Великое заклятие Геммел Дэвид

— Да.

Калижкан взял в руку горсть земли, прищурился, и из земли пророс тонкий стебель. Сперва на нем распустились листья, затем раскрылся бутон, подставив солнцу белые с голубым лепестки. Чародей поднес цветок Ульменете, но в ее пальцах лилия превратилась в дым и рассеялась.

— Правда, чудесно? — воскликнула королева.

— Вы наделены великим даром, сударь, — согласилась Ульменета.

— Мои успехи — плод долгих и усердных трудов, но мне всегда приятно доставлять удовольствие моим друзьям.

— Как поживают твои сироты, Калижкан? — спросила королева.

— Превосходно, благодаря доброте короля и заботам вашего величества. Но на улицах еще так много голодных детей, и так хотелось бы помочь им всем.

У них завязался разговор, и Ульменета, вновь задумавшись о витающих в воздухе демонах, села на качели и прислонилась к мягким подушкам. Солнце, достигнув зенита, светило до боли ярко. Ульменета закрыла глаза, и ей пришло в голову, что демоны тоже не любят яркого света и, возможно, не заметят ее.

Она еще раз взглянула на беседующих и сделала глубокий вдох, чтобы обрести душевный покой. Ее дух освободился из тела и стрелой полетел к солнцу. Поднявшись высоко над городом, она посмотрела вниз. Сад на крыше теперь был не больше ногтя, и протекающая через город река сверкала голубовато-белой нитью. Демонов не было видно, но она чувствовала, что они таятся в тени, под кровлями зданий — сотнями, если не тысячами. Город кишит ими, как гниющее мясо червями.

Трое из них отделились от дворца и помчались прямо к ней, выставив когти. Ульменета в ужасе замерла. Они приближались, и она уже видела их опаловые глаза и острые зубы. Бежать было некуда — они отрезали ей путь к собственной плоти.

Но рядом с ней вдруг возникла сияющая фигура с огненным мечом в руке. Свет слепил Ульменете глаза, и она не смогла разглядеть лица. Демоны шарахнулись прочь, и странно знакомый голос шепнул Ульменете: «Беги скорее!»

Не нуждаясь в повторном приказании, она мигом понеслась обратно к своему телу.

Оказавшись над самой кровлей, она увидела, что рядом с королевой сидит… сидит…

Ульменета открыла свои телесные глаза и вскрикнула. Аксиана и Калижкан подошли к ней.

— Что с тобой, Ульменета? — спросила королева, погладив ее по щеке.

— Ничего, ничего — всего лишь дурной сон. Извините меня.

— Вы вся дрожите — уж не лихорадка ли это? —обеспокоился Калижкан.

— Я, пожалуй, пойду к себе и прилягу.

Вернувшись в свою комнату рядом с опочивальней королевы, Ульменета залпом выпила чашу с водой, села и попыталась вспомнить то, что видела в саду на крыше.

Мимолетная картина вопреки ее усилиям делалась все более расплывчатой.

Ульменета вновь потихоньку поднялась на крышу и стала на пороге так, чтобы ее не заметили. Отсюда она хорошо видела чародея и королеву. Закрыв телесные глаза, она раскрыла духовные, и ее снова охватила дрожь.

Рядом с королевой сидел мертвец с серым лицом. Плоть наполовину отвалилась с его рук, из пальцев торчали кости. Червяк, выбравшись из полусгнившей щеки, упал на голубой шелк его платья.

Ульменета, попятившись, вернулась к себе и стала молиться.

Дагориан стоял в маленькой комнате с белыми, заляпанными кровью стенами. На полу валялся кривой кинжал, запачкавший белую козью шкуру. Тело старухи убрали до прихода Дагориана, но убийца все еще сидел у очага, обхватив голову руками. Двое дренайских солдат стерегли его.

— Дело, мне кажется, ясное, — сказал Дагориан Зани, вентрийскому чиновнику. — Человек этот в приступе ярости убил собственную мать. Здесь нет угрозы королю, и солдаты тоже не нужны. Не понимаю, зачем вы меня сюда вызвали.

— В прошлую ночь вы были начальником стражи, — сказал Зани, маленький и хрупкий, с коротко остриженными темными волосами. — Мы обязаны докладывать вам обо всех многочисленных убийствах.

— Значит, убит еще кто-то?

— Здесь нет, но в пределах города — да. Посмотрите вокруг — что вы видите?

Дагориан огляделся. На полках вдоль стен — глиняные горшки и бутылки из цветного стекла. На низком столике перед очагом — гадальные камни и несколько папирусных небесных карт.

— Убитая была гадалкой.

— Вот именно — к тому же хорошей, согласно общему мнению.

— Это имеет какое-то значение?

— Только в этом квартале прошлой ночью были убиты четверо предсказателей судьбы — трое мужчин и женщина. Двух убили клиенты, третьего собственная жена, а женщину — родной сын.

Дагориан открыл дверь и вышел в маленький садик. Вентриец последовал за ним. Яркое солнце пригревало уже по-весеннему.

— Жертвы были знакомы друг с другом? — спросил Дагориан.

— Убийца сказал, что знал одного из них.

— Тогда это просто совпадение.

— Двадцать семь человек за прошедший месяц вряд ли можно назвать совпадением, — вздохнул вентриец.

— Двадцать семь предсказателей? — удивился Дагориан.

— Не все они предсказывали судьбу — среди них были и мистики, и священники. Их объединяло одно — они могли ходить путями Духа и прозревать будущее.

— Похоже, они не слишком ясно его прозревали, — заметил Дагориан.

— Позвольте с вами не согласиться. Взгляните-ка сюда. — Вентриец подвел Дагориана к двери дома и показал нацарапанный на ней перевернутый треугольник со змеей в середине. — На других дверях тоже начертан этот знак, входящий в оберегающее заклятие. Женщина знала, что ей грозит опасность, и даже мертвая держалась за свой амулет.

— Она защищалась от колдовства, но погибла не от него, так ведь? — терпеливо уточнил Дагориан. — Ее убил собственный сын, который сознался в преступлении. Или он оправдывается тем, что был одержим демонами?

— Нет, он этого не утверждает — хотя, возможно, и следовало бы. Я говорил с соседями — он был привязан к матери и сам не знает, что на него нашло.

Дагориан подошел к сидящему на полу убийце и спросил его:

— Что ты помнишь из происшедшего?

Тот поднял на него глаза.

— Я сидел у себя в комнате, и меня одолевала злость. А потом я вдруг очутился здесь… и колол ножом снова и снова… — Он закрыл лицо руками.

— Что же тебя так разозлило?

Парень, сотрясаемый рыданиями, вытер глаза рукавом рубахи.

— Не помню уже. Правда не помню.

— Зачем твоя мать начертила на дверях хранящие знаки?

— Она боялась. Перестала принимать клиентов и никуда не выходила из этой комнаты. Деньги у нас почти все вышли — потому-то я, наверно, и рассердился. Не на что было купить дров, и у меня в комнате стоял лютый холод. — Парень снова залился слезами.

— Уведите его, — приказал Дагориан, и они вывели парня на улицу. Там собралась кучка зевак, осыпающих убийцу бранью.

— Здесь случилось великое зло, — сказал Зани.

— Расскажите мне о других преступлениях, — попросил Дагориан.

— Вы собираетесь разрешить эту тайну за один день? Разве вы не выступаете завтра вместе со всей армией?

— Выступаю, однако хочу все же посмотреть донесения.

Сев на коня, Дагориан вернулся в новые казармы, где внимательно прочитал доставленные ему отчеты, а затем попросил своего непосредственного командира Антикаса Кариеса принять его.

Его продержали в ожидании около часа. Антикас вошел в кабинет прямо из сада, где упражнялся в фехтовании, голый до пояса и потный. Вытершись поданным слугой полотенцем, он сел за письменный стол и выпил воды. Слуга зачесал назад его волосы, массируя щеткой голову, намаслил их и связал хвостом. Вентриец, махнув рукой, отпустил его и перевел свои темные глаза на Дагориана.

— Вы желали меня видеть?

— Так точно. — Дагориан вкратце доложил ему об убийствах, между которыми, по мнению Зани, существовало нечто общее.

— Зани — мастер своего дела, — согласился Антикас. — Он служит в сыске уже четырнадцать лет, отлично справляется со своими обязанностями, и ум у него острый. А вы что думаете обо всем этом?

— Я читал донесения. В каждом случае убийцы были схвачены и сознавались без применения пыток. Однако водном отношении я согласен с Зани.

— В каком же?

— Двадцать семь провидцев за шестнадцать дней — и каждый из них, судя по донесениям, чего-то боялся.

Антикас взял приготовленную чистую рубашку, стряхнул с нее розовые лепестки, надел на себя и сел снова.

— Вы хороший боец, и движения у вас четкие.

— Благодарю вас, сударь, — сказал Дагориан, растерявшийся от перемены разговора.

— Стойка, вот что вас губит.

— Негуста тоже так сказал.

— Будь он лет на двадцать моложе, я вызвал бы его — это нечто исключительное. — Антикас снова глотнул воды. — Из вашего послужного списка я выяснил, что вы готовились стать священником.

— Так и было, пока не погиб мой отец.

— Все верно — мужчина должен поддерживать фамильную честь. Мистическим навыкам вы тоже обучались?

— Совсем недолго, и магией я не владею.

— В итоге, я думаю, окажется, что все эти преступления произошли из-за соперничества между мелкими магами. Однако и без внимания этого оставлять нельзя. Выясните, кто из мистиков еще остался в живых. Один из них и будет виновником.

— Я попытаюсь, но вряд ли смогу успеть за один день.

— Вы правы. Оставайтесь здесь. Я пришлю за вами, когда мы переправимся через Великую реку.

— Слушаюсь. Я должен считать это наказанием, сударь?

— Нет — просто приказом. — Антикас стал перебирать бумаги у себя на столе, но Дагориан не уходил. — Что-нибудь еще?

— Да, сударь. Что, если обратиться за помощью к господину Калижкану? Он прославленный чародей, и это помогло бы сберечь время.

— Господин Калижкан готовит себя, чтобы помочь королю в предстоящей битве с кадийцами, однако я передам ему вашу просьбу. — Дагориан, отдав честь, собрался повернуться кругом и выйти, но Антикас остановил его: — В следующий раз не спрашивайте, что считать наказанием, а что нет. Когда я захочу вас наказать, вы поймете это сразу.

Дагориан и Зани объехали три дома в северной части города, где, по сведениям, жили прорицатели и астрологи, но все они были пусты, и соседи не знали, куда девались хозяева. Четвертый дом находился в богатом квартале под названием Девять Дубов. Особняки здесь стояли среди обширных садов с фонтанами и мощеными дорожками.

Дом, который они искали, был облицован зеленым мрамором, но навстречу двум всадникам никто не вышел. Они спешились и сами привязали коней у входа.

Парадные двери были накрепко заперты, окна закрыты зелеными ставнями. В саду показался везущий тачку старик с зеленой нашлепкой на одном глазу.

— Где хозяин? — подойдя к нему, спросил Дагориан.

— Уехал.

— Уехал куда?

— Кто ж его знает? Погрузил все ценное в три повозки и укатил.

— Когда это было?

— Четыре дня назад… нет, теперь уж пять.

— Как тебя звать? — вступил в разговор Зани.

— Я Чорик, главный садовник — хотя теперь в садовниках только я и остался.

— Твой хозяин был чем-то обеспокоен? — спросил Дагориан.

— Можно и так сказать.

— А как можно сказать еще? — поинтересовался Зани.

— Боялся он, вот что.

— Что его так напугало? — спросил Дагориан. Чорик пожал плечами.

— Не знаю, да мне и дела нет. Весна идет — мне сажать надо, а не забивать голову чужими страхами. Можно я пойду?

— Погоди, — сказал вентриец. — Ты живешь здесь, в доме?

— Нет, у меня свой домик, там, в лесу. Теплый и уютный — мне, во всяком разе, подходит.

— А не случалось ли здесь в последнее время чего-нибудь странного? — допытывался Дагориан.

У старика вырвался сухой смешок.

— Странности тут все время творятся, как и у всех колдунов. Цветные огоньки в воздухе, пение по ночам — а сам еще спрашивает, почему куры нестись перестали. И зовет меня — приходи, мол, ночью, нам как раз одного до заветного числа не хватает. Нет уж, говорю, спасибо.

— Чего же он все-таки боялся? — настаивал Дагориан.

— Раз уж вы меня заставляете стоять и болтать языком весь день, так хоть заплатили бы, что ли.

— А не хочешь ли провести пару недель в тюрьме за противодействие людям короля? — рассердился Зани, но Дагориан поспешно выудил серебряную монетку. Старик прикарманил ее с недюжинным проворством и угрюмо посмотрел на Зани.

— Всякий труд должен оплачиваться — кто бы иначе на вас работать-то стал? Ну так вот. Прошлый месяц я несколько дней был в отлучке — выдавал свою младшенькую за одного хуторянина из Каптиса. А вернулся и гляжу — кое-кого из слуг нету, а хозяин купил трех здоровенных черных псов с зубищами, что твои кинжалы. Я их сразу невзлюбил и спрашиваю Сагио…

— Сагио? — повторил Зани.

— Младшего садовника. Хороший парень — он после тоже ушел. А он мне и говорит, что хозяин, мол, из дома больше не выходит — будто бы кто-то на него смертную порчу наслал. Сидит день-деньской в библиотеке над своими свитками, а собаки вокруг дома бегают, стерегут, значит. Собаки-то на него и накинулись — взбесились, не иначе. Еле он успел запереться в библиотеке, а они тогда друг дружку на куски разорвали. Кровищи-то! Мне же и убирать пришлось, нам с Сагио то есть. Тому, кто заводит таких злющих псов, беды не миновать, верно ведь? Я так думаю, они от холода свихнулись. Мраморный дом нешто протопишь? У меня там внутри зуб на зуб не попадал.

— И после этого хозяин уехал?

— В тот же день. Видели бы вы его — весь амулетами обвешался и пел, не умолкая, пока шел к карете. Даже когда из ворот выезжал, все пел.

Дагориан поблагодарил старика и вернулся к лошадям.

— Ну, дренай, что дальше? — спросил его Зани.

— Надо войти в дом, — сказал Дагориан и вытащил меч.

— Вы что же это делаете? — воскликнул старик.

— Мы служители короля, — сказал Зани. — Можешь наблюдать за нашими действиями, но если попытаешься нам помешать, я сдержу свое слово и засажу тебя в тюрьму.

— Уж и спросить нельзя. — Старик плюнул, взялся за свою тачку и повез ее прочь.

Дагориан вставил меч между створками ставни, поднял щеколду и пролез внутрь. Там было темно, и он открыл еще два окна. Зани влез следом и спросил:

— А что мы, собственно, ищем?

— Понятия не имею. — Они находились в богато убранной комнате с мозаичным полом, расписными стенами и многочисленными диванами. Дальше располагались другие покои, столь же роскошные. Библиотечные полки, занимающие все пространство от пола до потолка, гнулись под тяжестью книг и свитков. На стене передней и на бледно-зеленом ковре сохранились кровавые пятна.

— Надеюсь, в саду у Чорика больше порядка, — заметил Зани.

Из библиотеки вела дверь в кабинет. Здесь тоже по всем четырем стенам шли полки, заполненные стеклянными сосудами. В одной склянке плавала кисть человеческой руки, в другой маленький бесформенный зародыш, в остальных различные внутренние органы. Дагориан открыл большой шкаф у западной стены — там стояли сосуды с травами. Офицер, исследовав их, выбрал один и отнес к узкому столу с двумя чернильницами, вставленными в человеческий череп. Дагориан поставил банку на стол и вскрыл восковую печать.

— Что это? — спросил Зани.

— Листья лорассия. Они имеют большую целебную силу, но мистики используют их как наркотик, чтобы вызывать у себя видения.

— Я слышал об этом зелье — оно очень дорого стоит. Дагориаи достал из склянки два темно-зеленых глянцевых листа, и воздух наполнился пряным запахом.

— Здесь действуют силы, непостижимые для обычных человеческих органов чувств. Мы еще долго можем рыскать по городу, но ответа так и не найдем. Пора взглянуть на эту задачу глазами духа.

— Вы знаток в подобных вещах?

— Не знаток, но процедура мне известна.

— Я в магии ничего не смыслю, да и не хочу смыслить — но в этом городе произошло слишком много смертей, дренай. Думаю, вы чересчур рискуете для человека, которому, как вы сами признаете, известна только процедура, лучше бы обратиться к господину Калижкану — он в таких делах мастер.

— Я уже предпринял кое-что в этом направлении, но самонадеянность побуждает меня попытаться найти разгадку самому.

С этими словами Дагориан свернул листья и положил их в рот.

Яркие краски заплясали перед глазами, боль прострелила шею и руки до самых кончиков пальцев. Дагориан успокоил свой дух и стал читать про себя мантру Дардалиона, простейшую из Трех Ступеней. Ему казалось, что он плавает в собственном теле, но облегчение не наступало, и дух его не взмывал ввысь, как он надеялся. Дагориан осторожно открыл глаза и увидел, что голубой камзол Зани сияет неземным светом, а самого чиновника окружает сверкающий нимб. В следующий миг Дагориан сообразил, что светится не камзол, а сам человек. В области сердца свет был сиреневый, над животом сгущался и переходил в багровый. Так вот она, аура, о которой говорят мистики. Красивое зрелище. Круглое лицо Зани дышало честностью и мужеством. Внезапно Дагориан увидел чиновника в маленькой комнатке вместе с тремя детьми, играющими у его ног, и пухленькой улыбчивой темноволосой женщиной.

Дагориан перевел взгляд на стены. На окнах и дверях светились слабым красным огнем хранящие руны. Взгляд Дагориана дошел до восточного, выходящего в сад окна и остановился. Оттуда на него смотрело мертвенно-бледное лицо с большими темными глазами навыкате и безгубым ртом. Кожа чешуйчатая, как у рыбы, зубы острые, как иглы. Вокруг теснились другие такие же лица, и длинная костлявая рука тянулась в комнату. Но руна на окне сверкнула, и рука ушла назад.

— За окном демоны, — сказал Дагориан хрипло, и слова эхом отдались у него в голове.

— Я ничего не вижу, — дрожащим голосом ответил Зани.

— Однако они там.

— Здесь становится холодно — чувствуете?

Дагориан, не отвечая, подошел к двери и посмотрел на библиотеку и на лестницу за ней. Множество белых фигур парило под потолком или жалось по углам от солнечного света, проникающего в западные окна.

Увидев, сколько их, офицер ощутил страх.

Они бросились на него, выставив когти. Острая боль пронзила Дагориана, и он отшатнулся назад.

— Что с вами? — вскричал Зани.

Дагориан в панике бросился к парадной двери, а демоны налетали и терзали его. С криком он ударился о дверь, которая оказалась запертой. Не помня себя от боли, он упал на колени. Зани схватил его и потащил к западному окну. Яркий свет озарил их, и демоны отступили. Зани помог Дагориану выбраться в сад. Тот мешком свалился в траву и растянулся на спине в тени деревьев.

В ветвях над ним снова зароились белые фигуры, целя когтями и зубами ему в лицо. Дагориан вскинул руки, но они прошли сквозь демонов, как сквозь туман.

Сверкающий меч мелькнул в воздухе, разогнав демонов, и чей-то голос шепнул Дагориану: «Молитва Свету! Читай ее, дуралей, не то умрешь».

Боль и ужас помутили память Дагориана, и голос сказал: «Повторяй за мной: „Владыка Света, Исток Всей Жизни, будь со мной в этот час мрака и гибели“… Говори вслух!»

Дагориан стал читать молитву. Демоны больше не приближались, но по-прежнему витали над ним, злобно глядя на него черными глазами.

Дагориан привстал на колени. Действие лорассия понемногу ослабевало, а с ним и духовное зрение. Демоны начали таять, превратились в струйки дыма и исчезли.

Дагориан осмотрел свои руки и удивился, не найдя на них крови от терзавших его когтей.

— Что это с вами творилось? — шепотом спрашивал Зани. — С чем вы боролись?

Дагориан не отвечал. Лорассий, помимо духовного зрения, дарует еще и остроту восприятия — теперь Дагориан старался удержать в себе то, что испытал во время своего панического бегства.

Демоны не обладают разумом — по крайней мере в человеческом понимании. Они… едоки, пришло ему на ум. Да, так и есть. Они, как голодная стая, стремятся пожрать… но что? Боль, которую он ощущал, не была телесной, однако могла его убить. Лорассий почти совсем выветрился, и приобретенные Дагорианом знания норовили улетучиться вместе с ним. Да, эти существа не наделены разумом, но у них есть цель помимо собственных желаний. Кто-то руководит ими.

Солнце уже закатывалось за горы. Видя, что приближается ночь, Дагориан снова испугался и сказал:

— Поехали отсюда.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Луна осыпала серебром палатку Белого Волка. Старик внутри рылся в сундучке с картами. Палатку обогревала жаровня с горящими углями, и две лампы бросали дрожащие тени на ее стены.

Отыскав нужную карту, старик выпрямился. Поясницу ломило, и он потянулся, стараясь облегчить боль. В следующий миг его сковал холод, свирепый, как зимняя вьюга. Старик со стоном повернулся к жаровне, но не почувствовал тепла от нее. Придавленный внезапной усталостью, он сел на койку, уронил карту на тощий тюфяк и протянул к углям старые, пятнистые, искореженные ревматизмом руки.

Уныние одолевало его. Он вспомнил свою первую битву под знаменами возрожденной армии старого короля. Тогда он сражался весь день, не чувствуя ни малейшей усталости, а ночью переспал с двумя женщинами поочередно. Он взглянул на свои худые, с дряблыми мышцами ноги и подумал: «Мне давно уже следовало умереть».

Холод усиливался, но старик его больше не чувствовал.

Уныние сменилось глубоким отчаянием, которое питали сожаления о былом и леденящий страх перед грядущей дряхлостью. Что ждет его дома, в Дренане? Слуги будут менять его испачканные простыни и вытирать его слюнявый рот.

Хорошо, если он не будет замечать отвращения на их лицах — но в минуты просветления, может быть, и заметит.

Старик вытащил кинжал, сжал кулак и полоснул лезвием по вздувшимся венам. Даже кровь из него текла слабо, еле-еле, орошая кожаную кавалерийскую тунику и капая на сапоги.

Он сидел тихо, вспоминая дни своей славы, пока наконец не свалился на пол.

Угли вспыхнули, и тепло снова начало наполнять шатер.

Вскоре полотнище у входа откинули, и в палатку вошли двое.

Первый бросился к телу, опустился на колени и прошептал:

— О Небо! Зачем он это сделал? Он был так весел, когда вы посылали его за картой, мой генерал. И выиграл много денег на королевском дне рождения. Он все время говорил о своем доме близ Дрос-Кортсвейиа, мечтал, как будет хозяйствовать на своей земле. Что за безумие?

Белый Волк молчал, оглядывая палатку. На складном столике стояли кувшин и чаша с водой. Вода в них замерзла и теперь медленно оттаивала. Стены тоже подернулись инеем.

Банелион с трудом сдерживал гнев. Мысль о том, что его атакуют с помощью колдовства, не приходила ему в голову, и он корил себя за глупость.

— Не понимаю, — твердил седобородый офицер, стоя на коленях рядом с мертвым. — Зачем он покончил с собой?

— Зачем люди вообще кончают с собой? — отрезал Банелион. — Велите убрать тело.

* * *

Дагориан и Зани вернули коней в стойла. Всю дорогу до конюшни они молчали. Теперь, шагая по темным улицам, маленький вентриец старался держаться поближе к высокому офицеру.

— Я думаю, вам следует рассказать мне о том, что с вами случилось.

Дренай, кивнув, пригласил Зани зайти в маленькую таверну у рыночной площади. Там было почти пусто, и они заняли стол у окна. Дагориан заказал вина, слегка разбавил его водой и выпил.

— Там были демоны, — вполголоса начал он. — Десятки, а то и сотни. Они заполнили весь дом, кроме защищенной рунами комнаты. Они терзали меня своими когтями — я думал, что они разорвут меня в клочья.

— Но на вас ни царапины. Быть может, это был просто бред?

— Раны остались, Зани, я чувствую их и сейчас. Только нанесены они душе, а не телу. Демоны были и в саду — я знаю, они таятся повсюду. Теперь они тоже, вероятно, висят где-нибудь под потолком.

Зани боязливо посмотрел вокруг, но ничего не увидел.

— Какие они, эти демоны? — спросил он, и Дагориан описал ему их мертвенно-бледные лица, выпученные глаза, острые зубы и когти.

Зани содрогнулся. Все это представлялось ему бредом сумасшедшего, и он дорого дал бы, чтобы это оказалось бредом. Но они расследовали очень странное дело, и рассказ Дагориана при всей своей странности звучал правдиво, хотя и не желал укладываться у Зани в голове. Офицер умолк, и вентриец спросил его:

— Что, по-вашему, все это значит?

— Не знаю. Ничему такому меня не учили. Однако там было еще кое-что — меня спас некто сияющий, с огненным мечом. Это он заставил меня прочесть молитву.

— Сияющий… — повторил Зани. — Ангел, что ли?

— Простите, Зани, — сказал Дагориан, видя его окрепший заново скептицизм. — На вашем месте я бы тоже подумал, что мой собеседник спятил, а все, что он будто бы видел, вызвано лорассием. — Зани, немного успокоившись, улыбнулся. — Так вот, ваш собеседник не безумен —просто напуган, и у него есть своя теория на этот счет.

— Это уже кое-что, — заметил Зани.

— Все убитые или бежавшие из города люди были прорицателями и видели демонов.

И что же?

— Представьте себе армию, которая движется по вражеской территории. Глазами ей служат разведчики. Первейшая задача неприятеля — убить разведчиков, чтобы армия ослепла.

— Но эти демоны не способны убивать. Мне они ничего не сделали, да и вы, когда действие наркотика истощилось, оказались вне опасности.

— Да, сами они убивать не могут, но способны влиять на других. Это я успел усвоить, когда жил в монастыре. Направляемые могущественным магом, они способны внушать злобу и ненависть. В этом ключ ко всем недавним убийствам. Вспомните парня, убившего свою мать, и собак, напавших на своего хозяина.

— О демонах я мало что знаю и не горю желанием узнать больше, однако все это намного превышает мои скромные способности. Надо посоветоваться с Калижканом.

— Еще вчера я бы с вами согласился, но теперь долженподумать.

— О чем же тут думать? Он величайший в империи чародей.

— Именно это меня и беспокоит.

— Что вы хотите сказать?

— Я читал о чародеях, вызывающих демонов по одному или по двое, а здесь их сотни. Такое под силу лишь величайшему из магов. Чародей, имеющий такую мощь, не может оставаться в неизвестности — он должен быть богат, знаменит и влиятелен. Есть ли второй такой человек в Юсе?

— Я встречался с Калижканом много раз, — помрачнел Зани. — Он прекрасный человек и пользуется всеобщим восхищением. Он добр, он заботится о бездомных детях. Говорить, что он вызывает демонов, значит клеветать на него. Не желаю даже слышать об этом! Наркотик, вероятно, затуманил ваш разум — возвращайтесь к себе в казарму и отдохните, может, к утру в голове и прояснится.

Вентриец, отодвинул свой стул и направился к двери. Дагориан не пытался его остановить — на месте Зани он чувствовал бы то же самое. Зани вышел на улицу, вскрикнул и опять ввалился в таверну, весь залитый кровью, хлеставшей из странной раны на горле. Следом вошли трое в капюшонах и масках. Один погрузил меч в живот Зани, двое других бросились на Дагориана. Дренай перевернул стол, загородив им дорогу, и выхватил свой клинок. Увернувшись от нацеленного ему в глотку выпада, он обрушил на шею врага мощный, раздробивший кость удар. Злоумышленник умер, не успев упасть. Дагориан отскочил назад, и меч второго убийцы рассек воздух. Дагориан нанес рубящий удар, пришедшийся противнику по руке. Тот с воплем выронил меч. Третий, убивший Зани, метнул нож, но промахнулся.

Раненый, спотыкаясь, кинулся к двери. Другой, поколебавшись, последовал за ним, и оба выбежали в ночь, Дагориан поспешил к Зани, но маленький вентриец, лежащий в луже крови, был уже мертв.

Охваченный гневом, Дагориан погнался за убийцами, но их и след простыл.

Страницы: «« 12345678 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

На этих страницах вы вновь встретите героев, знакомых вам по романам «Спальня королевы» и «Король ни...
Прелестная Сильви с юных лет погружена в полную интриг и страстей жизнь королевского двора Анны Авст...
Обольстительная Катрин – дочь золотых дел мастера Гоше Легуа – с юных лет притягивала к себе мужчин,...
Обольстительная Катрин – дочь золотых дел мастера Гоше Легуа – с юных лет притягивала к себе мужчин,...
У прелестной юной Сильви де Вален – фрейлины королевы Анны Австрийской – много могущественных врагов...
Юная Фьора росла, не зная печали, в доме своего приемного отца – богатого флорентийца, скрывавшего о...