Незабудье. Альманах Помысова Татьяна

Куда вели следы

Осень началась так себе. Нет, ну, в общем и целом ничего, но с заморочками.

В частности, Тарасий Корнеевич отчитал Лёню: почему тот всё никак не закончит запланированную статью для научного сообщества? Когда же Лёня, как казалось ему, правомерно, ответил, что был летом в отпуске и некоторый перерыв в работе естествен, то Тарасий Корнеевич, по обыкновению, начал истерить:

– Нет, на рыбалку он ездит, понимаете! Улов превосходный?! А я, знаете ли, господин Зотов, вот уже десять лет как отгулов вообще не беру! Ясно?! Как будто виновником патологического трудоголизма шефа являлся непосредственно Лёня – тем, что отбывал во вполне законный и оплаченный бухгалтерией отпуск. Впрочем, мышление иных астрофизиков, людей, смотрящих день и ночь на небо, порой реально давало странные извивы траекторий… Наверное, во все времена.

Однако мысль эта не стала особо утешительной для Лёни, у которого в ушах всё еще звенел крик Тарасия Корнеевича. Пора, наверное, было уже привыкнуть и не обижаться, но все-таки не получалось до конца.

Впрочем, сентябрьский день прошел как самый нормальный. Лёня работал за компьютером в своей лаборатории, сидя на стуле, накрытом алой парчой с желтой великолепной бахромой – словно королевским знаменем. Он обменялся электронными письмами с заочными коллегами из далекой шанхайской обсерватории. Потом появилась милая и добрая Эмма Стефановна, и Зотов помог ей правильно составить объявление, что ее юный котенок ищет себе хозяев. Затем показал ей сайт, на котором лучше разместить поисковый призыв, получил благодарность, и рабочее время незаметно приближалось к завершению.

Пока Лёня ехал в метро, он вспоминал свой недавний отпуск на Клязьме. Катя осталась дома с Потапиком и Ульяшкой. Вместе съездить, увы, не удалось, но решили, что на следующий год уж точно отдохнут всей семьей. И Зотов в одиночку пил утром теплое молоко, отправлялся вдоволь купаться или рыбачить. Иногда гулял далеко – до плотины, – и любовался на внушительный гремящий рукотворный водопад вместе с другим вечно там толпящимся народом. Вечерами, при свете уютной лампочки, он читал что-нибудь – от еще недоштудированной научной монографии до какого-нибудь «глянца», довольно случайно попавшего в руки. «Глянец» ярко поведывал о том, как светская львица и общественный деятель Оксана Грузило привлекла к себе внимание, забравшись на стрелу башенного крана на «замороженной» стройке, держа в руке зеленый флаг. Певец Елисей Скоморохов путешествовал по Малайзии, купил там, чтобы не показаться тривиальным, крокодила, каким-то образом довез его до пригорода Москвы. Однако там он убежал прямо из номера гостиницы, в которой Скоморохов жил транзитом, а зеленый живой подарок самому себе держал, очевидно, в ванне. В Африке некий готтентот, правда, с ученой степенью, утверждает, что именно он – нынешний дальний, но четко выраженный потомок Пушкина. Дал маленькое интервью русским журналистам и намеревается в дальнейшем… купить музей-квартиру Александра Сергеевича в Москве; и согласен на тест ДНК. Экспертизу ДНК, судя по всему, будет проходить и Юлий Зеленецкий, которому ныне уже годков сорок. Однако – объявился якобы его сын, зачатый двадцать с лишком лет назад, – когда Юлий впервые начинал на эстраде. Мама упорно настаивает на его, Юлиевом, отцовстве, непонятно, правда, почему вдруг впервые возникнув только сейчас… И еще много чего другого, что Лёня читал ровно, спокойно, скептично и иногда посмеиваясь над мастерством производителей всех этих «фейков». Впрочем, без подобного в мире тоже было бы скучно! – философски отмечал Зотов, зевая без забот под легкий расслабляющий шум вечерней Клязьмы и далекие игры активно отдыхающих детишек.

Воспоминания уступили место приятной вечерней реальности, медовому свету, запаху вкусного ужина и поцелую рыжего голубоглазого чуда – Катюши. Также слышались голоса Потапа и Ули. Потапчик, похоже, всё планировал, по личным чертежам, – на бумаге и в компьютерной программе для дошкольников старшей группы детского сада, – собственный проект телефонной связи между кухней и рабочим домашним кабинетом папы, то есть его, Лёни. Уленька же заплетала косички кукле Барби и тоже, как мама, распределяла в большом семейном фургоне, стоящем на столе, тарелочки для ужина.

Лёня умилился и вспомнил, как перед его отпуском дорогие детки соревновались друг с другом в нечто ином. Каждый избрал свою телепрограмму и показывал ее в течение нескольких минут, а затем менялись ролями. Потапка, конечно, вплотную интересовался каналом, где шел футбольный матч, а Уля – тем, где демонстрировался полнометражный мультфильм по знаменитой сказке Ершова о Коньке-горбунке. Десять минут – один канал, десять – другой, и так далее, слаженно, обоюдно. В результате к ночи Лёня уже окончательно запутался: кому же, в конечном итоге, забил гол Иванушка-дурачок и за что сварили в котле судью московского «Спартака»?..

На отдыхе Лёня редко включал телевизор. Только когда он вернулся – уже к осени и новой поре, так сказать, страде работы астрофизика в родном НИИ, Катя сообщила ему, что вот в Москве, не так уж далеко от них – за три станции метро – бесследно пропал человек. Его фото и маленький монолог скорбящей жены показали по телику. Мужчина как мужчина, обычный, бухгалтер. Поехал за документами и сгинул. И документы вовсе не были ценными какими-то или особенными, и в общем, ничего криминального… Кроме таинственного исчезновения.

Тогда Лёня особо не придал этому значения, но вот сегодня, когда после ужина он, следом за вытянувшей ножки Катей, тоже присел к вещательному ящику, вдруг снова передали о новой пропаже. А в конце сообщили, что вообще-то случай уже четвертый за несколько месяцев…

Невольно заинтересовавшийся Лёня не успел дослушать подробности, потому что в дверь позвонили и он потопал открывать.

Соседка тетя Лада занесла ключи от квартиры, как часто делала. По осени собиралась на дачу – за сбором, так сказать, урожая. Обещала, когда вернется, привезти Кате квашеной капусты, а Лёне – любимой репки.

Лёня с аппетитом улыбнулся, поинтересовался, как дела у тети Лады с давлением, а та в который раз умилилась Потапушкой и Улечкой, и молодой супругой Катей, которая тоже уже выходила из комнаты.

– Ну, чё зомбоящик вещает? – спросила тетя Лада, несколько сменив тон. – Какую лабуду на сей раз?

– Да люди в Москве пропадают! – ответила Катя. – Представляете? Уже четвертый случай за три месяца. Все мужчины. Средних лет. Ни в чем замешаны не были. Одна и та же история: ушли из дома – кто по делам, кто куда еще – и не вернулись. И никаких следов! Как сказано у классика, тетя Лада, – «ищут пожарные, ищет милиция» – безрезультатно. Словно в воздухе растворились.

Скептик тетя Лада со здоровой выразительностью махнула рукой.

– И охота вам смотреть-то этот ящик ваш? Наплетут вам то да сё, и где во всем этом правда, что они вещают, никто и знать не знает! Исчезли, значит? Четверо мужчин? Молодые? Да ладно вам – пропали! Загуляли! Вот! А женам надо лучше за ними смотреть было, чтоб налево не ходили!

– Ну что вы говорите, тетя Лада! – нахмурилась Катя. – Вы перебарщиваете! Это же действительно реальные дела о пропажах без вести, что бы там кто ни плёл, как вы выразились! И между прочим, один из них – вот как раз самое позднее, совсем недавнее исчезновение – инвалид без ноги. Это он, по вашему мнению, «загулял налево», да? Не перебарщивайте! – повторила Катюня.

Тетя Лада, похоже, в самом деле несколько сбавила пыл, еще раз словесно умилилась деткам и тому, какая же вы, Катенька, хорошенькая, и вы, Лёнечка, тоже хорошенький, и обязательно привезу вам тыкв со своего огорода!

Тетя Лада наконец ретировалась, и Лёня, хотя и сам являлся во многих вопросах здоровым скептиком, вздохнул с некоторым облегчением. Впрочем, он был не юрист, не следователь и не автор детективных романов, а астрофизик. И поэтому никаких версий, в чем может состоять причина начавшихся в Москве странных таинственных исчезновений, он так и не придумал. Да особо уже и не пытался. Был дом и семья; вот как раз следовало помочь Кате снять Потапа со шкафа… И наступала ночь.

На другой день в лаборатории, как обычно, объявился Тарасий Корнеевич. Он уже «отошел», как все вспыльчивые люди. О Лёниной неоконченной пока статье не упоминал, но – очевидно, в качестве компенсации за временное закрытие темы статьи – повел осторожный разговор о другом. О закупке за безнал оборудования

для отдела релятивистской физики, о которой говорилось уже давно, однако по осени время, похоже, подошло вплотную…

Лёня хотел было спросить, при чем тут он, но, впрочем, смекал: Тарасий Корнеевич снова хочет мобилизовать его как молодого, харизматичного и способного на вежливые, однако при этом твердые переговоры сотрудника.

Конкретнее – речь шла о том, чтобы выторговать оборудование для НИИ по более выгодной цене. А еще конкретней – Тарасий Корнеевич намеревался послать Зотова не в ту фирму, с которой институт взаимодействовал ранее, а в иную, на другой конец города. По предварительным данным, полученным, правда, заочно, однако – из надежных источников, там представлялась возможность договориться проще.

Лёня уже всё понимал, что от него требуется, и отказать, конечно, не мог.

Когда Тарасий Корнеевич удалился, он попытался пробить в интернете данные по этой самой фирме «Люгер». И уже сразу немного поморщился, быстренько их найдя и убедившись, что физический и юридический адреса «Люгера» очень уж сильно разнились. Вплоть до того, что последний значился аж в подмосковном Квасниково. Это пахло некоторым «леваком», впрочем, не криминальным, конечно. Но так – чуть-чуть напрягало.