Танки к бою! Сталинская броня против гитлеровского блицкрига Веков Даниил
– Ну, как прошло знакомство? – поинтересовался капитан Вальцев.
Он стоял у «Клима Ворошилова» и смолил очередную папиросу – не спеша, с удовольствием, используя короткий отдых. Денис Губин, как всегда, возился с мотором, ему помогал Миша Стрелков – верный друг и боевой товарищ. Надо – подержит, рычаг повернет, затянет гайку ключом…
Петр Иванович неспешно листал документы, найденные у убитых гитлеровцев: интересно же, с кем дело имеем? Оказалось, что 4-й танковый полк 13-й панцерной дивизии, укомплектованный в основном молодыми солдатами, недавними призывниками. И танки в нем – по большей части трофейные, легкие французские, польские, чешские. Что хорошо – не самая сильная часть, можно одолеть. Если драться умело…
– Нормально, – ответил майор Дымов, – практически без сучка без задоринки. Полковник Черняев только рад, что я согласился принять полк – с командирами у него большая беда, не хватает, каждый человек на счету… Еще пообщался с начштаба Токаревым – хороший, дельный мужик. Теперь мне все более-менее понятно. И по поводу ситуации, и по поводу танков…
– Да, танки, – нахмурился Петр Иванович и кивнул на стоявшие по соседству машины: – Все, что осталось от полка. При таких темпах – на один бой.
– Значит, надо беречь, – улыбнулся Виктор Михайлович, – как зеницу ока. Пылинки с них сдувать… Ладно, пойду знакомиться с экипажами, а то только комбатов видел…
– Возьми с собой Мишку, – предложил Петр Вальцев, – на всякий случай. Вдруг не все немцы еще удрали…
– Хорошо, – кивнул Виктор Михайлович. – А ты поговори пока со старшим политруком Козленко, пощупай его, что за человек. Как-то он мне совсем не показался…
Дымов позвал Мишу Стрелкова, и они вместе пошли к машинам, возле которых курили танкисты – негромко переговариваясь, делясь впечатлениями от первого боя. Такой не забудется никогда!
– Перед группой армий «Юг» подтверждается отход противника. В течение двух последних дней в русском тылу было замечено движение отдельных моторизованных колонн, особенно с юго-востока и востока. Видимо, командование Юго-Западного фронта пытается организовать сопротивление на линии Новоград-Волынский – Днестр. Однако их отход идет медленно и с контратаками, расходуется большое количество советских сил и средств, что нам только на руку… Части германской 17-й армии уже стоят непосредственно перед Львовом, а на правом фланге группы фон Клейста 16-я танковая дивизия уже достигла Кременца. Соответственно 11, 13 и 14-я танковые ведут бои у реки Стырь…
Голос начальника Генерального штаба Сухопутных войск Франца Гальдера звучал монотонно, даже усыпляюще. Генерал-полковник педантично, как школьный учитель, называл номера дивизий и населенные пункты. Сходство с учителем ему придавала и длинная указка, которой он показывал на карте города, мосты, дороги… Ни дать ни взять – урок географии в старших классах!
– Итак, обстановка в группе армий «Юг» – удовлетворительная, – подытожил генерал-полковник.
– Отлично! – оживился фюрер. – Значит, будет наступление на Ровно?
– Трудно сказать, – уклончиво ответил Франц Гальдер. – Русские упорно сопротивляются, в плен почти не сдаются. И даже местами контратакуют. Вот, например, советский 8-й мехкорпус вчера нанес удар в тыл нашим 11-й и 16-й танковым дивизиям. Будем надеяться, что это только приведет его к гибели. И нам ничто не помешает двинуться на восток…
– Вы уверены? – усмехнулся Гитлер. – Вы же только позавчера говорили, что после взятия Дубно танковая группа фон Клейста без проблем выйдет к Днестру и форсирует его, что до Киева больше нет никаких препятствий. Всего два дня назад! А сегодня я с удивлением узнаю, что русские наносят удар в спину нашим частям и, по сути, отрезают их от тылов и снабжения. Как это понимать?
Генерал-полковник посмотрел на фюрера поверх круглых очков (совсем как строгий учитель – на нерадивого ученика) и слегка вздохнул:
– Группа армий «Юг», к сожалению, не может вести наступление по всему фронту сразу. В ее тылу – значительные силы противника, как минимум два советских механизированных корпуса. Это не считая отдельных танковых групп, которые доставляют немало хлопот. Русские по-прежнему угрожают Дубно с юго-запада, мы вынуждены перебросить дополнительные силы на его защиту. В городе – большие запасы горючего и снарядов для 11-й танковой дивизии, ремонтные мастерские, артиллерия, тыловые части. Если это достанется большевикам… Кроме того, по-прежнему сохраняется угроза прорыва советских частей с севера, из района Пинских болот: 17-й стрелковый корпус, например, может нанести удар от Рокитного прямо во фланг группе фон Клейста…
Франц Гальдер показал на карте, потом пояснил:
– Надо очистить тылы от разрозненных русских групп, ликвидировать угрозу с юго-запада и севера, защитить Дубно. А затем уже думать о наступлении на Киев.
Фюрер недовольно поморщился:
– И как скоро этого можно ожидать?
– Не раньше 10 июля, – осторожно ответил Гальдер, – но более реальный срок – 15 июля. Это при том, что нам удастся прорвать русскую оборону у Стыри. Я имею в виду – 13-й панцерной дивизии. Иначе опять придется стоять и ждать, пока не подойдет пехота, а она, как я уже вам говорил…
– Да-да, – махнул рукой Гитлер, – помню: не может подойти, потому что все дороги заполнены нашей же бронетехникой. Мосты разрушены или взорваны, переправ нет… Хотя нам все же удалось захватить часть их в целости и сохранности!
– Только благодаря быстрым танковым прорывам, – ответил Франц Гальдер. – Иначе бы моторизованные части стояли у каждой речки и ждали понтонеров. Вначале, когда русское командование не могло как следует организовать оборону, нам удалось взять ряд важных мостов. Но теперь, к сожалению, ситуация другая – сопротивление советских корпусов с каждым днем возрастает, подобные прорывы становятся почти невозможными. Русские успевают отойти и взорвать после себя мост…
– Разумеется, – пожал плечами фюрер. – Мы на их месте делали бы то же самое. Вот я и говорю – надо как можно скорее выйти к Днестру! С ходу форсировать и идти на Житомир, а затем и на Киев. Речь идет не о разгроме советских армий, бог с ними, пусть уходят на восток, а о скорейшем захвате промышленных районов Украины. Целыми и невредимыми! Прежде всего это Донбасс, угольный бассейн, Харьков, Кировоград, Николаев, Днепропетровск… Фон Клейст сможет нам это обеспечить?
– Конечно, – уверенно произнес Гальдер. – После взятия Ровно 3-й моторизованный корпус нацелится на Киев, создаст плацдармы на левом берегу Днепра. Другие же танковые дивизии нанесут удар западнее, в направлении на Кировоград, В это же время наши 6-я и 17-я армии будут двигаться на юго-восток, чтобы вместе с 11-й танковой дивизией окружить группировку противника у города Бердичев…
– Ну вот, – одобрительно произнес Гитлер, – так-то лучше! Я уверен, что нам удастся закончить Русскую кампанию еще до наступления зимы, как и предполагалось…
– К сожалению, в войсках большие потери, – заметил начальник Генштаба, – на сегодняшний день – почти пятьдесят тысяч человек. Это и раненые, и убитые, и пропавшие без вести, все вместе. Еще примерно столько же – тяжелобольные и контуженые.
– Сто тысяч человек – и всего за одну неделю? – удивился Гитлер. – Почему так много?
– Русские солдаты – стойкие и упорные, – пожал плечами Франц Гальдер, – дерутся до последнего. Мне говорили, что экипажи советских танков, расстреляв снаряды и патроны, не сдаются в плен, как положено, а сжигают себя вместе с машинами. Отсюда и упорные бои, и большие потери, особенно в моторизованных корпусах.
– Да уж, – скривился фюрер, – большевики – все фанатики!
– Это характерно не только для комиссаров, – возразил Франц Гальдер, – но и для обычных солдат. Русские жертвуют собой, причем без всякого приказа свыше…
– Разрешите, мой фюрер? – неожиданно вступил в разговор инспектор моторизованных войск генерал-майор Вильгельм фон Тома.
– Да, – кивнул Гитлер.
– Я только что вернулся с фронта, инспектировал 3-ю танковую группу, – пояснил Тома. – И лично был свидетелем подобного случая. Типичный пример русского фанатизма! Два красноармейца засели с тяжелым пулеметом у дороги и расстреляли мою колонну. Легковую машину и грузовик с охраной. Изрешетили за минуту! К счастью, ни я, ни адъютант не пострадали, но трое наших солдат и унтер-офицер погибли, а еще двое оказались ранеными. Я приказал подавить пулемет, бронетранспортер с близкого расстояния расстрелял фанатиков. Потом мы их осмотрели. Оказалось, что оба были уже тяжело ранены, еще до начала боя: у одного – перебиты ноги, у другого – снарядный осколок в боку. Им надо бы в госпиталь, но они остались, чтобы прикрыть отступление своих товарищей. С точки зрения военной науки – абсолютно бессмысленно: они не могли долго сопротивляться… Тем не менее мы потеряли шесть человек и две машины. Не говоря уже о факторе времени… И я уверен, что эти двое действовали не по приказу, а по своей собственной воле. Похоже, они даже не были коммунистами – не нашли партийных билетов. Обычные деревенские парни, судя по военным книжкам – откуда-то из-под Воронежа…
Фюрер помолчал, затем произнес:
– Спасибо, генерал. Это, конечно, весьма познавательный рассказ. Так сказать, личные впечатления… Но меня больше интересует другое – какой настрой у наших солдат? Это гораздо более важно, чем фанатизм русских…
– Хороший, боевой, – тут же ответил фон Тома, – наши парни чувствуют свое превосходство и уверены в скорой победе. Но я не стал бы сбрасывать со счетов умение русских стоять до конца. И особенно их способность жертвовать собой…
– Что-то вы слишком тепло отзываетесь о противнике, – с раздражением произнес Гитлер. – Похоже, прониклись к русским симпатией. Не с того ли самого момента, когда учились в Казанском военном центре? Похоже, генерал, вы несколько оторвались от реальности, засиделись в штабе. Надо бы попросить фон Браухича подыскать вам должность в какой-нибудь дивизии. Скажем, в одной из танковых…
Фон Тома слегка склонил голову:
– Когда прикажете отправиться на фронт, мой фюрер?
– Ладно, – махнул рукой Гитлер, – потом. А пока давайте посмотрим, что мы можем сделать для фон Клейста. Не век же ему торчать у этого самого Ровно!
Глава шестая
Ночь прошла спокойно: немцы, вопреки ожиданиям, не предпринимали новых атак. Что, в общем-то, понятно: понесли большие потери, требовалось прийти в себя…
Зато утром над Клеванью появились немецкие бомбардировщики… Пришлось срочно загонять технику и артиллерию в укрытия, закидывать ветками, маскировать кусками брезента. К счастью, «Юнкерсы» висели над Клеванью недолго – сделали пару заходов, отбомбились и обратно. Все-таки, что ни говори, а не такой уж это важный объект – какой-то украинский городишко…
То ли дело другие места: по шоссе в сторону Ровно и Луцка беспрестанно шли колонны с техникой, в том числе танковые, тянулись тягачи с тяжелыми орудиями на прицепах, тащились вереницы грузовиков с людьми и боеприпасами… Вот по ним можно нанести хороший удар! Ну, и еще, конечно, по железнодорожным станциям, плотно забитым военными эшелонами…
Бомбы повредили лишь три дома, да еще парочка хат слегка скособочилась, но в целом ничего серьезного. Главное – не пострадали спрятанные танки… Правда, сгорели два грузовика, по чьей-то глупости оставленные на открытом месте, да убило лошадей, попавших под случайную бомбу. Вот, считай, и все потери. Воевать можно…
Красноармейцы выдвинулись на западную окраину Клевани, начали окапываться. За траншеями укрыли орудия – отбиваться от панцеров, если те полезут. Свои танки решили пока в бой не пускать – мало их осталось. Если только для контрудара, да и то в самом крайнем случае, когда положение станет совсем безвыходным…
Майор Дымов с раннего утра носился по батальонам, руководил людьми, организовывал работу. А заодно знакомился – с кем еще не успел лично встретиться и поговорить. Чтобы знать, кто есть кто… Конечно, за пять-десять минут человек не раскроется, всего себя не покажет, но хоть какое-то представление о нем составить можно. Особенно если имеешь жизненный опыт и чуть-чуть разбираешься в людях.
Хотя бывает, что надежный, проверенный товарищ вдруг оказывается трусом или, хуже того, предателем. Что же, война часто ломает людей, вывертывает наизнанку, обнажает самую их сущность – до того хорошо скрытую, спрятанную в глубине. И неизвестную даже самому человеку.
В общем, Виктор Михайлович занимался обычными армейскими делами. За ним повсюду следовал Миша Стрелков, изображая адъютанта. А заодно и охрану: немцы же близко, да и местное население, прямо скажем, не совсем благожелательно к Красной Армии.
Западные области Украины присоединили к СССР совсем недавно, включили в 1939 году в состав Союза, и в них еще оставалось немало так называемых «буржуазных элементов». Враждебно настроенных. Тут тебе и недобитые паны с подпевалами и приспешниками, и местные националисты-бандеровцы, да и просто люди, недовольные новой властью…
Что и говорить, кое-кому она пришлась совсем не по душе. Особенно тем, кто жил за счет трудового народа. Вычистить же всех не успели – не до того было, укрепляли внешние рубежи. А про внутреннего врага забыли…
Для солидности Миша повесил на грудь новенький автомат ППД, взятый у одного из товарищей-танкистов, и еще прихватил подсумок с гранатами. Мало ли что! Как в воду глядел – пригодились: на западной окраине Клевани они чуть было не попали в лапы к гитлеровцам.
Едва рассвело, немцы решили провести разведку, а заодно захватить «языка». Считали, наверное, что русские еще спят, можно сделать все тихо, без шума… Но наткнулись на майора Дымова, проверяющего дозоры. И на сопровождавшего его Мишу Стрелкова.
Они шли по узкой траншее, расталкивая задремавших бойцов, и вдруг заметили немцев. Хорошо, что вовремя – обратили внимание на шепот в кустах… Впереди никого нет, значит, это гитлеровцы. Долго думать некогда, подняли тревогу: Миша сорвал с плеча автомат ППД и стал поливать противника короткими очередями…
Немецкие разведчики поняли, что попались, и стали отступать, пытаясь уйти через овраг, заросший колючим кустарником. Михаил бросился им наперерез – не уйдете, гады! Почти догнал, но понял, что не успеет, – гитлеровцы залягут в кустах, и к ним тогда уже не сунешься – самого подстрелят. Притормозил, вытащил из подсумка гранату, выдернул чеку и, широко размахнувшись, метнул в сторону противника. Грохнул взрыв, бежавший последним немецкий солдат, вскрикнув, повалился на траву. Остальные нырнули в колючие заросли и спрятались. Миша дал по ним длинную очередь вслед – на прощанье!
Хотел было забрать у убитого немца оружие и документы (пригодятся), но по нему стали густо стрелять, пришлось отползать назад.
После этой неудачной вылазки гитлеровцы уже не делали попыток прощупать советскую оборону, а, наоборот, отошли еще дальше от Клевани, почти до самого Олыко. Командир немецкого батальона решил, что их атаковала какая-то крупная советская часть, поэтому лучше отступить и дождаться подкрепления. Вот подойдут наши главные силы, тогда и продолжим сражаться…
Майор Дымов завершил обход позиций, выяснил ситуацию и вернулся в панский особняк. Там, как выяснилось, его уже ждали – в полк прибыл комдив Катуков. Михаил Ефимович добрался-таки до 20-й танковой дивизии и решил лично посмотреть, что к чему в Клевани.
Самочувствие его, правда, было еще не очень: после операции ныл шрам, поднималась температура, но лечиться было некогда – война не позволяла. Он, по сути, сбежал из госпиталя – взял в штабе 5-й армии легковую машину и бросился догонять свою дивизию.
По забитым беженцами, грузовиками и конными повозками дорогам почти сутки добирался до Шепетовки, где раньше был штаб 20-й танковой дивизии. Прибыл поздно вечером 23 июня. Город уже бомбили, над улицами плыл густой, едкий дым, длинные языки пламени лизали деревянные строения и склады у железнодорожной станции. По булыжным мостовым тащились повозки, на них везли в госпиталь первых раненых и убитых. Война начала собирать свою жатву…
Задерживаться в городе Михаил Ефимович не стал – дивизия, как он выяснил, уже ушла на запад. Снова в машину – и дальше, догонять. По лесам, по пыльным дорогам, через какие-то овраги… И только сегодня утром наконец добрался до дивизии. Узнал про бой у Клевани, получил отчет начштаба полковника Чухина о потерях и решил срочно ехать в 40-й танковый полк – смотреть, что да как. К тому же хотел отдать долг погибшему майору Третьякову – приятелю и сослуживцу. Как и всем павшим в бою товарищам…
Ну и, конечно же, познакомиться с новым командиром полка – майором Дымовым. Его полковник Черняев отрекомендовал с самой лучшей стороны: опытный, грамотный, умелый командир. Василий Михайлович, кстати, чрезвычайно обрадовался появлению «законного» комдива и сразу передал ему все дела.
И доложил, что 20-я танковая дивизия, выполняя приказ Константина Рокоссовского, идет на Луцк – отбросить немецкие части, отогнать их к западной границе СССР. И не дать гитлеровцам переправиться через Стырь, закрыть собой, если потребуется, шоссе на Ровно. К сожалению, численность противника была пока неизвестна, предположительно три дивизии, из них – две танковые, одна – моторизованная. А вот сколько панцеров? Все это предстояло выяснить.
Впрочем, кое-что уже было известно – вчера столкнулись с 13-й панцерной дивизией. Именно с ней вел бой у Клевани танковый полк майора Третьякова. Гитлеровцев выбили, но итог боя оказался тяжелым, победа далась с большими потерями. Майор Третьяков сгорел в танке вместе со своим экипажем, погибли и другие бойцы и командиры… Назначили новых, в том числе и на должность комполка – майора Дымова.
– Кто такой? – резко спросил Михаил Ефимович. – Где служил, из какой части?
Черняев объяснил: майор – командир особой группы, обкатывавшей новый «КВ». Очень помог во время боя, по сути, спас ситуацию. Если бы не он и его танк – не видать бы нам Клевани… Человек опытный, изрядно уже послуживший, это сразу видно, а главное – боевой. Решительно взялся за дело, подтянул отставшие роты, организовал оборону у города. На такого можно положиться…
Михаил Ефимович выразил желание лично познакомиться с майором, а также выяснить обстановку в городе. Оставил полковника Черняева вместо себя на хозяйстве и выехал в 40-й танковый полк. Благо было совсем недалеко, всего шесть километров на юго-запад…
Добрался до Клевани, нашел штаб полка, выяснил, что Дымов находится на передовой, осматривает позиции. Кивнул – молодец, занимается нужным делом. Пока ждал Виктора Михайловича, пообщался с начальником штаба майором Токаревым. Тот доложил о ситуации, рассказал о вчерашнем бое.
– Да, жалко Третьякова, – вздохнул Михаил Ефимович. – Отличный был командир, один из лучших. И товарищ хороший. Надо распорядиться, чтобы его похоронили на главной площади, торжественно, с салютом…
– Нечего хоронить, – печально покачал головой Токарев, – ничего не осталось. Я сегодня смотрел в танке – один пепел от людей. Вот только это и нашел. Похоже, что его…
Начштаба протянул Катукову сильно оплавленный, почерневший кусок металла. В нем с большим трудом можно было узнать орден Красного Знамени. Михаил Ефимович взял, крепко сжал в кулаке… Стало заметно, как окаменело его лицо, как побелели костяшки пальцев. Бережно положил оплавленный орден в карман – чтобы всегда был при нем. Как память о друге и боевом товарище…
В это время вернулся майор Дымов. Познакомились, поговорили. Катукову Виктор Михайлович очень понравился: серьезный, цену себе знает. И в самом деле опытный командир: кратко, точно описал положение дел, подчеркнул, что воевать, по сути, не на чем – осталось всего четырнадцать машин и с десяток броневиков. Да его новый «Клим Ворошилов»…
– Слышал уже про вашу машину, – хмыкнул Михаил Ефимович. – Говорят, невероятно мощная, грозная. Немецкие панцеры бьет на раз, только куски в разные стороны отлетают.
– Пожалуй, это несколько преувеличено, – сдержанно улыбнулся Виктор Михайлович, – но в общем и целом – да, верно. Наш «КВ» – машина действительно особая, другой такой в Красной Армии нет. И вообще ни у кого – ни у немцев, ни в других армиях. Даже близко не наблюдается. Пойдемте, покажу. Мы его за особняком спрятали, в панском саду, чтобы гитлеровцы не обнаружили и не разбомбили.
– Ладно, но чуть позже, – согласился Катуков. – Давайте сначала подумаем, как выполнить приказ командующего корпусом. Мне вчера удалось связаться по телефону с генерал-майором Рокоссовским, и он прямо сказал: ваша задача – выбить гитлеровцев из Луцка. Это приказ Военного совета Юго-Западного фронта и лично командарма генерал-майора Потапова. Основные силы мехкорпуса еще только подтягиваются, дай бог, если через два-три дня подойдут… А за это время многое может измениться. Значит, вся надежда – на нашу 20-ю танковую дивизию, вы впереди всех. Как думаете, сможем мы освободить Луцк?
Этот вопрос был адресован непосредственно Виктору Михайловичу.
– Если честно, то нет, – твердо ответил Дымов. – Вчера мы захватили немецкого обер-фельдфебеля, допросили. Кое-что удалось узнать: у Луцка, по его словам, стоит 3-й моторизованный корпус генерала фон Макензена. Это две танковые дивизии, 13-я и 14-я, а еще, в качестве резерва, 25-я моторизованная дивизия. Вместе – примерно триста панцеров плюс броневики… А у нас в полку – всего четырнадцать легких танков. Ну, конечно, еще мой «Клим Ворошилов», итого – пятнадцать. Чтобы разгромить целый немецкий моторизованный корпус точно не хватит!
– Есть еще 39-й танковый полк и 20-й мотострелковый, – напомнил начштаба майор Токарев. – Ударим все вместе…
– Все равно недостаточно, – упрямо повторил Дымов. – Надо же понимать – больше половины машин мы уже потеряли, причем даже не в сражениях, а бросили на дорогах. Из-за поломок и неисправностей… Пока до Луцка доберемся, сколько останется? В два раза меньше, чем сейчас? Так?
– Так, – со вздохом признал Катуков, которому Черняев уже доложил об оставленных на шоссе танках.
За три дня марша – минус девятнадцать машин, и это в одном только 40-м полку! Если не удастся их отремонтировать… Но рембаты плутают где-то в лесах, когда еще подойдут!
– Положение серьезное, – согласился Михаил Ефимович. – Ладно, что вы предлагаете? По глазам вижу – есть план…
– Так точно, – слегка улыбнулся Дымов, – есть. Ничего нового, старый, как мир, но может сработать. Танковая засада! Леса здесь густые, спрячем машины и устроим для гитлеровцев сюрприз. Расстреляем во время марша, в колоннах. Если выдвинемся чуть западнее Клевани, встанем на Луцком шоссе… Вот здесь, посмотрите.
Виктор Михайлович показал на карте:
– Я со своим «КВ» спрячусь тут, на повороте, а остальные машины мы поставим ближе к Клевани. Замаскируемся и будем ждать… Гитлеровцы от нас сейчас довольно далеко, не заметят. А когда пойдут, мы по ним и врежем. Я пропущу их вперед и ударю по последним машинам, а БТ, наоборот, по первым. И тогда зажмем гитлеровцев, подожжем и уничтожим. На всякий случай, конечно, поставим гаубичную батарею на окраине, чтобы остановить те танки, которые прорвутся… Но это уже детали. Думаю, батарея без труда справится с задачей – с таким-то калибром! Снарядов, правда, маловато, но, думаю, на один раз хватит. А там, глядишь, и еще подвезут…
Михаил Ефимович задумчиво посмотрел на карту, почесал подбородок и с сомнением произнес:
– Маловато у нас сил, вы правы… Справитесь?
– Справимся, – твердо ответил Дымов. – У нас броня – усиленная, ни одному немецкому панцеру не пробить, будьте уверены. А сами уничтожим любого – хоть «троечку», хоть «четверочку», не говоря уже о всех прочих. Только успевай оттаскивать…
– Кого оттаскивать? – не понял начштаба Токарев.
– Подбитые машины, – улыбнулся Виктор Михайлович. – Ну, это я так, для красного словца… На самом же деле достаточно двух-трех точных попаданий по немцам, и все. Дорога узкая, панцеры встанут и закупорят ее. И, считай, дело сделано. Главное – создать хаос, огненный вал…
– А какой у вас боезапас? – озабоченно поинтересовался Михаил Катуков. – Сколько осталось снарядов?
– Было сто тридцать пять, – ответил Дымов, – вчера мы шестнадцать использовали. Хватит как минимум на еще три-четыре боя, а затем, глядишь, еще пополним. Пушка у нас – Ф-32, к ней любой трехдюймовый снаряд подойдет.
– Ну, что ж, отлично, – согласился Михаил Ефимович, – пусть будет засада…
– Один раз гитлеровцы по башке получили, – сказал майор Дымов, – можно дать и еще. Так сказать, для закрепления материала. Главное – не бояться, а бить немцев очень даже можно. Опрокинем, погоним к Владимиру-Волынскому…
Виктор Михайлович показал на карте, и Михаил Ефимович одобрительно кивнул:
– Красиво – одним ударом разгромить целую танковую дивизию! Что ж, попробуем. Только давайте без самодеятельности и кавалерийских наскоков! Бить немцев, конечно же, надо, но только умеючи! Это не учения, здесь любая глупость – смертельно опасна! Договорились? Вот и ладно! А теперь показывайте свой чудо-танк. Раз уж обещали…
«Клим Ворошилов» Михаилу Ефимовичу очень понравился. Комдив с большим удовольствием посидел в башне, обо всем расспросил…
Одобрил дополнительную защиту – чтобы стальная окалина не секла лицо и руки, оценил новую вентиляцию – можно свободно дышать даже во время самого жаркого боя. С большим интересом осмотрел ДШК на турели. Отличное средство борьбы с немецкими самолетами. Да и не только: 12,7 мм – это прилично, продырявит любой легкий танк или бронемашину.
Само собой, все технические новинки Михаилу Ефимовичу не показали, ни к чему, но и того, что продемонстрировали, оказалось достаточно, чтобы произвести должное впечатление. Катуков понял: действительно отличная машина. После чего не сомневался: с поставленной задачей экипаж «КВ» справится.
Что ни говори, а все-таки приятно было сознавать, что и в Красной Армии есть такие машины! Пока, правда, только одна, но… Если бы еще штук двести-триста, то Гитлер давно бы пожалел, что полез к нам! Уже сейчас бы плакал горькими слезами!
Михаил Ефимович, довольный посещением полка, отбыл обратно в штаб дивизии. А майор Дымов стал готовиться к операции. Выслал вперед разведчиков, чтобы проверили лес. Гитлеровцы отошли довольно далеко, ничто не мешает устроить ловушку.
«Бэтушки» загнали под разлапистые ели, закидали зелеными ветками, тщательно замаскировали. На западной окраине Клевани, в старом саду, поставили гаубицы. Это на тот случай, если кто-то все же прорвется… «КВ» же майора Дымова, наоборот, выдвинули вперед – на полтора километра ближе к Олыко. Укрыли в старом ельнике под темно-зелеными лапами, сделали почти невидимым.
«Клим Ворошилов» пропустит мимо себя почти всю колонну и ударит по последним машинам, закупорит шоссе, устроит настоящий ад. Будет сюрприз гитлеровцам! Очень неприятный…
Дымов решил быть в своем «КВ» вместе с экипажем. Начштаба Токарев сначала возражал – у комполка другие задачи, должен командовать, а не подставляться под удар. Вот, например, майор Третьяков: летел впереди всех на своем танке и попал под выстрелы. И сам погиб, и оставил полк без командования – и это в самый ответственный момент боя!
Но Виктору Михайловичу удалось переубедить начштаба – за толстой шкурой «Клима Ворошилова» он будет как у Христа за пазухой.
– Мне в «КВ» сам черт не страшен, не то что какие-то немцы, – улыбнулся Виктор Михайлович.
… И потянулись томительные часы ожидания. В летнем лесу было очень тихо, лишь изредка пели какие-то мелкие птахи да кричала где-то далеко кукушка: «Ку-ку, ку-ку, ку-ку…»
Солнце поднялось довольно высоко, в башне стало душно, жарко. Открыть люки – нельзя, нарушишь маскировку… Надо терпеть.
Немецкие мотоциклисты проскочили мимо «Клима Ворошилова», проверяя путь. Виктор Михайлович покачал головой – не стрелять, рано еще, пусть подойдут основные силы. Но колонна почему-то не появлялась…
Командующий 13-й панцерной дивизией генерал-майор Дюверт все никак не мог решиться штурмовать Клевань. С одной стороны, город надо было взять, приказ генерала фон Макензена (открыть 3-му моторизованному корпусу дорогу на Ровно), но с другой… Не хотелось повторения вчерашней ошибки.
Удар для опытного немецкого генерала был очень болезненный: не думал, что русские смогут выбить его панцергренадеров. Потеряли броневики, противотанковые орудия… Да еще столько людей!
Предполагалось совсем иное развитие событий: быстрый прорыв на восток, переправа через Стырь и ускоренный марш-бросок на Ровно. Надо взять город с ходу – важный транспортный узел, пересечение нескольких шоссе и двух железных дорог…
Считалось, что русские не смогут оказать серьезного сопротивления – некому, да и не с чем. Пограничные заставы уничтожены, две стрелковые дивизии, защищавшие Луцк, уже отошли на восток, растаяли в лесах. Их не преследовали и даже не добивали – ни к чему, не будем терять время.
И вдруг – невесть откуда взявшийся советский танковый полк, с налета выбивший из Клевани германский гарнизон. Уже расположившийся на отдых… Во время короткого, но неудачного боя 4-й танковый полк Герберта Олбрича потерял пять бронемашин и до роты пехоты. И это – за один час! Хорошо, что у него хватило ума не кидать в контратаку панцеры, отойти, сохранить машины для следующего боя…
Но теперь приходится начинать все заново. И самое неприятное то, что совершенно ничего не известно о противнике. Война на южном направлении стала приобретать какой-то непонятный, хаотичный характер. Русские и германские части смешались, сплошной линии фронта не было… Фланги – все открытые, в тылу – какие-то разрозненные, но очень опасные русские группы, то и дело нападающие на немецкие автоколонны. Что весьма тормозит доставку горючего и снарядов для танков… И еще пехота тащится еле-еле, то и дело застревает в пути!
Вся неразбериха – от полностью забитых шоссе. Буквально – ни пройти, ни проехать. Приходится давить конные обозы, сгонять на обочину людей, расчищать шоссе от брошенной советской техники… Разумеется, темп наступления резко снизился, планы и графики, разработанные в штабе корпуса, полетели к черту.
Он уже получил замечание за слишком медленное продвижение дивизии… Командующий корпусом фон Макензен выразил резкое недовольство его действиями – низкий темп наступления! Тащитесь, как черепахи… Впрочем, фон Макензена можно было понять: его самого гнал вперед генерал фон Клейст. А того, в свою очередь, – Франц Гальдер…
…Начальник Генштаба Сухопутных войск чуть ли не ежедневно спрашивал у командующего 1-й танковой группой, когда же, наконец, он дойдет до Ровно? Нам нужны результаты… Но их нет! И, судя по всему, пока не предвидятся…
13-я панцерная дивизия стояла чуть ли не у каждого украинского городка, ожидая, пока его не очистит пехота. Русские все никак не хотели сдаваться, дрались до конца, стояли буквально насмерть… А теперь еще это неприятное поражение под Клеванью!
Вот потому генерал Дюверт и не хотел рисковать: вдруг у русских за Клеванью спрятан еще один танковый полк? Или даже два? Второе поражение подряд будет катастрофично для 13-й панцерной… И для него самого – тоже.
Колебания генерал-майора были прерваны жестким приказом из штаба корпуса: немедленно на Клевань! Как угодно – но только вперед! А потом уже на Ровно…
Дюверт не знал, что этим утром Гитлер высказал Францу Гальдеру свое крайнее неудовольствие по поводу вялых, по его мнению, действий фон Клейста на Украине. Поэтому и последовал жесткий приказ сверху вниз – на Ровно!
Вальтер Дюверт, получив его, едко заметил:
– Наверху, наверное, думают, что русские побегут только при виде моих танков. Боюсь их разочаровать – ничего подобного не произойдет! Легкой прогулки не будет, придется сражаться долго и серьезно. Иначе это может обернуться для нас катастрофой…
Генерал молча стерпел нагоняй от фон Макензена, оправдываться не стал: все-таки 13-я панцерная дивизия, как ни крути, и в самом деле шла крайне медленно… Значит, это и его вина тоже.
А потому сегодня он лично прибыл в 4-й танковый полк Герберта Олбрича – принять участие в атаке на Клевань. Пересел из «Опеля» в более подходящий для этого случая Pz.III и занял место в конце колонны. Чтобы лучше руководить людьми…
Мотоциклетный треск нарушил жаркую тишину леса – 13-я панцерная дивизия все-таки пошла на Клевань.
Сообщение Советского Информбюро за 27 июня
…На Луцком и Львовском направлениях день 27 июня прошёл в упорных и напряжённых боях. Противник ввёл в бой крупные танковые соединения в стремлении прорваться через наше расположение, но действиями наших войск все попытки противника прорваться были пресечены с большими для него потерями. В боях взято значительное количество пленных и трофеев.
На Бессарабском участке фронта наши части нанесли удар по противнику в районе Скулени, сорвав подготовку крупного наступления его на этом направлении.
В ночь на 27 июня группа наших войск при поддержке речной флотилии форсировала Дунай и захватила выгодные пункты, 510 пленных (в том числе 2 офицеров), 11 орудий и много снаряжения.
Глава седьмая
– Идут! – радостно расплылся в улыбке Михаил Стрельцов. – Ну, сейчас пойдет потеха!
Из глубины леса четко слышалось низкое, глухое рычание немецких машин. Значит, уже недалеко…
– К бою! – приказал майор Дымов.
Замерли в томительном ожидании… Лесная дорога в этом месте делала резкий поворот, и немецкая колонна оказалась вся как на ладони.
Впереди – разведчики на мотоциклах, их, разумеется, пропустили. Проезжайте, милые, вы не наша цель… Тем более что за лесом вас все равно встретят…
Затем – пять Pz.38(t) и три «двоечки», передовая танковая рота. Потом – бронетранспортеры с пехотой и грузовики с противотанковыми 37-мм пушками. Следом – еще одна группа панцеров, в основном из трофейных французских «Рено» R35 с короткими, словно обрезанными под самый корень, стволами. Замыкал колонну Pz.III c лобастой прямоугольной башней и грозно торчащим орудием.
«Вот это – наша цель, – решил майор Дымов, – то, что надо!»
– По «троечке», бронебойным! – скомандовал Виктор Михайлович.
Миша Стрелков ловко закатил снаряд в казенник орудия, Вальцев припал к перископическому прицелу, впился глазами в тонкую паутинку на стекле. Закрутил маховичок, довертывая башню, чуть приподнял орудие и, наконец, поймав машину в перекрестие, нажал правой ногой на педаль – выстрел! Орудие звонко, раскатисто громыхнуло, танк слегка качнуло на гусеницах…
Немецкой «тройке» сильно не повезло – снаряд угодил в опорный каток, полностью разворотив его. Панцер закрутился на месте, развернулся, длинная металлическая гусеница начала, как змея, разматываться по земле. Pz.III замер, надо сказать, в весьма невыгодном положении – боком, поперек шоссе. Полностью загородив и без того неширокий проход…
Экипаж не стал дожидаться, когда в борт воткнется вторая чушка, покинул танк. Одним из первых выскочил на броню сам генерал Дюверт – это была именно его машина. Спрыгнул на раздавленную гусеницами траву, спрятался за массивным корпусом и начал руководить обороной уже отсюда. Но скоро ему пришлось сменить позицию – очередной снаряд пробил борт «тройки», она разом вспыхнула. Генерал укрылся за другим танком, «двоечкой», и стал наблюдать за боем уже из-за нее…
Пара минут – и его Pz.III взорвался. От детонировавшего боекомплекта его сначала слегка подбросило вверх, приподняло над дорогой (даже гусеницы провисли), а затем тяжело шлепнуло об сухую землю. И тут панцер буквально развалился на части…
«Клим Ворошилов» продолжал расстреливать гитлеровские машины – деваться им, по сути, было некуда. Дорога-то – узкая, а по обе стороны – мощные, разлапистые ели. Дальше по курсу – пни, оставшиеся от недавней вырубки (накануне войны здесь как раз вели лесозаготовку). Они, по сути, представляли из себя невысокие, но прочные деревянные надолбы. Налетишь на такой – и все, сядешь намертво, повиснешь, ни туда, ни сюда.
Легкие «французы» взрывались, словно бочки с порохом, башни мгновенно срывало и откидывало далеко в сторону. Немецкие танкисты в ужасе покидали подбитые машины. Кто успел выскочить – выжил, ну, а кто нет…
В это время по передовым панцерам ударили спрятанные на окраине «бэтушки». 45-мм калибра их орудий вполне хватило, чтобы пробить броню «чехов» и «двоечек». Горящие, окутанные черным, горьким дымом машины забили, закупорили шоссе намертво. Ловушка была готова.
Немецкие мотоциклисты, попав под огонь «бэтушек», бросили свои двухколесные машины и отступили в лес. Пехота, как горох, посыпалась из бронетранспортеров, залегла на обочинах, не решаясь подняться в атаку. Куда там! При таком частом обстреле (как пушечном, так и пулеметном) – головы не поднимешь. Чуть высунешься – точно смерть. Хорошо, что лес вокруг был густой, еловый, имелось где укрыться: за толстыми стволами да под густыми лапами. Забиться, замереть неподвижно, переждать налет…
Экипаж «Клима Ворошилова» продолжал методично уничтожать немецкую технику – сначала панцеры, потом – транспортеры с пехотой, а затем – все остальное: броневики, грузовики с пушками, бензозаправщики, тягачи…
От подбитых машин во все стороны полетели железные клочья, огонь охватывал их одну за другой… Едкий, вонючий дым заполнил лес. Хаоса добавила еще и беспорядочная стрельба, которую открыли сами немецкие солдаты. Палили по «Климу Ворошилову» из всего, что имелось под рукой, начиная от пистолетов и карабинов и до 37-мм Pak.35/36 (одну пушку все-таки удалось развернуть и выставить на позицию), однако пробить толстую броню советского танка никак не получалось…
То же самое, что стрелять из дробовика по слону! Даже не поцарапали!
Ревущий огонь, белесый дым и оглушительные взрывы сделали свое дело – на шоссе был настоящий ад. Немецкие танкисты, выскакивающие из подбитых машин, горели заживо, языки желтого пламени жадно лизали их промасленные, пропитанные бензиновыми парами комбинезоны…
Экипаж «КВ» хладнокровно добивал их из пулеметов. Никого не жалели – пусть получат по заслугам. Нечего соваться на советскую землю, вас сюда никто не звал!
Генерал-майор Вальтер Дюверт попытался организовать некое подобие обороны, орал на людей, гнал их в бой, да куда там! Оглушенные, контуженые, обожженные солдаты не слушали его, в панике бежали кто куда. Вслед за ними начали отступать и офицеры – от смерти подальше. Все поняли – изменить уже ничего нельзя, если не отойдешь – точно погибнешь. А жить-то хочется, даже очень…
Колонна, попавшая под двойной удар, оказалась уничтоженной. Вскоре на некогда тихой лесной дороге остались догорать лишь бесформенные черные скелеты-остовы… Уцелевшие панцергренадеры уносили на руках раненых, убитых оставили на месте – потом похороним. Если, конечно, вернемся…
Одним из последних отступал генерал-майор Вальтер Дюверт. Он был в полном отчаянье – второе поражение подряд! 4-й танковый полк Олбрича полностью разбит, о наступлении придется надолго забыть. Какая там Клевань! И тем более Ровно… О чем вы? Если русские ударят по остаткам полка, сдержать их уже не удастся. Чем отбиваться от советских танков? Один «Клим Ворошилов» чего стоит! Его даже бронебойные снаряды не берут!
Одна надежда – на «стопятки». Только они способны остановить русских… Поэтому скорее назад, к своим гаубицам! Если советские танки прорвутся, то сметут все на своем пути…
Впрочем, генерал Дюверт зря переживал – майор Дымов и не собирался идти дальше, развивать наступление не планировал. Да, по всем правилам следовало бы атаковать, добивать отступающего противника, громить тылы… Но на чем, скажите на милость? Танков осталось совсем мало, горючего и снарядов – в обрез. А у немцев – неплохая артиллерия, особенно гаубицы. Да и зенитные 88-мм «ахт-ахт» – весьма грозное оружие, легко пробивают любую танковую броню…
Даже для мощного «Клима Ворошилова» это верная смерть, не говоря уже о прочих машинах, тех вообще вмиг разнесут… И тогда мы потеряем все. Нет, так не годится!
Лучше уж придерживаться избранной тактики – внезапных ударов из засады. Наскочил, выстрелил – и назад, под защиту своей артиллерии. Будем громить противника по частям, как некогда делали древние скифы…
Виктор Михайлович любил военную историю, особенно древнюю, с удовольствием читал о скифах и их борьбе против персов. Легкие летучие конные отряды буквально за пару месяцев уничтожили огромную армию персидского царя Дария… Тактика выжженной земли и внезапных наскоков принесла блистательную победу – многочисленная, мощная, но неповоротливая и неуклюжая армия персов была вынуждена с позором бежать. Оставив на скифской земле горы трупов…
Конечно, в здешних местах степей не наблюдается, но и густой еловый лес – тоже неплохое место для засады. Вот так и надо действовать – по скифским правилам. По крайней мере пока, а там посмотрим…
«Клим Ворошилов» развернулся и пошел в Клевань, туда же отошли и остальные советские танки. Красноармейцы занялись сбором трофейного оружия и боеприпасов. Совсем нелишнее, учитывая, что подвоза пока не предвидится. А так – пустим в дело уже в ближайшем бою.
Бойцы снимали с мотоциклов пулеметы, подбирали винтовки Маузера, пистолеты, тащили подсумки с патронами и гранатами. Многих удивляло, что у каждого немца имелся еще и гофрированный цилиндр с противогазом. Они что, думали, что мы будем травить их ипритом?
По себе, наверное, судили – во время Империалистической германские войска действительно не раз использовали газовое оружие. И против русских солдат, и против французских… Что же, будем иметь в виду.
Подсчитали подбитую технику, оказалось, что сожгли и полностью уничтожили более сорока немецких машин – танков, бронетранспортеров, грузовиков, тягачей… Число убитых и тяжелораненых гитлеровцев – более ста человек. Да, отлично поработали! Основная заслуга, конечно, принадлежала экипажу «Клима Ворошилова», именно его действия обеспечили победу, но и остальные тоже постарались на славу, дали, что называется, немцам прикурить…
После сражения настроение у бойцов и командиров Красной Армии заметно улучшилось. Еще бы, классно врезали, не скоро они очухаются! Кое-кто, особенно из молодых, горячих лейтенантов, предлагал немедленно идти на Луцк, добивать фашистов. Но майор Дымов быстро охладил их пыл: помимо 13-й панцерной, у генерала фон Макензена имеется еще и 14-я панцерная дивизия плюс 25-я моторизованная…
Сначала нам надо соединиться с другими советскими частями и бить немцев уже не поодиночке, растопыренными пальцами, а всем вместе, плотно сжатым бронированным кулаком. Уж вдарить так вдарить, как говорится, от души! Против таких аргументов никто не возражал – понятно, что воевать сообща гораздо веселее, чем врозь…
В конце долгого летнего дня, когда солнце уже начало цепляться за верхушки сосен, в панском особняке провели очередное совещание. На него прибыл комдив, полковник Катуков.
Михаил Ефимович поблагодарил Дымова за великолепно проведенный бой и высказал уверенность, что теперь, несомненно, дело пойдет легче. Как говорится, лиха беда начало…
– Ну что, завтра на Луцк? – спросил, ободренный похвалой, начштаба Токарев.
– Нет, – покачал головой Михаил Катуков. – Нам приказали поворачивать на юго-запад, на Дубно…
Как выяснилось, Военный совет Юго-Западного фронта поставил перед 5-й армией новую задачу – закрыть брешь, образовавшуюся в обороне в результате стремительного наступления танковой группы фон Клейста. Немецкие танковые дивизии глубоко вклинились между 5-й и 6-й армиями и создали реальную угрозу всему фронту, надо ее ликвидировать. А для этого нанести сильный и внезапный удар по флангам и тылам, дезорганизовать, окружить и уничтожить. Проще говоря, дать фон Клейсту по рукам…
Генерал-майор Михаил Потапов поручил освобождение Луцка 22-му мехкорпусу Кондрусева, благо тот находился совсем близко, а 9-й мехкорпус нацелил на юго-запад. Слева от Рокоссовского пойдет 19-й мехкорпус генерала Фекленко, а справа – 31-й стрелковый генерала Лопатина. Общее направление – на Млынов и Дубно.
Задумка командарма-пять была понятной: немцы, встретив упорное сопротивление, застряли в лесах у Ровно. Им, правда, удалось преодолеть Икву, захватить Млынов и Дубно, но дальше они не продвинулись, забуксовали…
В то же время, увлекшись наступлением, гитлеровские 13-я панцерная и 299-я пехотная дивизии оторвались от основных сил моторизованной группы и, по сути, подставились под удар. Немецкая 11-я панцерная дивизия, обходя Дубно, вообще ушла куда-то на Острог… Между ними образовался большой разрыв, что делало удар не только возможным, но и весьма перспективным.
И даже силы для этого имелись: 8-й мехкорпус генерал-лейтенанта Рябышева считался одним из самых боеспособных в 5-й армии. В нем насчитывалось 48 сверхтяжелых пятибашенных Т-35 (каждый – с тремя орудиями и пятью пулеметами), 100 тяжелых «Климов Ворошиловых» и 70 новеньких Т-34, только что вышедших из заводских корпусов. Все это – помимо пушечных броневиков БА-6 и БА-10, легких Т-37/40, Т-26, «бэтушек» и прочей техники, положенной по штату.
Генерал Дмитрий Рябышев удачно отразил первый напор немцев, сумел сберечь бронетехнику, в том числе и танки. И хотя часть машин оказалась плохо подготовленной к походу и их пришлось бросить (сломались, а чинить негде), оставшихся вполне достаточно, чтобы зайти в тыл 11-й панцерной дивизии и разгромить ее.
Удар на Дубно должны поддержать и другие механизированные корпуса, в частности 4-й и 15-й. Активными действиями они свяжут немецкую группировку у Радехова и не позволят фон Клейсту перебросить резервы к месту нового танкового сражения.
Всего же для контрудара привлекли шесть мехкорпусов (плюс три стрелковых – для поддержки). Немало, если учесть, что в гитлеровских дивизиях танков было в четыре раза меньше, чем в советских… Можно сказать, подавляющий перевес.
Поэтому Военный совет ЮЗФ резко отверг предложение начальника штаба фронта генерал-лейтенанта Пуркаева временно перейти к обороне. Опытный штабист считал так: логичнее сначала обессилить противника, измотать в упорной обороне, а затем переходить к активным действиям…
Но ему категорически заявили: «С военной точки зрения ваше предложение, товарищ Пуркаев, может быть, и правильное, а вот с политической… Бойцы Красной Армии, воспитанные в наступательном духе, не поймут, если советские войска прейдут к обороне и без сопротивления отдадут противнику инициативу. Нет, это не по-нашему! И вообще – очень похоже на предательство. Надо бить агрессора сейчас же, немедленно, для чего решительно наступать. Не давать немцам ни минуты покоя, уничтожать, истреблять всеми имеющимися силами и средствами!» Генерал Пуркаев был вынужден подчиниться…
Для удара на Дубно создали подвижную механизированную группу под командованием бригадного комиссара 8-го мехкорпуса Николая Попеля. До цели – несколько десятков километров, доберется за один день. Николаю Кирилловичу выделили лучшую часть корпуса: 34-ю танковую дивизию полковника Ивана Васильева, 24-й танковый полк 12-й танковой дивизии подполковника Петра Волкова и 2-й мотоциклетный полк полковника Трубицкого.
Объединили их в мощный бронированный кулак, собрали все уцелевшие «КВ» и Т-34. К сожалению, тяжелых Т-35 в корпусе уже не было – все вышли из строя. Ходовая часть оказалась крайне ненадежной, быстро пришла в негодность во время долгих переходов по разбитым сельским дорогам…
Что было понятно: сверхтяжелые Т-35 предназначались для прорыва, преодоления фортификаций противника, взлома глубоко эшелонированной обороны… А вовсе не для того, чтобы, как загнанные зайцы, метаться по пыльным шоссе, прячась от немецких бомбардировщиков…
Отказы и поломка двигателей, трансмиссии, ходовой части стали основными причинами, почему практически ни один из имевшихся в мехкорпусе Т-35 не принял участия в сражении. Ни один не дошел до места! Кроме того, была еще проблема с горючим – его остро не хватало…
Впрочем, гитлеровцы тоже испытывали недостаток топлива: из-за неразберихи и хаоса на дорогах их бензозаправщики часто попадали в засады и не доходили до места. Даже обычный советский пулеметный БА-6, имевшийся во всех частях Красной Армии, без труда уничтожал целые автоколонны, и особенно с бензином. Автоцистерны горели, как огромные костры, заливая сухую землю огненными реками…
Случалось, что две танковые части, советская и гитлеровская, замирали на месте против друг друга – нет топлива. Стояли и ждали, кому первому подвезут. Тот и начнет атаку…
Естественно, такая неразбериха страшно бесила командование вермахта, но изменить они ничего не могли: тыловые службы не справлялись со своими обязанностями. Да, для каждой дивизии и полка были разработаны подробные графики доставки горючего, но они не соблюдались. Как только немецкие автомобили оказывались на советской земле, с ними обязательно что-то случалось. И очень нехорошее: или ломались на ухабистых дорогах, или попадали под обстрел, или заезжали вообще не туда. А панцеры стояли без движения… А также бронетранспортеры, самоходки, тягачи, грузовики, легковушки, мотоциклы… Кровь войны весьма нерегулярно поступала к гитлеровским сердцам-моторам.
Бригадный комиссар Николай Попель, получивший под свое командование целую моторизованную группу (по сути – половину 8-го мехкорпуса), выступил на Дубно немедленно. Хотя, по идее, следовало бы проверить технику, провести мелкий ремонт… Да и люди нуждались в отдыхе – после пяти дней бесконечных мотаний по дорогам…
Но командующий ЮЗФ генерал-полковник Кирпонос требовал быстрых и решительных действий. Его, в свою очередь, торопил начальник Генштаба Георгий Жуков. Да и Военный совет фронта призывал идти на Дубно без задержек…
Дали бронетехнику – и на том спасибо, многие и этого не имеют… А тут – около двухсот сорока танков и бронемашин, артиллерия, минометы и пулеметы, в общем, все, что положено по штату. Можно наступать…
… Первое серьезное столкновение произошло около поселка Верба. Советские танки двигались по шоссе так стремительно, что вышли на его окраины совершенно неожиданно. Гитлеровцы беспечно лежали у панцеров, загорали (причем в одних в трусах) и даже не думали о войне…
Увидев внезапно появившиеся советские машины, бросились к панцерам, принялись заводить моторы. Да поздно: БТ и Т-34 с ходу открыли огонь и разнесли их в клочья. А затем раздавили гусеницами противотанковые орудия и минометы. Остатки немецкого батальона разбежались…
После этого дорога на Дубно оказалась открытой. Советские машины без препятствий пошли по шоссе. Через несколько километров нагнали немецкие грузовики – те везли для 11-й панцерной дивизии продукты, топливо и боеприпасы. Крытые трехтонные автомобили были доверху забиты коробками с крупами и макаронами, бумажными мешками с мукой, заставлены металлическими бочками с бензином…
Гитлеровские солдаты с интересом смотрели по сторонам, любовались пейзажами – зелеными рощами, полями с поспевающей рожью, аккуратными беленькими домиками. Некоторые читали газеты или играли на губных гармошках. В общем, летняя идиллия! Ну, а чего, в самом деле, опасаться? Это же уже глубокий тыл, можно расслабиться…
Они приняли советских мотоциклистов за немецких и даже приветливо замахали руками – давайте, ребята, обгоняйте! Водители фургонов стали притормаживать, пропуская двухколесные машины. Из-за пыли они не видели звезды на пилотках, а может быть – просто не обратили внимания. Начальник немецкой колонны тоже равнодушно скользнул взглядом по мотоциклистам и кивнул: гоните, парни, не задерживайтесь! Вас, наверное, давно уже ждут в Дубно…
Этим наши бойцы и воспользовались: приблизились к фургонам и ударили в упор из пулеметов. Били по скатам, чтобы остановить машины, и, конечно же, по охране. Гитлеровцы не могли понять, что происходит, смотрели, как ошарашенные… Потом, наконец, сообразили – что-то не так, начали выскакивать из грузовиков. И попали под пулеметные очереди… Из пробитых бочек на землю вытек бензин, затем ярко вспыхнул. Машины ярко запылали, языки пламени мгновенно охватили брезентовые кузова.
Читать бесплатно другие книги:
