Гарри Поттер и узник Азкабана Роулинг Джоан Кэтлин

Глава 12. Заступник

Гарри понимал, что Гермиона действовала из лучших побуждений, но не мог не злиться. Ведь это из-за неё оборвались короткие часы счастья, в течение которых он обладал самой лучшей метлой на свете. А теперь неизвестно, увидит он когда-нибудь свой «Всполох» или нет. И если сейчас — Гарри не сомневался — с метлой всё в порядке, то будет ли она в таком же порядке потом, после всех антизаговорных проверок? Рон тоже злился на Гермиону. С его точки зрения, расчленение новёхонького «Всполоха» нельзя было назвать иначе как уголовным преступлением. Гермиона, убеждённая в своей правоте, стала избегать появляться в общей гостиной. Гарри с Роном предположили, что она прячется от них в библиотеке, но не захотели уговаривать её вернуться. Короче говоря, все они были только рады, когда после Нового Года в школу съехались остальные ученики, и в гриффиндорской башне снова закипела жизнь. Ещё до начала нового семестра Гарри разыскал Древ.

— Хорошо провёл Рождество? — спросил он и тут же, не дожидаясь ответа, сел, понизил голос и продолжил: — Я вот в каникулы всё обдумал… То, что случилось во время последнего матча, ну, ты понимаешь… Если дементоры появятся и на следующей игре… я хочу сказать… мы не можем себе позволить… ну…. Древ смешался.

— Я над этим работаю, — опередил все дальнейшие объяснения Гарри. — Профессор Люпин обещал научить меня отгонять дементоров. Мы начнём на этой неделе. Он сказал, что после Рождества у него будет время.

— А, — у Древа прояснилось лицо. — Что ж, в таком случае… Знаешь, мне ужасно не хотелось терять такую Ищейку, как ты. Кстати, ты заказал новую метлу?

— Нет, — ответил Гарри.

— Что?! Ты, знаешь ли, поторопись, не играть же тебе против «Равенкло» на «Падающей звезде»!

— Ему на Рождество подарили «Всполох», — вмешался Рон.

— «Всполох»? Иди ты! Серьёзно? Настоящий «Всполох»?

— Не радуйся, Оливер, — мрачно сказал Гарри. — У меня его больше нет. Его конфисковали. — И он коротко рассказал о том, что «Всполох» в настоящее время проходит проверку на заговорённость.

— Заговорённость? С какой стати он должен быть заговорён?

— Это всё Сириус Блэк, — устало объяснил Гарри. — Считается, что он охотится за мной. Поэтому Макгонаголл решила, что «Всполох» прислал он. Полностью проигнорировав сообщение о том, что за Ищейкой его команды охотится опасный преступник, Древ воскликнул:

— Блэк не мог купить «Всполох»! Он в бегах! Его ищет вся страна! Как, скажите на милость, они себе это представляют? Блэк, вот так вот запросто, зашёл в магазин и купил метлу?

— Я с тобой согласен, — ответил Гарри, — но Макгонаголл всё равно решила, что метлу надо разобрать на части… Древ сильно побледнел.

— Я поговорю с ней, Гарри, — пообещал он. — Постараюсь убедить… «Всполох»… настоящий «Всполох», в нашей команде… Она же не меньше нашего хочет, чтобы «Гриффиндор» выиграл… Я ей докажу. «Всполох»…

На следующее, сырое и холодное, январское утро начались занятия. Никому, разумеется, не хотелось два часа торчать на улице, но Огрид, чтобы развлечь «детишек», устроил костёр с саламандрами, и урок получился на удивление интересный. Ребята с удовольствием собирали хворост, чтобы поддерживать огонь, а пламелюбивые ящерки шныряли туда-сюда по рассыпающимся, белым от жара, поленьям.

На первом занятии по прорицанию развлечений было куда меньше; они начали изучать хиромантию, и профессор Трелани незамедлительно уведомила Гарри, что за всё своё земное существование не видела линии жизни короче, чем у него. Гарри не мог дождаться защиты от сил зла; после разговора с Древом ему хотелось как можно скорее научиться отгонять дементоров.

— Ах, да, — сказал Люпин, когда Гарри напомнил ему об обещании. — Дай-ка подумать… В восемь вечера в четверг устроит? Кабинет истории магии по размеру нам подойдёт… Я должен хорошенько обдумать все наши действия… Настоящего дементора в замок привести нельзя…

— Всё ещё выглядит так себе, правда? — заметил Рон, когда они с Гарри шли на ужин. — Как ты думаешь, что с ним такое? Позади раздалось громкое и нетерпеливое «тц!». Это была Гермиона, она сидела на корточках у подножия рыцарских доспехов и перекладывала учебники в рюкзаке. Учебников было так много, что рюкзак никак не закрывался.

— И чего ты цыкаешь? — раздражённо спросил Рон.

— Да так, — повела глазами Гермиона, взваливая рюкзак на плечо.

— Ничего не «так», — сказал Рон. — Я спросил, что такое с профессором Люпином, а ты…

— Разве это не очевидно? — с возмутительной надменностью изрекла Гермиона.

— Не хочешь говорить, не говори, — огрызнулся Рон.

— Отлично, — заносчиво бросила Гермиона и гордо удалилась.

— Сама не знает, — Рон обиженно глядел ей вслед, — просто хотела, чтобы мы снова стали с ней разговаривать.

В восемь вечера в четверг Гарри покинул гриффиндорскую башню и направился к кабинету магии. В кабинете никого не было, свет не горел. Гарри с помощью волшебной палочки зажёг лампы. Через пять минут появился Люпин, он принёс с собой огромный упаковочный ящик и с трудом водрузил его на письменный стол профессора Биннза.

— Что это? — заинтересовался Гарри.

— Вризрак, — ответил Люпин, расстёгивая мантию. — Я со вторника прочёсывал замок и, к счастью, мне попался вот этот, шнырял в картотечном шкафу у Филча. Как ты понимаешь, вризрак для нас — максимальное приближение к дементору. При виде тебя вризрак станет дементором, и мы сможем на нём потренироваться. В промежутках между нашими занятиями я буду держать его у себя в кабинете; возле стола есть тумбочка, которая должна ему понравиться.

— Хорошо, — только и сказал Гарри. Он постарался придать голосу такое выражение, будто вовсе ничего не боится, а даже наоборот, рад, что профессору Люпину удалось найти такую блестящую замену настоящему дементору.

— Итак… — профессор Люпин достал волшебную палочку и показал, что Гарри следует сделать то же самое. — Заклинание, которому я попробую научить тебя, Гарри, относится к разряду высшей магии — намного выше, чем Совершенно Обычный Волшебный Уровень. Это заклинание называется Заклятием Заступника.

— А что оно делает? — Гарри занервничал.

— Оно — разумеется, если всё проделано правильно — создаёт Заступника, — объяснил Люпин, — это что-то вроде противодементорной защиты, экран между тобой и дементором. Гарри представил, как он прячется за огридоподобной фигурой, в руках у которой огромная дубина. Профессор Люпин продолжил:

— Заступник — это такая положительная сила, проекция всех тех чувств, которыми кормятся дементоры: надежды, счастья, жажды жизни. При этом, в отличие от человеческих существ, Заступник не может чувствовать отчаяния, именно поэтому дементоры не способны нанести ему вред. Однако, должен предупредить, Гарри, заклинание может оказаться для тебя чересчур сложным. Даже у самых умелых колдунов с ним бывают трудности.

— А как выглядит Заступник? — с любопытством спросил Гарри.

— У каждого колдуна он свой.

— А как его создать?

— С помощью волшебных слов. Но они подействуют только в том случае, если ты изо всех сил сосредоточишься на одном-единственном очень счастливом воспоминании. Гарри порылся в памяти: что у него там на предмет счастливых воспоминаний. Всё, что было у Дурслеев, разумеется, не годилось. Наконец, он остановился на своём первом полёте на метле.

— Есть, — сказал он, детально вспоминая упоительное, гулкое ощущение во всём теле.

— Волшебные слова такие.. — Люпин откашлялся, — Экспекто патронум!

— Экспекто патронум, — повторил Гарри еле слышно, — экспекто патронум.

— Сосредоточился на счастливом воспоминании?

— Ой! Да… — засуетился Гарри, лихорадочно возвращаясь мыслями к незабываемому полёту, — экспекто патроно — нет, патронум — извините — экспекто патронум, экспекто патронум… Неожиданно из волшебной палочки пыхнул серебристый дым.

— Вы видели? — взволнованно спросил Гарри. — Что-то произошло!

— Замечательно, — улыбнулся Люпин. — Ну, что? Готов испробовать это на дементоре?

— Да, — решился Гарри, крепко сжав в руке палочку и выходя на середину класса. Он старался думать о полёте, но к этому постоянно примешивались другие мысли… В любую секунду он может вновь услышать крик своей матери… об этом нельзя думать, а то действительно услышит, а он этого совсем не хочет… или всё-таки хочет? Люпин взялся за крышку ящика и потянул. Из ящика неспешно поднялся дементор, лицо под капюшоном медленно повернулось к Гарри. Из-под рясы тянулась скользко блестящая, покрытая струпьями рука. Лампы заморгали и погасли. Дементор вышел из ящика и молча двинулся на Гарри, судорожно втягивая ртом воздух. Мальчика окатила волна пронизывающего холода…

— Экспекто патронум! — завопил Гарри. — Экспекто патронум! Экспекто… Однако, и комната, и сам дементор уже исчезли… Гарри падал куда-то в густом белом тумане, и голос его матери звучал громче, чем раньше: «Только не Гарри! Только не Гарри! Пожалуйста… я сделаю всё что угодно….» «Отойди! Отойди, глупая девчонка!»

— Гарри! Он очнулся. Он лежал на спине на полу. Лампы снова горели. Нечего было спрашивать, что случилось — и так ясно.

— Извините, — пробормотал он, садясь и чувствуя, как под очками течёт пот.

— Ты как? — спросил Люпин.

— Нормально… — Гарри взялся рукой за ближайшую парту и с трудом поднялся на ноги.

— Возьми, — профессор Люпин протянул шоколадушку. — Съешь, а потом попробуем ещё. Я и не ждал, что у тебя получится; вообще-то, я бы страшно удивился, если бы это произошло сразу.

— С каждым разом всё хуже, — пожаловался Гарри, откусывая шоколадушке голову. — На этот раз я слышал её голос громче — и его тоже — Вольдеморта… Люпин был бледнее обычного.

— Гарри, если ты откажешься продолжать, я пойму…

— Нет, я хочу! — Гарри яростно засунул в рот остатки шоколадушки. — Я должен!

Что, если дементоры придут на матч с «Равенкло»? Я больше не могу себе позволить падать с метлы! Если мы проиграем на этот раз, то — прощай, кубок!

— Тогда ладно… — сказал Люпин. — Может быть, ты выберешь другое воспоминание, счастливое, я имею в виду… Видимо, это оказалось недостаточно сильным… Гарри задумался, а потом решил, что чувства, которые он испытал, когда «Гриффиндор» в прошлом году выиграл кубок школы, вполне сойдут за очень и очень счастливые воспоминания. Он с силой сжал палочку и занял нужную позицию в центре класса.

— Готов? — спросил Люпин, взявшись за крышку ящика.

— Готов, — ответил Гарри, удерживая в голове радостные мысли о победе «Гриффиндора» и отгоняя тягостные предчувствия от того, что будет, когда крышка откроется.

— Поехали! — Люпин сдёрнул крышку. Комната мгновенно потемнела и наполнилась ледяным холодом. Дементор скользил к Гарри, втягивая воздух; полусгнившая рука уже тянулась к жертве…

— Экспекто патронум! — закричал Гарри. — Экспекто патронум! Экспекто патро… Белый туман заволакивал чувства… громадные, размытые фигуры двигались возле него… затем раздался новый голос, незнакомый… мужчина кричал в панике… «Лили, хватай Гарри и беги! Это он! Беги! Беги! Я задержу его…» Топот спотыкающихся ног — шум распахивающейся двери — холодный, безжалостный смех…

— Гарри! Гарри… очнись… Люпин с силой хлопал Гарри по лицу. На этот раз прошла минута, прежде чем мальчик понял, что лежит на пыльном полу классной комнаты.

— Я слышал папу, — невнятно пробормотал Гарри, — раньше такого не было… он бросился на Вольдеморта, чтобы дать маме время убежать… Он вдруг понял, что по его лицу течёт не только пот, но и слёзы. Он пригнулся как можно ниже, притворился, что завязывает шнурки, и украдкой вытер лицо полой робы, так, чтобы профессор Люпин ничего не заметил.

— Ты слышал Джеймса? — спросил Люпин странным голосом.

— Да… — утерев лицо, Гарри взглянул вверх. — А что… вы ведь не были знакомы с папой? Или…

— Я? Вообще-то был. — ответил Люпин. — Мы вместе учились и дружили. Знаешь, Гарри, пожалуй, на сегодня достаточно. Это заклятие до ужаса сложное… Мне не следовало подвергать тебя таким испытаниям…

— Нет! — крикнул Гарри. Он снова поднялся на ноги. — Ещё один раз! Просто я думаю о не самых счастливых моментах, в этом всё дело… Подождите… Он напряг мозги. Нужно очень-очень-очень счастливое воспоминание… такое, которое станет настоящим, хорошим Заступником… Вот оно! Момент, когда он узнал, что он колдун и что он уедет от Дурслеев и будет учиться в «Хогварце»! Если уж это не счастливое воспоминание, то непонятно, чего же ещё… Вспомнив свои ощущения при известии о том, что он покидает Бирючиновую аллею, и сконцентрировавшись на них, Гарри встал лицом к ящику.

— Готов? — Люпин будто действовал против собственного убеждения. — Сконцентрировался? Хорошо… Давай! Учитель в третий раз потянул крышку; над ящиком вырос дементор; комната погрузилась в холод и мрак…

— ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ! — взревел Гарри. — ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ! ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!

Голова сразу же наполнилась криками, только звучали они на этот раз словно из плохо настроенного радиоприёмника — тише, громче, опять тише — Гарри продолжал видеть дементора — тот остановился — огромное, серебристое облако вылетело из кончика волшебной палочки Гарри и повисло между ним и дементором. У Гарри подогнулись колени, но он сумел удержаться на ногах — правда, не был уверен, что продержится долго…

— Риддикюлис! — загрохотал Люпин, стрелой метнувшись вперёд.

Раздался громкий щелчок, и дымчатый Заступник исчез вместе с дементором; Гарри упал на стул, обессиленный, как будто пробежал целую милю. Ноги его дрожали. Уголком глаза он видел, как Люпин палочкой заставил вризрака влезть обратно в ящик; при этом вризрак имел вид серебристого шара.

— Превосходно! — воскликнул Люпин, подходя к Гарри. — Превосходно! Это уже кое-что!

— А можно ещё раз попробовать? Всего один раз?

— Не сейчас, — твёрдо сказал Люпин. — Для одного дня мы сделали больше чем достаточно. На… Он протянул Гарри большую плитку лучшего рахатлукуллового шоколада.

— Съешь всё, а то мадам Помфри сама меня живьём съест. Ну что, через неделю в это же время?

— Ага, — подтвердил Гарри. Он откусил кусок, наблюдая за Люпином. Тот гасил лампы, которые зажглись вновь после исчезновения дементора. Тут Гарри в голову пришла одна мысль.

— Профессор Люпин? — позвал он. — Раз вы знали моего папу, то и Сириуса Блэка тоже должны были знать? Профессор Люпин очень быстро обернулся.

— Почему ты так решил? — он пронзил Гарри острым взглядом.

— Да так… Просто они тоже были друзьями, когда учились в «Хогварце»… Люпин расслабился.

— Да, я знал Сириуса, — коротко ответил он. — По крайней мере, думал, что знаю. Тебе лучше идти, Гарри, уже совсем поздно.

Гарри покинул кабинет и пошёл по коридору. Завернув за угол, он вдруг зашёл за статую рыцаря в доспехах и устало опустился на постамент. Он сидел, доедая шоколадку, и жалел, что заговорил о Блэке — Люпин был явно не в восторге от этой темы. Потом Гарри снова стал думать о маме с папой… Он чувствовал себя совершенно опустошенным, несмотря на весь съеденный шоколад. Пусть это невыносимо — слышать отголоски последних мгновений жизни родителей, и всё же… это единственная возможность услышать их голоса… Но, если он будет стремиться к тому, чтобы их услышать, ему никогда не удастся создать настоящего Заступника…

— Они мертвы, — сурово сказал он сам себе. — Они мертвы, и никакое эхо их не вернёт. Займись лучше самим собой, если хочешь выиграть квидишный кубок.

Он встал, засыпал себе в рот шоколадные крошки и направился в гриффиндорскую башню. Матч «Слизерин» — «Равенкло» состоялся через неделю после начала семестра. Слизеринцы выиграли, хотя и с небольшим отрывом. По словам Древа, это была хорошая новость для «Гриффиндора», который теперь мог оказаться на втором месте, в случае, если тоже победит «Равенкло». По этой причине Древ увеличил количество тренировок до пяти раз в неделю. А это означало, что — при учёте занятий с профессором Люпином по защите от дементоров, каждое из которых выматывало больше, чем шесть квидишных тренировок — у Гарри оставался только один вечер в неделю на выполнение всех домашних заданий. Несмотря на это, он уставал меньше, чем Гермиона, которую, похоже, задавил тот груз, который она на себя взвалила. Каждый вечер без исключения Гермиону можно было видеть в уголке общей гостиной; вокруг неё сразу на нескольких столиках валялись книги, таблицы по арифмантике, рунические словари, плакаты с изображениями муглов, поднимающих тяжёлые предметы, увесистые стопки пространных записей… Гермиона практически ни с кем не разговаривала и огрызалась, когда к ней обращались.

— Как ей это удаётся? — как-то раз тихонько пробормотал Рон. Гарри в это время заканчивал заданное Злеем жутко сложное сочинение про необнаружимые яды. Он поднял глаза. Гермиону было едва видно за шаткой башней из учебников.

— Что удаётся?

— Успевать на все занятия! — воскликнул Рон. — Я слышал, как она разговаривала с Векторшей, ну, этой, арифмантичкой. Они обсуждали вчерашний урок. Но ведь Гермиона никак не могла быть на нём, она же в это время вместе с нами была на уходе за магическими существами! И ещё — Эрни Макмиллан говорил, что она не пропустила ни одного мугловедения, а половина этих уроков совпадает с прорицанием! А ни одного прорицания она тоже не пропустила! Но у Гарри совсем не было времени на разгадку мистической тайны Гермионы; кровь из носу, а сочинение для Злея надо было закончить. Однако, через две секунды его снова прервали, на этот раз Древ.

— Ужасные новости, Гарри. Я только что ходил к профессору Макгонаголл по поводу «Всполоха». Она буквально — м-м-м — наорала на меня. Сказала, что у меня неправильные приоритеты. Она считает, что меня больше волнует кубок, чем твоя жизнь. Всего-навсего потому, что я сказал, что меня, мол, не интересует, скинет тебя метла или нет, лишь бы ты до этого успел схватить Проныру. — Древ в полнейшем недоумении потряс головой. — Нет, правда, она на меня так орала… можно подумать, я сказал что-то ужасное… Тогда я спросил, сколько ещё они собираются держать у себя «Всполох»… — Он скорчил рожу и передразнил профессора Макгонаголл: — «Столько, сколько потребуется, Древ»… Мне кажется, тебе надо заказать новую метлу, Гарри. В каталоге «Ваша новая метла» сзади приложен бланк заказа… купи «Нимбус 2001», как у Малфоя.

— Ничего как у Малфоя я покупать не буду, — буркнул Гарри.

Январь незаметно перетёк в февраль, а погода как была отвратительной, так и осталась. Матч с «Равенкло» неуклонно приближался, а Гарри никак не мог заказать себе метлу. После каждого урока по превращениям он донимал профессора Макгонаголл вопросами о «Всполохе», Рон стоял рядом и с надеждой ждал ответа. Обычно в это же время мимо, отводя глаза, проходила Гермиона.

— Нет, Поттер, пока нельзя, — сказала профессор Макгонаголл в двенадцатый его подход, не дожидаясь вопроса. — Мы проверили метлу на все обычные заговоры, но профессор Флитвик опасается Сбросового Сглаза. Как только мы закончим проверку, я обязательно сообщу об этом. И, пожалуйста, перестаньте донимать меня расспросами.

В довершение несчастий, с защитой от дементоров дела шли совсем не так хорошо, как хотелось бы. Последние несколько занятий Гарри удавалось создать неотчётливую серебристую фигуру, но его Заступник был не настолько убедителен, чтобы отогнать дементора. Полупрозрачное облако бессмысленно болталось в воздухе, и поддержание его существования только выпивало из Гарри всю энергию. Гарри злился сам на себя, на своё неизбывное тайное желание снова услышать голоса родителей.

— Ты хочешь от себя слишком многого, — строго сказал профессор Люпин на четвёртой неделе занятий. — Для тринадцатилетнего колдуна даже нечёткий Заступник — огромное достижение. Ты же больше не теряешь сознание, правда?

— Я думал, Заступник будет… повергать дементоров на пол или что-то в этом духе, — потерянно пробормотал Гарри. — Заставит их исчезнуть…

— Настоящий Заступник так и делает, — подтвердил Люпин. — И всё равно, ты достиг очень многого за очень короткое время. Если дементоры придут на следующий матч, ты сможешь держать их на расстоянии достаточно долго для того, чтобы спуститься на землю.

— Вы говорили, что, когда их много, это труднее, — вспомнил Гарри.

— Я в тебе полностью уверен, — улыбнулся Люпин. — На… ты заслужил…. это из «Трёх мётел». Ты такого ещё не пробовал… Он достал из портфеля две бутылки.

— Усладэль! — необдуманно возликовал Гарри. — Обожаю! Люпин поднял брови.

— О… мне Рон с Гермионой приносили из Хогсмёда, — пришлось соврать Гарри.

— Понятно, — сказал Люпин, хоть и продолжал глядеть с некоторым подозрением. — Ну что? Давай выпьем за победу «Гриффиндора»! Мне, конечно, как педагогу, не полагается иметь предпочтения… — торопливо добавил он. Они в молчании выпили усладэль. И вдруг Гарри вслух задал давно мучивший его вопрос:

— А что у дементоров под капюшоном? Профессор Люпин задумчиво опустил бутылку.

— Хм-м-м… те люди, которые действительно это знают, находятся в таком состоянии, что рассказать ничего не могут. Понимаешь, дементоры опускают капюшон только затем, чтобы воспользоваться своим последним и самым страшным оружием.

— Каким?

— Это называется Поцелуй Дементора, — с несколько вымученной улыбкой ответил Люпин. — Они используют его тогда, когда хотят полностью уничтожить личность. Полагаю, что под капюшоном должно быть нечто вроде рта, потому что они прижимают челюсти ко рту жертвы и… и высасывают из него душу. Гарри от неожиданности поперхнулся.

— Что? Они убивают?…

— О, нет, — сказал Люпин. — Гораздо хуже. Понимаешь, без души жить можно, разумеется, при условии, что мозг и сердце продолжают работать. Но у тебя не остаётся личности… воспоминаний… ничего… И нет ни малейшего шанса восстановить всё это. Ты просто… существуешь. Пустая оболочка. А душа исчезает навсегда… Люпин глотнул усладэля, а затем проговорил:

— Это то, что ожидает Сириуса Блэка. Об этом сегодня утром напечатали в «Прорицательской». Министерство дало дементорам разрешение запечатлеть поцелуй, как только они найдут Блэка.

Гарри вдруг представил, каково это, когда твою душу высасывают у тебя изо рта, и сидел потрясённый. Но потом подумал о Блэке.

— Он это заслужил, — выпалил он.

— Ты думаешь? — спокойно спросил Люпин. — Ты правда думаешь, что кто-то может заслуживать такого?

— Да, — вызывающе ответил Гарри. — За… некоторые вещи…

Ему очень хотелось рассказать Люпину о разговоре, подслушанном в «Трёх мётлах», о том, что Блэк предал его родителей, но тогда пришлось бы признаться в незаконном посещении Хогсмёда, а это, как он знал, не порадует учителя. Поэтому он допил усладэль, поблагодарил Люпина и покинул кабинет истории магии. Лучше бы Гарри не спрашивал, что находится у дементоров под капюшоном, таким кошмарным был ответ. Он до такой степени погрузился в размышления об ощущениях человека, из которого высасывают душу, что, поднимаясь по лестнице, воткнулся прямо в профессора Макгонаголл.

— Смотрите, куда идёте, Поттер!

— Простите, профессор…

— Я только что ходила за вами в общую гостиную. Хотела сказать, что мы провели все проверки, какие только смогли придумать. По всей видимости, ваша метла в полном порядке. Где-то у вас есть очень хороший друг, Поттер… У Гарри отвисла челюсть. Профессор Макгонаголл протягивала ему «Всполох», прекрасный, как прежде.

— И я могу его взять? — у Гарри отказал голос. — Правда?

— Правда, — ответила профессор Макгонаголл. Она улыбалась. — Осмелюсь предположить, вы бы хотели опробовать его до субботнего матча, ведь так? И ещё, Поттер — постарайтесь выиграть, хорошо? А то мы окажемся за бортом вот уже восьмой раз подряд. Профессор Злей весьма любезно напомнил мне об этом вчера вечером… Лишённый дара речи, Гарри понёс «Всполох» в гриффиндорскую башню. Едва завернув за угол, он нос к носу столкнулся с Роном, улыбавшимся от уха до уха.

— Уже отдала? Отлично! Слушай, а можно всё-таки мне полетать? Завтра?

— Да… сколько угодно… — с лёгким сердцем пообещал Гарри. Так хорошо ему не было уже давно. — Знаешь что? Надо помириться с Гермионой… Она ведь хотела как лучше…

— Да, точно, — согласился Рон. — Она в общей гостиной — делает уроки, для разнообразия…

Попав в коридор гриффиндорской башни, они увидели Невилля Лонгботтома. Тот молил о чём-то Сэра Кэдогана. Похоже, рыцарь отказывался впустить его.

— Я записал их на бумажке! — плаксиво объяснял Невилль. — Но, наверно, где-то обронил!

— Знаем мы эти сказки! — ревел Сэр Кэдоган. Тут он заметил Гарри с Роном: — Добрейшего вам вечера, прекрасные молодые йомены! Я призываю заковать в железо эту деревенщину! Ворваться хочет он в господские покои!

— Ой, заткнись, — отмахнулся Рон, когда они с Гарри подошли к Невиллю.

— Я потерял пароли! — поведал несчастный Невилль. — Я попросил его продиктовать все пароли, которые он собирается назначать на этой неделе, он ведь всё время их меняет! И куда только я их задевал!

— Психнаволикинс, — сказал Гарри Сэру Кэдогану. Тот был крайне разочарован и весьма неохотно уехал вверх вместе с картиной. Как только ребята вошли, все головы повернулись к ним, по гостиной побежал взволнованный шепоток. В следующее мгновение Гарри окружили, отовсюду понеслись возбуждённые восклицания:

— Откуда ты это взял, Гарри?

— Дашь покататься?

— Ты уже летал на ней?

— Всё, у «Равенкло» никаких шансов, у них у всех «Чистые победы 7»!

— Можно подержать, Гарри?

Прошло минут десять или около того, в течение которых «Всполох» передавался из рук в руки. Метлой восторгались, поворачивая её и так, и этак. Наконец, толпа начала рассеиваться, и Гарри с Роном увидели Гермиону, единственного человека, который не суетился возле них. Девочка склонилась над своей работой и тщательно избегала смотреть в их сторону. Гарри с Роном подошли, и тогда она подняла голову.

— Мне отдали её, — Гарри, улыбаясь, держал перед собой «Всполох».

— Видишь, Гермиона? Ничего плохого с ней не было! — сказал Рон.

— Но… могло быть! — воскликнула Гермиона. — Я хочу сказать, теперь ты, по крайней мере, знаешь точно.

— Да, конечно, — ответил Гарри. — Я пойду отнесу её наверх…

— Я отнесу! — пылко выкрикнул Рон. — Мне всё равно пора давать Струпику крысотоник. Он взял «Всполох» и, держа его перед собой так, словно он был сделан из стекла, понёс наверх в спальню мальчиков.

— Можно с тобой посидеть? — спросил Гарри у Гермионы.

— Почему же нет, — ответила Гермиона, сгребая с кресла большую стопку пергамента.

Гарри оглядел заваленный бумагами стол, длинную работу по арифмантике, блестевшую непросохшими чернилами; ещё более длинное сочинение по мугловедению («Зачем муглам электричество»); и перевод древних рун, над которым корпела Гермиона.

— Когда ты всё успеваешь? — спросил Гарри.

— Ну… просто много работаю, — сказала Гермиона. На близком расстоянии было видно, что у неё такое же измождённое лицо, как у Люпина.

— Почему ты не хочешь отказаться хотя бы от пары предметов? — поинтересовался Гарри, глядя, как она ворочает тяжёлые тома, разыскивая рунический словарь.

— Ни за что! — Видимо, самая мысль об этом казалась Гермионе непристойной.

— Арифмантика, по-моему, просто жуть, — Гарри взял в руки сложнейшую таблицу с числами.

— Да что ты! Это же замечательно! Это мой любимый предмет! Это…

Гарри не довелось узнать, что такого замечательного в арифмантике. В это самое мгновение из мальчишеской спальни раздался задушенный вопль. Все в гостиной замерли, потрясённые, все взгляды обратились к лестнице. Раздался быстрый топот, громче, громче — и в поле зрения влетел Рон. Он волок за собой простыню.

— ПОСМОТРИ! — загрохотал он, подбежав к столу, где сидела Гермиона. — ПОСМОТРИ! — вопил он, потрясая простыней у неё перед носом.

— Рон, в чём?…

— СТРУПИК! ПОСМОТРИ! СТРУПИК! Гермиона в полном недоумении отклонялась от Рона. Гарри посмотрел на простыню. На ней было что-то красное. Что-то красное, до ужаса напоминавшее…

— КРОВЬ! — выкрикнул Рон в зловещей тишине. — ЕГО НЕТ! А НА ПОЛУ — ЗНАЕШЬ, ЧТО?

— Н-нет, — пролепетала Гермиона. Рон швырнул что-то на рунический перевод. Гермиона и Гарри склонились над этим. Поверх странных, острых закорючек лежало несколько длинных рыжих кошачьих волосков.

Глава 13. Гриффиндор против Равенкло

Похоже, дружбе Рона и Гермионы пришёл конец. Они страшно злились друг на друга, и трудно было себе представить, что им когда-нибудь удастся помириться. Рон возмущался, что Гермиона никогда не принимала всерьёз попытки Косолапсуса съесть Струпика, не следила как следует за своим котом и даже сейчас имела наглость делать вид, что не верит в его виновность — о чём свидетельствовали её советы поискать Струпика под кроватями. Гермиона, в свою очередь, яростно твердила, что обвинения Рона бездоказательны, что рыжая шерсть могла остаться в спальне с Рождества, и что Рон невзлюбил Косолапсуса с того момента, когда кот прыгнул ему на голову в «Заманчивом зверинце». Сам Гарри не сомневался — Косолапсус сожрал Струпика, но, когда он попытался объяснить Гермионе, что все улики говорят в пользу именно этой версии, она набросилась и на Гарри тоже.

— Если ты за Рона — пожалуйста! Ничего другого я от тебя и не ожидала! — выкрикнула она звенящим голосом. — Сначала «Всполох», теперь Струпик, и конечно же, во всём виновата я! Оставь меня в покое, Гарри, у меня очень много дел! Рон переживал потерю своего питомца очень и очень тяжело.

— Перестань, Рон, ты же вечно жаловался, что он скучный! — попробовал приободрить брата Фред. — И вообще, он уже давным-давно плохо выглядел, он угасал. Может, так лучше, совсем не мучился — одним глотком — раз и нету! Может, он даже ничего и не почувствовал!

— Фред! — возмущённо укорила Джинни.

— Ты сам говорил, Рон, что он только ест да спит, — сказал Джордж.

— Он однажды укусил Гойла! Он защищал нас! — возразил безутешный Рон. — Помнишь, Гарри?

— Да, это правда, — подтвердил Гарри.

— Звёздный час Струпика, — Фред при всём желании не мог сохранять серьёзность. — Так пусть же шрам на пальце негодяя останется вечным мемориалом памяти покойного. Ладно, хватит, Рон! Сходи в Хогсмёд, купи себе новую крысу, какой смысл сидеть здесь и стонать? Не зная, чем бы развеселить Рона, Гарри пригласил его на последнюю тренировку перед матчем с «Равенкло» и пообещал, что в конце даст покататься на «Всполохе». Это и впрямь на некоторое время отвлекло Рона от страданий («Здорово! А можно мне будет забить пару мячей?»), так что мальчики отправились на квидишное поле вместе.

На мадам Самогони, по-прежнему приглядывавшую за Гарри на тренировках, «Всполох» произвёл не меньшее впечатление, чем на всех остальных. Она бережно взяла метлу в руки и поделилась с ребятами своим профессиональным мнением.

— Вы только поглядите, какая балансировка! Если у «Нимбусов» и есть какие-то недостатки, так это лёгкий крен в хвостовой части — часто бывает, что через пару лет они начинают подволакивать зад. Смотрите, они и у рукояти изменили дизайн… стройнее, чем у «Чистой победы»… напоминает «Серебряную стрелу» — жалко, их перестали выпускать. Я училась летать на «Серебряной стреле» и, доложу вам, это была прекрасная модель! Некоторое время она продолжала в том же духе, пока Древ не перебил робко:

— Э-э-э… мадам Самогони? Ничего, если Гарри возьмёт свою метлу? Пора начинать…

— О!.. Конечно — прошу вас, Поттер, — очнулась мадам Самогони. — Я посижу тут рядом с Уэсли… Они с Роном удалились с поля и прошли на трибуны. Гриффиндорская команда собралась вокруг Древа, чтобы выслушать последние наставления перед завтрашним матчем.

— Гарри, я сейчас выяснил, кто у «Равенкло» Ищейка… Это Чу Чэнг. Она учится в четвёртом классе и, вообще-то, весьма неплохо летает… признаться, я надеялся, что она играть не будет, у неё была какая-то травма… — Гримаса Древа наглядно отразила его недовольство выздоровлением Чу Чэнг. Затем он продолжил: — С другой стороны, у неё «Комета 260», по сравнению со «Всполохом» это просто смешно. — Он окинул метлу Гарри взором, полным пылкого обожания, и скомандовал: — Окей, давайте начинать…

Настал долгожданный миг — Гарри оседлал «Всполох» и оттолкнулся от земли. Ощущения от полёта превысили все самые смелые ожидания. «Всполох» реагировал на малейшее прикосновение; слушался скорее мысли хозяина, чем его движений; летел над полем с такой скоростью, что стадион казался размытым серо-зелёным пятном… Гарри очень резко развернулся (Алисия Спиннет завизжала), затем ушёл в стремительное пике… Он ощущал полный контроль над траекторией полёта; легонько провёз пальцами ног по траве, прежде чем вновь взмыть вверх, на тридцать, сорок, пятьдесят футов…

— Гарри, я выпускаю Проныру! — крикнул Древ. Гарри повернул и следом за Нападалой полетел к кольцам; без малейшего труда обогнал его, увидел, как из рук Древа вырвался Проныра, а через десять секунд уже сжимал трепещущий мячик в ладони…

Команда радостно зааплодировала. Гарри выпустил Проныру, дал ему минутку форы, а потом кинулся вдогонку, ловко петляя между остальными игроками; заметил золотые всплески возле колен Кэтти Бэлл, небрежно обогнул её и снова поймал мячик. Это была самая лучшая тренировка. Команда, воодушевлённая присутствием «Всполоха», безупречно выполняла самые сложные движения и, когда все вновь спустились на землю, Древ никому не сделал ни единого замечания, что, как заметил Джордж, случилось с ним впервые в жизни.

— Просто не представляю, что может помешать нам завтра! — воскликнул Древ. — Разве что… Гарри, а ты решил свои проблемы с дементорами?

— Ага, — Гарри подумал о слабосильном Заступнике. Хотелось бы, конечно, чтобы он был повнушительнее.

— Дементоры не придут, Оливер. А то Думбльдор их взорвёт, — с уверенностью заявил Фред.

— Надеюсь, что не придут, — отозвался Древ. — В любом случае — все отлично поработали. Давайте возвращаться в башню… мы сегодня рано закончили…

— Я ещё останусь; Рон хотел полетать на «Всполохе», — сказал Гарри Древу и, пока остальные игроки расходились с поля, подошёл к Рону, который перепрыгнул через ограждение трибун ему навстречу. Мадам Самогони клевала носом.

— Держи, — Гарри передал Рону «Всполох». Рон, с выражением безмерного восторга на лице, сел на метлу и взмыл в темнеющее небо.

Гарри, следя за ним глазами, отошёл к краю поля. Уже наступила ночь. Мадам Самогони, дёрнув головой, проснулась, отругала Гарри с Роном за то, что они не разбудили её раньше, и велела им возвращаться в замок. Гарри водрузил «Всполох» на плечо, и они с Роном вышли за пределы стадиона, обсуждая безупречно ровный ход метлы, её феноменальный разгон и идеально чёткие развороты. На полпути к замку Гарри, случайно поглядев влево, заметил нечто, отчего внутри у него всё перевернулось — два мерцающих в темноте глаза. Он замер на месте, сердце бешено забилось в груди.

— Что случилось? — встревожился Рон. Гарри показал рукой. Рон вытащил волшебную палочку и пробормотал: «Люмос!» Луч света озарил траву под ногами, упал на подножие дерева, перебежал к кроне. На ветвях, среди набухающих почек, сидел Косолапсус.

— Пошёл вон! — заорал Рон, стремительно нагнулся и схватил с земли камень, но, раньше, чем он успел сделать что-нибудь ещё, Косолапсус исчез, вильнув рыжим хвостом.

— Видел? — свирепо рявкнул Рон, бросая камень на землю. — А ей хоть бы что — выпускает его гулять, где ему вздумается! Наверное, решил после Струпика закусить парой птичек…

Гарри не ответил. Он глубоко и с облегчением вздохнул; ведь ему показалось, что это были глаза Сгубита. Мальчики пошли дальше. Немного стыдясь своего испуга, Гарри ничего не стал объяснять Рону — но, на протяжении всего пути, не смотрел ни влево, ни вправо, пока они не дошли до хорошо освещенного вестибюля школы. Утром Гарри отправился на завтрак в сопровождении всех остальных мальчиков своего класса. По всеобщему молчаливому согласию, «Всполох» заслуживал почётного эскорта. Когда Гарри шёл по Большому залу, вслед метле поворачивались буквально все головы, отовсюду неслись взволнованные восклицания. Особое удовольствие доставил Гарри потрясённый, убитый вид слизеринской команды.

— Видел эту рожу? — в восторге выкрикнул Рон, поглядев на Малфоя. — Он не может поверить собственным глазам! Здорово! Древ купался в отражённых лучах славы «Всполоха».