Опустошение Монастырский Михаил

Часть 21

Мне не нужны неприятности…

Пойти в китайский ресторан предложила жена Марка, скорее, в надежде на то, что, выйдя из отеля, мы чуть меньше будем говорить о делах.

Но сразу после того как мы сделали заказ, Марк снова переключился на деловую волну. Он рассказал, что за несколько недель от «Арины» не поступило ни одного крупного заказа, но отгрузки по правительственным поставкам шли постоянно. Я в свою очередь рассказал Марку о проекте «Грин Раунд» и о своем отношении к этому проекту.

– Жить «Арине» все равно не больше нескольких месяцев, и падение будет очень катастрофическим, – подытожил я.

– Возможно, возможно, – задумчиво произнес Марк, – расскажи об этом Пьеру, так же как сейчас рассказал мне, шансы увеличатся.

Я никогда до этого не бывал в китайских ресторанах, но, вспоминая индийскую кухню, был очень осторожен в заказе блюд. Секрет китайской кухни очень прост: блюдо состоит из маленьких кусочков. Никаких дополнительных усилий для разделки блюда на тарелке не требуется. К тому же все блюда подаются очень быстро – маленькие, одинаковые по форме и размеру кусочки готовятся моментально в раскаленном масле. Китайское пиво «Циндао» оказалось также очень неплохим. А вот «пекинская жареная утка», хоть и является самым известным блюдом китайской кухни, мне не понравилась совершенно.

Поздним вечером, когда я уже собирался заснуть, мне позвонил Марк и предложил встретиться в баре отеля. Я быстро оделся и спустился в лобби.

– Решил тебя угостить «Канадиен Клаб», отличный виски, – начал Марк, – не возражаешь?

– О чем хотел поговорить Марк, об Ире?

– У Иры, – Марк сделал паузу, – всегда все будет в порядке.

– Это слова заботливого отца, Марк, так о чем?

– Об Артеме, объясни еще раз, почему ты так уверен в крахе его бизнеса.

Я снова максимально структурированно разъяснил Марку свою точку зрения. Артем не сможет развернуть свой проект без дополнительного притока средств. Арифметика была несложной: ему нужен был по меньшей мере один миллион, чтобы провести полную автоматизацию офиса, закупить дополнительное оборудование, нанять людей и разослать каталоги. Без этих трат все его каталоги – выброшенные на ветер деньги.

– Собственно, они будут выброшены на ветер даже с этим оборудованием, – сказал я.

– Продолжай, – Марк заказал еще виски.

– По сути, у него будут цветные буклеты в несметном количестве и готовность принимать заказы. Самого товара у него не будет, и выполнить эти заказы он не сможет. Но это дело ближайшего будущего, сейчас же у него на счету каждый доллар и он очень озлоблен. Озлоблен тем, что налаженный механизм продаж стал давать сбои в самый неподходящий момент, и еще больше тем, что кто-то пытается отрезать кусок его пирога… Марк, а ведь в порту Риги стоит еще десять контейнеров «Авионов», так? – Мне даже стало немного душно от догадки.

– Десять, на сумму почти миллион долларов, – подтвердил Марк, – но мы их отзовем, если Артем не рассчитается с нами за те два, что уже забрал. И хранение портовое с него возьмем, и обратный путь тоже…

– А он может их притащить в Москву? – продолжил я.

– Нет, исключено, – категорично ответил Марк, – оригиналы документов у нас, у него лишь копии.

Я объяснил, что ему деньги нужны именно сейчас, эти «Авионы» он мог бы собрать за месяц, в трехсменном режиме работы цеха и продать почти по себестоимости, ведь прибыль не так важна, как деньги. А может и отдать в банк в качестве залога.

– Во всяком случае, другой возможности быстро снять миллион у него нет, – подытожил я.

Неделю спустя Марк назовет меня провидцем.

Вся следующая неделя прошла в ожидании визы, но что действительно успокаивало меня, так это щедрый подарок концерна: я мог больше не отсчитывать по сто пятьдесят долларов за номер каждое утро, едва открыв глаза. Мне дозвонился Юра, умоляя поговорить с нефтяниками, чтобы успокоить их и развеять сомнения. Юра был уволен из компании, а Артем пытался добиться встречи с нефтяниками. Разговор с ними получился очень легким, я попросил осуществить первый платеж не позже вторника следующей недели, потому что десять дней спустя заказ стоит в плане отгрузки.

Они подтвердили готовность оплатить хоть сегодня. Еще два заказа были отправлены мне из Москвы, не очень большие, но добавляющие очков в предстоящем разговоре с Пьером Лассалем.

Макс уехал в Монреаль, кто-то же должен был заниматься отгрузкой заказов Артема.

– Ты знаешь, – Макс звонил уже с фабрики, – Артем до сих пор не разместил ни одного нового заказа, уже три недели!

– Это временно, – ответил я, – у него будут еще заказы, агония может продлиться долго.

А вот разговор с Женей меня расстроил. Она сказала, что, вернувшись в Москву, постоянно просыпается от ночных звонков по телефону и почему-то думает, что звонят либо воры, либо люди Артема.

Я попытался успокоить ее, сказав, что никаких людей для ночных звонков в штате «Арины» нет, Ваха же такими пустяками заниматься не будет, а тем более сам Артем. Хотя, в глубине души я допускал, что Артем мог бы начать игру на нервах, даже таким нетрадиционным способом. Ничто не сравнится с чувством тревоги от ночного звонка. В спокойствии ночи пронзительность сигнала, разрушающего мирную тишину, звучит особенно тревожно. Даже людей с крепкой нервной системой, к которым Женя никогда не относилась, ночные звонки выводят из состояния покоя, Женю же они лишали сна на весь остаток ночи.

– А ты отключи телефон, – предложил я.

– Я думала, что ты можешь позвонить, и, кроме того, вдруг это воры – поняв, что никого нет дома, взломают дверь.

– Оставляй свет на кухне, пусть вся Москва узнает, что ты ешь по ночам, – попытался пошутить я.

– Хорошо, только возвращайся быстрее.

Быстрее не получалось. В Канаде мне была необходима как минимум неделя: открыть компанию, даже две, и счета в банке, подписать договор с «Лассалем», разместить заказ нефтяников, предварительно получив деньги. Неделя. Причем с момента пересечения канадской границы. Возможность отказа в визе я вообще не рассматривал.

Но эта неделя запомнилась посещением Ниагарского водопада. Городок Ниагара-Фолс, что в прямом переводе на русский и есть Ниагарский водопад, находится совсем недалеко от Баффало.

Быть рядом с водопадом и не посетить его было бы откровенной глупостью, как побывать в Москве, но не увидеть Кремль.

Это грандиозное зрелище! На самом деле водопадов три, разделенных Козьим островом, но поражает больше тот, что называется водопадом Подковы, – он не так высок, как казалось на картинах, но почти километровая ширина внушает трепет перед могуществом сил природы. Гром от водопада слышен за несколько десятков километров, что полностью объясняет название: «ниагара» на языке чероки и есть «шум воды».

Ира предложила остаться до вечера, и я не пожалел: в темное время суток водопад подсвечивается мощными лучами прожекторов, добавляя немного человеческого участия в этот природный проект.

Наступила пятница. Проснувшись, я набрал знакомый номер консульства и услышал иной, не тот к которому привык, ответ сотрудника:

– Ваша виза готова, вы можете забрать паспорт сегодня.

Я позвонил в номер Иры, ее телефон был занят. Повторив попытку, также безуспешно, я отправился в душ.

Едва начав вытираться, я услышал стук в дверь.

– Открывай скорее, – Ира была явно взволнована, – есть новости.

– Да знаю, знаю, – ответил я, – я уже звонил в посольство.

– Он выкрал контейнеры!

– Все десять? – спокойно спросил я. – Какая неожиданность.

– Да! Мне только что звонил папа, просил тебя связаться с кем-нибудь в России и понять, что теперь делать.

Артем рассказал позже, что сделать это было совсем нетрудно.

Столкнувшись с проблемой катастрофической нехватки денег, он пришел к этому решению тем же путем, что и я. Только на неделю раньше. О таможенных процедурах он не беспокоился, проблема была в перевозчике, державшем груз. Это все же была западная компания, но за пятьдесят тысяч долларов груз был выпущен и по копиям документов. Артем при помощи Богачева уже через неделю пристроил весь объем кресел, как я и догадывался, почти без прибыли, но получив такие необходимые оборотные деньги.

– У меня вообще-то тоже новость: мне дали визу, – сказал я.

– Ну наконец-то!

Нас больше ничто не держало в Баффало, и уже к обеду мы въехали в Торонто.

Макс подъехал туда еще через два часа.

В департаменте экономики провинции Онтарио мы зарегистрировали две компании: «Лассаль Дизайн Компани» и «МАХ Компани». В обеих фирмах моя доля составляла пятьдесят процентов, четвертью владела Ира, единственный канадец в нашем коллективе, и столько же было у Макса. В отделении «Банк оф Монреаль» в Торонто мы открыли счета всех компаний и сразу из банка отправили реквизиты для оплаты в офис нефтяников.

– Вот это оперативность, – удивился Макс.

– Чем сильнее сжать пружину, тем сильнее разожмется, – улыбнулся я, – две недели вынужденного безделья в Баффало нужно компенсировать.

Мы решили поужинать и остаться ночевать в Торонто – Макс сказал, что не хочет снова ехать за рулем.

Торонто не похож ни на успевший надоесть Баффало, ни на огромный Нью-Йорк. От крупнейшего американского мегаполиса его отличала человечность. С первой минуты стало понятно, что город не просто построен людьми, но и для людей. Даже впоследствии нигде я не видел такого количества садов и парков. В Торонто их оказалось более ста – от огромного Хай-парка и Харборфронта до совсем небольших, в которых обитают животные, считающиеся в Канаде вполне городскими: белки, канадские гуси, дикие утки, зимородки, цапли, скунсы и еноты.

Вечером, перед отъездом в мотель, расположенный в пригороде, мы прогулялись по Yonge. Я никогда не предполагал, что такое невероятное количество кафе и ресторанов может быть расположено в одном месте и, более того, все места в ресторанах были заполнены почти полностью.

Ира сказала, что это самая длинная улица Канады, уходит на сотни километров на север.

На Бей-стрит, аналоге нью-йоркской Уолл-стрит, в центре города, находятся все основные городские небоскребы, самый высокий из которых более 70 этажей. С этой же улицы отлично видна Си-Эн-Тауэр, самая высокая в мире телевизионная башня. Позже, посещая Канаду, я раз за разом открывал для себя этот прекрасный город.

Утром мы на двух машинах выехали в Монреаль. Предстояло еще самое важное – разговор с Пьером Лассалем, который он предложил провести в понедельник, сразу с утра. Весь вечер воскресенья мы с Максом оттачивали мастерство ведения переговоров. Козырей у нас было немало, и мы разделили их на две группы.

Первую мы определили как морально-этическую. Мы основывались на истории возникновения «Арины», которая получила эксклюзивные права в момент, когда там было четыре партнера. Двое из них покинули «Арину» и создали свою компанию. Причем покинули не столько по собственной воле, сколько под давлением обстоятельств: вначале из компании вытеснили Макса, а спустя полгода и меня. К тому же в моем случае несправедливость была особенно вопиющей.

История про «Грин Раунд», на мой взгляд, вообще должна была стать важнейшим аргументом в пользу создания второй компании, представляющей интересы «Лассаля» в России, потому что первая, скорее всего, умрет в скором времени.

Аргументы второй группы были более прагматичны: мы гарантировали объем заказов. Кроме того, мы не требовали эксклюзивного права и допускали, что вместе с «Ариной» будем работать в честной конкурентной борьбе.

– Что работает против нас? – спросил Макс.

– Три вещи: необъяснимый страх Пьера перед Артемом, – начал я.

– Это вообще за гранью моего понимания! – воскликнул Макс. – А остальные две?

– Верность принципам бизнеса, один из которых – не нарушать своего слова, – продолжил я, – он обещал эксклюзивные права «Арине».

– Но мы-то ушли, – возразил Макс, – а мы же половина «Арины».

– Формально – нет. И третье: он хочет получить деньги за украденные контейнеры!

– Объясни, при чем тут это? – удивился Макс.

– Артем убил двух зайцев сразу, – ответил я, – он и деньги получит, и свою ценность перед «Лассалем» умножил на сумму похищенных кресел. Если Пьер обидит его, Артем вообще ничего не заплатит за эти кресла. Пьер это понимает и, думаю, не захочет попрощаться с этим миллионом.

– Плохо дело, да?

– Плохо; как сказал Марк, четыре из пяти против нас, – усмехнулся я и добавил: – Правда Артем, возможно, не сможет заплатить за эти кресла, даже если захочет.

– Почему?

– Он обанкротится раньше.

Офис «Лассаля» находился в пригороде Монреаля, и путь занял примерно сорок минут. Макс сосредоточенно вел машину, а я размышлял о действиях Артема.

Несомненно, он получит еще несколько заказов от своего друга Славина, как бы я ни относился к Илье Вишнякову, но надо признать, что он мог бы принести «Арине» два-три крупных заказа в ближайшее время. Во всяком случае, на триста-четыреста тысяч дополнительного дохода он смело мог рассчитывать.

К этому стоит добавить сумму «уведенных» «Авионов», итого получалась внушительная сумма в полтора миллиона.

Я не совсем понимал, как он будет договариваться с Пьером об отсрочке. За кресла он должен отдать почти миллион. И ему нужно содержать компанию, выплачивать зарплаты, аренду офиса и «взнос безопасности». Вспомнив о Вахе, я слегка поежился в кресле.

Макс боковым зрением увидел это и, решив, что я замерз, увеличил температуру в машине. «Ниссан максима» подъезжал к офису Пьера.

– Ну что, пошли? – произнес Макс. – Судя по машинам, Марк уже приехал.

Кабинет Пьера был довольно большим и оснащенным новой мебелью.

Стол, за которым сидел Пьер, был классическим канадским «D-desk», именно такую латинскую букву напоминала форма столешницы. Я автоматически вспомнил код стола и всех других элементов мебели кабинета.

На стене по левую руку от Пьера, напротив большого панорамного окна, висели фотографии, довольно много. На них Пьер был запечатлен рядом с премьер-министром Канады Кретьеном, американским президентом Джорджем Бушем, к имени которого впоследствии всегда будут добавлять «старший», и Папой Иоанном Павлом Вторым.

– Привет, – по-русски сказал Пьер и оторвался от чтения «Глоб энд Мейл», улыбнувшись своей открытой улыбкой, да так, что не оставалось сомнений – он действительно рад нас видеть.

Он предложил сесть, и Марк, вошедший в кабинет одновременно с нами, сел на одно из двух кресел напротив Пьера. Второе кресло оставалось свободным, ни я, ни Макс не знали, как верно поступить в такой ситуации.

– А знаете что, – предложил Лассаль, – пойдемте-ка завтракать.

– Спасибо, Пьер, мы… – начал было я, но, увидев осуждающий взгляд Марка, замолк.

– Пошли, пошли, – продолжил Пьер, – у нас тут отличное местечко.

Ресторан «Фиш Гарден» был в трех минутах езды от офиса, но Пьер предпочел пятнадцатиминутную пешую прогулку.

Производственный квартал, состоящий из похожих зданий, с большим количеством витражей, выгодно отличался от наших привычных заводов, во всяком случае от того, где был размещен наш сборочный цех. На территории этого московского завода можно было без дополнительного реквизита снимать фильмы о стачках ивановских ткачей или пресненских рабочих во времена первой русской революции.

– Ресторан тоже Пьера? – поинтересовался я у Марка по дороге.

– Как и бизнес-центр в деловой части города, и торговый мол в пригороде, где я живу…

– Как тебе Канада? – спросил Пьер. – Очень нравится?

– Да, Пьер, – ответил я, – только я почти не видел Монреаль, а вот Торонто…

– Стоп, стоп, стоп, – улыбнувшись, перебил меня Пьер, – я квебекский националист!

В ресторане мы заняли дальний от входа стол и заказали кофе – два эспрессо и два cafe au lait.

– Тебе понравится тут, – продолжил Пьер, – найдем тебе красивую невесту в Канаде, останешься?

Марк немного наигранно рассмеялся.

– В пятницу я приглашаю вас всех в ресторан «Verses», лучший в городе, на Сент-Поль, не вздумайте отказаться!

Отеческий тон, выбранный Пьером, очень насторожил меня, я был знаком с такой уловкой при проведении сложных переговоров: нужно было незамедлительно направить их в деловое русло.

– Конечно, мы принимаем приглашение, – произнес я, – примем вне всякой зависимости от того, как сегодня завершатся наши переговоры.

– Разумеется. – Пьер посмотрел на меня и продолжил: – Бизнес бизнесом, а дружба дружбой.

В эту минуту я осознал, что вопрос о нашем сотрудничестве Пьером уже решен, и решен не в нашу пользу. По-моему, это понял и Марк.

Макс, взяв слово, как мы и договаривались, рассказал о вопиющей несправедливости, произошедшей с нами, когда мы по очереди покидали «Арину». Все остальные аргументы, включая «Грин Раунд», озвучил я.

– Да, – подумав, произнес Лассаль, – Артем не лучший компаньон, а его демарш с моими контейнерами он вообще не может толком объяснить.

– Разве там есть варианты для объяснений? – удивился я.

– Он говорит, что ему, как получателю груза, привезли эти контейнеры, а он пока не знает, что с ними делать!

– Наверно, просит отсрочку, – уточнил я.

– Да, на три месяца. Мои ребята думают над этим.

Макс сказал, что у нас другое мнение, но Пьер поменял тему, задав прямой вопрос: что вы хотите? Слово снова взял я: Макс говорил по-русски, и Марк переводил для Лассаля на французский. Я же говорил по-английски, причем довольно сносно. Рассказав об объеме наших заказов, имеющихся и перспективных, я попросил предоставить нашей компании равные с «Ариной» условия сотрудничества.

– Конечно, – выслушав меня почти не перебивая, подтвердил Пьер, – мы заключим с вами такой договор!

Я удивленно посмотрел на него.

– Мои ребята все внимательно изучат, мы определим минимальный объем закупок, и с первого января вы станете нашим дилером в России.

– Пьер, – возразил я, – у меня заказы горят уже сейчас, а вы предлагаете сотрудничество только через полгода!

– Но в этом году у меня подписано соглашение с «Ариной», – спокойно продолжил Пьер, – до самого конца года, и я понимаю, что вы считаете это несправедливым…

– Конечно, – вступил Макс, – мы и есть, по меньшей мере, половина «Арины», сидим тут, перед вами.

Марк перевел.

– Понимаешь Макс, – сказал Лассаль, – если я начну продавать вам, Артем подаст в суд на меня, и даже самый бестолковый адвокат выиграет дело.

– Что вы предлагаете? – уточнил я.

– Я дам более глубокую скидку, чем «Арине», вам нужно только немного подождать, – резюмировал Пьер и посмотрел на часы. – А мне сейчас… мне сейчас совсем не нужны неприятности.

Часть 22

Возвращение домой

Было ясно, что аудиенция окончилась. Пьер вежливо попрощался с нами, напомнив, что в пятницу мы все приглашены в «Verses».

– Поэтому и привел нас сюда пешком, чтобы оставить в удобный момент и тихо уйти, – произнес Макс.

– Конечно, – подтвердил я, – преговоры на самом деле – это ритуальный танец, результат заранее известен.

– Ну ладно, ребята, не грустите, – вступил в разговор Марк, – сейчас я вам расскажу, что вы теперь должны делать.

Марк позвонил Ире и попросил ее подъехать в «Фиш Гарден».

Мы заказали сэндвичи с лососем и копченым мясом, Марк ограничился еще одним cafe au lait.

– Слушайте, что вам надо сейчас делать, – продолжил Марк после того, как к нам присоединилась Ира. – Я внимательно изучил заказ ваших нефтяников и подтверждаю, что он будет изготовлен на шести разных независимых фабриках! Я уже переговорил со всеми ребятами.

– Они все смогут изготовить, да еще точь-в-точь как «Лассаль»? – удивился я. – Да и за какой срок?

– Очень быстро, две недели максимум, только не точь-в-точь, а похоже на «Лассаль».

– Нет, нет, – не согласился я, – это не годится, там все утверждено: цвета, комплектация. Все вскроется, и будет скандал.