Жажда целостности. Наркомания и духовный путь Гроф Кристина

Несколько месяцев назад ко мне после лекции подошла одна миловидная женщина. Тогда я затрагивала многие темы, включенные в эту книгу, – оскорбления, зависимость и духовный путь исцеления. Эта женщина слащаво сказала мне: «Ваше исцеление реально начнется тогда, когда вы сможете простить всех своих обидчиков и почувствовать к ним любовь. Они ни в чем не виноваты». Она вручила мне какую-то литературу своей религиозной группы и улыбаясь добавила: «В конце концов, вы благословите их за все возможности роста, которые они дали вам. Без них вы бы не были тем, кем являетесь сейчас».

Я покраснела и пробормотала, что ее объяснение мне не подходит, и, поскольку я жертва инцеста, для меня оно неуместно. Только некоторое время спустя я осознала всю степень своей ярости в ответ на ее предложение, представляя, как я, оглядываясь назад, должна была на него откликнуться. Мне было интересно, права ли та женщина, что разговаривала со мной? В некотором смысле она была права. Без тех влияний, которые меня сформировали, включая все трудности, я не была бы той, кем являюсь сейчас. Может быть, она сказала это злонамеренно или, наоборот, действовала из лучших побуждений, но ее чрезвычайно смутили обстоятельства моего прошлого. Возможно, она знала что-то такое, чего не знаю я, или же просто пыталась «подогреть» мою ситуацию и приукрасить ее. Возможно, ей нужно было сделать то же самое для себя. Ее религиозная система убеждений, сосредоточенная почти исключительно на светлом, казалось, придавала ее мнению еще больший вес.

Несколько часов подряд у меня в уме и в душе продолжали проигрываться подобные вопросы, которые на самом деле не оставляли меня с тех пор, как я начала свой процесс исцеления. Как понимать прощение, если ты находишься на духовном пути исцеления? Что это такое? Обязательно ли оно? Я знаю, что, когда я прощаю саму себя или кого-то еще, пусть даже за незначительный проступок, я часто чувствую облегчение и любовь. Я познала силу прощения, но я также видела много людей, которых смущает этот момент. Я встречала людей, которые идеализируют облегчение, приносимое прощением, но которые, на самом деле заставляя себя прощать, усиливают в себе и в других чувство отягощенности и стыда. Мне также приходилось слышать, как люди говорят: «От меня хотят, чтобы я простил того, кто лишил меня детства и нанес мне так много душевных ран. Как вообще можно намекать на то, что я должен благодарить то время, когда мне приходилось переживать страх, стыд, замешательство и гнев?» Мой ответ – нет. Нет, не нужно делать ничего.

Составляя план этой книги, я в первую очередь предусмотрела возможность специального сосредоточения на темах принятия и прощения. Как бы то ни было, они постоянно всплывали в моей жизни, в процессе моего выздоровления и в дискуссиях с другими людьми, и именно в том аспекте, в котором я их здесь затрагиваю. Я убеждена, что эти темы заслуживают посвящения им отдельной главы не только потому, что их роль в процессе исцеления так часто обсуждается, но и потому, что вокруг них очень много путаницы. Какую функцию выполняют в нашей жизни принятие и прощение? Необходимы ли они всем и каждому? Каковы неверные представления о различии между принятием и прощением?

Принятие

Принятие является важным вопросом во всех духовных системах, включая «Двенадцать шагов». «Принять» буквально означает «получить» или «взять». В контексте нашей дискуссии принятие имеет отношение к допущению чего-либо, к согласию принять истину. Билл Уилсон писал: «Наша самая насущная проблема – это принятие наших реальных обстоятельств такими как они есть. Это – принятие реалистичного смирения, без которого невозможно начать ни одно настоящее дело».

Принятие связано с капитуляцией, и без него большинство из нас не может исцелиться. Когда мы что-то принимаем как есть, мы отказываемся от основанных на эго идей по поводу того, какой должна быть наша реальность. Мы делаем первый шаг: допускаем истинность нашей ситуации. Когда в процессе нашего исцеления, психотерапии или духовной практики мы оставляем все наши отрицания, ожидания, логические объяснения и страхи, мы начинаем признавать то, что есть (или то, что было). Мы подтверждаем для себя то, что мы сделали другим и что сделали для нас другие. Прошлое было реальным, и мы не можем его изменить. Мы признаем все свои чувства, реакции и поступки настолько честно, насколько можем. Это то «реалистичное смирение», о котором писал Билл Уилсон.

Принятие – это первый шаг к подрыву власти воспоминаний, эмоций и поведенческих шаблонов. Ты говоришь себе: «Да, для меня все это реально, вместе со всеми вытекающими последствиями». Вместе с принятием, основанным на капитуляции, мы начинаем вступать на открытый путь. Мы срываем маску с тех фактов, которые не могли ранее принять, и их тирания в нашем сознании приходит к концу. Как только это происходит, мы начинаем изменять то, что способны изменить.

Нам вовсе не следует любить то, что мы принимаем. Мы можем, вовсе не смакуя, принять тот факт, что на протяжении своей зависимой карьеры мы вносили разрушение как в свою жизнь, так и в жизнь других людей. Мы можем принять свои гнев и печаль, не проявляя энтузиазма по поводу того, что мы это делаем, и это принятие не означает прощения. Человек, переживший оскорбления в детстве, может принять реальность случившегося с ним, не оправдывая это и не пользуясь этим. Мы можем принимать свои прошлые разрушительные и саморазрушительные склонности, вызванные зависимостью, без их одобрения.

Принятие также не означает, что надо от всего отказаться и безропотно терпеть ситуацию, которая может быть для тебя разрушительной. Оно не означает, что мы должны отказываться от своих прав и терпеть те вещи, с которыми никак нельзя примиряться. Принятие – это шаг к дальнейшему развитию своей силы, а не к тому, чтобы все больше и больше становиться жертвой.

Многим из нас намного легче принять приятные воспоминания, эмоции и состояния ума, чем тяжелые. Другие же, наоборот, склонны больше зацикливаться на боли и страданиях, чем время от времени допускать в свою жизнь счастье. Принятие применимо ко всему спектру переживаний – к положительному и отрицательному, к радости и печали, к удовольствию и страданию. Мы принимаем катание на «американских горках» таким, как оно есть, со всеми подъемами и спусками, а также с сопровождающими его чувствами страха и восторга. Если в процессе катания мы умеем расслабляться, то мы можем присутствовать в каждом настоящем моменте.

Одна из форм буддийской медитации учит людей сидеть и без вмешательства наблюдать все, что приходит в сознание. Сидя в тишине, большинство людей обнаруживает себя путешествующими по состояниям страха, радости, тоски, счастья, печали, гнева, усталости, восторга и боли, а также по сценам своего прошлого и настоящего. В этом просмотре постоянно меняющихся эмоций и воспоминаний наша задача – освободить для них место, принять истину нашей реальности, не вынося никаких суждений. Спустя некоторое время многие люди обнаруживают в себе проблески сострадания и чувства юмора по отношению к своим личным дилеммам. В конечном итоге эти чувства выходят за пределы личного опыта и распространяются на все человечество со всеми его пороками, стремлениями, страданиями, а также с его божественной природой.

Каким бы путем мы ни шли, принятие осуществляется через наш жизненный опыт, а также через нашу внутреннюю работу. Оно является важным следствием процесса исцеления, психотерапии или духовной практики. Оно требует от нас достаточного мужества, чтобы содрать всю шелуху отрицаний, сделать явными тайные воспоминания и выразить невыраженные эмоции.

Принятие начинается с нас самих. Пока мы не примем самих себя, мы не сможем принять других. В последние два десятилетия теме «принятия себя» уделялось большое внимание. Как мне прекратить подражать фотомоделям из журналов, спортсменам на игровом поле или магнатам, о которых рассказывается в новостях, и принять себя таким, как я есть? Как мне примириться с тем фактом, что я низкий или высокий, толстый или худой, более склонный к интуитивному восприятию или к рациональным объяснениям, интроверт или экстраверт? Как мне принять свои недостатки и достоинства? Как мне принять то, кто я есть? Нам вовсе не следует заставлять себя все это любить, но, как говорится в «Молитве о спокойствии», мы можем «принимать все обстоятельства, которые не в силах изменить», такие, например, как наш рост или наше прошлое. Честно признавая их, мы находим в себе мужество изменить то, что нам под силу, например свою склонность взрываться на людей или свое пристрастие к еде. Больше сострадая самим себе, мы постепенно начинаем принимать других такими как они есть.

Неправильное понимание прощения

Иногда мы путаем принятие с прощением. И хотя принятие может быть первым шагом к прощению, эти два понятия не являются взаимозаменяемыми. Согласно моему словарю (Webster’s Ninth New Collegiate), «простить» означает «отказаться от чувства обиды», «извинить» и «даровать избавление от наказания». Если я прощаю, то я перестаю чувствовать гнев и горечь: я прощаю человека, ничего не требуя у него взамен. Это легче сказать, чем сделать, хотя некоторые из нас чувствуют в себе побуждение прощать. Что такое прощение? Как нам сейчас его следует понимать? Почему его часто понимают неправильно, и что же на самом деле следует делать?

Как и некоторые переживания, связанные с духовной жизнью, прощение трудно рассматривать как некий линейный процесс. Подобно таким событиям, как переживание благодати, покорности или мистических состояний, прощение невыразимо. Для его описания невозможно найти соответствующие слова. Но мы пытаемся думать, писать и читать об этом очень важном и плодотворном процессе. Возможно, один из способов определения того, что такое прощение, – погрузиться в это состояние и постараться понять, чем оно является, а чем – нет. Однако я убеждена, что прежде, чем мы сможем пережить прощение на собственном опыте, следует расчистить весь подлесок неправильных представлений о нем.

Давайте начнем с неправильных представлений. Многие из нас живут в атмосфере, где прощение воспринимается как нечто такое, что делают хорошие и заботливые люди. Нас окружают впечатляющие божественные примеры: Иисус во время своих мучений на кресте вступился за своих мучителей: «Отче! прости им, ибо не ведают, что творят». В христианских церквах и в конце многих встреч произносится молитва Господу: «остави нам долги наши, яко же и мы оставляем должникам нашим». Йом-кипур, иудейский день искупления, это – день прощения, отпускания всего зла, которое другие люди причинили нам и которое мы причинили другим людям. Некоторые буддийские и индуистские медитации направлены на то, чтобы мы, признавая как свои действия, так и действия других людей, распространяли из себя вовне сострадание, постепенно охватывая им весь мир.

Мы можем считать прощение религиозным и человеческим идеалом, думая: «Если я хочу быть сострадательным, то я должен прощать. Если я хочу быть хорошим, то прощать проступки других – моя обязанность». Однако мы обнаруживаем, что не можем этого делать. Мы все так же продолжаем таить в себе злобу и боль. Возможно, мы ненавидим то, что некто сделал для нас. Находясь в религиозной или духовной среде, мы можем легко принять мнение, что если мы не можем простить, то мы плохие. С нами что-то не в порядке. Мы не такие святые, как люди, которые окружают нас. Если прощение подразумевает любовь и сострадание, то мы, стало быть, бесчувственны, жестоки и бессердечны.

Мы легко уступаем внешнему давлению, заставляющему нас прощать. Сколь многим из нас приходилось слышать такие высказывания, как «прости и забудь» или «человеку свойственно ошибаться, а Богу – прощать»? Нас могут подстрекать такие оправдания, как «они делали все, что могли», «они на самом деле не намеревались этого сделать» или «несмотря ни на что, он все же любил тебя». Психиатр Элис Миллер в своей книге «Banished Knowledge» («Изгнанные знания») перечисляет различные предписания психотерапевтов, которые давят на пациентов, чтобы те простили своих родителей. Эти «педагогические высказывания», как она их называет, включают в себя такие утверждения, как: «Ведь это было так давно, и пора уже об этом забыть, не правда ли?», «Попытайтесь найти в этом положительные стороны: ведь платили же родители за вашу учебу?», «Тебе не станет лучше, пока ты не перестанешь обвинять других» или «Ребенок – не жертва, но партнер в общении», или «Родители тоже люди, и они не всегда совершенны». И хотя эти замечания первоначально исходят от психотерапевтов, подобные заявления могут высказывать друзья, члены семьи или религиозные учителя.

Человек, которого в детстве оскорбляли, уже содержит в себе бездонный резервуар стыда и вины. Нам знакомо переживание, когда некто приходит и начинает позорить нас, ожидая быть прощенным. Мы придаем значение этим позорным замечаниям, ибо в детстве нам приходилось много раз их слышать дома, в школе и от друзей. Долгие годы мы находили, что проще винить себя, чем смотреть в глаза ужасающей правде о поведении других людей. Мы считаем, что лучше проклинать себя, чем признавать и выражать свои болезненные чувства.

Однако в действительности принуждение к прощению мучительно и оскорбительно. Оно демонстрирует неуважительное отношение к достоверности и уникальности индивидуального опыта человека, а также к его чувствам. Элис Миллер пишет: «Поскольку для меня психотерапия означает чувственное, эмоциональное и умственное раскрытие долго вытеснявшейся истины, я считаю, что моральное требование примирения с родителями неизбежно блокирует и парализует психотерапевтический процесс». Это утверждение напрямую относится к нашему предыдущему разговору о принятии и его необходимости в процессе исцеления. Как в психотерапии, так и в процессе исцеления основной акцент делается на раскрытии и принятии истины, которую мы долгое время подавляли в себе. Если справедливое требование примирения блокирует и парализует этот процесс, то оно препятствует нашей способности признавать реальность своей ситуации.

Принуждение к ускорению процесса исцеления посредством преждевременного прощения может подорвать или нарушить наше принятие. Оно кажется «более легким и более мягкий путем» – как говорится в программах «Двенадцать шагов». Поскольку принятие важно для роста и прогресса, то его подрыв может повлечь за собой то, что наше исцеление начнет скатываться к отрицанию, а отрицание зачастую приводит к тому, что мы снова начинаем браться за старое.

Однако даже при неправильном понимании прощения мы чувствуем в нем перспективу. Оно должно что-то нам давать, если на протяжении всей истории священные традиции считали его столь важным. Даг Хаммаршельд, бывший Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций и человек, прославившийся своим гуманизмом, писал: «Прощение – это ответ на мечту ребенка о чуде, благодаря которому все разбитое становится снова целым, а все грязное снова чистым». Это звучит заманчиво. Кто не желает, чтобы все пошатнувшееся было исправлено, а содеянное оставалось несодеянным и чтобы все пятна были стерты!

Чем не является прощение

Давайте в плане достижения возможной пользы от прощения посмотрим, чем оно не является. Прощение для нас – это не моральная или религиозная обязанность. Это не что-то такое, к чему нас могут принуждать другие: оно не обязательно для всех в любой ситуации.

Прощение – это не способ отрицания нашего опыта или маскировки наших чувств боли, страха, стыда, вины и печали. Оно касается не подавления и забвения, а, напротив, откровения и вспоминания. Это не избегание реальности, а, наоборот, ее принятие. Предать забвению свои чувства и воспоминания – это все равно, что попытаться покрыть старую, выцветшую стену слоем некачественной краски. Рано или поздно все изъяны все равно вылезут наружу.

Мы прощаем не во благо того человека, который принес нам зло, а также не из жалости к нему. Мы прощаем во благо самих себя. Общее заблуждение состоит в том, что мы прощаем других людей, поскольку испытываем к ним жалость или хотим, чтобы им было лучше. Мы считаем, что прощаем других людей за их проступки, чтобы помочь им или чтобы исцелить их. Если мы реабилитируем их, они увидят свои ошибки и начнут меняться в соответствии с нашими ожиданиями. Они излечатся от своей негуманности и в результате станут счастливее. А потом все будет просто замечательно.

Эти люди даже могут изменить свое отношение к нам: мы снова им начнем нравиться. Может быть, они даже снова будут любить и понимать нас. Напряжение будет ослаблено, и, как сказал Даг Хаммаршельд, «все разрушенное снова станет целым». Это и есть созависимая позиция по отношению к прощению: пытаться контролировать других или заботиться о других ценой самих себя. Ведь люди только сами могут помочь себе и исцелить себя!

Точно так же, как мы не можем прощать других людей ради них самих, мы не можем зависеть от других людей, чтобы они простили нас. Они могут нас простить, а могут и не простить, да и мы не всегда можем простить самих себя.

Прощение – это не намеренный жест, убеждение или разумное решение. Мы не можем однажды проснуться и сказать: «Так, сегодня я собираюсь простить своего отца, своего дядю или самого себя». Читая о пользе прощения, нельзя оправдывать обиду, нанесенную себе или другому человеку. Однако, даже несмотря на то, что мы не можем принуждать себя прощать, нам для своей же пользы следует быть открытыми возможности прощения.

Прощение – это не законченное необратимое действие. Это не что-то, происходящее одномоментно. Это – не линия, через которую мы переступаем: с одной стороны, мы еще не простили, а с другой – мы полностью простили раз и навсегда. Прощение – это не событие, это – процесс.

Как происходит прощение?

Мы прощаем, когда можем, для своего собственного блага и тогда, когда считаем нужным. Можно слышать, что о группах людей, избавляющихся от зависимостей, говорят: «Исцеление – это эгоистическая программа». Поначалу эта мысль может показаться противоположной большинству из того, что нам говорят наши семьи, культура и религия о любви к другим людям и о помощи им. Однако многие люди в процессе исцеления приходят к четкому пониманию, что им следует выполнять свою работу начиная с себя. В частности, люди, которые находились на пороге смерти, признают, что если в первую очередь они сами не помогут себе даже на самом элементарном уровне, они не смогут выжить. Не исцелив себя хотя бы в некоторой степени, мы не можем начать заботиться о других.

У каждого человека свои индивидуальные отношения с прощением. Мы более готовы прощать скорее повседневные обиды, последствия которых относительно поверхностны, чем глубокие раны, нанесенные нами самими или же другими людьми. Нам гораздо легче простить менее серьезные формы оскорбления, чем его крайние формы. К тому же есть много вариантов того, как происходит прощение. Прощение, когда оно происходит, облегчает наше бремя, и обычно здесь в первую очередь приходит принятие. Позвольте мне это объяснить.

Прощение противоположно чувству обиды. Чувство обиды означает «повторное чувствование», «эмоциональную восприимчивость», а также «выражение негодования или неприязни». Это происходит, когда мы пережевываем, прокручиваем застоявшийся в нас гнев и держимся за него. Программы «Двенадцать шагов» говорят нам, что презрение – это «смертельная опасность», которая держит нас «взаперти от света Духа». Большинство центров избавления от зависимостей занимается выявлением и отбрасыванием чувства обиды. В этом есть смысл. Наша неприязнь удерживает нас от целительной силы нашего «глубинного Я», от возможности spiritus contra spiritum. Чувство обиды – это существенная часть дамбы. Оставив свое чувство обиды, мы не только становимся способны жить более полной жизнью, но и в конечном итоге помогаем себе в воссоединении с нашим истинным «Я».

Каждый из нас в различной степени несет на себе бремя боли, страха, стыда, вины, печали, обиды и других эмоций, а также зашифрованных в нас воспоминаний и переживаний. Эти чувства являются соответствующими реакциями на ситуации, которые привнесли в нашу жизнь страдания, будь эти ситуации нашими поступками, поступками других или жизненными обстоятельствами. Девочка, которой постоянно говорили, что она тупица и уродина, несет в себе глубокие чувства стыда и гнева и не способна справиться с ними. У мальчика, в раннем детстве потерявшего своего любящего отца, возможно, осталось чувство скорби и утраты, которое он тогда не мог полностью выразить. Дети, претерпевшие физические и сексуальные оскорбления, несут в себе груз страха, стыда, гнева и замешательства, и, когда эти дети вырастают, такие эмоции, нередко ставшие для них отравляющими, влияют на их жизнь, порождая еще большие страдания.

Как мы уже сказали, нас могут контролировать и отравлять невыраженные эмоции, а также забытые воспоминания. Любящая мать регулярно чувствует приливы неуправляемого гнева, которые наполняют ее жизнь дома и на работе. Новичка на работе постоянно переполняет чувство тревоги и напряжения, поскольку из-за своей низкой самооценки он боится, что не сумеет должным образом выполнить работу. Молодая жена, которой когда-то пришлось пережить сексуальные оскорбления, обнаруживает, что в самые интимные моменты с мужем ее одолевают чувства стыда, страха и отвращения.

Исследуя себя, мы начинаем признавать, что мы ходим с ненужным грузом, который не только увековечивает наши былые чувства и переживания, но также хранит в себе влияние наших прежних обидчиков, которое прочно обосновалось в нашем настоящем. Сила прошлого удерживает нас от продвижения в своей жизни. Если мы в достаточной степени чувствуем дискомфорт, мы можем прийти к решению найти корень своих страданий. Когда мы посредством психотерапии или других форм самоисследования погружаемся в себя, мы обнаруживаем невыраженные эмоции и не получившие ранее признания воспоминания. И мы признаем, что для того, чтобы избавиться от их власти, нам нужно их выразить. Нам следует освободиться от старых демонов – узреть их при свете дня и изгнать.

В безопасной обстановке и при поддержке и любви других, мы выражаем свой гнев, разоблачаем свой стыд и вновь переживаем травмирующие воспоминания. Мы горюем о своих потерях и позволяем нашим сердцам чувствовать влияние наших ран. По мере того как мы погружаемся в резервуар наших невостребованных эмоций и переживаний, мы исчерпываем его. Когда мы постепенно отказываемся от своих отрицаний и сопротивлений, они теряют над нами власть и наше бремя становится не таким тяжким.

Сразу же за стеной нашей ярости пребывает огромная сила – та сила, которая помогает нам исцелить себя. Продолжая свое самоисследование, мы изучаем то, как мы стали жертвой, как мы делали своими жертвами других, а также самих себя. Мы обнаруживаем, как мы обвиняем себя и других. Встречаясь лицом к лицу с правдой, прорабатывая эмоции и признавая ответственность всех тех, кто к ним причастен, мы становимся более восприимчивы к правде о себе и о наших обстоятельствах. Наша необходимость в обвинении сменяется усиливающимся пониманием.

Мы не можем любить своих ближних, пока не начнем любить себя. Многие из нас не могут простить других, пока не простят себя и не высвободят великое множество эмоций, которые способствовали саморазрушительным установкам и поступкам. Простить себя нелегко. Возможно, мы не чувствуем, что заслуживаем прощения, или из-за наших прошлых проступков эта задача кажется нам слишком сложной. Чтобы понять, что мы можем простить себя или других, не прощая того, что было содеяно, следует сделать важный шаг – отделить поведение человека, включая собственное поведение, от его истинной природы. Продолжая шаг за шагом свой процесс исцеления, психотерапии или духовной практики, мы автоматически ощущаем приливы прощения по отношению к себе. Мы поэтапно оставляем свой гнев, свою боль, а также свои ограничения. Мы прощаем себя за то, что считали, что оскорбление было нанесено нам по нашей же вине. Кроме того, мы прощаем себя за то, что принесли страдания другим.

Признавая, что мы причинили страдания другим людям, мы учимся возмещать нанесенный им ущерб. Мы принимаем ответственность за свои действия и просим тех, кому причинили боль, простить нас. Мы делаем это настолько, насколько можем, не питая никаких ожиданий и не предвкушая, что люди, которым мы причинили зло, сразу же даруют нам помилование, обнимут нас и все забудут. Мы возмещаем ущерб для своего же блага, чтобы облегчить себя от теплящихся в нас чувств страха, боли, гнева и вины, которые возникли в результате событий, имевших место много лет назад. Мы открываем путь к возможному общению с теми, кого мы, быть может, обидели, и наше бремя становится менее тяжким.

Постепенно наш груз становится легче, и мы все больше и больше чувствуем облегчение от эмоций и переживаний, которые прежде служили нам тюрьмой. Вместе с этим чувством облегчения приходит устойчивое чувство личной свободы, надежды и спокойствия. Кроме того, во время нашей работы мы разрушаем дамбу между нами и нашим «глубинным Я». По мере того как мы встречаемся с препятствиями и постепенно устраняем их, наш внутренний источник любви и вдохновения начинает пробиваться в нашу жизнь. В нас начинает бить источник сострадания. Наше логическое и эмоциональное понимание того, кто мы такие, углубляется до уровня настоящего понимания, которое находится за пределами логики.

Благодаря этому явному пониманию мы можем начать в глубине своей души постигать то, почему все так произошло. Периодически мы можем переживать жалость по поводу обстоятельств, заставивших людей, которых мы, возможно, любили, оскорбить нас или позволивших, чтобы мы сами или другие люди стали жертвами. Это не означает, что мы непременно прощаем такое поведение. В такие моменты мы некоторым образом становимся способны отделять действия человека от его истинной сущности и чувствовать к нему сострадание.

Прощение – это деяние Бога. Оно может возникнуть как результат упорной работы по исцелению себя, но также может быть даровано как благодать. Мой сын Тэн дал мне определение удачи: удача приходит тогда, когда готовность встречается с возможностью. Можно сказать то же самое о прощении: прощение приходит тогда, когда готовность встречается с благодатью. Прощение возникает спонтанно из «глубинного Я», когда мы порой его почти не ждем. По мере того как раскрываются наши сердца, мы можем начать чувствовать волны прощения к другим людям. Подобно ряби на поверхности воды, истинное прощение начинается с нас самих и естественным образом распространяется вовне. Поскольку оно исходит из того места, которое находится за пределами эго, оно не может быть совершено посредством ресурсов логики и намерения, характерных для «ограниченного я». Мы не можем его форсировать как некую установку, ориентированную на цель. Принуждать себя к прощению – это все равно, что насильственно пытаться капитулировать. Каждый человек имеет свою привязку ко времени, установленную своей глубинной мудростью.

А как насчет тех людей, чьи раны, нанесенные другими, столь глубоки, что прощение, казалось бы, невозможно? При таких обстоятельствах нам следует принять тот факт, что простить мы не в состоянии, и это будет правильно. Если мы будем позволять другим подстрекать себя к чему-то, что для нас противоестественно, мы лишь нанесем себе еще более глубокие раны. Даже несмотря на то, что мы не всегда способны простить другого человека, наше исцеление зависит от того, насколько мы обнаружим то место, из которого будем в состоянии простить себя.

Должны ли мы по-настоящему противостоять тем людям, которые принесли нам зло? Здесь мы снова встаем перед индивидуальным выбором, который непременно отражает сострадание к себе и уважение к своей привязке ко времени и к своим нуждам. Для нашего же блага решение противостоять обидчику должно исходить из места силы, что возможно после того, как мы в достаточной степени исцелимся. Некоторые люди, честно встретившись лицом к лицу с теми, кто причинил им боль, и выразив свои неподдельные чувства гнева, боли, печали, вины и стыда, обнаруживают в себе огромную личную силу и свободу. Что бы там ни происходило, они возвращают возложенный на них груз эмоций и действий их источнику. Они могут также способствовать возможности большего общения с обидчиками, в процессе которого обидчики начинают отвечать за свое поведение.

Независимо от того, насколько наши обидчики готовы или способны ответить за свои действия, когда рушатся эмоциональные и психологические барьеры, происходит чудесное исцеление. Устранение наших собственных блоков, по меньшей мере, способствует возникновению любви и прощения по отношению к другим.

Многие люди, пережившие чрезвычайно сильное оскорбление, например физическое насилие или сексуальное домогательство, чувствуют, что обязаны противостоять своим обидчикам или доложить о них властям, особенно если они продолжают досаждать другим. Их следует остановить, чтобы они не посмели сделать другим то же самое, что сделали нам.

Прямое противостояние – это не лучший вариант, если оно толкает обидчика на дальнейшие оскорбления или заставляет нас самих развивать склонность к оскорблениям с ущербом для собственного благополучия. Возможно, мы становимся добрее к себе, проходя курс психотерапии или занимаясь духовной практикой, где мы можем свободно выражать свою боль и ярость, не привнося их в уже нездоровую ситуацию. Как мне кажется, порой должно существовать разграничение между собственной честностью, помогающей пролить свет на все тайны, равно как и разрушить старые шаблоны, и оскорбительным действием, побуждаемым гневом, которое способствует лишь продолжению страданий. Выражая свое чувство обиды, чтобы избежать принятия ответственности за него, мы рискуем остаться на нем зацикленными.

Существует много способов внутренней проработки старых эмоций и переживаний: написать письма, которые никогда не будут посланы, представить, что перед тобой сидят твои обидчики, и посмотреть им в лицо, проиграть реальное событие посредством психодрамы или пережить его на сеансах психотерапии, гештальттерапии, холотропной терапии и других форм выразительного самоисследования. Здесь важным фактор – это высвобождение чувств, встреча с воспоминаниями и переживание правды. Таким образом, если нам никогда не удастся поговорить с нашими обидчиками, но мы раскроем в себе возможность простить их, то сможем простить даже тех, кто уже умер.

Мне приходилось слышать, как некоторые задавали вопрос: «Смогу ли я простить прежде, чем умру? Смогу ли я закончить свою жизнь, очистившись от всего?» Может быть, так, а может быть, и нет. Большинство из нас не имеет представления о том, когда мы умрем. Это может случиться завтра, а может – и через много лет. Что мы делаем сейчас – так это стараемся, насколько можем, идти шаг за шагом, продолжая работу по своему исцелению при поддержке и любви других и оставаясь открытыми моментам благодати.

Прощение связано с принятием, а принятие требует капитуляции. Следовательно, прощение становится возможным через практику покорности. Как капитуляция является постепенным и долгосрочным процессом, так и прощение требует времени. Оно не происходит сразу же. Оно то накатывает волнами, то отступает. Если мы практикуем покорность и принятие как важные моменты духовного пути исцеления, мы начинаем облегчать свой груз и прорываться через дамбу. Сострадание и прощение становятся нам более доступны. Через принятие и отпускание мы находим свободу – свободу от прошлого, от своих обид и от собственной деградации, от своих отрицаний и от тех вещей, которые от себя скрывали. Постепенно мы начинаем вновь обнаруживать в себе и вокруг себя божественные измерения – божественное переживание бытия человеком.

Джозеф Кэмпбелл в своем удивительном описании путешествия героя рассматривает героя или героиню, покинувших свой дом, свою привычную реальность и отправившихся в путешествие по таинственным и неизведанным территориям. После того как они встретили на своем пути множество испытаний и вынесли много уроков, для них настает время переступить порог возвращения. Важной и необходимой стадией такого приключения является возвращение с земли посвящения к повседневной жизни или, как это описывает Кэмпбелл, появление «из той, другой зоны». Пройдя нередко трудный период возвращения к обычной жизни, героиня или герой обнаруживают, что «эти два царства в действительности оказываются одним. Мир богов – это забытое измерение мира, который мы знаем».

Избавляясь от зависимостей или работая над привязанностями, все мы совершаем путешествие по землям посвящения. Мы проделали путь к глубинам и воспарили к высотам. Мы капитулировали в трудных битвах, преодолевали значительные препятствия и вкушали сладость победы. После того как во время нашего путешествия нам удалось взглянуть на свое «глубинное Я», мы, возможно, начали осознавать, что мир богов существует прямо здесь и сейчас. Будучи узниками своей ложной личности, мы просто не замечали его.

Возвращаясь к привычной обстановке, мы чувствуем себя наделенными мудростью, которую приобрели в процессе путешествия. Оглядываясь вокруг, мы внезапно обнаруживаем себя в этом мире и зачастую впервые учимся жить земной жизнью. Когда мы ступаем на землю, наше новое видение заставляет нас жить более осознанно. Наш духовный путь исцеления мягко побуждает нас жить сегодняшним днем, настоящим моментом. Лишенные наших избитых и устаревших способов бегства и отрицания, мы, подобно цветку, распускаемся в многогранной окружающей среде, наполненной радостью и страданиями, чудесами и болью.

Наш мир – не самое простое место для пребывания. Не оказывается ли в этом смысле «божественное переживание бытия человеком» неким противоречием? Прежде всего, реальность заключается в том, что мы живем в обществе людей, у которых отсутствует целостность, в мире, где, как писал Джозеф Кэмпбелл, «люди, являющиеся частицами, воображают себя целым». Мы живем в непредсказуемый период глобального кризиса, в культуре, которая отрицает многие моменты, включая духовность, и продолжает эксплуатировать, исключать и контролировать людей.

С другой стороны, существуют миллионы людей, претерпевающих драматическое преображение через посредство своего жизненного опыта, при помощи многих средств самоисследования и при любящей поддержке других людей. Становясь достаточно мужественными, чтобы лицом к лицу встретить врага внутри себя, они пробиваются к внутренней гармонии, любви и спокойствию. В конечном итоге, они привносят эти качества в свою жизнь, в общение с другими и в заботу об окружающей среде.

Только что вернувшись с земли посвящения, мы приходим в общество, где структура семьи претерпевает распад или где обнажается ее разрушительная природа. Сообщая домочадцам и друзьям о своих новых открытиях, мы можем столкнуться с трудностями. Возможно, мы почувствуем, что не способны продолжать с ними старые отношения. В процессе исцеления мы признаем всю пагубность уз, связывающих нас с людьми, которые поддерживали наши привязанности и зависимости, разделяли их с нами и по сей день остаются подвержены тому, что мы с ними больше не разделяем. Некоторые люди видят в наших новых интересах и стремлениях угрозу для себя. И мы понимаем, что нам следует либо отстраниться от этих отношений, либо перестроить их.

Однако мы можем также выковать более глубокие узы и получить добровольную поддержку от отдельных членов семьи. Некоторые из членов семьи, возможно, найдут в нашей борьбе и в наших победах вдохновение для себя. Бывает, что кто-то из них превзошел нас и теперь сердечно предлагает нам свою поддержку, руководство и мудрость, полученную из собственного опыта. Если мы не находим подтверждения в родной семье, мы создаем «семью по выбору», которая включает в себя людей, проявляющих заботу и сочувствие, и свободных от скрытых намерений. Мы находим новых знакомых, которые становятся нам настоящими друзьями: это люди, общающиеся с нами потому, что они искренне симпатизируют нам, любят нас и одинаково с нами смотрят на жизнь.

На личностном уровне жить в мире означает стать воплощенным в нем. Многие из нас потратили много лет, плавая в облаках разобщения или зависимого поведения, которое отдалило нас от наших физических личностей. Кроме того, мы, возможно, неуютно чувствовали себя в своих телах, стыдились их, даже ненавидели их за рост, вес, ограничения или несовершенство. Теперь, после многих лет отрыва от своей телесности, мы воплощаемся. Мы вверяем себя нашей жизни с ее постоянными волнами и колебаниями. Мы все больше и больше учимся открыто смотреть в лицо миру, полному противоположностей, таких, как страдание и радость, боль и удовольствие, взлеты и падения. Даже теперь мы периодически узнаем в себе выплескивающееся наружу знакомое чувство беспокойства. Жить здесь и сейчас не всегда легко.

Как бы то ни было, твердо ступая по земле, мы возвращаем себе свое бытие человеком. Когда мы честно смотрим в лицо своим ранам, своим поступкам и реальности своего прошлого, мы постепенно пробуждаемся к правде нашей жизни. В то же время мы выходим из состояния отрицания своей духовности. Продолжая самоисследование, мы проламываем дамбу, отделявшую нас от «глубинного Я», и начинаем отождествлять себя со своей истинной природой. Кабир сказал: «Если ты не увидел своей сущности, если ты не пронзил наросты на своем сердце и не смыл грязь со своего ума, то для чего же ты родился человеком?» В процессе снятия завес между нами и нашим «глубинным Я» мы очищаем и исцеляем себя.

Энергия, которую мы прежде направляли на свои зависимости и привязанности, теперь, исходя из самых глубин нашей сущности, делает нас сильнее. Мы учимся любить, а не обладать, признавать и уважать неприкосновенность других, а не пренебрегать ими. Мы дорастаем до того, что начинаем ценить наши тела как божественные инструменты, заслуживающие того, чтобы о них заботились и должным образом настраивали. Становясь более добросердечными, открытыми, жизнеспособными и спокойными, мы начинаем утолять свою сильную внутреннюю жажду целостности.

В то же время мы с большей готовностью воспринимаем чудеса нашей жизни, ее силу и взаимосвязанность. наши горизонты расширяются, и наше восприятие становится чище. В своей благодарственной поэме «Я благодарю тебя, Боже», американский поэт Э. Э. Каммингс[10] пишет: «Ныне уши моих ушей просыпаются, и глаза моих глаз раскрыты». На духовном пути часто встречается такое место, где многие из нас, потратившие годы на попытки избежать страданий, останавливаются. Мы оглядываемся вокруг и начинаем осознавать красоту мира и наше участие в нем. Божественное проявляется повсюду. Нас может посетить прозрение о правильности того, чему учил Христос, о том, что Царство Божие находится на земле. Или же мы можем понять истину шаманских культур, которая, будучи живой и священной, пронизывает каждую часть творения.

Мы начинаем понимать, что необычное проникает в обычное и что материальный мир пропитан духовным. Теперь приключения нашей жизни радуют нас и приносят свои плоды, и каждая их сторона имеет для нас значение. Мы начинаем понимать, что определенные переживания могут быть у нас только здесь. Признавая, что нужно твердо ступать по земле, мы искренне участвуем в божественном переживании бытия человеком. Как пишет Энджелес Эрриен, мы «идем по мистическому пути практической поступью». Это – путешествие домой.

Повседневная духовность

Ранее в этой книге мы обсуждали западню предположения того, что духовность отделена от обычной жизни и что она имеет дело с недосягаемым внешним Богом, находящимся за пределами мира сего. В процессе исцеления многие из нас узнают это имманентное божественное, эту Высшую Силу, которая находится как внутри нас, так и вокруг нас. У нас есть новый контракт на жизнь, а также силы, чтобы прожить эту жизнь. Каждый день, каждый момент предоставляет нам новый старт. «Я тот, кто умер, и вот, сегодня снова я живой, и это – день рождения солнца», – с упоением пишет Э. Э. Каммингс. Но что можно сказать о практической механике наших действий, которая бы отражала как пройденные нами уроки, так и те, что мы продолжаем получать?

Наиболее вдохновенные учителя, следующие достоверным традициям, обычно выглядят совсем обычными людьми. Они ведут простую жизнь и изо дня в день учат своих учеников, пишут книги, готовят пищу, работают в саду, кормят животных, совершают прогулки, работают с другими. Своим примером они учат любви, смирению, силе, спокойствию и мудрости. В духовной литературе есть множество описаний мастеров Дзен, старцев, раввинов, святых и йогинов, которые, казалось бы, живут простой жизнью и через свои действия, спокойно и с чувством юмора ведут ищущих к их внутренней правде.

Вот, например, история о преданном последователе иудаизма, который намеревается встретиться с великим раввином. По дороге он встречает своего старого знакомого и говорит ему, куда он идет.

– Чему ты собираешься учиться у этого учителя? – спрашивает его друг.

– Я не собираюсь изучать Талмуд [святые писания], – отвечает ученик. – Я собираюсь посмотреть, как он зашнуровывает свои ботинки.

Историй, подобной этой, существует много. Каждое действие и каждая поза, независимо от их величия, наполнены смыслом. Махатма Ганди однажды сказал: «Моя жизнь – это моя миссия». То как мы живем, говорит о нашей миссии в этом мире. Забота и внимание, с которыми мы относимся к своим повседневным делам, будь то воспитание детей, приготовление пищи, общение с продавцами в бакалейной лавке или вождение машины, демонстрируют наше душевное состояние. Внешнее часто отражает внутреннее. Своим отношением к себе и к своему окружению мы снижаем в себе уровень смятения, страха и разобщенности. Общаясь с другими, мы раскрываем в себе резервуар любви, уважения и сострадания. Когда я проходила лечение от алкоголизма, мой консультант сказал мне, что он всегда может оценивать свое душевное состояние по тому, какой порядок у него в машине. Если на сидениях разбросаны бумаги и старые обертки от жвачки, если багажник машины захламлен, он знает, что ему следует обратить внимание на то, чтобы успокоить свой ум.

Наш духовный путь самораскрытия включает в себя глубокие прозрения и переживания, изменяющие жизнь. Однако ни одно внутреннее приключение, независимо от того, насколько оно грандиозно и чудесно, не имеет ценности, если мы не можем его воплотить в свою жизнь. Суфийская история предостерегает: «Поклоняйся Аллаху, но привязывай своего верблюда к столбу». Выполняй свою духовную практику, но не забывай о повседневных нуждах и обязанностях.

Жизнь в нашем новом мире также требует того, чтобы мы стали поистине живыми. По причине своих зависимостей и привязанностей многие из нас были оторваны от мира, были онемевшими или спящими. Мы брели по жизни на автопилоте. Ступая на путь честной жизни, проявляя покорность и принимая все как есть, мы начинаем пробуждаться от глубокого сна. Мы признаем, что, хотя мы думали, что довольны собой, мы на самом деле существовали в ограниченном спектре переживаний. Теперь же мы больше не довольствуемся жизнью в серой зоне и также не позволяем, чтобы барометр нашего душевного состояния зашкаливал на чрезмерных высотах и глубинах. Когда мы утверждаем, что наш центр тяжести – это «открытые очи наших очей», мы начинаем с большим энтузиазмом и с большей полнотой участвовать в своем человеческом приключении.

Одна женщина выразила это такими словами: «Я провела большую часть своих пятидесяти пяти лет, нося шоры, ограничивающие мое видение. Теперь Бог дал мне еще один шанс и моя жизнь, со всеми ее пороками, стала чудом. Я решила следовать этой жизни и проживать каждый свой день настолько полноценно, насколько могу. Я провела достаточно времени во мраке». Теперь мы знаем, что неистовый поиск чего-то внешнего не ведет к самоосуществлению или удовлетворенности. Все прочнее укореняясь в основе нашего бытия, мы участвуем во внешней жизни изнутри себя.

Пробуждение к целостности

Восточные религиозные и духовные традиции описывают просветление как конечную цель духовного развития. Стать просветленным означает стать полностью пробужденным, осознающим, или сознательным. Просветление приходит через устранение слой за слоем повязок на глазах и через открытие себя ясности духовного света, интуиции и видения. Просветленные существа ясно воспринимают мир как он есть, без искажающего влияния иллюзий, неведения, гнева и привязанностей. Они полностью открыты и полностью осознают истину реальности. Будучи совершенно сознательными, они живут без привязанностей, ненависти и обиды. И хотя у них есть мысли, эмоции и физическое тело, они не цепляются ни за что из этого, не имея никаких привязанностей, ни капли обиды, никаких отрицаний. Только представьте себе такое!

Большинство из нас, вероятно, не достигнут этой конечной цели – просветления. Однако, обращаясь к своим зависимостям и работая с привязанностями, мы становимся свободнее, и наша повседневная рутина становится более светлой. Когда мы сдираем с себя шелуху отрицаний, встречаемся лицом к лицу со своими зависимостями и отказываемся от привязанностей, мы начинаем более честно смотреть на свою жизнь. Постигая истину страдания, равно как и радости, мы пробуждаемся. Осознавая и принимая весь спектр человеческого бытия, мы открываем двери состраданию. Узнавая страдания этого мира, болезни, войны, смерть и лишения, наши сердца не остаются равнодушными. Все мы плывем в одной спасательной шлюпке, и кроме милости Божьей нам не на что уповать.

Чогьям Трунгпа сказал: «Боюсь, любовь в действительности – не только переживание красоты и романтического восторга. Любовь в той же мере связана с уродством, болью и агрессией, как и с красотой этого мира… Любовь или сострадание как открытый путь связана с тем, что «есть на самом деле»». Принимая то, что есть, мы раскрываем присущую нам любовь, глубокое чувство общности и взаимосвязи с самими собой, другими и тем, что нас окружает.

Кроме того, мы чувствуем себя свободнее. Наша новая свобода не означает, что мы, насладившись другими сферами, отстраняемся от мира и усаживаемся на вершине горы. Напротив, приобретая большую гибкость, большее чувство спокойствия, сострадания и смирения, мы остаемся в центре красочной, динамичной и постоянно меняющейся драмы жизни. Нам, приближающимся к свету нашей жизни, равно как и качествам своей духовной зрелости, становится легче проходить сквозь бури и видеть радугу. Честно относясь к своим зависимостям и привязанностям, мы, как говорится в программах «Двенадцать шагов», становимся «счастливыми, радостными и свободными».

По мере того как мы становимся свободнее и лучше воспринимаем все как есть, мы пробуждаемся к своей целостности. Слово «целостный» означает здоровый, свободный от ран и повреждений, исцеленный. Целостность также можно определить как единство или полноту всех составных частей. Это именно то, чего мы жаждем, – и это можно обрести в нашем обыденном мире. Когда мы переживаем духовное пробуждение, которое обещает двенадцатый шаг, мы воссоединяемся с божественным и восстанавливаем то, что является сутью внутренней целостности. Целостная жизнь – это жизнь при наличии здоровья и равновесия. В процессе исцеления от ран мы начинаем гармонизировать свои физические, эмоциональные, умственные и духовные составляющие. Во время работы над одиннадцатым шагом или в ходе духовной практики, а также через свои действия в этом мире нам становится легче объединять «ограниченное я» и «глубинное Я». Имманентное божественное встречается с трансцендентным божественным, и мы начинаем осознавать чудо нашей жизни.

Д. Г. Лоренс наполнил свою поэзию, особенно поздние произведения, образами смерти, возрождения и духовности. Его стихотворение «Pax», или «Мир», – одно из моих самых любимых. Я вспоминаю его, когда вижу по всему дому своих кошек, безмятежно спящих, свернувшись клубочком. Первые строки этого стихотворения передают атмосферу спокойствия и единства, которую мы привносим, вернувшись домой.

Мы отдыхаем в нашей божественной обители, зевая возле камина. Мы едины с Богом, который окружает нас своей заботой и руководит нами в простых повседневных задачах.

А как насчет ловушек?

Выполняя свои повседневные дела, мы наслаждаемся периодами, когда чувствуем себя удовлетворенными и связанными с чем-то большим. Но иногда на нашем пути все же встречаются шероховатости, ловушки и препятствия. Сны о периоде алкоголизма или наркомании напоминают нам, что наша склонность к зависимости все еще где-то существует. Что нам делать с этим слишком знакомым беспокойством, которое иногда в нас бурлит, или с периодами, когда наш ум чрезмерно много работает? Как нам быть, если мы, сделав в своем путешествии первые два шага вперед, вдруг делаем шаг назад? Как нам избежать этих ловушек или отодвинуть их в прошлое? Вот несколько советов, которые давали мне друзья, наставники и коллеги на протяжении моего пути.

Нам нужно поддерживать сознательный контакт со своей Высшей Силой посредством регулярной духовной практики, которая включает в себя элементы покорности, принятия и любви, каждый день отводить время для молитвы, медитации, прогулок, встреч с группами, практикующими «Двенадцать шагов», заниматься творческой работой и делать все, что помогает поддерживать контакт с «глубинным Я». Нужно быть уверенными, что мы вкладываем в свой путь душу, что мы практикуем сострадание и доброту, которые открываем в себе. Капитулируйте каждый день. Вверяйтесь – как говорится в «Двенадцати шагах». Позвольте «глубинному Я» или Высшей Силе проявляться во всех ваших действиях. Некоторые духовные учителя говорят, что духовная практика – это не движение к чему-то и не накопление чего бы то ни было, а позволение всему идти своим чередом. Переживайте каждый момент как можно полнее и продвигайтесь вперед. Примите, что «и это пройдет», что периоды радости, равно как и страданий, преходящи. Плывите по волнам перемен.

Относитесь к беспокойству как к сигналу о том, что нам нужно выполнять некоторую работу, соответствующую одиннадцатому шагу, чтобы сознательно соприкасаться с Высшей Силой. Когда мы чувствуем себя разобщенными с источником нашего «глубинного Я», наша жажда целостности активизируется. В качестве части своей практики научитесь узнавать свои стремления, когда они появляются. Когда мы чувствуем этот глубокий голод, нашему духу нужно дать пищу. Он сигнализирует нам, что мы должны отвлечься от своих жизненных дел и заново соединиться с «глубинным Я». Замените неправильные и потенциально ведущие к зависимости попытки утолить жажду на здоровые и полезные старания. Даже если мы не можем напрямую чувствовать свою Высшую Силу, мы можем всегда напоминать себе об ее присутствии.

Развивайте здоровые отношения с другими людьми. Один из уровней нашей пожизненной жажды – это стремление общаться с другими людьми, любить и быть любимыми. Многие из нас уже чувствовали себя существующими как бы отдельно от остального человечества. Мы считали себя другими, отчужденными. Наше одиночество и стремление к общности привели к нездоровым, а подчас и зависимым отношениям. Теперь мы работаем над изменениями. Когда мы замечаем свое желание быть принятыми, мы добиваемся этого. Мы преодолеваем свой страх быть отвергнутыми и входим в честное и полезное взаимодействие с теми, кому можем доверять. Это происходит не сразу. Доверие к другим людям растет вместе с развитием нашей веры в нас самих. По мере продолжения процесса исцеления отношения становятся лучше.

Прислушивайтесь к тому, что хотят сказать другие. Среди практикующих «двенадцать шагов» бытует выражение: «Вынь вату из своих ушей и заткни ею свой рот». Перестаньте сосредоточиваться только на себе и станьте внимательными к окружающим вас людям. Сопротивляйтесь порыву давать советы и высказывать суждения: напротив, проявляйте сочувствие и доброту.

Работайте с духовным наставником, учителем или поручителем, с кем-то, кто прошел большой путь своего собственного исцеления и понимает, что у каждого из нас есть свои ответы. Ранее мы обсуждали некоторые указания относительно того, как искать себе психотерапевта. Они также могут помочь нам в выборе наставника или поручителя – это чувство личного резонанса с таким человеком и свидетельства его широкого понимания, которое включает в себя духовность, знание того, что мы – сами себе целители, а также уважение своих границ и границ других людей. На различных стадиях нашего развития и по мере изменения наших нужд роль этих сопровождающих нас людей может меняться.

Подкрепляйте свою духовную практику психотерапией и другими формами самоисследования. Это поможет более основательно устранить дамбу между вами и вашим «глубинным Я». Мы не можем иметь полное переживание духовности в своей жизни, не обращаясь к личным проблемам. (Эта тема более подробно рассматривается в главе 8.)

Учитесь отличать изоляцию от уединения. Многие из нас, даже находясь в окружении членов семьи, друзей, школьных товарищей и членов группы, все равно чувствуют себя в изоляции. Мы чувствуем себя хуже других, отличными от других, и нам кажется, что мы смотрим на все, находясь в стороне. Люди, которых оскорбляли и предавали, нередко реагировали на это изоляцией себя от всего остального мира и созданием защитной оболочки. Но когда мы изолируем себя, мы остаемся наедине со своей умственной болтовней. Если мы чувствуем стыд, гнев или страх, наш ум часто обманывает нас. Мы убеждаем себя в своей неполноценности, оправдываем вредные действия или осуждаем и критикуем других. Мы рассказываем себе истории, которые могут быть правдивыми, а могут и не быть.

Выход из изоляции – важный момент нашего исцеления. Когда мы излечиваем свои раны и обнаруживаем в себе силу, мы все больше и больше развиваем доверие к себе и к другим. Мы рискуем идти на взаимодействие с другими людьми, и наши отношения становятся более приемлемыми. Когда наша жизнь становится невыносимой, мы снова чувствуем соблазн уйти в изоляцию. Делая это, мы снова погружаемся в недоверие, досаду и иллюзии собственного ума.

Уединение отлично от изоляции. В то время как изоляция активизирует ум, уединение раскрывает сердце. Это – качество нахождения наедине с собой, отдельно от остального мира, и наслаждение компанией самого себя. Уединение – добровольное действие, в то время как изоляция – это реакция. Уединение необходимо во время нашей духовной практики и во время других периодов восстановления, самоанализа и воссоединения. Это – правильный уход в себя. В уединении мы молимся, медитируем, гуляем в лесу и видим сны.

Продолжайте работать со своим умом, а также с интуицией. Учитесь отслеживать изощрения ума и признавать их таковыми, как они есть. Доверяйте своему внутреннему голосу и отличайте его от так называемого комитета, то есть от умственной болтовни, которая лишь запутывает нас. Больше прислушивайтесь не к мыслям и логике, а к интуиции. Она есть у нас всех, независимо от того, знаем мы об этом или нет. Обращайте внимание на то, что вам подсказывает сердце, а не голова. Истинная интуиция – это голос глубинной мудрости, а не эго.

Постоянно занимайтесь земными делами, которые помогают развивать чувство связи с землей и способствуют привнесению наших духовных прозрений в повседневную жизнь. Работа в саду, настоящее прикосновение к земле, поддерживает нашу укорененность в «здесь и сейчас» и воспитывает в нас почтение к природе. Такие действия, как бег, танцы или физический труд, а также простые задачи, например приготовление пищи и выполнение случайной работы по дому, заставляют нас держать свое тело в форме и твердо стоять на земле.

Замечайте, когда вы выходите из равновесия, и исправляйте это. Равным образом уделяйте внимание своим физическим, душевным, умственным и духовным нуждам. Некоторые из нас являются более рациональными, чем эмоциональными, более телесными, чем духовными, более ориентированными на духовную жизнь, чем на интеллектуальное развитие, и наоборот. Одна сторона нас может требовать внимания сегодня, а другая – завтра. Учитесь ценить и уважать все стороны своей натуры и каждый день уделяйте внимание тем, что выглядят слабыми. Если вам нужен отдых, вздремните пару часов или совершите прогулку. Если вас что-то беспокоит или вы начинаете осознавать в своей жизни какую-либо проблему, вам следует найти человека, который может помочь вам обнаружить причину дискомфорта. Если вы скучаете, делайте что-либо: вы можете почитать что-нибудь стимулирующее, позаниматься изучением языка или углубиться в творческий проект.

Распознавайте, когда вам нужна помощь, и будьте достаточно скромны, чтобы попросить о помощи и принять ее. Возможно, мы в течение многих лет полагались на себя. Когда другие люди своими поступками подрывали наше доверие, мы, по крайней мере, знали, что можем доверять себе. Если все остальное не помогало, мы могли справиться самостоятельно. Поначалу это могло быть существенно важной стратегией выживания. Однако, как и в случае многих других творческих решений, стоящие за этим страх и недоверие в конце концов начинают препятствовать нашему развитию. Нам трудно просить о помощи даже тогда, когда знаем, что другие готовы нам помочь. Прибавьте к этому некую маску гордыни, которая может скрыть наш стыд и нашу низкую самооценку. Мы не собираемся подпускать к себе никого, поскольку сами знаем ответы. Что могут добавить нам другие люди?

К сожалению, эта позиция лишает нас понимания, мудрости и заботы, которую могут предложить нам другие. Она способствует изоляции. В изменении этой позиции важным фактором является создание «семьи по выбору», общины добрых и заботливых людей, которые идут вместе с нами одним путем. Это те люди, которым мы можем позвонить по телефону, когда нам плохо, когда мы нуждаемся в том, чтобы нас выслушали и сказали доброе слово. Это те друзья и члены семьи, которые позволяют нам быть теми, кто мы есть, отвечают нам своей честностью и любят нас. Когда мы обращаемся за помощью к какому-либо человеку и получаем от него нужный нам отклик, мы впускаем его в свой мир. Мы открываем двери в нашу изоляцию со смиренностью и доверием.

Примите то, что все мы люди и что человеку свойственно иметь привязанности. Мы можем стать дисциплинированными и ответственными, не становясь самокритичными. Мы должны быть благородными по отношению к себе и шаг за шагом делать все, что в наших силах. Согласно «Двенадцати шагам», мы находим удовлетворение не когда принуждаем себя к совершенствованию, но когда видим в себе прогресс. Относитесь сострадательно к своей дилемме и к своему пути. Прощайте себя, когда это нужно.

Регулярно практикуйте служение. Это краеугольный камень многих духовных традиций, включая «Двенадцать шагов». Помогайте другим, не привязываясь к результату. Работайте над двенадцатым шагом, который так важен в программах «Двенадцать шагов». Знайте, что, когда мы что-то делаем для другого человека, мы также делаем это для себя и для Бога. Воплощайте в сострадательных действиях все то, чему вы научились на своем пути. Мы не должны спасать мир или делать что-то великое. Возможно, это служение будет заключаться для нас в нашем бескорыстном внимании к нуждам своих домочадцев, членов группы и коллег по работе.

Развивайте в себе чувство юмора и учитесь играть. Будьте легче. Не воспринимайте все слишком серьезно. Станьте способны шутить над собой, над своей драмой, над танцем, который все мы вместе танцуем. Энджелес Эрриен говорит, что там, где нет чувства юмора, есть привязанности. Мы можем относиться к своему пути серьезно, не привязываясь к нему.

Найдите свою роль и играйте ее как можно лучше. Давайте поймем, в чем наше блаженство, и найдем свою нишу. Давайте определим, что нас вдохновляет и порождает в нас творческую энергию. Это вовсе не означает, что мы должны кому-то подражать. Хотя другие люди могут служить в качестве ролевых моделей или демонстрировать качества, которые нам бы хотелось воспроизвести в себе, в конечном счете они не могут сказать нам, для чего мы больше годимся. Это знание приходит от погружения в себя и выяснения того, где мы чувствуем себя наиболее жизнеспособными, а также от нахождения в себе мужества и уверенности, чтобы действовать. Чтобы человеческая драма была динамичной и имела смысл, требуется великое множество персонажей. Мне ясно, что я не стану Мартином Лютером Кингом-младшим или матерью Терезой. Но я могу черпать вдохновение из их примеров и всматриваться в себя, чтобы найти свою уникальную цель.

Продолжайте пробуждаться к «здесь и сейчас». Это продолжение всей нашей духовной практики и психотерапевтической работы. Будьте внимательны. Замечайте те периоды, когда вы лениво блуждаете в «серой зоне» или пытаетесь избежать ситуации. Рискуйте, имейте достаточно мужества, чтобы проходить через все перипетии жизни. Распознавайте в себе таланты и используйте их. Сохраняйте присутствие в каждом акте пьесы.

Относитесь ко всему проще – этот удивительный девиз используется в программах «Двенадцать шагов». «Проще» и «легче» не всегда синонимы. Не преувеличивайте и не усложняйте то, что происходит в мире и в вашем уме. Живите более спокойно. Обратите внимание на те периоды, когда вы чувствуете себя слишком занятыми, перегруженными и запутанными. Не теряйте контакт с тем, что подсказывают вам ваше сердце и тело, гармонизируйте сложности своей жизни простыми действиями. Одна моя подруга, работающая консультантом по трансперсональной психологии, говорит, что когда она после усиленного взаимодействия с человеком или группой приходит домой, то часто принимается за мытье пола, независимо от того, нужно это или нет. Это практическое приземленное упражнение приводит ее в равновесие, возвращает ей ощущение гармонии и простоты.

Практикуйте эти принципы во всех своих делах – это еще одна фраза из «Двенадцати шагов». Пусть во всем, что мы делаем, отражаются наши развивающиеся качества духовной зрелости. Режем ли мы овощи, заботимся ли о своих детях или обращаемся о Организацию Объединенных Наций, – пусть наши действия будут отражением нашей духовной зрелости. Действуем ли мы на индивидуальном, семейном, национальном или планетарном уровне, эти принципы остаются теми же самыми. Вацлав Гавел, бывший президент Чехословакии, в интервью журналу «Тайм» говорил о необходимости сознательного участия в мире: «Я не думаю, что могут быть изобретены еще какие-нибудь технические новшества или введены систематические меры, которые были бы способны предотвратить [глобальную угрозу человечеству]. Чтобы углубить чувство глобальной ответственности, необходимы определенные изменения в человеческом мышлении. Возобновление глобальной ответственности немыслимо без конкретного уважения высшего принципа, стоящего над моим личным бытием».

Мы живем в такое время, когда, возможно, происходит архетипическая борьба. На одной стороне – личная и коллективная свобода, единство, любовь и понимание, которые прорываются наружу по всему миру. На другой стороне – насилие, ненависть, разделение, угнетение и оскорбительное отношение людей к себе, к другим людям и к окружающей среде. Исход вполне может зависеть от каждого из нас, от того, как мы участвуем в своей жизни, и от того сознания, с которым мы это делаем.

Этот перечень ни в коем случае не является законченным. И хотя многие традиции в той или иной форме повторяют эти основные положения, у каждой из традиций есть свои принципы, предписания и свой язык. Каждый из нас находит свое направление и, согласно своим нуждам, создает собственный стиль. При помощи некоторых новых средств мы продолжаем свой путь домой и благодаря поддержке сообщества единомышленников наши шаги становятся более уверенными.

Благодаря практике покорности и принятия мы каждый день наслаждаемся передышкой от своих зависимостей. Руководствуясь новыми психологическими и духовными картами, мудростью, приобретенной на опыте, и помощью других, мы продолжаем идти через все большие приключения. Мы проживаем свою жизнь, делая в каждый момент времени один шаг, продвигаясь вперед, но не предвкушая совершенства. В процессе устранения блоков, отгораживающих нас от знания своих внутренних возможностей, мы утоляем в себе жажду целостности и заполняем экзистенциальную пустоту.

Плывя по течению жизни, мы чувствуем волны спокойствия, приятия и радости. Мы возвращаем себе ключ от дверей рая и, отворив эти двери, вновь обнаруживаем свой дом, который имели и прежде, но не знали об этом. Мы понимаем, что тщетный, мучительный и разрушительный поиск смысла жизни во внешних вещах был неправильной стратегией. Ведь мы, не зная того, все время носили в себе все наши вопросы и все ответы на них. Кабир пишет:

Все наше путешествие по жизни, ведущее к дому, – это путешествие героя. Возвращаясь к Истинному «Я», мы осознаем, что предмет наших поисков всегда был рядом с нами. В конце своих приключений мы вполне можем вернуться туда, откуда начали свой путь. Т. С. Элиот в своей поэме «Четыре квартета» пишет: