Счастливы неимущие (Евангелие от Матвея). Судебный процесс Березовский – Абрамович. Лондон, 2011/12 Барщевский Михаил
О.: Если прочитать этот договор, то из него видно, что кредит российскому правительству предоставлялся, мне кажется, под 0 %. Если бы СБС-банк выдал кредит под 0 %, я думаю, что он долго бы не прожил, тем более что этот кредит, по-моему, на три года. Но я это по памяти, я не могу утверждать. Поэтому я и говорю, что банк выступал просто платежным агентом. Я могу представить другое пояснение?
В.: Конечно, пожалуйста.
О.: Коммерческие кредиты в то время привлекались под 20–35 % годовых в долларах.
В.: Хорошо. Далее, в 94-м параграфе вы ссылаетесь на средства, которые были выданы, вы говорите, что они были «обеспечены средствами, находившимися на банковских счетах наших компаний в этом банке». Вы имеете в виду торговые компании «Руником» и другие? Можете пояснить?
О.: Мне пояснить только эту фразу или вообще механизм этого процесса?
В.: Эту фразу, когда вы говорите «наши компании», о каких компаниях вы ведете речь?
О.: В этом случае я веду речь о «Ноябрьске», «Омске», «Руникоме» и еще ряде компаний, которые принимали участие в кредитовании.
В.: Господин Абрамович, вы имеете в виду, что деньги, которые обеспечили это финансирование, были деньгами, которые пришли от «Ноябрьскнефтегаза» и «Омска» сами по себе, да?
О.: Нет, это не совсем так. Из 100 миллионов 17 миллионов дал «Руником» собственных средств. Остальное — мы продали длинные контракты нефтяные, это мы первый раз делали, и привлекли западное финансирование, которое поступило через «Ноябрьск» в СБС, а залог внесли собственными средствами.
Судья Элизабет Глостер: Простите, перед тем как оставить «Ноябрьск» и другие компании, можете ли вы мне объяснить: СБС-банк, у него имелось соглашение с вашими компаниями, что он может принять депозиты от ваших компаний в качестве залога? Было какое-то письменное соглашение, что финансирование, которое вносится вашими компаниями в СБС, может быть использовано в качестве залога финансирования для правительства, если правительство производит дефолт, не выплачивает кредит?
О.: Правительство не могло не выплатить кредит, деньги сразу уходили правительству. То есть в случае дефолта акции должны были быть проданы на аукционе. Из аукционных денег должен был быть погашен кредит.
Судья Элизабет Глостер: Давайте я проще сформулирую свой вопрос. Вы говорите: «…СБС фактически рисковал мало, если вообще рисковал, поскольку предоставленный кредит был полностью обеспечен средствами, находившимися на банковских счетах наших компаний в этом банке». Было ли какое-то письменное соглашение между СБС и вашими компаниями, в котором он мог призвать к исполнению в случае дефолта и для выплаты данных депозитов? Или какое-то другое письменное соглашение?
О.: Точный механизм, как это было описано в банке, не помню. Это Андрей Городилов может лучше рассказать. Я прошу прощения, я такие детали не помню, но я уверен, что там было описано так, что у СБС не было никакого риска.
Судья Элизабет Глостер: Еще один вопрос, который я хотела вам задать. Вы говорили о длинных нефтяных контрактах. Можете вы мне объяснить кратко, каким образом получил пользу СБС от прибыли по данным контрактам — это просто деньги были на депозит внесены в СБС либо какая-то другая была договоренность?
О.: Это не совсем то же самое. СБС получил выгоду от того, что «Сибнефть» все свои операции «Ноябрьска», «Омска» и самой головной компании перевела на обслуживание в СБС. От этого СБС получил выгоду. Помимо этого мы, как коммерческие организации, кредитовались. Я уже говорил — это от двадцати до тридцати процентов средние кредитные рейтинги были. По операции, которую мы обсуждаем, я думаю, что СБС ничего заработать не мог. Деньги пришли и сразу ушли к правительству.
Судья Элизабет Глостер: Понятно. Мне пока все еще непонятно, на какой основе вы заявляете, что СБС был полностью обеспечен. Вы имеете в виду в техническом смысле слова, что СБС имел залог каких-то реальных депозитов?
О.: Залог в размере 100 миллионов долларов. Он именно эти деньги и отправил. У СБС не возникало по отношению к правительству обязательств.
Судья Элизабет Глостер: Спасибо.
Г-н Рабиновитц: Можете объяснить, когда вы говорите о долговременных нефтяных контрактах. Кто, вы сказали, получил от них выгоду?
О.: В результате правительство.
В.: Что это за контракты?
О.: Ресурсы были использованы «Ноябрьска» и «Омска». Мы заложили поставки будущего года или двухлетние контакты. Получили под них деньги и отдали их правительству через СБС.
Судья Элизабет Глостер: То есть вы финансирование подняли, да, по вашим долговременным контрактам? И эти деньги положили на депозит в банк.
О.: Да.
Г-н Рабиновитц: То есть верно ли то, что «Ноябрьскнефтегаз» и «Омск» договорились отложить получение платежей от «Руникома», чтобы вы смогли профинансировать эту заявку?
О.: Нет, это неправильно.
В.: Объясните, пожалуйста, что тогда правильно.
О.: Мы продолжали текущие платежи, а контракты следующего года мы заложили. Мы постепенно рефинансировали это.
В.: То есть они гарантировали, что они заключат с вами контракты на будущие годы, и это вы использовали?
О.: Это я и имею в виду.
В.: В конце концов, откуда пришли эти 100,3 миллиона? Насколько я понимаю, господин Сампшн заявляет и вы заявляете, что вся часть оставшейся суммы, то есть примерно 80 миллионов долларов, около 80 % от всей суммы, были предоставлены «Ноябрьскнефтегазом» и Омским НПЗ. Вы можете это подтвердить?
О.: Нет. Я не могу это подтвердить. Это были длинные контракты, которые были сделаны для того, чтобы участвовать в этом аукционе. Это была специальная сделка. Но в конце концов были использованы ресурсы «Ноябрьска» и «Омска».
В.: Господин Абрамович, немного удивительно, по крайней мере для нас здесь, что государственная компания должна выставить, допустим, такой контракт, как вы описываете, и что после этого частное лицо может выиграть аукцион, чтобы получить контроль над этими компаниями. Можете прояснить, как это произошло?
О.: Мы не получили контроль… Мы не получили акции себе, мы получили право на управление. То есть мы перевели деньги правительству и получили право на управление.
В.: Хорошо. Но можете ли вы объяснить, почему «Ноябрьскнефтегаз» и «Омск» могли бы захотеть помочь вам собрать финансы, чтобы победить на аукционе и чтобы выиграть заявку на управление этими же компаниями?
Судья Элизабет Глостер: Господин Рабиновитц, перед тем как вы дальше пойдете с этим вопросом, напомню, что существует концепция поддержания капитала в разделе 151 закона о компаниях 1985 года, хотя она может и не быть юридической концепцией, которая существует в России. Я не знаю, почему вы продвигаете этот вопрос.
Г-н Рабиновитц: Я просто пытаюсь понять, почему они помогли приобретению. Я не говорю, что это было нарушением каких-то конкретных правил российских законов о компаниях, российского права, если было такое правило.
Судья Элизабет Глостер: Поскольку вы сформулировали, почему эта концепция является странной, сама идея может быть основана на английском праве.
Г-н Рабиновитц: Хорошо, я снимаю свое выражение «странно». Помогите, пожалуйста, господин Абрамович: почему «Ноябрьскнефтегаз» и «Омск» помогали вам: чтобы вы смогли сделать заявку для приобретения контроля над этими компаниями?
О.: Мы договорились об этом с президентами компании, мы договорились с директорами остальных компаний. Они были заинтересованы в том, чтобы мы это сделали. Если бы это не сделали мы, это сделал бы кто-нибудь другой.
В.: Согласны ли вы, что единственная причина, по которой «Ноябрьскнефтегаз» и «Омск» разместили такие финансовые ресурсы в вашем распоряжении для поддержки этой заявки, заключалась в том, что вы уже приобрели часть контроля над этими компаниями до аукциона декабря 1995 года?
О.: Ну можно так трактовать, да. Если вопрос, почему они это сделали с нами, а не с кем-то другим, то, наверное, так можно трактовать, но как-то я не очень уверен.
В.: Позвольте показать вам ваши собственные показания. Здесь вы ссылаетесь на соглашения, которые у вас были со старшими управленцами обеих компаний, которые согласились предоставить вам поддержку, которая вам требовалась. Я говорю о соглашениях с Виктором Городиловым и господином Потаповым, для того чтобы заручиться поддержкой по всем важным вопросам в отношении деятельности «Сибнефти»… Эти соглашения существуют, не так ли, господин Абрамович?
О.: Соглашений не существует. Эта компания не была создана. Я вам еще раз хочу сказать, что мы хотели создать компанию, и это сделали. Но потом мы передумали, и компания не была создана.
В.: Давайте посмотрим на несколько документов. На 140-й странице вы видите письмо от господина Березовского Ивану Дмитриевичу Лицкевичу, гендиректору Омского НПЗ. Он говорит: «Дорогой Иван Дмитриевич, Президент Российской Федерации сейчас изучает проект закона о концепции развития нефтяной индустрии для создания Российской Нефтяной Компании на базе „Роснефти“, и если ваш завод не включен ни в какую нефтяную компанию, то доля государства будет переведена в Российскую Нефтяную Компанию. Принимая во внимание ваше долговременные контракты с ОАО „Ноябрьскнефтегазом“, я рекомендую слить их в совместную компанию». Значит, и после этого видно следующее: «Роман Абрамович, которого вы знаете, придет к вам сегодня и все объяснит, вы можете ему доверять». Это было письмо от Березовского господину Лицкевичу, рекомендующее слияние Омского НПЗ с «Ноябрьскнефтегазом», это верно?
О.: Да, это верно.
В.: И господин Березовский написал от руки внизу письма, что «Роман Абрамович, которого вы знаете, к вам придет и все объяснит, вы можете ему доверять». Эта приписка была необходима, иначе господин Лицкевич бы не воспринял вас серьезно, как кого-то, который может помочь слиянию двух крупных государственных активов после президентского указа, вы согласны?
О.: Я согласен, если позволите, я поясню. Лицкевич очень долго колебался, отношения между Лицкевичем и Городиловым были очень напряженные, мы это обсуждали некоторое время назад, и главная проблема была в том, что они не могли договориться, кто из них будет генеральным директором, кто президентом компании, а кто будет председателем совета директоров. На одной из встреч мы эту проблему решили. Изначально идея Лицкевича была — не входить в вертикально интегрированную компанию, а создать финансово-промышленную группу на базе Омского нефтеперерабатывающего завода, потому что Омский завод производит большой объем нефтехимии, и Лицкевич хотел объединить нефтехимические предприятия вокруг своего завода для того, чтобы сделать финансово-промышленную группу на базе этого завода. Мы ему написали это письмо, что если он будет все время менять позицию, то кончится тем, что он перестанет быть директором и окажется в «Роснефти».
В.: Это рукописная записка, которая ссылается на информацию от вас, господин Абрамович, и там говорится, что «Городилов получил устное согласие главы администрации Омска господина Полежаева, как он говорит, друга Б. Н.» Кто такой Б. Н.?
О.: Я могу только предположить, что это Борис Николаевич, что это, наверно, Ельцина имеет в виду.
В.: Спасибо. И он говорит, что он является другом президента Ельцина и ссылается на «устное согласие Лицкевича — директора Омского НПЗ, для присоединения к финансово-промышленной группе с „Ноябрьскнефтегазом“». Дальше некто Шафраник, который «инициировал указ Б. Н. о создании Российской Нефтяной Компании. Этот указ был отправлен Ельцину на подпись, этот указ включает Омский НПЗ и „Ноябрьскнефтегаз“ в новой компании». Эти документы были представлены или это ссылка на что-то, что произошло до августа 1995 года, не так ли?
О.: Я не знаю, когда это произошло, но если это документ, то я могу пояснить, что здесь описывается.
В.: Пожалуйста, поясните.
О.: Здесь есть ссылка на Полежаева, который был губернатором Омской области, он дал согласие Лицкевичу, чтобы Омский завод вошел в нефтяную компанию. Здесь ошибочно указано ФПГ, это вертикально интегрированная компания. Шафраник — это бывший министр топлива и энергетики Российской Федерации. Он не хотел, чтобы это происходило, поэтому инициировал создание Российской топливной компании. Если бы не господин Березовский, высокая степень вероятности того, что это бы и произошло. А так усилиями господина Березовского этого не случилось, и была создана Сибирская нефтяная компания.
В.: Вы утверждаете, что не заключали никакого соглашения с господином Городиловым или господином Потаповым, согласно которому они обязались поддержать вашу заявку на получение контроля над управлением?
О.: У нас не было соглашений. У нас было взаимопонимание, но у нас не было соглашений. Они были заинтересованы в нас точно так же, как мы были заинтересованы в них. Мы работали вместе, чтобы выиграть аукционы «кредиты в обмен на акции», и это было наше понимание, понимание между нами.
Г-н Рабиновитц: Ваша Честь, сейчас подходящий момент.
Судья Элизабет Глостер: Очень хорошо. Господин Абрамович, прошу вас ни с кем не разговаривать о ваших показаниях, пожалуйста.
(Слушания перенесены на среду, 2 ноября 2011 г., 10:15.)
Среда, 2 ноября 2011 г.
Перекрестный допрос Романа Абрамовича (10:15)
Судья Элизабет Глостер: Вы сказали, господин Абрамович, что господин Березовский участвовал в обсуждении или ведении переговоров с Кохом, я правильно вас понимаю?
О.: Березовский принимал участие в переговорах с Кохом на начальном этапе. Мне даже кажется, я точно не могу сказать, но, по-моему, он меня познакомил с Кохом, хотя я не могу утверждать этого. То есть по сравнению с Березовским для Коха я был, в общем, никто, человек, который только может согласовывать некоторые вопросы. Там главная фигура был Городилов. Без Городилова, без подписи Городилова мы тоже бы не добились никакого результата в плане приватизации.
Судья Элизабет Глостер: А вы согласны с тем, что господин Березовский участвовал в том, чтобы пытаться убедить Городилова оказать свою поддержку?
О.: Ну, мне кажется, он напрямую с ним не разговаривал, но его наличие давало нам… Городилов ко мне хорошо относился, но Березовский был для него, естественно, фигурой, близкой, как он думал, к Ельцину. Поэтому это вот так его… это уравновешивало.
Судья Элизабет Глостер: То есть вы согласитесь, если мы скажем, что Березовский был как бы большой фигурой, которая сыграла важную роль в получении поддержки Городилова?
О.: Да.
Г-н Рабиновитц: Спасибо. Теперь давайте перейдем к другим аспектам залоговых аукционов, в отношении которых господин Березовский и его команда тоже сыграли роль и внесли в решение этих проблем вклад. Вы, господин Абрамович, наверное, помните, что господин Сампшн, выступая в суде, сказал, что Инкомбанк был дисквалифицирован, хотя он хотел поучаствовать в аукционе 1995 года? Он был дисквалифицирован по техническим причинам.
О.: Да.
В.: Далее господин Сампшн сказал, что доктор Носова сказала, что это организовала ее команда, и я думаю, что вы, наверное, согласитесь с тем, что это была работа команды доктора Носовой.
О.: Нет, я не соглашусь с этим. Я не могу утверждать, что у доктора Носовой была команда, которая могла работать над документами или иметь мнение по поводу того, что заявка Инкомбанка подходит или нет, я вот очень в этом сомневаюсь, при всем уважении к доктору Носовой.
В.: Ну не важно. В общем, мы договорились о том, что Инкомбанк действительно выставил реальную заявку, но эта заявка была отвергнута по техническим причинам. Это правильно?
О.: Заявка была отвергнута комиссией по техническим причинам. Да, это правильно.
В.: Но была еще одна заявка — «Самеко». И «Самеко» тоже сняла свою заявку. Это правильно?
О.: Правильно.
В.: Пункт 97-й посвящен вашему рассказу об этом. Вы объясняете: «Патаркацишвили должен был попытаться убедить генерального директора „Самеко“ отозвать заявку, ему это удалось. Он получил подписанное письмо, подтверждающее отзыв заявки, и без участия господина Патаркацишвили мы бы не получили письма об отзыве заявки ООО „Самеко“». Я так понимаю, хотя напрямую вы этого не говорите, что вы тоже ездили в «Самеко» совместно с командой других людей незадолго до аукциона.
О.: Это было за один день до аукциона. Мы приехали оттуда в день аукциона.
В.: Вы приехали на «Самеко» после того, как в принципе господин Патаркацишвили уже договорился?
О.: Договоренность достигнута была, по-моему, при нас или в день, когда мы приехали, но как бы знакомство, разговор и предмет, по-моему, можно трактовать так, как вы говорите. То есть большая часть переговоров была проведена, но оформить документы и закончить переговоры должны были мы. Но без господина Патаркацишвили, я еще раз говорю, мы бы этого не сделали точно.
В.: Спасибо. Теперь для ясности. Каковы были бы последствия, если бы «Самеко» свою заявку не отозвала? По-моему, не оспаривается, что если бы «Самеко» не отозвала заявку, то господину Березовскому пришлось бы выставить 217 миллионов долларов на аукционе. Вы согласны с этим?
О.: Согласен.
В.: Но у вас 217 миллионов долларов не было, я правильно понимаю, господин Абрамович?
О.: Да, это так.
В.: И если бы вы выставили заявку на 217 миллионов, то НФК и банк СБС должны были нести ответственность за депозит в 3 миллиона и еще 21,7 миллиона дополнительно в виде 10 % общего объема заявки. То есть их ответственность составляла бы 3 плюс еще 21,7. Правильно?
О.: Да, правильно. 3 бы списали точно, а 21 — можно было бы спорить.
В.: То есть я думаю, что вы согласитесь с тем, что роль господина Патаркацишвили в ведении переговоров с «Самеко» сыграла важную, ценную роль в подготовке аукциона 1995 года и в обеспечении вашего успеха. Вы с этим согласны?
О.: Роль господина Патаркацишвили была неоценима и исключительна в договоренностях с «Самеко». Я с этим согласен.
В.: Теперь снова про аукционы 1995 года поговорим. Господин Сампшн сказал, выступая в суде, что господин Березовский договорился с банком «МЕНАТЕП» о том, что они ненамного меньше выставят заявку, чем НФК, чуть меньше. Вы согласны с этим? Вы помните это?
О.: Да. Договоренность с банком «МЕНАТЕП» наверняка могла быть достигнута господином Березовским с господином Ходорковским. Я не могу это опровергнуть, но все документы по этому поводу и все документы по заявкам готовил господин Кагаловский, по-моему, он был вице-президентом, который отвечал за приватизацию, и мной, если правильно сказать. Кагаловский и я — мы вместе готовили вторую часть заявки.
В.: То есть, опять же, если сосредоточиться на соглашении, которое было достигнуто Березовским с «МЕНАТЕПом», — это был тот вклад, который сторона Березовского внесла в обеспечение успеха заявки на аукционе. Я правильно понимаю?
О.: Так можно трактовать, да.
В.: Я теперь хотел бы перейти к другой теме, а именно прибыли, которую вы получили в результате того, что вы приобрели права собственности и контроль над «Сибнефтью». Хорошо?
О.: Мы про 1997 год говорим?
В.: Я сейчас скажу, о каком годе конкретно мы будем говорить, когда я перейду к конкретному вопросу. С 1996 года единственный бизнес «Руникома» в том, чтобы заниматься торговлей нефти и нефтепродуктами, правильно?
О.: Я этого не могу подтвердить, я просто не помню этого.
В.: А вы можете подтвердить, что «Руником» полностью принадлежал только вам, вы были единственным, господин Абрамович?
О.: Я думаю, да.
В.: Принимаете ли вы, что один из способов — это использование разницы между российскими нефтяными ценами и ценами на нефть на международном рынке?
О.: «Руником» занимался стандартными торговыми операциями. Безусловно, разница… ну это не разница между российскими ценами и на международном рынке. Это разница на транспорте, разница на страховке. Там много было разных вариантов.
В.: Давайте посмотрим на то, что вы сказали в ваших третьих показаниях. Вы говорите: «В то время… — вы ссылаетесь на 1994 год, — …внутренние российские цены на сырую очищенную нефть были значительно ниже международных цен. И эта разница в ценах была достаточной, чтобы получить от нее выгоду, покупая по внутренним ценам и продавая на мировом рынке». То есть это как раз и эффект, как я вам заявляю, господин Абрамович, это один из способов, с помощью которого вы могли получить прибыль от вашего контроля над «Сибнефтью».
О.: Вы совершенно не правы. Я описываю здесь ситуацию 1994 года, а вы со мной, по-моему, сейчас обсуждаете 1996-й. К 1996 году было все уже настолько жестко зарегулировано. Нефть не могла покинуть территорию Российской Федерации по свободным ценам. Цены были очень четко связаны с мировым рынком.
В.: Мы посмотрим, какие в точности были цены, через несколько секунд. В ваших седьмых свидетельских показаниях, которые вы несколько дней назад прислали: «Одним из методов, с помощью которого я собирался получить наличность, из которой я собирался платить господину Березовскому, — это использовать возможность увеличить объем и разбивку поставки нефти и нефтепродуктов от „Сибнефти“, которые торговались через мои торговые компании. И это в противоположность тому, что утверждает Березовский, не достигалось с помощью трансфертного ценообразования, а достигалась путем искусного менеджмента, нефтяных потоков и нефтепродуктов. И рабочая практика моих торговых компаний не изменилась после создания „Сибнефти“».
О.: Да.
В.: Я перейду дальше, к следующему параграфу этих показаний, — это параграф 9, где вы говорите: «Мои торговые компании не занимались трансфертными ценами в торговле с „Омском“ или другими предприятиями как третьи стороны. У нас не было возможности влиять на цены, по которым поставлялись нам продукты. Даже после того, как моя команда переняла менеджмент-контроль, наша возможность фиксировать цены продуктов была ограничена, поскольку нефть и нефтепродукты были очень сильно зарегулированы, и мы не зарабатывали огромных сумм на сделках, но зарабатывали в основном на логистике, а также на увеличении линейки и объема торговли. И только рыночные комиссионные передавались „Сибнефти“. „Руником“, например, имел только двухпроцентную маржу в „Сибнефти“ и так далее». То есть вы показываете, что вы не зарабатывали огромных денег на каждой сделке, но вы зарабатывали существенные деньги на логистике, на объеме сделок, которые вы перенаправляли и могли перенаправить собственным компаниям, и на бартере — вы это показываете.
О.: Да, я это показываю.
В.: Вы также указали, что это больше, чем вы ожидали. То есть вы успешно перевели свои прибыли из десятков миллионов долларов в сотни миллионов долларов, не так ли?
О.: Мы какой год обсуждаем, опять-таки?
В.: Мы посмотрим на конкретные годы, а я просто выбираю из ваших свидетельских показаний: методы, которыми вы зарабатывали деньги, — это была, собственно, маржа на увеличении линейки продаж. Таким образом, вы увеличили свою прибыль огромным образом. И я хотел следующий вопрос задать — это, собственно, что значило?
Судья Элизабет Глостер: Я не уверена, что это очень четкий вопрос, господин Рабиновитц.
Г-н Рабиновитц: Да, действительно, нечеткий, да. Позвольте вас спросить следующее, господин Абрамович: вы оспариваете, что с 1998 года одним из методов, принятых вами для получения прибыли от «Сибнефти», было использование налогоэффективных компаний в России?
О.: Это я не оспариваю. Но только это к экспорту не имеет отношения.
В.: А верно ли то, что с 1998 года «Ноябрьскнефтегаз» на самом деле перестал продавать сырую нефть напрямую в Омский НПЗ, и вместо этого под вашим контролем он стал продавать сырую нефть компаниям-посредникам — третьим сторонам?
О.: Это правда.
В.: А эти брокеры, эти посредники после этого продавали нефть в Омский НПЗ — это верно?
О.: Это верно.
В.: То есть если до этого договоренность была, что «Ноябрьскнефтегаз» нефть передает в «Омск» для очистки, а потом нефть дальше продается, то вы сделали следующее: вы вставили эти компании-посредники в новую договоренность, и эти посредники приобретали нефть от «Ноябрьскнефтегаза» и после этого продавали «Омску» — это верно?
О.: Это верно.
В.: То есть вам хорошо известна концепция ЗАТО, закрытых административно-территориальных образований?
О.: Известна.
В.: Это территории, в которых местные власти могли дать налоговые льготы с точки зрения федерального и регионального налогообложения компаниям, которые зарегистрированы на их территории, — это концепция ЗАТО?
О.: Да, это так. Это федеральным законодательством было разрешено — через закрытые административные образования, да, это было разрешено федеральным законодательством, и там были налоговые льготы.
В.: Также вам хорошо знакома концепция внутренних офшорных зон, например, таких зон, как в Республике Калмыкия, где опять же предоставлялись налоговые льготы с точки зрения федерального и местного налогообложения?
О.: Я не очень помню, в чем разница между Калмыкией или другими, но Калмыкия была одна из них, да, по-моему, был закон по этому поводу.
В.: И эти третьи лица, компании-посредники, в то время когда «Сибнефть» находилась под вашим контролем, были созданы вами и вашей командой в этих ЗАТО или в этих внутренних офшорных зонах?
О.: Они не были созданы мной или моей командой. Это были компании, которые уже находились там. Они были созданы местными властями, если я правильно помню. Я эту схему не очень хорошо помню, я в этот момент этим уже не занимался, хотя готов объяснить, если это поможет.
В.: Ну тогда мы медленно пройдемся по этому всему, чтобы все поняли, как это все развивалось, и тогда я попрошу вас далее пояснить.
Судья Элизабет Глостер: Это вопрос, который связан с трансфертным ценообразованием?
Г-н Рабиновитц: Нет, это связано с тем, каким образом получались деньги в силу контроля «Сибнефти» господином Абрамовичем. Эти налогоэффективные компании — их функция была в том, чтобы покупать сырую нефть от «Ноябрьскнефтегаза», потом платить Омскому НПЗ за переработку этой нефти по толлинговому соглашению, и потом, когда нефть уже очищена, эти вставленные в цепочку посредники далее продавали продукт «Сибнефти» — это правильно?
Судья Элизабет Глостер: Господин Рабиновитц, объясните мне, пожалуйста, почему вопрос по поводу того, каким образом получались деньги в силу контроля «Сибнефти» господином Абрамовичем, — как это относится к моему решению по этому делу?
Г-н Рабиновитц: Потому что, Ваша Честь, мой уважаемый коллега утверждает, что «Сибнефть» не получала прибыль и не объявляла дивиденды до 2001 года. И что предположение о том, что деньги, которые получал Березовский, были в результате прибыли, которая генерировалась из-за владения и контролем над «Сибнефтью», — «не может быть правдивым». А мы утверждаем, что это неправильно, поскольку то, что на самом деле происходило, — это то, что господин Абрамович мог получать значительные суммы денег совершенно другим образом — в результате этого контроля над «Сибнефтью».
Судья Элизабет Глостер: Никто не оспаривает тот факт, что огромные суммы были заплачены г-ну Березовскому.
Г-н Рабиновитц: Вопрос состоит в том, что действительно огромные суммы денег зарабатывались господином Абрамовичем, и из этих сумм он платил Березовскому.
Судья Элизабет Глостер: Нет, ну ясно, что «Руником» зарабатывал деньги.
Г-н Рабиновитц: Да, «Руником» зарабатывал деньги, и поэтому господин Абрамович, в силу этих мероприятий, получал огромные суммы денег. Из того, что получал Березовский, это были просто выплаты из той прибыли, которая была результатом…
Судья Элизабет Глостер: Да, я все это вижу, но тут оспаривается, что «Руником», в силу того, что он ассоциировался с «Сибнефтью», получал прибыль?
Г-н Рабиновитц: Я не знаю, что там говорилось, но чтобы для вас, Ваша Честь, было ясно, сколько денег зарабатывалось таким образом, и что то, что получал господин Березовский в действительности, было получением прибыли, которая являлась результатом контроля над «Сибнефтью», и это то доказательство, которое вам необходимо услышать.
Судья Элизабет Глостер: Господин Сампшн. Вы оспариваете, что «Руником» огромные суммы прибыли получал в результате отношений с «Сибнефтью»?
Г-н Сампшн: Нет, это не оспаривается.
Судья Элизабет Глостер: В силу отношений и связи с «Сибнефтью»?
Г-н Сампшн: Да, в значительной степени, хотя у них была и другая деятельность также.
Судья Элизабет Глостер: Господин Рабиновитц, конечно, это будет ваше решение. Если вы считаете, что важна подробность по поводу того, что прибыли торговых компаний проистекали из-за того, что у них была связь с «Сибнефтью», как указано в информации для инвесторов, то я тогда пытаюсь это понять.
Г-н Рабиновитц: Хорошо, тогда давайте через это пройдем, Ваша Честь. Давайте вернемся еще к паре документов. Здесь ссылка на отчет Счетной палаты. Там говорится об исследовании Счетной палаты. Вы помните публикацию этого отчета в 2002 году?
О.: Я его не помню, но это, наверное, не имеет значения.
В.: Когда вы говорите, что вы не помните, вы помните… Я не спрашиваю, помните ли вы его сейчас. Вы знали о нем на тот момент времени?
О.: Ну Счетная палата практически каждый год проверяла «Сибнефть», Чукотку и все вокруг, поэтому это была постоянная работа.
В.: Может быть, я вам покажу следующее… Но до того, как я это сделаю, просто зачитав то, что в статье в «Ведомостях» написано, отрицаете ли вы точность того, что говорится в статье о ваших операциях?
О.: То, что говорится в статье, это в некотором смысле правда. Мы действительно на законных основаниях уменьшали суммы налогов. Но на прибыль «Сибнефти» это никак не влияло.
В.: Давайте пройдемся тогда медленно, шаг за шагом. Вы отрицаете, что вы эти нефтяные торговые компании зарегистрировали в основном с работниками-инвалидами, чтобы получить какое-то преимущество от определенных налоговых льгот?
О.: Мы это сделали, но я не помню для чего. Но это были реальные люди, мы им платили зарплату.
В.: Вы оспариваете, что «Сибнефть» под вашим контролем продавала примерно 98 % своей нефти этим компаниям, которые также находились под вашим контролем и в вашем владении, и, как указано в статье, эти компании моментально перепродавали сырую нефть «Сибнефти» по ценам в два или в три раза выше?
О.: Мне тяжело сказать: это исследование журналиста. Если иметь в виду, что он тщательно в этом разобрался, наверное, но я этого не помню.
В.: Но это приличная прибыль, которую вы получали от контроля над «Сибнефтью», не так ли? Вы покупали нефть через компании, которые на том этапе не входили в «Сибнефть», потом продавали нефть обратно «Сибнефти» в три раза выше той цены, по которой вы купили ее в «Сибнефти», неплохо?
О.: Мне кажется, вы путаете. Это было сделано, по-моему, в налоговых целях: это было не для того, чтоб прибыль оставить в этих компаниях. Это было сделано для того, чтоб уменьшить сумму налогов, и это было законно в тот момент.
В.: Господин Абрамович, эти компании, которые находились в налогово-льготных зонах, только в 2001 году были интегрированы в «Сибнефть»: до этого они не входили в «Сибнефть». Вы согласны с этим?
О.: Я, к сожалению, этого не помню. Я думаю, мы до этого ими не пользовались. Но я не помню.
В.: Вы говорите, что «мы ими не пользовались до этого», что они вошли в «Сибнефть» только в 2001 году, а до этого они вами контролировались и были в вашем владении, но частью «Сибнефти» не были. Простите, хотя вы ими владели и вы их контролировали, они до 2001 года не входили в структуру владения «Сибнефтью»?
О.: Я вашу мысль потерял: я уже не понимаю, что вы спрашиваете. Владела ли «Сибнефть» этими компаниями до 2001 года или владел ими я до 2001 года?
В.: Совершенно верно, и я провожу различие между «Сибнефтью» и вами, и вашими торговыми компаниями.
О.: О каком годе мы говорим?
В.: До 2001 года, господин Абрамович.
О.: Из того, что я помню, вся прибыль торговых компаний всегда аккумулировалась в «Сибнефти». По-моему, это было сделано путем присоединения этих компаний — но я не помню этого.
В.: Я вам вот что скажу, господин Абрамович, что это неверно, и вы это знаете. После того как эти компании были слиты с «Сибнефтью», их прибыль была слита с «Сибнефтью», но до этого эта прибыль не являлась прибылью, которая начислялась акционерам «Сибнефти».
О.: Я должен прокомментировать, или это утверждение?
В.: Я хочу попросить вас прокомментировать, оспариваете ли вы мои слова или нет.
О.: Со всей точностью я не могу сказать — но из того, что я помню, всегда прибыль этих компаний аккумулировалась в компании «Сибнефть», но сказать точно об этом я не могу. Еще раз: в основном эти компании создавались для того, чтобы уменьшить налогооблагаемую базу, и это было в тот момент законно. Это на прибыли никак не сказывалось.
В.: Вы видите, что в этой статье ссылаются на отчет Счетной палаты, и мы смогли найти отчет Счетной палаты…
О.: Источник, откуда это взято, — это сайт «Компромат. ru». Я не могу утверждать, что все, что туда попадает, это правда, хотя готов обсудить этот документ тоже.
В.: Вы там говорите: «Компания осуществляла свою деятельность через сеть юридических лиц, обществ, посредников, зарегистрированных в зонах льготного налогообложения. Они приобретали весь объем сырой нефти, добытой на ННГ, и реализовывали при том же узле коммерческого учета нефти по цене в два-три раза выше цены приобретения. При этом сырая нефть с узла коммерческого учета нефти не транспортировалась и не меняла своих физических свойств. Часть нефти реализовывалась на экспорт, а часть направлялась на производство нефтепродуктов, которые в дальнейшем закупала компания. Владельцем нефти юридически являлись посредники. Вместе с тем организацию экспортных поставок, оплату таможенных пошлин, организацию и оплату транспортировки и переработки нефти на территории Российской Федерации осуществляла компания. Таким образом, весь производственный процесс и затраты по нему осуществляла и оплачивала компания, а посредники лишь аккумулировали прибыль, не выполняя при этом функциональных операций. Льготы по налогообложению позволили посредникам снизить прибыль и налоги более чем в шесть раз — и впоследствии посредники были присоединены к компании с чистой прибылью». Видите этот абзац?
О.: Вижу. Я это и пытался сказать, что в отношении с компанией никаких проблем не было: налоговые органы могли иметь вопросы по этому поводу, но компания не могла иметь вопросов. Я уж не говорю, что мы обсуждаем 2001 год, — и, насколько я понимаю, господин Березовский по этому поводу ничего не заявляет.
В.: Что тут говорится? Говорится, что впоследствии посредники были присоединены к компании: тут не говорится, что они всегда были присоединены к компании. Вы следите за ходом моей мысли?
О.: Да, я слежу, но это только 2001 год обсуждается. И наверняка аудиторы Счетной палаты не так четко излагают свои мысли, как вы. Вот поэтому очень маловероятно, что они могут иметь в виду то же, что и вы.
Судья Элизабет Глостер: Господин Абрамович, когда компании, которые имели налоговые льготы, вошли в состав «Сибнефти»? В каком это было году?
О.: Если я правильно помню, это каждый год происходило. К сожалению, в 2001 году я уже не работал в компании, я не могу прокомментировать, то есть я стараюсь помочь и ответить на вопросы, но у меня нет знаний на эту тему.
Судья Элизабет Глостер: Понятно, то есть эти льготные налоговые компании каждый год присоединялись? В этом заключалась идея?
О.: Если я правильно помню: каждый год, но я утверждать это не могу. Идея этих компаний была — уменьшить налог. Это на «Сибнефти» не сказывалось. «Сибнефть» получала всю прибыль, ту, которую она и должна была получить. Налогов было выплачено меньше, это правда.
В.: Но деньги зарабатывались, господин Абрамович, через эти компании, которые продавали нефть по цене в 2–3 раза выше, чем они ее покупали, и они платили налог по ставке только в 5,5 %. Это верно?
О.: Это верно. Эти компании зарабатывали на разнице в налогах.
В.: И пользу от этого получала не «Сибнефть», а вы?
О.: Утверждать не могу, но, скорее всего, так.
В.: Спасибо.
О.: Поправлюсь. Вся прибыль, которая аккумулировалась в этих компаниях, она в «Сибнефть» опять возвращалась.
Судья Элизабет Глостер: В результате, как вы говорите, этого ежегодного приобретения «Сибнефтью» этих компаний с налоговыми льготами? Или ежегодного присоединения, как вы сказали?
О.: Присоединения. Но я, честно, в этом не очень хорошо разбираюсь, и я сейчас сам запутаюсь, и вас тоже запутаю. Это просто та часть, которую я не очень глубоко знаю.
Г-н Рабиновитц: А как насчет налоговых льгот, экономии налоговой по этим прибылям? Вы платили процент налога 5,5 %, а не 35 %. Вы говорите, что выгода от этого также возвращалась в «Сибнефть»?
О.: То, что касается Калмыкии, — я не помню, то, что касается Чукотки, — вся сумма шла либо в бюджет Чукотки, либо в благотворительные фонды.
В.: Но не в «Сибнефть»?
О.: Экономия на налогах в «Сибнефть» не шла, это правда.
В.: То есть вы удерживали эту экономию и использовали по собственному желанию?
О.: Ну, это не совсем так. И опять, зависит от того, какой год мы обсуждаем. Если мы обсуждаем 2001 год, то практически вся экономия шла в благотворительные фонды и в бюджет Чукотки.
В.: А как насчет до 2001 года?
О.: В 2000-м, я думаю, такая же была ситуация, а до этого я не помню.
В.: А теперь я хотел бы задать вам следующий вопрос, и он касается ваших показаний относительно тех платежей, которые, как вы говорите, делались господину Березовскому. Скажите, пожалуйста, суду, господин Абрамович, какой был самый первый платеж, который вы сделали господину Березовскому по итогам той договоренности, которая у вас была достигнута в 1995 году?
О.: Самый первый платеж, мне кажется, был 16 тысяч долларов. Если прямо вот до таких деталей надо рассказывать. Из крупных платежей был самый первый, по-моему, 8 миллионов долларов.
В.: Когда вы сделали этот первый платеж господину Березовскому?
Судья Элизабет Глостер: 8 миллионов?
Г-н Рабиновитц: Про 8 миллионов вопрос.
О.: Ну это март был.
В.: Господин Абрамович, вы вообще ничего про этот платеж не говорите в своем отзыве на исковое заявление истца.
О.: Что такое — отзыв на заявление истца?
В.: Тот документ, где вы как бы защищаетесь как ответчик от искового заявления господина Березовского. И вы в этом документе про данный платеж не упоминаете вообще. Могу вам также сказать, что вы абсолютно не упоминаете этот платеж также и в тех показаниях, которые суду давал господин Митчард в контексте ходатайства о прекращении производства по делу. Вы знаете об этом?