Нереал Трускиновская Далия
Прямо перед моим носом возник Васька. От него разило, как… как… как от скотомогильника, наверно…
– Вот тварь вонючая! – и он добавил слова, которых я не ожидал от него услышать. – Развернулся на полном скаку, понимаешь! Куда его понесло?
Впервые в жизни я осознал, что такое азарт погони.
– Туда! – показал я рукой.
– Назад в «Анжелику», что ли? – и, не задумываясь, логично ли это со стороны зловонного дедка, Васька устремился к «Анжелике».
Там вовсю разворачивалось стихийное бедствие. Пока нас не было, вода поднялась чуть ли не до стойки. Из глубины подвала неслись страшные крики – надо полагать, тонули вековые запасы кислого кофе. Народ собрался у окон, заглядывал и комментировал. Даже спорили – когда приедет аварийка? И с особым наслаждением считали вскарабкавшихся на столы мокрых крыс!
– Что он такое сделал? – Васька повторил этот жест, классический жест сеятеля, с картины… тьфу, чья же это картина?…
– Магия, – округло разведя руками, сказал я.
Прохожие от нас шарахались.
Человек, способный выдуть такой мерзкий и прилипчивый аромат, должен быть взят на особый учет Министерством обороны, подумал я, и использоватьсядля разгона кавказских мятежников.
– Магия! – злобно повторил Васька. – Мало нам было инкуба?
Тут к «Анжелике» торопливо подошел парень в черных штанах и длинной черной майке, трепыхавшейся, как будто под ней не было даже скелета, а один позвоночник, раздвинул толпу и, присев на корточки, посмотрел вовнутрь. Я бы и не подумал на него особое внимание обратить, но Васька буквально стойку сделал, как сеттер с поднятой лапой. В общем-то, что тот парень присел на корточки, мне Васька потом сказал.
По Васькиным данным, этот гражданин выпрямился, решительно пошел ко входу в «Анжелику» и стал туда неторопливо спускаться. Совершенно не беспокоясь о том, что рискует утонуть. И как-то так получалось, что стоило ему поставить ногу в черной кроссовке на ступеньку, как от этой ступеньки откатывала вода.
Васька видел это своими глазами – он, бросив меня в мокрых штанах, кинулся следом за тем парнем. Он даже шагнул на еще влажную лестницу – а парень между тем уже стоял на полу и задумчиво следил за уползающей в щели водой.
А потом он обернулся.
– Тебе-то чего неймется? – спросил он Ваську. – Гляди, допросишься. Не лезь ты в их разборки, а то и на тебя лапу наложат. Чей бы ты ни был.
– Ты – кто? – Васька потом клялся, что не услышал собственного голоса.
– Таир. Пусти-ка…
Тоненький, легкий, как мальчишка, он не то чтобы протиснулся мимо Васьки – он, как Васька опять же божился, прямо дуновением пролетел.
– Что это? – Васька был настолько потрясен исчезнувшим потопом, что ему и в голову не пришло спросить парня: послушай, что ты забыл в «Бастионе» и кого ты назвал инкубом?
– Мелочи. Полтергейст разбудили, – сказал Таир. – Вот ведь вредители… А насчет инкуба не беспокойся. Не твое это дело. Я по следу иду и сам его выловлю. Но если кого на него наведешь – пеняй на себя. Разрублю канал!
С чем и отбыл. А в подвальных дебрях вопли вскипели с новой силой. Очевидно, спасение от потопа было некстати – чего-то или кого-то не успели утопить…
Он прошел мимо меня, этот Таир, и я действительно обратил на него внимание, а не придумал это потом, чтобы получше выглядеть в Васькиных глазах.
Его лицо…
Такие лица я видел у старшеклассников на своих уроках. Сидит неглупый вроде парень, и что бы я ни толковал – он в упор не слышит, он что-то внутри себя слышит, и эта отстраненность делает его даже красивым…
И шел он, как человек, которому торопливость противопоказана. Для него важно идти и думать. И ему безразлично, как смотрят на него красивые девчонки.
– Ну, что этот Таир ко мне прицепился с этим инкубом? – Васенька чуть не плакал. Я вообще редко его видел в таком разобранном состоянии. То, что он был потрясен водяным чудом, – это понятно. Но оно могло объясняться и как-нибудь реалистически. Скажем, дергая в панике прогнившие трубы и вентили, сотрудницы кафешки нечаянно потянули именно то, что требуется для устранения аварии. Васька сделался невменяем из-за странных слов Таира.
– Простите… – меня очень деликатно тронули за плечо. – Вы не могли бы спуститься вниз и принести мою книгу?
Это был Астралон. Он стоял с видом нашкодившего кота.
Каким-то образом он знал, что лучше ему внизу не появляться.
– Я попытаюсь.
И я честно направился ко входу в «Анжелику».
– Стой! Ты куда? – удержал меня за плечо здоровый мужик и повернулся к приятелю. – Ну, три пива за тобой! По пиву за крысу! Их семь на столы залезло, слышишь – семь! Не ходи туда – там у них что-то нечисто.
Это уже относилось ко мне.
– Батюшку нужно позвать, пусть помещение освятит, – посоветовала пожилая тетенька.
– Можно и самим ладаном покурить.
– И углы закрестить!
Женщины устроили высокопрофессиональную дискуссию на тему борьбы с нечистой силой. Оказалось – ни для кого в ее шкодах ничего противоестественного нет, нормальное явление, а домовой – так и вовсе у всех присутствующих член семьи.
Буфетчица решила наконец проявить инициативу. Босиком – надо полагать, ее уютные шлепанцы размокли, – она поднялась по лестнице с явным намерением перевесить табличку не той стороной, где «открыто», а той, где «закрыто».
– Ну, чего, чего! – прикрикнула она на уже расходящуюся толпу. – Аварии, что ли, не видали? Закрыто, говорю!
Но, кроме явного намерения, было у нее еще и скрытое.
Она, встав на пороге, оглядела окрестности кафешки взором полководца.
Меня осенило – искала Астралона!
И второй раз осенило – видно, из-за него уже были какие-то приключения.
Астралон же, ожидая меня с вожделенной книгой, спрятался за грузовиком. И глядел оттуда в тоске.
– Ты чего тут торчишь? – спросил, подойдя, Васька. Он уже опомнился после беседы с Таиром.
– Астралон просил книгу забрать.
– Ну?
– Думаешь, она так просто отдаст? Она только и ждет, чтобы кто-нибудь за книгой явился!
Васька оценил выражение лица буфетчицы и согласился.
– Ладно, я унижусь… – буркнул он.
И полез за удостоверением.
Увидев эти корочки, буфетчица прямо ошалела.
– Так вы давно его пасете? – вполне профессионально, но втрое громче, чем полагалось бы, осведомилась она, приглашая человека из угрозыска вниз. И оба пропали из виду.
Я обернулся. Астралон, видимо, уже давно делал мне рукой вот этак – мол, подойди же наконец!
Я подошел.
– Плохо, – сказал унылый Астралон. – Она теперь книгу так просто не отдаст. Вот если бы стянуть удалось – другое дело…
– Вы же маг! – примерно так, как говорил двоечнику в школе про его скрытые под десятью слоями лени способности, заметил я. – Что же вы ей глаза не отведете?
– У меня другая специализация, – горестно и мрачно сообщил Астралон. – Как вы думаете – она милицию не вызовет?
– Уже вызвала… – не менее пасмурно известил я, и тут в голове образовалась цепочка. Милиция – учреждение – редакция – гонорар – снимки – потрясающий вид затопленного подвала… Идиот! Для чего же я таскаю с собой все эти железки?!?
Я мог сделать снимок века и предложить его даже не журналу, а нашему самому популярному еженедельнику «Отчий дом», где любят всякую не слишком сложную мистику. Или «Асмодею», который наверяка впилил бы картинку на первую полосу, ту, что с повышенным гонораром!
Ну? Есть ли еще в природе такой идиот?!.
Астралон, не в силах смириться с утратой книги, подкрался к окошку подвальчика и вернулся в крайнем изумлении.
– Там ваш товарищ ее допрашивает!
Тут я поверил, что каким-то ясновидением этот чудак обладает.
– Допрашивает. Это у него хорошо получается…
Минут этак через десять из «Анжелики» вышел Васька с книгой подмышкой и сделал нам рукой вот так – сгиньте, следят!
Мы и сгинули в ближайшем дворе. Сделав небольшой круг почета, он тоже туда явился.
– Вещественное доказательство, – сказал Васька, взвешивая на руке книгу в красном переплете. – Надеюсь, я ни одной бумажки не потерял?
Между страниц были понапиханы всякие записки и даже тетрадные листы.
– Это все мелочи, – Астралон потянулся за книгой, но Васька не дал.
– Сперва – о деле, – распорядился он. – Сперва вы ответите на все наши вопросы, а потом и получите свою книгу. Поскольку это ваше орудие производства, терять которое вы не захотите, то я рассчитываю на ответы точные, четкие и обстоятельные!
– Вы ее откройте, – посоветовал Астралон.
И это был еще один момент, который следовало запечатлеть для потомков.
Васька мужественно раскрыл красную книгу, высвободил от записочек клочок текста, прочитал – и разинул рот. Вот если бы я его сейчас щелкнул, это был бы еще один снимок века!
– Теперь ясно? – спросил Астралон. – Если я эту книгу домой не принесу, с меня дочка и внучка шкуру спустят!
Первая мысль была – он растит ведьм! С младшего школьного возраста! Вот, значит, какая у него узкая специализация!
Вторая мысль была – через Васькино плечо заглянуть в эту магическую здоровенную книгу.
Васька угадал мое намерение.
– … что готов душою страстной за царевною прекрасной он пешком идти отсель хоть за тридевять земель! – с пылом и жаром прочитал Васенька. – Сказки Пушкина, старик. Доподлинные. Изданы в пятьдесят мохнатом году!
– Книга большая, внушительная, – стал оправдываться Астралон. – Клиентам нравится!…
Васька вздохнул.
– Пошли, – сказал он. – Будем копаться в магии на свежем воздухе.
– Пошли… – согласился Астралон.
И мы сели в самом подходящем месте – у песочницы. Бабушки, смотрящие за малышней, предпочли теневую сторону, а мы, трое мужиков, и на солнышке не растаем!
– Вернемся к нашим инкубам, – предложил Васька. – Даю вводную.
И в общих чертах пересказал обе встречи с Таиром.
– Если этот человек так говорит, значит, так и есть, – Астралон на солнечной скамеечке выглядел совсем дедом, причем очень озабоченным дедом, и видно было, что знает он немного и делиться своими знаниями почему-то не хочет.
– Он известен в этих ваших магических кругах?
– В том-то и дело, что в кругах – в тех, с которыми я близок, по крайней мере, – он мало известен. Говорят, мальчишка имеет способности… Говорят, он – сам по себе… С епископом не сотрудничает, но и своего дела не открывает…
Я думал, Васька хоть попытается узнать, что это за епископ такой, но моего друга заколодило на странноватом парне.
– Может ли ему лично принадлежать инкуб? Я имею в виду тот микролептонный кластер, о котором вы говорили.
– Да нет же, инкуб – не микролептонный кластер! – воскликнул Астралон. – Я просто объяснил, как может появиться существо, ошибочно принятое за инкуба!
Васька помотал головой.
– Значит, вы в инкубов не верите? – напрямую спросил он.
– Если верить европейским и древнекитайским источникам, то они существуют! – воскликнул заподозренный в профессиональной нечистоплотности маг. – И являются сущностями! Я даже допускаю такой вариант, что кому-то, возможно, Таиру удалось словить инкуба.
– Как? – я не маг, про инкубов знаю совсем немного, но процесса ловли этой нечисти и вообразить не могу.
– Да хотя бы во сне, – безмятежно предположил Астролон и возвел глаза к небу.
– Разве сие возможно?
Вася молча, всем лицом и даже руками присоединился к моему вопросу.
– Почему бы нет? Есть такие ловушки. Допустим, сильному магу повадился являться во сне инкуб. И надоел. Маг поставил ловушку и словил. Или клиента замучил инкуб. Опять же – ловушка…
– А потом?… – без голоса спросил я.
– Потом уже проще. Если подавить инкуба, лишить его воли, навязать свою волю, то можно на базе его энергии сформировать сущность, которая будет выполнять ваши задания. Скажем так – специфические задания. Вряд ли Таир поймал инкуба – и не подавил его.
– А что это будет за сущность? Что-то бестелесное? Или же она сможет выполнять физические действия? Скажем, взять в руку пистолет и выстрелить? – поинтересовался Вася.
– А разве то, что выполняет инкуб, не есть физическое действие? – очень удивился Васькиной магической безграмотности Астролон.
Я чуть не застонал.
Астралон популярно объяснил, что в большинстве случаев оно-таки физическое. Потому что рождаются дети!
Деньги за консультацию он брать отказался. Поблагодарил, что не бросили в беде. Вася дал ему номер мобильника – мол, если будут новости про Таира или про инкубов – охотно выслушаем!
На том и расстались.
– Маг-теоретик… – проворчал Васька. – Мне буфетчица рассказала… У него еще колоды карт по карманам распиханы. На женихов гадает. По идее, ему бы в гадальном салоне работать. Но он не хочет. А у них там, похоже, что-то вроде своей мафии. Не удивлюсь, если окажется, что они город на участки поделили. Чушь какая-то! Инкубы, суккубы, оборотни, ведьмы, нечистая сила!
– Знаешь, Вася, в чем разница между нами? – с идиотской гордостью спросил я. – Ты реалист безнадежный. Если что-то выползает за рамки мира, который принято считать реальным, твоя первая мысль – это недопустимо! А я допускаю, что могут существовать вещи, которых марксистский материализм не учитывает. Experientia docet! И при встрече с ними мне легче, чем тебе. Потому что, сударь ты мой, к такой встрече я всегда готов!
И накаркал на свою голову! Юный ленинец, скаут, кто там еще был всегда готов? Я похож на скаута примерно так же, как на суккуба.
– Да нет… – Васька стоял передо мной, выпрямившись, прислушивался к чему-то внутри себя, и в этот миг, ей-богу, был чем-то похож на Таира! – Я, кажется, тоже готов…
Глава пятая.
О том, что некоторые следователи как-то странно относятся к красивым женщинам…
Марья Геннадьевна сдержала слово – она отыскала маму Насти Петровой. И позвонила Васе чуть ли не в восемь утра, и дала телефонный номер, и предупредила все-таки, что контакты с ребенком – только в присутствии педагога!
Вася поклялся, что так оно и будет. Вот уж без ребенка он во всей этой странной истории охотно бы обошелся!
И позвонил Алевтине Петровой.
– О чем вы хотели побеседовать с моей дочерью? – довольно-таки агрессивно осведомилась незримая женщина. Очевидно, учительница успела ее настроить на свой лад.
– Скорее всего, беседы с вашей дочерью не потребуется, если вы мне ответите на несколько вопросов, – успокоил Вася. – Но лучше бы для этого встретиться. Вы можете прийти сюда…
Тут он сообразил, что если речь пойдет об интимной жизни инкуба, то лучше бы обеспечить себе свободу маневра.
– … а лучше бы мне подойти туда, куда вы укажете. И в удобное для вас время, – предложил он со всей доступной сотруднику угрозыска любезностью.
Договорились встретиться через час у входа в Дом колхозника.
Это был воистину замечательный дом. Уж если где в городе и могли завестись инкубы – так только здесь!
Примерно в начале пятидесятых городским властям была спущена сверху ценная мысль. Кто-то там, в непостижимой вышине, подумал: когда окрестные колхозники приезжают в город с грузовиками картошки или на экскурсию, им ведь, горемычным, решительно негде переночевать! Имелось в виду, что обычная гостиница, где шесть коек в номере и туалет в конце коридора, им не по карману. Поэтому было решено строить «Дома колхозников», где одновременно могли бы с удобствами и по дешевке ночевать сотни две по меньшей мере неприхотливых тружеников села.
Перепуганные городские власти не пожалели денег. Через год в самом центре возник единственный на то время небоскреб. Дом колхозника имел шестнадцать этажей, огромные комнаты с высокими потолками, прорву всевозможной лепнины, а силуэтом напоминал высотные здания Москвы с непременной красной электрифицированной звездой на шпиле. И в него действительно на первых порах пускали ошарашенных колхозников.
Со временем на это здание наложила когтистую лапу партия. Поскольку изначально планировалось, что уставшие от продажи картошки с капустой колхозники захотят вечером посмотреть фильм «Доярка и пастух», то в доме имелся здоровенный кинозал и даже ресторан – чтобы обсудить перипетии фильма. Трудно было придумать более удачное место для проведения партслетов, партконференций и партсеминаров, на которые собиралось до трехсот человек со всей области. Семинары длились недели по две, слеты и конференции были покороче, но все равно делегаты успевали перезнакомиться самым интимным образом. И если бы роскошные кровати в Доме колхозника вдруг заговорили, то стены Дома колхозника покраснели бы как снаружи, так и изнутри.
Потом здание стало средоточием офисов самых солидных фирм. Просторные светлые номера с удобствами очень для этой цели подходили. К тому же, Дом колхозника стоял посреди целой площади и имел перед входом газон с клумбами площадью гектара в полтора. Естественно, газон заасфальтировали и превратили в очень удобную автостоянку. Поскольку никому и в голову не пришло, что преображенному зданию нужно бы дать какое-то имя, оно так и осталось для горожан Домом колхозника, к большому удивлению молодежи.
В этот притон разврата и направился Вася.
Он встал у входа в назначенное время и принялся наблюдать за пролетающими взад-вперед бизнес-леди. Это были как правило, высокие, стройные, подтянутые и какие-то отлакированные леди с озабоченными физиономиями, с маленькими сумочками и большими папками для документов, в том, что называется «строгие элегантные костюмы», и их каблуки трещали по плиткам широкого крыльца как взбесившийся пулемет. Вася подумал, что и любовью они, пожалуй, занимаются с той же скоростью и целестремленностью, с тем же выражением лица, молча и без лирических отступлений.
Но та, что остановилась по другую сторону шестистворчатых дверей, была больше похожа на женщину, чем стремительные, сверхэлегантные, поджарые особы. Она и ростом была поменьше, и личиком покруглее, и – курносая!
– Вы – Алевтина Петрова? – спросил, подойдя, Вася. – Следователь Горчаков. Я тут одно местечко приметил. Если вы не против – там можно поговорить.
Он имел в виду кафе на свежем воздухе за Домом колхозника.
– Вполне, – отвечала Алевтина.
Она смотрела на Васю, чуть склонив голову набок, и во взгляде читалось: надо же, мент, а вполне похож на нормального мужика… Да, пожалуй, именно это и читалось…
Вася много чего за свою жизнь увидел в женских глазах, и это были отнюдь не комплименты. Каков вопрос – таков ответ, и хотя он свои многочисленные вопросы старался задавать корректно, но смысл как правило был малоприятный, и от собеседниц он слышал всякое.
Именно поэтому, да еще зная, что зловредная Марья Геннадьевна много чего могла наговорить, Вася отвечал на заинтересованный взгляд Алевтины Петровой довольно строго.
Они дошли до кафе, сели, и, поскольку предстояло говорить о вещах довольно интимных, Вася решил придать беседе неформальный оттенок. Он взял две чашки кофе, чем еще больше удивил Алевтину. Все-таки глаза у нее были выразительные. На сей раз в них читалось: вот интересно, им для таких допросов выдают подотчетные деньги на угощение, или это он за свой счет?
– Знаете, мне и начинать-то неловко, – сказал Вася. Он по опыту знал, что такая стеснительность и неуклюжесть у многих вызывают прямо-таки нежное желание помочь и ободрить.
– Если моя Настя… – начала было, мгновенно перепугавшись насмерть,
Алевтина. Вася только что руками на женщину не замахал.
– Настя тут ни при чем!
– Но мне в школе сказали…
– Что вы вдвоем могли быть свидетельницами преступления? Алевтина… простите, как по отчеству?…
– Просто – Аля.
– Ну, не мог же я сказать этой вашей школьной мымре, зачем вы мне понадобились на самом деле! – искренне воскликнул Вася.
В живых глазах Алевтины он прочитал довольно конкретную фразу: мужик, я женщина приветливая, но вторжений в личную жизнь не потерплю. Брови, что мгновенно насупились, эту мысль подтвердили.
– Я вовсе не собираюсь вторгаться в вашу личную жизнь… – глядя на одноразовую белую чашку, ответил Вася.
Алевтина опять склонила голову набок, но в другую сторону.
Ну, в разумных пределах, конечно, можно – сказали эти ясные, светло-карие, чуть подведенные глаза. Красивые, между прочим, глаза. Хотя и не в Васином вкусе. Ему, как и многим неярким, светловолосым, по всем достоинствам средним мужичкам нравились отчаянно вороные яркие девицы, с черными глазищами в пол-лица, и повыше ростом.
– И мне, честное слово, сейчас трудно определить те разумные пределы, которые, то есть, за которыми…
Васин монолог, который на самом деле был диалогом, уперся в тупик.
– Да ладно уж, – вслух сказала Алевтина. – Я с мужем почти развелась. Фактически я свободная женщина, белая, совершеннолетняя, с полным правом на самоопределение, и вообще… Если вас интересуют мои отношения с Анатолием Сергеевичем Марченко…
– Нет, вот как раз ваши отношения с Марченко меня совершенно не интересуют! – Вася был рад, что не затронет в допросе сегодняшнюю личную жизнь этой милой женщины. И сразу понял, как нужно действовать дальше. Хотя…
Хотя был, имел место какой-то внутренний вздох: ну вот, у нее есть Анатолий Сергеевич Марченко, она уже наладила свою личную жизнь…
– Значит, так. О каждой женщине моложе восьмидесяти лет ходят слухи, о каждой! И это нормально, – многообещающе начал Вася. – Иногда в их основе – какой-то искаженный факт. Мне стало известно, что вы хорошо знакомы с одним человеком. Более чем хорошо. Этот человек женат.
– Господи, да кто же это? – на сей раз вслух изумилась Алевтина.
– Валентин Башарин.
– Башарин? – опять ее глаза вполне внятно заговорили. Я старательно копаюсь в глубинах своей памяти, сказали глаза, я уже докопалась до техникума, где не имела однокурсника Башарина, я уже добралась до школы, где не имела одноклассника Башарина, сейчас я вообще в детский сад провалюсь!
– Отец одноклассника вашей Насти, – напомнил Вася.
– Точно, он! – Алевтина даже обрадовалась. – Все правильно, я действительно знаю этого человека. Если вы его увидите, скажите ему, пусть вернет плоскогубцы, две отвертки, шпатель и пилу. А также придет ко мне домой и доведет до конца начатый ремонт туалета. Там немного осталось, я сдуру отдала ему деньги, после чего он взял и исчез.
Вася, уже зная лингвистические способности Алевтининых глаз, вгляделся в них как можно внимательнее.
Это чистая правда, сказали глаза, женщину так легко сбить с толку рассуждениями о профессионально выполненном ремонте, особенно если законный муж этой женщины с трудом отличает молоток от клещей.
– Вы хотите сказать, что пригласили этого человека сделать ремонт? – на всякий случай уточнил Вася. – Познакомились с ним на родительском собрании, поняли, что он может вам помочь, и?…
– Он в строительной фирме работает, – сообщила Алевтина то, что Вася и без нее знал. – Обещал достать материалы подешевле. И вот результат.
Она усмехнулась, как бы подсмеиваясь над своей доверчивостью.
– Аля, – сказал тогда Вася. – У меня нет оснований вам не доверять. И все-таки – ваши с ним отношения ограничились ремонтом туалета?
– Незавершенным ремонтом, – поправила она. – Ну, Башарин такой человек, что он бы и к моей бабушке стал приставать – а вдруг ему обломится. Но ничего такого не было.
Однако глаза говорили другое…
– Аля! Я же не классный руководитель вашей дочери! – воскликнул Вася. – Я же сплетни распускать не собираюсь! Все это – кон-фи-ден-ци-аль-но! Башарин влип в очень неприятную историю. Он считает, что совершил преступление, и поэтому сбежал. А у меня есть основания полагать, что в него…
Вася сгоряча чуть было не начал объяснять Алевтине, что в Башарина вселился инкуб, но вовремя поймал себя за язык.
– … что его… ну, подставили, что ли. Мне нужно с ним встретиться. Это очень важно! Его жена или понятия не имеет, у кого он может скрываться, или врет! Никто из его знакомых не знает, есть у него теперь какой-то роман, или нет. Единственная ниточка – вы, Аля!
– Да не было у меня с ним никакого романа! – возмутилась Алевтина, но возмутилась скорее словесно. а в глазах был вопрос: послушай, что ты за человек? Сейчас, когда ты заорал на меня, я разглядела в тебе что-то такое… не могу объяснить, какое…
– Значит, он всего лишь был нанят вами для ремонта туалета? – Вася понял, что перегнул палку, а выражение Алевтининых глаз его насторожило. Следовало поскорее отступать!
Не то чтобы она Васе совсем уж не нравилась. Ну, приятная женщина, приятная курносенькая женщина со светло-карими глазами и явно крашеными волосами, приятная женщина чуть за тридцать, как и сам Вася, приятная, да… И не более того!
Он вовсе не нуждался в инициативе приятной женщины. Такое вещи обычно несколько осложняют мужскую жизнь. Хотя она и призналась, что имеет близкого друга, но, но…
Часовой, который с автоматом на груди стоит в сердце каждого мужчины, охраняя драгоценную свободу, беззвучно крикнул: «Стой! Кто идет?»
– Ну, допустим, нанят, хотя он сам предложил… – Аля явно услышала крик часового. – Но, если вам это может помочь, он много рассказывал о себе. Гораздо больше рассказывал, чем возился с туалетом.
– Вот это мне и нужно! – обрадовался Вася.
– Я даже могу подсказать вам, где он, скорее всего, спрятался.
А ее глаза говорили – я хочу как можно скорее окончить этот допрос и избавиться от тебя!
– Честно говоря, я считал, что его приютила какая-нибудь подруга, – признался Вася.
– Он был бы на седьмом небе, если бы завел подругу! – Алевтина явно преувеличивала, не так уж скверен был Башарин, чтобы не нашлось дурочки, согласной на встречи с ним, женатым и безденежным. – Вы наверно, не знаете, но жена его держит в ежовых рукавицах. А работает он в строительной фирме… да… Так вот, они ремонтируют офисы. И Валентин обычно там, где работает, устраивает себе берлогу. Ну, хозяйство там заводит и надувной матрас приносит. Когда у него дома скандал – он туда ночевать убегает. Я знаю об этом потому, что он меня туда заманивал, тогда я еще думала, что буду жить с мужем, и дома мне такие дела были ни к чему, и он тоже домой позвать не мог… А это был самый удобный вариант… Ну, ему так казалось – что удобный…
– Так, значит, он прячется в «Гербалайфе»? – Вася более чем изумился. Действительно, там ведь одновременно делали и офис, и квартиры начальства, закуток для надувного матраса имелся непременно!
– В «Гербалайфе»?
– Он там теперь работает, – объяснил Вася и встал. – Ну, большое вам спасибо. Действительно – помогли! Сказал бы – до свидания, но вы очень хороший человек, Аля, и я вам искренне желаю, чтобы у вас в жизни больше никогда не было свиданий с угрозыском!
Он думал, что очень ловко выкрутился.
Он продолжал так думать, даже когда, переходя улицу, посмотрел налево и боковым зрением уловил, что Алевтина смотрит ему вслед.
Как раз на перекрестке запел мобильник. Зачем Сорокин из всех возможных мелодий выбрал «Танец маленьких лебедей» – этого Вася ни тогда, ни вообще когда-либо не понял!
– Андрей Евгеньевич? – спросил он.
– Я. Ну, есть что-нибудь?
– Вроде есть, – Васе отродясь не доводилось докладываться начальству при переходе улицы, да еще на красный свет, и он чувствовал себя более чем нелепо. – Похоже, что он регулярно отсиживается и отсыпается на рабочем месте. В данном случае это ремонтируемый офис «Гербалайфа». Обычно он…
И Вася пересказал начальству то, что узнал от Алевтины Петровой.
– Тебе, Горчаков, цены нет! – обрадовался Сорокин. – А то мне уже сверху звонили.
– Андрей Евгеньевич, сдается мне, что Башарин действительно спятил, – уже не в докладном тоне, а по-человечески сообщил Вася. – Ребята допросили пострадавших от маньяка – очень тот гад на Башарина похож!
– Зачем бы ему на этой почве с рельс съезжать? – удивилось начальство. – Он же, ты говорил, ходок!
– Опять же – сдается мне, что репутация Башарина и сам Башарин мало чего общего имеют.
И опять Вася пересказал мнение Алевтины по этому щекотливому вопросу.
– Если, с одной стороны, тебя жена пилит, а с другой – подругу завести никак не получается, то здоровому мужику и спятить недолго! – с большим удовольствием расписывал версию башаринского безумия Вася, напрочь позабыв, что собеседник – на другом конце города, что идет он, следователь Горчаков, по улице в одиночестве, и что орет он в трубку самым непотребным образом.
Две женщины, что шли навстречу, от этого громогласного словесного пассажа расхохотались. Вася с большим трудом понял, что смеются-то над ним…
Читать бесплатно другие книги:
