Видоизмененный углерод Морган Ричард

Глава тридцать девятая

У Ортеги было несколько новостей.

В управление полиции позвонила Ирена Элиотт, сообщившая, что готова обсудить новое предложение. Звонок поступил на одну из самых защищённых линий Фелл-стрит, и Элиотт сказала, что будет иметь дело только со мной.

Тем временем наша ложь насчёт произошедшего на борту «Розы Панамы» держалась, и архивы системы видеонаблюдения «Хендрикса» оставались у Ортеги. Смерть Кадмина свела дело, заведённое на Фелл-стрит, к простой формальности, и никто не собирался копаться в нём. Расследование побега убийцы из хранилища полиции, предпринятое Управлением внутренней безопасности, находилось на начальной стадии. Ввиду предполагаемого соучастия искусственного интеллекта рано или поздно в поле зрения попадёт «Хендрикс», но пока что этого можно не опасаться. Сначала предстояла долгая межведомственная волокита. Ортега убедила капитана Мураву в том, что ей нужно подчистить кое-какие концы. Тот дал две недели, справедливо полагая, что Ортега не питает к УВБ тёплых чувств и приложит все силы, чтобы расследование затянулось.

Двое сотрудников Управления внутренней безопасности попытались принюхаться к «Розе Панамы», но отдел органических повреждений каменной стеной сомкнул ряды вокруг Ортеги и Баутисты. УВБ осталось ни с чем.

У нас было две недели.

Ортега летела на северо-восток. Чёткие инструкции, полученные от Ирены Элиотт, вывели нас на небольшое скопление куполообразных построек, обступивших западный берег озерка, затерявшегося в глухих лесах за сотни километров от цивилизации. Заходя на посадку, Ортега одобрительно хмыкнула.

– Тебе знакомо это место?

– А как же. Посёлок похитителей чужого сознания. Видишь спутниковую тарелку в центре? Она нацелена на какую-то древнюю станцию наблюдения за погодой, кружащуюся на геостационарной орбите. Так что у здешних обитателей есть бесплатный доступ ко всему происходящему в этом полушарии. Вероятно, на один этот посёлок приходится половина преступлений в области передачи информации, фиксируемых на Западном побережье.

– И никто их не трогает?

– Всякое бывает. – Ортега посадила воздушный транспорт на берег озера рядом с домиками. – Видишь ли, эти ребята поддерживают работоспособность старых орбитальных станций. Если бы не они, кому-то пришлось бы раскошеливаться на утилизацию станций, а это задача не из дешёвых. До тех пор, пока здешние виртуозы занимаются мелочами, с ними никто не связывается. Управление борьбы с преступлениями в области передачи данных ловит только крупную рыбу, а больше никому нет до них дела. Ты идёшь?

Я выбрался из аппарата, и мы пошли вдоль берега к посёлку. С воздуха он производил впечатление единообразия, однако сейчас я разглядел, что постройки расписаны пёстрыми картинами и абстрактными узорами. Не было двух одинаковых куполов, хотя на нескольких я разглядел руку одного художника. Кроме того, ко многим домикам примыкали крылечки, веранды, а кое-где даже бревенчатые пристройки. На натянутых между куполами верёвках сушилось белье, по улицам с громкими криками бегали резвящиеся дети.

Охранник встретил нас у внешнего кольца построек. Высотой больше двух метров, он, вероятно, весил столько же, сколько обе моих теперешних оболочки вместе. Под свободным серым комбинезоном я разглядел мышцы профессионального борца. Глаза охранника были налиты кровью, а из висков торчали короткие рога. Покрытое шрамами лицо казалось старым. Черта эта бросалась в глаза, потому что в левой руке он убаюкивал младенца.

Охранник вопросительно посмотрел на нас.

– Вы Андерсон?

– Да. А это Кристина Ортега.

Я удивился, насколько пресно прозвучало для меня это имя. Лишившись феромонного интерфейса Райкера, я лишь смутно отмечал, что рядом со мной стоит стройная, привлекательная женщина, самодостаточностью отдалённо напоминающая Вирджинию Видауру.

Правда, остались ещё воспоминания.

Мне захотелось узнать, что сейчас чувствует Ортега.

– Значит, фараон?

В голосе бывшего борца не замечалось особой теплоты, но и враждебным его тоже нельзя было назвать.

– В настоящий момент она не при исполнении, – твёрдо произнес я. – Ирена здесь?

– Да. – Переложив младенца в другую руку, охранник указал на один из куполов. – Тот домик, что со звездами. Она вас ждет.

Не успел он договорить, как оттуда появилась Ирена Элиотт. Буркнув что-то, рогатый охранник повёл нас, по пути подцепив целый караван из увязавшихся детей. Элиотт следила за нами, сунув руки в карманы. Как и бывший борец, она была в высоких ботинках и сером комбинезоне, с которым резко контрастировала яркая повязка всех цветов радуги, удерживающая её волосы.

– К тебе гости, – сказал рогатый охранник. – Ничего не имеешь против?

Ирена Элиотт спокойно кивнула, и он, поколебавшись немного, пожал плечами и удалился в сопровождении стайки детей. Проводив его взглядом, Элиотт повернулась к нам.

– Предлагаю пройти в дом, – сказала она.

Внутри практичная постройка была разделена деревянными перегородками и коврами, развешанными на проволоке, закреплённой в пластиковом куполе. Стены также были покрыты росписью. Судя по виду, дело рук подрастающего поколения жителей. Элиотт провела нас в залитое мягким светом отделение с креслами для отдыха и видавшим виды связным терминалом на длинном шарнире, приклеенным к стене. Похоже, она успела привыкнуть к своей новой оболочке; её движения стали плавными и уверенными. Я заметил улучшение ещё рано утром на борту «Розы Панамы», но сейчас прогресс был налицо. Устроившись в одном из кресел, Ирена Элиотт вопросительно посмотрела на меня.

– Насколько я понимаю, внутри вот этого находитесь вы, Андерсон?

Я молча склонил голову.

– Не хотите объяснить, в чём дело?

Я уселся напротив неё.

– Всё зависит от вас, Ирена. Вы с нами?

– Вы обещали, что я смогу получить обратно своё тело. – Она пыталась говорить спокойно, но в голосе прозвучала неприкрытая жажда. – Ваше обещание остаётся в силе?

Я взглянул на Ортегу, и та кивнула.

– Совершенно верно. Если всё окончится успешно, мы сможем затребовать вашу прежнюю оболочку федеральным запросом. Но это будет только в случае успеха. В случае провала мы, вероятно, получим так, что мало не покажется.

– Лейтенант, вы действуете по поручению федеральных органов?

Ортега натянуто усмехнулась.

– Не совсем. Но, согласно законодательству ООН, это можно будет оформить задним числом. Правда, как я уже сказала, только в случае успеха.

– Федеральное поручение, оформленное задним числом. – Подняв брови, Элиотт снова посмотрела на меня. – Это такое же обычное дело, как китовое мясо. Похоже, речь идёт о чем-то из ряда вон выходящем.

– Совершенно верно, – подтвердил я. Элиотт прищурилась.

– А вы уже больше не представляете «Джэк-Сол», так? Чёрт побери, Андерсон, кто вы такой?

– Я ваша добрая фея, Ирена. Потому что если лейтенант не добьётся федерального запроса, я лично выкуплю вашу оболочку. Обещаю. Итак, вы с нами?

Ирена Элиотт задумалась, и я поймал себя на том, что к уважению, которое я испытывал к ней как к специалисту, начинает примешиваться что-то личное. Наконец она кивнула.

– Говорите, что вам нужно.

Мне потребовалось около получаса, чтобы ввести её в курс дела. Ортега всё это время беспокойно расхаживала по куполу. Я не мог её ни в чем винить. За последние десять дней Ортеге пришлось пережить крушение всех профессиональных принципов, какие у неё только были. А сейчас она ввязалась в дело, в случае неудачи грозившее участникам по сотне лет хранения, а то и больше. Наверное, без поддержки Баутисты и остальных Ортега всё же не решилась бы на это. Даже несмотря на свою учтивую ненависть к мафам. Даже ради Райкера.

Впрочем, может быть, я ошибался.

Ирена Элиотт слушала молча, задав лишь три технических вопроса, на которые у меня не было ответов. После того как я закончил, она долго сидела молча. Ортега, прекратив метаться по куполу, встала рядом со мной.

– Вы сошли с ума, – наконец сказала Элиотт.

– Вы сможете сделать то, о чем мы просим?

Она открыла рот, затем снова закрыла его. Её лицо приняло мечтательное выражение, и я решил, что она мысленно прокручивает предыдущее погружение в чужое сознание. Наконец Элиотт, очнувшись, тряхнула головой, словно убеждая саму себя.

– Да, – медленно произнесла она, – сделать это можно. Но только не в реальном времени. Это совсем не то же самое, что подчистка системы видеонаблюдения борцовского зала и даже не проникновение в ядро искусственного интеллекта. То, что мы проделали с ИскИном, покажется простой системной проверкой. Для того, чтобы сделать такое – хотя бы попытаться сделать, – мне понадобится виртуальная площадка.

– С этим не будет никаких проблем. Что-нибудь ещё?

– Все зависит от того, какие системы безопасности задействованы на «Голове в облаках». – На пару мгновений её голос окрасился отвращением, в котором сквозили слезы. – Вы говорите, что это первоклассный бордель?

– Именно так, – подтвердила Ортега.

Элиотт старательно погасила эмоции.

– Мне надо будет запустить кое-какие тесты. На это уйдет время.

– Сколько времени? – спросила Ортега.

– Ну, можно пойти двумя путями. – В голосе Ирены Элиотт прозвучало профессиональное презрение, прогнавшее остальные чувства. – Я могу провести быстрое сканирование и разбудить всю сигнализацию, имеющуюся на борту этого летающего члена. А можно будет сделать всё как надо, на что потребуется не меньше двух дней. Вам выбирать. Часы тикают.

– Действуйте не спеша, – сказал я, выразительно посмотрев на Ортегу. – Так, теперь ещё вот что. Мне нужно вживить звук и картинку. Вы знаете кого-нибудь, кто сможет сделать это без лишнего шума?

– Да, такие люди есть. Но о телеметрических системах можете забыть. Любая попытка передать что-нибудь с борта «Головы в облаках» – и мы стройными рядами направимся на хранение. Я не шучу. – Повернувшись к терминалу на шарнире, Элиотт вызвала экран общего доступа. – Посмотрим, сможет ли Рийз раздобыть микрокамеру. Такой вживленной штуковиной вы сможете записать с высоким разрешением до двухсот часов, а потом мы всё извлечем.

– Ладно, сойдет. Это стоит дорого?

Обернувшись ко мне, Элиотт нахмурилась.

– Поговорите с Рийз. Конечно, материалы для неё придется купить, но, быть может, вам удастся уговорить её провести хирургическую операцию бесплатно, выполняя гражданский долг. А ей, в свою очередь, не помешает обзавестись влиятельными друзьями в руководстве ООН.

Я посмотрел на Ортегу, и та покорно пожала плечами.

– Я-то думаю, – недовольно буркнула она. Элиотт отвернулась к экрану, а я встал и подошел к Ортеге.

– Кристина, – шепнул я на ухо, ловя себя на том, что моя новая оболочка относится к запаху её тела совершенно спокойно, – я не виноват в том, что нам не хватает денег. Счёт компании «Джэк-Сол» закрылся, а если я начну снимать со счета Банкрофта, это покажется странным. Придётся затянуть пояса.

– Дело не в этом, – прошептала она в ответ.

– А в чём же?

Ортега посмотрела на меня в упор.

– Ты сам прекрасно понимаешь, чёрт побери.

Глубоко вздохнув, я закрыл глаза, чтобы не встречаться с ней взглядом.

– Ты достала необходимое железо?

– Да. – Она отступила назад, и её голос, повысившись до нормального, лишился всех оттенков. – Шоковый пистолет из арсенала Фелл-стрит, его никто не хватится. Всё остальное со склада конфискованного оружия управления полиции Нью-Йорка. Завтра я сама лечу туда за этим. Никаких записей в архивах, всё на личных отношениях. Пришлось связаться кое с кем из хороших знакомых.

– Отлично. Спасибо.

– Не стоит. – Её голос наполнился жестокой иронией. – Да, кстати, пришлось здорово повозиться, чтобы найти пули с паучьим ядом. Полагаю, ты не захочешь просветить меня, в чем дело, так?

– Это личное.

Ирена Элиотт вытащила кого-то на экран. Женщину серьёзного вида в оболочке негритянки лет под шестьдесят.

– Привет, Рийз, – весело бросила она. – У меня для тебя есть клиент.

Несмотря на пессимистические ожидания, Ирена Элиотт справилась с предварительными тестами за день. Я сидел на берегу озера, приходя в себя после простой микрохирургической операции, проведенной Рийз, и бросал по воде камушки вместе с девочкой лет шести, судя по всему, усыновившей меня. Ортега ещё не вернулась из Нью-Йорка; холодок между нами так и не рассеялся.

Не потрудившись спуститься к воде, Элиотт крикнула мне об успешном проведении предварительного сканирования с порога своего купола. Я вздрогнул от неожиданности, услышав разнесшиеся над гладью озера отголоски. К открытости небольшого поселка надо было привыкнуть, и я до сих пор не мог понять, какое она имеет отношение к пиратству в информационных потоках. Передав камушек девочке, я непроизвольно почесал небольшой порез под глазом – туда Рийз вживила записывающую камеру.

– Вот. Посмотри, получится ли у тебя вот с этим.

– Твои камни очень тяжелые, – обиженно заявила девочка.

– Ну всё равно, попробуй. Мой последний камень подпрыгнул девять раз.

Прищурившись, она оглядела меня с ног до головы.

– У тебя особая нейрохимия, а мне всего шесть лет.

– Совершенно справедливо. И первое, и второе. – Я положил руку ей на голову. – Но надо учиться работать с тем, что имеешь.

– Когда я вырасту, я стану такой же, как тетя Рийз.

Я ощутил, как на чисто выметенный нейрохимией «Хумало» пол моего мозга опустилась грусть.

– Желаю тебе удачи. Слушай, мне пора уходить. Не подходи близко к воде, хорошо?

Девочка посмотрела снисходительно.

– Я умею плавать.

– И я тоже. Но вода холодная, не так ли?

– Да-а-а…

– Вот и договорились.

Потрепав девочку по голове, я направился к посёлку. Дойдя до первого купола, я оглянулся. Девочка швырнула в озеро большой плоский камень так, будто вода была её смертельным врагом.

Ирена Элиотт пребывала в том рассеянном состоянии, в какое впадают компьютерные крысы после долгого блуждания по цифровым лабиринтам.

– Пришлось заняться историческими раскопками, – сказала она, разворачивая терминал. Её пальцы заплясали по клавиатуре, и экран вспыхнул, озарив разноцветными отсветами лицо. – Как имплантат?

Я снова пощупал нижнее веко.

– Замечательно. Рийз подключила его напрямую к той же системе, которая управляет микросхемой времени. Она могла бы зарабатывать этим на жизнь.

– А так оно и было, – ответила Элиотт. – До тех пор, пока Рийз не вышвырнули за чтение литературы с критикой порядков Протектората. Когда всё закончится, не забудьте проследить, чтобы кто-нибудь замолвил за неё словечко на федеральном уровне. Ей сейчас приходится очень плохо.

– Да, она говорила. – Я заглянул через её плечо на экран. – Что это тут?

– «Голова в облаках». Чертежи, хранящиеся в архивах воздушной верфи в Тампе. Полные технические характеристики корпуса и систем. Этому хламу несколько сотен лет. Поразительно, что его до сих пор не стёрли за ненадобностью. Ладно, к делу. Первоначально эту штуковину построили для флотилии по борьбе со штормами в Карибском море. Это было ещё до появления сети спутников погоды «Скайсистемз». После того, как его переоборудовали, системы дальнего слежения демонтировали, но все локальные сенсоры остались. С их помощью и обеспечивается защита корпуса. Температурные датчики, инфракрасные детекторы и всё такое. Как только к любому месту корпуса приблизится что-либо, имеющее температуру человеческого тела, охранная система сразу же даст знать.

Я кивнул, нисколько не удивленный.

– Внутрь попасть можно?

Элиотт пожала плечами.

– Сотни способов. Вентиляционные шахты, служебные трапы. Выбирайте на свой вкус.

– Мне надо будет ещё раз взглянуть на то, что рассказал Миллер. Но, полагаю, придётся проникать сверху. Тепло тела является единственной проблемой?

– Да, но эти датчики способны обнаружить любой объект размером больше квадратного миллиметра, обладающий отличающейся температурой. Костюм-невидимка вас не спасёт. Господи, датчики среагируют даже на дыхание, вырывающееся из лёгких. И на этом дело не кончается. – Элиотт угрюмо кивнула на экран. – Похоже, эта система очень понравилась новым владельцам «Головы в облаках», потому что они оснастили ею весь дирижабль. Отдельные мониторы следят за температурой во всех помещениях и коридорах.

– Да, Миллер говорил что-то про тепловые сигнатуры.

– Он был прав. Все прибывающие на борт гости регистрируются, их коды заносятся в охранную систему. Как только в помещении появляется кто-то посторонний или зарегистрированный гость направляется туда, куда не следует, по всему дирижаблю срабатывает сигнализация. Система очень простая и очень действенная. Взломать её и вписать туда ваш код гостя, скорее всего, не получится. Чересчур строгие меры защиты.

– Об охране можете не беспокоиться, – заверил я. – Не думаю, что с этим возникнут какие-либо проблемы.

– Что ты сказал?

По лицу Ортеги грозовым фронтом пробежала ярость, смешанная с растерянностью. Она отшатнулась от меня, словно я был заразный.

– Это было лишь предположение. Если ты не…

– Нет. – Ортега произнесла это слово так, словно оно было для неё новым и ей понравился его вкус. – Нет. Даже не думай об этом, твою мать. Ради тебя я покрыла случай умышленного заражения вирусом, утаила улики, я помогла тебе обзавестись несколькими оболочками…

– Всего двумя.

– Всё равно это преступление, чёрт побери, – процедила она сквозь зубы. – Так вот, я не собираюсь красть из полицейского хранилища конфискованные наркотики.

– Ладно, забудь об этом. – Я задумался. – Слушай, а ты не хочешь помочь мне конфисковать новые?

Лицо Ортеги растянулось в непрошеной улыбке, и у меня внутри всё возликовало.

Торговец находился на том самом месте, где и две недели назад, когда я случайно шагнул в зону действия его передатчика. На этот раз я увидел старого знакомого заранее, метрах в двадцати, затаившегося в простенке с лупоглазым передающим устройством на плече. Улица была малолюдна в обоих направлениях. Я кивнул Ортеге, стоящей напротив, и пошёл вперёд. Формат рекламного обращения не изменился: вереница до смешного свирепых женщин и внезапный холод бетатанатина. На этот раз я оказался к нему готов, и в любом случае нейрохимия «Хумало» успешно подавила голос зазывалы. Жадно улыбнувшись, я шагнул к торговцу.

– Дружище, есть «труп».

– Отлично, то что нужно. Сколько у тебя?

Он удивлённо уставился на меня, раздираемый алчностью и подозрением. Его рука на всякий случай потянулась к отпугивающей коробке на поясе.

– А сколько надо, дружище?

– Всё, – весело сказал я. – Всё, что у тебя есть.

Наконец торговец раскусил меня, но было слишком поздно. Я перехватил его пальцы, не успевшие добраться до кнопок управления отпугивающей коробки.

– А-а-а!

Он замахнулся другой рукой. Я заломил его пальцы. Взвыв от боли, торговец повалился на мостовую. Пнув ногой в живот, я отобрал у него отпугивающую коробку. Появившаяся за спиной Ортега ткнула торговцу в мокрое от пота лицо полицейский значок.

– Полиция Бей-Сити, – лаконично произнесла она. – Попался, голубчик! Давай-ка посмотрим, что у тебя.

Бетатанатин у него был на лейкопластыре, расфасован по крошечным стеклянным флакончикам, обёрнутым ватой. Подняв один флакончик к свету, я встряхнул его. Жидкость внутри была бледно-розовой.

– Как на твой взгляд? – спросил я Ортегу. – Где-то процентов восемьдесят, да?

– Похоже на то. А может быть, ещё меньше. – Поставив колено наркоторговцу на шею, она вдавила его лицо в мостовую. – Когда ты успел его разбавить, приятель?

– Товар первосортный, – взвыл торговец. – Я покупаю напрямую. Товар…

Ортега с силой ударила его по голове костяшками пальцев, и он умолк.

– Это моча, – терпеливо произнесла она. – Разбавленная настолько, что от неё не будет даже простуды. Нам такая дрянь не нужна. Можешь забирать её себе и проваливать. Нам только нужно знать, где ты её достаешь. Адрес.

– Ничего я не…

– Хочешь получить пулю в спину при попытке к бегству? – милым тоном спросила Ортега, и торговец внезапно затих.

– Есть одно место в Окленде, – угрюмо буркнул он. Ортега протянула карандаш и бумагу.

– Пиши. Никаких имен, только адрес. И да поможет тебе Бог, если ты вздумаешь нас обмануть. Я вернусь сюда с пятьюдесятью кубиками настоящего «трупа» и скормлю его тебе весь – до последней капли, неразбавленный.

Взглянув на листок с каракулями, Ортега кивнула и убрала колено с шеи торговца, даже потрепала его по плечу.

– Вот и отлично. А теперь поднимайся и убирайся отсюда ко всем чертям. Если ты нас не обманул, можешь завтра возвращаться на работу. Если же обманул, знай, я хорошо запомнила твою рожу.

Мы проводили взглядом торговца, поспешно захромавшего прочь. Ортега постучала пальцем по листку бумаги.

– Мне знакомо это место. В прошлом году его пару раз накрывали ребята из отдела наркотиков, но какому-то ушлому адвокату удалось вытащить крупных шишек. Сейчас мы заявимся к ним, поднимем большой шум, а потом притворимся, что купились на партию неразбавленного бетатанатина.

– Разумно. – Я бросил взгляд вслед удаляющемуся торговцу. – А ты действительно пристрелила бы его?

– Нет. – Ортега ухмыльнулась. – Но он этого не знает. Ребята из отдела наркотиков время от времени проделывают подобные штучки. Просто чтобы убрать с улиц крупных торговцев, когда происходит что-то серьёзное. Виновный сотрудник получает нагоняй, пострадавшему выплачивается компенсация за новую оболочку, но процесс это долгий, и тем временем торговец мёрзнет в холодильнике. К тому же получить пулю в спину – очень болезненно. Я была весьма убедительной, правда?

– Меня ты убедила, твою мать.

– Быть может, мне стоит податься в чрезвычайные посланники.

Я покачал головой.

– Быть может, тебе стоит поменьше общаться со мной.

Я уставился в потолок, дожидаясь, когда сонокоды гипнофона, убаюкав, заставят меня покинуть реальность. В соседних стойках разместились Дэвидсон, компьютерщик отдела органических повреждений, и Ортега. Даже через наушники гипнофона я слышал, напрягая до предела нейрохимию, их дыхание, размеренное и замедленное. Я попытался расслабиться ещё больше и облегчить гипносистеме проход через плавно сменяющиеся уровни отключения сознания. Но вместо этого мой мозг лихорадочно носился по деталям предстоящей операции, словно программа-отладчик, выискивающая неисправности в сложном оборудовании. Моё состояние напоминало бессонницу, которой я страдал после Инненина. Выводящий из себя зуд нервных окончаний, никак не проходивший. Когда цифровой дисплей часов на периферии поля зрения сообщил, что прошла целая минута, я приподнялся на локте и взглянул на Ортегу и остальных, мирно дремавших в стойках.

– Возникли какие-то проблемы? – спросил я вслух.

– Определение местонахождения Шерил Босток завершено, – ответил отель. – Я предположил, что вы предпочтёте выслушать это без посторонних.

Выпрямившись, я начал отрывать от тела электроды.

– Вы предположили правильно. Остальные точно отключились?

– Лейтенант Ортега и её подчиненные переключились в виртуальность приблизительно две минуты назад. Ирена Элиотт находится там с полудня. Она попросила, чтобы её не беспокоили.

– С каким коэффициентом вы работаете в настоящий момент?

– Одиннадцать целых и пятнадцать сотых, как и указала Элиотт.

Кивнув, я выбрался из стойки. Одиннадцать целых и пятнадцать сотых – стандартный коэффициент компьютерщиков. Именно так называется очень кровавый, но в остальном ничем не запоминающийся боевик с участием Мики Нозавы. Единственное, что я запомнил, была неожиданная гибель героя Нозавы в самом конце фильма. Я надеялся, это не станет дурным предзнаменованием.