Гарри Поттер и орден феникса Роулинг Джоан Кэтлин

Глава 13

НАКАЗАНИЕ ДОЛОРЕС

Ужин в Большом зале стал для Гарри сущим наказанием, поскольку весть о том, что он наорал на Кхембридж, распространилась по школе с невиданной даже для «Хогварца» быстротой. В результате, пока Гарри сидел между Роном и Гермионой и ел, до него отовсюду доносилось взволнованное шушуканье, причём, как ни странно, никого не волновало, что Гарри может их услышать. Наоборот, создавалось впечатление, будто его намеренно пытаются вывести из себя, чтобы он снова раскричался, — видимо, рассчитывая таким образом узнать всё из первых уст.

— Он говорит, что видел, как убили Седрика Диггори…

— Заявляет, будто дрался на дуэли с Сами-Знаете-Кем…

— Да брось…

— Кто в это поверит?

— Я т-тя умоляю…

— Чего я не понимаю, — сквозь зубы процедил Гарри, откладывая нож и вилку (он не мог их удержать, руки слишком сильно дрожали), — так это почему тогда, два месяца назад, они поверили рассказу Думбльдора, а сейчас…

— А я вовсе не уверена, что они поверили, — мрачно сказала Гермиона. — Знаете что, пошли-ка отсюда.

Она шваркнула на стол нож и вилку. Рон, тоскливо глядя на недоеденный яблочный пирог, послушно поднялся с места. Все головы в зале повернулись им вслед.

— Не уверена, что они поверили Думбльдору? Почему? — спросил Гарри Гермиону на площадке первого этажа.

— Видишь ли, ты не представляешь, как всё выглядело со стороны, — негромко ответила Гермиона. — Ты внезапно появился посреди поля с телом Седрика на руках… Но никто ведь не видел, что произошло в лабиринте… А после этого Думбльдор сообщил, что Сам-Знаешь-Кто вернулся, убил Седрика и дрался с тобой.

— И это истинная правда! — гневно воскликнул Гарри.

— Да, Гарри, я знаю. Может, уже хватит на меня бросаться, а? — устало сказала Гермиона. — Дело в том, что раньше, чем эта самая истинная правда успела дойти до их сознания, они разъехались на каникулы, а дома на протяжении целых двух месяцев «Прорицательская газета» внушала им, что ты ненормальный, а Думбльдор вообще выжил из ума!

Пустынными коридорами они брели к гриффиндорской башне. Дождь громко барабанил в стёкла. Гарри казалось, что первый день в школе длится уже как минимум неделю, а ведь перед тем как идти спать, нужно ещё сделать целую гору домашних заданий! Лоб над правым глазом сверлила противная, тупая боль. Перед поворотом в коридор, где висел портрет Толстой Тёти, Гарри глянул в залитое дождём окно. Во дворе было темно, и в хижине Огрида по-прежнему не горел свет.

— Мимбулюс мимблетония, — опередила Гермиона вопрос Толстой Тёти, портрет открылся, и они через дыру перелезли в общую гостиную.

В комнате почти никого не было, гриффиндорцы ещё не вернулись с ужина. Косолапсус, красиво развернув свёрнутое клубком тело, с громким мурлыканьем побежал им навстречу и, как только Гарри, Рон и Гермиона уселись в свои любимые кресла у камина, легко вспрыгнул Гермионе на колени, устроился там и стал похож на мохнатую рыжую подушку. Гарри в полнейшем изнеможении уставился в огонь.

— Как Думбльдор мог такое допустить? — вдруг вскричала Гермиона. Косолапсус с оскорблённым видом соскочил с её колен, а Гарри и Рон от испуга подпрыгнули на месте. Гермиона в ярости ударила кулаками по ручкам кресла, и из дыр в обивке посыпалась труха. — Как он мог взять эту женщину нам в учителя? К тому же в год экзаменов на С.О.В.У.!

— Ну, нормального учителя по защите от сил зла у нас никогда не было, — сказал Гарри. — Вы же знаете, Огрид нам говорил: на эту работу никто не хочет идти, говорят, она проклята.

— Да, но нанимать человека, который запрещает колдовать! Чего Думбльдор хочет этим добиться?

— К тому же она хочет, чтобы мы шпионили друг за другом, — потемнел лицом Рон. — Помните, она говорила, что если кто-то будет тревожить нас россказнями о возвращении Сами-Знаете-Кого, то ей хотелось бы об этом знать?

— Да и сама она здесь для того, чтобы шпионить за нами, это же очевидно, за этим Фудж её сюда и направил, — резко отозвалась Гермиона.

— Только не заводитесь, — с бессильной усталостью произнёс Гарри. — Давайте лучше… сделаем домашние задания, чтобы побыстрее отделаться…

Они сходили за лежавшими в углу рюкзаками и вернулись в кресла у камина. К этому времени народ уже начал возвращаться с ужина. Гарри старательно отворачивался от входного отверстия, но всё равно чувствовал, что все на него смотрят.

— Давайте для начала разделаемся со Злеем, — предложил Рон, окуная перо в чернильницу. — «Свойства… лунного камня… и его применение… в зельеделии…» — забормотал он, водя пером по пергаменту. — Вот. — Он подчеркнул заглавие и выжидательно уставился на Гермиону.

— Ну? Каковы свойства лунного камня и его применение в зельеделии?

Но Гермиона не слушала; она, прищурившись, глядела в дальний угол комнаты, где, окружённые первоклассниками, сидели Фред, Джордж и Ли Джордан. Первоклассники с наивным видом доставали что-то из бумажного пакета, который протягивал им Фред, и отправляли это в рот.

— Нет уж, извините, это переходит всякие границы, — заявила Гермиона и с разъярённым видом встала. — Рон, пошли.

— А? Чего? — Рон явно старался выгадать время. — Да ну… Брось, Гермиона… Не можем же мы делать им замечания за то, что они раздают сладости.

— Ты прекрасно знаешь, что это никакие не сладости, а нуга-носом-кровь или… пучительные пастилки или что там ещё бывает…

— Хлопья-в-обморок? — тихо подсказал Гарри.

Первоклассники один за другим теряли сознание, обмякая в своих креслах, будто стукнутые по голове невидимой киянкой; кто-то соскальзывал на пол, кто-то перевешивался через подлокотники, при этом их языки высовывались наружу. Большинство из тех, кто находился в гостиной, со смехом наблюдали за происходящим, но Гермиона, грозно подняв плечи и твёрдо печатая шаг, направилась к Фреду с Джорджем. Те с блокнотами в руках внимательно наблюдали за детьми, пребывавшими в глубоком обмороке. Рон приподнялся с сиденья, в нерешительности повисел на руках, а потом, пробормотав: — Сама разберётся, — снова сел, постаравшись как можно глубже уйти в мягкое сиденье.

— Хватит! — свирепо сказала Гермиона близнецам, которые посмотрели на неё с некоторым удивлением.

— Пожалуй, ты права, — задумчиво кивнул Джордж, — думаю, этой дозы достаточно…

— Я вам уже говорила утром, нельзя испытывать эту дрянь на школьниках!

— Мы им платим! — возмутился Фред.

— Какая разница! Это может быть опасно!

— Фигня, — отмахнулся Фред.

— Успокойся, Гермиона, с ними всё в порядке! — заверил Ли. Он ходил от первоклассника к первокласснику, пихая в открытые рты фиолетовые пастилки.

— Точно, смотри, они приходят в себя, — сказал Джордж.

Действительно, кое-кто уже шевелился, и по тому, до какой степени изумлялись некоторые из них, обнаружив, что лежат на полу или свешиваются с подлокотника, Гарри понял, что Фред с Джорджем не предупреждали детей о том, какое действие оказывают сладости.

— Нормально себя чувствуешь? — ласково спросил Джордж у крошечной темноволосой девочки, лежавшей у его ног.

— Ка… кажется, да, — дрожащим голосом ответила та.

— Отлично! — радостно воскликнул Фред, но уже в следующую секунду Гермиона выхватила у него из рук блокнот и бумажный пакет с хлопьями-в-обморок.

— Ничего НЕ отлично!

— Как это не отлично, они ведь живы, — рассердился Фред.

— Вы не имеете права так поступать! Что, если кто-то по-настоящему заболеет?

— Никто не заболеет, мы всё проверили на себе, а теперь просто смотрим, у всех ли одинаковая реакция…

— Если вы не прекратите, я…

— Что? Оставишь нас после уроков? — спросил Фред голосом, в котором явственно прочитывалось: «посмотрим, что у тебя получится».

— Заставишь писать предложения? — хмыкнул Фред.

Те, кто наблюдал за этой сценой, засмеялись. Гермиона выпрямилась в полный рост. Глаза её сузились, а пышные волосы, казалось, излучали электричество.

— Нет, — сказала она. Её голос дрожал от гнева. — Я напишу вашей маме.

— Ты что, с ума сошла? — ужаснулся Джордж, отшатываясь назад.

— Нет, не сошла, — сурово произнесла Гермиона. — Я не могу вам запретить экспериментировать на себе, но на первоклассниках — не позволю.

Фред и Джордж стояли как громом поражённые. Было понятно, что Гермиона нанесла им удар ниже пояса. Бросив на близнецов последний грозный взгляд, она пихнула блокнот с пакетом Фреду в руки и гордо удалилась к своему креслу у камина.

Рон так сильно вжался в сиденье, что его нос находился примерно на одном уровне с коленками.

— Благодарю за поддержку, Рон, — процедила Гермиона.

— Ты же сама прекрасно справилась, — промямлил Рон.

Гермиона несколько секунд невидяще смотрела на чистый лист пергамента, а потом раздражённо сказала:

— Нет, бесполезно, я сейчас не смогу сосредоточиться. Всё, пора спать.

Она распахнула рюкзак. Гарри был уверен, что Гермиона хочет собрать свои книжки, а она вместо этого достала два бесформенных шерстяных предмета, аккуратно разместила их на столике у камина, накидала сверху пергаментных обрывков, положила поверх всего сломанное перо и отступила на шаг назад, чтобы полюбоваться полученным эффектом.

— Чем это, во имя Мерлина, ты занимаешься? — спросил Рон. Он смотрел на Гермиону так, словно опасался за её рассудок.

— Это — шапочки для домовых эльфов, — живо отозвалась Гермиона, начиная собирать учебники. — Я связала их летом. Конечно, без колдовства я вяжу на редкость медленно, но здесь, в школе, мне, надеюсь, удастся сделать гораздо больше.

— Так ты что, разложила шапочки для домовых эльфов? — очень медленно проговорил Рон. — А сверху прикрыла их мусором?

— Да, — с вызовом ответила Гермиона, перебрасывая рюкзак через плечо.

— Так не годится, — возмутился Рон. — Ты хочешь обманом заставить их взять в руки шапочки. Освободить эльфов без их ведома. А если они этого не хотят?

— Разумеется, хотят! — уверенно возразила Гермиона, хотя лицо её при этом сильно порозовело. — Смотри, Рон, не вздумай трогать эти шапочки!

Она круто развернулась и ушла. Рон подождал, пока она скроется за дверью спальни, и решительно снял мусор с вязаных шапочек.

— Пусть хотя бы видят, что берут в руки, — сказал он. — Ладно… — он скатал пергамент с заголовком к сочинению для Злея, — сегодня уже ничего не получится, без Гермионы мне этого нипочём не одолеть, я понятия не имею, зачем нужен лунный камень. А ты?

Гарри помотал головой и понял, что от этого боль в правом виске резко усиливается. Он подумал о немыслимо длинном сочинении по войнам с гигантами, которое нужно было написать, и в голове запульсировало. Тогда, прекрасно зная, что утром непременно пожалеет, что не написал сочинение вечером, Гарри побросал книжки в рюкзак.

— Я тоже пойду спать.

По дороге к спальне он прошёл мимо Симуса, но даже не посмотрел на него. Симус открыл рот, собираясь что-то сказать, но Гарри лишь ускорил шаг и добрался до успокоительной тишины каменной винтовой лестницы, счастливо избежав очередной провокации.

Утро следующего дня было таким же свинцово-дождливым, как и вчерашнее. Огрида за завтраком по-прежнему не было.

— Зато сегодня никакого Злея, — утешающим тоном сказал Рон.

Гермиона широко зевнула и налила себе кофе. У неё был довольный вид, и, когда Рон спросил её, что это она такая счастливая, она ответила:

— Шапочки пропали. Видишь, эльфы всё-таки хотят быть свободными.

— Я бы на твоём месте не был так уверен, — отмахнулся Рон. — Может, такие шапочки не считаются за одежду. По мне, они больше похожи на шерстяные мочевые пузыри.

Гермиона не разговаривала с ним всё утро.

За сдвоенным уроком заклинаний следовали сдвоенные превращения. И профессор Флитвик, и профессор Макгонаголл посвятили как минимум пятнадцать минут лекции о важности экзаменов на С.О.В.У.

— Вы должны помнить, — проскрипел крошечный профессор Флитвик с книжной стопки, на которую он всегда забирался, чтобы его было видно из-за письменного стола, — что эти экзамены оказывают решающее влияние на всю вашу дальнейшую жизнь! Тем из вас, кто ещё не думал о будущей карьере, самое время о ней задуматься. И, чтобы вы достойно проявили себя на экзаменах, нам придётся очень много работать — больше, чем когда-либо прежде!

Они стали повторять призывное заклятие, которое, по словам профессора Флитвика, у них непременно должны спросить на экзамене, и повторяли его больше часа, а в конце урока им задали столько, сколько никогда ещё не задавали.

На превращениях было то же самое, если не хуже.

— Вам не удастся сдать экзамены на С.О.В.У., — с мрачной суровостью изрекла профессор Макгонаголл, — без серьёзного отношения к занятиям, как теоретическим, так и практическим. Однако, при условии, что вы будете работать добросовестно и с полной отдачей, я не вижу никаких причин, которые могли бы воспрепятствовать успешному достижению вами совершенно обычного волшебного уровня. — Невилль издал тихое восклицание, выражавшее недоверие. — Да-да, я говорю и о тебе, Длиннопопп, — сказала профессор Макгонаголл. — Ведь ты всё делаешь правильно, тебе лишь не хватает уверенности. Итак… Сегодня мы начинаем изучать исчезальные заклинания. Они несколько проще созидальных, соответствующих уровню П.А.У.К., но, тем не менее, относятся к разряду наитруднейшей магии, владение которой вам предстоит продемонстрировать при сдаче экзаменов на С.О.В.У.

Профессор Макгонаголл оказалась совершенно права; Гарри счёл исчезальные заклятия невероятно сложными. Второй час сдвоенного урока подходил к концу, а улитки, на которых они с Роном тренировались, по-прежнему оставались на месте, хотя Рон и объявил с надеждой в голосе, что, кажется, его улитка чуточку побледнела. А вот Гермиона растворила свою улитку в воздухе всего с третьей попытки, за что и получила от профессора Макгонаголл поощрение в виде десяти баллов для «Гриффиндора». Гермиона была единственной, кого освободили от домашнего задания, всем остальным велели весь вечер практиковаться и к завтрашнему дню как следует подготовиться к новой атаке на улиток.

Гарри и Рон, успевшие слегка запаниковать — объём домашних заданий стремительно нарастал — провели обеденный перерыв в библиотеке, пытаясь что-нибудь узнать о применении лунного камня в зельеделии. Гермиона с ними не пошла — она всё ещё злилась на Рона из-за шапочек. К началу урока по уходу за магическими существами у Гарри от напряжённых занятий опять разболелась голова.

К середине дня установилась прохладная, ветренная погода, и, когда Гарри и Рон спускались по склону холма к хижине Огрида, на лица им падали редкие капли дождя. Профессор Грубль-Планк ждала учеников ярдах в десяти от двери хижины. Перед ней стояли длинные деревянные козлы, заваленные обрезками веток. На подходе к козлам Гарри с Роном услышали где-то сзади громкий взрыв хохота и, обернувшись, увидели Драко Малфоя, который шёл за ними в сопровождении своей обычной компании. Драко, очевидно, очень удачно пошутил, так как, даже подойдя к козлам, Краббе, Гойл, Панси Паркинсон и другие слизеринцы никак не могли успокоиться, давились от смеха и при этом бросали на Гарри такие взгляды, что не нужно было большого ума, чтобы догадаться, на чей счёт относилась шутка.

— Все собрались? — отрывисто бросила профессор Грубль-Планк, когда все ученики собрались у козел. — Тогда начнём. Кто знает, что это такое?

Она показала на груду веток. Рука Гермионы сразу взметнулась вверх. Драко Малфой, за её спиной, довольно удачно передразнил Гермиону, по-лошадиному оскалив зубы и подпрыгивая на месте от нетерпения. Панси Паркинсон завизжала от смеха, но визг очень скоро перерос в вопль ужаса, поскольку древесные обрезки резко встрепенулись и оказались не ветками, а маленькими, похожими на эльфеек, деревянными человечками. У них были шишковатые ручки и ножки, по два пальца-веточки на каждой руке и забавные, плоские, будто покрытые корой личики с блестящими коричневыми глазами, напоминающими крошечных жучков.

— О-о-о-о-о! — воскликнули Парватти и Лаванда, чем сразу же ужасно раздражили Гарри. Можно подумать, Огрид не показывал им ничего интересного! Разумеется, скучечервей занимательными не назовёшь, но зато саламандры и гиппогрифы!… Не говоря уже про взрывастых драклов.

— Девочки, пожалуйста, потише! — прикрикнула профессор Грубль-Планк и разбросала между палочными человечками горстку чего-то похожего на коричневый рис. Человечки немедленно набросились на еду. — Итак… Кто знает, как называются эти существа? Мисс Грэнжер?

— Лечурки, — ответила Гермиона. — Они — хранители леса, и обычно живут на деревьях, которые используются для изготовления волшебных палочек.

— Пять баллов «Гриффиндору», — объявила профессор Грубль-Планк. — Совершенно верно, это лечурки. Они, как справедливо сказала мисс Грэнжер, обитают в основном на тех деревьях, древесина которых подходит для изготовления волшебных палочек. Кто знает, чем они питаются?

— Мокрицами, — быстро ответила Гермиона, и это объяснило Гарри, почему зерна, которые он принял за коричневый рис, непрерывно шевелились. — Но больше всего они любят яйца феек.

— Умница девочка, ещё пять баллов. Итак. Если вам нужна листва или древесина дерева, на котором обитает лечурка, то, чтобы отвлечь и успокоить его, разумно принести с собой немного мокриц. На вид лечурки неопасны, однако, если их разозлить, они могут попытаться выколоть человеку глаза — как видите, пальцы у них очень острые, и их соседство с глазным яблоком в высшей степени нежелательно. Теперь подойдите поближе, возьмите горстку мокриц и лечурку — здесь хватит по одному на троих — и подробно его рассмотрите. К концу урока каждый должен зарисовать это существо и сделать подписи под всеми частями его тела.

Ребята устремились к деревянным козлам. Гарри незаметно обошёл вокруг стола и оказался рядом с профессором Грубль-Планк.

— А где Огрид? — спросил он, пока все остальные выбирали лечурок.

— Тебя это не касается, — безаппеляционно заявила профессор Грубль-Планк. Точно так же она ответила и в прошлый раз, когда Огрид не появился на уроке. Драко Малфой, с улыбкой во весь рот, перегнулся через Гарри и схватил самого большого лечурку.

— Не исключено, — сказал он вполголоса, так, чтобы только Гарри мог его слышать, — что наша бестолковая громадина попала в большую беду.

— Не исключено, что и ты попадёшь в большую беду, если вовремя не заткнёшься, — процедил Гарри уголком рта.

— Не исключено, что бестолковая громадина ввязалась в такие дела, которые для неё слишком велики… если ты понимаешь, о чём я.

Малфой отошёл, оборачиваясь через плечо и мерзко ухмыляясь. Гарри внезапно и очень сильно затошнило. Неужели Малфой что-то знает? А что, ведь его отец — Упивающийся Смертью… Вдруг он знает о судьбе Огрида то, чего ещё не знают в Ордене? Гарри быстро обогнул стол и направился к Рону и Гермионе. Они сидели на корточках чуть поодаль и пытались зарисовать лечурку, который никак не хотел стоять смирно. Гарри достал перо и пергамент, опустился на корточки рядом с друзьями и шёпотом пересказал свой разговор с Малфоем.

— Если бы с Огридом что-то случилось, Думбльдор бы об этом знал, — сразу сказала Гермиона. — А ты своим встревоженным видом только играешь на руку Малфою! Он, наверное, уже догадался, что нам ничего толком не известно. Не надо обращать на него внимания, Гарри. На-ка, подержи лучше лечурку, а то я никак не могу нарисовать его мордочку…

— Да, кстати, — отчётливо донёсся до них протяжный голос Малфоя, который, вместе со своими прихлебателями, находился совсем рядом, — папа буквально пару дней назад беседовал с министром, и, похоже, министерство решило наконец покончить с теми безобразиями, которые творятся в нашей магодельне. Сколько можно терпеть, что нам дают второсортное образование! Так что не беспокойтесь — если раздутый дурак снова здесь объявится, его сразу отправят паковать вещички.

— ОЙ!

Гарри так крепко сжал лечурку, что чуть не переломил бедняжку, и тот в отместку хлестнул остренькими пальчиками по его руке, оставив два длинных глубоких пореза. Гарри выронил лечурку. Тот со всех ног припустил к лесу и вскоре бесследно растворился среди корней. От этого зрелища Краббе и Гойл, и без того пребывавшие в телячем восторге по поводу неминуемого увольнения Огрида, развеселились ещё пуще. Наконец по двору эхом разнёсся удар колокола. Гарри скатал в трубочку заляпанное кровью изображение лечурки и, с рукой, перевязанной носовым платком Гермионы, и издевательским смехом Малфоя в ушах, решительным шагом отправился на гербологию.

— Если Малфой ещё хоть раз назовёт Огрида дураком… — сквозь зубы прошипел он.

— Гарри, лучше не ссорься с ним, не забывай, он теперь староста и может сильно осложнить тебе жизнь…

— Вот беда-то! А так у меня жизнь легче лёгкого, — с сарказмом сказал Гарри. Рон засмеялся, а Гермиона нахмурилась. Они вяло брели через огород. Тучи с самого утра так и не могли решить, прольются они дождём или нет.

— Я хочу одного: чтобы Огрид поскорее вернулся, — тихо проговорил Гарри, когда они подошли к теплицам. — И не вздумай говорить, что Грубль-Планк лучше как учитель! — угрожающе добавил он.

— Я и не собиралась, — невозмутимо повела бровями Гермиона.