Похититель детей Бром

– Идем, – сказал Питер.

Спрятав нож за пазуху, он направился к улице.

Ник сморщился. «Полный отстой – взрослеть таким образом, – подумал он. – В дерьмо влипнуть может всякий, и всему миру будет плевать, хорошим он был или как…»

– Вот. Это тебе.

Сунув руку в пакет, Ник достал горсть шоколадок, оставил их на ступенях и помчался догонять Питера.

За исключением нескольких пабов и ресторанов, работавших до поздней ночи, все вокруг было закрыто. Проходя мимо бара, Ник заглянул в окно. Мрачные, усталые лица, запах табачного дыма и пивного перегара, звон бокалов, натужный смех – мужской, женский… Еще одна нелегкая рабочая неделя осталась позади.

У соседней двери, под вывеской «Все для туризма и спорта – у Антонио», Ник внезапно остановился и уставился в витрину.

Питер остановился рядом.

– Что ты там увидел?

Ник, не отрываясь, смотрел на пару «вансов» в черно-зеленую клетку, прислоненных к скейтборду.

– Кеды? – спросил Питер.

– Нет, ничего, – ответил Ник, не в силах отвести взгляд.

– Хочешь такие?

Ник рассеянно кивнул.

Питер скрылся за углом здания. В последний раз окинув кеды долгим тоскливым взглядом, Ник последовал за ним. Он свернул за угол, но Питера там не оказалось. Оглядев заросший травой двор, Ник увидел у задней двери бара бородатого мужчину, привалившегося к женщине с вислым брюхом. Блузка ее была расстегнута, грудь, выскользнувшая из лифчика, свисала едва ли не до пупка. Мужчина поддел ее сосок, будто кот лапой. Оба захихикали.

– Господи, – прошептал Ник, глядя на них, как загипнотизированный.

Но тут его внимание привлек лязг железа. Звук доносился из-за мусорного контейнера возле спортивного магазина. Он заглянул за контейнер. Питер ухитрился вынуть прут решетки, закрывавшей подвальное окно, из ветхой кирпичной кладки и с его помощью расшатывал второй.

– Какого дьявола ты тут делаешь?

Питер крякнул, поднажал, и второй прут с громким лязгом выскочил из стены.

– Бинго!

Ник в ужасе присел и оглянулся в сторону бара. Бородатый все еще лапал женщину, еще один, нетвердым шагом выйдя наружу, натужно блевал. В сторону мальчишек никто и не посмотрел.

Питер толкнул стекло ногой, и окно распахнулось. В подвале было темно и тихо, будто в колодце. Питер поднял взгляд на Ника.

– Ну?

– Что «ну»? – спросил Ник.

– Ты за кедами идешь или нет?

Ник отпрянул назад, точно увидев гадюку.

– Шутишь? Это же кража со взломом!

На лице Питера отразилось глубочайшее разочарование, и Ник с удивлением обнаружил, что ему не все равно – совсем не безразлично, что думает о нем этот шальной пацан.

– Не думай, я не боюсь, – сказал он чуточку слишком поспешно. – Просто я же не вор, вот и все. Ну, то есть…

– Ник, не позволяй им взять верх. Не поддавайся им.

– Что?

– Не дай им лишить тебя волшебства.

– Волшебства?

Что общего могло иметь волшебство с тем, чтобы забраться в чужой магазин и украсть чужую вещь?

– Не врубаешься? – сказал Питер. – Ты же теперь свободен! Ты больше не должен подчиняться их правилам! – он указал в чернильную темень подвала. – Тьма зовет. Ничтожная опасность, пустячный риск. Чувствуешь, как бьется сердце? Прислушайся к нему. Это звук жизни! Сейчас твое время, Ник. Единственный шанс поразвлечься, пока тебя не лишили всего они – взрослые с их бесконечными строгими правилами, со всеми этими «того нельзя, сего нельзя, так надо, так положено», со всеми этими ящиками и клетками, придуманными специально, чтобы сломить твой дух, убить в тебе волшебство!

Ник уставился вниз, в темный подвал.

– Ну, чего ждешь?

Бесовски ухмыльнувшись, Питер скрылся в окне.

«И правда, чего я жду? – подумал Ник. – Что ждет меня впереди? Даже если бы я мог вернуться домой – что дальше? Закончить школу? Подыскать какую-нибудь дерьмовую работу, чтобы каждый уик-энд напиваться в хлам, стараясь забыть о ней, блевать на задворках баров да лапать за сиськи каких-то уродин?»

Он покачал головой. Питер был прав: если уж жить, так жить здесь и сейчас, прямо в эту минуту. У него и так уже отняли большую часть юности. Зачем отдавать им и остальное? Не пора ли вернуть долги?

Сделав глубокий вдох, Ник скользнул в окно. Повиснув на руках, он нащупал ногой какой-то ящик, спрыгнул на него – и тут же рухнул на пол. Что-то упало и с громким звоном разбилось.

– Вот дерьмо!

На долгий миг Ник замер. Казалось, сердце колотится у самого горла. Сейчас сработает сигнализация, завоют сирены, ночь озарится светом фар, раздастся лай собак – и за ним явится гестапо. Но вокруг было тихо, и он поднялся на ноги.

В подвале пахло плесенью, пылью и старым картоном.

«Где же Питер?»

Тут Ник заметил неяркий свет, падавший из люка в потолке. К люку вела узкая лесенка. Вытянув руки, Ник на ощупь двинулся к ней. Адреналин переполнял каждую жилку, с каждым шагом сердце стучало все громче.

– Слышу, Питер, – с ухмылкой прошептал он. – Слышу звук жизни.

Рассеянный синеватый свет фонарей, проникавший внутрь сквозь витрину, выхватывал из темноты футболки, бейсбольные биты, мячи и велосипеды. Питера не было нигде. Ник прокрался мимо медалей и кубков Малой лиги к кассе. Он знал, что в маленьких магазинах не оставляют на ночь наличных, а если б и оставляли, дело было не в деньгах. Он явился сюда не для кражи – по крайней мере, не для обычной кражи. Тут было иное: он пришел взять свое, а еще, может быть, впервые в жизни распорядиться собственной судьбой – неважно, к добру или к худу.

Ник взглянул поверх стоек с футболками и спортивными костюмами в поисках копны рыжих волос. Золотоглазого мальчишки он не нашел, зато увидел обувь – целый стеллаж. Он двинулся вдоль полок, мимо навороченных кроссовок с пружинами, гелевыми подошвами, подкачкой, подсветкой и блестками – из тех, что пацаны в школе называли «забойными», – пока не заметил ту самую черно-зеленую клетку.

– Бинго, – негромко воскликнул он, совсем как Питер.

Позволив себе полюбоваться кедами несколько секунд, он принялся искать коробку с девятым размером. Нашел десятый, несколько тринадцатых, седьмой, шестой… Девятого не было. Ник сдвинул брови.

– Ну, отыщись же! Отыщись! Отыщись!

Внезапно его лицо озарилось улыбкой. Вот оно!

– Й-есть!

Ник подхватил коробку, но не стал открывать ее сразу. Он смаковал момент, прижимая ее к груди, точно рождественский подарок, который наконец-то можно открыть. Наконец он медленно поднял крышку, с наслаждением вдохнул резкий запах резины и клея, вытряхнул кеды и выставил их на свет.

– А-атлично! – выдохнул он, отшвырнув коробку и плюхнувшись на скамью.

Сдернув с ног контрафактную дешевку, он посмотрел на потрескавшуюся, шелушащуюся резину и расползшиеся швы. Эти кеды напомнили о матери – самой жуткой скряге во всем этом долбаном Нью-Йорке. Он швырнул их в стену, быстро надел и зашнуровал «вансы», вскочил, запрыгал на носках, глянул на себя в зеркало – и замер. В зеркале, прямо за спиной Ника, маячило в темноте бледное затравленное лицо. Казалось, за ним наблюдают, будто кот за мышью.

«Какая-то пара обувки – а сколько счастья», – подумал Питер, почувствовав укол зависти.

Простая радость Ника напомнила ему обо всем, что потерял он сам. Пришлось напомнить себе, что скоро Нику даже в голову не придет задумываться о кедах.

Ник вздрогнул и резко обернулся.

– Блин! Я чуть в штаны не напустил!

– Убойные кеды, – сказал Питер, возвращая на место лучшую из своих улыбок.

Секунду Ник смотрел на него, затем опустил взгляд к обновке. Лизнув палец, он коснулся шнурков и зашипел.

– Берегись, чувак, – с ухмылкой сказал Ник. – В этих крошках я смертоносен!

Питер рассмеялся.

– Эй, гляди! – Ник шагнул к полкам со скейтами, подхватил один, уронил доску на носок ноги и резким движением перевернул на колеса. – Ловко, а?

Питер кивнул.

– С дороги!

Вскочив на доску, Ник толкнулся изо всех сил и понесся вдоль длинного центрального прохода. Ударив ногой в тэйл доски, он взвился в воздух, но когда скейт приземлился, задняя часть доски скользнула по гладкому линолеуму, и Ник врезался в стойку с мужскими свитерами, обрушив ее на себя.

Через секунду Ник высунул голову из груды свитеров и вешалок. Он был сбит с толку и смущен.

Питер так и взвыл от смеха.

– Впечатляет!

– Вот ты как? – нахмурился Ник. – Давай поглядим, что ты сам умеешь!

– О, хочешь, чтоб я показал, как надо? В самом деле? Да я же король скейтборда!

Питер подхватил одну из досок. На скейте он не катался никогда, но если даже этот пацан смог, уж он-то точно сможет! Он опустил скейт на пол, поставил ногу на деку и изо всех сил, как это делал Ник, оттолкнулся другой ногой. Доска вильнула в сторону, и Питер, отчаянно размахивая руками, чтобы не потерять равновесия, понесся прямо на Ника.

– Дорогу!!! – заорал он, пытаясь справиться со скейтом.

Веселье на лице Ника сменилось страхом. Он забарахтался среди груды свитеров, убираясь с дороги. Питер попытался свернуть, потерял управление и с маху шлепнулся задом об пол. Доска выскользнула из-под него, понеслась вперед, будто ракета, и врезалась в ногу стоявшего неподалеку манекена. Манекен опрокинулся, голова его запрыгала вдоль прохода и лицом вверх упала прямо Нику на колени. Ник изумленно взглянул на блаженную пластиковую улыбку, поднял взгляд на Питера, и оба заржали, как сумасшедшие.

– О господи, – просипел Ник свозь смех. – Вот, блин! Ну, чума!

Не выпуская из рук пластиковой головы, он поднялся на ноги, развернулся к ряду баскетбольных щитов, прицелился и сделал бросок. Голова отскочила от щита, но не попала ни в сетку, ни даже в обод. Ник вскинул кулаки:

– Бросок! Мимо! Зрители писаются от восторга!

Исполнив короткий дикий танец, он подцепил ногой скейт, вытолкнул его в проход, прыгнул на деку, толкнулся и принялся носиться по проходу взад-вперед, закладывая виражи, прыгая, тормозя юзом, лавируя между стоек и полок.

Питер поднялся, потирая ушибленный зад, и презрительно взглянул на свой скейтборд.

– Этот просто бракованный.

– Ага, как же!

Питер нахмурился, снял с полки другую доску и внимательно осмотрел ее прежде, чем поставить на пол. Ник с истерическим смехом пронесся мимо, едва не сбив его с ног. Питер прыгнул на доску и помчался за ним, виляя из стороны в сторону и изо всех сил стараясь удержаться на доске. Перед самой дверью Ник резко свернул. Не успев затормозить, Питер налетел на него, и оба врезались в дверь. От удара весь фасад магазина содрогнулся. Завыла сирена сигнализации.

– Твою мать! – заорал Ник, перекрикивая вой. – Валим отсюда!!! – он дернул дверь, но дверь была заперта. Он раздраженно пнул ее, рванул раз, другой – безуспешно. – Придется выбираться через подвал!!! Быстрее!!!

– Нет, ни к чему.

Ник озадаченно оглянулся на Питера. В ответ тот указал на витрину. Там лежал розовый шар для боулинга, украшенный яркими спиралями.

Ник понял его не сразу.

– О, нет! – воскликнул он, замотав головой. – Так же нельзя!!!

Но вдруг в его глазах мелькнули искорки. Питер прекрасно знал, что значит его взгляд. Все они становились такими – стоило им только вправду осознать собственную свободу.

Плотно сжав губы, Ник взвесил шар на ладони и устремил взгляд на стекло витрины. Питер заметил в его глазах злость, откровенную вражду, и понял, что дело не просто в том, чтобы выбраться из магазина, не просто в акте вандализма, не в обычной проказе – все было намного глубже. Нику нужно было сломать клетку прошлого – вырваться из нее на волю. Он был таким же, как все беглецы, многие годы терпевшие издевательства и жестокость, подавленные, всеми забытые. Им нужно было только показать, как облегчить душу. А уж затем, после того как подведешь их к этому, все остальное выходило проще простого. После этого они готовы были идти за Питером куда угодно.

– Покажи им, Ник!!! – закричал Питер. – Покажи им всем большой толстый фак!!!

Ник скрипнул зубами, зарычал и толкнул шар от плеча, будто ядро.

– Хер вам!!! – завизжал он. – Хер вам всем!!!

Шар врезался в витрину, расколов стекло на тысячу сверкающих осколков.

– Йя-хха!!! – закричал Ник, заглушив трели сигнализации.

Шар заскакал по тротуару и, набирая скорость, покатился вдоль улицы под уклон.

– В погоню!!! – вскричал Ник.

Подхватив свой скейтборд, он без оглядки выпрыгнул наружу сквозь выбитое окно.

Питер не смог бы улыбнуться шире, даже если бы захотел. «Он мой». Подхватив свой скейт, он прыгнул следом за Ником и поравнялся с ним на середине улицы. Толпа мужчин и женщин высыпала из соседнего бара посмотреть, что тут за шум. Некоторые были так пьяны, что едва держались на ногах.

Ник дико осклабился в их сторону и вскинул кулаки, выставив вверх средние пальцы.

– Нах-х-х этот мир!!! – пронзительно закричал он. – Нах-х-х весь этот мир!!!

Толпа приветственно вскинула бутылки и ответила ему тем же салютом.

– Нах-х-х этот мир!!!

Питер поднял голову к небу и завыл, наслаждаясь охватившим всех безумием. Он знал, что даже взрослые с унылыми тусклыми взглядами способны дать себе волю, способны вспомнить…

– Шар покатился туда! – воскликнул Ник, притопнув ногой по деке.

Толкнувшись посильнее, он понесся вниз, под уклон.

С последним протяжным воем Питер вскочил на доску и, изо всех сил стараясь не терять равновесия, погнался за Ником.

«Хорошая ночь. Просто прекрасная ночь. Пожалуй, лучшая за последнюю сотню лет».

Глава третья

Туман

– Куда теперь? – спросил Ник.

– В город безумия! – провыл Питер, огибая его и вырываясь вперед.

– В город безумия!!! – подхватил Ник и покатил за ним.

Оба помчались по улице, сшибая мусорные баки, пиная машины, завывая и хохоча. Вслед им неслись трели автомобильных сигнализаций и бешеный лай собак.

Прохладный осенний ветер рвался в легкие Ника, сдувая пряди волос с лица. Сердце стучало в груди, в венах бурлил адреналин, щеки раскраснелись от возбуждения и полного, абсолютного счастья. Такой непринужденности, такой свободы он не испытывал никогда в жизни. Мысли о Марко, о матери, обо всей прочей ерунде будто остались в миллионе миль позади.

Район малоэтажной застройки тоже остался позади, сменившись складами и промышленными строениями. Путь вел вниз, к докам. Вокруг не видно было ни света фар, ни любых других признаков жизни. Казалось, кроме них двоих в мире нет ни единой живой души, и Нику очень хотелось, чтобы это не кончалось никогда.

По мере приближения к гавани туман густел, обволакивал мальчишек, вился вокруг, будто живой. Питер остановился и запихал шоколадки в сумку. Кроме ножа Ник заметил внутри блок сигарет и несколько упаковок жвачки. Небрежным пинком Питер отправил скейтборд в придорожную канаву.

– Эй, ты что делаешь? Классная же доска!

– Там, куда мы идем, не понадобится.

Ник неуверенно засмеялся.

– Это почему?

Питер посмотрел в глаза Ника.

– Здесь Туман, – сказал он. – Точка невозвращения. Туман приведет нас на Авалон – в такое место, где не придется становиться взрослым. Это остров волшебства и приключений, но он полон опасностей… и чудовищ. Ник, ты идешь со мной по доброй воле?

Ник рассмеялся.

– Ну да, Питер, конечно!

– Нет, ты должен так и сказать.

– Как сказать?

– Сказать: «Иду с тобой по доброй воле».

Ник подумал, что игры в заколдованный остров, пожалуй, заходят слишком далеко, но – ладно, почему бы не подыграть?

– Окей, иду с тобой по доброй воле.

На лице Питера отразилось облегчение.

– Тогда идем, – сказал он.

Оба двинулись дальше. Вместе со зданиями и светом фонарей в завесе тумана начали исчезать и звуки города. Пыхтенье буксиров, редкие долгие гудки паромов – туман заглушил все. Вскоре исчез даже запах моря. Ветер стих, воздух сделался затхлым, запахло землей и старым тряпьем. Туман стал ощутимо холоднее и ярче – он будто мерцал, светился сам по себе. Наконец Нику пришлось признаться себе, что все это как-то странно, и отправиться за золотоглазым мальчишкой с острыми ушами на заколдованный остров, возможно, было не лучшей из идей.

– Держись ближе, – прошептал Питер, – и двигайся как можно тише. Совсем ни к чему, чтобы они нас услышали.

Ник и представить себе не мог, кого еще может занести сюда среди ночи, но на всякий случай послушался.

Минут десять они шли сквозь туман. Вдруг Ник зацепился за что-то ногой и упал. Падая, он выронил скейтборд, и ладони скользнули по мокрой рыхлой земле – белесо-серой, того же цвета, что и туман. Ник не мог припомнить, когда асфальт уступил место земле, но не особо удивился, рассудив, что «крепость» Питера, скорее всего, спрятана на свалке или среди заброшенных складов. Удивило другое: земля вдруг начала испаряться с ладоней, уплывать прочь струйками дыма, как будто тоже была частью тумана. Но тут он заметил то, обо что споткнулся – какую-то белую штуку с двумя темными дырами. Сощурившись, склонившись к ней, Ник обнаружил, что смотрит прямо в пустые глазницы человеческого черепа.

Череп, наполовину ушедший в землю, был покрыт остатками изъеденной червями плоти – иссохшей, мертвенно-бледной. На макушке до сих пор красовался длинный клок светлых, заплетенных в косу волос. Рядом валялась плечевая кость и еще несколько косточек поменьше.

– Ничего себе!

Ник поспешил подняться.

– Питер, – шепнул он, одолевая страх.

Питер исчез.

– Питер, – вновь прошептал Ник.

«Куда он делся?»

Ник оглянулся. Питера не было. Ничего вокруг – только серый клубящийся туман без конца и края. А ведь Ник даже не представлял себе, с какой стороны пришел и куда двигался. Дыхание участилось. Казалось, туман сдавливает со всех сторон – вот-вот задушит, поглотит…

Ник понял, что в любую секунду может утратить контроль над собой и завизжать.

– Питер, – позвал Ник – на этот раз громче. И еще громче: – Питер!

Из тумана впереди показался Питер.

– Сказано же: держись рядом, – резко сказал он.

– Питер, тут кости! Человеческие! Что здесь…

Питер прижал палец к губам.

– Ш-ш-ш! Они нас услышат.

Взгляд Питера был убийственно серьезен, и это подействовало отрезвляюще.

– Кто «они»? – одними губами прошептал Ник, охваченный сильной тревогой.

Но Питер не отвечал – только резкими, быстрыми жестами поманил Ника за собой.

Ник не намерен был больше ни на шаг углубляться в эту призрачную пустыню. Но когда холодный липкий туман сомкнулся вокруг него, потянулся к нему, нежно скользя по коже, когда спина Питера начала таять в серой пелене и Ник понял, что вот-вот снова останется один, вся его решимость разом испарилась, и он кинулся вдогонку.

Держась как можно ближе к Питеру, Ник внимательно смотрел, куда ступает – на случай новых костей впереди. И без костей, конечно же, не обошлось – их было множество, и не только их: на земле начали попадаться шлемы, мечи и щиты, будто свалившиеся сюда прямиком из эпохи Крестовых походов. Едва не наступив на пистолет с кремневым замком, он увидел заплесневелые остатки треугольной – пиратской, как ему отчего-то подумалось – шляпы. Чуть дальше на земле лежал скелет, обтянутый тонкой ссохшейся кожей – в руке зажата походная фляжка, на теле истлевшие клочья британского красного мундира. Сотней футов дальше покоились останки человека в пыльной форме времен Гражданской войны. Мертвые пальцы солдата закостенели, глубоко впившись в глазницы.

А затем Ник увидел найковский хайтоп, и кровь его застыла в жилах. Хайтоп просто стоял на земле сам по себе. Ник не мог оторвать от него глаз, и неожиданно под ногу ему подвернулось что-то мягкое. Остановившись, он обнаружил, что стоит на руке мертвого мальчишки. Ступня глубоко ушла в мягкую, податливую плоть.

Ник резко отшатнулся.

«О господи! Иисусе всемилостивый!»

Он крепко прижал к губам кулак.

Казалось, мальчишка был примерно его лет, но точно сказать было трудно: высохшая кожа лица потрескалась, пошла клочьями. Глаза мальчишки были раскрыты во всю ширь, рот казался большой, бездонной буквой «О». Ник без проблем узнал гримасу ужаса, навеки застывшую на мертвом лице. Выражение лица самого Ника сделалось точно таким же.

«Может, закричать? – подумал он. – Может, тогда я проснусь в своей кровати, и услышу, как внизу Марко со своими вонючими дружками валяют дурака, но мне будет плевать. Что угодно – все лучше, чем блуждать здесь, спотыкаясь о мертвых пацанов».

Но Ник не закричал. На самом деле он не верил, что все это сон – все вокруг до последней крупицы было совершенно реальным. Вдобавок он понимал: стоит закричать, и они – кто бы ни были эти «они» – услышат.

– Питер, – шепнул он.

Питер не останавливался.

– Питер, – снова позвал Ник, – я хочу назад.

К испугу Ника, его голос понесся вдаль – не просто отзвуком, а чуть ли не раскатом грома, будто подхваченный самим туманом.

Питер оглянулся, и ужас отразился на его лице.

И тут Ник услышал голоса. Поначалу тихие, отдаленные, они быстро приближались: безмятежные возгласы детей, сладкозвучный хор женщин, глубокие баритоны мужчин. Они смеялись, перекликались друг с другом, будто по дороге на летний пикник. Но где-то за ними, а может, и в них самих, различались стоны – жуткие жалобные причитания. Волосы на загривке Ника поднялись дыбом.

– Они нашли нас.

Голос Питера был безжизненным, точно камень.

– Нашли? Кто нас нашел?

– Ник, – быстро, настойчиво заговорил Питер, – что бы ты ни услышал, что бы ни увидел, не обращай внимания. Не смотри им в глаза. И, что бы ни случилось, не смей говорить с ними, – Питер вгляделся в туман. – Ник, если ты собьешься с пути, твои кости останутся в Тумане навеки.

Все мысли Ника сменились одним огромным «какого хрена?!», но в этот момент он увидел движение. Туман оживал.

Тени, всего лишь серые силуэты в серой пелене, заплясали вокруг – одни массивные, ленивые, неуклюжие, другие маленькие и юркие, как воробьи, третьи – просто бесформенные ползучие клубы испарений. Их шепоты и крики эхом разносились вокруг, вползая в самые уши.

Ник взглянул на Питера. Тот смотрел прямо перед собой и шел вперед быстрым, решительным шагом.

Ник стиснул зубы, сжал пальцы в кулаки, крепко прижал руки к груди и попытался выровнять дыхание. «Не отставать. Что бы ни случилось, не отставать». Он ускорил шаги, держась вплотную к Питеру.

Туман перед ним закружился, едва ли не закипел, и принял форму женщины с бледной, слабо мерцающей кожей. Кротко улыбаясь Нику, кружась, покачиваясь, она полетела рядом. Туманные пряди волос и складки платья тянулись за ней, будто в каком-то подводном балете.

Ник изо всех сил старался не смотреть ей в глаза, но не смог совладать с собой, а, подняв взгляд, увидел, что она – само воплощение красоты. Она запела, и Ник, не понимая слов, тут же узнал мелодию. Эту колыбельную матери пели детям тысячи лет. Ее песнь сулила тепло, уют, безопасность – целую вечность материнской любви. Женщина протянула руки, маня его к себе.

Сделай он к ней хоть шаг – и всему конец. Какая-то часть разума понимала это и кричала изо всех сил, приказывая не сворачивать с пути. Оставшаяся часть тоже понимала это, но считала, что все окей – ведь смерть будет так сладостна. Она возьмет его на руки, прижмет к груди, утешит, успокоит… Все страхи, все дурное просто исчезнут навсегда… Ничего большего Ник и не желал.

Откуда-то издали всего лишь слабым эхом донесся голос Питера:

– За мной!

В памяти Ника тут же мелькнуло то самое лицо – искаженное ужасом лицо мальчишки в найковских хайтопах. Моргнув, он заставил себя оторвать взгляд от женщины.

«Где же Питер?»

Впереди виднелся только смутный силуэт.

«Это он? Как же я настолько отстал?»

Полотна тумана впереди медленно смыкались, будто занавеси. Казалось, сейчас между Ником и Питером встанет неодолимая стена. Охваченный паникой, спотыкаясь, увязая во влажной земле, Ник рванулся вперед, врезался в Питера и едва не сбил его с ног.

– Держись, – шепнул Питер. – Пока неплохо справляешься.

«Неплохо справляешься?! – захотелось закричать Нику. – С чем?! Что происходит?! Что, мать твою, происходит?!»

Женщина продолжала лететь рядом. Лицо ее стало печальным, и Нику, какой бы эта мысль ни казалась безумной, сделалось жаль ее. Она подняла руки над головой, точно готовясь нырнуть, и выгнула спину. Тело ее всколыхнулось, завертелось среди клубов тумана в причудливом танце. Внезапно Ник осознал, как полны ее груди, обнаружил, что под тонким покровом платья явственно видны соски и темный треугольник между ног. В паху жарко защекотало, щеки Ника вспыхнули, он поспешил отвести взгляд – и тут в уголке глаза мелькнуло нечто… «Хвост?» Ник заморгал. У этой женщины был длинный чешуйчатый хвост! Руки ее тоже были покрыты мелкими тонкими чешуйками, пальцы – длинны и остры, точно когти. Ник прищурился. «Господи милостивый, – подумал он, – волосы! В ее волосах полно червей!» Но тут он ошибся: ее волосы и были червями – сплошной копошащейся массой из тысяч крохотных червей.

Отпрянув назад, Ник едва не упал.

Женщина помрачнела, злобно оскалилась. Глаза ее сузились, превратившись в щелки, соски вытянулись вперед, точно длинные муравьиные усики, живот разошелся, обнажая зияющую утробу, и Ник увидел внутри бесконечные ряды крохотных острых зубов!

«О, нет! О, нет! О, нет!»

Жужжа, как тысяча разъяренных шершней, жуткое создание двинулось на него.

Ник закричал, рухнул на землю и выставил руки перед собой, беспомощно глядя, как огромная, шире его роста, распахнутая пасть надвигается и поглощает его. «Вот, значит, как я умру», – мелькнуло в голове. Но острые зубы не впились в его тело. Ник ощутил только холодное дуновение воздуха. Ужасная тварь просто прошла сквозь него, и он с запозданием осознал, что все еще жив.

«Питер! Где Питер?»

Темный силуэт впереди медленно удалялся прочь. Что это – Питер или новые шутки тумана?

– Питер! – закричал Ник, вскочив на ноги.

Страницы: «« « 12345678 » »»