Яд в его крови Кандела Ольга
Раан-хар первым поднес напиток к губам, сделал небольшой глоток. Передал чашу мне, я приняла ее дрожащими руками. Немного отпила, чувствуя на языке приятную сладость и легкий привкус хмеля. Вслед за напитком мы разделили хлеб. Я оторвала небольшой кусочек от лепешки и протянула мужчине, кормя с рук. Лаар проделал то же самое, только кусочек он отщипнул больно маленький, и, когда я брала его губами, случайно коснулась мужских пальцев.
На миг в глазах раан-хара что-то вспыхнуло. Жаркий огонь, разом опаливший меня, так что вдруг стало трудно дышать. Но длилось это всего лишь миг, спустя который взгляд ор Гронта вновь сделался холодным и равнодушным.
Ведающий вновь затянул свою песню.
Раан-хар поднялся, подал руку, помогая мне встать, – в длинном тяжелом сареи это оказалось не так-то просто. Я повернулась лицом к Ведающему для нанесения брачной метки. Эта традиция всегда казалась мне странной. Нет, не само наличие метки, а то, что наносят их только женщинам. Мужчины же вольны распоряжаться собственным телом, как сами того пожелают. У моего отца был знак на виске. Совсем небольшой, но хорошо заметный окружающим – дань уважения и символ верности своей избраннице. У раан-хара же не было ни единой метки. Я рассмотрела его лицо внимательно. Широкий нос, губы, сжатые в прямую линию, твердый подбородок. Короткие темные волосы, и линии, выбритые на висках. И даже шею, насколько позволял ворот шервани. Но так ничего и не нашла.
Раан-хар встал за моей спиной. Аккуратно снял с моих волос подвеску-полумесяц, обхватил ладонями голову. В руках Ведающего блеснуло тонкое лезвие. Я глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться и максимально расслабиться. Знала, что будет больно, но когда лезвие коснулось кожи меж бровей, не смогла сдержать шипения и непроизвольно попыталась дернуться. Руки Лаара мгновенно сжались, фиксируя голову, не позволяя отстраниться ни на дюйм. А потому мне оставалось лишь зажмуриться, пережидая боль. Благо продлилось это недолго. Тар Сириш сделал крохотный надрез, следом извлек из шкатулки загодя приготовленный камень – небесной синевы сапфир в тонкой оправе из золота. Приложил украшение к свежей ране и надавил, одновременно шепнув несколько слов на неизвестном мне языке. Место вживления налилось жаром и закололо тысячей иголочек. Я вновь стиснула зубы. Но стоило старцу убрать руку, как жжение исчезло. Лишь только горячая мокрая струйка, ползущая по переносице, доставляла неприятные ощущения. И, кажется, на глазах все-таки выступили слезы.
Я уже хотела смахнуть их, но мне не позволили. Раан-хар развернул меня и вытер кружевным платком мой лоб. Белоснежная ткань окрасилась красным.
Первая кровь – и первая боль.
О том, что сегодня меня ждет еще и другая, старалась не думать.
– Благословляю сей священный союз. Да озарит его свет Полночной звезды, да пребудет с вами благодать всех семи богов, – произнес Ведающий, разрывая повисшее молчание.
Кажется, после этих слов жених должен поцеловать невесту? Или уже муж жену?
Раан-хар приблизился и невесомо коснулся губами моего лба, как раз в том месте, где красовалась вживленная брачная метка. Большим меня не удостоили. Впрочем, этого было вполне достаточно, чтобы ритуал считался завершенным.
И теперь, как бы странно это ни было осознавать, я официально стала женой Лаара ор Гронта, единственного раан-хара империи Семи Рек.
Мысль совершенно не хотела укладываться в голове. Все казалось, что это поправимо. Что еще есть шанс отступить, передумать, отказаться…
Теперь же у меня на лбу красовалась брачная метка, и мне предстояло наконец смириться, что пути назад нет. Жизнь моя всецело принадлежит мужу, и лишь от него одного зависит судьба. И холодный взгляд серых глаз отнюдь не сулил мне счастливого будущего.
И оттого еще более удивительным было, когда раан-хар подхватил меня на руки и под слаженный аккомпанемент музыкантов и сыплющиеся на голову розовые лепестки понес ко дворцу.
На сей раз не было полутемных коридоров: мимо проплывали богато украшенные залы, галереи, анфилады колонн и изящные статуи. Я восхищенно смотрела по сторонам – никогда прежде мне не доводилось видеть столько роскоши в одном месте – и даже позабыла о том, куда и зачем меня несут.
О том, что происходит между мужчиной и женщиной за закрытыми дверями спальни, я имела смутное представление. Мама умерла слишком рано, а нянечка, когда заходил разговор на столь щекотливую тему, обычно густо краснела и отделывалась какими-то общими фразами. Все, что я запомнила из ее сумбурных объяснений, так это то, что в первый раз бывает больно и нужно всего лишь перетерпеть. Зато потом, если муж станет уделять достаточно внимания, все само собой наладится. И будет даже приятно…
А еще в меня старательно вбивали, что святая обязанность любой женщины – всячески ублажать мужа, тогда и жизнь будет слаще. Знать бы еще, как именно это делается…
Тем временем мы оказались в брачных покоях.
Я поняла это по лепесткам, устилавшим пол и постель, одного взгляда на которую было достаточно, чтобы сердце начало бешено колотиться, норовя выскочить из груди.
Стоило переступить порог, как стоявшие у дверей слуги закрыли за нами тяжелые створки, отрезая от остального мира. Я невольно вздрогнула. Все же я боялась оставаться наедине с раан-харом, пусть бы он и был теперь моим мужем.
А еще в покоях разом стало темнее. По стенам дрожали огоньки свечей – их было столько, что и не сосчитать. И мне понадобилось какое-то время, чтобы после ослепительных залов дворца привыкнуть к новому, не столь яркому освещению.
Лаар опустил меня у кровати и первым делом сдернул с нее покрывало. Розовые лепестки на мгновение взвились в воздух и тут же осели, разметавшись по шелковым простыням. Раан-хар же, не церемонясь швырнул покрывало на пол и схватился за свободный край моего сареи.
Честно говоря, я ожидала, что он хотя бы скажет что-то. Поцелует… Или что там принято между супругами?
Но вместо этого муж сразу принялся освобождать меня от брачного наряда. Да так рьяно, что я совсем растерялась. Сжалась вся, не зная, как бороться с накатившим смущением. Движения его были быстрыми, резкими, какими-то жадными. Будто он сдерживался всю церемонию, а сейчас наконец отпустил себя. Я даже испугалась, что он ненароком порвет дорогую ткань. Но самого мужчину это, кажется, ничуть не волновало. И от этого становилось еще более волнительно. Обнаженная кожа покрылась противными мурашками, колени предательски дрожали, грозя вот-вот подогнуться.
Украшения раан-хар попросту сорвал. Крупные бусины поскакали по полу, а остатки некогда дорогих и изящных цепей бесформенной грудой остались валяться у ног. Я мимолетно порадовалась, что не ношу серег – вряд ли бы он стал с ними возиться.
Сейчас Лаар ор Гронта походил на помешанного: в глазах его пылал дикий огонь, дыхание было тяжелым и рваным. И одного взгляда на его перекошенное лицо мне хватило, чтобы горло сковал ужас.
Он сорвал с меня абсолютно все. Оставив полностью обнаженной, уязвимой, беззащитной. Нетронутой осталась лишь прическа, но та больше открывала, чем прятала от горящих злым предвкушением глаз.
Лаар же резко развернул меня и прижал спиной к своей груди. Он по-прежнему был одет, и рубины, украшавшие шервани, царапнули кожу на лопатках. Раан-хар, как и на смотринах, склонился к моей шее и жадно втянул носом воздух. По его телу прошла волна дрожи. Рука на моей талии сжалась сильнее, буквально впечатывая в крепкое тело за спиной. Кожу на лопатках еще больше закололо от соприкосновения с острыми гранями драгоценных камней. Я дернулась, пытаясь хоть немного отстраниться, и в тот же миг над ухом раздалось недовольное рычание:
– Не ерзай…
А потом он с силой толкнул меня на кровать. Я неловко плюхнулась на живот, оказавшись в весьма недвусмысленной позе. Инстинктивно приподнялась, желая перевернуться, но мне вновь не позволили.
– Лежи смирно, – приказал раан-хар, и я испуганно замерла.
Голос у него был низкий, жесткий, властный. С таким даже мысленно не захочется спорить.
За спиной раздался тихий шелест – кажется, мужчина сбросил одежду. Стало совсем не по себе. Захотелось спрятаться, сжаться в комочек. Притянуть ноги к груди, а лучше – завернуться в простыню, укрываясь от чужих глаз и неминуемых прикосновений.
Он коснулся всем телом сразу. Прильнул сзади, горячий, обнаженный, твердый как скала. Ухватил поперек талии и приподнял, удобнее укладывая на кровати. Я вновь попыталась перевернуться. Отчего-то не хотелось, чтобы он взял меня так, сзади, словно я какая подзаборная псина или, того хуже, рабыня. А еще я надеялась, что смогу хоть немного усмирить его. Что, заглянув в лицо, увижу хотя бы каплю нежности или участия.
Но раан-хар лишь надавил рукой меж лопаток, с силой прижимая к перине, второй же рукой чуть приподнял мои бедра. И сразу ткнулся резко и болезненно. Похоже, ничего не вышло – он зарычал, выплюнув какое-то ругательство… Я почувствовала его влажные пальцы между ног.
Всеблагой Ошур, он что, их облизал?
Лаар вновь подался вперед, прижимаясь к моим бедрам. Надавил с силой, и тело прошило резкой болью. Я не сдержала вскрика. Вцепилась обеими руками в простыню. Казалось, он пронзил меня насквозь. Тело безотчетно выгнулось, и я рванулась вперед, желая отстраниться, вытолкнуть его из себя.
Но это было все равно что бороться с каменной глыбой. Он придавил меня всем весом, сжал ладони на ягодицах, чтобы я даже помыслить не могла о сопротивлении, и задвигался во мне резко и быстро. Грубые толчки отдавались болью внизу живота, между ног жгло, будто по мне прошлись щеткой с жесткой щетиной. Цепкие пальцы впивались в нежную кожу. А я могла лишь кусать губы и тихонько подвывать, молясь богам всех семи рек, чтобы это поскорее закончилось.
И если терпеть физическую боль, хоть сквозь зубы, но я могла, то чувство собственной беспомощности окончательно меня раздавило.
Неужели любой мало-мальски сильный мужчина мог запросто сотворить со мной такое? Понятно теперь почему отец так берег меня, ограждал от всякого лишнего общения и встреч с мужчинами. Жаль только, оградить от раан-хара он меня так и не смог…
На меня вновь накатила тоска и глубокое чувство жалости к самой себе. И кога муж протяжно застонал и наконец вышел из меня, я даже не попыталась пошевелиться. Лишь только услышав удаляющиеся шаги и хлопок закрывшейся двери, приподняла голову и огляделась. Из смежной комнаты донесся шум воды. Кажется, господин решил освежиться.
Я бы тоже была не против сейчас залезть под теплые водные струи. Смыть с себя чужие прикосновения и пот, выступивший на шее. В других местах тоже не мешало бы помыться. Между ног было мокро, противно, и саднило так, что я с трудом могла стоять. Глянула на свое обнаженное тело и с ужасом обнаружила на внутренней стороне бедра тонкую струйку крови.
За неимением под рукой ничего лучшего, схватила с пола брошенную нижнюю юбку и отерла ноги. Вот и вторая кровь. Но почему же так много?
Раздумывать о том не стала. Тело налилось слабостью, и я с ногами забралась на перину. Свернулась клубочком, подтянув колени к груди.
Над кроватью висел пурпурный балдахин из легкой полупрозрачной ткани. Я потянулась к крученому шнуру и дернула за него. Занавеси мягко упали, смыкаясь со всех сторон. Пусть полупрозрачная ткань была никчемной преградой на пути раан-хара, но так я чувствовала себя хоть немного защищенной.
Вскоре шум воды смолк, и дверь купальной тихонько отворилась. Я вся сжалась, ожидая худшего. Представила, как Лаар ор Гронта подходит к постели, отодвигает тонкую завесу и ложится рядом. Или хуже того, продолжает начатое. Тогда я точно умру…
Я испуганно всхлипнула и прижала ладони ко рту. Может, если буду вести себя тихо, он вовсе обо мне забудет. Еще бы как-то сдержать слезы, рвущиеся из глаз…
Сквозь занавесь я видела темную фигуру мужа. Он приблизился к кровати, заставив меня безотчетно затаить дыхание, нагнулся, кажется, подобрав что-то из своих вещей. А потом, вопреки моим ожиданиям, вышел вон из покоев. И не вернулся до самого утра.
Лаар ор Гронта был зол, недоволен, неудовлетворен.
Бившееся внутри желание неистово терзало тело. И даже вывернутое на голову корыто с ледяной водой не помогло остудить разгоряченную кровь.
Поиски новой жены заняли четыре месяца. И все это время раан-хар не касался других женщин. Целых четыре месяца – слишком долгий срок для молодого здорового мужчины! И, конечно же, одного короткого совокупления ему не хватило, чтобы утолить свою жажду.
Да еще эта девица…
Она пахла так, что раан-хар мгновенно терял голову. Ее запах был сильным, сладким, таким соблазнительным, что не было никаких сил удержаться. И помимо прочего, были в нем какие-то новые нотки. Неизвестные, неизведанные. Ничего подобного он прежде не чуял в женщинах. И, признаться честно, он так и не смог до конца понять, нравятся ли ему эти новые оттенки, или нет. Но все вместе… они сводили мужчину с ума.
Он сам не понимал, как сумел продержаться целую церемонию. Как не сорвался прямо посреди брачного ритуала, когда невеста мимолетно коснулась его пальцев губами. Как не набросился на нее еще на смотринах. Он уже тогда не мог думать ни о чем, кроме их первой близости.
И сейчас его единственным желанием было вернуться в покои молодой жены и продолжить начатое. Терзать ее тело всю ночь напролет. Сжимать в объятиях, вдыхать его пряный аромат, раз за разом входить в ее тугое лоно и рычать от удовольствия.
Только вот раан-хар прекрасно знал, чем заканчивается такая несдержанность.
А еще он был твердо уверен, что девица сейчас вовсю ревет в подушку. Женских слез Лаар на дух не переносил. Они отчего-то неотвратимо заставляли его чувствовать себя виноватым.
А это чувство ох как не нравилось раан-хару!
Не нравилось настолько, что он был готов подождать. До завтрашнего утра, а может, даже вечера. Чтобы новой жене точно хватило времени проплакаться, прийти в себя и смириться.
Смирение. Исконно женская черта.
Лаар по личному опыту знал, как легко оно им дается. Что может быть проще, чем смириться? Прогнуться, подчиниться тому, кто сильнее.
А Лаар ор Гронта, без сомнения, был сильнее многих. И от всех вокруг он непременно требовал полного и безоговорочного подчинения.
Глава 3
Я так и заснула. Немытая, с застрявшими в спутанных волосах заколками, завернутая в простыню, словно в кокон. Балдахин был по-прежнему зашторен, но, судя по струящему сквозь тонкую ткань свету, утро уже давно вступило в свои законные права. А еще в комнате явно кто-то был: до меня донесся тихий шорох и еле слышные перешептывания.
Я аккуратно отвела в сторону занавесь и выглянула наружу. В покоях оказалось по меньшей мере пятеро служанок, занимающихся уборкой. Кинула обеспокоенный взгляд на пол. Ни моей одежды, ни разорванных украшений там уже не было. Вспомнила про перепачканную кровью нижнюю юбку и чуть не взвыла с досады. Уж красные разводы на нежно голубой ткани они-то точно заметили! Я же теперь умру со стыда…
– Доброе утро, рани. – Мое пробуждение, как и полагается, не осталось незамеченным. Одна из служанок уже стояла подле кровати и, сложив ладони лодочкой, низко поклонилась. – Желаете, чтобы вам принесли завтрак или хотите сначала освежиться?
Я немного растерялась. Непривычна была к такому обслуживанию. В нашем родовом замке слуг было мало, и все они были заняты гораздо более важными делами, нежели прислуживание хозяевам. Впрочем, я вспомнила о собственном неподобающем виде и без колебаний ответила:
– Освежиться.
– Хорошо. Купель уже готова. Позвольте я вам помогу. – Служанка без лишних слов принялась собирать в складки ткань балдахина. Я смущенно подобрала край простыни, что служила мне единственным прикрытием, и неловко встала. – Кстати, меня зовут Хальди. Я буду вашей наперсницей. Так что со всеми вопросами и за любой помощью непременно обращайтесь ко мне.
Я кивнула и покосилась на остальных служанок. Двое из них как раз вошли в купальню и принялись там что-то расставлять. А ко мне в голову закралось подозрение, что меня станут отмывать с тем же рвением, что и вчера перед смотринами. К такому я точно была не готова, а потому тихонько попросила.
– А можно… я как-нибудь сама помоюсь?
– Что вы, рани? – Хальди всплеснула руками. – Сама-то вы точно не управитесь. Позвольте хоть я помогу.
Наперсница жестом отослала остальных служанок и плотно закрыла за нами двери купальной. Первым делом сдернула с меня простынь. Я опять смутилась. На белоснежной ткани осталось красное пятно. Впрочем, Хальди особого внимания на это не обратила (или сделала вид, что не обратила) и, не раздумывая, сунула простыню в корзину с бельем.
Я же быстрее нырнула в исходящую паром воду. Принялась распутывать прическу, что за ночь пришла в совершеннейшую негодность. Тут помощь Хальди оказалась как нельзя кстати, сама бы я все эти мелкие заколочки точно не вытащила.
Слава Ошуру, на сей раз драить до покрасневшей кожи меня никто не стал. То ли не посчитали испачканной, то ли… визита мужа можно было сегодня не ждать.
– Хальди, а… господин не приходил? – решилась спросить я, пытаясь хоть немного прощупать почву. Пусть в постельных делах я еще совсем неопытна, но все же не столь наивна, чтобы полагать, что раан-хар не вернется. Наверняка вернется и… захочет повторить. Вопрос лишь в том, как скоро.
– Нет, господин предпочитает проводить время в своих покоях.
Так у него отдельные покои?
Это хорошо. Значит, мне не грозит случайно столкнуться со здешним хозяином.
Я немного успокоилась и расслабилась, отдаваясь умелым рукам наперсницы, что натирала мою кожу душистым маслом.
– Но к вечеру вам необходимо быть готовой, – меж тем продолжила Хальди. – Наверняка хозяин захочет вас навестить.
А вот это совсем не обрадовало. Между ног по-прежнему саднило. А от одной лишь мысли, что он вновь станет грубо и резко входить в меня, к горлу подступало отвращение. И вряд ли к вечеру что-то изменится. Но, как когда-то приговаривала моя нянечка, мы – женщины, и удел наш – терпеть все прихоти мужей.
Я тяжело вздохнула и откинулась на бортик купальной чаши, пытаясь найти в своем незавидном положении хоть какие-то положительные моменты. И один точно нашелся – раз муж придет лишь вечером, то у меня есть достаточно времени, чтобы осмотреться и хоть немного разобраться в здешних порядках.
После сытного завтрака, который доставили прямо в покои, мы с помощницей отправились гулять по дворцу.
И я вновь забылась, погрузившись в чарующее великолепие здешних залов.
Уж не знаю, кто обставлял дворцовые помещения, но вкус у этого человека явно имелся. А еще присутствовала немалая страсть к драгоценным камням и металлам. Каждый коридорчик, каждая комната владений раан-хара была отдельным произведением искусства. В приемном зале меня покорила мозаика во всю стену. Выложенная из ярких самоцветов, она изображала двух огромных жар-птиц, пляшущих в лучах закатного солнца. Библиотека поразила уходящими ввысь расписными сводами и огромными стрельчатыми окнами, тянущимися к самому потолку. Широкие коридоры и галереи украшали диковинные статуи и напольные вазы. А еще здесь имелись удобные ниши с низкими диванчиками, утопающими в парчовых подушках. Видимо, на тот случай, если кому-то из здешних обитателей захочется передохнуть по пути из одной части дворца в другую. Все-таки расстояния здесь немалые.
В общем, дворец был огромен (даже больше нашего замка в Туэнга, который за свою жизнь я успела изучить вдоль и поперек), и мне разрешалось бывать везде, кроме личных покоев самого раан-хара. Но туда меня и не тянуло. Напротив, желанием моим было держаться от указанных комнат как можно дальше.
Зато волновало другое.
– А где живут остальные жены? – спросила прямо, помятуя, что жены знатных вельмож обычно держатся вместе. Кажется, женщинам даже принято отводить отдельное крыло в доме. Здесь же ничего подобного я не увидела. Да и вовсе не заметила других обитателей, кроме слуг и стоящих у некоторых комнат стражей.
– Во дворце нет других жен, кроме вас, – расплывчато ответила Хальди и поспешила проводить меня в очередной богато убранный зал.
– А где они? – не отступила я. – У раан-хара же есть другие жены?
– Есть, но вы не должны думать о них. Вам не придется с ними сталкиваться.
Ответ служанки привел меня в легкое замешательство. Честно говоря, я была уверена, что именно с ними мне и придется общаться. Даже гадала, придусь ли я по душе старшей жене или, как это частенько бывает, она невзлюбит молодую соперницу. Все же в разных семьях отношения разные. Бывает, что супруги одного мужчины становятся лучшими подругами, а бывает, что грызутся днями напролет. Но неизменным всегда было одно – старшей жене надлежало вести хозяйство и выполнять возложенные мужем обязанности. Остальные же ей в этом помогали и должны были слушаться.
Но, видимо, здесь все иначе. Наверняка у раан-хара имеется целый взвод специально обученных работников, чтобы не обременять своих женщин подобными заботами. Но видеться-то друг с другом им точно не должны запрещать?
Я придержала этот вопрос при себе, решив, что расспрошу Хальди попозже. Сейчас я чувствовала себя в этом дворце гостьей и не совсем еще понимала, какие вопросы уместны, а какие нет. Да и, в конце концов, возможно, все прояснится без моего участия.
Меж тем из дворца мы попали в сад. Тот самый, в котором вчера проходила моя свадьба. Вот только при свете дня выглядел он совсем иначе. Зеленели кроны деревьев, наливались краской вишневые цветы и магнолии, перепрыгивали с ветки на ветку мелкие пестрые птички. Отражение белоснежных лилий плыло по водной глади небольшого прудика. В глубине его блестели чешуей разноцветные карпы: желтые, оранжевые и красные. А некоторые и вовсе пятнистые, словно лепестки тигровой орхидеи. На перилах же резного арочного мостика устроились несколько огромных тропических бабочек.
Попробовала рассмотреть одну из них вблизи, но стоило мне подойти, как красавица взмахнула крыльями и улетела прочь. Я разочарованно вздохнула и направилась к деревянной скамье – вокруг водоема они имелись в изобилии. Присела на нагретую солнцем поверхность и полной грудью вдохнула аромат цветущих деревьев. Где-то вдали шумел водопад наверняка, как и прудик, тоже рукотворный. А рядом тянула к воде гибкие ветви плакучая ива.
Я глядела по сторонам и не могла налюбоваться. Все здесь было непривычно, совсем не так, как в нашем лесном крае. И по-весеннему прохладный воздух, что заставлял кутаться в шерстяной палантин, никак не вязался со стоящим в небе ярким солнцем и цветущим садом. Я наблюдала, как скачут по водной глади водомерки и плещутся в серебристой воде карпы. Так и хотелось снять сандалии и опустить ноги в воду, тронуть гладкий бок какой-нибудь рыбины. И лишь только прохладный ветер удерживал от подобной шалости. Если промокну, мигом ведь простужусь.
А потом я заметила средь пышных зарослей человека в длинном коричневом одеянии. Голова его была идеально выбрита, и гладкая макушка блестела на солнце. Он стоял как раз возле куста с акцией и что-то нашептывал, обращаясь явно к растению.
– Это что, Природник? – полушепотом спросила у помощницы, боясь помешать мужчине. Судя по тому, как он был сосредоточен, занятие его было очень важным.
– Да. Он служит лично раан-хару и ухаживает за этим садом.
– А что это он сейчас делает? – полюбопытствовала я, одновременно наблюдая, как мужчина в коричневом водит руками по воздуху, выписывая замысловатые вензеля.
– Я не очень разбираюсь, – Хальди пожала плечами, – но, кажется, заговаривает растение на долгое цветение.
– Интересно… – Я чуть подвинулась на лавочке, чтобы было лучше видно Природника. Он как раз переместился к следующему цветущему кусту и начал шептать уже над ним. Вот бы послушать.
– Если рани желает, можно попросить Природника вырастить какое-нибудь особое растение, – предложила наперсница, а мне сразу подумалось о сладкой землянике, что в начале лета спеет на светлых лесных полянках Туэнга. Наверное, с таким даром можно было бы наслаждаться ягодами не один краткий месяц в году, а целых три или того больше.
Я даже подумала высказать служанке свое пожелание, но мысли вдруг свернули к воспоминаниям о доме и об оставленном отце. Как он там один? Наверняка переживает за меня, волнуется. Хоть бы весточку какую позволили отправить. Надо будет поинтересоваться у Ведающего. А пока… о землянике лучше забыть, слишком это сильное напоминание.
– Я подумаю. Если чего-то захочется, обязательно попрошу, – ответила помощнице и поднялась со скамьи, собираясь продолжить прогулку по саду. А пока, чтобы немного отвлечься от невеселых мыслей, решила полюбопытствовать:
– Скажи, а все Природники, ну… бреют головы?
– Зачем? У них волосы и так не растут, – хохотнула Хальди. – Сколько Природников видела – все лысые, как коленка. И лица гладкие. Насмешка судьбы, не иначе. Растения от их заговоров побеги во все стороны пускают, а у самих на теле ничего не растет.
Точно, что насмешка судьбы. Заговорили бы сами себя, что ли? Зимой-то, наверное, холодно так ходить. Впрочем, у каждого Дара есть хорошие стороны, и есть плохие. И если преимущества всегда очевидны и порой вызывают зависть у обычных людей, то недостатки зачастую скрыты от глаз окружающих и известны только самим одаренным.
Пока я рассуждала, мы успели довольно сильно отдалиться от дворца, да и от прудика с резным мостиком. Но брусчатая дорожка все бежала вперед, петляя меж пышных кустов и разномастных клумб.
В какой-то момент Хальди остановилась и аккуратно придержала меня за локоть.
– Нам пора возвращаться.
Я глянула вперед. На самом деле я планировала обойти все владения ор Гронта, ну или хотя бы большую часть из них, и не видела причин для столь скорого возвращения. Да к тому же впереди, за посадками садовых деревьев, виднелись покатые крыши домов.
– А что там? – я указала взглядом в сторону построек. – Там кто-то живет?
– Там нет ничего интересного, – чересчур поспешно ответила наперсница. – Лишь жилье для прислуги и казармы стражей раан-хара. Рани нечего там делать.
– Ты тоже там живешь? – заинтересовалась я. Путь до дворца не близкий, а насколько мне известно, наперснице надлежит всегда находиться рядом с госпожой.
– Нет, моя комната находится по соседству с вашими покоями, и вы всегда можете меня позвать, – будто прочитала мои мысли Хальди.
Я благодарно улыбнулась и покорно последовала за своей проводницей. А сама подумала, что виднеющиеся из-за деревьев дома ничуть не похожи на жилье прислуги. Да и сад там такой же пышный и ухоженный, как и в остальной части резиденции. Вряд ли Природник стал бы растрачивать свой редкий дар на благоустройство хозяйственных территорий.
Впрочем, я могу и ошибаться. У богатых свои причуды. Да и не видела я тех зданий вблизи.
Вечер пришел неожиданно. Не успел солнечный диск коснуться горизонта, как в мои покои вплыли пятеро служанок и чуть ли не под белы рученьки повели в купальню. Весь вчерашний кошмар с мытьем вновь повторился.
– Хальди, мне теперь придется каждый вечер так отмываться? Даже если из покоев выходить не стану?
– Боюсь, что да. Вам ведь уже говорили, что раан-хар не любит посторонних запахов.
Ох уж эти запахи! Можно подумать, что у Лаара ор Гронта нос как у собаки. Хотя, судя по тому, как он меня в прошлый раз обнюхивал, обоняние у него и правда специфическое.
– Но ведь он не каждый вечер станет приходить? Или каждый? – с опаской спросила я, подставляя голову под душистое полотенце. Купание как раз завершилось, и сейчас меня с не меньшим пристрастием вытирали.
– Думаю, что каждый. Мужчинам, в отличие от женщин, телесная близость нужна часто, – без тени стеснения ответила Хальди, но меня волновало совсем иное.
Все никак не шли из головы другие жены раан-хара. Сколько бы у него их ни было, внимание требуется каждой, и появление новой жены отнюдь не означает, что хозяин перестанет посещать предыдущих. Так что я разумно надеялась, что Лаара ор Гронта мне придется видеть хотя бы не каждую ночь.
– А как же остальные жены?
Хальди замялась. Замолчала ненадолго, очевидно обдумывая, что мне ответить. А потом коротко бросила:
– Вам не надо о них думать, рани.
– А о чем мне еще думать?! – неожиданно даже для самой себя вспылила я. – И что значит это «рани»?
– А вы разве не знаете? – Хальди в недоумении хлопнула рыжеватыми ресницами. – Рани – вежливо обращение к жене раан-хара. Вас теперь всегда так будут называть.
– Мне больше нравилось просто Катара, – пробурчала себе под нос и нахмурилась.
Кажется, вытянуть что-либо из наперсницы у меня не выйдет. По крайней мере, сейчас. А значит, остается лишь ждать и надеяться на благосклонность судьбы.
К сожалению, этим вечером судьба благосклонностью не отличалась. Стоило нам только выйти из купальни, как дверь моей спальни распахнулась – и на пороге возник Лаар. Служанки тут же похватали свое добро и поспешили покинуть покои. Хальди последовала за ними.
Мы с мужем остались наедине.
На сей раз он был одет куда скромнее, чем в день нашей свадьбы. Не было ни богатой вышивки, ни россыпи бриллиантов, ни сверкающих острыми гранями рубинов. Мужчина был облачен в строгий темно-зеленый шервани, единственным украшением которого служил гербовый знак раан-хара – цветок, пронзенный мечом. Как ни странно, этот простой, скроенный по фигуре наряд шел ему куда больше помпезного брачного костюма. Наверное, потому, что лучше соответствовал характеру хозяина.
Раан-хар медленно двинулся ко мне, одновременно расстегивая шервани. Движения его были четкие, неспешные, как и в первую нашу встречу оставляющие чувство небывалой выверенности. Серые глаза смотрели пристально. За те несколько шагов, что нас разделяли, он, казалось, успел ощупать взглядом каждый клочок моего тела.
Я же застыла, боясь пошевелиться. Чувствуя себя крохотной полевой мышкой, замершей пред удавом. На короткое мгновение в холодных глазах мелькнуло предвкушение. Будто вспыхнул жаркий огонек и тут же погас, сменившись прежним ледяным равнодушием.
Странно, но холод в его взгляде пугал меня куда больше, чем огонь желания. Я буквально чувствовала исходящую от мужчины опасность, а еще очень не вовремя вспомнилась собственная вчерашняя беспомощность. И пришло понимание – что бы он сейчас не вздумал со мной сотворить, я не смогу оказать ему сопротивления.
По спине побежали противные мурашки, и, когда между нами оставался всего один шаг, я не выдержала – отступила. Плотнее запахнула полы легкого шелкового халата, жалея, что на мне больше нет никакой одежды. Хотя вряд ли бы она меня спасла.
Раан-хар был выше меня на целую голову и раза в два шире в плечах. Он небрежно бросил на пол шервани, и под тонкой светлой туникой стали видны бугры перекатывающихся мышц.
От этого зрелища стало совсем не по себе. Я неосознанно попятилась. Лаар же усмехнулся. Он и не думал останавливать меня или тем паче ловить, хотя мог сделать это в два счета. Он лишь стоял и с легким прищуром следил за моими метаниями, в полной мере демонстрируя, кто здесь хозяин. Его превосходство читалось во всем: в вальяжной позе, в неторопливых движениях, с которыми он развязывал пояс на штанах, в спокойном холодном взгляде, от которого у меня начинали трястись колени.
Я не знала, чего от него ждать, тонула в повисшем между нами молчании.
И продолжала пятиться до тех пор, пока не наткнулась на боковину кровати. Не ожидая такого подвоха, плюхнулась на мягкую перину, нелепо взмахнув руками. А когда выпрямилась и подняла глаза, раан-хар уже стоял рядом.
Как он только умудрился подойти так быстро и бесшумно?
Подумать над этим мне не дали. Мужчина рывком поднял меня с кровати, развернул спиной к себе и швырнул обратно. Задрал халат, обнажая бедра. Я мысленно застонала. Опять…
– Я хочу, чтобы ты всегда ждала меня в таком положении, поняла? – Муж по-хозяйски положил ладонь мне на бедро. Он не рычал, не угрожал, не злился, но от твердого спокойного голоса тянуло такой ледяной уверенностью, что хотелось сжаться.
И как бы ни было противно, я уже сейчас знала, что в точности исполню его приказ.
– Поняла? – не дождавшись ответа, повторил Лаар, и ладонь его сильнее сжалась на нежной коже.
Я кивнула и промычала что-то утвердительное.
– Вот и славно. – Кажется, он вновь ухмыльнулся. А потом, не тратя времени на никчемные разговоры и прелюдии, попросту спустил штаны, быстро и резко вошел в меня.
Внутри было совсем сухо, и движения мужа отозвались очередной болью и жжением, от которого не было никакого спасения. Я посильнее стиснула зубы, стараясь не скулить.
И кто только выдумал, что больно лишь в первый раз? Сейчас было ничуть не лучше.
Тем не менее жалкой выглядеть не хотелось, и я терпела как могла. Ткнулась носом в жесткое покрывало. Как и все в этом дворце оно было вышито серебром и золотом. И грубые нити неприятно царапали кожу на лице. Хорошо, хотя бы на груди запахнут халат, иначе на мне живого места не осталось бы. Впрочем, я и без того промучаюсь всю ночь.
Раан-хар закончил на удивление быстро. Я почувствовала, как сильно содрогнулось его тело, и он тут же отстранился.
– Иди обмойся. У тебя опять кровь, – бросил Лаар и отошел.
Я неловко сползла с кровати. Честно говоря, единственным моим желанием было лечь. Но пришлось подняться и, превозмогая ноющую боль внизу живота, пройти в купальню.
Вода в чаше еще не успела слиться после моего мытья, и я не раздумывая опустилась в нее. Сразу почувствовала облегчение.
Все же насколько велика живительная сила воды. Она омывает, успокаивает, заживляет раны. Дает энергию и жизнь всему сущему. Была б моя воля, я бы и вовсе не вылезала из купели. Пусть даже вода успела остыть, но я нежилась в ней, отходя от грубых прикосновений мужа.
Жаль, нельзя побыть здесь подольше. Все же я пока не готова испытывать терпение раан-хара.
Наскоро обмывшись, вылезла из купели. Слава богам, крови почти не было. Лишь пара капель, но и от тех уже не осталось следа. Я насухо вытерлась и привела в порядок волосы. Поискала взглядом одежду, но увы, кроме моего прежнего халата здесь ничего не нашлось. Пришлось вновь облачиться в шелковую ткань и с гулко колотящимся сердцем выглянуть наружу.
В комнате было на удивление темно. Лаар потушил почти все источники света, оставив лишь крошечный фонарик в дальнем конце комнаты. Но даже в столь неярком свете я смогла рассмотреть его фигуру, стоящую у окна.
Мужчина был полностью обнажен. И пусть я боялась его до дрожи, но все же не смогла сдержать любопытства и скользнула взглядом по тренированному мужскому телу. По широкой спине с черной змейкой-косичкой, извивающейся вдоль позвоночника. По узким бедрам с подтянутыми ягодицами и стройным ногам с подкачанными икрами.
Все же было в этом мужчине нечто завораживающее. Пугающее и вместе с тем привлекательное.
Я на мгновение залюбовалась, и потому прозвучавший во тьме жесткий голос заставил вздрогнуть.
– И долго мне ждать? По-моему, я уже озвучил, в каком виде желаю тебя лицезреть.
Требование раан-хара мигом вернуло в реальность и напомнило о том, кем на самом деле является человек, стоящий у окна.
Я спешно прошла к постели и, лишь оказавшись подле нее, замялась. Вновь опускаться в раболепскую позу задом кверху не было ни малейшего желания. Но требование Лаара было вполне однозначно, и мне не оставалось ничего, кроме как подчиниться.
Аккуратно легла на край кровати и замерла, прислушиваясь. В любой момент ожидая приближения раан-хара.
– Разве я так показывал?! – мужской голос раздался совсем близко. Кажется, я опять не заметила, как Лаар подошел. Да и висящая в спальне темнота мешала нормально ориентироваться.
Я вскинула голову, не понимая, чего от меня хотят. Лаар стоял надо мной и молчаливо ждал. Делать подсказок он, разумеется, не собирался. Впрочем, вскоре я и сама догадалась.
Сгорая от смущения, приподняла подол халата, обнажая ягодицы. И вновь замерла, буквально кожей ощущая пристальный взгляд мужа. Не смея повернуться и посмотреть на него в ответ.
– Так уже лучше, – одобрил он, и я почувствовала, как большая горячая ладонь легла на бедро.
Я инстинктивно зажмурилась, ожидая, что он вновь овладеет мной. И сильно удивилась, когда мужская рука скользнула к моему животу. Раан-хар поймал за кончик пояс халата и дернул его. Затем сорвал и сам халат. И хотя в комнате было тепло, по телу моему пробежали мурашки.
А еще я только сейчас обратила внимание, что жесткого, неприятного на ощупь покрывала больше нет. Видимо, пока я мылась, Лаар успел убрать и его. И сейчас обнаженной кожи касались лишь мягкие белоснежные простыни.
Не знаю, была ли в этом порыве забота обо мне, или муж беспокоился лишь о собственном комфорте, но даже такая мелочь порадовала. И внутри вновь всколыхнулась надежда, что все не безнадежно.
И почти сразу умерла, когда Лаар рывком подвинул меня на кровати, устраивая почти на самых подушках, и залез следом. С нажимом провел по спине, от поясницы до самых лопаток. А потом повторил то же движение, но уже носом. С шумом втягивая воздух, почти касаясь моей кожи губами.
Это было даже приятно, и я бы с радостью полежала так еще, ощущая его невесомые прикосновения. Но на большее раан-хар не расщедрился. Видимо, запах каким-то образом обострял его желание, потому как следом он приподнял мои бедра и сразу вбился в меня на всю длину.
Все повторилось в точности, как и несколько минут назад. Жадные резкие толчки внутри моего тела. Прерывистое хриплое дыхание над ухом. Его наслаждение и моя боль.
Но даже этого ему оказалось мало…
Лаар продолжал терзать мое тело почти всю ночь напролет. Ушел лишь под утро, когда в небе уже ощутимо занималась заря. Я же сразу отключилась, измотанная и опустошенная. Чувствуя, что сегодня и вовсе не смогу подняться с постели.
Меня разбудили через несколько часов. Хальди еле растормошила меня и сообщила, что пришел лекарь.
Неужели же после прошедшей ночи я выгляжу так плохо, что наперсница решила, будто я больна?
– Все нормально. Не надо ничего, – попыталась отмахнуться от хлопочущей вокруг постели женщины.
– Нельзя, рани. Целителя сам раан-хар прислал!
От такой новости я подскочила, словно ошпаренная.
Лаар. Прислал. Ко мне. Целителя.
Я ошалело потрясла головой, не зная, что и думать. Вряд ли это было проявлением заботы. Может, я что-то не то сделала? Со мной что-то не так? Или все дело в той крови?
И мне бы радоваться приходу целителя, ведь я и правда чувствовала себя отвратительно. Но, кажется, я лишь не на шутку разволновалась.
Отчего-то казалось, что лекарь непременно обнаружит во мне изъян, заразу какую или еще что похуже, и меня выгонят за негодностью. И с одной стороны я бы и рада распрощаться с этим дворцом и никогда больше не видеть раан-хара. Но с другой… все же он был моим законным супругом, и я даже близко не представляла, что станет со мной, если вдруг окажусь ему не нужна.
Странно, но при всей незавидности моего положения, неизвестность пугала еще больше. И в голову вновь полезли мысли об остальных женах. Куда-то же они делись…
В общем, за те несколько минут, пока приводила себя порядок, я дошла почти до настоящей паники. А когда в моих покоях появился крупный рослый мужчина, пусть и почтенных лет, и попросил лечь на спину и развести ноги, чуть вовсе не умерла со стыда. Щеки горели огнем и даже уши мои, наверное, стали пунцовыми. А от его откровенных вопросов хотелось провалиться сквозь землю.
По уходу лекарь оставил баночку с мазью, терпко пахнущую травами. И еще одну с маслом, не пахнущим вообще ничем. И если с лечебной мазью все было понятно, то о предназначении масла я могла лишь догадываться.
Я как раз разглядывала баночки, перетирая меж пальцев содержимое одной из них, когда вернулась Хальди. Помощница присела на корточки у моей кровати и, глянув сочувственно, взяла меня за руку.
– Ничего, привыкнете. Все наладится, – приободрила она и ласково улыбнулась.
А я впервые посмотрела на свою помощницу другими глазами. Она была еще довольно молода. Лет на семь, может, на восемь старше меня. Хорошенькая. С густыми каштановыми волосами и огромными карими глазами. А меж бровей небольшая бороздка-рубец. Видимо, раньше там красовалась брачная метка. А раз ее удалили, оставив некрасивый шрам на лбу, то, стало быть, Хальди вдова. А у вдов есть два пути – жить в свое удовольствие на деньги, оставленные мужем, или, если таковых не имеется, наниматься на работу.
Повторно выйти замуж у нас почти невозможно. Никто не захочет брать в жены пользованную женщину. Разве что в качестве наложницы. Но для порядочной девушки это куда унизительнее, чем наняться в прислуги.
Вот и Хальди, судя по всему, предпочла работать. Мы, конечно, с ней не столь близки, чтобы вести откровенные разговоры, но хотя бы одно я теперь знаю точно – в постельных делах она имеет опыт, а значит, вполне понимает мои трудности.
Читать бесплатно другие книги:
