Николай Ленин. Сто лет после революции. 2331 отрывок из произведений и писем с комментариями Галковский Дмитрий

(Автореферат «Аграрной программы социал-демократов в русской революции»)

453

От «буржуазного государства» мы не можем избавиться. Мечтать об этом могут только мещане. Наша революция есть буржуазная революция именно потому, что в ней борьба идёт не между социализмом и капитализмом, а МЕЖДУ ДВУМЯ ФОРМАМИ КАПИТАЛИЗМА.

(То же)

454

Школа гражданской войны не проходит для народов даром. Это – тяжёлая школа, и полный курс её НЕИЗБЕЖНО содержит в себе победы контрреволюции, разгул озлобленных реакционеров, дикие расправы старой власти над мятежниками и т. д. Но только отъявленные педанты и выжившие из ума мумии могут плакаться по поводу поступления народов в эту мучительную школу; эта школа учит угнетённые классы ведению гражданской войны, учит победоносной революции, концентрирует в массах современных рабов ту ненависть, которую вечно таят про себя рабы забитые, тупые, невежественные и которая ведёт к величайшим историческим подвигам рабов, сознавших позор своего рабства.

(«Горючий материал в мировой политике», 5 августа)

455

В Индии туземные рабы «цивилизованных» английских капиталистов как раз в последнее время причиняют неприятное беспокойство своим «господам». Нет конца тем насилиям и тому грабежу, который называется системой английского управления Индией. Нет нигде на свете – за исключением, конечно, России – такой нищеты масс, хронической голодовки населения. Самые либеральные и радикальные деятели свободной Британии, вроде Джона Морли – авторитета для русских и нерусских кадетов, звезды «прогрессивной» (на деле – лакействующей перед капиталом) публицистики – превращаются в качестве правителей Индии в настоящих Чингисханов, которые способны санкционировать все меры «успокоения» вверенного населения, вплоть до СЕЧЕНИЯ политических протестантов! <…> Но за СВОИХ писателей и политических вождей начинает заступаться в Индии улица. Подлый приговор английских шакалов, вынесенный индийскому демократу Тилаку, – эта месть демократу со стороны лакеев денежного мешка вызвала уличные демонстрации и стачку в Бомбее. Пролетариат и в Индии дорос уже до сознательной политической массовой борьбы, – а раз это стало так, песенка английско-русских порядков в Индии спета! Своим колониальным грабежом азиатских стран европейцы сумели закалить одну из них, Японию, для великих военных побед, обеспечивших ей самостоятельное национальное развитие. Нет никакого сомнения, что вековой грабёж Индии англичанами, что современная борьба этих «передовых» европейцев против демократии персидской и индийской ЗАКАЛИТ миллионы и десятки миллионов пролетариев в Азии, закалит для такой же победоносной (как у японцев) борьбы против угнетателей.

(То же)

456

Пролетариат не может относиться безразлично и равнодушно к политическим, социальным и культурным условиям своей борьбы, следовательно, ему не могут быть безразличны и судьбы его страны. Но судьбы страны его интересуют лишь ПОСТОЛЬКУ, поскольку это касается его классовой борьбы, а не в силу какого-то буржуазного, совершенно неприличного в устах социал-демократа «патриотизма».

(«Воинствующий милитаризм», 5 августа)

457

Что касается до меня, то я тоже – «ищущий» в философии. Именно: в настоящих заметках я поставил себе задачей разыскать, на чём свихнулись люди, преподносящие под видом марксизма нечто невероятно сбивчивое, путаное и реакционное.

458

Старая погудка, почтеннейший г. профессор! Это буквальное повторение Беркли, говорившего, что материя есть голый абстрактный символ. Но голеньким-то на самом деле ходит Эрнст Мах.

459

Философия Маха – праздные и пустые слова, в которые не верит и сам автор.

460

К Маху бросаются на шею имманенты.

461

Ваша философия, господа, есть ИДЕАЛИЗМ, тщетно пытающийся прикрыть наготу своего солипсизма нарядом более «объективной» терминологии. <…> Что у кого болит, тот о том и говорит!

462

«Наивный реализм» всякого здорового человека, не побывавшего в сумасшедшем доме или в науке у философов идеалистов, состоит в том, что вещи, среда, мир существуют НЕЗАВИСИМО от нашего ощущения, от нашего сознания, от нашего Я и от человека вообще.

463

В философии – поцелуй Вильгельма Шуппе ничуть не лучше, чем в политике поцелуй Петра Струве или г. Меньшикова.

464

Мыслить и «примыслить» люди могут себе всяческий ад, всяческих леших. Луначарский даже «примыслил» себе… ну, скажем мягко, религиозные понятия, но задача теории познания в том и состоит, чтобы показать нереальность, фантастичность, реакционность подобных примыслов.

465

Если на удочку Авенариуса попалось несколько молодых интеллигентов, то старого воробья, Вундта, провести на мякине не удалось. Идеалист Вундт весьма невежливо сорвал маску с кривляки Авенариуса.

466

«Элементы» Маха, координация и интроекция Авенариуса нисколько не устраняют этой путаницы, а только затемняют дело, заметают следы посредством учёно-философской тарабарщины.

467

Философы-специалисты почти все сочувствуют разным видам идеализма: в их глазах идеализм вовсе не упрёк, как для нас – марксистов.

468

Все махисты, желающие быть марксистами, воюют с ПЛЕХАНОВСКОЙ «вещью в себе», обвиняя Плеханова за то, что он запутался и сбился в кантианство, и за то, что он отступил от Энгельса. Махист г. В. Чернов, народник, заклятый враг марксизма, прямо идёт в поход за «вещь в себе» НА ЭНГЕЛЬСА.

Стыдно признаться, но грешно было бы утаить, что на этот раз открытая вражда к марксизму сделала из г. Виктора Чернова БОЛЕЕ принципиального литературного противника, чем наши товарищи по партии и оппоненты по философии. Ибо только НЕЧИСТАЯ СОВЕСТЬ (или разве ещё в придаток незнакомство с материализмом?) сделали то, что махисты, желающие быть марксистами, дипломатично оставили в стороне Энгельса, совершенно игнорировали Фейербаха и топтались исключительно кругом да около Плеханова. Это именно топтанье, скучная и мелкая грызня, придирки к ученику Энгельса, при трусливом увёртывании от прямого разбора взглядов учителя.

469

Энгельс обработан под Маха, изжарен и подан под махистским соусом. Не подавиться бы только нашим почтеннейшим поварам. <…> Отъявленные реакционеры и проповедники поповщины, имманенты, лобзают Маха с Авенариусом за основную нелепость, основную путаницу и фальшь махизма, из которой вылезла вся остальная галиматья этой философии. Как не вертелся В. Руднев, как он не хитрил, как ни дипломатничал, обходя щекотливые пункты, а всё же в конце концов проговорился и выдал всю свою махистскую натуру! <…> Спрашивается, как могут люди, не сошедшие с ума, утверждать в здравом уме и твёрдой памяти, будто «чувственное представление» (в каких бы то ни было границах, это безразлично) и есть вне нас существующая действительность? <…> Формулировка Руднева, нечаянно и неосторожно брошенная им, превосходна тем, что отчётливо вскрывает вопиющую нелепость, которую иначе надо откапывать из-под груды гелертерских, квазинаучных, профессорских финтифлюшек.

470

Агностик говорит: НЕ ЗНАЮ, есть ли объективная реальность, отражаемая, отображаемая нашими ощущениями, объявляю невозможным знать это. Отсюда – отрицание объективной истины агностиком и терпимость, мещанская, филистерская, трусливая терпимость к учению о леших, домовых, католических святых и тому подобных вещах.

471

Материя есть философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них. Поэтому говорить о том, что такое понятие может «устареть», есть МЛАДЕНЧЕСКИЙ ЛЕПЕТ, есть бессмысленное повторение доводов модной РЕАКЦИОННОЙ философии. Могла ли устареть за две тысячи лет развития философии борьба идеализма и материализма? Тенденции или линии Платона и Демокрита? Борьба религии и науки? Отрицания объективной истины и признания её?

472

Человеческое мышление по природе своей способно давать и даёт нам абсолютную истину, которая складывается из суммы относительных истин.

473

Кожевник И. Дицген видел в научной, т. е. материалистической, теории познания «универсальное оружие» против религиозной веры, а для ординарного профессора Эрнста Маха «с точки зрения научной не имеет смысла» различие материалистической теории познания с субъективно-идеалистической! Наука беспартийна в борьбе материализма с идеализмом и религией, это – излюбленная идея не одного Маха, а всех современных буржуазных профессоров, этих, по справедливому выражению того же И. Дицгена, «дипломированных лакеев, оглупляющих народ вымученным идеализмом».

474

Материя есть «физическое», то есть наиболее знакомое и непосредственно данное человеку, в существовании чего никто не сомневается, кроме обитателей жёлтых домиков.

475

Мах выражает ту же мысль попроще, без философских выкрутас <…> На деле это старый-престарый субъективный идеализм, нагота которого прикрыта словечком «элемент».

476

Здесь нет фигового листочка «элементов», и идеалист прямо протягивает руку агностику.

477

Что значит дать «определение»? Это значит, прежде всего, подвести данное понятие под другое, более широкое. Например, когда я определяю: осёл есть животное, я подвожу понятие «осёл» под более широкое понятие. Спрашивается теперь, есть ли более широкие понятия, с которыми могла бы оперировать теория познания, чем понятия: бытие и мышление, материя и ощущение, физическое и психическое? Нет. Это – предельно широкие, самые широкие понятия, дальше которых по сути дела (если не иметь в виду ВСЕГДА возможных изменений НОМЕНКЛАТУРЫ) не пошла до сих пор гносеология. Только шарлатанство или крайнее скудоумие может требовать такого «определения» этих двух «рядов» предельно широких понятий, которое бы не состояло в «простом повторении»: то или другое берётся за первичное. <…> Достаточно ясно поставить вопрос, чтобы понять, какую величайшую бессмыслицу говорят махисты, когда они требуют от материалистов такого определения материи, которое бы не сводилось к повторению того, что материя, природа, бытие, физическое есть первичное, а дух, сознание, ощущение, психическое – вторичное.

Гениальность Маркса и Энгельса и проявлялась, между прочим, в том, что они презирали гелертерскую игру в новые словечки, мудрёные термины, хитрые «измы», а просто и ясно говорили: есть материалистическая и идеалистическая линии в философии, а между ними разные оттенки агностицизма. Потуги найти «новую» точку зрения в философии характеризуют такое же нищенство духом, как потуги создать «новую» теорию стоимости, «новую» теорию ренты и т. п.

478

«Чистый» эмпириокритик Вольский выписал плехановское примечание и публично протанцевал канкан.

479

Анри Пуанкаре крупный физик и мелкий философ.

480

П. Юшкевич в костюме арлекина из кусочков пёстрой, крикливой, «новейшей» терминологии.

481

Идея, будто познание может «создавать» всеобщие формы, заменять первичный хаос порядком и т. п., есть идея идеалистической философии. Мир есть закономерное движение материи, и наше познание, будучи высшим продуктом природы, в состоянии только ОТРАЖАТЬ эту закономерность.

482

Философский идеализм есть только прикрытая, принаряженная чертовщина.

483

Человек и природа существуют только во времени и пространстве, существа же вне времени и пространства, созданные поповщиной и поддерживаемые воображением невежественной и забитой массы человечества, суть больная фантазия, выверты философского идеализма, негодный продукт негодного общественного строя. Может устареть и стареет с каждым днём учение науки о строении вещества, о химическом составе пищи, об атоме и электроне, но не может устареть истина, что человек не может питаться мыслями и рожать детей при одной только платонической любви. А философия, отрицающая объективную реальность времени и пространства, так же нелепа, внутренне гнила и фальшива, как отрицание этих последних истин. Ухищрения идеалистов и агностиков так же, в общем и целом, лицемерны, как проповедь платонической любви фарисеями!

484

Энгельс явно применяет «сальтовитальный» метод в философии, т. е. делает ПРЫЖОК от теории к практике. Ни один из тех учёных (и глупых) профессоров философии, за которыми идут наши махисты, никогда не позволяет себе подобных, позорных для представителя «чистой науки», прыжков. У них одно дело теория познания, в которой надо как-нибудь похитрее словесно состряпать «дефиниции», и совсем другое дело практика.

485

Махисты черпали свою философию из эклектической нищенской похлебки, и они продолжают угощать читателя таковой же. Они берут кусочек агностицизма и чуточку идеализма у Маха, соединяя это с кусочком диалектического материализма Маркса, и лепечут, что эта окрошка есть РАЗВИТИЕ марксизма. Они думают, что если Мах, Авенариус, Петцольдт и все прочие их авторитеты не имеют ни малейшего понятия о решении вопроса (о свободе и необходимости) Гегелем и Марксом, то это чистейшая случайность: ну, просто-напросто, не прочитали такой-то странички в такой-то книжечке, а вовсе не в том дело, чтобы эти «авторитеты» были и остались круглыми невеждами относительно ДЕЙСТВИТЕЛЬНОГО прогресса философии в ХIХ веке, были и остались философскими обскурантами.

486

Выродившиеся болтуны, именующие себя философами.

487

И вот эдакие-то немецкие Меньшиковы, обскуранты ничуть не менее высокой пробы, чем Ренувье, живут в прочном конкубинате с эмпириокритиками.

488

Имманент расцеловал бы Руднева и зацеловал бы его так же, как расцеловали Маха и Авенариуса Шуппе, Леклеры и Шуберты-Зольдерны.

489

Бедные Мах и Авенариус! <…> Боже упаси! Это только маленькое «недоразумение» – в ноздрёвско-петцольдтовском смысле слова. Комичнее всего тут, пожалуй, то, что сам блюститель чистоты и невинности Петцольдт, во-1-х, «дополнил» Маха и Авенариуса «логическим априори», а, во-2-х, совокупил их с проповедником фидеизма Вильгельмом Шуппе.

490

Совершенно очевидно, что Карус – лидер компании американских литературных проходимцев, которые занимаются тем, что спаивают народ религиозным опиумом. Мах и Клейнпетер попали в члены этой компании тоже, очевидно, в силу маленького «недоразумения».

491

Я не могу себе представить более «страшной мести» против А. Малиновского, как если бы его «Эмпириомонизм» был переведён на немецкий, скажем, язык и отдан для рецензирования Леклеру и Шуберту-Зольдерну, Корнелиусу и Клейнпетеру, Карусу и Пильону (французскому сотруднику и ученику Ренувье). Эти заведомые соратники и частью прямые последователи Маха своими поцелуями по адресу «подстановки» сказали бы больше, чем своими рассуждениями.

492

Наши русские махисты, Юшкевич и Вольский обругали материалиста Блюма56 прямо по-хулигански.

493

Наши махисты, желающие быть марксистами, набросились с особенной радостью на плехановские «иероглифы», т. е. на теорию, по которой ощущения и представления человека представляют из себя не копии действительных вещей и процессов природы, не изображения их, а условные знаки, символы, иероглифы и т. п. Руднев высмеивает этот иероглифический материализм, и необходимо отметить, что ОН БЫЛ БЫ ПРАВ, если бы отвергал материализм иероглифический в пользу МАТЕРИАЛИЗМА неиероглифического. Но Руднев употребляет здесь опять-таки фокуснический приём, провозя контрабандой своё отречение от материализма под флагом критики «иероглифизма». Энгельс не говорит ни о символах, ни о иероглифах, а о копиях, снимках, изображениях, зеркальных отображениях вещей. Вместо того, чтобы показать ошибочность плехановского отступления от формулировки материализма Энгельсом, Руднев заслоняет от читателей ошибкой Плеханова истину Энгельса.

494

Если бы Энгельс увидал, С КАКОЙ СТОРОНЫ подходят критиковать Дюринга Леклер под ручку с Махом, он бы этих обоих философских реакционеров обозвал ВО СТО РАЗ более презрительными терминами, чем Дюринга!

495

Гегелевская диалектика – это жемчужное зерно, которое петухи Бюхнеры, Дюринги и Ко (вместе с Леклером, Махом, Авенариусом и пр.) не умели выделить из навозной кучи абсолютного идеализма.

496

В Иосифе Дицгине, в этом рабочем-философе, открывшем по-своему диалектический материализм, много великого!

497

Леклер – буржуазный бумагомарака.

498

Когда физики говорят: «материя исчезает», они хотят этим сказать, что до сих пор естествознание приводило все свои исследования физического мира к трём последним понятиям – материя, электричество, эфир; теперь же остаются ТОЛЬКО два последние, ибо материю удаётся свести к электричеству, атом удаётся объяснить как подобие бесконечно малой солнечной системы, внутри которой вокруг положительного электрона двигаются с определённой (и необъятно громадной, как мы видели) быстротой отрицательные электроны. Вместо десятков элементов удаётся, следовательно, свести физический мир к двум или трём (поскольку положительный и отрицательный электроны составляют «две материи существенно различные», как говорит физик Пелла). Естествознание ведёт, следовательно, к «ЕДИНСТВУ МАТЕРИИ» (там же) – вот действительное содержание той фразы об исчезновении материи, о замене материи электричеством и т. д., которая сбивает с толку столь многих. «Материя исчезает» – это значит исчезает тот предел, до которого мы знали материю до сих пор, наше знание идёт глубже; исчезают такие свойства материи, которые казались раньше абсолютными, неизменными, первоначальными (непроницаемость, инерция, масса и т. п.) и которые теперь обнаруживаются, как относительные, присущие только некоторым состояниям материи. Ибо ЕДИНСТВЕННОЕ «свойство» материи, с признанием которого связан философский материализм, есть свойство БЫТЬ ОБЪЕКТИВНОЙ РЕАЛЬНОСТЬЮ, существовать вне нашего сознания.

Ошибка махизма вообще и махистской новой физики состоит в том, что игнорируется эта основа философского материализма и различие материализма метафизического от материализма диалектического. Призвание каких-либо неизменных элементов, «неизменной сущности вещей» и т. п. не есть материализм, а есть МЕТАФИЗИЧЕСКИЙ, т. е. антидиалектический материализм. <…> Чтобы поставить вопрос с единственно правильной, т. е. диалектически-материалистической, точки зрения, надо спросить: существуют ли электроны, эфир И ТАК ДАЛЕЕ вне человеческого сознания, как объективная реальность или нет? На этот вопрос естествоиспытатели так же без колебания должны будут ответить и отвечают постоянно ДА, как они без колебаний признают существование природы до человека и до органической материи. И этим решается вопрос в пользу материализма, ибо понятие материи, как мы уже говорили, не означает гносеологически НИЧЕГО ИНОГО, кроме как: объективная реальность, существующая независимо от человеческого сознания и отображаемая им.

Но диалектический материализм настаивает на приблизительном, относительном характере всякого научного положения о строении материи и свойствах ее, на отсутствии абсолютных граней в природе, на превращении движущейся материи из одного состояния в другое, по-видимому, с нашей точки зрения, непримиримое с ним и т. д. Как ни диковинно с точки зрения «здравого смысла» превращение невесомого эфира в весомую материю и обратно, как ни «странно» отсутствие у электрона всякой иной массы, кроме электромагнитной, как ни необычно ограничение механических законов движения одной только областью явлений природы и подчинение их более глубоким законам электромагнитных явлений и т. д., – всё это только лишнее ПОДТВЕРЖДЕНИЕ диалектического материализма. Новая физика свихнулась в идеализм, главным образом, именно потому, что физики не знали диалектики.

499

Неизменно, с точки зрения Энгельса, только одно: это – отражение человеческим сознанием (когда существует человеческое сознание) независимо от него существующего и развивающегося внешнего мира. Никакой другой «неизменности», никакой другой «сущности», никакой «абсолютной субстанции» в том смысле, в какой разрисовала эти понятия праздная профессорская философия, для Маркса и Энгельса не существует. «Сущность» вещей или «субстанция» ТОЖЕ относительны; они выражают только углубление человеческого познания объектов, и если вчера это углубление не шло дальше атома, сегодня – дальше электрона и эфира, то диалектический материализм настаивает на временном, относительном, приблизительном характере всех этих ВЕХ познания природы прогрессирующей наукой человека. Электрон так же НЕИСЧЕРПАЕМ, как и атом, природа бесконечна, но она бесконечно СУЩЕСТВУЕТ, и вот это-то единственно категорическое, единственно безусловное признание её СУЩЕСТВОВАНИЯ вне сознания и ощущения человека и отличает диалектический материализм от релятивистского агностицизма и идеализма.

500

Диалектический материализм остаётся неизвестным для буржуазных учёных.

501

Остаётся несомненным, что механика была снимком с медленных реальных движений, а новая физика есть снимок с гигантски быстрых реальных движений. Признание теории снимком, приблизительной копией с объективной реальности, – в этом и состоит материализм. <…> Не надо только забывать, что, кроме общих предрассудков всего образованного мещанства против материализма, на самых выдающихся теоретиках сказывается полнейшее незнакомство с диалектикой.

502

Мир есть движение объективной реальности, отражаемой нашим сознанием. Движению представлений, восприятий и т. д. соответствует движение материи вне меня. Понятие материи ничего иного, кроме объективной реальности, данной нам в ощущении, не выражает. Поэтому оторвать движение от материи равносильно тому, чтобы оторвать мышление от объективной реальности, оторвать мои ощущения от внешнего мира, т. е. перейти на сторону идеализма. Тот фокус, который проделывается обыкновенно с отрицанием материи, с допущением движения без материи, состоит в том, что умалчивается об отношении материи к мысли. <…>

Материя исчезла, – говорят нам, – желая делать отсюда гносеологические выводы. А мысль осталась? – спросим мы. Если нет, если с исчезновением материи исчезла и мысль, с исчезновением мозга и нервной системы исчезли и представления и ощущения, – тогда, значит, все исчезло, исчезло и ваше рассуждение, как один из образчиков какой ни на есть «мысли» (или недомыслия)! Если же – да, если при исчезновении материи предполагается не исчезнувшей мысль (представление, ощущение и т. д.), то вы, значит, тайком перешли на точку зрения философского идеализма. Это именно и бывает всегда с людьми, из «экономии» желающими мыслить движение без материи, ибо МОЛЧАЛИВО, просто тем самым, что они продолжают своё рассуждение, они признают существование мысли ПОСЛЕ исчезновения материи.

503

Открытый идеалист Уорд сбросил все покрывала <…> Уорд кувыркается.

504

Мы вам отдадим науку, гг. естествоиспытатели, отдайте нам гносеологию, философию, – таково условие сожительства теологов и профессоров в «передовых» капиталистических странах.

505

Движение тел превращается в природе в движение того, что не есть тело с постоянной массой, в движение того, что есть неведомый заряд неведомого электричества в неведомом эфире, – эта диалектика МАТЕРИАЛЬНЫХ превращений, проделываемых в лаборатории и на заводе, служит в главах идеалиста (как и в главах широкой публики, как и в главах махистов) подтверждением не материалистической диалектики, а доводом против материализма: «…Механическая теория, как обязательное объяснение мира, получает смертельный удар от прогресса самой механической физики»… Мир есть движущаяся материя, ответим мы, и законы движения этой материи отражает механика по отношению к медленным движениям, электромагнетическая теория – по отношению к движениям быстрым… «Протяжённый, твёрдый, неразрушимый атом всегда был опорой материалистического взгляда на мир. Но, к несчастью для этих взглядов, протяженный атом не удовлетворил запросам, которые предъявило ему растущее знание»… Разрушимость атома, неисчерпаемость его, изменчивость всех форм материи и её движения всегда были опорой диалектического материализма. Все грани в природе условны, относительны, подвижны, выражают приближение нашего ума к познанию материи, – но это нисколько не доказывает, чтобы природа, материя сама была символом, условным знаком, т. е. продуктом нашего ума. Электрон относится к атому, как точка в этой книге к объёму здания в 30 сажен длины, 15 – ширины и 7  – высоты (Лодж), он двигается с быстротой до 270 000 километров в секунду, его масса меняется с его быстротой, он делает 500 триллионов оборотов в секунду, – всё это много мудрёнее старой механики, но все это есть движение материи в пространстве и во времени. Ум человеческий открыл много диковинного в природе и откроет ещё больше, увеличивая тем свою власть над ней, но это не значит, чтобы природа была созданием нашего ума или абстрактного ума, т. е. уордовского Бога, малиновской «подстановки» и т. п.

506

Фр. Альберт Ланге сфальсифицировал «Историю материализма».

507

Всякий физик и всякий инженер знает, что электричество есть (материальное) движение, но никто не знает толком, ЧТО тут движется, – следовательно, заключает идеалистический философ Коген, – можно надуть философски необразованных людей соблазнительно-«экономным» предложением: давайте МЫСЛИТЬ движение БЕЗ МАТЕРИИ…

Г. Коген старается завербовать себе в союзники знаменитого физика Генриха Герца. <…> На самом деле философское введение Герца к его «Механике» показывает обычную точку зрения естествоиспытателя, напуганного профессорским воем против «метафизики» материализма, но никак не могущего преодолеть стихийного убеждения в реальности внешнего мира.

508

Беспартийные люди в философии – такие же безнадёжные тупицы, как и в политике.

509

Это всё фиговый листочек, пустое словесное прикрытие материализма.

510

Известный философский черносотенец г. Лопатин <…> Этот истинно русский философский идеалист относится к современным европейским идеалистам примерно так же, как «Союз русского народа» к западным реакционным партиям. Статья г. Лопатина есть, как французы говорят, eloge – похвальное слово покойному русскому физику Н. И. Шишкину (ум. в 1906 г.). Г-на Лопатина прельстило то, что этот образованный человек, очень интересовавшийся Герцем и новой физикой вообще, был не только правым кадетом, но и глубоко верующим человеком, поклонником философии Вл. Соловьёва и проч. и т. п. Однако, несмотря на своё преимущественное «устремление» в пограничную область философского и полицейского, г. Лопатин сумел дать кое-какой материал и для характеристики ГНОСЕОЛОГИЧЕСКИХ взглядов физика-идеалиста. <…> «Свет может быть рассматриваем, – писал Шишкин в своей статье „О психофизических явлениях с точки зрения механической теории“, как вещество, как движение, как электричество, как ощущение». <…> Рассуждает Шишкин из рук вон плохо. «Свет может быть рассматриваем как вещество, как движение…». Ни вещества без движения, ни движения без вещества в природе нет. Первое «противопоставление» Шишкина бессмысленно… «Как электричество…». Электричество есть движение вещества, следовательно, и тут Шишкин неправ. Электромагнитная теория света доказала, что свет и электричество суть формы движения одного и того же вещества (эфира)… «Как ощущение…». Ощущение есть образ движущейся материи. Иначе, как через ощущения, мы ни о каких формах вещества и ни о каких формах движения ничего узнать не можем; ощущения вызываются действием движущейся материи на наши органы чувств. Так смотрит естествознание. Ощущение красного цвета отражает колебания эфира, происходящие приблизительно с быстротой 450 триллионов в секунду. Ощущение голубого цвета отражает колебания эфира быстротой около 620 триллионов в секунду. Колебания эфира существуют независимо от наших ощущений света. Наши ощущения света зависят от действия колебаний эфира на человеческий орган зрения. Наши ощущения отражают объективную реальность, т. е. то, что существует независимо от человечества и от человеческих ощущений. Так смотрит естествознание. Рассуждение Шишкина, направленное против материализма, есть самая дешёвая софистика.

511

Современная физика идет к единственно верному методу и единственно верной философии естествознания не прямо, а зигзагами, не сознательно, а стихийно, не видя ясно своей «конечной цели», а приближаясь к ней ощупью, шатаясь, иногда даже задом. Современная физика лежит в родах. Она рожает диалектический материализм. Роды болезненные. Кроме живого и жизнеспособного существа, они дают неизбежно некоторые мёртвые продукты, кое-какие отбросы, подлежащие отправке в помещение для нечистот. К числу этих отбросов относится весь физический идеализм, вся эмпириокритическая философия вместе с эмпириосимволизмом, эмпириомонизмом и пр. и т. п.

512

Читатель, вероятно, негодует на нас за то, что мы так долго цитируем Ф. Блея, эту невероятно пошлую галиматью, это квазинаучное шутовство в костюме терминологии Авенариуса. Но кто желает знать ВРАГА, от должен побывать во ВРАЖЕСКОЙ стране. А философский журнал Р. Авенариуса – настоящая вражеская страна для марксистов. И мы приглашаем читателя преодолеть на минуту законное отвращение к клоунам буржуазной науки и проанализировать аргументацию ученика и сотрудника Авенариуса.

513

Беспредельное тупоумие мещанина, самодовольно размазывающего самый истасканный хлам под прикрытием «новой», «эмпириокритической» систематизации и терминологии, – вот к чему сводятся социологические экскурсии Блея, Петцольдта, Маха. Претенциозный костюм словесных вывертов, вымученные ухищрения силлогистики, утончённая схоластика…

514

В философии марксизма, вылитой из одного куска стали, нельзя вынуть ни одной основной посылки, ни одной существенной части, не отходя от объективной истины, не падая в объятия буржуазно-реакционной лжи.

515

«Очерки „ПО“ философии марксизма» представляют из себя необыкновенно сильно действующий букет именно в силу коллективного характера книги.

516

Вполне в духе Маркса и в тесном сотрудничестве с ним Энгельс во всех своих философских работах коротко и ясно противополагает по ВСЕМ вопросам материалистическую и идеалистическую линию, не беря всерьёз ни в 1878, ни в 1888, ни в 1892 годах бесконечных потуг «превзойти» «односторонность» материализма и идеализма, провозгласить НОВУЮ линию, какой бы то ни было «позитивизм», «реализм» или прочий профессорский шарлатанизм. Всю борьбу с Дюрингом Энгельс провёл ЦЕЛИКОМ под лозунгом последовательного проведения материализма, обвиняя материалиста Дюринга за словесное засорение сути дела, за фразу, за приёмы рассуждения, выражающие собой уступку идеализму, переход на позицию идеализма. Либо последовательный до конца материализм, либо ложь и путаница философского идеализма, – вот та постановка вопроса, которая дана в КАЖДОМ ПАРАГРАФЕ «Анти-Дюринга» и не заметить которой могли только люди с мозгами, подпорченными уже реакционной профессорской философией.

517

Несчастье русских махистов, вздумавших «примирять» махизм с марксизмом, в том и состоит, что они доверились раз реакционным профессорам философии и, доверившись, покатились по наклонной плоскости. Приёмы сочинения разных попыток развить и дополнить Маркса были очень нехитры. Прочтут Оствальда, поверят Оствальду, перескажут Оствальда, назовут это марксизмом. Прочтут Маха, поверят Маху, перескажут Маха, назовут это марксизмом. Прочтут Пуанкаре, поверят Пуанкаре, перескажут Пуанкаре, назовут это марксизмом! НИ ЕДИНОМУ из этих профессоров, способных давать самые ценные работы в специальных областях химии, истории, физики, НЕЛЬЗЯ ВЕРИТЬ НИ В ЕДИНОМ СЛОВЕ, раз речь заходит о философии. Почему? По той же причине, по которой НИ ЕДИНОМУ профессору политической экономии, способному давать самые ценные работы в области фактических, специальных исследований, нельзя верить НИ В ОДНОМ СЛОВЕ, раз речь заходит об общей теории политической экономии. Ибо эта последняя – такая же ПАРТИЙНАЯ наука в современном обществе, как и ГНОСЕОЛОГИЯ. В общем и целом профессора-экономисты не что иное, как учёные приказчики класса капиталистов, и профессора философии – учёные приказчики теологов.

<…> «Может быть, мы заблуждаемся, но мы ищем», – писал от имени авторов «Очерков» Луначарский. – Не В Ы ищете, а ВАС ИЩУТ, вот в чём беда! Не вы подходите с вашей, т. е. марксистской (ибо вы желаете быть марксистами), точки зрения к каждому повороту буржуазно-философской моды, а к вам подходит эта мода, вам навязывает она свои новые подделки во вкусе идеализма, сегодня, а lа Оствальд, завтра, а lа Мах, послезавтра, а lа Пуанкаре. Те глупенькие «теоретические» ухищрения (с «энергетикой», с «элементами», «интроекцией» и т. п.), которым вы наивно верите, остаются в пределах узенькой, миниатюрной школки, а идейная и ОБЩЕСТВЕННАЯ ТЕНДЕНЦИЯ этих ухищрений улавливается сразу Уордами, неокритицистами, имманентами, Лопатиными, прагматистами и СЛУЖИТ СВОЮ СЛУЖБУ.

518

«Укрывательство» отношений Маха и Авенариуса к фидеизму ничему не поможет. Факты говорят за себя. Никакие усилия в мире не оторвут этих реакционных профессоров от того позорного столба, к которому пригвоздили их поцелуи Уорда, неокритицистов, Шуппе, Шуберта-Зольдерна, Леклера, прагматистов и т. д. <…> Школка служит, кому надо. Школкой пользуются, как надо. Позорные вещи, до которых опустился Луначарский, – не исключение, а порождение эмпириокритицизма…

519

Возьмите Петцольдта. Он заявляет, что «механическое миросозерцание современного естествоиспытателя не лучше по существу, чем миросозерцание древних индейцев». «Совершенно всё равно, держится ли мир на сказочном слоне или на молекулах и атомах, если мыслить их себе в гносеологическом отношении реальными, а не только для метафоры употребляемыми понятиями».

Возьмите Вилли – единственный настолько порядочный человек среди махистов, что он стыдится родства с имманентами, – и он заявляет в 1905 году… «И естественные науки в конце концов представляются во многих отношениях таким авторитетом, от которого мы должны избавиться».

Ведь это всё – СПЛОШНОЙ ОБСКУРАНТИЗМ, самая отъявленная реакционность. Считать атомы, молекулы, электроны и т. д. приблизительно верным отражением в нашей голове ОБЪЕКТИВНО РЕАЛЬНОГО ДВИЖЕНИЯ МАТЕРИИ, это всё равно, что верить в слона, который держит на себе мир! Понятно, что за подобного ОБСКУРАНТА, наряженного в шутовской костюм модного позитивиста, ухватились ОБЕИМИ РУКАМИ имманенты.

520

Философия естествоиспытателя Маха относится к естествознанию, как поцелуй христианина Иуды относился к Христу.

521

Буря, которую вызвали во всех цивилизованных странах «Мировые загадки» Э. Геккеля, замечательно рельефно обнаружила ПАРТИЙНОСТЬ философии в современном обществе, с одной стороны, и настоящее общественное значение борьбы материализма с идеализмом и агностицизмом, с другой. СОТНИ ТЫСЯЧ экземпляров книги, переведенной тотчас же на все языки, выходившей в специально дешёвых изданиях, показали воочию, что книга эта «пошла в народ», что имеются МАССЫ читателей, которых сразу привлёк на свою сторону Э. Геккель. Популярная книжечка сделалась орудием классовой борьбы. Профессора философии и теологии всех стран света принялись на тысячи ладов разносить и уничтожать Геккеля. Знаменитый английский физик Лодж пустился защищать Бога от Геккеля. Русский физик, г. Хвольсон, отправился в Германию, чтобы издать там подлую черносотенную брошюрку против Геккеля и заверить почтеннейших господ филистеров в том, что не всё естествознание стоит теперь на точке зрения «наивного реализма». Нет числа тем теологам, которые ополчились на Геккеля. Нет такой бешеной брани, которой бы не осыпали его казённые профессора философии. Весело смотреть, как у этих высохших на мертвой схоластике мумий – может быть, первый раз в жизни – загораются глаза и розовеют щёки от тех пощечин, которых надавал им Эрнст Геккель. Жрецы чистой науки и самой отвлечённой, казалось бы, теории прямо стонут от бешенства, и во всём этом рёве философских зубров (идеалиста Паульсена, имманента Ремке, кантианца Адикеса и прочих, их же имена ты, Господи, веси) явственно слышен один основной мотив: против «МЕТАФИЗИКИ» естествознания, против «догматизма», против «преувеличения ценности и значения естествознания», против «естественноисторического МАТЕРИАЛИЗМА». Он – материалист, ату его, ату материалиста, он обманывает публику, не называя себя прямо материалистом – вот что в особенности доводит почтеннейших господ профессоров до неистовства.

Трагический элемент в эту трагикомедию внесён покушением на жизнь Геккеля весной текущего года. После ряда анонимных писем, приветствовавших Геккеля терминами вроде: «собака», «безбожник», «обезьяна» и т. п., некий истинно немецкий человек запустил в кабинет Геккеля в Иене камень весьма внушительных размеров.

522

Проиграно дело основателей новых философских школок, сочинителей новых гносеологических «измов», – проиграно навсегда и безнадёжно. Они могут барахтаться со своими «оригинальными» системками, могут стараться занять нескольких поклонников интересным спором о том, сказал ли раньше «а!» эмпириокритический Бобчинский или эмпириомонистический Добчинский, могут создавать даже обширную «специальную» литературу подобно «имманентам», – ход развития естествознания, <…> отбрасывает ПРОЧЬ все системки и все ухищрения.

523

Сто тысяч читателей Геккеля означают сто тысяч плевков по адресу ФИЛОСОФИИ Маха и Авенариуса.

(10 августа)

524

Противоречия в произведениях, взглядах, учениях, в школе Толстого – действительно кричащие. С одной стороны, гениальный художник, давший не только несравненные картины русской жизни, но и первоклассные произведения мировой литературы. С другой стороны – помещик, юродствующий во Христе. С одной стороны, замечательно сильный. непосредственный и искренний протест против общественной лжи и фальши, – с другой стороны, «толстовец», т. е. истасканный, истеричный хлюпик, называемый русским интеллигентом, который, публично бия себя в грудь, говорит: «я скверный, я гадкий, но я занимаюсь нравственным самоусовершенствованием; я не кушаю больше мяса и питаюсь теперь рисовыми котлетками». С одной стороны, беспощадная критика капиталистической эксплуатации, разоблачение правительственных насилий, комедии суда и государственного управления, вскрытие всей глубины противоречий между ростом богатства и завоеваниями цивилизации и ростом нищеты, одичалости и мучений рабочих масс; с другой стороны, – юродивая проповедь «непротивления злу» насилием. С одной стороны, самый трезвый реализм, срывание всех и всяческих масок; – с другой стороны, проповедь одной из самых гнусных вещей, какие только есть на свете, именно: религии, стремление поставить на место попов по казённой должности попов по нравственному убеждению, т. е. культивирование самой утончённой и потому особенно омерзительной поповщины. <…>

Не раз власть переходила в войсках в руки солдатской массы, – но решительного использования этой власти почти не было; солдаты колебались; через пару дней, иногда через несколько часов, убив какого-нибудь ненавистного начальника, они освобождали из-под ареста остальных, вступали в переговоры с властью и затем становились под расстрел, ложились под розги, впрягались снова в ярмо – совсем в духе Льва Николаевича Толстого!

Толстой отразил накипевшую ненависть, созревшее стремление к лучшему, желание избавиться от прошлого, – и незрелость мечтательности, политической невоспитанности, революционной мягкотелости.

(«Лев Толстой как зеркало русской революции», 24 сентября)

525

Завыли снова с удесятерённой злобой продажные писаки против революции в школах, стонут и плачут подлые либеральные профессора и кадетские вожди по поводу несвоевременных, опасных, гибельных стачек, неугодных милым октябристам…

(«Студенческое движение и политическое положение», 16 октября)

526

Суть того, что происходит теперь на Балканах, в Турции, в Персии, сводится к контрреволюционной коалиции европейских держав ПРОТИВ растущего демократизма в Азии. Все усилия наших правительств, вся проповедь «больших» европейских газет сводятся к тому, чтобы замазать этот факт, чтобы сбить с толку общественное мнение, чтобы прикрыть лицемерными речами и дипломатическими фокус-покусами КОНТРРЕВОЛЮЦИОННУЮ КОАЛИЦИЮ так называемых цивилизованных наций Европы против наименее цивилизованных и наиболее рвущихся к демократизму наций Азии.

(«События на Балканах и в Персии», 29 октября)

527

Макс Шиппель пишет по поводу балканского кризиса: «В России мы не имеем оснований видеть врага во всяком случае и во что бы то ни стало, как считала её врагом демократия 50-х годов». Этот глупенький либерал, прикрывающий себя маской социалиста, не заметил реакционных интриг России за её «заботами» о «славянских братьях»!

(То же)

528

Мою ссылку на «Теорию прибавочной стоимости» Маркса Маслов называет «увёрткой», так как Маркс не говорит, «что крестьяне сами хотят себя экспроприировать». Помилуйте, товарищ Маслов! Неужели вы в самом деле не поняли ясных слов Маркса? Говорит ли Маркс, что для капитализма выгодно полное уничтожение средневековой собственности на землю, да или нет? Является ли отстаиваемая трудовиками национализация земель, которой требовали в 1905—1907 гг. русские крестьяне, уничтожением средневековой собственности, да или нет? Ведь именно об этом шла речь, мои любезный оппонент, а смешное переименование буржуазно-крестьянской национализации земли в «экспроприацию» крестьян вовсе не опровергает правильности моей постановки вопроса… «Так же и в промышленности, – продолжает Маслов, – капитализм разоряет мелкую собственность, но разве из этого вытекает, что социал-демократы должны взять на себя задачу экспроприации кустарей?.. «

Но это просто перл! Борьбу крестьян со средневековыми перегородками в собственности на землю, борьбу за национализацию земли, которая, как доказал Маркс, наиболее благоприятствует развитию капитализма, назвать «экспроприацией» крестьян, приравнивать к экспроприации кустаря капиталом. Побойтесь Бога, товарищ Маслов! Подумайте же, во имя всего святого, почему мы ПОДДЕРЖИВАЕМ крестьянина против помещика, а поддержку кустарей против фабрики считаем делом антисемитов.

(«Несколько замечаний по поводу „ответа“ П. Маслова», ноябрь)

529

С 1905 по 1907 год в России распространена такая масса серьёзной, теоретической с.-д. литературы, – главным образом переводной, – которая ещё ПРИНЕСЁТ плоды. Не будем маловерами, не будем своего личного нетерпения навязывать массам. ТАКИЕ количества теоретической литературы, в такой короткий срок брошенные в девственные, почти незатронутые социалистической книжкой массы, не перевариваются сразу. Социал-демократическая книжка не пропала. ОНА ПОСЕЯНА. Она растёт. И она даст плоды – может быть, не завтра, не послезавтра, а несколько позже…

(«По поводу двух писем», 26 ноября)

530

Даже при «идеальном» демократическом избирательном праве парламентская фракция рабочей партии всегда будет носить на себе известные следы влияния общей буржуазной обстановки выборов, например, всегда будет более «интеллигентской», чем партия в целом, и поэтому «завершением» партии никогда мы фракцию не признаем. Фракция – не генеральный штаб (если позволительно наряду с «дипломатическим» сравнением автора употребить сравнение «военное»), а скорее отряд трубачей в одном случае и разведчиков в другом или одна из организации некоторого подсобного «рода оружия».

(То же)

531

Следует сбросить толстый слой канцелярской пыли с речей гг. Шидловских, Лыкошиных и прочих лакеев черносотенной царской шайки, чтобы увидать действительное содержание их аграрной политики. Г-н Львов 1-й, который, кажется, зовёт себя мирнообновленцем, а на деле представляет из себя настоящего черносотенца с аллюрами в духе г-на Струве, выразил это содержание яснее других: «В крестьянской среде, – говорил этот слуга помещиков, – сложились два начала: бесправная личность и самоуправная толпа… Состояние масс в таком виде есть угроза для правового (читай: помещичьего) государства… «Земля должна принадлежать всем трудящимся, земля как воздух и вода; мы пришли сюда добывать землю и волю». Вот был доминирующий голос. И этот голос, прямо выхваченный из тех суеверий и предрассудков, которые гнездятся в крестьянской массе, этот голос показывал нам на то суеверное представление о власти, которая может отнять у одних и дать другим… «Вспомним, что здесь говорилось, – продолжает г. Львов, вспоминая прежние Думы, – мне тяжело об этом вспоминать, но я скажу, я не могу не сказать, что говорилось в комиссии аграрной. Ведь позвольте, когда даже вопрос о том, чтобы оставить неприкосновенными хотя бы огороды, хотя бы сады, встречал сильнейшее возражение, встречал сильнейший отпор и проходил самым небольшим числом голосов; когда поднимался вопрос о том, чтобы всякие сделки на землю были прекращены, не только залог в дворянском банке, не только продажа крестьянскому банку, но и купля-продажа, даже дарение, наследование, то, очевидно, становилось страшно, страшно, господа, не за помещичьи интересы, а страшно за состояние и судьбу государства. На таком фундаменте построить капиталистическое, современное государство – невозможно».

Помещичьему государству стало «страшно» за свое существование, «страшно» перед «голосом» (и движением) крестьянских масс. Иного капитализма, как на основе сохранения помещичьего, т. е. крепостнического землевладения, эти господа не могут себе и представить! что капитализм всего шире, свободнее и быстрее развивается при полной отмене всякой частной собственности на землю, об этом «образованные» гг. Львовы и не слыхивали!

(«Аграрные прения в III Думе», 14 декабря)

532

Особенно важное обстоятельство относится к экономической и специально аграрной программе правых. Это – защита ими частной собственности КРЕСТЬЯН на землю, защита, красной нитью проходящая через все их речи вплоть до обер-попа Митрофанушки (епископа Митрофана), который, видимо желая припугнуть демократических, но забитых деревенских «батюшек», и, с забавными усилиями стараясь побороть в себе привычку к юродству и к семинарскому языку («община есть изначальное явление»), «выговаривал» такие фразы: «жизнь развивается в направлении все большей и большей индивидуальности личности»; «полезным нужно признать устройство нового быта крестьян наших по образцу западноевропейских фермеров».

Спрашивается, почему класс помещиков и класс капиталистов так энергично защищает и во II и в III Думе частную собственность КРЕСТЬЯН на землю? Только потому, что таково «последнее правительственное распоряжение»? Конечно, нет! Это распоряжение подсказано и внушено Советом объединенного дворянства. Помещики и капиталисты превосходно знают того врага, с которым приходится им бороться, превосходно чувствуют, что РЕВОЛЮЦИЯ СВЯЗАЛА победу помещичьих интересов с победой частной собственности на землю вообще, победу крестьянских интересов с уничтожением частной собственности на землю вообще, и помещичьей и крестьянской.

(То же)

533

«Для ради важности» Родичев даже вставил латинское слово: aequitas!57 Учились же «МЫ» чему-нибудь в университете!

(То же)

534

Нападать на Столыпина за «неосторожность» его аграрной политики значит проституироваться, предлагаться на должность ТАКИХ исполнителей этой самой политики, которые сумели бы «осторожно» выполнить ТО ЖЕ САМОЕ ДЕЛО.

(То же)