По их следам Герритсен Тесс

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Посвящается Мисти, Мэри и the Breakfast Club

Пролог

Париж, 1973 год

Она опаздывала. Это было не похоже на Мэдлин, совсем не в ее привычках.

Бернард Тэвисток заказал еще одну чашку кофе с молоком и стал не спеша потягивать его, время от времени бросая взгляды через окно в надежде наконец-то увидеть свою жену. Но его взору представала лишь обычная для Левого берега картина: туристы и парижане, скатерти в красно-белую клетку, буйство ярких, типично летних красок. И никаких признаков его приметной, с волосами цвета воронова крыла супруги.

Мэдлин задерживалась уже на полчаса – такое опоздание нельзя было списать на дорожные пробки. Ботинок Бернарда принялся отбивать барабанную дробь, откликаясь на волнение, нараставшее в душе его хозяина. За все годы их брака Мэдлин редко опаздывала на встречи, а если это и случалось, то всего на несколько минут. Другие представители сильного пола могли стонать и закатывать глаза в характерно мужском отчаянии, сетуя на своих вечно опаздывающих супруг, но Бернарду грех было жаловаться – ему посчастливилось заполучить пунктуальную жену. Красивую, великолепную жену! Женщину, которая и спустя пятнадцать лет после свадьбы продолжала удивлять его, восхищать, очаровывать…

Какого дьявола она так опаздывает?

Бернард окинул взглядом бульвар Сен-Жермен. Тревога нарастала, и теперь он уже не просто рассеянно постукивал носком ботинка по полу, а ясно ощущал сильное беспокойство. Возможно, произошла авария на дороге? Или жену задержал поданный в последнюю минуту сигнал тревоги от их связного из французской разведки Клода Домье?

За последние две недели события развивались в бешеном темпе. Эти слухи об утечке информации из разведывательной службы НАТО – произошедшей, очевидно, по вине «крота», внедрившегося в глубь организации, – заставили их всех с подозрением бросать взгляды через плечо, гадая, кому же из давних коллег больше нельзя доверять. Мэдлин чересчур долго ждала инструкций от британской секретной службы МИ-6. Может быть, в самый последний момент пришло какое-то важное сообщение…

И все-таки жена должна была предупредить его!

Бернард поднялся из-за столика и направился было к телефону, но тут заметил официанта Марио, усердно махавшего ему. Молодой человек быстро и ловко пробрался между битком набитыми столиками.

– Месье Тэвисток, вам оставили сообщение по телефону. От мадам.

Бернард с облегчением выдохнул:

– Где она?

– Мадам просила передать, что не сможет приехать на ланч. Она хочет, чтобы вы встретились с ней.

– Где?

– По этому адресу. – Официант вручил Бернарду клочок бумаги, запачканный непонятной субстанцией, напоминавшей томатный суп. Адрес был небрежно нацарапан карандашом: «66, улица Мира, квартира 5».

Бернард озадаченно нахмурился:

– Разве это не в районе площади Пигаль? Что же, черт возьми, она делает в таком злачном местечке?

Марио пожал плечами, покачал типично галльской, заостренной формы головой и задумчиво выгнул бровь:

– Не знаю. Она продиктовала мне адрес, я записал.

– Что ж, спасибо. – Бернард вытащил бумажник и вручил парню неплохую сумму во франках, достаточную для того, чтобы заплатить за два кофе с молоком и наградить щедрыми чаевыми.

– Мерси, – просиял от радости официант. – Вы вернетесь к ужину, месье Тэвисток?

– Только если мне удастся разыскать жену, – пробормотал Бернард и решительно зашагал к своему «мерседесу».

Тэвисток поехал к площади Пигаль, не переставая ворчать себе под нос. Ну зачем, спрашивается, ее туда понесло? Это была не самая безопасная часть Парижа для женщины – впрочем, сказать по чести, и для мужчины тоже. Бернарда успокаивало лишь осознание того, что его любимая Мэдлин способна сама позаботиться о себе, хвала всем святым! Жена стреляла гораздо лучше его, и автоматический пистолет, который она обычно носила в сумочке, всегда был полностью заряжен – на этой мере предосторожности он настаивал с памятной операции в Берлине, едва не закончившейся полной катастрофой. Ужасно, но в наши дни нельзя доверять даже собственным людям! Некомпетентные сотрудники повсюду: в МИ-6, в НАТО, во французской разведке. Помнится, Мэдлин оказалась в ловушке восточных немцев в том здании, и некому было прийти ей на помощь. «Если бы я не подоспел вовремя…» – мелькнуло в голове Бернарда.

Нет, он не хотел бы пережить весь этот ужас снова! Горький урок пошел Мэдлин на пользу: с тех пор заряженный пистолет стал неизменным дополнением ее гардероба.

Повернув на улицу де Шапель, Тэвисток в отвращении тряхнул головой, когда его взору предстала пошлая уличная картина, кричаще безвкусные ночные клубы, полураздетые женщины, в зазывных позах стоящие на каждом углу. Завидев «мерседес» Бернарда, дамы принялись заманивать его в свои сети – пылко, безрассудно… Неудивительно, что янки называют этот район «свиной аллеей». В это место обычно приезжают за быстрыми удовольствиями, запретными наслаждениями. «Мэдлин, – с отчаянием подумал Тэвисток, – ты что, окончательно спятила? Что же могло привести тебя сюда, в это опасное место?»

Бернард свернул на бульвар Байе, выехал на улицу Мира и припарковался перед домом номер 66. С недоверием смерив взглядом здание, он заметил три этажа осыпающейся штукатурки и провисшие балконы. Неужели жена и в самом деле ждет его здесь, в этих развалинах? Тэвисток захлопнул дверцу «мерседеса», подумав о том, что еще очень повезет, если по возвращении он обнаружит автомобиль на месте. Наконец, с большой неохотой, Бернард вошел в дом.

В этом ветхом здании обитали люди, по крайней мере, так говорили явные признаки: на лестничной клетке валялись детские игрушки, из какой-то квартиры доносились звуки радио. Тэвисток поднялся по лестнице. Запахи жареного лука и сигаретного дыма, казалось, давно пропитали здешний воздух. Квартиры под номерами 3 и 4 располагались на втором этаже, и он проследовал по узкой лестнице наверх, к последнему этажу. Жилище под номером 5 представляло собой мансарду, его низенькая дверца была втиснута у самой крыши.

Бернард постучал. Ответа не последовало.

– Мэдлин? – позвал он. – Ты действительно здесь, это не розыгрыш?

Никто по-прежнему не откликался.

Бернард толкнул дверь – она была незаперта. Войдя внутрь, он оказался в маленькой квартирке под крышей. Жалюзи закрывали окна, отбрасывая полоски тени и света поперек комнаты. У одной из стен стояла большая кровать из меди, смятые простыни все еще хранили следы недавних обитателей постели. На прикроватном столике виднелись два стакана, пустая бутылка из-под шампанского и разнообразные приспособления, которые можно было деликатно именовать «помощниками супружества». Вся комната пропахла спиртным, потом пылкой страсти и возбужденных тел.

Озадаченный взгляд Бернарда постепенно переместился к ножке кровати, остановился на женских туфельках с высокими каблуками, брошенных на полу. Нахмурившись, он подошел ближе и увидел, что обувь лежит в блестящей лужице крови. Обогнув кровать, Тэвисток застыл, не веря собственным глазам.

Его жена лежала на полу, черные как смоль волосы Мэдлин разметались, словно крылья ворона. Ее глаза были открыты. Три струйки крови стекали вниз, оставляя следы на белой блузке.

Бернард бросился на колени рядом с женой.

– Нет! – вскричал он. – Нет!!!

Коснувшись лица любимой женщины, он ощутил теплоту, которую все еще хранила ее щека. Прижавшись ухом к окровавленной груди, Тэвисток не услышал ни малейших признаков сердцебиения, дыхания. С его уст сорвались рыдания, горестный, скорбный крик неверия:

– Мэдлин!

Стоило эху ее имени раствориться в воздухе, как позади Бернарда послышался другой звук – чьих-то шагов. Мягких, приближающихся…

Бернард обернулся и в замешательстве уставился на дуло, наведенное прямо на него, – дуло пистолета Мэдлин. Он взглянул на лицо, нависшее над стволом оружия, – в этом не было смысла, абсолютно никакого смысла!

– За что? – только и произнес Бернард.

В ответ раздался лишь унылый, низкий звук пистолетного глушителя. Вылетевшая пуля сразила Тэвистока, заставив его растянуться на полу рядом с Мэдлин. За несколько стремительно промелькнувших секунд он успел осознать, что тело жены лежит совсем рядом, а ее волосы, подобно шелку, нежно касаются его пальцев. Из последних сил потянувшись к Мэдлин, Бернард взял ее голову в свои ладони. «Моя любовь! – пронеслось в его сознании. – Моя дорогая, моя единственная любовь!» И его руки безжизненно упали…

Глава 1

Бекингемшир, Англия

Двадцать лет спустя

Джордан Тэвисток сидел развалившись в большом мягком кресле дяди Хью и с изумлением рассматривал, как уже делал тысячу раз до этого, портрет своего давно почившего предка, несчастного графа Ловатского. Ах, какая восхитительная ирония есть в том, подумал Джордан, что лорд Ловат может пристально взирать с этого почетного места над каминной полкой! Ничто иное не могло лучше свидетельствовать о склонности семьи Тэвисток к причудам, чем решение открыто демонстрировать портрет одного из своих родственников, который в буквальном смысле потерял голову в Тауэр-Хилл, на известном месте для публичных казней. Лорд Ловат оказался последним человеком, который был обезглавлен в Англии, – разумеется, если не учитывать неофициальные данные.

Джордан поднял свой бокал, провозглашая тост за горемыку графа, и залпом опрокинул в себя внушительный глоток шерри. Ему очень хотелось пропустить еще одну порцию горячительного, но часы показывали пять тридцать – гости вот-вот должны были начать собираться на прием в честь Дня взятия Бастилии.

«Нужно оставить по крайней мере несколько серых клеточек в исправном состоянии, – подумал Тэвисток. – Возможно, остатки здравого смысла пригодятся мне, чтобы поддерживать всю эту пустую болтовню». К слову сказать, болтовня была одним из наименее любимых Джорданом занятий.

Большей частью он успешно избегал всех этих светских сборищ с икрой, вечерними нарядами и галстуками-бабочками, которые имел обыкновение устраивать дядя Хью. Но сегодняшний раут, который давался в честь гостей их дома – сэра Реджи и леди Хелены Вэйн, мог оказаться более занятным, чем обычная встреча любителей лошадиных бегов.

Это был первый большой прием с момента выхода в отставку дяди Хью, некогда служившего в британской разведке, и сегодня в гости должны были пожаловать несколько его бывших коллег по МИ-6. Подумать только, Джордан мог оказаться в одной компании со старыми дядиными коллегами из Парижа! Все они прибыли в Лондон ради недавнего экономического саммита, и возможность пообщаться с такими интересными людьми обещала весьма увлекательный вечер. Каждый раз, когда бывшие шпионы и дипломаты собирались в одной комнате, наружу выплывали всевозможные тайны и любопытные факты.

Джордан с уважением взглянул на дядю, который вошел в кабинет, ворча что-то себе под нос. Уже одетый в смокинг, Хью старался, хотя и безуспешно, прикрепить бабочку – вместо того, чтобы изящно прицепить галстук, дядя умудрился завязать тугой морской узел.

– Джордан, помоги мне сладить с этой проклятой штукой, сможешь? – попросил Хью.

Джордан послушно поднялся с удобного кресла и развязал узел.

– А где Дэвис? Он лучше справляется с подобного рода вещами.

– Я отправил его за твоей сестрой.

– Берил снова куда-то запропастилась?

– Разумеется. Только упомяни словосочетание «коктейльная вечеринка», и она пулей вылетит за дверь.

Джордан принялся завязывать галстук дяди в форме банта.

– Берил никогда не любила вечеринок. И, между нами говоря, мне кажется, что она не самого высокого мнения о Вэйнах.

– Хм, неужели? Но они – прекрасные гости! Такие всегда придутся к месту…

– Они с Берил вечно обмениваются противными мелкими колкостями.

– Ах, ты об этом!.. Вэйны все время так общаются. Я уже привык пропускать мимо ушей их язвительные замечания.

– А ты обращал внимание, что Реджи следует за Берил по пятам, словно преданный щенок?

Хью рассмеялся:

– Когда рядом оказывается красивая женщина, Реджи каждый раз превращается в преданного щенка.

– Понятно. И совсем неудивительно, что Хелена вечно стреляет в него красноречивыми взглядами.

Джордан отстранился и окинул бабочку дяди хмурым оценивающим взглядом.

– Как выглядит?

– Думаю, так, как и должно выглядеть.

Хью посмотрел на часы:

– Пора проверить, как дела на кухне. Проследи, чтобы все было в порядке. И почему Вэйны все еще не спустились?

Словно в ответ на эти слова с лестницы донесся звук недовольных, ворчливых голосов. Леди Хелена по привычке бранила мужа.

– Кто-то же должен указать тебе на эти вещи! – делала внушение она.

– Да, и это, как всегда, ты, не так ли?

Спасаясь бегством от преследовавшей его жены, сэр Реджи влетел в кабинет. Джордану никак не удавалось найти решение давно мучившей его загадки: что же связывает эту пару, половинки которой столь очевидно не подходят друг другу? Сэр Реджи, привлекательный седовласый мужчина, возвышался над своей женой – маленькой серой мышкой. Возможно, этот странный альянс объясняло солидное наследство, перешедшее Хелене, – в конце концов, деньги наилучшим способом уравнивали любые положения.

Когда стрелки часов подползли к шести, Хью наполнил бокалы шерри и вручил их присутствующим, не забыв и о себе.

– Прежде чем нагрянет шумное полчище, – сказал он, – мне хотелось бы провозгласить тост за ваше благополучное возвращение в Париж!

Все сделали по глотку. Это походило на торжественную церемонию – последний перед отъездом вечер, проведенный в компании старых друзей.

Пришел черед Реджи поднять бокал:

– И за здешнее английское гостеприимство! Мы так его ценим!

С подъездной дороги раздался звук автомобильных шин, шуршащих по гравию. Хозяева дома и гости выглянули из окна, чтобы рассмотреть первый лимузин, оказавшийся в пределах видимости. Шофер открыл дверцу, и из машины вышла женщина лет пятидесяти. Каждый изгиб ее зрелого тела очерчивало зеленое платье, сверкавшее стеклярусом. Следом из автомобиля показался молодой человек в пурпурной шелковой рубашке, взявший женщину под руку.

– О боже, это Нина Сазерленд и ее ужасно невоспитанный сын! – пробормотала Хелена. – И какая нелегкая ее принесла?

Между тем все еще находящаяся снаружи дама в зеленом вдруг заметила стоявших в окне.

– Привет, Реджи! Хелена! – окликнула она своим низким и глухим, как фагот, голосом.

Хью поставил бокал с шерри на стол.

– Пришла пора встречать варваров, – со вздохом констатировал он и вместе с Вэйнами направился к парадному входу, чтобы приветствовать первых прибывших.

Джордан немного помедлил, чтобы осушить бокал, давая себе время приклеить на лицо улыбку и приготовиться к нескончаемым рукопожатиям. День взятия Бастилии – что за повод для вечеринки! Он одернул полы смокинга, расправил рубашку с оборками на груди и покорно поплелся к входной двери. Что ж, показушное светское мероприятие начинается!

А где же, черт побери, его сестра?

В этот самый момент объект размышлений Джордана Тэвистока во весь опор гнала лошадь по зеленому лугу. «Бедной старой Фрогги нужна разминка, – подумала Берил. – Да и мне тоже не помешает». Она наклонилась вперед, ощутив силу встречного ветра, почувствовала стремительное движение гривы Фрогги у своего лица и вдохнула этот восхитительный аромат лошадиной плоти, сладкого клевера и теплой июльской земли.

Фрогги наслаждалась этим спринтом точно так же, как и хозяйка, если не больше. Берил могла ощущать, как напрягаются мощные мускулы лошади, увеличивая скорость движения. «Фрогги – демон, как и я!» – пронеслось в голове Берил, и она неожиданно разразилась громким смехом – тем самым диким, безудержным смехом, который всегда заставлял бедного дядю Хью съеживаться от испуга. Но здесь, среди этих бескрайних лугов, Берил могла смеяться, как невоспитанная, распущенная женщина, зная, что никто ее не услышит. Ах, если бы только она могла скакать вот так, как одержимая, целую вечность! Увы, препятствия и стены, казалось, возникали на ее жизненном пути повсюду. Это были преграды разума, сердца. Берил пришпорила лошадь, словно резко возросшая скорость могла позволить ей спастись от всех гнавшихся по пятам бесов.

День взятия Бастилии – что за странный повод для приема? Дядя Хью обожал подобные сборища, да и Вэйны были старыми друзьями семьи, они заслужили славные проводы. Но стоило Берил взглянуть на список приглашенных, как сразу стало понятно: это будет очередное утомительное, скучное мероприятие. Ну неужели бывшие шпионы и дипломаты не могут придерживаться более увлекательного образа жизни? Она не могла представить себе Джеймса Бонда, вышедшего в отставку и теперь бесславно копающегося в своем саду.

И все же именно этим, казалось, и занимался дядя Хью днями напролет. Наиболее значимым моментом недели стало для него созревание первого гибридного томата сорта «непал» – это был самый ранний помидор за все время дядиного занятия огородничеством! Что касается его друзей, то и их Берил не могла вообразить крадущимися по опасным закоулкам Парижа или Берлина. Разве только Филиппа Сен-Пьера – возможно, он мог, у Берил получалось представить его в молодые годы. Сейчас, в шестьдесят два, Филипп все еще отличался особым шармом – этакий галльский сердцеед. И Реджи Вэйн, вероятно, обладал примечательной внешностью много лет назад. Но большинство старых коллег дяди Хью казались… как бы это сказать… несколько потрепанными.

«Я такой никогда не буду! Только не я!» Берил пустила Фрогги галопом, предоставив той полную свободу действий. Они промчались по последнему участку луга и пролетели через молодой лесок. Фрогги, уже задыхаясь, сбавила темп – перешла на рысь, а потом и на спокойный шаг. Берил остановила лошадь у каменной стены церкви. Там она спешилась и позволила Фрогги прохаживаться поблизости, не став ее привязывать.

Церковное кладбище было безлюдно, могильные плиты отбрасывали поперек лужайки длинные тени. Берил перелезла через низкую стену и прошла среди захоронений, остановившись у небольшого участка, на котором бывала так часто. Красивый строгий обелиск возвышался над двумя могилами, которые располагались совсем рядом друг с другом. Памятник не украшали причудливые узоры, на его мраморной поверхности не были вырезаны изображения очаровательных ангелов. Там значились только слова:

БЕРНАРД ТЭВИСТОК, 1930 – 1973

МЭДЛИН ТЭВИСТОК, 1934 – 1973

На Земле, как и на Небе, мы вместе.

Берил опустилась на колени среди травы и долго смотрела на место упокоения своих матери и отца. «Завтра исполнится двадцать лет, – подумала она. – Как жаль, что я не могу более четко вас вспомнить! Ваши лица, ваши улыбки…»

В памяти Берил остались лишь случайные, незначительные вещи. Запах чемоданов из кожи, ароматы маминых духов и папиной трубки. Приятный хруст бумаги, когда они с Джорданом разворачивали привезенные родителями подарки. Куклы из Франции. Музыкальные шкатулки из Италии. И еще был смех. Все время звучал смех… Сидя с закрытыми глазами, Берил вслушивалась в этот звук счастья, доносившийся и теперь, спустя двадцать лет. Отголоски ее детства не могли заглушить ни вечернее жужжание насекомых, ни бряцание сбруи Фрогги.

Церковный колокол прозвонил шесть раз. Берил моментально выпрямилась. О нет, разве уже так много времени? Она оглянулась и заметила, что тени стали еще длиннее, а Фрогги переминается у стены, выжидающе глядя на хозяйку. «О боже, – мелькнуло в голове Берил, – дядя Хью будет здорово на меня сердиться!»

Она сломя голову помчалась с кладбища и на ходу запрыгнула на спину Фрогги. В следующее мгновение они уже летели через зеленый луг – лошадь и наездница, слившиеся в единое целое. «Времени все меньше, нужно ехать кратчайшим путем», – подумала Берил, направляя Фрогги к деревьям. Это решение подразумевало прыжок через каменную стену, а потом бешеную скачку по дороге, и все же подобный выбор пути сократил бы их путь на целую милю.

Фрогги, казалось, понимала, как важно было выиграть время. Она набрала скорость и приблизилась к каменной стене с рвением бывалого участника скачек с препятствиями. Лошадь аккуратно подпрыгнула, оставив себе несколько дюймов запаса. В лицо Берил ударил мощный порыв ветра, и она почувствовала, как Фрогги воспарила вверх, а потом приземлилась по другую сторону стены. Все, самое серьезное препятствие осталось позади. Теперь нужно лишь миновать тот поворот на дороге…

Внезапно в глаза Берил ударила красная вспышка, и она услышала визг автомобильных покрышек. Испуганная громкими звуками, Фрогги будто взбесилась и резко метнулась в сторону. Этот неожиданный крен застал Берил врасплох. Она вылетела из седла и с тяжелым, глухим стуком упала на землю.

Первой реакцией Берил после того, как голова перестала кружиться, было безмерное удивление: и как это ей вообще удалось упасть, да еще и из-за такой глупости! Следующей эмоцией наездницы был страх – она боялась за Фрогги, которая вполне могла пострадать.

Вскочив, Берил поспешила к лошади, чтобы схватить ту под уздцы. Фрогги, все еще напуганная, нервно топталась на дороге. Послышался треск захлопываемой дверцы машины, и кто-то направился к ним, заставив лошадь еще больше забеспокоиться.

– Не подходите ближе! – зашипела Берил через плечо.

– Вы в порядке? – раздался взволнованный вопрос. Он был задан мужчиной с приятным баритоном. Судя по акценту, американец.

– Со мной все хорошо, – резко бросила Берил.

– А как насчет вашей лошади?

Что-то мягко бормоча своей верной Фрогги, Берил опустилась на колени и осторожно ощупала одну из ее передних ног. Судя по всему, хрупкие кости остались целыми и невредимыми.

– С ним все в порядке? – осведомился незнакомец.

– Это – она, – ответила Берил. – И, кажется, с ней все просто отлично.

– Я еще в состоянии отличить пол животного, – последовал сухой ответ. – Если, конечно, удается заметить его важнейший орган.

Сдержав улыбку, Берил выпрямилась и обернулась к мужчине. Окинув его взглядом, она отметила темные волосы, черные глаза в окружении веселых морщинок. А еще застывшую на лице ироническую усмешку, в которой искривилась его верхняя губа. Ему было, вероятно, сорок с лишним. На незнакомце был принятый для официальных церемоний галстук-бабочка, его широкие плечи впечатляюще выступали под смокингом.

– Мне очень жаль, что вы упали, прошу прощения, – сказал мужчина. – Полагаю, в этом виноват я.

– Поймите, это проселочная дорога! Определенно не то место, где можно ехать на такой высокой скорости. Здесь никогда нельзя точно сказать, какие каверзы таит в себе очередной поворот.

– В этом я только что убедился.

Фрогги нетерпеливо подтолкнула хозяйку. Берил погладила шею лошади, чувствуя на себе пристальный, изучающий взгляд незнакомца.

– У меня есть что-то вроде оправдания, – объяснил он. – Я основательно заплутал в этих загородных окрестностях и теперь опаздываю. Пытаюсь найти местечко под названием «Четвинд». Вы знаете, где это?

Берил в изумлении вскинула голову:

– Вы направляетесь в Четвинд? Но вы неверно выбрали дорогу!

– В самом деле?

– Вы поторопились и свернули на полмили раньше. Нужно вернуться к главной дороге и ехать по ней. Нужный поворот вы не пропустите. Это частная дорога, по обе стороны которой растут вязы – довольно высокие.

– Понял, буду ориентироваться на вязы.

Берил снова вскочила на спину Фрогги и пристально взглянула сверху вниз на незнакомца. Даже глядя на него с высоты лошади, Берил отметила, что он производит внушительное впечатление – стройный, элегантный, в смокинге… И поразительно самоуверенный – отнюдь не тот человек, которого может напугать кто-либо, даже женщина, сидящая верхом на девяти сотнях фунтов лошадиных мускулов.

– Вы уверены, что не пострадали? – спросил он. – Мне показалось, падение было весьма серьезным.

– О, я уже падала прежде, – улыбнулась в ответ Берил. – У меня крепкая голова.

Мужчина тоже расплылся в улыбке, и его ровные белые зубы блеснули в сумерках.

– Тогда мне не стоит беспокоиться, что вы впадете в ступор сегодняшним вечером?

– Если кто-то и впадет в ступор сегодня вечером, так это вы.

Он нахмурился:

– Простите?

– В ступор, вызванный скучной, бесконечной пустой болтовней. Судя по тому, куда вы направляетесь, именно такая перспектива перед вами и вырисовывается.

Рассмеявшись, Берил заставила лошадь повернуться.

– Всего доброго! – воскликнула она и, помахав незнакомцу на прощание, пустила Фрогги рысью через лес.

Когда дорога осталась позади, Берил пришло в голову, что она доберется до Четвинда раньше испугавшего ее гостя. Это заставило ее снова рассмеяться. Кто знает, может быть, День взятия Бастилии окажется гораздо интереснее, чем она ожидала. Берил пришпорила лошадь, и Фрогги тут же понеслась галопом.

Стоя у взятого напрокат автомобиля «М Джи», Ричард Вулф наблюдал за уносящейся вдаль женщиной, чьи темные волосы разметались по плечам, словно лошадиная грива. Через мгновение наездница умчалась прочь, растворилась в глубине леса. Ричард подумал о том, что даже не узнал, как ее зовут. Нужно будет спросить об этой брюнетке лорда Ловата: «Скажи-ка мне, Хью, ты знаком с черноволосой ведьмой, которая словно угорелая носится по окрестностям?» Незнакомка была одета как одна из деревенских девчонок – в поношенную рубашку и испачканные травой брюки для верховой езды, но ее манера говорить свидетельствовала об обучении в одной из лучших школ. Какое очаровательное противоречие!

Ричард сел в машину. На часах теперь было почти шесть тридцать – поездка из Лондона заняла больше времени, чем он ожидал. Черт бы побрал все эти узкие захолустные тропы! Вулф развернул машину и направился к главной дороге, на сей раз не забывая сбрасывать скорость перед поворотами. Нельзя ведь сказать, какой сюрприз может преподнести очередной коварный изгиб дороги – встречу с коровой или козой, например. Или с еще одной несущейся на лошади ведьмой.

«У меня крепкая голова», – вспомнил он и улыбнулся. И в самом деле, очень крепкая. Наездница вылетела из седла – шлеп! – и она в то же мгновение на ногах. А как самоуверенно держалась, словно Ричард не может отличить кобылу от жеребца! Да ему достаточно было бросить лишь один взгляд!

Который он, разумеется, не мог оторвать от незнакомки. Независимо от того, кем на самом деле была эта нахалка, она относилась к тому разряду женщин, на которых Ричард всегда обращал внимание: эти ее черные, цвета воронова крыла волосы, смеющиеся зеленые глаза. Она очень похожа на…

Ричард подавил в себе эту мысль, отбросив ее в трясину плохих воспоминаний. А на самом деле – настоящих кошмаров. Ужасных отголосков его первого задания, его первого провала. Тот случай оказал решающее влияние на карьеру Вулфа, заставил его никогда больше не принимать что-либо на веру, считать само собой разумеющимся. Именно так и стоило работать в этой сфере: проверять сведения, никогда не полагаться на свои источники и всегда, всегда оглядываться через плечо, каждый раз ожидая удара в спину.

Подобные мысли уже начинали изматывать Ричарда: «Возможно, мне следовало бы успокоиться, бросить все и пораньше выйти в отставку. Вести такой же тихий образ жизни, как Хью Тэвисток». Конечно, у Тэвистока были титул и состояние, делавшие его существование весьма комфортным, и все же Ричард каждый раз смеялся, представляя полного и лысеющего Хью Тэвистока в качестве графа «такого-то». «Да, мне просто нужно было угомониться и довольствоваться этими десятью акрами земли в Коннектикуте. Объявить себя графом чего-нибудь и преспокойно выращивать огурцы».

Но тогда Ричард наверняка скучал бы по своей работе – по этим восхитительным, приятно щекочущим нервы мгновениям опасности, международным состязаниям интеллектов, напоминающим хитрую игру в шахматы. Мир менялся так быстро, что день ото дня ты просто не знал, кто был твоими врагами…

Ричард наконец-то заметил поворот на Четвинд. По обе стороны дороги высились величавые вязы – совсем так, как описывала черноволосая женщина. Царственное впечатление от подъездного пути подкреплял особняк, стоявший в самом конце дороги. Это был не просто загородный коттедж – скорее замок, с башенками и увитыми плющом каменными стенами.

Аккуратный, типично английский парк раскинулся на внушительного размера владениях, кирпичная дорожка вела к чему-то, напоминающему средневековый лабиринт. Так вот где старый Хью Тэвисток восстанавливал силы после сорока лет верного служения королеве и стране! Что и говорить, графский титул и наследственные владения значительно облегчали жизнь – понятно, что все эти богатства были приобретены отнюдь не благодаря государственной службе.

Хью производил впечатление простого приземленного парня, который совсем не походил на аристократа, обосновавшегося в загородном имении. У Тэвистока не было ни высокомерных манер, ни претензий на нечто важное – он скорее напоминал рассеянного госслужащего, который совершенно случайно забрел в святая святых МИ-6.

Изумленный роскошью владений приятеля, Ричард поднялся по лестнице, без проблем прошел через сканер безопасности и направился в зал приемов. Там, среди массы уже прибывших гостей, он увидел множество знакомых лиц.

Лондонский экономический саммит привлек политиков и финансистов со всего континента. Вулф сразу заметил американского посла, самодовольного и любопытного, как государство, представителем которого он был. По ту сторону комнаты Ричард увидел трио своих старых знакомых из Парижа. Филипп Сен-Пьер, французский министр финансов, оживленно беседовал с Реджи Вэйном, главой парижского отделения Банка Лондона. В небольшом отдалении стояла жена Реджи, Хелена, которая выглядела игнорируемой и раздраженной, как обычно. Собственно, а видел ли Ричард хоть когда-нибудь эту женщину счастливой и довольной?

Внимание Ричарда привлек громкий, вызывающий женский смех, и он узрел еще одну личность, знакомую ему по парижским временам, – Нину Сазерленд, вдову посла, мерцавшую от горла до лодыжек зеленым шелком и стеклярусом. Несмотря на то что ее муж умер уже достаточно давно, эта немолодая «девочка» все еще работала на публику, словно жена опытного дипломата. Около Нины стоял ее сын лет двадцати, Энтони, который, по слухам, был художником. В своей пурпурной рубашке парень бросался в глаза точно так же, как и его мать. Какой все-таки ослепительной парой они были, будто парочка павлинов! Молодой Энтони, очевидно, унаследовал от матери, бывшей актрисы, ген яркости.

Благоразумно избегая парочки Сазерлендов, Ричард направился к буфетной стойке, украшенной искусно сделанной ледяной скульптурой, которая представляла собой Эйфелеву башню. Повод для вечеринки – День взятия Бастилии – привел к забавным крайностям. Сегодня вечером все без исключения было французским: музыка, шампанское, свисавшие с потолка триколоры…

– В подобной атмосфере поневоле хочется запеть Марсельезу, не так ли? – обратился к нему незнакомый голос.

Обернувшись, Ричард увидел стоявшего рядом высокого блондина. Стройный, с печатью аристократизма на лице, он выглядел элегантно в накрахмаленной рубашке и смокинге. Улыбнувшись, молодой человек вручил бокал шампанского Ричарду. Свет люстры заблестел в мелких пузырьках.

– Вы Ричард Вулф? – осведомился блондин.

Ричард кивнул, принимая из его рук бокал.

– А вы?..

– Джордан Тэвисток. Дядя Хью указал мне на вас, когда вы вошли в зал. И я решил подойти и представиться лично.

Мужчины обменялись рукопожатиями. Джордан сжал ладонь крепко, твердо, совсем не так, как ожидал Ричард от его тонких аристократических рук.

– Итак, поделитесь со мной, – сказал Джордан, мимоходом забирая еще один бокал шампанского, на этот раз для себя, – к какой категории вы относитесь? Шпион, дипломат или финансист?

Ричард рассмеялся:

– И вы ожидаете, что я отвечу на этот вопрос?

– Нет. Но я подумал, что в любом случае спрошу об этом. Что ж, начало положено многообещающее. – Джордан сделал глоток шампанского и улыбнулся. – Для меня это прекрасная умственная зарядка. Помогает не умереть со скуки на подобных приемах. Я пытаюсь по отдельным чертам и репликам выделить людей, которые имеют отношение к разведывательной службе. И выходит, что половина этих людей работает там. Или работала.

Джордан окинул взглядом зал:

– Только представьте, сколько тайн вмещают в себя все эти головы – сколько данных ограниченного доступа содержится в этих маленьких серых клеточках!

– Судя по всему, вас с этой профессией связывает нечто большее, чем просто мимолетное знакомство.

– Когда растешь в подобной атмосфере, хочешь не хочешь, а будешь жить и дышать этим увлекательным делом. – Джордан смерил Ричарда оценивающим взглядом. – Давайте посмотрим. Итак, вы американец…

– Правильно.

– Нужно принять во внимание, что должностные лица прибыли в длинных лимузинах с сопровождением, а вы приехали самостоятельно.

– Пока все верно.

– И вы называете работу в разведке профессией.

– О, вы обратили на это внимание!

– Таким образом, я бы предположил… Вы из ЦРУ?

Ричард покачал головой и улыбнулся:

– Я всего лишь консультант по личной безопасности. Компания «Сакарофф и Вулф».

Лицо Джордана озарилось ответной улыбкой.

– Умное прикрытие.

– Это не прикрытие. Я самый что ни на есть реальный. А все эти должностные лица, которых вы тут видите, обеспечивают безопасность саммита. Бомба Ирландской республиканской армии могла бы доставить им немало хлопот.

– Выходит, они наняли вас, чтобы избежать козней недоброжелателей, – заключил Джордан.

– Точно, – подтвердил Ричард. «Да, это сын Мэдлин и Бернарда, так и есть, – подумал он. – Этот парень похож на Бернарда, у него такие же цепкие, внимательные карие глаза, те же благородные, точеные черты лица. И он, без сомнения, смышлен. Молодой Тэвисток обращает внимание на детали – необходимое для разведчика умение».

Внимание Джордана вдруг обратилось к вновь прибывшему гостю. Проследив за его взглядом, Ричард повернулся, чтобы увидеть, кто только что вошел в зал приемов. Стоило бросить на эту женщину один беглый взгляд, и Вулф застыл в изумлении.

Это оказалась та самая черноволосая ведьма, только на сей раз она была одета не в старые брюки для верховой езды и сапоги, а в длинное вечернее платье из синего шелка. Ее волосы были уложены элегантными волнами. Даже с такого внушительного расстояния Ричард мог чувствовать волшебные чары привлекательности брюнетки – точно так же, как и остальные мужчины, находящиеся в зале.

– Это она, – пробормотал Ричард.

– Вы хотите сказать, что уже встречались с ней? – удивился Джордан.

– Совершенно случайно. Я напугал ее лошадь на дороге. Она была не слишком довольна падением.

– Вы и правда заставили ее вылететь из седла? – в изумлении произнес Джордан. – А я и не думал, что это возможно!

Женщина плавно скользнула в зал и взяла бокал шампанского с подноса, ее величественный проход через толпу не остался без внимания окружающих.

– Она определенно знает, как подать себя в этом платье, – прошептал Ричард, восторгаясь движениями брюнетки.

– Я обязательно передам, что вы сказали, – тут же отозвался Джордан.

– Нет, вы не сделаете этого!

Засмеявшись, Джордан отставил свой бокал:

– Пойдемте, Вулф! Позвольте мне представить вас надлежащим образом.

Когда они приблизились к прекрасной незнакомке, та поприветствовала Джордана, одарив его радушной улыбкой. Потом пристальный взгляд брюнетки скользнул по Ричарду, и выражение ее лица тотчас изменилось – из дружелюбного оно сделалось недоверчивым. «Не самый лучший знак, – подумал Ричард. – Она помнит, что я стал причиной ее падения с лошади. Я ведь едва ее не убил!»

– Ну вот, – довольно вежливо произнесла «ведьма», – мы и встретились снова.

– Надеюсь, вы простили меня.

– Никогда вас не прощу! – улыбнулась она.

О, какая восхитительная улыбка!

– Дорогая, это Ричард Вулф, – вступил в разговор Джордан.

Женщина протянула руку. Ричард взял ее ладонь, удивившись, каким крепким рукопожатием ответила ему брюнетка. Когда Вулф взглянул в ее глаза, его пронзила неожиданная догадка: «Ну конечно! Я должен был заметить это при первой же встрече! Те же темные волосы, те же зеленые глаза… Она наверняка дочь Мэдлин!»

– Позвольте мне представить Берил Тэвисток, – сказал Джордан. – Мою сестру.