Танки к бою! Сталинская броня против гитлеровского блицкрига Веков Даниил
Со стороны шоссе зазвучала все более частая и громкая пальба, вскоре к ней присоединилось и встревоженное квохтанье пулемета. Гауптман собрал солдат и повел в контратаку – помогать своим. Если русские прорвутся, остановить не удастся. Особенно если у них танки…
Конечно, у страха глаза велики, и трусливый ефрейтор Домер мог принять за рев Т-34 звук транспортера или грузовика… Но все равно неприятно – у него самого бронетехники, считай, почти нет, вся осталась на окраине Дубно…
Между тем пальба шла уже с трех сторон, и гауптман понял, что его обошли. И в это время он услышал низкий, басовитый рев мотора: ефрейтор, похоже, не ошибся: это действительно был русский Т-34. И не один: если судить по звуку, то не менее двадцати машин. Значит, танковый батальон… А у него почти ничего нет!
Небель не знал, что к Дубно наконец-то прорвалась 20-я танковая дивизия Катукова. Михаил Ефимович выслал вперед 39-й танковый полк подполковника Дружинина, надеясь, что его поддержат ударом изнутри.
Так оно и вышло: майор Дымов поднял по тревоге экипажи и приказал готовиться к бою. омощь «Клима Ворошилова» и других машин придется очень кстати… Надо поддержать атаку наших танков!
Михаил Катуков лично шел на Т-34 впереди всех. Гитлеровцы, увидев новые советские машины, особо сопротивляться не стали – постреляли немного, побросали гранаты и отошли. Они не собирались геройствовать…
Гауптман Небель пытался организовать оборону, кричал, заставлял сражаться, но несколько снарядов, разорвавшихся вблизи, быстро охладили его пыл. Он понял, что драться бесполезно: и сам погибнешь, и людей погубишь. Лучше уж отступить…
«Сто пятые» гаубицы, на которые так рассчитывал Небель, помочь ему не смогли. Расчеты выкатили орудия на шоссе, поставили на прямую наводку, но быстрая атака «двадцать шестых» заставила их бежать. Не успели сделать даже ни единого выстрела…
Дивизии Катукова достались отличные трофеи: четыре 105-мм гаубицы, ящики со снарядами, минометы, пулеметы, винтовки… Хватит на целый батальон! «Климу Ворошилову» не пришлось вступить в бой – обошлись без него, помощь не понадобилась. Еще одна маленькая, но такая нужная победа…
Из-за утреннего нападения Клаусу Небелю не удалось, как планировал, вовремя прибыть в штаб полка. А теперь предстояло думать, как вообще добраться до своих… Он приказал отходить через лес, надеясь незаметно проскользнуть мимо Дубно, обойти стороной. Чтобы не попасть под новый танковый каток…
Гауптман мечтал только об одном – быстрее соединиться с какой-нибудь своей частью, пусть даже пехотной. Чувствовать себя отрезанным, обложенным со всех сторон – очень неприятно…
Внезапный советский прорыв создал для 48-го моторизованного корпуса непростую ситуацию: 11-я панцерная дивизия – отрезана, 15-й танковый полк попал под сильный удар. Надо его выручать…
Между тем к Дубно шел уже 19-й механизированный корпус генерала Фекленко, ломая левый фланг генерала Кемпфа. Из-за этого ему пришлось даже отвести часть своих сил назад, что еще больше усугубило ситуацию. И добавило проблем: фланги открыты, тылы – оголены…
Кроме того, в танковых батальонах, если судить по докладам, почти не осталось горючего, да и снарядов – впритык, а подвоза пока не ожидается: дороги перекрыты русскими. Конечно, можно бы использовать авиацию, доставлять топливо и боеприпасы по воздуху… Но немецкие и русские части так перемешались, что понять, где свои, а где чужие, уже совершенно невозможно… Полная неразбериха!
Вместо линии фронта – сплошная чересполосица. Вот и приходится думать, как отражать советские контрудары. Которые с каждым днем становятся все смелее и настойчивее… Того и гляди окружат тебя и отрежут…
Автомобиль мягко шелестел шинами – целый день над Москвой висели темные тучи, шел мелкий дождик, сбивая июльскую жару. «ЗИС» мчался на Ближнюю дачу, догоняя уходящую за запад непогоду.
Сталин, прикрыв глаза, полудремал на мягком кожаном сиденье – очень устал. День был тяжелый, длинный, утомительный – впрочем, как и все последние, начиная с 22 июня 1941 года…
А назавтра у него выступление на радио. Речь уже полностью готова, лежит в кармане кителя, даже отчитана. Он сделает большое, важное заявление о войне с Германией. И скажет всю правду…
Это будет трудно, но необходимо: люди должны знать, что воевать с германскими фашистами придется долго и упорно. Миновали те времена, когда готовились драться «малой кровью» и «на чужой территории». Хватит уже, надо честно признать, что ошиблись. Положение на фронтах сложное, немцам удалось захватить Литву, почти всю Латвию, значительную часть Белоруссии и Западной Украины. Гитлеровские самолеты бомбят Мурманск, Оршу, Могилев, Смоленск, Киев, Одессу, Севастополь…
Может, в 1939 году зря мы пошли на заключение с Германией Пакта о ненападении? Но нет и еще раз нет! Все правильно… Пакт дал полтора года мирной жизни, позволил построить новые заводы, в том числе и военные, разработать современное оружие, накопить силы. Да, к сожалению, времени на все не хватило, не успели завершить перевооружение Красной Армии, не заменили устаревшие самолеты на новые, не поставили в механизированные корпуса современные танки, не укомплектовали полностью личным составом…
Но как все же объяснить людям, почему не смогли остановить гитлеровцев у границы, почему их части упрямо идут вперед? Причина вроде бы понятная: внезапное, вероломное нападение, нарушение Пакта. Да еще самая сильная в Европе армия – пять с половиной миллионов человек, сто семьдесят полностью укомплектованных дивизий, из которых – тридцать четыре танковые и моторизованные. А нам еще предстоит отмобилизоваться и пододвинуть свои силы ближе к границе.
Люди должны знать, что война будет не на жизнь, а на смерть, что германский фашизм – самый опасный враг, что он жесток и беспощаден. Гитлер ставит своей целью захват нашей территории, нашего хлеба, нашей нефти, хочет восстановить власть помещиков, возможно – даже царя, разрушить национальную культуру и государственность народов Советского Союза. А затем произвести их онемечение, чтобы в конечном итоге превратить советских людей в рабов для германских князей и баронов. Вопрос сейчас стоит так: быть ли народам Советского Союза свободными или же попасть в рабство к Третьему рейху?
Поэтому граждане должны собраться, мобилизоваться и перестроить свою жизнь – на новый, военный лад. И никакой пощады врагу! Будем бить его везде, всегда и всеми силами. Войну с гитлеровской Германией нельзя считать обычной, это будет великая война, война всего советского народа. Значит, и называться она должна соответствующе – Великая Отечественная.
Да, это будет хорошее название… Можно (и даже нужно!) вспомнить об Отечественной войне 1812 года, в частности – о знаменитом партизанском движении. Надо создавать партизанские отряды, конные и пешие, засылать в тыл врага диверсионные группы, чтобы взрывали мосты и железные дороги, поджигали склады и штабы, нападали на машины и обозы. Как сто тридцать лет назад…
Враг не должен чувствовать себя нигде спокойно, уверенно, а уж тем более свободно и по-хозяйски. Создадим для него невыносимые условия! Земля должна гореть у немецких фашистов под ногами!
При отходе же Красной Армии следует угонять все железнодорожные составы, не оставляя врагу ни паровоза, ни вагона. Да и вообще ничего – ни килограмма зерна, ни литра горючего. А что нельзя вывезти – безусловно сжигать, взрывать, уничтожать на месте!
И особое внимание – борьбе с нытиками и трусами, паникерами и дезертирами, их следует беспощадно уничтожать, как и распространителей слухов, шпионов, диверсантов, вражеских парашютистов… Враг хитер и коварен, у него огромный опыт в обмане, поэтому ни в коем случае нельзя поддаваться на провокации, распространять слухи и сеять панику! Всех трусов и малодушных – немедленно под суд Военного трибунала! Без пощады, по законам военного времени!
И еще следует вселить в людей уверенность: враг непременно будет разбит, победа будет за нами. Для этого многое делается и уже сделано: создан Государственный комитет обороны, успешно проводится мобилизация, идет эвакуация, началась перестройка промышленности на военный лад…
И еще надо напомнить людям, что непобедимых армий не бывает, что любую можно разбить. Возьмем того же Наполеона. Его армия когда-то считалась непобедимой, но была полностью уничтожена в России. Армию Вильгельма во время Первой империалистической тоже считали непобедимой, но и она несколько раз терпела крупные поражения от русских солдат. Так же будет и с немецко-фашистскими армиями. Они, по сути, не встречали еще серьезного сопротивления в Европе, не имели настоящего противника. Так пусть же теперь почувствуют силу русского духа, испытают на себе мощь нашего оружия!
А закончить речь следует призывом: «Вперед, за нашу победу!» Это очень хорошо. Кстати, а как начать выступление?
Сталин достал из кармана лист бумаги, еще раз просмотрел текст. Начало почему-то его смущало – чего-то в нем явно не хватало: «Товарищи! Граждане! Бойцы нашей армии и флота!» Нет, формально все правильно, как и положено, но… Слишком уж холодно, официально, надо как-то по-другому, теплее, сердечнее. Но как? Как подобрать нужные слова?
Сталин задумчиво посмотрел в окно – за стеклом проносились спящие подмосковные деревни. По обочинам теснились бревенчатые домики, в которых жили самые простые русские люди. С мужьями, женами, детьми, братьями и сестрами… И тут его осенило.
Верховный достал из кармана красный карандаш и крупным, четким почерком написал на первой странице, на самом верху: «Братья и сестры! К вам обращаюсь я, друзья мои!» И удовлетворенно кивнул: так правильно! Именно то, что нужно.
Сообщения Советского Информбюро
Оперативная сводка за 4 июля 1941 года
Утреннее сообщение 4 июля
… На Ровенском и Тарнопольском направлениях наши войска продолжали упорные бои с подвижными частями противника, успешно противодействуя их продвижению на восток и юго-восток. По неполным данным, за 3 июля наша авиация уничтожила 24 самолёта противника, потеряв один самолёт.
Вечернее сообщение 4 июля
Наши войска стойко удерживали свои позиции, нанося танкам противника большой урон. Только с вводом в бой резервов противника наши войска отошли на следующий рубеж.
Весь день шли упорные бои под Тарнополем, где крупные мотомеханизированные части противника стремились прорваться через фронт на юго-восток. В этих боях наши войска ещё раз показали образцы стойкости и упорства, отбив атаки превосходящих сил противника.
По уточнённым данным, за вчерашний день наша авиация сбила 62 самолёта противника.
Глава шестнадцатая
Если сидишь в засаде, нужно хорошо замаскироваться и терпеливо ждать. А когда цель появится – бить без промаха…
Именно так Костя Чуев и поступил – укрыл машины («бэтушку» и три пушечных БА-6), закидал ветками и замер, наблюдая за тем, как неспешно приближается немецкая колонна. Пусть подойдут поближе, тогда и ударим…
Еще ночью он по приказу майора Дымова занял позицию на северной окраине Дубно. Машины спрятали, замаскировали, лишь у БТ чуть высовывался кончик ствола…
Костя прикрывал очень важную развилку: одна дорога вела на северо-восток, к Ровно, а другая – на юго-восток, к Острогу. Именно оттуда и ждали появления 11-й панцерной дивизии.
Неделю назад немцы, вклинившись между 19-м механизированным и 36-м стрелковым корпусами, пробили брешь в обороне 5-й армии Потапова и бодро пошли к Острогу. Но вскоре остановились: командир 11-й панцерной дивизии генерал-майор Людвиг Крювель понял, что дальше наступать опасно: слишком оторвался от тыловых частей, да и пехота отстала…
Трудно управлять на расстоянии такой массой людей и техники, кто где – совершенно непонятно! 15-й панцерный полк, например, застрял у Дубно, ему срочно требуется помощь – русские почти взяли в клещи. Если не помочь, то можно вообще остаться без бронетехники. А танковая дивизия без танков – это же абсурд!
Что тогда противопоставить русским корпусам? Нечего! Вот и нужно притормозить, собрать в кулак броневые и пехотные части. Иначе разгромят всех по отдельности…
А как хорошо все начиналось! Рано утром 22 июня 1941 года 11-я панцерная перешла границу СССР и после небольшого столкновения вышла к Радехову. Здесь, к сожалению, пришлось немного задержаться и повоевать с советским 10-м танковым полком, однако все закончилось благополучно – русские отступили, Радехов был взят. Дивизия двинулась дальше – скорее на восток! Без проблем форсировали реку Стырь и 25 июня ворвались в Дубно.
Тут достались шикарные трофеи: двадцать три советские 203-мм гаубицы (все – в исправном состоянии), много снарядов, большие запасы продовольствия и горючего. Последнее было особенно важно, ведь снабжение с каждым днем становилось все хуже и хуже, автоколонны не успевали подвозить топливо. Сказывались большие расстояния, да и местные дороги находились, прямо скажем, не в лучшем состоянии. Да просто в отвратительном, если честно!
К тому же они были плотно забиты беженцами. А еще – грузовиками, конными повозками, стадами… Людей, лошадей и скот приходилось сгонять на обочины, а машины, повозки и телеги – безжалостно давить, если те не успевали освободить путь. Вдобавок ко всему на немецкие тыловые отряды стали нападать отдельные группы русских – обстреливали из засады, закидывали гранатами. Особенно доставалось автоколоннам с горючим, цистерны горели весьма хорошо…
Захваченное в Дубно топливо пришлось как нельзя кстати. Залили полные баки, взяли с собой, сколько можно, и пошли дальше. Однако вскоре столкнулись с 43-й танковой дивизией – она тоже, как выяснилось, шла на восток. Советские машины с ходу врезались в 11-ю панцерную дивизию. Вспыхнул танковый бой…
Потери были тяжелыми: 43-я танковая дивизия успела получить до войны новенькие Т-34 и «Климы Ворошиловы», и против них немецкие панцеры оказались почти бессильны. В общем, отбились с большим трудом. Пришлось даже немного отступить…
Это было первое поражение Людвига Крювеля за всю военную карьеру, и он воспринял его очень болезненно. Генерал-майор попытался взять реванш, ловко обошел левый фланг 43-й дивизии и вырвался-таки на Острожское шоссе, но тут его ждал новый (и весьма неприятный!) сюрприз: город обороняла 109-я моторизованная дивизия, и она защищалась так отчаянно, так слаженно и умело, что Крювелю пришлось остановиться…
Ему, наверное, удалось бы, в конце концов, сломить сопротивление красноармейцев, но на Дубно напала моторизованная группа Николая Попеля. И с ходу его взяла. Это был уже удар в спину – советские части перекрыли шоссе на запад, снабжение и подвоз боеприпасов сразу же прервались.
Генералу Крювелю пришлось разворачивать свои батальоны и сражаться уже на два фронта. А еще с юга его подпирал 36-й стрелковый корпус, прижимал к болотистой Икве. А там драться очень неудобно – панцеры вязнут по самые башни…
Горючее между тем было уже почти на исходе, связи с 48-м моторизованным корпусом – никакой, пополнения – тоже. Вскоре положение стало вообще отчаянным: тыл – отрезан, снарядов – совсем ничего, а русские напирают все сильнее и сильнее…
Впрочем, Людвиг Крювель был настоящим германским генералом и отчаиваться не привык. Услышав про советские мехкорпуса, идущие на него, ухмыльнулся и сказал: «Нам придется драться сразу с двумя русскими медведями. И, похоже, они уже основательно разозлились…»
Это не было преувеличением: удары по дивизии с каждым днем становились все яростнее, атаки следовали одна за другой. Русские медведи жестоко ломали и драли черных немецких псов… 11-я панцерная еще держалась, но надолго ли хватит сил? Сколько еще она сможет продержаться?
До ближайшей же 13-й панцерной дивизии было более шестидесяти километров, причем по занятой противником территории. Правда, под Млыновом стояла германская 299-я пехотная, но она вряд ли могла чем-то существенно помочь – панцеров в ней не было. А без них драться с советскими мехкорпусами – бессмысленно. К тому же она сама с большим трудом отбивалась от наседавшего 70-го танкового полка, у которого бронетехника была. И Т-26, и бронемашины…
И тогда Людвиг Крювель решил развернуться и идти на северо-запад – все же на соединение с 13-й панцерной. Или хотя бы со 111-й пехотной, стоявшей относительно недалеко, на левом берегу Иквы. Ей, судя по всему, пока удавалось сдерживать натиск 19-го мехкорпуса, а иногда даже самой контратаковать. Значит, вместе они смогут продержаться до тех пор, пока не подойдут свежие силы…
Майор Дымов, угадавший маневр генерала, предложил Николаю Попелю перебросить часть танков на северо-восток, перекрыть Ровенское шоссе. Тогда гитлеровцам не удастся проскочить мимо Дубно – другой дороги нет. А пробираться по узким лесным тропинкам они не станут – побоятся застрять. Что понятно…
Надо выставить на шоссе танковый заслон, причем для засады вполне достаточно десяти-пятнадцати машин – у генерала Крювеля панцеров осталось не так уж и много. Подобьем первые два-три панцера, и генерал наверняка отступит, не станет втягиваться в длительное сражение. Пойдет искать обходные пути, чтобы проскочить незаметно. Но мы ему прорваться не дадим…
Для выполнения этой задачи Виктор Михайлович отобрал трех командиров рот, в том числе и Костю Чуева. Ему понравился толковый молодой лейтенант, сумевший провести удачную атаку у Подлужья. Хорошо сражался, грамотно! На рожон не лез, под вражеские снаряды не совался, но там, где надо, действовал смело и решительно. Именно такой и нужен!
Вместе с Костей на шоссе отправились еще две танковые роты, в каждой – по пять-щесть машин. Где бы ни появился генерал Крювель, его обязательно встретят. Нельзя ни в коем случае дать ему уйти за Икву!
Косте досталось самое опасное, Острожское направление. Именно там ожидалась гитлеровская атака. Майор Дымов был уверен, что Чуев костьми ляжет, но не пропустит Крювеля. Впрочем, погибать молодому лейтенанту было совсем не обязательно, достаточно закупорить шоссе, забить вражеской техникой… На всякий случай, для подстраховки, он решил встать позади Кости сам, со своим «КВ». Лишняя предосторожность никогда не помешает…
Из дневника начальника Генштаба ОКХ Франца Гальдера: «Группа армий «Юг». Оптимистическое настроение у командования 11-й армии сменилось разочарованием, наступление 11-го армейского корпуса опять задерживается. В Южной Украине очень плохое состояние дорог – в результате грозовых дождей, а отсюда – медленный темп наступления. Противник, видимо, отводит свои войска из района Пинских болот на восток, на уровень левого фланга 6-й армии. В связи с этим мы можем продвинуть свои оперативные резервы и, в частности 51-й армейский корпус, на восток, за линию Дубно – Луцк.
Обстановка на фронте вечером. Группа армий «Юг»: сведений о положении на фронте 11-й армии и венгерских войск не поступало. 17-я армия медленно продвигается вперед – опять же из-за размытых дождями дорог. Продвижение 6-й армии замедлилось по той же причине. Северный фланг группы армий должен обойти с юга лесной массив и продолжить наступление. Через лес могут пройти лишь мелкие конные подразделения и патрульные отряды. Причина – состояние конского состава.
Генерал-инспектор артиллерии Бранд доложил о своих впечатлениях от поездки на фронт группы армии «Юг»: плохое состояние шоссе затрудняет сопровождение пехоты артиллерией. Состояние конского состава на разных участках неодинаково, часть лошадей сильно изнурена. Из-за дождей артиллерия вынуждена местами в течение суток простаивать на одном месте.
Весьма актуален вопрос о дальнейшем использовании 1-й танковой группы. План операции, предложенный командованием группы армий «Юг», состоит в следующем: северным флангом (3-й моторизованный корпус) наступать на Житомир, а главными силами танковой группы – на юг, а оттуда – в юго-восточном направлении. Между тем фюрер в разговоре по телефону с главкомом потребовал, чтобы соединения танковой группы, прорвавшись на Бердичев, повернули именно на юг – в направлении Винницы, с целью скорейшего соединения с 11-й армией.
Запись на следующий день:
«На фронте группы армий «Юг» противник пытается задержать продвижение 11-й армии и 1-й танковой группы. Потери в наших танках составляют в среднем 50 %. Противник произвел очень сильную контратаку против северного фланга группы армий в районе Дубно, причем на отдельных участках ему удалось существенно продвинуться. Это вынуждает нас ввести в бой 25-ю моторизованную дивизию и дивизию СС «Лейбштандарт «Адольф Гитлер», которые должны отбросить русских на север. Шоссе Дубно – Броды является единственной коммуникацией, связывающей тыл с 48-м моторизованным корпусом, временный его перехват русскими вызвал нехватку горючего и боеприпасов в 11-й танковой дивизии.
После повторного взятия Дубно 25-ю моторизованную дивизию и «Лейбштандарт «Адольф Гитлер» следует подтянуть к 13-й и 14-й танковым дивизиям, заменив их авангардами соответствующих пехотных соединений.
Таким образом, передовые отряды пехотных соединений должны сосредоточиться для выполнения двойной задачи: а) обеспечения северного фланга 13-й и 14-й танковых дивизий и б) замены 25-й моторизованной дивизии и дивизии «Лейбштандарт «Адольф Гитлер».
Этот вопрос обсуждался начальником оперативного отдела с командованием группы армий, которое должно доложить о том, какое мероприятие оно собирается провести».
Вечером того же дня:
«Перед фронтом 17-й и 6-й армий противник ведет арьергардные бои. Распределение сил авиации противника: перед фронтом группы армий «Юг» действуют 1043 самолета, которые базируются на аэродромах вплоть до района восточнее Днепра, перед группой армий «Центр» – около 700 самолетов противника, причем главные силы авиации – в районах Орла, Москвы, Витебска. Перед фронтом группы армий «Север» авиаразведка не велась из-за неблагоприятных условий погоды.
Германские разведывательные эскадрильи, приданные группам армий и танковым группам, за последнее время потеряли: самолетов типа «Хеншель-126» – 24 %, «Фокке-Вульф-189» – 15 %. Разведывательные эскадрильи дальнего действия потеряли самолетов: типа «Юнкерс-88» – 33,3 %, «Мессершмитт-110» – 39 %. Эскадрильи ночной разведки потеряли: самолетов типа «Дорнье-17» – 20 %, «Физелер-156» – 13 %.
Большая часть потерь будет возмещена, что, конечно, потребует нескольких дней для подвоза материальной части на фронт».
Два дня над окрестностями Дубно бушевали грозы – ливни шли один за одним, накатывались волнами, совсем как немецкие бомбардировщики – на советские города.
Мощные дождевые потоки превратили шоссе и проселочные дороги (и без того отвратительные) в непроходимые. Раскисший украинский чернозем (тот самый, знаменитый, богатый!) не давал двигаться через поля. Немецкие танки вязли в пашне, словно в торфяном болоте, узкие гусеницы беспомощно скользили по черной земле, двигатели бешено ревели, но не могли сдвинуть стальные машины ни на метр…
Пехотинцы, ругаясь на чем свет стоит, с великим трудом выталкивали из заполненных мутной водой рытвин и ям армейские грузовики, легковушки и прочую колесную технику. Гусеничные транспортеры кое-как могли пробраться сами, но и их тоже подчас приходилось вытаскивать – уже тягачами…
Движение 11-й панцерной дивизии, и без того очень неспешное, окончательно застыло, танки двигались еле-еле. Пехоте приходилось еще хуже. Мокрые, усталые, злые солдаты, заляпанные по самые уши грязью, мечтали только об одном – чтобы закончился, наконец, этот бесконечный кошмар. Уж лучше драться с русскими, чем брести по колено в липкой грязи…
До цели, Дубно, оставалось еще пять-шесть километров. В хорошую погоду их прошли бы за двадцать минут, но сейчас нужно было как минимум два часа. И то если не будет столкновений с русскими…
Генерал-майор Людвиг Крювель вылез из заляпанной рыжей глиной легковушки и махнул шоферу – пойду пешком, так быстрее. Действительно: через каждые двести-триста метров «Опель» проваливался в очередную яму, приходилось вылезать из салона и ждать, пока солдаты, следующие на грузовике, не вытолкают машину на относительно сухое место. А потом все начиналось сначала.
В конце концов Крювелю надоело вылезать туда-сюда, и он решил идти пешком. Заодно и разомнемся… А легковушка пусть тащится сзади – все равно ее скорость не выше, чем у него.
К генералу присоединился и его адъютант, обер-лейтенант Герман Вильке. Тот шел чуть сзади и бдительно следил, чтобы панцеры не слишком обдавали командующего грязью. Впрочем, танкисты сами замечали Крювеля и сбавляли скорость (и без того – черепашью).
Дорога вилась мимо ржаных полей и небольших рощиц. Никуда с нее не свернешь, путь – только один… Изредка вдалеке виднелись белые хаты, к ним вели залитые водой проселки. Но до хат было не добраться – точно застрянешь на середине пути. И кто тогда вытащит?
Значит, на свежее мясо (курятину, говядину, баранину, свинину) рассчитывать не приходилось. Как и на яйца, молоко, хлеб и прочее… На дневных привалах солдатам и офицерам давали по полпачки черствых галет и по одной банке тушенки на троих. Вот и все…
А что вы хотите? Все запасы остались в Дубно, и их наверняка уже оприходовали русские. А подвоза нет – из-за мехкорпуса, перекрывшего путь на Броды. Да еще этот бесконечный ливень! Ни еды, ни боеприпасов, ни эвакуации раненых. Неудивительно, что 11-я панцерная дивизия, измотанная в боях, обескровленная, оставшаяся почти без бронетехники, тащилась буквально из последних сил.
Людвиг Крювель надеялся, что ему удастся еще до вечера добраться до Дубно. Тогда, наконец, нормально отдохнем. В городе можно почиститься, смыть с себя грязь… Наверняка уцелела ремонтная база, значит, можно будет восстановить хотя бы часть бронетехники (ее тащили на буксирах). Это усилит дивизию, придаст броневой мощи. И главное, в Дубно нормально выспимся – на сухих, чистых постелях. Не на мокрой холодной земле, как в последние две ночи…
Крювель прошел с километр, русских вокруг не было. Это хорошо – может быть, они уже оставили Дубно и отступили на восток? Тогда не придется терять последние панцеры. Сапоги и форма генерала стали рыжими от глины, но он не обращал на них внимания – сейчас не до этого. Главное – добраться до Дубно, привести дивизию в порядок, починить технику. Еще один ливень – и они окончательно потонут в грязи. Что, кстати, вполне может случиться – вон какие тучи у горизонта ходят…
Генерал с неудовольствием посмотрел на темные, грозовые облака и нахмурился – дождь, скорее всего, все же пойдет. И тогда его панцеры надолго замрут без движения. Они же плавать не умеют… Придется им всем еще одну ночь спать в мокрой одежде на холодной земле. У костра как следует не высушишься, как ни старайся…
Генерал-майор заметил невысокий пригорок и указал на него Вильке – заберитесь, посмотрите, далеко ли еще до города? Адъютант кивнул и, увязая по колено в пашне, побрел к холму. С трудом взобрался (два раза чуть не упал), посмотрел в бинокль и радостно воскликнул: «Видны пригороды!» А вот и разъезд, где шоссе уходит на Млынов и на Луцк. Осталось всего ничего, дальше будет легче: к Дубно ведет неплохая дорога, кажется, даже бетонная…
Если выйти на нее, то бронетехника пойдет уже без проблем. Да и пехоте станет гораздо проще – все-таки бетонка, хотя и изрядно разбитая, разломанная. Адъютант резво сбежал с холма и доложил об увиденном генералу, тот кивнул – очень хорошо! Значит, скоро конец нашим мучениям.
Крювель залез в кабину бронетранспортера – надо скорее повернуть колонну на город. Пока не началась гроза… Она гораздо опаснее русских танков, с ней бороться совершенно невозможно. Слепая стихия!
Бронетранспортер, разбрызгивая грязь, поехал к началу колонны. Генерал показал на бетонку – нам туда. Первая панцерная рота (пять Pz.II, два Pz.38(t) и два Pz.III) поползла по направлению на Дубно. За ней – остальные машины. Длинная вереница бронетехники, изогнувшись, свернула к городу. И пошла прямо на советскую засаду.
На Костю Чуева и его роту…
Сообщения Советского Информбюро
Оперативная сводка за 5 июля 1941 года
Утреннее сообщение 5 июля
В течение минувшей ночи на 5 июля боевые действия на фронтах не внесли существенных изменений в положение и группировку наших войск.
В результате неудачных действий противника под Тарнополем он вновь перенёс усилия своих крупных танковых соединений на Новоград-Волынское направление. Всю ночь наши войска здесь вели успешную борьбу с танками противника, нанося им значительное поражение и задерживая их продвижение на восток.
На Бессарабском участке фронта противник ввёл в бой крупные силы пехоты с танками, местами форсировал реку Прут и пытался развить успех, но действиями наших войск наступление противника задерживается.
Наша авиация успешно действовала по аэродромам противника и по его мотомеханизированным частям. Авиация противника продолжает нести значительные потери в воздушных боях с нашими истребителями. По неполным данным, в воздушных боях за 4 июля наша авиация уничтожила 43 самолёта противника, потеряв 27 своих.
Вечернее сообщение 5 июля
Днём 5 июля развернулись ожесточённые бои наших войск против крупных мотомехчастей противника на Борисовском, Бобруйском, Дубненском и Новоград-Волынском направлениях.
На Полоцком направлении противник пытался форсировать Западную Двину. Наши войска перешли в решительную контратаку и отбросили противника на южный берег Западной Двины. В районе Лепель наши войска, упорно обороняя каждый рубеж, сдерживают наступление крупных мотомеханизированных частей противника. На Борисовском направлении развернулись ожесточённые бои, в ходе которых наши войска переходили в контратаки. Противник несёт большие потери от нашего артиллерийского огня, ударов танков и авиации.
На Бобруйском направлении наши войска успешно отбили все атаки противника, уничтожив 50 танков противника. Боями установлено, что на этих направлениях противник, в связи с большими потерями, значительно ослабил свою активность.
Упорными и ожесточёнными боями наши войска на Тарнопольском направлении задержали продвижение крупных мотомехчастей противника на юг. Противник с утра 5 июля возобновил наступление мотомехчастей на Новоград-Волынском направлении, где продолжаются ожесточённые бои.
С утра 5 июля на Дубненском направлении наши войска перешли в наступление и отбросили противника на юг от города Острог, уничтожив 140 его танков и значительную часть моторизованной пехоты.
Наша авиация в течение дня наносила серьёзные удары по танковым и моторизованным частям противника и бомбардировала румынские города Констанца, Сулин, Плоешти.
Глава семнадцатая
«Три танкиста, три веселых друга…» – тихо напевал про себя Костя Чуев, наблюдая в прицел за тем, как по шоссе идут немецкие панцеры.
Он уже привык к этому зрелищу – приземистым бронированным «черепахам» с черно-белыми крестами на бортах. И даже нисколько уже не нервничал. Ни капельки.
Спокойно, как на учениях, поймал головную машину в пересечение тонких линий, чуть довернул башню БТ, чтобы окончательно совместить марку с черным крестом на лбу, и нажал ногой на педаль. Выстрел!
«Бэтушку» качнуло, болванка с тонким визгом полетела навстречу «троечке», которую Костя выбрал в качестве первой цели. Он знал, что сначала надо выбить Pz.III – как самые опасные для него и его броневиков. А с «чехами» и «двоечками» разберемся потом – не проблема!
Болванка еще не успел достичь цели, а заряжающий Борис Локтев уже приготовил следующую. Дослал снаряд в казенник, лязгнул затвором и крикнул: «Готово!» Костя кивнул и снова довернул башню, выискивая очередную мишень. Попутно заметил, как от первой «троечки» полетели в разные стороны острые искры – чушка угодила точно. Машину охватило желто-красное чадящее пламя. Так, один панцер готов…
«Троечка» сошла с дороги, уткнулась носом в сломанное дерево и задымилась, из нее, как тараканы, полезли немцы в черных комбинезонах. Но соскочить не успели – грянул взрыв, башню откинуло далеко в сторону.
Другие панцеры стали сдвигаться вправо и влево, уходя от выстрелов. Сползли с шоссе, но на мокром поле тут же завязли – забуксовали, пошли юзом и в конце концов остановились… Отличные мишени!
Костя Чуев все бил и бил, Борис Локтев только и успевал загонять в казенник очередной снаряд. Пушка звонко бабахала, бронебойные летели в гитлеровские танки. Нет, конечно, те тоже отвечали (по башне неприятно скользнула болванка, хорошо, что не пробила), но «бэтушка» укрылась за толстым ветвистым тополем и уходила от немецких снарядов – не достанете!
Попадание все же оказалось ощутимым: от удара в голове у Кости резко загудело, в лицо полетели острые режущие кусочки стали. По лбу и по щекам потекла горячая липкая кровь… Чуев крепко сжал зубы – надо терпеть, уводить «бэтушку» нельзя – очень удобная позиция. Ладно, получи, фашист, сдачу, долбанем еще парочкой бронебойных…
Стрелять по буксующим в грязи панцерам было легко и приятно – знай себе доворачивай башню и лови танки в прицел. А потом жми на спуск… Костя надеялся, что старый тополь, за которым он спрятался, хоть немного, но спасет его от ответных выстрелов. Так оно и было – до определенного момента. А потом один из снарядов все-таки расщепил мощный ствол, и вековой тополь с протяжным предсмертным стоном рухнул. Теперь самое время убираться…
Костя толкнул ногой мехвода Лесового, тот налег на левый фрикцион, уводя БТ с линии огня. Вовремя – через пару секунд на этом месте рванул фугас. Это, как оказалось, подключилась гитлеровская батарея. Немецкие расчеты выкатили два 50-мм орудия на шоссе и стали бить…
Костина «бэтушка», смяв кусты, метнулась влево и ушла от обстрела. Немецкие артиллеристы стреляли часто, засыпали БТ 50-мм снарядами. Но попасть не могли – танк уже вильнул за амбар. Пусть себе стреляют, старинную кирпичную кладку им все равно не пробить. Можно перевести дух…
Немцы по-прежнему пытались прорваться к Дубно, панцеры медленно, но упорно ползли к городу. И тогда Костя решил – самое время теперь выпустить «кавалерию». Так он называл пушечные БА-6, приданные ему для усиления.
Легкие подвижные машины действительно можно было сравнить с конницей – налетят, выстрелят и назад. Поди потом достань! Броня, конечно, у них слабенькая, всего 8 мм, но зато это очень юркие машины, в такую не попадешь. Носится по полю, прыгает из стороны в сторону, в прицел не поймать… А вот пушка у БА-6 – как у настоящего танка, 45 мм, без проблем дырявит германскую броню.
Чуев высунулся из люка и пустил вверх сигнальную ракету – в бой! Броневики вылетели из укрытий и устремились в атаку. Ударили с ходу по панцерам, пытавшимся развернуться и убраться с размокшего поля…
Первым мчался младший лейтенант Петр Сковрин. Его считали в батальоне везунчиком – сколько раз попадал под обстрел, но всегда возвращался обратно целым и невредимым. Его броневик был просто заговоренным…
Однажды немецкая болванка угодила в капот его БА, пробила сталь, пролетела между ним и водителем. А затем с противным шипением ударила в снарядницу. Казалось, все, взрыв неминуем… Но Петр метнулся к укладке и успел-таки выбросить снаряды в открытый люк. Машина была спасена, он и экипаж – живы-здоровы.
Сковрин вилял, уходил от прямых ударов и приближался к немецким панцерам – решил стрелять наверняка. Гитлеровцы не сразу его заметили – мешал низкий белесый дым. А когда увидели, то было уже поздно: Петр двумя точными выстрелами поразил последнюю машину в колонне и намертво закупорил шоссе. Все, попались фашисты…
Досталось и артиллеристам, стрелявшим по Костиной «бэтушке»: Петр расстрелял их в упор. Расчеты побежали прочь… Можно было, в принципе, уже уходить, задача выполнена… Но Сковрин решил добить панцеры, застрявшие в грязи. Однако, к сожалению, удача на сей раз отвернулась от него.
«Тройка» командира немецкой роты обер-лейтенанта Фридриха Роске сумела-таки попасть в броневик, и БА буквально развалился на части: стальные листы разошлись, из щелей полыхнуло пламя. Вылезти младший лейтенант не успел…
Костя Чуев отомстил за его гибель – вылетел на «бэтушке» из-за амбара и поразил вражеский танк. Рвануло так, что мама не горюй – Pz.III подбросило вверх, а затем перевернуло вверх гусеницами. Из панцера повалил густой жирный дым…
Сделав еще пару выстрелов, Костя дал сигнал к отходу – колонна прочно встала, шоссе забито. Пройти к Дубно гитлеровцы уже не смогут. Придется генералу Крювелю искать другую дорогу. Но везде его уже ждут, не дадут прорваться…
Людвиг Крювель с холодным отчаянием наблюдал за тем, как русские уничтожают его панцеры. Да, его перехитрили, устроили очень грамотную западню. По сути, не оставили ни единого шанса панцергренадерам…
Потери оказались весьма существенными – девять машин, причем все – с экипажами. И еще два противотанковых орудия – с расчетами. Было от чего прийти в уныние. Однако унывать он не имел права, обязан твердо, уверенно вести людей за собой…
Генерал Крювель опустил бинокль и спокойным, ровным голосом отдал приказ – поворачиваем на северо-восток. Попытаемся обойти Дубно по рокадной дороге и соединиться со 111-й пехотной дивизией. До нее – около двадцати пяти километров, по идее, можно успеть до ночи. Судя по карте, Иква где-то совсем близко, переправимся через нее – и все, уже наши пехотинцы. Хоть какая-то, но помощь.
Панцеры, развернувшись, пошли на северо-восток. Однако бетонное шоссе вскоре сменилось разбитым проселком, машины забуксовали в грязи. Даже лошади с трудом передвигали ноги по размокшей дороге…
Солдатам приходилось останавливаться и счищать с сапог налипшую грязь. Жирный чернозем отваливался пластами. Ротный фельдфебель, родом из небольшой силезской деревни, восхищенно качал головой – какая здесь земля! Эх, нам бы такую! Прутик воткнешь – вырастет дерево. А урожаи, наверное, просто небывалые, хватает и самим, и на посев, и на продажу… Вот бы получить несколько гектаров такого чернозема под свою ферму! Он бы тогда развернулся! Посеял бы пшеницу, рожь, овес, ячмень, завел бы скот и птицу…
Но для этого следовало сначала разгромить русских. А с этим – проблемы: они все никак не хотели сдаваться. Более того, раз за разом доказывали, что умеют драться, причем очень хорошо. Если не верите – вот они, доказательства, догорают на Дубненском шоссе…
Людвиг Крювель подгонял роты – приближалась гроза. Придется опять ждать, когда схлынет вода и будет можно двигаться дальше.
И действительно, гроза началась. Сначала послышались далекие раскаты грома, а затем небо заволокло темно-лиловыми тучами, день внезапно сменился серыми сумерками. Налетел резкий ветер, его порыв сорвал с генерала фуражку, пришлось адъютанту Вильке бежать за ней, догонять по мокрому полю…
Ослепительно сверкнула молния – и пошло-поехало! Тугие струи обрушились на машины, забарабанили по спинам и головам солдат, встали сплошной стеной. Казалось, что разверзлись сами хляби небесные. Хорошо, дивизия успела дойти до небольшой рощицы и укрыться под густыми кронами деревьев. Однако две роты остались в поле, их сейчас буквально смывало грязевыми потоками. По дороге несся настоящий водяной вал…
Дождь продолжался примерно полчаса, затем резко прекратился. Небо очистилось, тучи разошлись, снова показалось яркое солнце. Казалось бы, живи и радуйся, да куда там! Стало понятно, что идти дальше нельзя: вместо дороги – сплошное месиво из грязи и глины. Машины застрянут, сядут намертво. Даже панцеры забуксуют. А вдруг снова бой?
Надо ждать, пока дороги хоть немного просохнут. Значит, придется ночевать здесь. В третий раз – на мокрой земле…
Поставили палатки, разбили лагерь. На шоссе отправили дозорных – следить за русскими. Вдруг пойдут в атаку? Все панцергренадеры в рощице не поместились, пришлось часть оставить за ее пределами – среди полегших мокрых хлебов…
Те, кому повезло, разводили костры, грелись и сушились. И готовили скромный ужин – галеты с маргарином и эрзац-кофе. Ничего больше не осталось, припасы все кончились…
Солдаты на нехватку еды пока не жаловались (по крайней мере – открыто), понимали, что на войне это обычное дело, никуда не деться. И, в конце концов, лучше уж быть голодным, но живым, чем сытым, но… О тех, кто остался на шоссе, думать не хотелось – не повезло камрадам. Сгорели дотла, и костей, считай, не осталось, хоронить нечего…
Ночь прошла относительно спокойно, лишь под самое утро, когда от реки наполз сырой, липкий туман, на опушке раздались частые выстрелы. Сначала захлопали винтовочные «бах-бах», а затем ударил пулемет. Панцергренадеры выскочили из палаток, заняли оборону. Думал, что это русские, а оказалось – свои же. К лагерю вышли остатки 15-го панцерного полка.
Клаусу Небелю удалось незаметно обогнуть советские позиции и выйти на Ровенское шоссе. Он ждал встречи со своими где-то за Дубно, гораздо восточнее, и уверенно шел по дороге, как вдруг заметил танки. И решил, что это русские. А кто еще мог быть? Наши-то стоят гораздо дальше… Гауптман приказал атаковать «противника»: туман густой, нападения никто не ждет, может, и прорвемся…
Панцергренадеры, охранявшие лагерь, подняли тревогу и открыли по нападавшим огонь. Ударили из винтовок, подтянули пулеметы… Вот так и получилось, что стреляли по своим же. Слава богу, потери оказались минимальные – всего пять человек. Палили-то в основном наугад – из-за густого тумана ничего не видно. Но пока разобрались, пока навели порядок…
Бледный, шатающийся от усталости, с рассеченным лицом (след от утреннего ранения), с трехдневной щетиной на щеках, гауптман Небель предстал, наконец, перед своим начальством – генералом Крювелем и командиром 15-го панцерного полка оберст-лейтенантом Рибелем.
Те смотрели на него с неудовольствием: разве так должен выглядеть германский офицер? Конечно, Небелю сильно досталось, но все-таки… Но настоящий гнев вызывало сообщение, что первый батальон полностью погиб. Танки выбиты, из людей – жалкие остатки.
Генерал Крювель нахмурился – очень неприятное известие! В дивизии осталось всего тридцать панцеров… Из ста шестидесяти машин, с которыми они неделю назад перешли Западный Буг. Меньше пятой части…
Крювель еще раз посмотрел на Небеля, заметил, что тот едва держится на ногах от усталости, и махнул рукой – ладно, идите, отдыхайте. Но теперь вы – командир пехотной роты. Вас и ваших людей переводим в стрелки – все равно свободных машин нет. А так хоть какая-то польза…
Но вам, господин гауптман, придется ответить, почему панцерный батальон оказался полностью уничтоженным. Как такое могло случиться? У вас же и опыт имеется, и танков было достаточно, и солдат… Небель грустно кивнул: да, моя вина, готов нести ответственность. Как и полагается.
Оправдываться он не стал – сам виноват, надо было быть осторожнее и внимательнее… Тогда бы не попал в ловушку, устроенную «обер-лейтенантом». По идее, конечно, следовало бы застрелиться, но война только начиналась, и он надеялся на лучшее. Не сейчас, конечно, но, может быть, через полгода-год удастся загладить вину… Он еще покажет себя, докажет, что не зря носит офицерские погоны!
Которые, кстати, достались ему очень непросто. Клаус поднимался по служебной лестнице медленно и упорно, причем сам, без чьей-либо помощи. В отличие от некоторых… Через ступеньки не прыгал, шел по всем подряд, как и положено. Добрался, наконец, до гауптмана, командира батальона, мечтал уже о майоре… И тут – такая неудача! Можно сказать, катастрофа…
Что же, придется начинать все сначала. Ладно, хотя бы жив остался, и то хорошо. Как говорится, еще не вечер, свечи не погашены. И вообще – германский офицер не имеет права вешать нос, должен драться до конца – пока есть хоть малейшая надежда на победу. За себя, за Рейх, за фюрера…
С этими мыслями Клаус Небель и вернулся в свой батальон. Приказал солдатам – всем отдыхать! Можно погреться у костра, немного поспать, а затем – снова в бой. Это наш долг! А он, как известно, превыше всего. Как и родина. «Deutschland, Deutschland ber alles, ber alles in der Welt…»
Сообщения Советского Информбюро
Оперативная сводка за 6 июля 1941 года
Утреннее сообщение 6 июля
В течение ночи на 6 июля продолжались упорные бои на Полоцком, Борисовском и Новоград-Волынском направлениях и на Бессарабском участке фронта. На остальных направлениях и участках фронта происходили бои местного значения, ночные поиски разведчиков.
На Полоцком направлении наши войска отбили все атаки противника, прочно удерживая рубеж реки Западная Двина. В боях на подступах к реке остались тысячи немецких трупов, много подбитых танков и самолётов. Значительная часть наступавших нашла себе могилу на дне реки.
На Борисовском направлении в течение вечера 5 июля шли упорные бои наших войск, перешедших в контратаку. Бои продолжаются.
На Бобруйском направлении противник неоднократно пытался наступать, но все его попытки были отбиты нашими войсками с большими для него потерями.
Упорными боями на Новоград-Волынском направлении наши войска сдерживают наступление крупных мотомеханизированных частей противника. На Дубненском направлении упорные бои велись ночью и продолжаются с утра.
На Бессарабском участке фронта крупная немецко-румынская группировка пехоты, конницы и танков пыталась наступать в направлении Бельцы. Упорным сопротивлением наших войск наступление противника на этом направлении задерживается.
По уточнённым данным, наша авиация в воздушных боях 4 июля уничтожила не 43 самолёта противника, как это указывалось в предыдущем сообщении, а 61 самолёт, потеряв при этом 29 своих самолётов.
Вечернее сообщение 6 июля
Днем 6 июля продолжались крупные бои мотомеханизированных частей на Дубненском и Новоград-Волынском направлениях.
На Лепельском направлении в результате нашего контрнаступления развернулись сильные бои танковых частей. Во второй половине дня мотомеханизированные части противника, атакованные нашими танковыми соединениями, перешли к обороне. На Борисовском направлении наши войска перешли в наступление против мотомеханизированных частей противника. Во второй половине дня на этом направлении развернулись крупные бои.
На Бобруйском направлении наши войска отбили многочисленные попытки противника форсировать реку Днепр. В боях на этом направлении противник понёс большие потери.
На Новоград-Волынском направлении наступали крупные мотомеханизированные части противника. Наши войска упорными боями задерживают противника. На Бессарабском участке фронта наши части вели упорные бои с пехотой и танками противника, наступающими в направлении Бельцы. На остальных направлениях и участках положение наших войск без изменений.
На Дубненском направлении наши войска решительными контрударами продолжают наносить противнику значительное поражение. Ожесточённые бои в течение всего дня идут в районе реки Иква.
Наша авиация сосредоточила свои удары по мотомехчастям противника, содействуя нашим войскам. В воздушных боях 5 июля наша авиация, по неполным данным, уничтожила 28 самолётов противника и потеряла 8 своих самолётов.
Глава восемнадцатая
«Короткая!» – крикнул Костя и слегка толкнул носком сапога мехвода Лесового. Впрочем, тот и сам знал, что делать – остановил машину. Чуев показал кулак заряжающему Локтеву – значит, давай бронебойный. Борис со звоном закатил снаряд в казенник – готово, командир!
Чуев правой рукой бешено закрутил рычаг поворота башни, а левой – подъема пушки, совмещая марку прицела с целью. А затем нажал ногой на педаль внизу – выстрел! Пушка отрывисто бабахнула, бронебойная болванка полетела в Pz.III, совсем не вовремя высунувший свое тупое «рыло» из-за полуразбитой хаты. Получай, фашист, гранату!
Бой шел в большом селе Невирове, немцы засели в нем прочно, укрепились основательно, ощетинились орудиями и пулеметами. А между белыми домиками поставили свои «троечки» и «четверочки».
В Невирово согнали всю бронетехнику, оставшуюся у 2-го панцерного полка. Легкие панцеры, Pz.II и Pz.38(t) спрятали за селом – глупо бросать их в бой, русские Т-34 и КВ сожгут мгновенно, лучше поберечь – может, еще пригодятся для контрудара. А вот средние, Pz.III и Pz.IV, наоборот, развернули «лицом» (то есть орудиями) в сторону русских. Чтобы остановить их, когда они ворвутся в Невирово. Закидали сеном и соломой, превратили панцеры в незаметные «стога» и «скирды»….
В том, что русские ворвутся в село, командующий 16-й панцерной дивизией Ганс Хубе нисколько не сомневался – его панцерные батальоны уже с трудом сдерживали натиск 20-й танковой дивизии Михаила Катукова. Но за Невирово генерал-майор уцепился намертво – это был последний рубеж обороны перед Берестечко. Возьмут его – и все, путь в тыл дивизии открыт. И тогда всем придется очень плохо…
Командующий 48-м корпусом генерал Вернер Кемпф откровенно сказал Хубе: «Позади вас – никого. Да, должны были стоять дивизии «Лейбштандарт «Адольф Гитлер» и «Викинг» из 14-го моторизованного, но их срочно перекинули на правый фланг, к Радехову, где прорвались советские мехкорпуса, 4-й и 15-й. Наши части сдержать их не смогли, откатились назад, вот и надо заткнуть чем-то брешь. Оборона под Радховом трещит по всем швам, бои идут тяжелые, кровавые, и если русские прорвутся на Берестечко… Это точно конец – правый фланг корпуса открыт, русские легко возьмут город и отрежут 9-ю и 297-ю пехотные дивизии от основных сил. Что будет с ними – сами понимаете… Так что ваша задача, генерал, не дать им ворваться в Невирово. Держитесь во что бы то ни стало! В помощь вам выделим батальон средних танков графа Штрахвица…»
Генерал Хубе сразу решил: «троечки» и «четверочки» Штрахвица он поставит в засаде. Конечно, места для маневра в селе будет мало, зато – хорошая возможность для внезапного удара, когда русские ворвутся на улицы. Спрячем «графские» панцеры за хатами, потом подпустим советские Т-34 и КВ ближе и расстреляем в упор. Броня, конечно, у них очень хорошая, прочная, особенно у «Клима Ворошилова», но если ударить в бок или, скажем, в корму…
А на шоссе для видимости поставим четыре 37-мм Pak.35/36 и три 50-мм Pak.38. Пусть русские думают, что это все наши огневые силы…
Конечно, против русских танков батареи долго не продержатся, скорее всего, скоро погибнут, но что делать! На войне без потерь не бывает. Зато ослабят удар, сожгут часть советских машин. А потом «графские» «тройки» и «четверки» завершат дело…
Конечно, генералу Хубе было жаль артиллеристов (камрады!), но еще больше – своих панцергренадеров. 2-й танковый полк 16-й дивизии был особенным, элитным…
Его образовали из лейб-гвардии кирасирского полка, и, по старой традиции, в нем служили представители прусской аристократии. При обращении к офицеру в полку чаще можно было услышать «ваша светлость» или «ваше сиятельство», чем «герр лейтенант» или «герр гауптман». Конечно, дворянские титулы в вермахте давно уже не имели большого значения и никаких привилегий не давали, но все-таки…
Традиция есть традиция, и ее следует по возможности поддерживать. Тем более что во 2-м панцерном действительно служили лучшие представители старинных семейств. К сожалению, многие из них уже погибли или были ранены…
А молодые командиры, прибывшие из резерва, не радовали генерала Хубе. Замена была явно неравноценной… И выучка не та, и боевого опыта нет, да и вообще… Лучшие гибнут первыми – это своеобразный закон войны. Так что надо беречь тех, кто еще остался. Да и бронетехнику – тоже, чтобы было с чем потом воевать…
Русский поход вряд ли закончится скоро, как это было в Польше или во Франции, думал генерал, значит, надо готовиться к длительной и тяжелой кампании. А панцеры в современной войне – это основа основ. Не будет их – не будет и победы…
Новые же машины поступали в дивизию крайне нерегулярно – заводы не справлялись с заказами. Русские за день успевали уничтожить больше панцеров, чем немецкие рабочие – их произвести. Даже с учетом чешских Pz.38(t) – все равно не хватало…
У русских же подобных проблем, похоже, не было – им бронетехника шла сплошным потоком. Батальон за батальоном, полк за полком, бригада за бригадой… Такое впечатление, что большевики клепают свои машины чуть ли не на каждом заводе, чуть ли не в каждом дворе – иначе откуда их столько? В таких немыслимых количествах? Сотни, тысячи, десятки тысяч – в том числе и новых Т-34 и «КВ»…
Немецкие летчики говорили, что все железнодорожные пути от Киева до Житомира сплошь забиты воинскими эшелонами, днем и ночью идущими на запад. Непрерывно, бесконечным потоком. На Ровно, Луцк, Дубно… Везут танки, бронемашины, тягачи, пушки, минометы…
Вот надо поберечь силы – чтобы хватило еще на два-три сражения. Пока не подойдут резервы из Германии…
Все правильно задумал Ганс Хубе, но не учел одного: далеко не все в Невирове желали победы немецких войск. Да, были такие, кто с радостью приветствовал новых хозяев и даже преподносил им хлеб-соль, но большинство смотрели на гитлеровцев весьма неприязненно.
И кто-то очень вовремя предупредил советские войска, идущие на Невирово, о засаде. Причем не только предупредил, но и старательно нарисовал на самодельной карте, где спрятаны немецкие танки и бронемашины. А также – огневые точки, артиллерия, минометы…
Читать бесплатно другие книги:
