Неразменный рубль Денисова Ольга
— Чёртовы уроды! Дикари! Тупицы! – изругался Андрюха. – Подумаешь, видел голую девку! Здесь вся деревня трясёт сосками и сверкает задницами!
Стражники встали по бокам узниками с негодующими лицами. А у столба нарисовался Уинстон:
— Дело дрянь, Эндрюс, — сухо сказал он. — Вождя уговаривать бесполезно. Хотя, я его понимаю. Тепал боится, что дочь станет бесплодной.
— Ты веришь в эту чушь насчёт Духа племени? – с иронией спросил подопечный. – От тебя я точно не ожидал… От полиглота, рождённого в городе.
— В джунглях есть нечто, что не умом не объяснить, — осторожно ответил наполовину ямаец. – Я много раз видел что-то необъяснимое, ты поверь...
— К чёрту мистику! Что они собираются со мной делать!?
— Тепал думает. Скоро он сообщит своё решение.
— Надеюсь, вождь не прикажет меня съесть? – пошутил доктор на полном серьёзе.
— Тепетаи никогда не были людоедами. Ну… то есть… только в очень голодный год…
Надо иногда просить Господа о чём-либо. А то он о тебе забывает. Если же Господа встретить в экваториальных лесах сложно, то сойдет и чернокожий проводник…
— Слушай, Уинстон, развяжи меня, и по—тихому удерём!
— Ничего не выйдет, белый брат. Смотри, — гид показал вперёд.
К ритуальному столбу приближалась толпа во главе с вождем.
Толпа остановилась в отдалении. Вождь, в сопровождении трёх крепких воинов, подошёл к осквернителю почти вплотную. Немного посверлил Андрюху глазами, и звучно произнёс:
— ТОНДА МБУТА ТЕПА! МДУЧАХА УНГА ТАМА! ВОПВА МАПУТА! ТВИАНА БДА ЧАХВБА! ТЕ!
— Перед тобой два выхода, — перевёл Уинстон. – Первый: после того, как пройдёшь особый обряд посвящения, ты женишься на дочери Тепала. Тогда позор будет забыт.
— А второй выход? — Андрюха натужно сглотнул.
— ТАЛА ПА? – спросил экскурсовод.
— КИЛАЛА ТЕПА ПДВА СОНА! – тут же отозвался вождь.
— Ты будешь подвергнут наказанию, которое задобрит Духа племени. После пойдёшь на все четыре стороны.
— Наказанию!? — пробормотал врач, переводя кроличий взгляд с вождя на переводчика.
— ТАБАЛА УМАТА! – крикнул Тепал.
От свиты отделился здоровый негр и подошёл к перекладине, лежащей на двух кольях. Она была в десятке метров, прямо против столба. Посреди перекладины вбит большой крюк. Здоровяк вытащил из—за пояса верёвку, скрученную петлёй, повесил на крюк. Затем вернулся на место.
Чем-то негр напомнил палача. Андрюха заворожено отследил все его действия.
— УНТАТА ТЬИНБИВА ТЕ! – рубанул вождь. – МДАСА ИВДА МТИВА!
— От рассвета до заката ты будешь висеть в петле. Вниз головой, — перевел Уинстон.
— И всё?
— Вождь считает это достаточным.
Главное найти цель, ради которой нужно жить. Цель, ради которой стоит умереть – пока не актуальна. Бутербродов усиленно задумался.
— УНДАХА ФА—ФА? – напыжился Тепал.
— Что решил чужеземец?
— Передай вождю, что я не собираюсь жениться на необразованной малолетке. И не хочу встретить старость в жопе мира. Я выбираю второй вариант!
Зачастую человек свершает глупость, думая что это мужество. Иногда сознательно, а иногда намеренно.
— Ты уверен, Эндрюс!? – встревожился мистер Джонс, так, на всякий случай. В конце концов, каждый сам распоряжается своей судьбой.
— Есть опыт, правда из детства… Понимаешь, тут важно, чтобы кровь к голове не приливала. Чаще её поднимать надо будет… отвишу без проблем, — речь была напичкана неуверенными паузами, но всё же белый брат сказал то, что сказал. Предельно ясно.
— Окей, Эндрюс, — проводник чуть помедлил и озвучил решение туриста. – СОНА ТВЕ.
Эмоция сожаления мелькнула в глазах вождя, но заметил её только турист, стоящий с Тепалом «нос к носу». Насладиться эмоцией, однако, не успел.
— БАЛАЛА! – бросил вождь, круто развернулся и зашагал прочь от столба.
Деревня стала расходиться. К Андрюхе подрулил здоровяк, иллюстрировавший наказание. Он по-свойски хлопнул доктора по плечу и потряс восхищенным кулаком.
26. УНТАТА ТЬИНБИВА ТЕ – это не ерунда
— Ну и жарища! – шумно выдохнул Андрюха.
— Угу, — меланхолично отозвался гид.
— Ты—то чего страдаешь? Иди в хижину, полежи в теньке.
— Не могу. Ведь ты меня нанял на неделю. Вдруг тебе понадобится перевести?
— Вряд ли, — усмехнулся доктор, оглядывая пустую площадь. Он всё также был привязан к ритуальному столбу. Переводчик лежал рядом, и ковырял прутиком землю.
На площади появился старый тепетай, с циновкой под мышкой. Неспешно расстелил коврик прямо против туриста, основательно уселся. И уставился на доктора.
— Что он на меня так пялится!?
Старик будто понял вопрос на русском языке, и немедленно произнёс:
— БАМБАМБИЛМА! – выставил большой палец в одобряющем жесте.
— Он говорит, что ты храбрец, — разъяснил Уинстон.
— Ну, спасибо…
— ТХАХА ГДА ТЕНДА УП. ТЬИНБИВА ХСАСА. ТИЛБА МА.
— Что он сказал!?
— Старик прожил долгую жизнь. И на его памяти ты второй человек, который добровольно даёт обет безбрачия.
— Что за нахрен!? Какой-такой обет безбрачия!? – заволновался турист.
Мы на разных полюсах с инвалидами. Впрочем, между кастрацией и инвалидностью разница ощутимая. Хотя деликатность одинаковая.
— Эндрюс, кхм… я с ним согласен, — чуть замялся Уинстон. – После того, как ты провисишь на яйцах двадцать часов, о половой функции придётся мечтать. Если только современная медицина…
Жизнь невероятно мстительна, да. И удирать от её мести смешно, ведь бегать от жизни будет только придурок. Исключения подтверждают... Доктор завыл на всю деревню:
— На яйцах!? Ты мне ничего не сказал про яйца!
— Разве? – искренне удивился африканец. Он вскочил, и ошалело посмотрел сначала на тепетая, потом на подопечного. – По—моему, говорил. Или… нет?
— Нет, хренов переводчик! – Бутербродов задёргался, в попытке сбросить путы. – Чёрт, чёрт, чёрт!..
— Хэ-э-э… — заржал тепетай, показывая пальцем на жертву. — ТУДУ САЛА ПЛОСА. МТЯНДА, — он поднялся и заковылял с площади.
— Что за ржач, мать его!?
Гид захлопал невинными глазками. Перевел на русский в растерянности:
— Человек, которого много лет назад подвергли наказанию, тоже рвался и кричал. Как и ты… А потом потерял голос.
Если ты сам себя поставил раком, то надо либо притвориться девушкой, либо сделать вид, что принял другую позу. Бутербродов оборвал истерики и веско произнёс:
— Дуй к вождю, Уинстон! Скажи, что я поменял решение. А лучше позови его сюда, сам скажу.
— Ага, — полиглот без колебаний убежал.
— Это не может быть правдой. Я, блин, сплю, — простонал доктор и обессилено опустил голову на грудь.
***
Солнышко припекало основательно, и Бутербродов задремал, несмотря на бздёж. Сон в обнимку с ритуальным столбом – это не то же самое, что сон в любых других обстоятельствах, он слаб и нестоек. На звук шагов сознание среагировало моментально, — Андрюха встрепенулся и увидел запыхавшегося гида.
— Где вождь?!
Переводчик принёс кожаную флягу с водой. Выпил сам, после напоил доктора. Сказал без эмоций, обыденно:
— У вождя послеобеденный отдых. Потом он будет общаться с Духом племени и спать.
— Ты с ним разговаривал?!
— С вождём сейчас никому нельзя говорить, — внезапно проводник замялся. — Ты только успокойся, Эндрюс... Я тут кое-что выяснил... Ты принял решение, и племя будет против отмены. Таковы традиции.
Когда ты стоишь на краю пропасти и тебя толкают, есть только два варианта: либо падать, либо взлетать. Каждый вариант по-своему прост. Бутербродов твёрдо изрёк:
— Значит, остается побег. К ночи все уснут, ты меня развяжешь, и мы смоемся.
— Я бы не хотел ссориться с тепетаями, — смиренно произнёс гид.
— Ч-что?! – турист завис в прострации.
— Ну… может, не так всё и страшно? Как-нибудь перевисишь? – с надеждой предложил проводник.
Если начать издеваться над здравым смыслом, то здравый смысл начнёт издеваться над тобой. Можно кричать, дергаться и плеваться – однако твой поезд ещё не вышел из депо. Ведь в джунглях нет поездов…
— Бизнес есть бизнес, Эндрюс, — объяснился переводчик. — Когда я помогу тебе бежать, то не смогу привозить сюда туристов. И лишусь средств к существованию.
— Сколько ты хочешь за мой побег!? – вопрос доктора прозвучал быстро и хлёстко. Заплатить за жизнь не сложно. Если речь идет о деньгах и если ты миллиардер.
— Миллион американских долларов, — без запинок ответил Уинстон. Осознавая, что ровно столько он и стоит. И его это устраивает.
— Ты получишь миллион, как только мы окажемся в цивилизации! – торжественно подытожил Андрюха.
Не было б несчастья, но оно пришло… Не успели заговорщики порадоваться удачной сделке, как на площади появился воин с копьём. Встал рядом со столбом, сделал каменное лицо.
— Зачем он припёрся?! – возмутился доктор.
— ТДЕ БАЛАЛА?
— ТЕПАЛ НДУХА, — неохотно ответил воин, сквозь зубы.
— Охрана. Чтобы ты не воспользовался темнотой и не убежал, — грустно перевел Уинстон. – Похоже, мой гонорар накрылся…
— Чёрта с два! – заявил доктор. — У меня есть план.
***
Стемнело. Деревня ложилась спать.
— ТЕПАЛ КЕЛА МПЕСА, — к стражу приблизился Уинстон с миской в руке.
Стражник с жадностью выхватил чашку. Прислонил копьё к плечу и, стоя, принялся кушать ужин. Проглотил два кусочка, и… тяжело свалился на песок, тотчас же захрапев.
— Уинстон, ты сколько снотворного насыпал!? – в натуре охренел доктор.
— Всю коробку.
— Пятьдесят таблеток?! Аха-ха, да он неделю будет спать!
— Сам сказал, чтобы наверняка, — насупился гид.
— Плевать, в общем… развязывай меня!
Путы были разрезаны ножом. Бутербродов потёр затёкшие запястья, поплясал на месте, покрутил шеей… — разгоняя по затёкшим артериям кровь.
— Вещи собрал?
— Да, спрятал в кустах, — проводник нетерпеливо переминался, нервно прислушиваясь и оглядываясь. — Давай, Эндрюс, идём уже!
— Погоди, — Андрюха снял шорты, присел под столбом и громко пукнул. – Оставлю сувенир на долгую и светлую память, за гостеприимство.
— Вождь может в любой момент проверить караул!
— Не дрейфь! – Бутербродов выложил подарок и поднялся. – Теперь пошли, у берега надо ещё камеру с экзотикой забрать…
27. Мобильник Духа племени
— Ну ни хрена себе! – воскликнул белый человек. Чернокожий спутник ничего не сказал, лишь нахмурился, тревожно осматривая окрестности.
Только что парочка ступила на маленькую полянку, посреди которой стоял Джип без колес. Машинка аккуратно покоилась на четырёх чурках. Бутербродов, цокая языком, обошел автомобиль кругом. Произнес саркастически:
— Значит, здесь обитают одни змеи, да? И это змеи разули мою тачку?
Уинстон сбросил тюк на травку, ответил хмуро:
— Нет. Это наказание Духа племени тепетаев.
— Ага. Дух поднял Джип в воздух. И пальцами, или что там у него, отвертел колёса. Или он пользовался домкратом? – заржал доктор. – Но проблема сейчас не в способностях долбаного Духа, а совсем в другом…
— Как мы доберёмся до цивилизации!? – заорал Андрюха.
— Можно пойти пешком, — предложил тёзка Черчилля.
— Что!? Двести пятьдесят километров по пустыне, кишащей львами!? Я похож на закуску!? Чёрт бы побрал и тепетаев, и их Духа, и тебя!.. — Доктор с размаха пнул по машинке.
Автомобиль ощутимо качнулся, и как бы отвечая, из салона запиликала музыка.
— Кажется, мобильник! – встрепенулся турист. – Так… где же он!? Тихо! — Бутербродов распахнул дверку, залез под переднее сиденье и вытащил трубку. – Твой?
— Я не брал с собой телефон.
— Ага, кто бы сомневался… Мобилу обронил Дух племени, верно?!
Не произносите Имя всуе, а также не оскорбляйте Его гаджеты… Африканец насупился:
— Не нравится мне это, Эндрюс! Почему телефон звонит!? В округе нет сотовых вышек!
Если тебе протянули руку спасения – то не столь важно, кто есть спаситель. А если и важно, то всегда можно разобраться после. Своя жизнь – та штука, которую под ксерокс не положишь.
— Брось, наверняка это выходки грабителей, — отмахнулся Андрюха. Он сбросил звонок и набрал по памяти номер:
— Сейчас я нас спасу.
28. Преображение зануды
— Ищу девушку для любви и секса. С пролонгацией отношений в Загсе.
— Мне не требуется чужое обожание, я самодостаточна.
Диалог случился между красавицей и чудовищем. Она цокала каблучками по тротуару, а он ехал следом на своей машинке. Дело произошло в родном городке Андрюхи Бутербродова, примерно в тот момент, когда сам доктор произнёс в джунглях сакраментальную фразу «Сейчас я нас спасу».
Юлька сильно изменилась за два года. Исчезли очки, стали видны невероятной синевы глаза, нелепые косички сменила стильная стрижка. Грудки налились и округлились, без лифчика это было особенно заметно.
Девушка неспешно шла утречком на работу, а маленький красный «Мерседес» тихо её преследовал.
— Я тебя могу просто подвезти, Юль. Без всяких втыканий, — воззвало чудовище. Внешне оно выглядело брюнетиком лет двадцати двух в гламурных очках. Модная причёска, куртка от Ричи, коллекционный шарф… Типичный околопитерский мажор.
— Я люблю жениха, болван, — Юлька даже не смотрела на настырное сопровождение. – Сколько можно повторять.
—Ты два года это говоришь, а никто твоего жениха не видел! – надул губы мажор. – Может, найдешь другую «отмазку», а?
Она слишком долго Его искала, чтобы так вот просто взять и отпустить… Юлька остановилась, игриво поправила локон и молвила убежденно:
— Он уехал, но скоро вернется, и мы поженимся!.. А ты, Иванов, найди себе женщину и не трать попусту время.
Мало объявить себя избранной – это надо еще и доказать. Чудовище ощерило идеально белые ровные зубки:
— Ты дала ему повод или надежду? – съёрничал мажор.
— Мелко мыслишь, Иванов, я буквально ему дала, — вдруг засмеялась Юлька. – Чао! — Она свернула на боковую улочку.
Иванов через час ушёл в недельный запой. Глупо заставить влюбиться, да.
29. Фригидная уродина
Наглый громкий стук в дверь потревожил покой гостиничного номера.
— Кого там чёрт принёс!? – проворчал Бутербродов, зевая и поглядывая на гостевые часики: 5:54 утра.
Настойчивый стук повторился. Пришлось открыть.
— Интернациональная полиция, — в номер проникли двое чёрных людей в строгих деловых костюмах. Изъяснялись они на чуть ломанном английском языке.
— Вы арестованы, мистер, — оба показали документы.
— А в чём дело? – удивился турист. Он не столько понял заморскую речь, сколько догадался.
— Вы обвиняетесь в сбыте фальшивых денег. Одевайтесь. И не сопротивляйтесь, будет только хуже.
***
«Русский турист – фальшивомонетчик и распространитель порнографии!» — кричал заголовок местной периодики. Снимок преступника иллюстрировал статью.
Уинстон, сидящий на веранде кафе, отложил газетку. Хлебнул из стаканчика. Задумался.
Добиться встречи с заключённым ушлому проводнику не составило труда. Полчаса ожидания, рукопожатие, скрепленное шелестом банкнот, и в «комнату для свиданий» вошёл поникший и осунувшийся, Бутербродов.
— Уинстон, чёрт возьми! Что ты тут делаешь? – искренне обрадовался Андрюха.
— Здравствуй, Эндрюс. Я хочу тебе предложить свои услуги, — произнес африканец как ни в чем не бывало.
Доктор присел на лавку, против негра. Брякнул сцепленные наручниками руки на стол. Сказал страстно:
— Я, вообще, не понимаю, что происходит... Долбанный продавец в маркете заявил, что я всучил ему фальшивые деньги. Бред!.. Чуть позже полиция нашла в отеле кассету, где загорает дочь драного вождя, и вот я уже порноделец. У вас тут полный беспредел, наша Рээфия нервно курит…
В небесах витать хорошо до тех пор, пока не ударишься головой о небесную твердь. И тогда ты с удивлением восклицаешь: «Какая твердь? Почему?.. Нам в школе говорили, что тверди нет, а есть космос»...
— Бред или нет, но… двадцать лет тюрьмы тебе обеспечено, белый брат, — мягко произнес африканец. — Я могу доставлять хорошую еду, сигареты и одежду, пока ты будешь тянуть срок. По хорошей для тебя цене… На вот, покури.
Если не смертельно – значит, вылечить можно. Правило, не требующее доказательств. Доктор с жадностью закурил и возбужденно сказал:
— Уинстон, друг мой! Позвони в Россию, пожалуйста. Мои знакомые там – очень влиятельные господа. И вытащат меня из вонючей дыры!
— А посольство? – уточнил Уинстон. – Как понимаю, посол твой друг… только друг мог прилететь за тобой в джунгли на вертолете.
— Он устранился, сукин сын! – мрачно изрёк Андрюха. – Боится бросить тень на карьеру.
Предательство – это зачастую никакое не предательство, а инстинкт самосохранения. В Африке, где любую голову рубят просто по щелчку пальцев, сие аксиома. Негр усмехнулся:
— С великим желанием помогу. Только, белый брат, мои услуги стоят денег.
— Знаю, — не удержался зэк, — ты и покакать бесплатно не сядешь.
Африканец даже бровью не повел. Молча подвинул блокнот и ручку.
— Пиши контакты, белый брат! Я – твоя одна надежда, поэтому о сумме договоримся.
В планировании любой ситуации должно быть два варианта. Не менее. Запишем первый, а вот второй озвучим… Бутербродов кое-как обхватил ручку, зачиркал по бумаге адреса/явки нужных людей. По ходу сказал веско:
– У меня в номере, под ванной, есть тайник. Отдери третью верхнюю плитку со стороны зеркала, там лежит книга в чёрной обложке, принеси её мне. Запомнил?
— Окей, — флегматично покивал африканец. – Только деньги за свои услуги я хочу получить вперед. Извини, Эндрюс, бизнес есть бизнес.
***
— Двадцать лет без права досрочного освобождения! — объявила негритоска в чёрной мантии. – Осуждённый, вам понятен приговор?
Местное наречие узник закономерно не «врубал». Защитник в сером костюме перевёл ему решение. Юрист неимоверно коверкал русские слова, но суть Бутербродов уловил без труда.
— Отлично, — спокойно кивнул Андрюха (из глубин железной клетки). И добавил. — Эй, сэр адвокат. Передай-ка ей, что она черномазая фригидная уродина. И мне плевать на дурацкий приговор.
— ОК, — бесстрастно кивнул юрист. И обратился к судье: — Приговор понятен, Ваша честь. Мой подзащитный намерен его обжаловать.
— Его право. Процесс окончен, — судья стукнула деревянным молотком.
30. Тюряга. Такая тюряга
Через пару дней доктор и его бывший гид вновь встретились в тюремной «комнате для свиданий». Африканец выложил черный томик на стол:
— Вот твоя книга. Извини, раньше не смог.
— Слава Бо!.. – радостно вскричал Андрюха, но тотчас оборвал себя. – Гм… благодарю, — он перевернул книжку, из неё выпал конфетный фантик.
– А где мой неразменный рубль!? – вскричал узник, безуспешно тряся книжицей.
— Что ты сказал? – не въехал негр.
— Ай, — тупо отмахнулся пленник. Он положил фантик назад, проворчав: – Я с ним ещё разберусь, — и уставился на собеседника. – Ну?
— Вот, — африканец положил перед врачом его револьвер. Сделал он это обыденным жестом, как будто находился в оружейном магазине.
Бутербродов зашипел, оглянувшись на дверь:
— Ты с ума сошёл! Мы всё-таки в тюрьме! Соображаешь!? Зачем ты его притащил!?
— Ты же сам просил… Взять вещи, спрятанные в тайнике под ванной. Я и сделал.
— Я велел тебе принести книгу! Про пушку даже не упоминал!
— Разве? – озадачился Уинстон. – По—моему, ты сказал – вещи. Или нет?
Люди не меняются ни черта. Просто мы узнаём их лучше. Андрюха устало засмеялся:
— Где-то я это уже слышал! — Сцена, практически с точностью, копировала знаменитый спор у столба тепетаев.
— Забирай револьвер, — умиротворённо сказал доктор. — Я не жажду попасть в карцер на один банановый сок, — он подвинул оружие негру.
— Не могу, — скорбно вздохнул 50%—ный ямаец и подвинул револьвер назад.
— Что значит, не могу?
— Вынести оружие из тюрьмы невозможно.
— А внести оружие в тюрьму возможно? — скептическим тоном возразил Бутербродов. – Кого ты лечишь, Уинстон?
— Эндрюс, я не врач, а гид и переводчик, — недоуменно пожал плечами проводник.
Сиделец грустно усмехнулся:
— Я говорю о том, что всегда проще вынести что-то запрещённое из тюрьмы, чем внести. И такой порядок существует во всём цивилизованном мире.
Читать бесплатно другие книги:
