Астрель и Хранитель Леса Прокофьева Софья
– Здесь страшно… – шепнул маленький щегленок.
По вершинам крутой волной пронесся рокот и стон.
Откуда-то издалека долетел свист ветра, завывание, похожее на горестный плач.
– Это Смерч! Смерч Себенабеду! – всполошились разом все птицы. – Он идет на нас! Он где-то близко. Надо прятаться, надо укрыть птенцов!
Но все стихло. Видимо, Смерч прошел стороной.
И все же птицы боязливо переглядывались, подумывая, не разлететься ли им на всякий случай по своим домам.
– Гвен Хранитель Леса, ты тут? – без всякой надежды спросила птичка Чересчур и постучала клювом по закрытому ставню.
Неожиданно внутри дома послышались торопливые шаги, удары кулаков обрушились на крепкую дверь.
– Где Астрель? – раздался измученный, задыхающийся голос Гвена. – Где Астрель? Кто знает, где она?
Но птичка Чересчур предпочла не отвечать на его вопрос. Она всплеснула крылышками и засуетилась.
– Все сюда! Все сюда! Гвен Хранитель Леса здесь!
Птицы, взволнованно галдя, сели на крышу дома, опустились на ступеньки, облепили закрытые ставни.
– Гвен Хранитель Леса, почему ты не отопрешь дверь и не выйдешь? Что случилось?
Невероятным и страшным показался им ответ Гвена:
– Злой волшебник наложил заклятие на окна и двери! Я не могу ни открыть их, ни выломать!
– А твой чудесный топор? – воскликнула птичка Чересчур. – Руби дверь, Гвен! Не жалей! Только выйди скорей из дома!
– Мой топор заколдован! Даже маленькая зарубка зарастает, стоит лишь мне вонзить его в доску или бревно, – простонал Гвен. – Мне не выйти из этой ловушки!
Большой дятел, седой от старости, уселся на резной наличник окна. Своим острым клювом он несколько раз для пробы стукнул по дубовому ставню.
Во все стороны полетели дубовые щепки.
– Дерево поддается моему клюву, – деловито заявил дятел. – Но даже если я, и мои старшие сыновья, и мои младшие сыновья будем трудиться весь день, мы не освободим тебя скоро, Гвен Хранитель Леса. К вечеру мы сможем пробить только небольшое отверстие, а у тебя широкие плечи.
– Дятлы, пробейте дыру! Птицы, раздобудьте мне другой топор! – взмолился Гвен. – Хотя бы нож. Или кинжал!
Птицы растерянно переглянулись.
– Топоры не растут в лесу, как лопухи, – огорченно сказал скворец.
– Ножи не созревают, как стручки гороха, – грустно добавила синица.
– Мы же птицы, просто птицы, где мы найдем тебе нож или кинжал?
Птицы умолкли в огорчении, беспомощно разводя крыльями.
– А я видел человека, привязанного к старой липе! У ног его в траве блестел кинжал! – вдруг, осмелев, пискнул маленький щегленок.
– Чего ты болтаешь? – сурово накинулись на него птицы. – Где это ты видел у нас в лесу человека, привязанного к дереву? Как ты смеешь лгать взрослым!
– Малыш всегда говорит правду, – вступился за него папа-щегол.
Уже через минуту вся стая щеглов летела за маленьким щегленком. Он с гордостью показывал дорогу.
– Ох, смотри! Не опозорь нас перед всем лесом, – предупредил его старый щегол.
– Что ты, дедушка! – обиделся щегленок. – Я хорошо видел кинжал. И даже разглядел золотые буковки вокруг рукояти.
А все дятлы от мала до велика дружно принялись долбить деревянный резной ставень. Щепки веером полетели во все стороны на гладкую шелковую траву поляны. Вокруг порхали птички помельче. Синицы, чижи, поползни криком подбадривали дятлов.
Только птичка Чересчур, нахохлившись, сидела в стороне на ветке. Черные полоски на ее крыльях стали белыми – она поседела за одну ночь.
«Сейчас щеглы принесут Гвену кинжал. Гвен выберется из дома. Он спросит: «Где Астрель? Что с ней?» – и я должна буду все ему рассказать!» Маленькое сердце птички Чересчур просто разрывалось от горя, стыда и раскаяния.
Глава XXIII
Снова кинжал Врядли
И главное: Смерч Себенабеду и неожиданное избавление
Но, друзья мои, вернемся к волшебнику Алеше.
Он по-прежнему стоял накрепко прикрученный к дереву волшебной веревкой.
Положение и впрямь было отчаянное. Развязать узел ничего не стоило, но заклятие, наложенное на него!
Кот Васька с горя впал не то в сон, не то в дрему и прикорнул у его ног. Во сне пугливо вздрагивал, прижимая уши.
По башмаку волшебника Алеши пробежала верткая золотисто-зеленая ящерица. Подняла блестящие глаза, предложила свои услуги.
– Не могу ли я быть полезной? Мы, ящерицы, великие мастерицы распутывать и развязывать всякие узлы.
– Благодарю вас, не надо, – с трудом разлепил запекшиеся губы волшебник Алеша.
Ящерица, блеснув атласной спинкой, пропала в траве.
Послышался птичий щебет. Откуда ни возьмись налетела стая щеглов. Тревожно закружились вокруг старой липы, хлопотливо пристроились в густых ветвях.
– Видите, кинжал! Что я вам говорил! – с торжеством пискнул маленький щегленок. Он не боясь опустился прямо на башмак волшебника Алеши. На тонкую ветку перед самым лицом волшебника Алеши уселся старый щегол. Спросил вежливо, с достоинством:
– Тебя кто-то привязал к дереву, незнакомец. Мне жаль тебя! У нас цепкие коготки и ловкие клювы. Хочешь, мы развяжем узел и освободим тебя!
– Н-нет… – Волшебник Алеша помотал головой.
Кот Васька на миг оживился, разглядывая мелькающих в густой листве щеглов. Но тут же равнодушно закрыл глаза. Не до птиц теперь, не до развлечений.
– Если так, о незнакомец, – спросил старый щегол, – не позволишь ли ты взять нам этот кинжал? Он послужит доброму делу.
– Берите, конечно, – тихо ответил волшебник Алеша. Губы его неслышно прошептали: – Он мне больше не нужен. Мне теперь ничего не нужно…
Щеглы разом опустились в траву, все дружно уцепились за рукоять кинжала. С писком вытащили его из земли.
– А ну, поторапливайтесь! – озабоченно приказал старый щегол. – Где-то неподалеку бродит Смерч Себенабеду. Скорее, дети мои! Слушайте умудренного годами деда, поспешим!
Тут на помощь подоспели сороки. Все вместе подхватили кинжал и скрылись вдали.
«Славные пичужки! – Волшебник Алеша посмотрел им вслед. – Разве я мог погубить хоть одну из вас?»
Волшебнику Алеше все сильнее хотелось пить. Руки и ноги у него затекли. Но больше всего его мучил страх, что слуги-тени схватят тетушку Черепаху и отнимут у нее голубую искру. Он не освободил Астрель, не помог Ренгисту Беспамятному. Неужели все кончено? Волшебник Алеша так погрузился в эти тревожные и печальные мысли, что не заметил, как боязливо затрепетали верхушки деревьев, а кусты наклонили ветви, стараясь плотно прижаться к земле.
Послышался, все нарастая, вой ветра, треск ветвей и свист. Но странно!
К шуму вихря примешивался плач, ропот, похожие на протяжную жалобу, словно кто-то стонал и всхлипывал.
Пролетел рой разноцветных бабочек. Их полет был смят налетевшим ветром.
– Смерч Себенабеду! Смерч Себенабеду! – донеслись до волшебника Алеши их тонкие, еле слышные голоса.
Цветы вокруг волшебника Алеши, как руками, закрылись листьями. Казалось, все вокруг хочет спрятаться, скрыться.
И тут волшебник Алеша увидел мутный воздушный столб, высоко уходящий в облако.
Изгибаясь и раскачиваясь, он надвигался прямо на него. В своем диком танце Смерч втягивал в себя все на пути. Он поднял вверх и закружил сухие листья, вырванные с землей пучки травы, птичьи гнезда.
Маленькая синичка, попав в его середину, завертелась волчком, теряя перья, не в силах вырваться.
И снова до волшебника Алеши донесся все тот же тоскливый голос.
– Я был ветром, добрым свежим ветром, – стонал и завывал Смерч. – Я надувал паруса, нес запах жасмина… Я охлаждал горячие щеки, дул на усталые руки. Я рассеивал семена по земле. Все любили, все любили меня…
Смерч налетел на маленький клен, скрутил его, рванул вверх. Клен зашатался, видно было, как шевелятся его корни, отчаянно цепляясь за землю. Но Смерч с силой вырвал его из земли, поднял в воздух, ломая и обрывая ветви.
– Прости меня, прости. – Рыдания прорвались сквозь свист и вой. – Это Каргор превратил меня в убийственный смерч. В Смерч Себенабеду! О, если бы я мог утихнуть навсегда…
Смерч подхватил кота Ваську, и тот, взвизгнув от неожиданности, взлетел кверху.
– Прости меня, маленький зверек! Я не хочу тебя погубить, но это не в моей власти! – простонал Смерч Себе-набеду. – О, если бы я мог остановиться, умереть, уснуть…
Волшебник Алеша с ужасом смотрел, как Смерч крутит и уносит кота Ваську. Тот, растопырив лапы и кувыркаясь, стремительно поднимался все выше и выше вместе с роем сухих листьев, крыльев бабочек, птичьих перьев.
– Уснуть, уснуть навсегда, навсегда… – донесся тоскливый голос вперемешку с шорохом листьев и свистом.
– Эй ты, послушай! – задыхаясь, пропищал кот Васька откуда-то сверху. – Если так – развяжи этот узел! Он заколдованный. Кто его развяжет – умрет. Только учти, я тебя предупредил, как порядочный.
На мгновение Смерч Себенабеду остановился в своем безумном кружении. Клубясь и дрожа, он замер в воздухе. И вдруг, словно решившись, рухнул на старую липу, к которой был привязан волшебник Алеша. Вздыбились ветви. Воздух, казалось, позеленел от пляшущих перед глазами листьев. Непосильная тяжесть навалилась на волшебника Алешу, грозя раздавить его. Он чуть не задохнулся от тугого ветра…
И вдруг все стихло. Плавно кружась и покачиваясь, опускались листья. Словно сорвавшись с крыши, вниз полетел кот Васька и шлепнулся в траву на все четыре лапы.
Волшебник Алеша вдруг почувствовал, что он свободен. Веревка скользнула по его телу и упала на землю.
И где-то у его ног послышался постепенно замирающий, гаснущий голос:
– Тишина, покой, сон, вечный сон, освобождение… Никого больше не губить… Какое счастье, счастье…
– Это все я! – хвастливо заявил кот Васька. Он отряхнулся и громко чихнул. – Ловко я сообразил, хотя и летел вверх тормашками. Ну, а теперь, пушистый Алеша, давай бегом отсюда. Скорей бы домой попасть. Надоело мне тут! Сплошное мяу!
Тут кот Васька прижал уши и оглянулся, видимо, вспомнил страшного ворона.
– Ну, молодец, ну, умница! – Волшебник Алеша присел на корточки, прижал к себе кота Ваську. Что ни говори, а кот Васька, можно сказать, спас его. – Лучший из котов! Храбрец, каких мало! Вот только потерпи еще самую чуточку, братец. Заглянем ненадолго в башню волшебника Ренгиста – и тогда домой.
Волшебник Алеша решил не смущать кота Ваську своими опасениями. Слуги-тени! Если они отнимут голубую искру у тетушки Черепахи, считай, все пропало.
– К тетушке Черепахе в гости? Молочка попить? Это неплохо, – беспечно согласился кот Васька. – Я не против.
Кот Васька уткнулся носом в шею волшебника Алеши и завел длинную уютную песенку.
– А что нам делать с этой веревкой? – оглянулся волшебник Алеша. – Может, с собой прихватить?
– Нечего беспорядок в лесу разводить, – с важностью согласился кот Васька, хотя сам вечно все раскидывал и терпеть не мог прибираться.
Волшебник Алеша наклонился и хотел было поднять с земли волшебную веревку, но она вдруг зашевелилась в траве, как живая, смоталась в клубок и сама скользнула в карман волшебника Алеши.
Глава XXIV
Гвен теряет надежду
И главное:
огненные змеи выползают из камина
Как безумный, не разбирая дороги бежал Гвен Хранитель Леса.
Он продирался сквозь колючие кусты, скатывался в овраги, метался от дерева к дереву.
– Астрель! Астрель! Астрель! – далеко разносился полный отчаяния призыв.
Но деревья молчали, печальные в своей неподвижности.
Вслед за Гвеном торопилась пестрая стая птиц. Птицы шумно переговаривались, не зная, как помочь своему любимцу.
– Надо найти Астрель, превращенную в дерево, и трижды окликнуть по имени! – в который раз объясняла подругам птичка Чересчур. – Ах, сколько в лесу деревьев, я даже как-то раньше не замечала!
Ветви исхлестали лицо Гвена, острые сучья изорвали в клочья его одежду.
«Если до восхода луны он не отыщет Астрель…» – шептала про себя птичка Чересчур.
От одной мысли, что тогда может случиться, у птички Чересчур даже в глазах потемнело. Она стала падать, но два скворца подхватили ее под крылья, и она опомнилась.
– Я видела осинку, которая дрожит каждым листиком до самой верхушки, – с надеждой крикнула Гвену синичка. – Вдруг это…
– А я видел дубок. Молодой дубок, а в нем дупло, похожее на сердечко. Ну точь-в-точь! – сообщил быстрый стриж.
– А плакучая ива возле ручья! Она такая грустная, – догоняя Гвена, крикнула иволга.
Гвен метался от ивы к молодому дубу, падал, вскакивал, снова бросался бежать.
Иногда между деревьями мелькали олени. Они подходили совсем близко, безбоязненно бежали рядом с Гвеном. Глаза их светились молчаливым сочувствием, но никто из них не видел Астрель. Потом плавный скачок, и они исчезали в чаще.
– Астрель! Астрель! Астрель!
Но все было напрасно.
Огромный лес молчал в ответ.
А в этот самый час Каргор, ссутулившись в кресле, сидел перед камином. В башне царило мертвое давящее безмолвие. Голоса, хохот, звон монет – все стихло. Шкатулки, ларцы снова стояли закрытые, храня в себе звуки прошедшей жизни.
– Тяжко, тяжко… – простонал Каргор, оттягивая рваные кружева у горла. – Каждый вздох мне дается с трудом.
Западное окошко уже заалело от заходящего солнца. Беззвучно пролетела большая стая птиц. Птицы казались черными, словно обугленными, на фоне закатного неба.
Огненные змеи в камине, встав на хвосты, беспокойно метались в камине. Они тянулись к Каргору, разевали багровые пасти.
– Мои змейки, мои вечно голодные змейки, – пробормотал Каргор. – Чем же мне вас накормить? Скоро слуги-тени принесут мне голубую искру, и вы утолите свой ненасытный голод.
Золотые змеи нетерпеливо зашипели. Капли огненного яда, стекая вниз, плавили решетку камина.
– Подождите немного, мои славные змейки! – Каргор сунул руку в огненное кольцо змей, стал ласково перебирать их пылающие головы, нежно поглаживать. – Скоро голубая искра будет снова ваша, и вы расправитесь с ней наконец. Слуги-тени! Их ничто не остановит и никто не разжалобит. Скоро, скоро!
Но огненные змеи, шипя все громче, высунули головы из камина. Змеи обвились вокруг его руки. Вспыхнула кружевная манжета, запахло паленым.
Каргор оборвал горящие кружева, кинул в камин. Они вспыхнули, как бабочка над лампой, и сгорели.
– А! Не хотите ждать, мои змейки? Что ж… – Каргор криво усмехнулся. Он закрыл глаза на мгновение, словно собираясь с силами. – Что ж! Прощай… Прощай, Дождирена Повелительница Дождя! Пришла пора сжечь твой голос. Я сожгу серебряный медальон. Круг завершился. Я погубил твою дочь Астрель, принцессу Сумерки. И больше никогда не смогу услышать твой голос, я не вынесу этой муки. Прощай…
Каргор сунул руку за пазуху, стремясь нашарить там медальон, и вдруг замер.
Он вскочил на ноги, и вопль его был похож на рычание дикого зверя.
– Его нет! Я потерял его! Где? Когда? Неужели там, в лесу, когда в меня вцепился этот жалкий кот, эта ничтожная тварь?!
Каргор раскинул руки, взвились края его широкого плаща. И вот уже растрепанный огромный ворон вылетел в распахнутое окно высокой башни. Огненные змеи разом рванулись из камина вслед за Каргором. Неистово шипя, перекинулись через каминную решетку. Напрягая все силы, они старались оторваться от раскаленных углей. Наконец одна из змей выскользнула из камина и поползла по полу. Ковер затлел, струйка дыма поднялась к потолку…
А в глубине леса над болотистой низиной из вечернего багрового облака камнем упал вниз громадный ворон.
Мгновение – и по земле на коленях ползал человек, путаясь в полах длинного плаща.
Он раздвигал острую осоку, разрывал влажную землю, перемешанную с прелым листом. Кругом валялись черные перья, отливающие синевой. Да, это самое место! Знакомая болотная низина.
Но серебряного медальона на тонкой цепочке не было. Медальон исчез. Потянуло запахом гари. Горький тяжелый дым пополз вниз по склонам оврагов.
Каргор, не поднимаясь с колен, вскинул голову.
Над лесом вздыбился огненно-красный столб. В мерцающем зареве тонули и вновь проступали острые каменные зубцы.
Это горела Черная башня Каргора.
Из окон хлестали длинные языки пламени, брызги искр летели высоко вверх, мигая, рассыпались и гасли в вечернем небе.
Глава XXV
Дождь показывает дорогу
И главное:
дикая яблоня, исчезающая в сумерках
Тем временем измученный, отчаявшийся Гвен продолжал метаться по лесу, не узнавая знакомых полян и просек. Он падал, поднимался и, как безумный, снова бросался бежать не разбирая дороги.
Птицы притихшей печальной стаей, не отставая, следовали за ним.
Солнце медленно, но неуклонно уходило за Олений лес. День угасал, тени скопились в оврагах. И только светились еще верхушки самых высоких елей.
– Все кончено… – простонал Гвен. Он без сил упал на крутой пригорок, зарылся лицом в жесткий мох, почувствовал, как скрипит песок на зубах. – Я потерял ее! Все, все пропало, жизнь, счастье…
Верхушки елей погасли. Последние лучи солнца запутались в редких нитях дождя. И странное дело, дождь лился с чистого неба: ни единого облачка, ни тучи не было в его вечерней глубине.
Прохладные крупные капли падали на исхлестанные ветвями руки и плечи Гвена. И вот – усталость и боль исчезли.
Гвен вскочил на ноги.
Полоса дождя вдруг стала уходить дальше, за деревья. Влажно, глянцево заблестели мокрые листья берез. Дождь как будто манил его за собой. Гвен протянул руки, ловя на лету ускользающие капли, и сбежал с пригорка. Тихий перестук капель по листьям был как шаги дождя. Гвен понял: дождь ведет его куда-то. И неуверенная надежда заставила сильнее забиться сердце.
Он шел за плывущим смутным покрывалом дождя. И дневные птицы, которым давно было пора разлететься по гнездам, все, как одна, молчаливо летели за ним.
Деревья расступились, открывая дорогу лесному ручью. Ручей бежал по промытому, чистому песку. Изредка кидал звенящие струи вниз на разноцветные камни.
И вдруг Гвен увидел молодую дикую яблоню. Могучие ели, словно оберегая маленькое деревце, заботливо окружили его плотной стеной. Ветви яблони были осыпаны чуть прозрачными бело-розовыми цветами.
Птицы, изумленно переговариваясь, кружили над дикой яблонькой, боясь опуститься на ее хрупкие ветви.
– Дикая яблоня! Смотрите, смотрите!
– Все яблони давно отцвели!
– А эта будто только сейчас расцвела. Виданное ли дело!
Струи дождя окутали дикую яблоню. Капли, дрожа и сверкая, замирали в чашечках цветов.
Гвен вздрогнул. Что это? Может ли быть? В сумерках яблоня начала таять, исчезать, растворяться в вечернем воздухе.
Ветви теряли свои очертания. Бледным серебром тускнели и меркли цветы, пропадали из глаз.
По-прежнему стояли темные ели, уходя верхушками в глубокое небо. Погасшими свечами белели стволы берез. А дикая яблоня исчезла.
– Астрель! Астрель! Астрель! – громко крикнул Гвен, еще боясь поверить в свое счастье.
Невидимые ветви невесомо легли ему на плечи.
– Гвен! – послышался тихий, еле слышный голос.
Теплое живое дыхание коснулось его щеки. Нет! Это не ветки, это тонкие руки…
Луна поднялась над верхушками Оленьего леса и озарила Астрель. Гвен увидел запрокинутое бледное лицо Астрель, огромные бездонные глаза, устремленные на него.
Лунный свет словно накрыл их серебряным колоколом. Блестящие лучи вплелись в прозрачные волосы Астрель.
– Гвен… – шепнула Астрель. – Я не могу шагнуть. Земля еще держит меня…
Гвен подхватил Астрель на руки. Струи дождя, лунный свет сбегали по их плечам.
– Как мне было одиноко! Я чувствовала, корни уходят все глубже. Мысли путались, я уже начинала забывать, кто я…
Астрель зябко вздрогнула и прильнула к плечу Гвена.
– Гвен, я узнала страшную тайну. Но если Каргор прознает, что ты спас меня, – все погибло!
Глава XXVI
Слуги-тени
И главное:
снова волшебная веревка
Тетушка Черепаха медленно тащилась по лесу.
– Старая я дуреха, поверила какому-то плуту и проходимцу, – укоряла она себя. – Вместо того чтобы собирать добрые травы и коренья моему господину, несу ему невесть что. Огонек не огонек, светлячок не светлячок…
Тетушка Черепаха в сердцах бросила в траву голубую искру. Голубая искра исчезла под широкими листьями ландышей.
Послышался невнятный говор множества голосов, тонких, шелестящих, звенящих.
Тетушка Черепаха оглянулась. Голубая искра осветила снизу белый ландыш, и он казался фарфоровым. Травинки чутко наклонились к голубой искре, ловя ее лучи.
– Может, зря я бросила этот огонек? – сама себя спросила тетушка Черепаха. – Да нет! Еще чего! И на что он моему господину? Все кругом лгуны и обманщики, а то и похуже. Ничего в нем нет хорошего, в этом огоньке.
И все-таки тетушка Черепаха, скрипнув своим твердым платьем, наклонилась и подобрала голубую искру. Продолжая сердито ворчать, неспешно заковыляла к городу.
Голубая искра ласково грела ее корявую ладонь.
Но вот лес кончился. Показались первые дома с низкими подслеповатыми окнами, крутыми крышами с тусклой, почерневшей от дождей черепицей. Погоняя откормленную лошадку, мимо с важным видом проехал богатый трактирщик. На лице застыла жирная самодовольная улыбка. Увидев тетушку Черепаху, он брезгливо отвернулся, сделал вид, что не заметил ее.
«Нет, видно, никогда я не поумнею. Что за толк от этого огонька? Ни тепла настоящего, ни света, – помрачнев от обиды, подумала тетушка Черепаха. – Давно пора надавать мне тумаков и вытолкать взашей. Вижу, вижу, в чести одни зазнайки да богатеи. Житья нет тому, кто честен и прост душой…»
Тетушка Черепаха с досадой бросила голубую искру на дорогу и, сердито ворча, зашлепала дальше.
Но неведомо какое чувство заставило ее оглянуться.
Голубая искра закатилась в щель между грубыми булыжниками и словно смотрела ей вслед. Что-то сиротливое, беспомощное было в ее робком свете.
«Что за наваждение? Да пропади она пропадом, эта голубая искра! Вот словно просит: возьми меня да возьми», – удивилась тетушка Черепаха.
Она нехотя вернулась назад, снова подняла голубую искру, зажала в кулаке.
– Ладно уж, так и быть, отнесу тебя к моему господину. А то, я вижу, не дашь ты мне покоя.
Тетушка Черепаха брела по городу. Вдруг она заметила, как в тени колокольни что-то зашевелилось. Оттуда появились долговязые стражники с алебардами в руках. Они и сами походили на тени: все одинаковые, плоские, темные, вместо лиц злые маски.
Стражники отрывисто и негромко переговаривались. Голоса их звучали монотонно и бесцветно, словно это были только тени голосов.
– Человек?
– Черепаха!
– Схватить!
– На что нам черепаха?
И они снова бесшумно исчезли в тени колокольни. Чем ближе тетушка Черепаха подходила к башне Ренгиста Беспамятного, тем чаще попадались на пути эти полулюди-полутени. Подозрительно оглядывали ее, переговаривались за спиной:
– Человек?
– Черепаха!
Освещенная вечерним светом, башня Ренгиста Беспамятного казалась особенно дряхлой и древней. Черными морщинами зияли глубокие трещины. Двери покосились, а медные петли истерлись и позеленели.
«Эта башня такая же старая, как и мой господин, – с горечью подумала тетушка Черепаха. – Нет сил видеть, как господин Ренгист умирает заживо. Лучше бы эта башня рухнула и погребла нас обоих под своими камнями. Ведь я и дня не проживу без моего господина…»
Тетушка Черепаха так глубоко ушла в эти мрачные мысли, что и не заметила, как ее окружили кольцом темные стражники. Они преградили ей путь, скрестив перед ней алебарды.
– Идет к башне! – подозрительно сказал один из стражников.
– Не человек, черепаха! – отрывисто возразил другой.
Читать бесплатно другие книги:
