Некоронованные короли красного Китая: кланы и политические группировки КНР Вавилов Николай

Полководец войны Ли Цзочэн:

от командира «ударной роты»

до главнокомандующего ударных сухопутных сил[30]

События военной жизни Китая развиваются стремительно: вслед за началом крупнейшей военной реформы со времён Мао Цзэдуна, преобразованием военных округов объявлено о появлении трёх новых структурных единиц китайской армии, названия которых носят для сторонних наблюдателей туманный характер. Одной из таких структур стало Главное командование сухопутных войск (ГКСВ), которому, согласно официальным источникам, подчинена самая крупная в НОАК группировка из 1,6 млн военнослужащих. ГКСВ входит в новую триаду сил вместе с Ракетными войсками и Войсками стратегической поддержки и должно стать наиболее активной частью военных операций, в которых, согласно заявлениям Си Цзиньпина, Китай должен быть способен «вести победоносные войны».

Командующим ударных сухопутных сил, «идеально подходящим на эту роль», назначен одногодка Си Цзиньпина — Ли Цзочэн, родившийся в год Змеи (1953).

Личная преданность — что может быть важнее в командующем силы, способной смести любого внешнего и, что гораздо значимее, внутреннего врага, в переломный период китайской истории, когда КНР достигла невиданных высот, а борьба за власть достигла максимального накала?

Ли Цзочэн — самый известный герой самой крупной войны Китая за последние 30 лет, войны с горным Вьетнамом. За особые боевые заслуги роту Ли Цзочэна стали называть «ударной» или, дословно, «кинжальной», то есть участвующей в выполнении задач прорыва фронта. В течение 26 дней боёв рота уничтожила 294 солдата и офицеров противника. За выдающиеся заслуги «герой войны», 28-летний Ли Цзочэн, стал участником поворотного в китайской истории 12-го съезда КПК (1982), который окончательно осудил шанхайскую «банду четырёх» и открыл в Китае новую эру госкапитализма и экспортной модели экономики.

Главную роль в этом съезде играла «тень» Дэн Сяопина — южнокитайский маршал Е Цзяньин, лично уничтожавший шанхайскую «банду четырёх» и ставший идеологом расцвета экспортной экономики Южного Китая и превращения военных корпораций в собственность красной аристократии — детей красной элиты страны. Период после 12-го съезда, с 1982 по 1994 год, был временем безраздельного контроля страны со стороны хакка Гуандуна и Сычуани.

Для Ли Цзочэна, чьё имя Цзочэн можно перевести как «делать до конца» или «доводить до совершенства», этот период был непрекращающимся карьерным ростом: находившийся на бывшей фронтовой линии Ли в апреле 1998 года был назначен командующим 41-й группы армии, прикрывающей границу с Вьетнамом, расквартированной в гуансийском городе Лючжоу (Южный Китай).

Однако военная карьера перспективного генерал-майора (1997) оборвалась на долгие 12 лет. Согласно одному из слухов, ожидающий повышения до замкомандующего Ланьчжоуским военным округом (нынешний регион экономического пояса Шёлкового пути) или должности помощника главнокомандующего вооружёнными силами, Ли, обладатель прямого и неуживчивого характера, бросил вызов самому Цзян Цзэминю, тогдашнему генсеку, чьи полномочия подходили к концу, а контроль за армией оставался гарантией неприкосновенности «шанхайской команды».

Убравший из здания командования 41-й армии «Пять фраз» — лозунги Цзян Цзэминя, своенравный Ли Цзочэн не получил очередного звания генерал-лейтенанта и был перемещён лишь на должность в родном Гуанчжоуском военном округе, где занял позицию замглавы штаба. Это было повышение в рамках своей группы, которая, однако, проиграла в конце 1990-х борьбу за власть.

Следующее повышение Ли Цзочэн получил только через 12 лет, весной 2009 года, сразу после того, как Си Цзиньпин занял пост зампредседателя КНР, что означало появление в стране преемника на главный пост будущего генсека.

Новое звание генерал-лейтенанта было присвоено Ли Цзочэну после перемещения последнего на жизненно важный для группы Си Цзиньпина пост — замглавы Чэндуского военного округа (2008), в который входила провинция Сычуань и Чунцин, подконтрольная партийным кадрам основных конкурентов Си — «красного мэра» Чунцина Бо Силая и его протеже из неармейских спецслужб, члена Политбюро Чжоу Юнкана.

Сычуань, которая не раз играла ключевую роль последнего аргумента во внутриполитической борьбе ещё со времён милитаристов и Национального правительства, и в этот раз стала последней, решительной гирей, которая перевесила внутрипартийный баланс в пользу Си Цзиньпина.

Все партийные кадры Сычуани — и бывший глава обкома провинции Чжоу Юнкан, и глава горкома Чунцина Бо Силай — были «варягами»: Чжоу — уроженец города Уси провинции Цзянсу (Шанхайский регион), а Бо Силай — сын северокитайского политика Бо Ибо, пекинский баловень, разыгравший инфантильный спектакль новой «Культурной революции». Сычуаньские политики, надолго выведенные из игры поражением Ян Шанкуня в 1993 году, уступившего пост Цзян Цзэминю, вынуждены были терпеть эксперименты Бо Силая по раскулачиванию предпринимателей и заигрывание с местными ОПГ и британскими спецслужбами.

Ли Цзочэн также не был для сычуаньцев своим — уроженец хунаньского города Аньхуа, однако, имел достаточный авторитет и связи с южнокитайскими хакка, чтобы в 2008 году занять позицию коренного сычуаньца Мэн Цзиньси на посту замкомандующего Чэндуским военным округом, а в 2013 году стать главной Чэндуского ВО, заменив на этом посту другого коренного сычуаньца и участника вьетнамской войны Ли Шимина. Так Ли Цзочэн смог правильно инвестировать собственный авторитет, став связным между группой Си Цзиньпина и сычуаньскими военными, молчаливо наблюдавшими расправу с популистским мэром и его куратором из силовых ведомств Китая.

Будущий главком Ли Цзочэн, сохранивший верность своему клану, восстановил связь между южнокитайской и сычуаньской группировкой и в момент решительного противостояния группы Си Цзиньпина и Бо Силая «недеянием» 13-й армии предрешил исход политической борьбы, точнее, её первого этапа — борьбы группы Чжоу Юнкана и Бо Силая, одной из самых сильных опор «шанхайской группы» в партии, которая мешает новому лидеру на его пути к абсолютной власти.

10 ноября 2011 года. Год до 18-го съезда. Генсек Ху Цзиньтао находится на саммите АСЕАН на Гавайях. В это время в районе Чунцина собирается всё высшее руководство Сычуаньского региона и Чэндуского военного округа. Здесь проводится внезапная отработка мобилизации войск. Среди присутствующих Бо Силай — глава горкома Чунцина, министр обороны КЩ уроженец Сычуани Лян Голе, командующий Чэндуским ВО Ли Шимин, политкомиссар округа Тянь Сюсы, замполиткомиссара Лю Чжанъинь, глава штаба округа Ай Хушэн, командующий Тибетским округом Ян Цзинынань, губернатор провинции Сычуань Цзян Цзюфэн, губернатор провинции Гуйчжоу Чжао Кэчжи, мэр Чунцина Хуан Цифань, исполняющий обязанности губернатора Юньнань Ли Цзихэн. Единственный, кто не принял участия в учениях замкомандующего ЧВО, — Ли Цзочэн.

Интересна судьба участников встречи на Янцзы, там, где спустя три года появится Си Цзиньпин и в расположении 13-й армии объявит о «новой революции». Главный политический конкурент, мэр Чунцина Бо Силай уволен, исключён из партии, отбывает пожизненное заключение. Министр обороны Лян Голе, с 1999 по 2002 год командовавший Нанкинским ВО (Шанхайский регион), с марта 2013-го — в отставке, о дальнейшей судьбе данных нет. В июле 2015 года военной газетой ЧВО «Силу» Лян Голе назван одним из трёх крупных командиров ЧВО наряду с Го Босюном и Сюй Цайхоу — последние двое были арестованы в рамках чисток. Ли Шимин — в отставке. Комиссар Тянь Юйсы повышен до секретаря партийной группы ВВС НОАК, однако в августе 2015 года потерял должность, перешёл на работу депутатом ВСНП. Лю Чжанъин в 2012 году переведён на работу замполиткомиссара в Гуанчжоуский ВО, далее назначен инспектором дисциплины по Гуанчжоускому военному округу. Глава штаба Ай Хушэн — депутат ВСНП с конца 2014 года. Ян Цзиншань — с октября 2014 года под следствием. Губернатор Сычуани Цзян Цзюфэн, уроженец провинции Чжэцзян (Шанхайский регион), половину жизни проработавший в Сычуани, с марта 2013 года — депутат ВСНП. Его преемник на посту губернатора Сычуани Вэй Хун с января 2016 года арестован.

Только у двоих участников встречи 11 ноября 2011 года дела пошли в гору. У Чжао Кэчжи, коренного шаньдунца, проведшего в Шаньдуне большую часть жизни, а ныне занимающего пост секретаря крупной центральной провинции Хэнань,[31] а также у коренного шанхайца и мэра Чунцина, напарника Бо Силая по исполнительной власти — Хуан Цифаня,[32] всю жизнь до Чунцина проработавшего в Шанхае, который после 2011 года как будто провалился сквозь землю, а с января 2016 года вдруг стал «кандидатом номер один» на должность секретаря Госсовета — китайского кабинета министров, главного помощника премьера Ли Кэцяна. Должность эта важная — достаточно сказать, что её 12 лет занимал отец Си Цзиньпина — Си Чжусюнь. По общему мнению, Хуан Цифаня ждала участь «ада проверок» ЦКПД и арест. Однако, как показала практика, и из ада можно вернуться — главное иметь соответствующего крылатого ангела и покаяться в прегрешениях. А единственный военный руководитель, не участвовавший в «мобилизации-2011», Ли Цзочэн стал самым важным человеком в оперативном командовании НОАК.

Как и легендарный Да Юй, новый главком сухопутных сил Ли Цзочэн прославляется в медиа в роли спасателя от наводнений, обрушившихся на Китай в 1998 году. Части 41-й группы армии участвовали в ликвидации последствий затоплений на Янцзы в провинциях Хубэй и Хунань. Свою роль спасателя Ли Цзочэн сыграл и после перемещения на пост замкомандующего Чэндуским ВО — здесь он стал героем спасательных операций во время разрушительного землетрясения в Вэньчуань в 2009 году, в результате которого погибло 70 тысяч человек. Функция спасателя от природных бедствий становится всё более востребованной в Китае, где участились природные и техногенные катастрофы, главную роль в ликвидации которых играют вооружённые силы и подчинённые вооружённым силам внутренние войска.

Спасательные операции могут также стать и частью внешних операций НОАК — достаточно вспомнить, что первый выход за границы Китая, спустя почти 40 лет после войны со Вьетнамом, произошёл в начале 2015 года, когда спасательные части внутренних войск вошли в соседний с Индией Непал для ликвидации последствий землетрясений. Всё это может повториться вновь, и тогда китайский Суворов может совершить свой неожиданный «кинжальный» бросок через «азиатские Альпы» — Гималаи.

У нового командующего — 18 армейских группировок в семи отделениях командования сухопутных сил, которые не соответствуют новым военным округам или «боевым зонам». Однако в рамках новой структуры вооружённых сил сохранили свои должности бывшие главы четырёх военных управлений НОАК, поменялись лишь названия этих управлений, а также из-под их контроля выведен ряд департаментов, роль которых была повышена. Этого нельзя сказать о командующих новых военных или боевых зон.

При изучении первых шагов в реформировании китайской армии прежде всего бросается в глаза ликвидация Нанкинского военного округа (НВО), военного аватара Шанхайского региона страны: косвенные свидетельства упразднения уже появляются в прессе, которая заметила новую приставку «бывший» в отношении Нанкинского ВО. Вопреки слухам, его бывший начальник Цай Интин не занял ни одной командной должности в новом списке, опустившись на позицию директора Академии военных наук. Неприятным сигналом является и то, что уже более двух месяцев о бывшем командующем НВО нет новостей.

Внимание наблюдателей привлекает фигура Сюй Фэньлина — «восходящей звезды» НОАК, протеже которого — Го Босюн и Сюй Цайхоу — арестованы в рамках чисток в армии. Сюй занял позиции замначальника Объединённого военного командования ЦВС, переместившись с поста командующего Гуанчжоуского военного округа. Сам военный округ преобразован в военную зону «Юг», командующим которой стал Ван Цзяочэн, 12 лет проведший в Нанкинском военном округе.

Командующим военной зоны «Запад», образованной на базе Чэндуского военного округа, назначен бывший командующий Цзинаньским военным округом (Шаньдун) Чжао Цзунци, уроженец приграничной с Россией провинции Хэйлунцзян, с большим опытом работы в Чэндуском военном округе — командующим 13-й и 14-й армейскими группами округа. Чжао — разведчик, который работал не только на границе с Индией в Тибетском военном округе, но и на берегу Индийского океана — в Танзании.

В свою очередь пост командующего военной зоной «Восток» занял бывший командующий Ланьчжоуским военным округом коренной шаньдунец Лю Юэцзюнь. В компании шаньдунцев из Ланьчжоуского военного округа и новый политкомиссар сухопутных войск, напарник Ли Цзочэна Лю Лэй, долгое время проработавший в Синьцзяне — на границе с Казахстаном и Россией.

Шаньдунец Сун Пусюань занял позицию командующего войсками зоны «Север», которая соответствует Пекинскому военному округу, прикрывающей Китай с северного фланга.

Новую военную зону «Центр» занял Хань Вэйго, бывший заместитель командующего Пекинским ВО, ранее командовавший бывшим Нанкинским ВО, назначенный на эту позицию при Си Цзиньпине.

Цель — Шэньчжэнь: чем закончится бесконечная война за самый перспективныймегаполис Китая?

В 23:14 тело вице-мэра обнаружила местная полиция. Закончив рабочий день 22 марта 2016 года, Чэнь Инчунь вернулся в свою квартиру и при полном отсутствии свидетелей выпрыгнул из окна многоэтажки. Пресса распространила сообщение о странной гибели не справившегося с душевными муками чиновника. Типичный для «нестандартной смерти» заговор молчания китайских журналистов отличался лишь масштабом события — самоубийца возглавлял крупнейший мегаполис Китая, южнокитайский Шэньчжэнь, экономика которого сравнялась по размеру с экономикой соседнего Гонконга.

Самоубийство вице-мэра произошло на фоне разрастающейся антикоррупционной чистки в масштабах всего Китая: за несколько месяцев до этого «с лошади упали» (так говорят в Китае) вице-мэр Пекина и вице-мэр Шанхая, помимо самого мэра соседнего с Шэньчжэнем Гуанчжоу Вань Цинляна, которого сняли ещё в 2014 году. Тем не менее Шэньчжэнь — 11-миллионный мегаполис на границе с Гонконгом, на месте которого 35 лет назад были лишь рыбацкие деревни, а сегодня центр телекоммуникационных корпораций Китая ZTE, Huawei, Tencent и сотен других — лишился вице-мэра не совсем «обычным способом», не говоря уже о том, что ранее, в октябре 2014 года, другой вице-мэр мегаполиса также попал под следствие, глава Законодательного собрания был снят с этой позиции и не появлялся в новостях уже больше года.

До того бывший первый секретарь горкома города, по сути его глава, Ван Жун, был освобождён с этого поста, однако на новом посту главы НПКС провинции Гуандун (консультативный орган, аналог Общественной палаты РФ) не сохранил позиции в руководстве обкома провинции, а в Китае высокопоставленный чиновник без партийной позиции — это чиновник в одном шаге от отставки или чего-то более неприятного.

Позицию Ван Жуна занял человек из аэрокосмической отрасли — шаньдунец Ма Синжуэй. Кроме поста главы горкома Шэньчжэня он занял позицию замгубернатора Гуандуна, чей ВВП в 2017 году превысит ВВП России, при этом Ма Синжуэй — выходец из родного города супруги Си Цзиньпина, генерал-майора Пэн Лиюань, а также земляк главного борца с коррупцией Ван Цишаня.

Такая рокировка в кресле первого секретаря Шэньчжэня выглядит ещё более любопытной, если учесть слухи о том, что Ван Жун является племянником супруги «шанхайского» генсека Цзян Цзэминя — Ван Епин, а отстранённый вице-мэр Цзян Цзуньюй, как и Ван Жун, — выходцы из провинции Цзянсу в Шанхайском регионе.

В компании Ван Жуна и Цзян Юйцзуня и нынешний мэр Шэньчжэня — уроженец порта Ляньюнган в провинции Цзянсу, Сюй Цинь. Сегодня у «шанхайцев» в партии значительные трудности, достаточно вспомнить об арестованном всего несколько дней назад замгубернатора провинции Цзянсу-Ли Юньфэне, дело которого связывают с нынешним зампредседателя КНР — «шанхайцем» Ли Юаньчао.

Верхушку стремительно развивающегося мегаполиса лихорадит ещё с предыдущего генсека Ху Цзиньтао: назначенный в 2004 году уроженец Хунани (пояс реки Янцзы) Сюй Цзунхэн продержался на посту главы горкома пять лет и был арестован по редкому в те времена обвинению в коррупции.

На пост хунаньца с берегов Янцзы в 2010 году пришёл уроженец Шанхайского региона Сюй Цинь. До его прихода пост главы горкома и исполняющего обязанности мэра города совмещал его земляк Ван Жун, что не является нормой в китайской политике: обычно административный и партийный пост занимают разные люди, контролирующие действия друг друга, а подчас — представители соперничающих групп.

Новый мэр города Сюй Цинь — фигура нейтральная, своего рода символ консенсуса различных сил: в Шэньчжэнь он попал из центральных структур китайского «Госплана» — подведомственного «комсомольскому» правительству Ли Кэцяна Комитета по реформам и развитию.

Сегодня в Шэньчжэне, который стал воротами во «всекитайский народный офшор» Гонконг, есть за что побороться: город не только занял первую строчку по темпам роста стоимости жилья в мире, но и сохраняет удивительно мизерный муниципальный долг. В то время как Гуанчжоу, Пекин и Шанхай набрали сотни миллиардов инфраструктурных долгов, долг Шэньчжэня остаётся в десятки раз меньше городов членов клуба «первой линейки» — и причина этого, кажется, лежит на поверхности.

Руководство города практически полностью было оккупировано «шанхайскими» оппонентами предыдущего генсека-комсомольца Ху Цзиньтао. Однако по мере «падения из седла» руководителей высшего звена и не только «поле» постепенно расчищается для самых смелых инициатив по реализации программ городского бюджета общим размером свыше 100 млрд долларов.

Помимо лакомых кусков будущих муниципальных долгов, в городе сохраняются выгодные возможности для роста беспрецедентного по размерам рынка недвижимости, в том числе и после ожидаемой отмены ограничений для инвестирования из соседнего Гонконга.

Сектор недвижимости, впрочем, больше всего развивался в быстро растущем районе Наньшань, а также в известном центре жизни экспатов районе Шэкоу, одна из основных девелоперских корпораций которого вошла в десятку компаний с самыми высокими доходами топ-менеджеров. По регулярному для таких случаев совпадению район Наньшань всегда был первой ступенькой карьеры с руководящей должности шэньчжэньского комсомола в вице-мэры южнокитайского мегаполиса.

Сегодня в таких вице-мэрах — бывший комсомольский деятель Линь Цзе, одна из самых высокопоставленных женщин в китайской исполнительной власти.

У Линь Цзе очень сложная биография, как и у многих других китайцев-хакка в политике: и причастность к комсомолу, и к всемирной столице влиятельного в китайской политике субэтноса хакка городу Мэйчжоу, и учёба в Транспортном университете Шанхая, альма-матер шанхайского генсека Цзян Цзэминя. Такая обильная принадлежность к противоположным группировкам наводит, впрочем, на мысль, что эта фигура, как и многие хакка, играет сама за себя. Линь Цзе возглавляет также шэньчжэньский Единый фронт — организацию КПК, курирующую другие демократические партии, не вошедшие в её состав и сохранившие реликтовое политическое влияние. Сама организация Единого фронта сегодня курируется другой женщиной — Сунь Чуньлань, уроженкой провинции Ляонин, которая провела в низовых руководящих структурах комсомола около восьми лет во время «культурной революции».

Второй «человек из Наньшань и комсомола» — нынешний вице-мэр и по совместительству глава полиции Шэньчжэня Лю Циншэн. Как и осуждённый в январе 2016 года на 15 лет заместитель управляющего китайского аналога МВД Министерства общественной безопасности Ли Дуншэн, нынешний руководитель полиции Шэньчжэня переместился в полицию из журналистики и пропаганды, прямо из кресла главы шэньчжэньской телевизионной и кинематографической корпорации, сменив острое перо на «цветочные» погоны китайского милиционера.

Ностальгию по родным местам уроженцу северокитайской провинции Хэнань Лю Циншэну помогает пережить назначенный в октябре 2015 года на пост начальника комиссии по проверке дисциплины горкома Шэньчжэня Чжан Цзысин, также уроженец Хэнани. В составе горкома Шэньчжэня и мэр соседнего города Цинюань, также глава комсомола района Наньшань — Чжан Вэнь.

В молодой компании комсомольцев, как считается, верховодит юрист и глава Политико-юридической комиссии КПК по Шэньчжэню, его вице-мэр Ли Хуанань, третий в списках руководства Шэньчжэня после «человека Си» Ма Синжуэй и «аудитора» мэра города Сюй Циня, выходца из Шанхайского региона.

Ли Хуанань — уроженец родного уезда вице-премьера Ван Яна, бывшего губернатора провинции Гуандун, по совместительству второго в иерархии комсомольцев после Ли Кэцяна. Ли Хуанань курирует работу журналиста-полицейского Лю Циншэна и всех силовых структур города.

Пёструю картину из ставленников центральных политических группировок дополняют представители менее влиятельных кланов. Крупнейший океанический порт Яньтянь в Шэньчжэне плотно держат «местные», из примыкающего к нему района провинции Гуандун Хуэйчжоу, которым руководит вице-мэр Люй Жуэйфэн. За чрезвычайные ситуации и контроль над производством отвечает уроженец другого уголка Гуандуна — военно-морской базы Чжанъцзян, самого бедного района провинции — Чэнь Бяо.

Картину довершает глава военных гарнизонов Шэньчжэня Чжун Чжицзянь — уроженец города Синнин района Мэйчжоу, родины всех представителей клана легендарного маршала Е Цзяньина. В случае волнений или введения чрезвычайного и военного положения власть в городе плавно перейдёт в его руки.

Однако под контролем комсомольцев, возможно, формальным, находится и новый глава отряда военной полиции, назначенный в январе 2016 году. Военного хакка Чжун Чжицзянь дополняет глава «законодательного собрания» (Совета народных представителей) Шэньчжэня — хакка из района Фэншунь, Цю Хай. Оба получили назначения одновременно, в мае-июне 2015 года. Цю Хай всю жизнь проработал в Гуанчжоу, в комиссии по проверке дисциплины в горкоме партии. С приходом к власти Си Цзиньпина Цю Хай стал главой КПД в Шэньчжэне.

Результат работы Цю Хая на посту главы КПД Шэньчжэня — дело «шанхайского» вице-мэра Цзян Цзуньюя. К слову, предшественник Цю Хая на посту главы Законодательного Собрания Бай Тянь, военный переводчик из Нанкинской академии международных отношений НОАК (Шанхайский регион), после своей отставки в мае 2015 года исчез из СМИ. Хакка из Мэйчжоу восстанавливают своё влияние в городе, который в случае обострения ситуации в Южно-Китайском море может обрести новую, военную функцию.

Сложную операцию смещения Ван Жуна с поста первого секретаря Шэньчжэня в 2015 году предварял арест его земляка — вице-мэра Цзян Цзуньюя в октябре 2014 года, после чего в городе сложился относительный баланс сил. Тем не менее экономические задачи, в том числе и правильное освоение бюджета, необходимо как-то решать, причём в срочном порядке: не предсказать, что случится с китайской экономикой завтра. В этой ситуации единственным «способом кадровых перестановок» становится неконвенциональная борьба, когда чиновники перестают «падать с лошади» и начинают падать с многоэтажек.

Впрочем, выпрыгнувший с балкона элитной шэньчжэньской многоэтажки вице-мэр Чэнь Инчунь не был родом из Шанхайского региона и не состоял в комсомольских ячейках. Чэнь Инчунь, возглавлявший приграничный с Гонконгом район Шэньчжэня Лоху, был уроженцем провинции Хайнань и представителем немногочисленной национальной диаспоры ли. Представителем этой же национальности был бывший глава НПКС Гуандуна, замгубернатора этой провинции, хайнанец Чжу Минго, арестованный в 2015 году. По состоянию на конец 2016 года в кресле Чжу Минго находится Ван Жун, потерявший позицию вице-мэра.

Позицию замгубернатора Чжу Минго занял «человек Си Цзиньпина» в Шэньчжэне, новый первый секретарь Шэньчжэня Ма Синжуэй. На позицию главы НПКС Гуандуна символично назначили снятого с позиции первого секретаря Шэньчжэня «шанхайца» Ван Жуна. Для всех внутренних наблюдателей это очевидный расклад с вполне ожидаемым итогом для некоторых из его участников. Ма Синжуэй, например, может стать губернатором Гуандуна и членом Политбюро, для других участников политической игры исход может быть не таким радужным.

Впрочем, покончивший жизнь самоубийством Чэнь Инчунь мог быть всего лишь жертвой переутомления, общей усталости от жизни, а не слишком много знавшим членом клана диаспоры национальности ли и подручным Чжу Минго, который, в свою очередь, был союзником более крупного клана. Однако об обратном свидетельствуют факты: до выхода на пенсию, которую Чэнь мог провести в родной солнечной провинции Хайнань, оставалось около года. Ещё более странным выглядит то, что смерть чиновника, отвечавшего за финансы города, произошла ночью и без свидетелей.

За последние полгода число «уставших от жизни» чиновников Поднебесной превысило все мыслимые лимиты: «нестандартной смертью» погибли свыше 16 человек. Последний — чиновник из Шэньси Ли Цзяньминь скончавшийся от болезни в 54 года. Случай крайне редкий для сильных духом и бодрых телом бюрократов Срединного государства. Причина смерти в более чем половине случаев — доказанное самоубийство: прыжок из окна, утопление. Другие чиновники умирали после «обильного застолья». На фоне обостряющейся игры за власть высшие руководители страны всё чаще уходят из жизни вежливо, не оставляя записок и не усложняя и без того сложную ситуацию в своих регионах.

Самоубийство чиновника в Китае — это не только способ уйти от ответственности, но и средство перекладывания её на других, с обвинением и вечным укором своего врага. Кто-то пишет записки своему учреждению, кто-то — в партийную ячейку. А кто-то оставляет символические партийные взносы, например, 500 юаней, и с этими цифрами созвучны китайские слова «я», «ты», «ты», которые можно собрать в полную фразу: «Я, а потом ты и ты — вы все». Акт самоубийства всегда должен привлечь максимальное число зрителей: позор врага должен быть публичным. Поэтому китайские самоубийства происходят в конце рабочего дня.

Китаец не ест один, не пьёт один и не кончает жизнь самоубийством один — в этом он не видит никакого смысла. В Китае самоубийство — это публичная трагедия, которая срывает аплодисменты только при полном зале.

К этой же традиции относятся и акты публичного сожжения буддистских монахов, столь сильно действующие на окружающих. Когда нападение на противника расценивается как потеря собственно лица и достоинства, единственным способом мести остаётся нанесение вреда себе, оставив за обидчиком несмываемый позор.

Тем не менее Чэнь Инчунь выбросился из окна без свидетелей в 23:14, не оставив записки, не коря ни судьбу, ни учреждение, ни партийную ячейку района Лоху. Чэнь Инчунь — не первый вице-мэр города, покончивший самоубийством. В январе 2014 года, выбросившись из окна, покончил с собой Юань Жувэнь, который покинул пост руководителя семь лет назад, при генсеке Ху Цзиньтао, в 2007 году. Когда Си Цзиньпин, будучи исполняющим обязанности губернатора провинции Фуцзянь, получил назначение на пост первого секретаря обкома провинции, Юань Жувэнь был назначен главой крупнейшего порта провинции Сямэнь.

12 июня 2016 года покончила самоубийством молодая начальница отдела по работе с гостайной порта Шэньчжэня — Сяо Бибо, а в августе, не дождавшись очередного назначения, — один из генералов Южного театра боевых действий (бывшего Гуанчжоуского военного округа) Чэнь Цзе.

Удар по представителям нацменьшинства, прочно утвердившимся в иерархии власти Гуандуна (Чэнь Инчунь, Чжу Минго), свидетельствует о тактике окружения противника и отсечения от него слабых звеньев, коими и являлись малочисленные представители национальных диаспор. Возможно, перемещение ещё одного вице-мэра Шэньчжэня Тан Цзе на позицию главы далёкого Харбинского промышленного университета — шаг из этой же серии.

Кроме упомянутых выше вице-мэров мы не отметили ещё одного представителя Шанхайского региона — У Ихуань, очередную женщину вице-мэра, уроженку провинции Цзянсу Шанхайского региона. У Ихуань занимает позицию замглавы промышленного района Лунган, отвечает за образование, здравоохранение, медицину, и наконец, так же как и вице-председатель КНР Ли Юаньчао, связана с работой в Красном кресте. Дела у вице-мэра дела идут в гору, вплоть до августа 2016 года она активно появлялась на публике.[33]

Одновременно с активным смещением «шанхайцев» органами ЦКПД в начале 2015 года прокуратура КНР которую возглавляет «шанхаец» Цао Цзяньмин, подняла покрывшиеся пылью папки в отношении вице-мэра Шэньчжэня Ван Цзю, сложившего полномочия целых 15 лет назад — в 2001 году. Ван Цзю сегодня 74 года, но преступления, связанные с коррупцией, похоже, перестали иметь сроки давности и вместе с земляком Си Цзиньпина по провинции Шэньси Ван Цзю под пресс расследования попали ещё свыше 12 старейшин, управлявших южнокитайскими городами более 15 лет назад.

Беспрецедентное в истории КНР рвение демонстрируют органы прокуратуры: Ван Цзю был арестован ещё в 2001 году, после того как у него обнаружилась собственность, не соответствующая уровню его доходов, за что он получил суровый срок — 20 лет лишения свободы. Срок Ван Цзю, отвечавшего за налоги и финансы в Шэньчжэне, ещё не закончился, однако его дело и дела ещё 12 человек решено пересмотреть.

Параллельно с многочисленными антикоррупционными процессами и самоубийствами руководителей города в Шэньчжэне усложняются отношения между прописанными здесь корпорациями и «комсомольским» главой горкома Сюй Цинь.

Сегодня южнокитайский Шэньчжэнь, символ технологического развития Китая, стоит на трёх корпоративных китах — Huawei, ZTE и Tencent. В середине и конце мая 2016 года город, да и весь Китай, потрясла новость об уходе из мегаполиса Huawei и ZTE. В результате их ухода «китайская силиконовая долина» может не только потерять статус наиболее развитого региона Китая, «похудеть» на несколько процентов ВВП, но и столкнуться с более серьёзными проблемами.

Основным фактором притока новых внутренних инвестиций в «пригород Гонконга» до сегодняшнего дня оставалась уверенность внутренних инвесторов в блестящем будущем молодого технологического мегаполиса: достаточно упомянуть, что цены на недвижимость в Шэньчжэне за 2016 год выросли на 90 %, в то время как Шанхай, Пекин и Гуанчжоу могли похвастаться лишь считаными процентами, не говоря уже о городах второго и третьего ряда, погружающихся в хаос надвигающегося финансового кризиса.

Масла в огонь подлили сами официальные власти: мэр города Сюй Цинь, который ранее не возглавлял ни одной муниципальной структуры, а работал в отделе статистики китайского «Госплана» — Комитета по развитию и реформам Госсовета КНР в далёком Пекине, заявил, что горожанам не надо беспокоиться о выводе технологических компаний из города, ведь «в Шэньчжэне траты на высокотехнологичный сектор уже превысили 40 % ВВП города, что сопоставимо только с экономиками Израиля и Южной Кореи». Мэра, по его словам, больше озаботило развитие обычной экономики, качество жизни горожан и экология — всё то, что, как известно, находится в «китайской силиконовой долине», появившейся на глазах одного поколения, не в лучшем состоянии.

Согласно заявлению Сюй Циня, в самое ближайшее время Шэньчжэнь покинут 15 тысяч предприятий высокотехнологического сектора, что значительно отличается от первоначальных известий об уходе лишь ZTE и Huawei.

Вырвать высокотехнологичное «сердце» из мегаполиса предполагается для переноса источников развития в отсталые районы провинции Гуандун, окружающие центр его развития, — дельту Жемчужной реки (Гуанчжоу — Чжухай — Шэньчжэнь — Макао — Гонконг).

Планы такого переноса разрабатываются правительством ещё с июля 2013 года, когда в городе действовало старое руководство, обновившееся в 2015 году. Согласно планам, предприятия Шэньчжэня будут выводить в горные районы Гуандуна, расположенные в 70-150 км от Шэньчжэня, и хотя речь идёт о Северном, Западном и Восточном Гуандуне, вывод прежде всего будет произведён в Хэюань.

Хэюань — одно из древних поселений китайского субэтноса хакка — расположен в 150 км от Шэньчжэня. К плюсам Хэюаня можно отнести стоимость аренды земли, которая иногда в десятки раз ниже, чем в Шэньчжэне, где метр площади подскочил за 2016 год с RMB29577 до 56149. Уже сегодня в экологически чистом районе до 60 % предприятий нерезидентов города — из Шэньчжэня. Креативному процессу будет способствовать древняя архитектура, горы и крупнейшее водохранилище Гуандуна — Синъфэнцзян.

Единственным минусом города является недостроенная скоростная железнодорожная ветка до Шэньчжэня, идущая в направлении соседней провинции — города Ханчжоу (Чжэцзян, Шанхайский регион). При условии её появления, а этого ждут уже с конца 2015 года, доехать до северной части Шэньчжэня можно будет за полчаса, сегодня это два с лишним часа в далеко не самых лучших поездах.

Стоит ли упоминать, что Хэюань — это, пожалуй, единственное место в провинции Гуандун, где происходят землетрясения? В феврале 2013 года здесь произошло землетрясение магнитудой 4,8. Этот факт ставит крест на возможности производить в Хэюане микропроцессоры, требующие нулевой вибрации.

Перенос основной массы производств в Хэюань будет иметь ещё одно последствие: в очередной раз укрепляющийся технологический кластер Гонконг — Шэньчжэнь — Гуанчжоу, грозящий стать крупнейшей в мире моноэтнической агломерацией с преобладанием кантоноязычного субэтноса, будет частично разорван на разрозненные и плохо обеспеченные коммуникациями центры.

Согласно планам ZTE в июле 2016 года должен был начаться перенос производств в высокотехнологическую зону Хэюаня, а к октябрю 2016 года — производственный процесс, и уже в 2017 году ZTE принесёт в экономику «горного городка» 10 млрд юаней ВВП, к 2018 году — 30 млрд юаней. К концу «пятилетки», или к 2022 году, только один ZTE даст Хэюаню («Исток реки») 100 млрд юаней, или свыше 15 млрд долларов по нынешнему курсу.

В городе, надёжно спрятанном горами Линнань от волнений военно-политического кризиса Южно-Китайского моря, ZTE развернёт производство телекоммуникационного оборудования, мобильных устройств. Только лишь центр подготовки разработчиков ZTE займёт площадь 200 гектаров. Стоимость такого переноса оценивается в 10 млрд юаней (чуть меньше 2 млрд долларов).

Как ожидается, ВВП Шэньчжэня, растущий на 7,8 % в год, что гораздо выше среднего показателя по КНР (6,8–6,9 %), в 2016 году перегонит размер экономики Гонконга, которая лишь 25 лет назад составляла пятую часть от всей тогда ещё неразвитой экономики КНР.

Панику внутренних инвесторов, предрекающих «закат Шэньчжэня» и, как следствие, быстрое схлопывание раздувшегося до астрономических размеров пузыря на рынке недвижимости, не смогли остановить заявления мэра Сюй Циня, решившего дать задний ход и сообщившего, что «„Хуавэй“ и ZTE не покинут города». К «флешмобу» «убеги из Шэньчжэня» подключились и западные фирмы: например, о приостановке своих производств в городе заявил недавно британский «Филлипс».

Вопросы стоимости аренды — не последние факторы в решении компаний покинуть город. Например, общая площадь коммерческой недвижимости «Хуавэй» — 6,833 млн м2, из которых на гуандунский район Дунгуань приходится одна треть, или 2 млн м2, а на Шэньчжэнь — 1,6 млн м2.

Китайская пресса охарактеризовала начавшийся процесс эффектом домино, Сеть буквально захлестнули статьи с заголовками: «Не дайте убежать Хуавэю».

Последним ярким аккордом в «технологическом закате Шэньчжэня» стал доклад директора корпорации «Хуавэй» Жэнь Чжэнфэя на заседании правительственных и научных структур по научно-техническим вопросам на высшем уровне, на котором председательствовал премьер Ли Кэцян.

Доклад немало удивило присутствующих. В своей речи Жэнь Чжэнфэй сообщил, что «„Хуавэй“ потерял ориентиры и не видит будущего в развитии».

Доклад напоминает ультиматум правительству, в котором заявляется, что «Хуавэй» значительно перегнал тройку лидеров коммуникационной сферы («Алибаба», «Тенсент», «Байду») по объёмам вложения в разработки, но «не видит никаких перспектив». Никаких перспектив в этой стране — читается между строк в послании. Рассуждения о туманности будущего, пожалуй, остались бы без внимания, если бы они не происходили на фоне паники по «закату Шэньчжэня». На официальном уровне «Хуавэй» отверг «бегство из Шэньчжэня», однако из последнего письма становится явным достаточно острый конфликт корпорации с местными властями в Шэньчжэне, ведущими достаточно противоречивую политику в отношении мегаполиса и его «градообразующих» предприятий.

Свет на внутренний конфликт корпораций и властей Шэньчжэня, явным образом разрушающих Шэньчжэнь в пользу Хэюаня и Дунгуаня, может пролить состав руководства Хэюаня — основного бенефициара «заката Шэньчжэня». Так же, как и Дунгуань в своё время, Хэюань — одна из основных баз «комсомольской» группы в Компартии Китая, которая, судя по всему, проигрывает битву за контроль над Шэньчжэнем ставленникам Си Цзиньпина и пытается перенаправить поток в свои вотчины. Первый секретарь города Хэюань Хэ Чжунъю, уроженец «базы комсомольцев» — провинции Аньхой, откуда родом и бывший губернатор провинции Ван Ян, сам премьер Ли Кэцян, а также третья фигура в руководстве Шэньчжэня — Ли Хуанань. Хэ Чжунъю, как и мэр города, его напарник Пэн Цзяньвэн, были назначены ещё при предыдущем, «комсомольском» генсеке Ху Цзиньтао. Хэ Чжунъю — по совместительству вице-губернатор провинции Гуандун, что весьма странно, так как позиция мэра в относительно неразвитом регионе не соотносится с влиянием чиновника на областном уровне. На позиции замгубернатора провинции Гуандун, а это, если брать отдельно от Китая, 15-я экономика мира, ему составил компанию новый мэр Шэньчжэня и земляк супруги Си Цзиньпина — Ма Синжуэй.[34]

Если версия о столкновении интересов верна, то «закат Шэньчжэня» приобретает рукотворный, плановый и статистически верный характер. В таком случае его может прекратить только вмешательство внешних сил или обстоятельства непреодолимой силы, которые в английской юридической практике называются God’s Will.

Хуан Чао,

лидер крестьянского восстания позднего периода династии Тан

УДК 329.8,323.22/27 ББК 66.79(5Кит) В121

Вавилов Н.

Некоронованные короли красного Китая. — М.: Концептуал 2019. - 200 с.

ISBN 978-5-907079-47-2

© Николай Вавилов, 2019

© ООО «Концептуал», 2019

Содержание

Биография нового лидера Китая: Си Цзиньпин

«Шэньсийская группа» в КПК — наследники Цинь Шихуана

Дирижёр партийной чистки Ван Цишань

Партия сказала: надо! Комсомол ответил: нет

На вершине власти: «шанхайская группа» в политике Китая

Клан маршала Е — хозяева Южного Китая

Полководец войны Ли Цзочэн: от командира «ударной роты» до главнокомандующего ударных сухопутных сил

Цель — Шэньчжэнь: чем закончится бесконечная война за самый перспективный мегаполис Китая?