Отражение не меня. Искра Суржевская Марина
– Лови ее! – заорал за моей спиной Ортан. – Прибью гадину!
«Поймай сначала», – подумала я, но говорить не стала – берегла дыхание. Сориентировались парни быстро и уже неслись следом, хоть я петляла, как заяц, сбивая их.
Сад окончательно утратил ухоженный вид, и теперь вокруг меня был самый настоящий лес, становящийся все гуще и темнее. Я почти летела мимо кустов и деревьев, перепрыгивала через поваленные стволы и не позволяла себе оглядываться, лишь чувствовала нутром, что меня догоняют. Преследователи уже тоже не кричали, но мне казалось, что я ощущаю на затылке чужое дыхание. Кажется, я все же переоценила свои силы, и парни бегали быстрее… Еще один рывок и… сильные руки обхватили меня.
– Попалась! – торжествующе и хрипло от бега выдохнул Ортан. Я молча развернулась, изо всех сил ударила его локтем в грудь и тут же каблуком наступила магу на ногу.
– У-у-у! – взвыл он и разжал руки. Я выскользнула, но, видимо, ударила недостаточно сильно, потому что маг слишком быстро пришел в себя. И снова бросился на меня. Я не устояла на ногах, повалилась на землю, Ортан сверху, и вместе мы заорали, покатившись по склону в неожиданно разверзнувшийся под нашими телами овраг. Оцарапав руки и ноги и разодрав о колючки новую одежду, мы шлепнулись внизу. Причем я свалилась на парня сверху, да еще и коленом заехала ему между ног, отчего маг заорал и свернулся, слегка подвывая.
– Ду-у-ура! – стонал он.
Я потихоньку с него свалилась и отползла в сторонку.
– Сам дурак, – буркнула я, поднимаясь. Мой красивый и новый наряд оказался весь в грязи, сухих травинках и колючках, руки – в ссадинах, но зато все кости целы. – Нечего ко мне лезть, так что сам и виноват!
Ортан не отвечал, свернувшись клубком. Я сделала к нему осторожный шажок. Мне показалось, что парень не дышит, и я даже успела испугаться, что убила его.
– Эй, ты там живой?
– Я тебя прикончу, – тоскливо пообещал он, не меняя позу.
Фыркнув, я осмотрелась.
– Ну, раз ты жив, то я пошла. Если встречу твоего дружка, попрошу помочь тебе выбраться.
– Я тебя мучительно прикончу. – Маг зашевелился, и я торопливо полезла вверх по склону, цепляясь за корни деревьев и травинки. Дожидаться исполнения угрозы как-то не хотелось. Когда выбралась, глянула вниз. Ортан сидел, закинув голову и наблюдая за мной, так что задерживаться я не стала.
Встретить Арви мне тоже не хотелось, и потому я снова пошла не в сторону замка, а полезла через кусты, вздыхая о безнадежно испорченном костюме. Пару раз мне казалось, что за деревьями мелькает темная тень, и я настороженно останавливалась, всматриваясь в гущу леса. Но никого так и не увидела. А еще через полчаса устала и села на поваленное дерево.
– Ненавижу Хандраш, – буркнула я и осеклась.
Из-за стволов неслышно скользнул черный барс, и мне стало не по себе от взгляда звериных глаз. Кто знает, что у этого хищника на уме? Он не рычал, но одна мысль, что я в лесу, наедине с огромным зверем, меня как-то не радовала.
– Это я, помнишь меня? Ты же не собираешься меня есть? – тихонько бормоча, я шагнула назад.
– Полукровка! Гадина такая, так вот ты где!
На полянку выскочили из-за деревьев Ортан и Арви, а я вздохнула.
– Да оставьте меня в покое! Ну что вы прицепились, как репей?
– Прибью, закопаю и забуду! – зло усмехнулся Ортан. Выглядел маг не очень – светлые волосы всклокочены и в них застрял мусор, одежда местами разорвана и в грязи.
– Ты еще в какой-то овраг свалился? Одного тебе показалось мало? – невинно поинтересовалась я. Ортан взревел и бросился на меня, но за миг до этого черный барс прыгнул и зарычал, закрывая меня собой.
– Ничего себе! – изумилась я, даже, кажется, больше, чем парни.
Маг остановился, с ненавистью глядя на меня, его руки дернули пустую петлицу для жезла силы. Барс опустил голову и оскалился, низко рыча. На его хребте медленно поднялись костяные шипы, а морда чуть вытянулась, показав нам два ряда клыков, даже на вид острых, как кинжалы. К тому же на голове зверя, по бокам, появились наросты, словно там прорезались гребни, спина выгнулась, а мышцы напряглись, готовые к прыжку. Наверняка смертельному для его жертвы. Жуткое зрелище. Я в ужасе прижалась к очередному стволу, а парни побледнели и попятились.
– Что это еще за тварь? Убью!
Зверь фыркнул и посмотрел на меня. Я выпрямила спину и уставилась на магов.
– Рискни! – Даже улыбку из себя выдавила. Почему-то из двух вариантов – хищник или маги – я выбирала первый! Уж не знаю почему, но внутри была уверенность, что есть меня этот зверь не собирается. – У тебя даже магии сейчас нет, голыми руками убивать будешь, Ортан? И вообще, что ты заладил, все убью и убью… Хоть бы что-нибудь новенькое сказал! Никакой оригинальности!
– Убь… – начал Ортан, а Арви хмыкнул и потянул друга за рукав.
– Идем отсюда.
– Иди-иди, – не удержалась я.
– Ничего, полукровка, – сверкнул яростно глазами парень, – я до тебя еще доберусь! Скоро мне вернут жезл, так что жди в гости! – Он окинул меня медленным наглым взглядом и усмехнулся. – Ты мой визит надолго запомнишь, я тебе обещаю!
– Жду не дождусь, – как можно беспечнее отозвалась я. – Предупреди, чтобы я носик припудрить успела! А то как же, сам овражный недомаг пожалует!
– Дрянь! – зашипел Ортан и сделал ко мне шаг, сжимая кулаки. Барс зарычал. Низко, утробно, так что даже у меня все волоски на теле встали дыбом от этого угрожающего звука.
– Ортан, не дури. – Арви крепче схватил друга за рукав, удерживая. – Идем. Вернемся… потом.
Парни многозначительно переглянулись, и Ортан, резко выдохнув, криво усмехнулся. Развернувшись, они скрылись в лесу.
А я устало сползла на землю.
– Ненавижу парней! И магов! – прошептала себе под нос. – Сволочи! Думают, раз сильнее, то им все можно? Чтобы они все во Тьму провалились и проклятые их сожрали!
Зверь тихо фыркнул, а я зажала себе рот рукой, сама испугавшись сказанного. И тревожно оглянулась. Тория всегда ругала меня за несдержанность и длинный язык, а за такое страшное пожелание и вовсе отстегала бы хворостиной! Упоминать вслух проклятых – что может быть хуже? Так можно беду накликать или и вовсе… Призвать одного из них!
Я вскочила и торопливо обернулась вокруг себя, а потом подняла одну ногу и сложила пальцы щепотью, стараясь удержать равновесие.
– Беру свои слова обратно, и пусть Свет Искры убережет мою душу и покарает за длинный язык! – пробормотала я, как учила Тория. Мне эти действия казались глупостью, но кто знает? Все-таки она была старше и мудрее, вдруг неосторожными словами действительно можно привлечь проклятого? Уж лучше проделать все эти глупости, чем накликать беду!
Рядом снова зафыркал черный барс, и я осторожно открыла один глаз. Кажется, я точно схожу с ума, потому что несколько ужасных мгновений мне казалось, что зверь смеется. Но длилось это недолго – плавно поднявшись, барс двинулся в лес и встал, словно ожидая меня.
– Э-э-э, ты мне дорогу покажешь? – поняла я. Конечно, хищник не ответил, но пошел рядом, уверенно двигаясь к замку. Смирившись с происходящими странностями, я поплелась следом.
Незабудка тихо посапывала на кровати, и я прикрыла ее покрывалом. Зверь устроился в углу, его шипы улеглись вдоль хребта, и теперь он вновь был похож на обычного барса. Правда, теперь я переживала, что воспоминания о его клыках будут преследовать меня в кошмарах.
Раздумывая, я сняла испачканную тунику, стянула штаны, оставшись лишь в тонкой нижней сорочке. Со вздохом достала свое старое платье. Надевать его не хотелось, но новый наряд необходимо было выстирать и местами зашить. Я прошлась по комнате, потянулась. Сестра так сладко посапывала, что мне тоже захотелось прилечь. Наверное, сытный обед и бег по лесу были тому виной или беспокойные ночи на корабле, но мне ужасно захотелось спать.
Я потрясла головой, прогоняя дремоту, и ущипнула себя за руку. Обычно это помогало взбодриться.
– Надо выстирать наряд, – напомнила я себе. – Соберись, Лея!
И, решительно натянув платье, вышла в коридор.
Шариссар
Дверь за девушкой закрылась, а он все продолжал смотреть. Потом встал и помотал головой. Ему нужно было подумать, но мысли путались, а его зверь рвался на свободу, пытаясь подавить человеческую волю. И все из-за этого представления, что устроила девчонка.
Паладин фыркнул, заставляя себя успокоиться. Он загонял зверя глубоко в сознание, вновь возвращая себе контроль над телом и разумом. И ему совсем не понравилось то, как легко он этот контроль потерял. Шариссар хотел лишь проводить девушку до комнаты, а после исследовать территорию, но тут Лея начала раздеваться.
Стоя спиной к нему, девушка стянула тунику, что-то мурлыча себе под нос, выскользнула из штанов. Закинула руки за голову, потягиваясь. На ней осталась лишь тонкая светлая рубашка, обрисовывающая круглые ягодицы. Когда девушка двигалась, эта рубашка краем скользила по ее бедрам, вызывая у Шариссара настойчивое желание разодрать ее зубами. Элея словно дразнила его, двигая бедрами и выгибая спину, и хорошо, что стояла, отвернувшись, не видя, как зверь подобрался, готовясь к прыжку. Лишь в последний миг паладин заставил себя остаться на месте. Он мог бы просто выпрыгнуть в окно, как и собирался, но остался в углу комнаты, наблюдая за ее движениями.
Когда на девушку никто не смотрел, вернее, когда она думала, что никто не смотрит, ее движения менялись. Обычно она ходила, опустив голову и пряча глаза, чуть ссутулившись и расставив локти, словно собиралась обороняться. Но когда оставалась одна – распрямляла плечи, вскидывала голову, и ее походка становилась легкой, танцующей. Она тоже напоминала паладину зверя – грациозного и дикого, но сидящего в клетке. И этот зверь внутри девчонки Шариссару понравился.
А еще ему понравилось, как она выглядит без одежды. Только вот эта тонкая рубашка мешала, и он с трудом укротил собственного зверя, желающего содрать с девушки ненужную ткань.
Что-то пробурчав себе под нос, Лея натянула серое бесформенное платье и ушла, а паладин потряс головой, загоняя звериную суть как можно глубже. Ему нужно было подумать, не отвлекаясь, но образы увиденного мешали.
Разозлившись, он перемахнул через окно и устремился в лес, ощущая, как пружинит под мощными лапами земля, как пахнет трава, различая тысячи звуков и цветов. Все его органы чувств были нацелены на добычу, тело скользило сквозь деревья, словно сгусток Тьмы, с такой скоростью, что его просто не могли увидеть обычные люди.
Паладин любил эту форму, он любил силу мышц и остроту всех органов чувств, которых у зверя было в разы больше, чем у человека. Он разогнался до такой скорости, что лес слился в одну зелено-бурую ленту, и его лапы почти не касались земли… И вогнал клыки в шею дикого кабана, даже не останавливаясь, с такой силой и скоростью, что добыча не успела осознать свою смерть. Фыркнув, Шариссар отодрал кусок мяса и замедлился. Отбросил мясо, потому что был не голоден, но охота всегда его успокаивала. Зверь внутри его недовольно ворчал, не желая убираться, но стих, задавленный железной волей паладина.
Теперь можно было подумать.
Он наблюдал за всеми девушками, но так и не смог определить, кто из них Отражение. Пока ни в одной из них он не видел признаков воплощения. Самой вероятной кандидатурой казалась Элея. Шариссар не мог объяснить, на чем основано его предположение, но он привык верить собственному чутью. И Тьме внутри себя. Она никогда его не обманывала. И сейчас эта Тьма нашептывала, чтобы он присмотрелся к Элее, чтобы не спускал с нее глаз. Хотя порой ему хотелось просто встряхнуть девушку и выбить из нее ответы. Но вряд ли его методы выяснения девушке понравятся или помогут. Да и не время пока.
Что Шариссар знал точно – ему придется в ближайшее время обратиться в человека. Слишком долго он находится в этой форме, и зверь становится все сильнее.
Словно в ответ на его мысли в голове снова вспыхнули образы девушки, танцующей в свете солнечного луча, и паладин зарычал. Он знал несколько способов успокоить зверя. Пожалуй, сегодня в лесу дичи поубавится. А может, и не только дичи.
Элея
Незабудку забрала к себе Ринка, и я не стала сопротивляться. В отличие от меня моя маленькая сестра была счастлива здесь: еще бы, после одиночества на чердаке она получила огромный замок для игр и новых подружек. Многие девушки с удовольствием играли с Сиерой, моя проказница выдумывала все новые игры, и до вечера по коридорам носилась толпа хохочущих девчонок. Я этому только радовалась и даже с некоторым огорчением думала, что скоро мы покинем Хандраш и Незабудка снова будет проводить время одна и взаперти.
Эти мысли меня расстраивали, но и выхода я не видела. С раннего детства я впитала, что мне нужно держаться как можно дальше от магов, и вот теперь прихотью судьбы оказалась в сердце Хандраш, в окружении тех, от кого всю жизнь убегала.
После сытного ужина я вернулась в свою комнатку, слегка повздыхала от того, что Незабудка убежала к девчонкам, разделась и залезла под одеяло. В окно было видно верхушки деревьев и скалу, на которой стояла Обитель Искры. В угасающем свете дня белый замок, казалось, светился, и я вновь подумала, какая она – Искра. Мне представлялся сияющий шар, словно маленькое солнце, желтое и теплое.
Кровать оказалась удобной, не то что лежанка на чердаке, я была сытой и – если бы не беспокойство – вполне довольной. Но я давно усвоила, что думать надо с утра, а ночью – спать, иначе не будет сил на новый день с его трудностями. К тому же я устала – слишком много впечатлений, да еще этот Ортан и беготня по лесу…
Додумать не успела, потому что уснула.
…Мне снилось, что снова стою в Хрустальном Замке. Я поднимаюсь все выше по бесконечной лестнице, что ведет к самому небу – черному, беззвездному. Я совсем не хочу идти туда, мне страшно и холодно, но переставляю ноги, хотя они тяжелые и непослушные. Что я увижу там? Страх сжимает мне сердце ледяными тисками, холодит кровь. И даже не замечаю, что ступеньки закончились, а я проваливаюсь во Тьму. Но не разбиваюсь о камни, а лечу, подхваченная кем-то, кого я не вижу. Он держит меня, обнимает. Он оставляет горячий и влажный след там, где касаются его губы… На щеке, шее, во впадинке ключицы…
Губы?!
Я проснулась и распахнула глаза. И тот, кто придавливал меня к кровати, поднял голову, оторвавшись от моей шеи, и усмехнулся. Мгновение я смотрела в его глаза, а потом открыла рот и заорала. Но звук не вырвался из моих губ, потому что мужчина зажал мне рот рукой, не давая кричать.
– Тихо, – голос у мужчины оказался чуть хриплым, с низкими, словно рычащими нотками. – Ты ведь не хочешь разбудить весь Хандраш, Элея?
Я вытаращила на него глаза. Он знает мое имя?! Что происходит?! Кто он?
Попыталась пошевелиться, но он придавливал меня к кровати, удерживая без усилий. Я снова уставилась в лицо незнакомца, пытаясь хоть как-то отрешиться от факта, что на моей кровати, а вернее, практически на мне, лежит молодой мужчина и, кажется, он только что меня целовал.
За окном была ранняя заря, бледный свет освещал комнату и лицо незнакомца. Смуглую кожу и темные волосы, короткие, выстриженные на висках и длинные сзади, шрам, рассекающий уголок четко очерченных губ, и глаза – желтые, с вертикальным зрачком, звериные. Лицо одновременно красивое и жуткое, может, от того, что черты слишком резкие. И еще он пах чем-то острым и пряным, незнакомым, но мне захотелось втянуть этот запах, и я сделала непроизвольный, но сильный вдох. Узкий зрачок в желтых глазах расширился и вновь сузился.
Я же прикрыла глаза, расслабляясь.
– Не вздумай упасть в обморок, – прошипел мужчина.
Я обмякла, но стоило ему ослабить хватку – резко вырвалась, перекатилась и свалилась с кровати. Вскочила, хватая первое, что попалось под руку, – мой сапог. Он фыркнул насмешливо, вытягиваясь на моей кровати, а я нахмурилась. Кого-то он мне напоминал, но вот кого?
– Ты кто такой? – Перехватила сапог поудобнее, тихонько пятясь к двери. – Как ты сюда попал? Убирайся!
Он перевернулся на бок и положил руку под голову, рассматривая меня и не отвечая. На нем была одежда, и я вздохнула свободнее: в первый момент пробуждения я подумала, что мужчина обнажен.
– Я сейчас закричу! – пригрозила я.
– Не стоит.
Он оказался рядом так быстро, что я вскрикнула не от страха, а изумления, и снова зажал мне рот рукой, прижав спиной к своей груди.
– Не кричи, Элея. Поверь, это не в твоих интересах. – От его тихого голоса у меня на коже встали все волоски.
Я вцепилась зубами в его ладонь, но незнакомец даже не поморщился, словно не чувствовал боли.
– Не глупи, и я тебя отпущу. Я не сделаю тебе ничего плохого. Не дергайся, сказал!
Не глупи? Пресветлая Искра, да что же это такое?! Забрался в мою комнату, улегся на мою кровать, трогал меня…
Вспомнив, что во время пробуждения рука незнакомца была на моей груди, я застонала и дернулась, пытаясь вырваться из стальных объятий.
– Не сопротивляйся, – в его голосе вновь появились рычащие нотки. – Не сопротивляйся мне! Меня это еще больше… Проклятье!
Я снова забилась, и тут что-то во мне изменилось. Я сама стала меняться, не понимая, что происходит и как остановить происходящее. Скосила глаза и увидела, что мои босые ноги потемнели и на них появилась шерсть. И когти. Великая Пресветлая Искра!!! У меня на ногах появились когти?! У меня?!
Я замычала мужчине в ладонь, извиваясь всем телом и ощущая, что тело становится более гибким и сильным. Другим.
Он отпустил меня резко и шагнул назад, а я шлепнулась на пол. На все четыре лапы. Мужчина произнес ругательство, такое грязное, что я открыла рот, собираясь его одернуть. И зарычала.
– Хорошая кошечка, – прошептал незнакомец.
Глава 10
Шариссар
А ведь он просто хотел, чтобы она не мешала спать.
Вернулся с охоты и запрыгнул в окно. Маленькой девчонки не было, а Элея спала, свернувшись в калачик и похныкивая. Ей что-то снилось, наверное, не слишком приятное.
Он устроился на свободной кровати, но девушка мешала своими всхлипами, и паладин запрыгнул к ней. Понюхал волосы, потом лицо. Элея во сне перевернулась, прижалась к его боку, как тогда на корабле. В тот день он это вытерпел с трудом – просто пытался понять, почему от девушки так воняет светлым магистром и что следует по этому поводу предпринять. И пока она слюнявила ему шкуру, мрачно размышлял, кого бы убить. Замкнутое пространство корабля нервировало, зверю паладина здесь не нравилось. Да еще и эта девчонка с ее слезами. Он даже лизнул потом шкуру – соленая. Шариссар не помнил вкуса слез. Слишком много времени прошло с тех пор, как он их ощущал в последний раз. Может, поэтому он и остался, позволяя ей прижиматься к своему боку и сдерживая желание выпустить шипы. Они как раз пробили бы девчонке горло.
Вот и сейчас она ткнулась лицом ему в шерсть и затихла. Может, просто согрелась. Люди слишком хрупкие, их тела так уязвимы… Паладин снова втянул воздух возле ее волос. Зверь внутри его зарычал… Он загнал его поглубже и медленно лизнул кожу девушки, самым краешком языка, чтобы не поранить. Зверь уже бесновался, требуя того, что ему не позволял человек. Шариссар мотнул головой. Надо вернуться в человеческое тело.
Вздохнув, он обратился, продолжая прижимать девчонку к себе. На ней была сорочка, и она сбилась, оголяя ноги. Он провел пальцем по ее коже, чтобы снова почувствовать человеческие прикосновения. Понравилось. Тронул ее спину, потом волосы, ощущая желание сжать их в кулак и оттянуть ее голову, обнажая горло. Все-таки он пробыл в теле зверя слишком долго – паладином правили инстинкты, и они не желали слушать холодный разум. Зверю разум неведом.
Он помедлил и прижался губами к ямочке в вырезе ее сорочки. В его руках было женское тело – юное, теплое и соблазнительное, и Шариссар откровенно хотел этим телом насладиться. Ее кожа под его губами была бархатной и прохладной, и ему нравилось это сочетание. Он провел кончиками пальцев, очерчивая контур ее тела, словно срисовывая женский образ. Он хотел большего… Но она проснулась и попыталась заорать, так что пришлось закрыть ей рот. Он предпочел бы закрывать по-другому, но, кажется, девушка не настроена была играть. Совершенно. Он почти забыл, что имеет дело с невинной человеческой девушкой, а у них другие понятия.
Шариссар попытался ее успокоить, даже сказал что-то ласковое, но, видимо, этого оказалось недостаточно, потому что через несколько минут она обернулась.
Он держал ее, прижимая к себе, чтобы не дергалась, и изменения ее тела почувствовал сразу. Все же паладин слишком хорошо знал, как это происходит. Как неестественно выгибается спина, грозя сломать хребет. Как мышцы становятся литыми, словно камень, сухожилия натягиваются до дикой боли. Как ускоряется ток крови и стук сердца, а нутро выворачивается наизнанку, выпуская наружу зверя. Он отступил и изумленно уставился на хищницу, что распласталась на полу, не понимая, как собрать лапы. Элея трясла головой, и даже на звериной ее морде проглядывало такое изумление, что он снова выругался.
Огромная дикая кошка, черная, как сама Тьма, с блестящей шелковой шерстью и колючими шипами вдоль хребта. Она была просто великолепна.
– Тише, не бойся. – Паладин попытался подойти, но девчонка оскалилась и зарычала. Он остановился, не желая напугать ее еще больше.
– Хорошие зубки, я оценил. Элея, не бойся, ты просто обернулась, понимаешь? Сменила форму. Не бойся меня, я помогу…
Черная хищница выгнула спину и очень осторожно поднялась. Вскинула голову, и он снова поневоле восхитился. Первое обращение дается непросто, ведь это полное изменение всех органов чувств и восприятия. Многие скулят и катаются по земле, кто-то кружит на месте, пытаясь сориентироваться в новом теле. Элея просто стояла, чуть склонив голову и настороженно наблюдая за ним. Что удивительно, ее глаза не изменились, так и остались – синим и зеленым.
– Я знаю, что ты сейчас чувствуешь. – Паладин сделал осторожный шаг. – Я понимаю, что это трудно. Элея, ты меня слышишь?
Шагнул еще, она попятилась, а потом рыкнула и одним махом перелетела через него и выпрыгнула в окно.
– Какая шустрая, – пробормотал Шариссар. – Очень шустрое Отражение. – Он довольно усмехнулся и прыгнул, на лету меняя форму.
Элея
Звуки, запахи, цвета… Слишком много! Я никогда не ощущала их так, не знала, что мир состоит из такого множества оттенков, шорохов, сочетаний, ощущений, форм, размеров! Это была какая-то бесконечность, невообразимость, чистый восторг, туго сплетенный со страхом и непониманием.
Восторг принадлежал той новой Элее, что вырвалась на свободу. У нее были четыре мощные лапы, сильное тело, покрытое черной шерстью, и клыки, способные разодрать любого зверя на этом Рифе. Эта новая Элея ничего не боялась, она упивалась бегом и новыми ощущениями, она хотела лишь бежать еще быстрее, еще гибче, еще дальше!
Страх принадлежал Элее прежней. Которая потерялась внутри сознания дикой хищницы и не понимала, как найти дорогу обратно. Она совсем ничего не понимала, ее человеческое восприятие не могло справиться с тем многообразием новых ощущений, что воспринимали органы чувств.
Я словно раздвоилась, но чем дальше я бежала, тем меньше во мне оставалось человека и тем больше становилось зверя. Я была хищницей – дикой и свободной, мной владел азарт охоты, я мчалась куда-то сквозь прекрасный и древний лес, мимо вкусно пахнущих полей, через цветущие травы… Я почти летела, упиваясь свободой, пока кто-то сильный и совершенно беззвучный не прыгнул на меня сверху, придавливая к земле. Ярость взметнулась внутри, я попыталась вырваться, но зверь прикусил клыками мой загривок, удерживая на месте.
«Успокойся!»
Приказ прозвучал внутри головы, и я изумленно дернулась. Зверь, что меня удерживал, утробно рыкнул.
«Что происходит?» – Мысль пришла сама, но на нее ответили:
«Ты должна вернуться в человеческую форму».
«Я не понимаю как!» – Сознание билось, пытаясь найти выход и понять, что произошло.
Зверь снова зарычал, и моя хищница замерла, словно парализованная этим звуком.
«Я помогу. Расслабься».
«Я не могу расслабиться, когда мне вгоняют клыки в холку!» – рассердилась я. Он рассмеялся – я явно услышала это в своей голове.
«Так надо. Ты не владеешь своей второй формой. Расслабься. Сделай глубокий вдох. И ощути свое человеческое тело. Почувствуй руки и ноги. Каждый пальчик. Каждую часть себя. Такой, какой ты привыкла быть… Какой была всю жизнь. Сделай это, Элея!»
Я попыталась отрешиться от совершенной нереальности происходящего, не думать о том, что нахожусь в теле зверя и что другой зверь отдает мне мысленные приказы. Я просто постаралась сделать, как он сказал. Закрыла глаза, расслабилась…
Открыла и поначалу не поняла, что случилось с миром. Почему яркий и разноцветный он вдруг стал серым и пресным. Поморгала и зябко поежилась, потому как лежала я на траве и моя ночная сорочка стала совершенно мокрой от росы.
Я ахнула и резко села. В шаге от меня стоял, опустив голову, черный барс. Которого я так неосмотрительно вытащила из Хрустального Замка, которому ревела в шкуру и которому жаловалась. И который оказался гораздо разумнее, чем я предполагала.
Зверь потянулся, я мигнула и прижала ладонь к губам, чтобы не заорать. Его черная шерсть посветлела, а тело выгнулось. Мгновение – и передо мной стоял уже человек. Тот самый, что разбудил меня поцелуями.
– Кто ты? – из моих губ донесся лишь сиплый хрип. – Что ты со мной сделал? Это какая-то магия?
Мужчина присел на корточки рядом со мной.
– Меня зовут Шариссар. – Он смотрел внимательно и без улыбки. И, несмотря на изменение, его глаза остались звериными. – И это с тобой сделал не я. Ты сама это сделала, Элея.
– Я не понимаю! Ничего не понимаю! – Я обхватила себя руками, потому что меня начала колотить дрожь.
– Я знаю, – в его голосе все еще были слышны эти низкие рычащие нотки. Меня же трясло все сильнее, словно я заболела лихорадкой. Попыталась подняться и пошатнулась. Шариссар словно перетек ко мне одним движением и прижал к себе. – Тш-ш. – Его ладони легли мне на спину. – Не бойся. Твое тело не может сразу перестроиться, а сознание пытается справиться с изменением восприятия. В первый раз это трудно, но ты хорошо держишься. – Теплые ладони успокаивающе прошлись по спине, согревая. – Это пройдет. В следующий раз будет легче.
– В следующий раз? А это что, повторится?! – ужаснулась я и вырвалась из его объятий. Потому что по-другому это было не назвать.
Я постаралась не думать о том, что стою в мокрой сорочке посреди поля и меня только что обнимал мужчина, которого я вижу первый раз в жизни! Как ни странно, но эти вопросы меня сейчас волновали мало. Слишком сильным оказался шок от того, что я носилась по лесам в образе огромной черной кошки.
– Я не знаю. – Он смотрел с легким интересом.
Я вскинула голову.
– Немедленно расскажи мне, что происходит! И… и не трогай меня. Больше. Иначе…
– Иначе что? – Он усмехнулся.
– Не знаю еще, но я что-нибудь придумаю!
– Это самая страшная угроза в моей жизни. – Он покачал головой. – А не трогать тебя оказалось труднее, чем я думал.
– Почему я стала… зверем?
Он не отвечал, рассматривая меня. Потом пожал плечами.
– Возможно, зверь всегда жил в тебе, Элея. – Его лицо не выражало эмоций, но мне показалось, что он насмехается. – И сегодня лишь вырвался на свободу.
– Не было во мне никакого зверя! – закричала я. – Объясни мне, что произошло!
Шариссар
Он догнал ее почти сразу, но позволил порезвиться. Паладин еще помнил эйфорию от свободы, когда зверь берет верх над разумом. Когда чувствуешь себя самым сильным существом на земле, диким хищником. Это так кружит голову, что новообратившиеся не хотят возвращаться в человеческое тело. И чем дольше остаются зверем, тем больше им и становятся. Поэтому в Оххароне обращение всегда происходит под присмотром наставников, зачастую возвращать обернувшихся приходится силой и болью.
Девчонка неслась через лес черной молнией, она оказалась действительно быстрой. Он бежал так, чтобы оставаться сбоку и чуть позади, не упуская ее из виду. Все же Шариссару было любопытно. Ведь он никогда не видел женского воплощения зверя. В Оххароне обернуться способны лишь мужчины, форма зверя нужна им, чтобы защищать границы и королеву. У женщин другое предназначение – развлекать и заботиться, рожать потомство и растить его. Им не нужна звериная форма. И потому Элею паладин рассматривал с интересом. Она была более гибкая, чем мужские особи, более изящная. Самка. В Оххароне ее порвали бы на части, вряд ли мужчины смогли бы сдержаться – она словно бегущий вызов, и зверь внутри требует обладания, стоит только почувствовать ее запах. Инстинкт…
Элея выскочила на кромку поля, чуть замедлилась, принюхиваясь, и рванула через высокую траву. Шариссар – следом. Позволил ей еще побегать и прыгнул сверху, сжал зубами загривок. И выругался про себя: кажется, и его увлекла эта игра…
Он приказал ей обратиться, понимая, что и ему самому нужно вернуться в человеческое тело. Лея сделала это на удивление легко. В Оххароне молодых обратившихся приходится жечь раскаленным железом, заставляя сменить форму, и паладин опасался, что и девчонку придется как следует укусить, чтобы она вернулась. Но она просто послушалась и… сделала это.
Удивительно, но при смене формы она сохранила на себе одежду – ту тонкую сорочку, в которой спала. Это умеют лишь высшие паладины, такие, как сам Шариссар, остальные просто разрывают одежду при обороте, если не снимают вовремя. Молодые солдаты и вовсе не утруждают себя одеянием, в армии это не принято. Большинство ходят лишь в коротких набедренных повязках из кожи или вовсе без них. Первый год после обращения среди молодых стычки, грызня, драки и насилие – обычное дело, зверь постоянно вырывается наружу, и ходить в одежде просто не имеет смысла.
Лея же сменила форму, оставшись одетой, если эту мокрую ткань можно назвать таковой. И теперь лежала, хлопая глазами и хватая ртом воздух, а потом поднялась и начала задавать вопросы.
Шариссар прикинул, что можно ей рассказать. Вероятность, что именно она Отражение – девять песчинок из десяти, ведь она изменила форму, отразив способность самого паладина. Это ли не лучшее доказательство?
Но остается еще одна вероятность.
И это – кровь Темных. Элея – полукровка, в ней присутствует кровь детей Тьмы. И она могла дать о себе знать именно таким способом, хоть это и невероятно. Но пути Многоликого Мрака невозможно предугадать.
Шариссар гладил девчонке спину, раздумывая, что ей сказать. Точно не правду. Но и не ложь. Кусочек правды, достаточный, чтобы она ему поверила и начала доверять. Она слишком юна, и ее сердце еще верит во что-то лучшее, ждет чудес. Идеальная жертва. Пока надо добиться от девчонки доверия. После – любви.
Он провел ладонью по ее волосам, обнял, согревая и вслушиваясь в стук сердца. Оно стучало слишком быстро, выдавая ее волнение и испуг.
– Объясни, что произошло! – Ее сердце застучало еще быстрее, а девчонка вырвалась.
– Ты просто изменила форму. Это не магия, это наследие крови. Ты ведь знаешь, что у некоторых людей иногда проявляются различные способности?
– Ну да, – Лея неуверенно кивнула. – Наш сосед умел влиять на эмоции, а травница – прогонять боль. Еще я видела девочку, что могла очень долго находиться под водой, она говорила, что дышит полосками на шее. Их семья приехала с Блуждающего Архипелага, говорят, там много таких людей.
Паладин кивнул:
– Все верно. Наследие крови иногда просыпается в людях. В тебе ведь тоже есть необычный дар, верно? Ты можешь ходить сквозь отражения… А теперь вот смогла обернуться в зверя. Это твои дары, Лея. Только лучше никому о них не рассказывать, сама знаешь, светлые маги не жалуют потомков других рас.
Девушка медленно кивнула. Ее трясло, то ли от эмоций, то ли от утренней прохлады.
Паладин снял свою верхнюю парху – безрукавку из плотной черной ткани, с кожаными гибкими пластинами, потом стянул нижнюю рубашку и накинул ее на Лею. Легкая для него парха была слишком тяжелой для тонкого девичьего тела. Девушка вскинула испуганные разноцветные глаза, когда он начал раздеваться, но вздохнула благодарно, поняв – зачем. И зарылась носом в бархатистую ткань рубашки, укутываясь плотнее. Паладин накинул парху на голое тело и отвернулся, рассматривая восходящее на горизонте солнце.
Шариссара не слишком занимало то, что она дрожит от холода, его беспокоила собственная реакция на ее тело, прикрытое лишь намокшей тканью сорочки. Он слишком жадно смотрел на нее, и это мешало думать. Поэтому и закрыл, не желая себя провоцировать.
– Тебе надо вернуться, Элея, пока весь замок не проснулся. Ты ведь не хочешь, чтобы хранительницы увидели, как ты возвращаешься в таком виде?
– Ой, – она пискнула и плотнее запахнула на груди его рубашку, которая доходила ей почти до колен. Поджала пальцы на босых ногах. Паладин снова отвернулся. – Но я даже не понимаю, куда идти! И, кажется… – она снова смутилась, – кажется, я убежала довольно далеко.
– Да. На двух ногах ты будешь идти до завтрашнего дня. – Он усмехнулся. – Придется обратиться, Лея. Заодно и узнаешь, сможешь ли ты это повторить.
– Я не хочу! – испугалась она, но глаза сверкнули в предвкушении. Шариссар понимал ее – звериная суть всегда манит к ней вернуться. Манит настойчиво, соблазняя свободой и силой. – К тому же ты мне так и не ответил!
– Я расскажу тебе, Элея, но позже. Замок скоро проснется, возвращаемся. У тебя там сестра, не надо давать Светлым повод заподозрить тебя в чем-то… запрещенном.
Она вскинула голову и внимательно уставилась ему в лицо. Паладин даже удивился. Женщины так не смотрят, тем более юные. Они всегда поглядывают чуть искоса, с полуулыбкой, заигрывая. Конечно, если не находятся в кандалах или в пыточной. Впрочем, даже там женщины пытаются использовать свои чары, не понимая, насколько это бесполезно с ним.
Элея же смотрела в упор, нахмурившись и так внимательно, словно пыталась прочесть его мысли. Если бы так смотрел мужчина, паладин счел бы это вызовом и тот был бы уже мертв. Но ей он лишь ответил таким же внимательным взглядом. Девчонка все же смутилась, но глаз не отвела.
– Ты не любишь Светлых магов, так, Шариссар? – резко спросила она.
– Не люблю? Вернее сказать – ненавижу, – почти искренне ответил паладин, и девчонка довольно улыбнулась.
– Как мне снова стать зверем?
Он шагнул к ней, позволив себе легкую улыбку. Кажется, Шариссар нашел отличный способ завоевать ее доверие. Только он не станет говорить, что не просто не жалует Светлых, а собирается их уничтожить. Всех до единого.
– Я помогу.
Она подняла голову, всматриваясь в его глаза. Желтые, звериные – он сохранил частичное изменение, посчитав, что ей пока не стоит видеть черную синеву проклятых.
– Помоги, Шариссар.
Глава 11
Лиария
Королева кинула быстрый взгляд на бронзовую раму. Для всех эта рама была пустой, и сквозь нее было видно пульсирующее Сердце Оххарона, каменную чашу и край площадки центральной башни. Но Лиария знала, что не все является тем, чем выглядит. И ее советники сейчас смотрят в другое зеркало, в овальном багровом зале, и видят в стекле свою королеву. Они видят ее в сверкающем серебром платье, длинные белые волосы укрывают, словно плащ. Ее голову венчает корона из острых хрустальных граней, а на тонких руках свежая кровь тех, кто посмел перейти границу Оххарона.
Они видят ее такой, какой она позволяет себя видеть, а не такой, какой является на самом деле.
Лиария снова посмотрела в раму.
– Как вы могли это допустить, Нортон? – гневно бросила она.
Второй паладин упал на колени.
– Реальность изменилась, Темнейшая. Ледяной полог прорывается независимо от наших заклинаний, мы не можем его удержать. И это не результат деятельности Светлых! Когда в барьере образовалась дыра, они были изумлены не меньше нашего! Полог просто открылся, а потом… сместился в сторону. А там, где он был раньше… осталась лишь обугленная земля. Нас атаковали с двух сторон – Светлые и Ящеры, взвод оказался в оцеплении!
– Грани миров пересекаются, повелительница, ткань пространства трещит по всем швам! – Советник Харт встал и склонился в поклоне. – Что мы должны предпринять?
Все застыли в ожидании, глядя в серебряную раму.
– Я усилю вас, мои стражи. – Королева встала, и советники торопливо поднялись следом. – Тьмы станет больше, а наши границы – сильнее! Прикажите паладинам принять боевую форму и оставаться в ней до восхождения Звезды Забвения.
– Но это опасно, Ваше Величество… – неуверенно возразил Харт. Большой изогнутый нос мужчины, делающий его похожим на черную хищную птицу, жадно втянул воздух.
– Я верю в своих стражей, – голос королевы обжег холодом. – Примите боевую форму. Держите оборону. Защищайте границы Оххарона до последней капли темной крови!
– Будет исполнено, Темнейшая!
Советники переглянулись, но больше никто не возразил. Не стоит возражать той, что держит в руках нити их жизней.
Лиария отвернулась от рамы и прошла в центр площадки. Ветер подхватил ее черное платье и завертел вокруг босых ног. Погладил пряди, сколотые с одного бока черным засохшим цветком. Королева протянула руку, желая коснуться нити, что была оборвана и трепетала на этом ветру. Но уронила руку, так и не дотронувшись.
– Где ты? – ее шепот был не громче дуновения ветра. – Вернись…
– Неужели и ведьма умеет плакать? – насмешливый голос заставил ее обернуться. На краю каменной чаши лежал один из захваченных Светлых. Он был обездвижен магией этого места, скован путами, и Лиария удивилась, что все еще может говорить. Она приблизилась, с легким интересом изучая обнаженное мужское тело. Приподняла платье и коснулась босой ступней его груди. Мужчина дернулся, все его мышцы напряглись в бессильной попытке разорвать оковы. Его тело дрожало от усилий, а голубые глаза пылали ненавистью. Он был молод и красив и посмел увидеть то, что не должен видеть никто из смертных. И даже бессмертных. Она поставила ногу на его живот, переместила ниже.
– Не прикасайся ко мне! Проклятая ведьма!
Лиария рассмеялась, и ее смех прозвенел льдинками.
– Ты боишься смерти, человек?
– Я ничего не боюсь! – гордо выкрикнул он, и королева вновь улыбнулась.
Читать бесплатно другие книги:
