уроке. Такова была реальность, и вот эту-то реальность мы и постараемся осветить как можно подробнее. Потому что именно на этом примере можно ясно увидеть, насколько рахитично, маразматично и недальновидно было построено всё советское образование в целом.