Мой любимый враг Торн Салли
– А-а, верно, твое свидание. Твое воображаемое фальшивое свидание.
– Оно не воображаемое. Я встречаюсь с Дэнни Флетчером из отдела дизайна.
Выражение шока от удивления на лице Джошуа восхитительно. Я бы хотела, чтобы какой-нибудь живописец запечатлел этот момент в масле и я могла завещать портрет будущим поколениям. Он был бы просто бесценен.
Машины начинают объезжать нас с обеих сторон, гудки блеют и воют. Череда обычных на дороге ругательств выводит Джошуа из ступора.
– Что? – Он наконец замечает зеленый свет и резко дает по газам, потом притормаживает, чтобы не врезаться в машину, которая едет перед нами и сворачивает на боковую дорогу. Джошуа вытирает рот одной рукой. Я никогда еще не видела его таким взволнованным.
– Дэнни Флетчер. Я встречаюсь с ним через десять минут. Вот куда ты меня везешь. Что с тобой?
Несколько кварталов мы проезжаем в молчании. Я упрямо смотрю на свои руки, а думать способна только о его языке у меня во рту. У меня во рту. Прикидываю, что в истории человечества, наверное, было не меньше десяти миллиардов поцелуев в лифтах. Ненавижу, что мы действовали по тому же клише.
– Ты думал, я лгала? – Ну что ж, технически я врала, но только поначалу.
– Я всегда считаю, что ты врешь. – Джошуа сердито ворочает рулем и перестраивается на другую полосу. Над ним собирается зловещая грозовая туча гнева.
Ненавидеть кого-нибудь утомительно. Это факт. Каждый удар пульса в венах приближает меня к смерти. Я трачу эти скоротечные мгновения жизни с человеком, который искренне презирает меня.
Прикрываю веки, чтобы снова вспомнить. Я вся на нервах, взгромождаю коробку на свой стол в только что отремонтированном здании «Б и Г», на десятом этаже. У окна стоит мужчина, он смотрит на вереницы машин. Раннее утро. Он поворачивается, и мы первый раз встречаемся взглядами.
Никогда больше у меня не будет такого поцелуя, как этот, во всю оставшуюся жизнь.
– Мне хотелось бы, чтобы мы могли стать друзьями, – вдруг произношу я громко.
Я так долго держала эти слова в себе, что создается впечатление, будто я метнула гранату. Джош совсем притих, может, он вообще меня не слышал. Но потом он бросает на меня взгляд, полный такого высокомерия, что я чувствую, как внутри у меня болезненно сжимаются все внутренности.
– Мы никогда не будем друзьями. – Он произносит «друзьями», как будто говорит о чем-то презренно-жалком и ничтожном.
Когда Джошуа притормаживает перед входом в бар, я выскакиваю наружу и убегаю, пока машина еще не успела полностью остановиться. Слышу раздраженный оклик. Отмечаю, что он называет меня Люси.
Вижу у стойки бара Дэнни. Между пальцами у него болтается бутылка пива. Провинчиваюсь сквозь толпу и падаю в его объятия. Бедняга Дэнни! Как настоящий джентльмен, он явился заранее, даже не подозревая, с какой сумасшедшей женщиной согласился провести вечер.
– Привет! – Дэнни рад. – Ты это сделала.
– Конечно! – Я выдавливаю из себя робкий смешок. – Мне нужно выпить после такого дня.
Как жокей, оседлываю барный стул. Дэнни делает знак бармену. На большом экране, который висит на стене над баром, машут одинаковые бейсбольные биты. Ощущение губ Джошуа на моих губах не проходит, и я прикасаюсь к ним кончиками пальцев.
– Большой джин с тоником. Самый большой, пожалуйста.
Бармен послушно выполняет заказ. Я выпиваю залпом половину стакана и даже немного проливаю – течет по подбородку. Облизываю уголки рта, продолжая ощущать вкус Джошуа. Дэнни ловит мой взгляд, когда я опускаю стакан.
– Все в порядке? Думаю, тебе стоит рассказать мне, как прошел день.
Я всматриваюсь в него. Дэнни переоделся в темные джинсы и симпатичную клетчатую рубашку с пуговицами. Мне приятно, что он потрудился сходить домой и сменить костюм ради меня.
– Ты хорошо выглядишь, – честно говорю ему я, и в его глазах вспыхивают искорки.
– А ты выглядишь великолепно, – доверительным тоном сообщает Дэнни.
Он опирается локтем на барную стойку, лицо у него открытое и совершенно беззлобное, в нем нет ничего зловещего или устрашающего. В груди у меня пузырятся какие-то странные эмоции.
– Что? – Я вытираю подбородок.
Этот мужчина смотрит на меня без ненависти. Необычно.
– Я не мог сказать тебе этого на работе. Но я всегда считал тебя самой красивой девушкой.
– О, ну… – Вероятно, я краснею до ушей и точно чувствую, как перехватило горло.
– Ты не привыкла к комплиментам.
– Я нечасто их получаю.
Это истинная правда. Дэнни смеется:
– Ну конечно!
– Серьезно. Разве что от мамы с папой по скайпу.
– Ну что ж, придется мне изменить эту ситуацию. Расскажи о себе.
– Я работаю на Хелен, как ты знаешь, – неуверенно начинаю я.
Он кивает, губы его вздрагивают.
– Что еще сказать.
Дэнни улыбается, и я едва не опрокидываюсь назад со своего стула. Я так замкнута, что почти не способна разговаривать с нормальными людьми. Лучше бы мне сейчас лежать дома на диване, завалив голову подушками.
– Да, но мне интересно узнать о тебе. Как ты развлекаешься? Откуда твоя семья?
Лицо у него такое бесхитростное. Он напоминает ребенка, не испорченного этим миром.
– Я, пожалуй, сначала схожу освежусь. А то пришла прямо с работы.
Я заглатываю остаток джина. Вкус отбивает непреходящая мята на моем языке.
Дэнни кивает, и я, как пчела, кратчайшим путем лечу в уборную. Прислоняюсь к стене, не заходя внутрь, достаю салфетку, заткнутую спереди под лифчик, и прижимаю ее к уголкам глаз. Выглядишь великолепно.
Коридор затмевает чья-то тень. Я знаю, что это Джошуа. Даже самым краем глаза я скорее опознаю его фигуру, чем собственную тень. В руках у него пальто, которое я оставила на заднем сиденье в его машине.
Меня вдруг разбирает смех, и я хохочу, пока из глаз не начинают литься слезы, безжалостно размывая макияж.
– Убирайся, – говорю я ему, но он вместо этого подходит ближе. Берет меня за подбородок и вглядывается в мое лицо.
Память о поцелуе облачком парит между нами, и я не могу взглянуть ему в глаза. Помню свой стон, глухо отозвавшийся у него во рту. Какое унижение!
– Не надо. – Я отмахиваюсь от него.
– Ты плачешь.
Обхватываю себя за плечи.
– Нет, я не плачу. Зачем ты здесь?
– Парковка в этом районе – ночной кошмар. Твое пальто.
– Ах, мое пальто. Ну конечно. Что же еще! Я сегодня слишком устала, чтобы биться с тобой. Ты победил. – Он смотрит на меня с недоумением, поэтому я поясняю: – Ты видел меня смеющейся и плачущей. Ты вынудил меня поцеловать тебя, когда мне следовало бы треснуть по твоей наглой физиономии. У тебя выдался хороший день. Иди смотри игру и лопай крендельки.
– Ты думаешь, я борюсь за такие награды? Увидеть тебя плачущей? – Он качает головой. – Это совсем не так.
– Конечно так. А теперь иди, – говорю я более настойчиво.
Он пятится и прислоняется к противоположной стене:
– Почему ты прячешься здесь? Разве не лучше тебе быть там и очаровывать своего поклонника по самое дальше некуда? – Джошуа смотрит в сторону бара и трет руками лицо.
– Мне нужно было собраться. Это не так-то просто, поверь.
– Уверен, у тебя не будет проблем.
В его голосе нет сарказма. Я вытираю слезы и смотрю на салфетку. На ней осталась тушь. Глубоко, прерывисто вздыхаю.
– Ты выглядишь отлично. – Более приятных слов я от него ни разу не слышала.
Начинаю ощупывать рукой стену в поисках портала в другое измерение или по крайней мере двери в дамскую комнату. Все, что угодно, лишь бы скрыться от него. Он зарывается рукой в волосы, лицо искажено от смятения.
– Ладно, я не должен был целовать тебя. Это было чертовски глупо с моей стороны. Если хочешь сообщить кадровикам…
– Тебя это волнует? Не настрочу ли я жалобу в отдел кадров? – Я повышаю голос, так что хозяева бара оборачиваются в нашу сторону. Глубоко вдыхаю и начинаю говорить гораздо тише: – Ты совершенно растоптал меня, я даже не могу справиться с собой, когда мужчина говорит мне, что я прекрасна. – (По лицу Джошуа распространяется уныние.) – Вот почему я плачу. Потому что Дэнни сказал мне, что я прекрасная девушка, а я чуть не упала со стула. Ты разрушил меня.
– Я… – начинает фразу Джошуа, но не может продолжить. – Люси, я…
– Больше ты со мной ничего не можешь сделать. Сегодня ты выиграл.
У него такое лицо, будто я ударила его. Тень Джошуа удаляется по коридору, и вот его нет.
Глава 7
Утром звоню Хелен и говорю, что похмелья у меня нет, но есть личные проблемы и я немного задержусь. Она проявляет понимание и советует мне отдохнуть и взять отгул.
– Отдохни и доделай свою заявку, потому что, дорогая, завтра она должна быть готова.
Я скучаю по сегодняшней бледно-желтой рубашке. Это цвет стен детской, когда пол еще не рожденного ребенка – сюрприз для родителей. Это цвет моей трусливой души.
Вчера вечером, после того как Джошуа ускользнул от меня с лицом, омраченным чувством вины и сожалением, я привела себя в порядок и вернулась к Дэнни спасать вечер. У нас с ним есть кое-что общее. Его родители завели ферму для развлечения, так что рассказ о том, как я росла среди грядок с клубникой не вызвал обычной порции веселого, покровительственного пренебрежения.
Такой оборот придал мне смелости, и я задержалась на этой теме дольше обычного. Мы обменялись историями о жизни на ферме. Я наблюдала за лицом Дэнни, выражения сменялись на нем, проплывая легкими облачками. Мы просидели в баре несколько часов, смеялись, будто старые приятели, которым уютно вместе, как паре домашних тапочек.
Я должна быть счастливой и испытывать восторг. Мне нужно вылизывать свою заявку на работу. Надо подумать о следующем свидании. Но заканчиваю я вечер тем, чего делать не следовало: лежу в кровати с закрытыми глазами и проигрываю в голове поцелуй.
Печенька, если бы мы флиртовали, ты бы знала об этом.
Может, он забыл, что я Люсинда Хаттон, радующая людей Клубничная Печенька, и я для него трансформировалась во что-то другое? Замкнутое пространство, непривычный макияж, короткое платье и свежий парфюм. В мгновение безумия, которое длилось на протяжении спуска с десятого этажа в подземный, я превратилась для него в объект вожделения. И он определенно принадлежал мне.
Мне нужно было проверить теорию, которая созрела у меня некоторое время назад. Какая теория? Какое-то время назад – это сколько? Если я была объектом некоего эксперимента на людях, он мог бы соблюсти приличия и познакомить меня со своими заключениями.
Стоит мне вспомнить о том, как он тихонько прикусил мою нижнюю губу, и между ног у меня начинается какое-то трепетание. Когда я думаю о его руке на своих бедрах, тянет положить ладонь на то место, в которое впечатались растопыренные пальцы Джоша, и ощупать его. А крепость тела? На несколько секунд я перестаю дышать. Интересно, какой я показалась ему на вкус. А на ощупь?
Я шатаюсь по дому в пижаме, уже три часа дня, истекает срок для подачи заявки, и это меня парализует. Вдруг меня пугает звонок в дверь. Первая мысль: это Джошуа пришел утащить меня на работу. Вместо этого за дверью обнаруживается человек из службы доставки цветов. Огромный букет розовых, как губная помада, роз. Вскрываю маленький конвертик, на карточке три слова: «Ты всегда прекрасна».
Подписи нет, но она не нужна. Без труда представляю себе, как теплеет лицо Джанет, когда она передает Дэнни бумажку с моим адресом и бормочет: «Я тебе его не давала». Даже кадровички нарушают правила ради любви.
Пишу ему сообщение:
Спасибо тебе большое!
Он отвечает почти мгновенно:
Я прекрасно провел время. Хотел бы увидеться с тобой еще раз.
Отвечаю:
Непременно.
Я стою, уперев руки в бедра, и смотрю на цветы. Лучшего времени для подпитки эго не придумаешь. Поворачиваюсь к компьютеру. Эта работа будет моей. А Джошуа уйдет.
– Пора покончить с этим.
Входя в кабинет в пятницу, вижу краем глаза огромное горчичное пятно. Вешаю пальто и сразу отправляюсь в кабинет Хелен. Хоть раз она пришла рано. Я готова обхватить ее руками и крепко сжать в объятиях.
– Я здесь, – говорю я, и она делает мне знак, мол, входи, и я закрываю за собой дверь.
– Подала? – (Я киваю.) – Джошуа тоже. И еще два внешних соискателя. Как прошло свидание? Ты в порядке?
Хелен всегда образец хладнокровия. Сегодня на ней блейзер поверх футболки из чистого шелка, убранной внутрь юбки. Хелен не носит ничего такого простого, как хлопок. Надеюсь, после смерти она завещает мне свой гардероб.
Я опускаюсь на стул:
– Все прошло хорошо. Я была с Дэнни Флетчером из отдела дизайна. Надеюсь, с этим сложностей не предвидится. Он уходит от нас на следующей неделе, будет фрилансить.
– Жаль. Он хорошо работает. Не вижу проблем в том, что вы встречаетесь.
В голове всплывает поцелуй с Джошуа в лифте. Вот это действительно проблема.
– Но что-то случилось, – догадывается Хелен.
– Мы с Джошуа крупно поссорились перед свиданием, и это меня смущает. Проснулась сама не своя. Как будто, если войду сюда, нас обоих, утопающих в крови, увезут на каталках санитары.
Хелен задумчиво меня рассматривает:
– Из-за чего вы поссорились?
Может, это не лучшая идея – обсуждать мои личные проблемы с Хелен. Я совершенно непрофессиональна. Щеки у меня начинают пылать, а когда я не могу придумать, что соврать, то выдаю информацию в урезанном виде:
– Он думал, что я вру про свидание. Такая я неудачница.
– Интересно, – медленно произносит Хелен. – Ты подумала об этом хорошенько?
Я пожимаю плечами. Да уж, я так подумала, что почти довела себя до бессонницы.
– Меня расстраивает, что я позволяю ему давить на мои больные точки. Вы даже не представляете, как это тяжело – сидеть напротив него и постоянно выдерживать атаки.
– Кое-какое представление об этом я имею. Это называется балансированием на грани войны, дорогая. – Она тычет большим пальцем в стену.
Хелен именно тот человек, которому можно довериться. За стеной у нее – мистер Бексли, строит замыслы уничтожения противницы. Она смотрит туда же, куда и я. Мы слышим слабый звук сморкания, фырканье и какое-то ворчание.
– С чего он решил, что ты лжешь? И почему это тебя так расстраивает? – Хелен рисует завитушки в своем блокноте, чем слегка гипнотизирует меня. Сейчас она выступает в роли психотерапевта.
– Он думает, что я предмет для шуток. Всегда смеется над занятиями моих родителей. Уверена, он потешается и над школой, где я училась. Над моей одеждой. Ростом. Лицом. – Хелен терпеливо кивает, следя за тем, как я пытаюсь облечь в слова свои путаные мысли. – Мне неприятно, что он так обо мне думает. Это сбивает меня. Я просто хочу, чтобы он меня уважал.
– Ты заслужила репутацию располагающего к себе, отзывчивого человека, – поддерживает меня Хелен. – Ты всем нравишься. Он единственный, кто упирается.
– Он существует ради того, чтобы сжить меня со свету. – Может быть, я немного драматизирую.
– А ты – его, – замечает Хелен.
– Да. И мне не хочется быть такой.
– Не общайся с ним сегодня. Ты можешь на несколько дней занять пустой кабинет на третьем этаже. Мы переведем звонки туда.
Я качаю головой:
– Соблазнительно, но нет. Я с этим справлюсь. Займусь составлением квартального отчета и буду сдерживаться.
Я все еще помню вкус его губ. Я втягивала в себя его горячее дыхание, пока мои легкие не наполнились им. Его воздух был в моем теле. За пару минут он научил меня тому, чего я не узнала за всю свою жизнь. Забыть, что он существует, будет для меня испытанием, но вся эта работа – сплошные испытания.
Тихо прикрываю дверь кабинета Хелен и собираюсь с духом. Поворачиваюсь. Вот и он, сгорбился над своим столом.
– Привет, – получаю я робкое приветствие.
– Здравствуй, – отвечаю я сухо и цокаю шпильками к своему столу.
Его следующая фраза меня изумляет.
– Прости меня. Я очень, очень виноват, Люси.
Я ему верю. Воспоминание о смятении, написанном на лице Джошуа, когда он отшатнулся от меня в баре, две ночи почти не давало мне уснуть. Теперь настал момент восстановить статус-кво. Я могла бы наорать на него, он бы облаял меня в ответ. Но я не хочу быть такой.
– Я верю твоим словам.
Мы оба готовы заулыбаться и смотрим на губы друг друга. Призрак поцелуя брезжит между нами.
Джошуа сегодня не так безупречен, как обычно. Слегка помят – вероятно, плохо спал пару ночей. Галстук повязан небрежно, на щеках тень легкой поросли. Волосы не причесаны, с одного бока рогом торчит непослушный вихор. Он сегодня практически гаминовец. Выглядит божественно и смотрит на меня с воспоминанием в глазах.
Мне хочется бежать, пока ноги не подкосятся. Смести все рукой с его стола. Я чувствую прикосновение одежды к коже. Вот какие ощущения вызывает у меня взгляд Джошуа.
– Давай сложим оружие, а? – Он поднимает руки, чтобы показать: они пусты. Кисти у него большие – легко обхватят мои лодыжки. Я сглатываю.
Дабы скрыть неловкость, я изображаю, что вынимаю из кармана пистолет и отбрасываю его в сторону. Джош забирается в воображаемую заплечную кобуру, достает из нее оружие и кладет на свой ежедневник. Я извлекаю из невидимых ножен на бедре кинжал.
– Все. – Я указываю под стол. Джошуа опускает руку к лодыжке и притворяется, будто вытаскивает из ножной кобуры револьвер. – Так-то лучше. – Я откидываюсь на спинку кресла и закрываю глаза.
– Ты очень странная, Печенька. – Голос у него не злой. Я с натугой разлепляю веки, и игра в гляделки едва не убивает меня. Глаза у Джоша синие, как грудь павлина. Все меняется. – Ты собираешься жаловаться на меня кадровикам?
У меня в груди что-то болезненно схлопывается. Так вот почему он так дерьмово выглядит. Вчера у него был адский денек – предвкушал, как его выведут из здания под белы рученьки при моем появлении. Вид моего пустующего стола, должно быть, внушал ему ужас. Он сидел и представлял, как его швырнут в камеру за то, что обижал хрупкую женщину. Теперь все ясно. Ну и глупа же я.
– Нет. Но давай больше никогда не будем упоминать об… этом? – Слова звучат с легкой хрипотцой. Я спускаю Джоша с крючка, вместо того чтобы изводить пугающей перспективой. Еще один шаг к тому, чтобы быть человеком, который мне нравится. Тем не менее Джошуа хмурится, как будто он глубоко оскорблен.
– Ты этого хочешь?
Киваю, но какая же я маленькая лгунья. Все, чего я хочу, – это целовать тебя, пока не засну. Я хочу забраться к тебе под одеяло и узнать, что творится в твоей голове и у тебя под одеждой. Пусть даже при этом я буду выглядеть полной дурой.
Дверь в кабинет мистера Бексли открыта, а потому я говорю как можно тише:
– Это сводит меня с ума.
Джошуа понимает, что я не выдумываю. В глазах у меня застыло отчаяние. Он кивает, как будто нажимает на клавиши «Выделить все» и «Удалить». Поцелуя не было.
Молю: пусть что-нибудь случится и эта сцена завершится. Противопожарные учения. Или звонок от Джули, которая скажет, что больше никогда не сможет выполнить задание к сроку. Не я одна молюсь об обрушении перекрытий.
– Как прошло… свидание? – Голос у Джошуа тихий, костяшки пальцев побелели. Быть обходительным со мной – это стоит ему немалых усилий.
– Хорошо. У нас много общего.
Я безуспешно пытаюсь вывести компьютер из спячки.
– Вы оба невероятно маленькие. – Джошуа хмурится, глядя на свой монитор, будто ему никогда не доводилось участвовать в более неприятной беседе. Проявлять дружелюбие ко мне без натуги пока не получается.
– Он даже не стал подшучивать надо мной из-за клубники. Дэнни… он… милый. Он мне подходит. – Больше я ничего не могу придумать.
– Значит, милый – это то, чего тебе хочется?
– Этого все хотят. Родители годами упрашивают меня найти себе какого-нибудь милого парня. – Я стараюсь говорить без напряжения, но внутри затеплился огонек надежды. Мы разговариваем как друзья.
– А мистер Милый Парень отвез тебя домой?
Я понимаю, о чем он спрашивает.
– Нет. Я вызвала такси. Сама.
Джошуа тяжело вздыхает. В изнеможении трет руками лицо, потом смотрит на меня сквозь пальцы:
– Во что нам теперь играть?
– Как насчет игры в нормальных коллег? Или можем поиграть в дружбу. Я умирала от желания попробовать обе игры. – Поднимаю взгляд и перестаю дышать.
Джошуа сидит прямо и сердито смотрит на меня:
– Обе будут пустой тратой времени, ты так не считаешь?
– Что ж, жаль. – Если бы я сказала это с сарказмом, он бы не понял серьезности моих слов.
Джошуа открывает ежедневник, в руке карандаш, делает пометку за пометкой. Я только успеваю моргать, а потом отворачиваюсь к своему компьютеру. Сил больше нет переживать из-за его проклятого ежедневника. Карандаш Джошуа, мои шпионские эксперименты. Всему конец, прямо сейчас. Все это было пустой тратой времени.
Уверяю себя, что надо радоваться.
Сегодня восхитительный день черной футболки. Напишу об этом в дневнике. Поведаю своим внукам. Отрываю от нее взгляд, но через мгновение глаза сами собой тянутся обратно. Под этой футболкой – тело, от которого затуманятся очки пожилой библиотекарши. Думаю, нижнее белье скатывается с меня, завиваясь, как горящая бумага.
После поцелуя, о котором я больше не вспоминаю, миновала неделя. Алфавитную ветвь «Бексли и Гамин» согнали к автобусу, как стадо скота.
– Расписки, – снова и снова повторяет Джошуа, и люди суют ему в руки листки. – Расписки мне. Деньги – Люсинде. Эй, тут нет подписи. Подпиши. Расписки.
Читать бесплатно другие книги:
