Собиратели ракушек Пилчер Розамунда

Она мгновенно произвела несложные подсчеты. У председателя она вряд ли задержится больше чем на час, но тогда не останется…

— Оливия, пожалуйста, прошу тебя…

Скрепя сердце она сдалась:

— Ну ладно. Но времени у нас будет мало. В два я должна быть на работе.

— Оливия, ты просто чудо!

— Где мы встретимся?

— Где тебе удобно?

— Тогда в «Кетнерс».

— Я закажу столик.

— Нет уж, я сама об этом позабочусь. — Ей вовсе не хотелось сидеть за каким-нибудь неприметным столиком возле кухни. — Я попрошу секретаря заказать нам столик. Значит, ровно в час, и не опаздывай.

— Ни в коем случае.

— Антония, а где Данус?

Но Антония уже повесила трубку.

Такси медленно пробиралось по запруженным полуденным улицам, поминутно останавливаясь. Сидящую в нем Оливию томило смутное беспокойство. Судя по голосу, Антония была немного взволнована, и Оливии трудно было предугадать, что сулит ей эта встреча. Она старалась представить себе, что ее ожидает. Видела мысленным взором, как входит в ресторан и идет к ожидающей ее Антонии, одетой, как всегда, в поношенные джинсы и хлопчатобумажную рубашку. В этом дорогом ресторане, традиционном месте встреч состоятельных бизнесменов, она будет совершенно не к месту. «Для меня это так важно!» Что такого важного могло произойти у Антонии, что она решила посягнуть на час ее бесценного времени и так просила о встрече, что невозможно было отказать? Трудно поверить, что у них с Данусом что-то не заладилось, но всегда лучше приготовиться к худшему. Мало ли какие возникают непредвиденные обстоятельства. Может быть, им не удалось найти подходящий участок земли для выращивания капусты, и возможно, Антония хочет обсудить какой-то новый план. Или они нашли участок, но им не нравится дом, и она хочет попросить Оливию поехать с ней в Девоншир взглянуть на него и высказать свое мнение. Или Антония ждет ребенка. Или они пришли к выводу, что между ними нет ничего общего, жить вместе они не хотят и решили расстаться.

Только не это, подумала про себя Оливия, и сердце ее сжалось от страха.

Такси остановилось у дверей ресторана. Она вышла из машины, расплатилась с шофером, пересекла тротуар и вошла внутрь. В зале, как обычно, было много народу, шумно и оживленно. В воздухе витали дивные запахи изысканных блюд, свежемолотого кофе и дорогих сигар. Состоятельные бизнесмены обступили стойку бара, а неподалеку за небольшим столиком сидела Антония. Но она была не одна; рядом с ней — Данус. Оливия узнала их не сразу, потому что привыкла видеть в удобной повседневной одежде, а на этот раз они были разодеты в пух и прах. Блестящие волосы Антонии были собраны на затылке и уложены в пучок, на ней были серьги тети Этель и восхитительное платье, голубое с крупными белыми цветами, как на веджвудском фарфоре. Волосы Дануса были причесаны волосок к волоску, и весь он был ухоженный, как скаковая лошадь перед скачками; на нем был безупречно сшитый темно-серый костюм, которому позавидовал бы даже Ноэль Килинг. Они были сногсшибательны — молодые, богатые, счастливые. И очень красивые.

Они увидели Оливию сразу, поднялись из-за стола и пошли ей навстречу.

— Оливия…

Она чуть не открыла рот от удивления, но тут же взяла себя в руки. Поцеловала Антонию и повернулась к Данусу:

— Какая неожиданность. Я почему-то решила, что тебя здесь не будет.

Антония рассмеялась:

— Я нарочно не сказала тебе, что Данус со мной. Мне хотелось, чтобы это было для тебя сюрпризом.

— Что именно?

— Наш свадебный обед. Поэтому мне и было так важно, чтобы ты пришла. Сегодня утром мы стали мужем и женой.

Блюда заказывал Данус. Еще до прихода Оливии он попросил принести бутылку шампанского, стоявшую сейчас в ведерке со льдом возле их столика. По случаю такого знаменательного события Оливия, в кои-то веки решившись стать безрассудной, нарушила свое строгое правило ничего не пить за обедом и сама подняла бокал за счастье молодоженов. Они разговорились. Им много надо было сказать друг другу и многое послушать.

— Когда вы приехали в Лондон?

— Вчера утром. Мы остановились в гостинице «Мейфэр», такой же роскошной, как и «Золотые пески». Вернувшись туда, мы сегодня же соберем вещи, сядем в машину и отправимся в Эдинбург: хотим провести пару дней у родителей Дануса.

— А как насчет этюдов?

— Вчера днем мы были у мистера Брукнера в «Бутби». Видели их в первый раз.

— Вы их продадите?

— Да. В следующем месяце их отправят в Нью-Йорк на аукцион, который состоится в августе. Туда поедут тринадцать, а один — «Террасные сады» — мы оставляем себе. Решили сохранить на память.

— Понимаю. А как ваше тепличное хозяйство?

Они рассказали, что после долгих поисков нашли наконец в Девоншире то, что хотели. Три акра земли, которые когда-то были обнесены стеной и садом при большом старом доме. На участке небольшой сад и просторные стеклянные теплицы, все в хорошем состоянии. Данус предложил за участок приличную цену, и предложение было принято.

— Это прекрасно! А где же вы будете жить?

— Там есть небольшой и очень ветхий коттедж; из-за него, собственно, и цена участка была невысокая; поэтому мы смогли его купить.

— Откуда же вы взяли деньги? Ведь этюды еще не проданы.

— Мы получили ссуду в банке. И сейчас, чтобы сэкономить, сами ремонтируем в доме то, что можно сделать своими силами.

— А где вы будете пока жить?

— Мы взяли напрокат жилой автоприцеп, — увлеченно рассказывала Антония. — А Данус купил культиватор, и мы собираемся посадить много картофеля, просто чтобы расчистить участок. А вот потом мы сможем уже начать создавать питомник. Я собираюсь завести кур и уток и буду продавать яйца.

— Далеко ли от вас до цивилизации?

— Мы живем всего в трех милях от небольшого городка, где есть рынок; там-то мы и собираемся продавать свою продукцию. Цветы и рассаду тоже. Теплица будет вся занята цветущими растениями. И комнатными цветами. Ах, Оливия, я жду не дождусь, когда смогу показать тебе все, что задумала. Когда мы отремонтируем дом, ты приедешь к нам погостить?

Оливия задумалась. Она выпила уже три бокала шампанского и не хотела давать обещаний, о которых потом будет жалеть.

— В коттедже будет тепло?

— Да, мы собираемся сделать центральное отопление.

— Канализация тоже будет или мне придется в случае необходимости бегать в сад?

— Будет обязательно, и бегать тебе не придется.

— И в доме всегда будет горячая вода, и можно будет принимать ванну в любое время суток?

— Кипяток.

— А комната для гостей? Которую не надо будет делить с кем-то еще из гостей или домашних, с кошкой, собакой или курицей?

— У тебя будет отдельная комната.

— И в этой комнате будет гардероб, да не с чужими старомодными вечерними платьями и изъеденными молью шубами, а с двумя дюжинами новеньких вешалок?

— Самого лучшего качества.

— В таком случае, — Оливия откинулась на спинку стула, — принимайтесь за работу. Потому что я к вам приеду.

Выйдя из ресторана, они втроем стояли на тротуаре, освещенном теплым ласковым солнцем, поджидая такси для Оливии.

— Как хорошо мы провели время. До свидания, Антония. — Они обнялись и нежно расцеловались.

— Спасибо тебе, Оливия, за все. Особенно за то, что пришла.

— Это я должна вас благодарить, что пригласили меня. Мне уже много лет никто не устраивал такой приятный сюрприз и не угощал таким вкусным обедом, да еще с шампанским. Я выпила столько, что теперь вряд ли смогу хорошо соображать.

Подъехало такси. Оливия повернулась к Данусу.

— До свидания, дружок. — Он поцеловал ее в обе щеки. — Береги Антонию. Удачи тебе.

Он открыл дверцу и, когда Оливия села в такси, захлопнул ее.

— Издательство «Венера», — деловито сказала она водителю. И, когда машина тронулась с места, энергично замахала рукой в заднее окно. Антония и Данус тоже помахали ей и послали воздушный поцелуй. Потом они повернулись и, взявшись за руки, пошли в противоположном направлении.

Оливия удобно устроилась на заднем сиденье и удовлетворенно вздохнула. Как хорошо все получилось у Дануса и Антонии. Мама в них не ошиблась. Их стоило не только поощрять и поддерживать. Им стоило в трудную минуту прийти на помощь. Что она и сделала. Теперь все зависело только от них самих, от их умения устроить свою жизнь, имея лишь ветхий дом, культиватор, кур, планы на будущее и восхитительный неиссякаемый оптимизм.

А что же мы, дети Пенелопы? Как мы распорядимся привалившим нам богатством? Нэнси, решила Оливия, непременно позволит себе какую-нибудь маленькую роскошь — например, купит новый «рейнджровер», чтобы утереть нос своим подругам на местных вечеринках, и этим ограничится. Все остальное пойдет на престижное образование для детей, символ высокого положения в обществе. Впрочем, очень может быть, что оно не пойдет им впрок и, окончив университет, Мелани и Руперт останутся такими же неблагодарными и невоспитанными, как и сейчас.

Потом она подумала о Ноэле. Он по-прежнему работает на том же месте, но, как только получит наследство, обязательно бросит должность в рекламном агентстве и придумает очередной блестящий план создания нового дела. Займется продажей товаров или частной собственности высокопоставленных особ. Вполне вероятно, что, ведя свое дело, он спустит весь капитал и в конце концов женится на какой-нибудь отвратительной богатой наследнице с большими связями в высшем обществе, которая станет его обожать и молиться на него, но которой он без конца будет изменять. Оливия улыбнулась. Ноэль несносен, но ведь он ее брат, и в глубине души она желала ему добра.

Оставалась только она сама, и здесь все было ясно. Она очень выгодно и надежно вложит мамины деньги, чтобы обеспечить себе безбедную жизнь в старости после ухода на пенсию. Оливия так воображала себя лет через двадцать. Одинокая, незамужняя, она будет жить все в том же небольшом доме на Рэнферли-роуд. Независимая и вполне обеспеченная, сможет позволить себе маленькие дорогостоящие удовольствия, к которым давно привыкла. Будет по-прежнему ходить в театры и на концерты, принимать дома друзей и уезжать на отдых за границу. Возможно, чтобы скрасить одиночество, она заведет собачку. И будет подолгу гостить в Девоншире у Антонии и Дануса. А приезжая в Лондон, надо полагать, с целым выводком детишек, они будут ее навещать, и она будет водить детей в музеи и картинные галереи, на балетные спектакли и рождественские представления, одним словом, будет им доброй тетушкой. Нет, не тетушкой, скорее бабушкой. Как будто они ее внуки. Тут ей вдруг пришло в голову, что они будут и внуками Космо. И это было очень странно. Как будто на глазах раскручивался безнадежно запутанный клубок и отдельные его нити сплетались в одну, ведущую вперед, в будущее.

Такси остановилось. Оливия взглянула в окно и с удивлением заметила, что уже приехала. Перед ней было импозантное здание, где размещалась редакция «Венеры». Кремовый камень и зеркальное стекло сверкали, отражая солнечный свет, а верхние этажи устремлялись ввысь в голубое небо.

Она вышла из такси и расплатилась с водителем.

— Сдачу возьмите себе.

— Спасибо большое, дорогуша.

Оливия поднялась по широким белым ступеням к массивной входной двери. Швейцар, увидев ее, распахнул перед ней дверь.

— Прекрасная погода, мисс Килинг.

Она замедлила шаг и, посмотрев на швейцара, одарила его ослепительной улыбкой. Такой улыбки он не видел никогда.

— Да, — сказала она, — и в самом деле чудесный день.

И пошла вперед. В свои владения, в свой мир.