Кекс в большом городе Донцова Дарья

Глава 6

Забыв сказать милой женщине «спасибо», я ринулась в сторону платформы, перепрыгивая через тюки и спотыкаясь о бесконечные сумки на колесах. На любом вокзале сориентироваться трудно, а уж на Курском с его подземными переходами, бесконечными залами, углами-загогулинами и вовсе невозможно.

В конце концов я нашла нужный путь, увидела стоящий поезд и решила, крича во все горло «Олечка», бежать по вагонам. Времени до отхода было катастрофически мало, но мне ведь надо отыскать девочку, значит, поеду в электричке по области, пока не отыщу Олю.

Внезапно в толпе мелькнуло белое платьице.

– Ольга! – завизжала я. – Стой, не бойся!

Светлое пятно метнулось в вагон, я понеслась вперед, хотела уже вскочить внутрь электропоезда, но тут двери с тихим шипением закрылись, и состав начал быстро удаляться от Москвы, мне не хватило всего одной секунды, чтобы укатить вместе с ним.

Сжав зубы, я вернулась на площадь, села в машину и принялась изучать атлас. Буркино оказалось не так уж далеко, у меня был шанс, если я, конечно, не влипну в пробки, очутиться в местечке через час.

Может ли кто-нибудь объяснить мне, когда и по какой причине в Москве образовываются заторы? Ясное дело, что в пятницу, после шести вечера, лучше не высовываться на магистрали, но отчего во вторник в три дня стоит Тверская? Народ же должен куковать на работе, а не раскатывать по столице. Впрочем, иногда дороги оказываются свободными, и сегодня мне несказанно повезло, похоже, что сотрудники ГАИ специально освободили трассы. Я птицей долетела до Буркина всего за сорок минут и припарковалась на главной площади.

Надо же, я предполагала, что это деревня, а сейчас нахожусь в относительно крупном населенном пункте, тут и там виднеются блочные пятиэтажки. Где искать Валерию Квашню?

Слегка поразмыслив, я вошла в здание вокзала, нашла там дверь с табличкой «Милиция» и, толкнув ее, увидела мужчину лет сорока в форме, с книгой в руке.

Услышав скрип петель, дежурный отложил раскрытое издание переплетом вверх и с легким раздражением поинтересовался:

– Вам чего, гражданочка?

Я машинально взглянула на растрепанный томик и ощутила приступ зависти: Смолякова, причем очень старый роман, один из ее первых опусов.

– Че молчите? – начал злиться мент.

Во мне проснулась актриса.

– Извините, конечно, я попала в совершенно идиотскую ситуацию.

– А сюда по другой причине не суются, – безразлично сказал дежурный, – у вас вытащили кошелек? Где? Если на автобусной остановке, то ступайте на Коммунистическую, там отделение есть, это ихняя территория.

– Дело в другом.

– В чем? – окончательно поскучнел дежурный.

– Я приехала в гости к подруге, Валерии Квашне.

– Ну и?

– Потеряла ее адрес, – заныла я, – Лерочка дала бумажку и добавила: «Если заплутаешь, там спросишь, нас с бабушкой Анастасией все знают».

– Я думал, у вас дело, – хмыкнул милиционер, – а тут ерунда. Ничем помочь не могу.

– Пожалуйста, запросите адресное бюро, думаю, много времени операция не займет, все же Буркино не Москва.

Милиционер моргнул, затем скривился.

– Ну вы, москвичи, и наглые! Может, тебе еще ботинки почистить или вареньем язык помазать? Иди отсюда.

– Я вас отблагодарю.

– Взяток не беру!

– Кто же о деньгах говорит! Гляжу, вы детективы любите?

– От скуки любую дрянь прочтешь! – заявил мужик.

– Вот, смотрите, новая книжка Виоловой, могу подарить, с автографом, моим.

– За фигом мне твоя подпись!

– Так я и есть Арина Виолова, писательница.

Приоткрыв рот, дежурный начал рассматривать обложку с фотографией. Не надо думать, что я страдаю звездной болезнью и всегда таскаю в сумочке собственные произведения, нет, просто это появилось совсем недавно, в моей домашней коллекции ее пока нет, вот я и прихватила сегодня в «Марко» книжечку. Конечно, ее легко можно купить в любом магазине, но, согласитесь, смешно приобретать собственное произведение, да и стоит оно совсем недешево.

– Хорош врать, – рявкнул дежурный, – не похожа совсем. Ну, народ, чего только не придумают. Книги она пишет! Может, еще президентом назовешься, ступай отсюда, пока я меры не принял.

С этими словами он вышвырнул мою книгу в открытое окно.

Пришлось уйти прочь, не зная, то ли радоваться, что грубиян не узнал меня на идиотской фотографии, то ли расстраиваться. И как разузнать адрес девушки со странной фамилией Квашня?

Ломая голову над непростой задачей, я вышла на улицу, сделала шаг вперед и услышала звонкое восклицание:

– Тетя, вы Квашню ищете?

Я повернула голову и увидела сидевшего на скамеечке паренька лет пятнадцати-шестнадцати. В руках подросток держал мою книжку, она упала на него из открытого окна, под которым стояла лавочка.

– Хотите адрес Квашни? – повторил юноша.

– Ты знаешь Леру? – обрадовалась я.

– Кого? – протянул парнишка.

– Леру Квашню, молоденькую девушку…

– Не, с нами в бараке старуха жила, баба Настя Квашня.

– Анастасия!

– Ну.

– Давай адрес.

Паренек прищурился.

– Мы с мамкой оттудова съехали, теперь в Ковалеве квартируем, а я на вокзале подрабатываю, к ларькам продукты таскаю, ящики, бутылки. Сел отдохнуть, ваш разговор услышал, а потом на башку книжка шлепнулась. Вы че, правда ее сами написали?

– Да, – улыбнулась я.

– Не похоже, – с сомнением протянул паренек. – Книжечку оставите? Я читать такое люблю, да дорого купить, не по деньгам.

– Бери, пожалуйста, – кивнула я, – только адрес скажи.

– Может, померла она, – тянул подросток, – старая была, толстая, противная, с ней никто не дружил, шибко злая Квашня.

– Адресок назови.

– Он денег стоит… много… сто баксов! Вы писательница, значит, богатая!

Я вздохнула. Какой смысл объяснять полуграмотному ребенку, что не все литераторы Крёзы? И потом, на самом деле я обеспеченная дама, имею квартиру, машину, не очень экономлю на еде. Но с какой стати я должна выкидывать сто долларов за адрес Квашни?

В результате длительного торга мы пришли к соглашению. Юноша получил купюру с цифрой «100», но маленькая деталь – это были рубли, а я обрела бумажку с нацарапанными словами: «Первомайская улица, дом семь». Вот только в номере квартиры информатор засомневался, то ли сорок семь, то ли сорок восемь, а может, сорок шесть. Но это уже были детали.

Я села в машину и повернула ключ в зажигании. Нужно признать, я удачливый человек, мне просто повезло, что под открытым окном на скамеечке сидел бывший сосед Квашни. Хотя, думается, я все равно нашла бы адрес. Я умная, хитрая и не привыкла пасовать перед трудностями. Главное теперь, чтобы Квашня и впрямь жила на указанной улице.

Первомайская оказалась длинной, грязной улицей, застроенной обшарпанными двухэтажными бараками, но дом номер семь выглядел совсем уж отвратительно, штукатурки на нем практически не осталось, часть окон уставилась на мир пустыми проемами. Около единственного подъезда сидела на лавочке скрюченная бабушка, одной рукой она крепко вцепилась в детскую коляску, второй подпирала голову с седыми нечесаными патлами.

– Здравствуйте, – завела я разговор.

Старушка распахнула глаза, попыталась скорректировать взгляд и громко икнула, тяжелый запах перегара повис в воздухе.

– А ну пошла вон! – неожиданно заорала бабка, вскакивая на ноги и пытаясь отпихнуть меня от коляски. – Не тронь!

– Мне и в голову не придет обидеть младенца!

– Вали отсюдова!

– Скажите, здесь ли…

– Иди на …!

– Простите, я всего лишь хотела узнать про Леру по фамилии Квашня, – тщетно пыталась я добиться от старухи разумного поведения.

Бабулька с силой толкнула повозку, от толчка «капюшон» упал, и я поняла, что никакого новорожденного внутри нет, в коляске громоздились пустые бутылки.

– Не дам, – заголосила старушонка, – ишь, взялась из ниоткуда! Это мое!

С треском растворилось одно окно, сверху свесился парень в серой футболке.

– Слышь, старая, не блажи!

– Костик, она деньги отбирает, – еще громче заорала бабулька.

Костя погрозил мне кулаком.

– Не трожь Аню Иванну, или в рыло получишь!

Поняв, что местные жители отличаются на редкость злобным характером, я, зажав нос, нырнула в подъезд и сразу сообразила, что в бараке коридорная система. Дверь с цифрой «48» оказалась предпоследней.

Не успели пальцы сложиться в кулачок, как эта дверь распахнулась, оттуда резко пахнуло мочой, и появилась хорошо одетая, вполне симпатичная молодая женщина лет двадцати.

– Вы Лера Квашня? – обрадовалась я.

– Нет, – вежливо ответила незнакомка, – я Наташа Еремина, можно просто Ната. А зачем вам Лера?

– Лучше скажите, где баба Настя! – быстро воскликнула я.

– Кто? – удивилась Наташа.

– Анастасия Квашня, бабушка Леры.

Наташа отступила на шаг.

– Вы знаете Леру?

– Ну… не совсем, я ее ищу.

– Леру?

– Да, и Анастасию Квашня или Квашню, право, не знаю, склоняется ли фамилия.

– А кто вам о них рассказал?

– Это неважно. Не знаете, в какой комнате живет алкоголичка?

– Алкоголичка?

– Бабушка Леры Квашни пьет, ее внучка удрала в Москву, но должна была вернуться, а еще девочка Оля могла к ним приехать! Маленькая такая, хрупкая, совсем ребенок. Лера…

– Маленькая, совсем ребенок, – повторила Наташа, потом в ее глазах мелькнула искра понимания, беспокойство и некий намек на страх.

Но, может, все это мне лишь показалось, потому что потом Наташа поморщилась.

– О господи, – вылетело из ее накрашенного ротика, – на Первомайской все если не пьяные, то обкуренные! Отвяжитесь.

Она с силой выдернула рукав из моих пальцев и пошла к выходу, я толкнула дверь, обозрела комнатку и поняла, что тут давно никто не живет, помещение было набито грязной мебелью, видно, даже бомжи не желали селиться в подобном месте.

Постояв пару секунд на пороге и вздрогнув, словно попавшая под струю холодной воды собака, я кинулась за Наташей, а та только выходила из подъезда. Я схватила ее за руку и сообщила:

– Ната! Я не пью и не употребляю наркотики.

– Чего вы от меня хотите? – отозвалась молодая женщина.

– Давайте подвезу вас до станции, поговорим по дороге!

Наташа поколебалась, потом нырнула в «Жигули».

– Слушаю, – без эмоций заявила она и уронила на пол свою сумку. Торбочка раскрылась, наружу вывалилась куча мелочей.

– Вот неуклюжая какая, – вздохнула Наташа и стала подбирать вещи. – Ну зачем таскать с собой столько дряни?

– У меня в сумке такой же бардак, – улыбнулась я, потом, решив помочь Наташе, наклонилась, взяла лежащий на коврике ключ весьма странного вида, толстый, с кнопками и брелком с логотипом «БМВ», и подала его хозяйке:

– Держи.

– Спасибо, – нервно ответила та, – так о чем беседовать станем?

Мой рассказ затянулся, Наташа в процессе его потеряла агрессивность, а потом и неприветливость, в конце концов она произнесла:

– Если подбросишь до Курского вокзала, скажу «спасибо», а в качестве платы за проезд расскажу про Леру, только думается, она давно покойница.

Я вздрогнула.

– Почему?

Ната пожала плечами.

– Валерка пропала не вчера, известий от нее никаких не было, что прикажешь думать, а? Ладно, давай по порядку. Слушай, хочешь мороженое? Вон там палатка.

– Нет, – ответила я.

– Постой, себе куплю, – заявила Наташа, сбегала к ларьку, вернулась с огромным рожком и, кусая лакомство, завела рассказ.

Девочки по фамилии Квашня появились на свет в Буркине у сильно пьющей матери. Сначала родилась Лера, а потом Наташа. Были ли они от одного отца, не знает никто, мама Аня сама не помнила, с кем делила постель. Но у нее имелся законный муж Ваня Квашня, на которого и записали девочек. Услышь Иван о том, что дважды стал отцом, он, может, и закричал бы: «Офигели? Я сто лет с Анькой не живу».

Только Ваня давным-давно бежал из Буркина в неведомом направлении.

Аня о девочках особенно не беспокоилась, росли они как трава в огороде, потом мать глотнула некоей жидкости, отдаленно похожей на спирт, и умерла, малышки остались с бабкой Настей, такой же запойной пьянчужкой, что и молодуха. И никто не мог вспомнить, является ли Анастасия родной бабушкой крошек; если все же да, то кем она приходилась Ане? Свекровью? Матерью? Ната особо своим генеалогическим древом не занималась, Настю звала «бабой», а Леру «сестричкой».

Самое интересное, что девочки выросли хорошие, красивые и неожиданно умные. Лера окончила десять классов и уехала в Москву. Валерии хотелось стать парикмахером или маникюршей, найти в столице мужа и навсегда забыть о Первомайской, Ната же мечтала поступить в институт.

Лера уехала из Буркина сразу после получения аттестата.

– Устроюсь и сообщу новый адрес, – сказала она Нате.

Но младшая сестра так и не дождалась сведений от старшей, Валерия словно в воду канула.

На следующий год Буркино покинула Ната. Ни в какой вуз она не попала, зато пристроилась в фирму, которая отмывает коттеджи после строительства, и встретила свою любовь. На симпатичную девочку обратил внимание сорокалетний хозяин строительной бригады. Разница в возрасте Нату не испугала, сыграли тихую свадьбу, Наташа сменила фамилию на Еремину, и теперь она правая рука мужа, дела у них идут не слишком хорошо, но и не плохо, на хлеб да масло с сыром хватает.

Два раза в год, на Рождество и Троицу, Ната приезжала в Буркино и находила там одну и ту же картину: пьяные соседи и невменяемая баба Настя. Оставлять старухе деньги было опасно, поэтому внучка затаривала родственницу крупами, консервами, сухим молоком, макаронами, оплачивала вперед коммунальные расходы и уезжала. Мысль о том, чтобы прихватить с собой бабку, даже не приходила внучке в голову, ясное дело, старуха и в Москве станет квасить, а Ната с мужем живут в приличном доме, среди вполне успешных людей, стоит ли позориться перед соседями. Нет уж, пускай баба Настя обитает в Буркине.

Пару лет назад Ната, приехав очередной раз с продуктовым десантом, нашла Настю мертвой. Сколько бабка пролежала бездыханной, не сумел определить даже эксперт. За окном стояла стужа, в старухиной комнате оказалось открыто окно, градусник в помещении сполз ниже нуля.

Наташе пришлось побегать по инстанциям, раздать взятки, прежде чем она получила свидетельство о смерти. Немудреные бабкины пожитки растащили обитатели барака, в комнате осталась лишь поломанная мебель, но по-прежнему Лера и Ната прописаны были в Буркине.

Некоторое время назад Наташе позвонили из администрации Буркина и сообщили, что барак наконец-то идет под снос. Сестрам положено дать отдельную квартиру и, что самое интересное, ее им выделили в новом доме, возведенном, правда, не в Буркине, а в Ведерникове. Наташе было совершенно наплевать на то, где ее собираются поселить, она живет у мужа, поэтому она ответила:

– Честно говоря, я не нуждаюсь в жилье.

– А ваша сестра тоже отказывается? – несказанно обрадовался чиновник. – Тогда побыстрей оформите выписку.

Вечером с работы приехал Андрей, супруг Наты, и отругал жену.

– Ну ты даешь! – рявкнул он. – Какую хоть квартиру предлагают?

– Не знаю, – растерялась та, – зачем она мне?

Андрей постучал согнутыми пальцами по лбу Наты.

– Ау, войдите! Ведерниково близко от Москвы. Сейчас там пустырь, сплошные краны и никакой инфраструктуры, но через пару лет возникнет город. Измученные плохой экологией москвичи уже рвутся вон из столицы. А ты от денег отказываешься! Дают – бери, тебе по закону положено. Барак идет под снос, всем квартиры предоставят. Прописка есть, вопросов нет.

Наташа закивала и поторопилась в Буркино. Ездить в городок она стала постоянно, потому что оформляла документы, а еще появилась новая забота! Следовало отыскать Леру. В районной администрации Нате объяснили четко: сестрам дадут двухкомнатную квартиру. Одна же Наташа может рассчитывать лишь на маломерку, и для обретения хорошей жилплощади необходимы документы Леры.

Найти родственницу Еремины не сумели, хоть муж и нажал на все педали. Не так давно рабочие Андрея возвели дом одному милицейскому начальнику, и строитель попросил заказчика о помощи. Довольный хорошо сделанным особняком чиновник постарался, и очень скоро Андрей узнал неутешительную информацию: женщина по имени Валерия Квашня прописана в Буркине, она не зарегистрирована ни в одном городе России, ЗАГСы не отметили и смену фамилии. Квашня не стала Ивановой, Федоровой или Задуйветер, она просто исчезла, но и среди мертвых Лера тоже не значилась.

– Куда же она подевалась? – растерялся Андрей. – По месту прописки вот уж несколько лет не появляется.

Ментовское начальство крякнуло, а потом весьма откровенно ответило:

– Знал бы ты, сколько таких! Армия. Живут в одном месте, прописаны в другом. Только не делай вид, что никогда не слышал об этом, небось на работу нелегалов берешь, да и жена твоя вроде в Буркине должна жить, а где на самом деле обретается?

– Но Валерию никто давно не видел, – протянул Андрей, – Нату в случае необходимости сразу найдут.

– Может, померла, – спокойно ответил чиновник, – похоронили неопознанной, или лежит где-то в овраге, косточки истлели. Мой тебе совет: не пытайся откусить шмат больше головы, пусть Наташа однокомнатную квартиру получит.

Но Еремин понимал, более просторные хоромы принесут больший доход, и поэтому велел Нате:

– Ищи человека, который возьмет бабки и оформит дело.

Наташа рванулась в очередной раз в Буркино, поболтала кое с кем и вышла на ушлую Татьяну Михайловну, которая деловито заявила:

– Нет проблем. Платите мне малую толику и получаете на законном основании выделенные квадратные метры.

Услыхав об объеме «малой толики», Андрей присвистнул, но, по его расчетам, через пару лет стоимость квартиры в Ведерникове должна была сравняться с московской, игра стоила свеч, и Еремин вручил супруге деньги. Ната расплатилась со взяточницей, а та оказалась верна слову, купюры взяла и выполнила обещание.

Когда жителей барака начали переселять в новые дома, одной из первых ключи от просторной двушки получила Ната.

Андрей был в восторге.

– Сейчас возьмем недорогую мебель, – заликовал он, – и сдадим новостройку, много денег не выручим, но пусть хоть копеечка капает! Займись, дорогая.

И Нате снова пришлось ездить в Буркино. Сегодня она явилась на новую квартиру совсем рано и наткнулась у подъезда на соседку, Елену Петровну, пожалуй, единственную пристойную женщину из барака на Первомайской и, в отличие от остальных жильцов, всегда совершенно трезвую.

– Ой, Натусечка, – зачастила Елена Петровна, – радость у тебя, да?

– Какая? – удивилась Наташа. – Вы имеете в виду получение новой квартиры?

– Лерочка вернулась! – всплеснула руками соседка. – В бараке она поселилась, ночевать приходит.

У Наташи из рук выпала сумочка. Меньше всего ей хотелось сейчас узнать о появлении сестры. В голове Ереминой мигом заклубились мысли: двушка оформлена на нее и Леру, Андрей не сомневался в смерти золовки, а оказывается, она жива. Если Валерия околачивается в Буркине, то, скорей всего, ее дела идут плохо, старшая сестра, узнав о расселении барака, потребует свою долю, поселится в Ведерникове, Андрей обозлится на жену, наорет на Наташу.

Конечно, Ната ни при чем, но у всякого мужчины в любой неприятной ситуации всегда виновата жена.

Полная мрачных раздумий, Наташа поторопилась в Буркино, влетела в полупустой барак, распахнула дверь некогда родной комнаты и обнаружила там на продавленной кровати женщину, отдаленно похожую на Леру. У незнакомой бомжихи были грязные рыжие волосы и синевато-бледная, усыпанная веснушками кожа. Сначала даже испуганной Нате показалось, что перед ней опустившаяся сестра, но потом она с облегчением поняла – нищенка ей незнакома.

Комната больше не принадлежала Наташе, никаких прав гнать оттуда кого-либо она не имела, но Еремина не стала долго думать, она ухватила бродяжку за шиворот, выбросила несопротивляющуюся бабу за порог, потом побежала в туалет, тщательно вымыла руки, покинула санузел и наткнулась на меня.

Глава 7

– Значит, Лера старше вас, – подвела я итог.

– Да, – кивнула Наташа.

– Ей, простите, конечно, не пятнадцать лет?!

– Нет, – усмехнулась Ната, – впрочем, и не восемнадцать и не двадцать.

Я молча уставилась на дорогу, из рассказа Олечки было ясно, что Абдулла педофил, тогда с какой стати его заинтересовал «перестарок»? Или девочку, принесенную в квартиру Анны Ивановны, на самом деле звали по-иному? Но зачем она тогда прикинулась Лерой? Назвала фамилию Квашня? Указала адрес в Буркине? И где Олечка? Если она не поехала в область, то где Оля сейчас? Бродит испуганной по враждебной Москве? Попала в руки к очередной Анне Ивановне? А может, ее захватил Абдулла и теперь издевается от души, мстит за часы погони?

– Если можно, притормози у метро, – попросила Ната.

Я машинально выполнила просьбу Ереминой. Молодая женщина улыбнулась и сказала:

– Спасибо, на машине намного лучше, чем на электричке. Наверное, придется научиться управлять автомобилем, да все недосуг.

– В своих колесах тоже есть неудобство, – решила я просветить Наташу, – в столице сплошные пробки, иногда часами стоять приходится, а метро катит спокойно.

– Ну насчет «спокойно» ты хватила, – покачала головой собеседница, – подземка сплошной стресс, то взрыв случится, то электричество вырубят. Нет, решено, прямо завтра отправляюсь в автошколу, ну, пока.

– Постой!

– Что случилось?

– Будь добра, запиши мой телефон.

– Давай, – после легкого колебания ответила Ната, – диктуй, только зачем?

– Ты же регулярно ездишь в Буркино.

– Теперь все, больше не стану.

– Ладно, – не сдалась я, – но ведь Ведерниково недалеко от твоего прежнего места проживания.

– В двух шагах, через лесок десять минут спокойным шагом.

– Вдруг Лера объявится…

– Маловероятно.

– Или Оля придет! Очень прошу, не гони девочку, позвони мне, я мигом примчусь. Пойми, она круглая сирота, без родителей, ей никто, кроме меня, не поможет!

Наташа кивнула.

– Ладно, я очень хорошо понимаю, каково одной-одинешеньке во враждебном мегаполисе. Ты, кстати, тоже запиши мои координаты, затеешь ремонт, обращайся, в лучшем виде сделаем.

Сказав последнюю фразу, она вдруг побледнела и схватилась за низ живота.

– Что с тобой? – испугалась я.

– Ну и прихватило, словно ножом режет, – пробормотала Наташа, синея на глазах, – такой приступ резкий, словно гвоздь в кишки воткнули и поворачивают, поворачивают. Потом бах – и отпускает, зато тошнота появляется, а после опять хорошо.

– Может, ты беременна?

– Нет, – прошептала Ната, – аборт по глупости в семнадцать лет сделала, не могут у меня дети появиться.

– Апенндицит?

– Вырезан давно.

– Тогда гастрит или холецистит?

– Ты врач?

– Нет, просто иногда приходится листать «Справочник терапевта».

– Можно посижу пару минут?

– Конечно, – закивала я и, решив слегка развеселить Нату, спросила: – Хочешь анекдот расскажу?