Эпоха криптовалют. Как биткоин и блокчейн меняют мировой экономический порядок Кейси Майкл

Попытка властей Сингапура распространить государственное регулирование на биткоиновый бизнес в марте 2014 года пришлась на конец трудного периода в развитии криптовалюты. В конце зимы в газетах один за другим появлялись заголовки, сообщающие об очередных потрясениях, которые скептики и просто не разбирающиеся в этом бизнесе люди считали «доказательством» того, что биткоин просто создан для обслуживания темных делишек наркоторговцев, хакеров и подпольных онлайновых валютных бирж, способных исчезнуть в мгновение ока вместе с вашими деньгами. Тем, кто серьезно занимался развитием этой технологии, бизнесменам, инвестировавшим в нее деньги, все происходящее казалось своего рода кризисом среднего возраста их обожаемой криптовалюты, и они чувствовали, что назревает необходимость упорядочить меры по ее государственному регулированию.

В конце января был арестован Чарли Шрем – 24-летний руководитель нью-йоркской биткоиновой брокерской конторы BitInstant и вице-президент Bitcoin Foundation – по обвинению в сговоре с одним из покупателей на сайте Silk Road в целях отмывания выручки от торговли наркотиками. Впоследствии часть пунктов обвинения была исключена из соглашения о признании вины. Но еще более важными оказались события на бирже Mt. Gox, где ситуация полностью вышла из-под контроля. Биржа заблокировала операции со счетами клиентов и обвинила в своих проблемах универсальный сбой биткоинового программного обеспечения, сделавший его уязвимым к DDOS-атаке. Именно этот сбой лишил Гэвина Андресена спокойного сна по ночам. Однако предотвратить банкротство Mt. Gox не удалось: 28 февраля было объявлено о банкротстве и одновременно об утере биржей 850 тысяч биткоиновых монет, стоивших по тогдашнему курсу около 500 миллионов долларов. Из этой суммы 200 тысяч монет позднее «нашлись» – после того как несколько членов биткоинового сообщества заявили, что им удалось проследить транзакции с этими деньгами обратно до электронных кошельков, принадлежащих самой Mt. Gox, которые биржа по какому-то удивительному недосмотру не включила в свое заявление о признании банкротства. К моменту выхода этой книги за остальную часть общей суммы потерь биржа так и не отчиталась.

Трудно себе представить большее оскорбление для инвесторов, чем тот факт, что 127 тысяч из них были просто брошены на произвол судьбы, когда биржа обанкротилась. Этот печальный опыт отражает внутренние проблемы процесса слияния нерегулируемого, децентрализованного и свободного от чьего-либо вмешательства мира биткоина с упорядоченным, централизованным миром традиционных валют и коммерческого законодательства. С точки зрения инвесторов, Mt. Gox олицетворяла собой все худшее, что только есть в обоих этих мирах. С одной стороны, ее деятельность никем не регулировалась, поскольку ни японское, ни американское законодательство по торговле ценными бумагами и финансовой деятельности на тот момент не могло должным образом включить биткоиновый бизнес в сферу своего влияния. После банкротства биржи японский суд по делам о банкротстве приступил к обработке множества требований о выплате долгов, поступавших со всего мира. И тут возникла фундаментальная проблема: что такое биткоин с точки зрения японского законодательства? И, в зависимости от ответа на этот вопрос, какова его реальная стоимость? Другие нерегулируемые биржи, такие как Bitstamp и BTC-e, могли бы заявить, что биткоин стоит, к примеру, 600 долларов, но если мы не можем определить, что это такое с точки зрения права, можно ли доверять подобным заявлениям? Стоили ли все эти требования кредиторов хоть чего-нибудь?

С другой стороны, как бы странно это ни звучало, Mt. Gox была традиционной, старомодной организацией в том смысле, что предполагала централизованный контроль над деньгами клиентов. Предлагая обменять доллары и прочие традиционные валюты на биткоины, биржа открывала клиентам путь в «не требующий доверительных посредников», прозрачный и децентрализованный мир блокчейна, но, чтобы перенести их туда, биржа функционировала в требующем доверия централизованном мире, который биткоин должен был, по идее, разрушить. Не существовало никаких способов обойтись без этого, учитывая, что каждая покупка или продажа за биткоины наполовину зависела от традиционных валют – долларов или иен, которые не отражаются в децентрализованном блокчейне. И в любом случае вам приходилось доверить Mt. Gox свои деньги. Даже после того как вы завершали сделку по приобретению биткоинов, у вас все равно не было контроля над ними через блокчейн вплоть до того момента, когда Mt. Gox по вашему требованию переводила их в ваш электронный кошелек. Это все равно что иметь собственный счет у брокера на Уолл-стрит. Если он вдруг обанкротится, то вы теряете автоматический, непосредственный контроль над своими активами. Все, что у вас останется, – это задолженность обанкротившейся фирмы и надежда на то, что суд вернет вам ваши деньги.

Многим программистам, занимавшимся криптовалютными проектами, не нравился возврат к централизованной модели. Кое-кто, например Одом из Open Transactions, сейчас работает над программными решениями, основанными на принципах децентрализации, которые дадут пользователям возможность свободно перемещаться между мирами традиционных денег и криптовалют и при этом не нуждаться в доверенных посредниках в виде централизованных серверов. Пока не удалось установить, какой из способов решения этой проблемы лучше – усовершенствовать криптотехнологию или ввести более жесткое регулирование деятельности централизованных биткоиновых бирж. К тому же трудно себе представить более грубое нарушение общественного доверия, чем содеянное биржей Mt. Gox. И дело не в том, что владельцы биржи украли монеты – кстати, доказать это не удалось, – просто операции на ней велись без оглядки на обязанность доверенного лица соблюдать интересы доверителя, обычно существующую в регулируемом финансовом бизнесе. Когда в 2011 году разорилась компания бывшего губернатора штата Нью-Джерси MF Global, ее инвесторы с ужасом обнаружили, что их брокерские операции велись на отдельных счетах, что теоретически должно было защитить их средства от использования фирмой в собственных махинациях. Конечно, это плохо, но в случае с Mt. Gox никакого разделения счетов вообще не существовало. Все биткоины клиентов биржа держала в собственных электронных кошельках.

Таким образом, деятельность Mt. Gox, с одной стороны, была централизованной, а с другой – никем не регулируемой. В такой ситуации вся ответственность за принятие решений в компании с тремя десятками сотрудников ложилась на СЕО Марка Карпелеса. Reuters писала, что только Карпелес знал пароли к электронным кошелькам компании[316], и когда в 2010 году сотрудники потребовали сообщить их еще кому-нибудь на случай его неработоспособности, он ответил отказом. В довершение всего некоторые считали, что Карпелес не производит впечатления человека, которому хотелось бы доверить управление крупнейшей биржей цифровых валют со столь широкими полномочиями.

Во время хакерской атаки в июне 2011 года, когда курс биткоина упал почти до нуля, а биржа вынуждена была отменять или выполнять горы отложенных заказов, Роджер Вер и его университетский приятель Джесси Пауэлл решили разобраться, что случилось[317]. Они заперлись в токийском офисе Mt. Gox, пытаясь понять причины хаоса и восстановить деятельность биржи, которая на тот момент была ключевой составляющей биткоиновой экономики. Перелопачивая 10 тысяч отмененных или просроченных заказов на сделки и стремясь в каждом отдельном случае уладить вопрос, они вкалывали без продыху весь уик-энд, причем им помогали и остальные сотрудники биржи. И в этот момент они узнали, что Карпелес уехал отдыхать на эти два дня. «Мы были в замешательстве», – говорит Пауэлл, занимающий сегодня должность СЕО биткоиновой биржи Kraken со штаб-квартирой в Сан-Франциско. Он также упоминал о том, что, по словам самого Карпелеса, в той хакерской атаке Mt. Gox потеряла 4000 биткоинов. «Впоследствии я не мог удержаться от размышлений о том, не потерял ли он тогда гораздо больше этих 4000 и не решил ли взять выходные, чтобы попытаться “собрать себя в кучу”».

Честно говоря, в то время как Вер и Пауэлл отчаянно пытались вернуть Mt. Gox к жизни, Карпелес тоже работал над тем, чтобы восстановить доверие к бирже, хотя и делал это способом, который показался бы весьма экстравагантным современным финансовым организациям с нормально налаженной службой внутреннего контроля. Общаясь на биткоиновых форумах с другими биткойнерами под логином MagicalTux, Карпелес из кожи вон лез, стараясь доказать платежеспособность Mt. Gox[318]. Он советовал своим онлайн-собеседникам внимательно следить за двумя адресами электронных кошельков с помощью онлайнового табло блокчейна в режиме реального времени: там они увидят, как он переведет с одного этого адреса на другой 424 242,424242{32} биткоина[319]. Эта сумма представляла собой криптовалютный эквивалент старого понятия «денежной стены», которую банковские менеджеры прошлого должны были соорудить позади своих операционистов, чтобы убедить паникующих вкладчиков не изымать свои депозиты. Он действительно перевел эту огромную сумму в биткоинах между указанными кошельками, и маневр произвел желаемый эффект. Такое солидное вливание биткоинов в Mt. Gox вселило в клиентов уверенность. Три года спустя зафиксированная в блокчейне история этой транзакции дала прекрасную отправную точку целой группе биткойнеров, которые отслеживали блокчейн в поисках 200 тысяч монет, все еще лежавших на тот момент на счетах Mt. Gox, – ведь задействованные в ней электронные кошельки Карпелес публично признал принадлежащими бирже.

Впоследствии было придумано немало теорий, связывавших эти события с исчезновением остававшихся на бирже к 2014 году 650 тысяч биткоинов[320]. Одна из наиболее правдоподобных версий утверждает, что во время хакерской атаки 2011 года Mt. Gox потеряла гораздо больше биткоинов, чем впоследствии заявляла, но Карпелес понадеялся на то, что постоянно растущий курс биткоина скроет реальное положение дел. Если это правда, то цель всей операции состояла в том, чтобы, создав аналог схемы Понци, скрыть реальные потери, а не в том, чтобы обогатиться за чужой счет. Иными словами, по мере того как стоимость неперсонифицированных активов Mt. Gox росла и все больше инвесторов вступало в игру, Карпелес вел операции от имени Mt. Gox со всеми имеющимися активами, а затем отражал в отчетности прибыль, чтобы оправдать ожидания инвесторов, понятия не имевших о том, что происходит на самом деле. Но когда в 2013 году ситуация резко ухудшилась – в частности, правительство США заморозило счета Mt. Gox в американских банках, – манипулировать средствами стало тяжелее, а значит, исчезли возможности и дальше следовать схеме Понци. Наконец, в 2014 году падение курса биткоина сделало продолжение этой игры невозможным – по крайней мере, так утверждает эта теория. Еще одна версия гласит, что Карпелес, единолично распоряжавшийся личными ключами от электронных кошельков биржи, их попросту потерял, а вместе с ними и доступ к хранившимся в кошельках биткоинам. Третья теория на этот счет говорит, что монеты были потеряны в результате бага изменчивости транзакций, то есть протокол биржи из раза в раз ошибочно реагировал на фальшивые запросы мошенников о переводе денег. Именно эту теорию поддерживала сама биржа. Однако многие считали просто невероятным, чтобы Mt. Gox не заметила мошенничества подобного масштаба. Ведущий ток-шоу о криптовалютах и программист Адам Левин, сам принимавший участие в поисках пропавших монет, заявил, что это все равно что «кто-нибудь пришел бы и по кирпичу растащил весь ваш дом прямо у вас под носом, пока вы занимались домашней работой, а вы ничего бы не заметили»[321].

Возможно, мы так никогда и не узнаем, что произошло на самом деле. Наши неоднократные попытки заставить Карпелеса ответить на самые разнообразные обвинения и теории закончились лишь получением нескольких коротких электронных писем, из которых невозможно было понять, что же он на самом деле обо всем этом думает. Иногда он заявлял, что суд по делам о банкротстве, проводивший расследование этого дела, запретил ему давать комментарии. Однако ясно, что управленческая структура Mt. Gox совершенно не соответствовала финансовой организации такого масштаба. Карпелес совмещал должности СЕО, финансового и технического директора и начальника отдела внутреннего контроля. Его транзакция 2011 года на сумму более 242 тысяч монет могла бы произвести впечатление разве что на какого-нибудь Джорджа Бейли в классическом исполнении Джимми Стюарта из фильма «Эта замечательная жизнь», но вряд ли ее можно было считать адекватным способом ведения дел на современной валютной бирже. Клиенты Mt. Gox не имели никакой защиты, если не считать доверия, полностью возлагаемого ими на этого человека. Биткоиновый децентрализованный Дикий Запад в сочетании с избыточно централизованной моделью доверия к посреднику представлял собой мину замедленного действия. Когда она наконец взорвалась, движение за внедрение государственного регулирования биткоинового бизнеса обрело невиданную силу и породило напряженность внутри самого биткоинового сообщества.

Биткоиновые проблемы становились все серьезнее – регулирование, безопасность, соблюдение установленных требований, – и внезапно оказалось, что опыт Уолл-стрит в их решении отнюдь не лишний. Как раз в это время на рынке появился электронный кошелек BitGo с мультиподписью и повышенными гарантиями безопасности. В нем была реализована цифровая версия двойного ключа, используемого швейцарскими банкирами для обеспечения доступа клиентов к их ценностям в депозитарных банковских ячейках[322]. Такие компании, как Circle и Xapo, представили свою версию гарантированных депозитарных услуг, вернув спокойствие клиентам.

Тем временем братья-близнецы Винклвоссы продолжали оформление документов в Комиссии по ценным бумагам и фондовым рынкам, с тем чтобы представить свой трастовый фонд Winklevoss Bitcoin в качестве первого, ориентированного на биткоиновые операции и котируемого на бирже[323]. Это позволило бы людям инвестировать в биткоины, не имея их непосредственно в собственности. Впоследствии компания Atlas ATS запустила сеть глобально взаимосвязанных бирж на основе технологии Perseus Telecom, которая сочетала требования к высокой пропускной способности интернет-соединений и высокочастотную торговлю активами[324]. Компания внедрила прогрессивную компьютеризованную систему внутреннего контроля во взаимоотношениях с клиентами. Фанат биткоина Барри Силберт учредил собственный биткоиновый фонд и объявил, что они нашли обходной путь получения одобрения от властей, что, несомненно, поможет им победить в конкурентной борьбе близнецов Винклвоссов и первыми предложить действующий под контролем государства биткоиновый фонд для обычных американцев со средним уровнем доходов[325]. Силберт тоже начал создавать свою биржу, выполняющую все функции традиционного клирингового дома, имеющую торговые места в собственности брокеров и такую же саморегулируемую структуру, как и компании, представленные на Уолл-стрит[326]. Он сказал, что это будет «…выглядеть, как Нью-Йоркская фондовая биржа» и «совсем не будет походить на Mt. Gox».

Однако основанная на идее клирингового дома биржа – с общим фондом, гарантирующим, что все заключенные сделки реализованы в течение определенного короткого периода, – предполагает веерную структуру, типичную для централизованной организации. Такая структура предназначена для установления доверительных отношений с инвесторами, но не гарантирует надежного разрешения проблем вроде тех, что случились у Mt. Gox. Клиентам все равно предлагают доверять одному партнеру. По-прежнему возникает вопрос, могут ли такие структуры привлечь на свою сторону рядовых клиентов и держать власти на расстоянии.

Тот факт, что зарождающееся сословие предпринимателей в биткоиновом сообществе создает основу для таких решений, сам по себе очень беспокоил наиболее пуританские умы анархистов, безоговорочно принявших мировоззрение, необходимое для второго сценария. Имея в своих рядах множество одаренных технических специалистов, эти повстанцы отправились на поиски новых средств шифрования, чтобы по возможности затруднить законодателям задачу контроля децентрализованной биткоиновой сети. Наиболее радикальное из предложенных ими решений получило название Dark Wallet («Черный кошелек»)[327]. Дитя совместных умственных усилий американского криптоаналитика по имени Коди Уилсон и его английского коллеги иранского происхождения Амира Тааки, Dark Wallet представляет собой услугу по «перемешиванию» информации. Он берет исходные транзакции, разбивает их на более мелкие звенья, прогоняет через несколько электронных кошельков и адресов, создавая не поддающиеся расшифровке блоки информации. С точки зрения Уилсона, это вполне соответствует политике защиты приватности и отражает глубокое желание вернуть биткоин к первоначальной цели его создания – стать инструментом для достижения личной свободы.

Уилсон считает, что люди, когда-то верившие в потенциал биткоина в деле обеспечения личной свободы, впоследствии соблазнились деньгами и властью. «Целый ряд стартапов, якобы либертарианских по духу, вдруг обращаются [к правительству] и заявляют: “Смотрите-ка, мы можем сделать это для вас”[328]. Это ведь легкие деньги. И это вгоняет развитие биткоина в определенные рамки. Этот вопрос легко обсуждать. Кто-нибудь говорит: “В конце концов, ведь биткоин может стать твоим партнером. Он твой друг. Мы даже могли бы помочь банковской системе и законодателям”… Люди, которые три года назад были радикалами, теперь надевают костюмы, галстуки, выбрасывают полотенце на ринг и заявляют: “Даже если биткоин и не станет вещью, которая изменит мир, я все равно могу на нем неплохо заработать. Я могу стать одним из избранных”», – рассказывал он нам.

Dark Wallet стал ответом истинных биткойнеров на этот вызов. Где только было можно, Уилсон расписывал его как способ «похоронить любые попытки втянуть биткоин в сферу государственного регулирования» и ответить правительству: «Вы, кажется, собирались регулировать биткоин. Посмотрим, как вы с этим справитесь»[329]. Уилсон, ранее получивший известность как разработчик первого напечатанного 3D-ружья, ничуть не сомневался, что его проект облегчит отмывание денег, торговлю наркотиками, детской порнографией и финансирование терроризма, и, более того, открыто об этом заявлял. На все упреки он отвечал: «Свобода – опасная вещь». Вряд ли можно надеяться сделать таким способом из биткоина мейнстрим развития денежной системы, но Уилсон на это и не рассчитывал. Если Dark Wallet даст свободу маргинальным слоям общества, так тому и быть.

Биткоиновое сообщество отреагировало на появление Dark Wallet неоднозначно. Убежденные либертарианцы сразу его полюбили. Некоторые технари были впечатлены техническими свойствами – тот же Гэвин Андресен, будучи ведущим ученым Bitcoin Foundation, назвал эту технологию «фантастической»[330]. Он также заявил, что «…чем больше приватности, тем лучше», хотя и считал, что законодатели тоже найдут достойный ответ. Отзыв Андресена звучал несколько иронично, если учесть, что Уилсон и его соучредитель Амир Тааки постоянно обвиняли их ассоциацию в том, что ее используют как инструмент интеграции интересов биткоиновых бизнесменов и вашингтонского истеблишмента. Однако журналист-фрилансер, комментатор и биткоиновый предприниматель в одном лице Райан Селкис сформулировал суть опасений бизнесменов от биткоина[331]. Dark Wallet олицетворял собой «ночной кошмар» законодателей, занимавшихся проблемами регулирования биткоина. «Заявить самому могущественному правительству в мире, что оно может катиться к черту, да еще когда вы сами не вышли из нежного возраста, – это отличное шоу, но оно вовлекает каждого члена биткоинового сообщества в эти разборки, – писал Селкис в блоге под названием TwoBitIdiot. – Очень интересно, не сделают ли черные кошельки и черные рынки своими соучастниками заодно и всех биткойнеров?»

Таким образом, противоречия между заинтересованностью биткоиновых предпринимателей в централизованном регулировании и чистым видением децентрализованной утопии были вынесены на шумную арену дискуссий, где биткоиновое сообщество обсуждает свои идеи. Примерно такой же раскол в сообществе возник, когда предприниматели запустили в рамках Blockchain 2.0 разработку новых интеллектуальных приложений на основе децентрализованного блокчейна. Но фанатики обозвали их мошенническими трюками сторонников централизованного регулирования. Ставка в этих дискуссиях была высока, поскольку от их исхода зависело то, какое положение займет криптовалюта и насколько широкое распространение она получит. Будет ли она стремиться к этой цели в ходе отчаянной партизанской войны, бросив открытый вызов истеблишменту? Или сыграет роль дипломатичного переговорщика, согласного включить некоторые свойства существующей системы в свою модель и тем не менее представляющего на рынке свои новые и ценные свойства? В случае выбора второго варианта в биткоиновом сообществе неминуемы жесткие трения, но главный вопрос заключается в том, не выхолостит ли это саму суть биткоина и не подорвет ли его способность полностью преобразовать современную экономику. Если этот примирительный подход возобладает, то такие службы, как Dark Wallet, скорее всего, станут андеграундом, где продолжат обслуживать нелегальную деятельность, исключив себя из глобального мейнстрима криптовалютной экономики. Именно этого в той или иной мере добиваются законодательные инициативы правительства, направленные на предотвращение отмывания денег и прекращение финансирования наркоторговли и террористической деятельности. Но явно ощущается некоторый страх перед выхолащиванием сути биткоина и его избыточной зарегулированностью, вследствие чего он утратит свою силу, свою цель и свою ценность для общества.

Вряд ли биткоиновое сообщество сможет разрешить этот спор самостоятельно. Эти проблемы касаются более широких слоев общества и должны быть адресованы и ему тоже. Общество само по себе претерпевает сегодня глубинные изменения вследствие глобальных технологических, демографических и экономических сдвигов. В этой вновь формирующейся среде криптовалюты призваны сыграть роль главного катализатора перемен. Именно от нас – граждан, избирателей, экономических агентов этого будущего общества – зависит, какую роль мы хотим отвести этой технологии, а значит, и какая из двух моделей функционирования криптовалюты будет доминировать.

Глава 11

Новая новая экономика

Прогресс – удобная болезнь.

ЭДВАРД КАММИНГС

До этого момента мы изучали в основном историю развития криптовалют, обеспечиваемые ими преимущества, а также проблемы, которые они создают. Однако новые виды денег и формы организации бизнеса не появляются в статичном, пассивном обществе, где люди просто ждут, пока их не пробудит к активной деятельности какая-нибудь новая монетарная теория. Общество само по себе быстро и непрерывно меняется. Цифровые технологии и онлайн-вычисления находятся в эпицентре этих изменений, преобразуя принципы организации общества, общественных отношений и деловых связей, ведь все стороны нашей жизни все больше и больше зависят от мощности компьютеров и сетевых коммуникаций. Конечно, причины изменений не сводятся только к этим двум факторам – есть и другие: демографические сдвиги в стареющих странах Западной Европы; беспрецедентный рост среднего класса в развивающихся странах; распространение терроризма в охваченных международными конфликтами регионах как основная угроза безопасности в наше время; последствия финансового кризиса 2008 года, подорвавшие веру людей в традиционную финансовую систему. Все это создает как угрозы, так и возможности для развития криптовалют – ведь они способны спровоцировать еще более глобальные перемены, чем те, для которых изначально предназначались.

В такие смутные времена никогда не бывает недостатка в людях, заявляющих о своей способности разобраться в происходящем. Выходит огромное количество книг о цифровом веке и его сути, о «конце работы» или влиянии на экономику долговых обязательств, оставшихся после финансового кризиса. Наша книга тоже относится к этому жанру. Но важно отметить, что линейное мышление, заставляющее людей считать истинной только одну идею, мешает им признавать убедительность одновременно развивающейся противоположной по содержанию идеи. Далее мы проанализируем некоторые противоречия и оценим их значение для способности общества воспринимать революционные идеи, к которым, несомненно, относится и криптовалюта. Мы рассмотрим напряженность, создаваемую криптовалютой в обществе, а также обоснованность требований ее устранения путем переговоров и достижения компромисса – обычно через вмешательство правительства.

Самое серьезное противоречие связано с проблемой, описанной в предыдущей главе: централизация против децентрализации. Противоборствующие силы с каждой стороны вполне очевидны не только в криптовалютном сообществе, но и в обществе в целом.

Может показаться, что мы живем в эпоху суперцентрализации. Концентрация власти и контроля, приведшая к финансовой катастрофе 2008 года, в основном выражалась в сосредоточении слишком большого финансового ресурса в руках слишком больших, чтобы обанкротиться, банков. По некоторым признакам, после кризиса она только усилилась[332]. Хотя новое законодательство было призвано ограничить власть банков, политики предпочитали укрощать финансовый и экономический водоворот, удваивая концентрацию ресурсов и полномочий в руках власти. Центральные банки приобрели еще большее значение, вливая триллионы долларов в традиционной валюте в глобальную экономику посредством своих извечных партнеров – коммерческих банков. Это должно было предотвратить очередную катастрофу в результате обрушения финансовой системы по причине полного ее истощения. Но в действительности это сыграло на руку крупным организациям и их руководству, а мелкие финансовые структуры остались ни с чем. Крупные корпорации имели возможность получать финансирование под низкую процентную ставку на рынке корпоративных облигаций в наш век нулевых процентных ставок и росли еще более высокими темпами, поскольку это стимулировало новую волну слияний и поглощений. Однако мелкий и средний бизнес обнаружил, что коммерческие банки – его главный источник финансовых ресурсов – ужесточили условия кредитования, тем самым ограничив способность компаний расти и развиваться. Тем временем совокупный спрос в экономике продолжал падать, а значит, и крупные компании не видели смысла инвестировать в наем новых сотрудников, ведь у них оставалась возможность получать прибыль за счет снижения финансовых расходов, а также использовать аутсорсинг и автоматизацию производства, вытесняющие сотрудников с рабочих мест.

Подход «чем больше, тем лучше» давал преимущество немногим крупным компаниям и тормозил развитие всех остальных.

Пока благосостояние управляющих хедж-фондов и прочих представителей элиты только росло благодаря непрерывному росту фондового рынка после падения в период финансового кризиса 2009 года, доходы большинства домохозяйств в западных странах практически не увеличивались. Это привело к самому большому разрыву в доходах со времен Великой депрессии[333]. Эту историю писали большие банки, большие компании и большие дома для представителей 1 % населения развитых стран. Всем остальным не осталось почти ничего. Это одна из характерных черт экономики XXI века, и она говорит о тенденции к централизации, а не наоборот.

В то же время достаточно ясно обнаруживаются и признаки децентрализации, по большей части за счет новых технологий, предоставивших людям как возможность, так и мотив вырваться из-под власти крупных централизованных организаций. Например, возьмем проблему энергии. Современная электроэнергетика с ее энергогенерирующими мощностями и передающим оборудованием имеет государственную лицензию и представляет собой объект государственного контроля цен. Это частные компании, обслуживающие общественные нужды. Но у домохозяйств появляется все больше возможностей удовлетворять свою потребность в электроэнергии за счет солнечных и ветряных энергоустановок. В результате резко сокращается, а то и полностью пропадает их зависимость от традиционной электроэнергетики. Как писал бывший вице-президент США Ал Гор в очерке, опубликованном журналом Rolling Stone в 2014 году, «…мы являемся свидетелями начала массированного перехода к новой модели распределения электроэнергии – от возникшей еще в 1980-е годы модели “центральная станция – сеть потребителей” к модели “широкого распределения” с солнечными панелями на крышах домов, локальными ячеистыми батареями и микросетями»[334].

Не только электроэнергетика, но и другие отрасли постепенно переходят к децентрализованным моделям, устраняющим необходимость в доверенном посреднике: размещение туристов вне отелей; услуги такси, находящихся в собственности таксистов, без диспетчерских служб; электронные торговые площадки, на которых местные жители предлагают напрокат всевозможный инструмент, отбирая тем самым хлеб у хозяйственных магазинов. Все это происходит даже без участия криптовалют и блокчейна. Люди обнаружили, что временно неиспользуемые инструменты можно дать напрокат соседям, которые в них нуждаются[335]. Одновременно эти соседи сообразили, что совсем не обязательно обращаться за необходимым инструментом в дорогие централизованные магазины. Эта новая система имеет несколько названий: распределенная экономика, экономика совместного потребления, экономика сотрудничества. У вас есть неиспользуемый вычислительный ресурс на настольном компьютере? Поделитесь им с теми, кому он нужен. Ваш автомобиль стоит без дела на подъездной дорожке? Дайте его кому-нибудь напрокат. Вам пришла в голову блестящая идея? Поделитесь ею в социальной сети и организуйте фандрайзинг онлайн. Деловые символы нашей эпохи – это сайт по аренде личных апартаментов Airbnb, краудфандинговая платформа Kickstarter, сайт по взаимному кредитованию Lending Club, службы такси Uber и Lyft, контролируемые самими владельцами машин.

В некотором отношении новые модели бизнеса представляют собой продолжение процесса, начавшегося намного раньше – во времена возникновения интернета. Хотя ни один уважающий себя биткойнер никогда не назовет Google или Facebook децентрализованными организациями, памятуя об их колоссальных базах личных данных и контролируемых компаниями серверах, но эти компании – гиганты интернета наших дней стали таковыми благодаря максимальному поощрению прямых контактов и борьбе с посредниками. GoogleAd дала возможность малому бизнесу обойтись без услуг крупных массмедиа и предлагать свои продукты непосредственно потенциальным покупателям. Facеbook позволяет людям объединяться в группы, сообщества и ассоциации, не привязанные к региональным, общественным или национальным структурам. Благодаря Twitter люди могут создавать собственные новостные ленты.

Значение децентрализации выходит далеко за пределы создания новых моделей бизнеса или возможности экономии нескольких баксов здесь и зарабатывания нескольких баксов там. Применение подхода «сделай это сам» в бизнесе, трансформация технологий и культуры приводят к появлению новых способов взаимодействия как в обществе, так и в экономике. Коммерческие и некоммерческие организации, похоже, отказываются от жесткой вертикальной иерархии в пользу горизонтальной, более демократичной управленческой структуры (наглядное представление о том, как это работает, можно получить, сравнив современные открытые офисы компаний в сериале «Кремниевая долина»{33} с закрытыми кабинетами сотрудников нью-йоркского рекламного агентства в сериале «Безумцы»). Подобно группам разработчиков программного обеспечения с открытым кодом, люди, занимающиеся биткоином и бесчисленным множеством других проектов, сейчас формируются в другие сообщества – главным образом онлайн, – не имеющие формального руководства или центрального офиса. Их объединяет безоговорочно соблюдаемое правило: все вопросы разрешаются по общему согласию участников.

Насколько неизбежен конфликт между этими двумя движениями: корпоративным миром, концентрирующим власть и финансовые ресурсы, с одной стороны, и миром Кремниевой долины, опирающимся на возможности личности? По всей видимости, они смогут мирно сосуществовать и дальше при условии, что движение децентрализации не выйдет за пределы секторов экономики, свободных от доминирования крупного бизнеса. Однако совсем не это проповедуют поборники децентрализованных технологий, и особенно в области криптовалют. Они верят, что процесс децентрализации только начинается и со временем сметет с лица земли централизованный экономический и политический истеблишмент, даже правительства и национальные государства, которые представляют собой крайнее проявление централизации власти. Если это правда, то криптовалюты и блокчейн триумфально ворвутся в будущее. Высказывание Дэвида Джонстона из Mastercoin, которое кое-кто в криптовалютном сообществе называет законом Джонстона, воплотится в жизнь: «Все, что поддается децентрализации, будет децентрализовано»[336].

Этот исключительно оптимистичный взгляд на будущее криптовалютной технологии наталкивается на множество препятствий. Даже если на минуту забыть о криптовалютах, трудно не признать, что у тренда децентрализации действительно имеется большой потенциал. Если сопоставить его с трендом концентрации все большей власти и могущества в пределах Уолл-стрит и Вашингтона в посткризисный период, то эти два близнеца напоминают не столько поезда, идущие по параллельным колеям, сколько составы, несущиеся навстречу друг другу. Вполне возможно, что мы находимся на грани глобальных социальных потрясений – самых сильных за всю историю после XVI века, когда в период зрелого Ренессанса банковское дело и национальные государства сформировались как два основных центра власти, вокруг которых впоследствии должна была возникнуть денежная и экономическая система общества.

Сталкиваясь с очередными вызовами новых технологий и новых способов устройства общества, бизнес и организации, находящиеся в центре экономической системы и представляющие ее экономический и политический истеблишмент, могут реагировать на них одним из трех способов. Первый состоит в том, чтобы игнорировать новые идеи и продолжать функционировать как ни в чем не бывало. Второй – вступить с ними в борьбу, задействовав для этого политическое лоббирование, негативную рекламу и выбросы компромата. В итоге новые идеи будут очернены в глазах общественности. Третий способ – попытаться приспособиться к новшествам, включить их в свою структуру и научиться использовать.

Новаторы из Кремниевой долины часто предупреждают о рисках, связанных с новыми идеями, однако история показывает, что зачастую бывает не так уж и плохо, если новая технология падет жертвой собственных пороков. Прекрасным примером такой ситуации стал «пузырь» на рынке доткомов в конце 1990-х, когда процветание компаний благодаря высокому курсу акций отражало всеобщую веру в то, что первые онлайн-торговцы в любом сегменте рынка непременно добьются успеха, если только вовремя создадут для себя рыночную нишу и обоснуются в ней. Однако Pets.com не уничтожил локальные магазины товаров для животных, а после появления сайта OurBeginning.com отнюдь не исчез спрос на услуги организаторов свадеб. Представители обоих сайтов числились в составе спонсоров и рекламодателей разрекламированного матча Суперкубка XXXIV в 2000 году[337]. Однако вскоре домены этих интернет-магазинов были переданы центру по уходу за детьми в Сиэтле. Вспомним также о проблеме 2000 года, ажиотаж вокруг которой начал понемногу стихать как раз незадолго перед этим матчем. Вряд ли мы когда-нибудь узнаем, действительно ли она была серьезной или компьютерные консалтинговые фирмы попросту удачно воспользовались ситуацией, успешно убедив своих клиентов сделать апгрейд компьютеров. Случаев, когда новаторские технические идеи проваливались, в истории техники множество. Достаточно назвать хотя бы карманный персональный компьютер Apple Newton и видеоформат Betamax – это из того, что может помнить наше поколение. Однако игнорировать перемены довольно рискованно, и об этом компания Eastman Kodak может поведать весьма поучительную историю[338]. Компания – производитель пленки для аналоговых телекамер из Рочестера (штат Нью-Йорк) была создана более ста лет назад. Однако она не сумела воспользоваться открытием, сделанным в 1970-х годах одним из ее собственных инженеров, – цифровым изображением; а в 2000-х оказалась захвачена врасплох массовым выводом на рынок цифровых видеокамер.

Выбор в пользу борьбы с инновациями обычно требует денег, боевого духа и политических связей. Все это есть на Уолл-стрит, поэтому ей лучше всего это и удается. Кто-то может подумать, что одни только воспоминания о кризисе 2008 года наверняка заставят банки составить список подозрительных ценных бумаг и деривативов, которые сыграли немаловажную роль в катастрофе финансовой системы и ее переводе на новые онлайновые фондовые биржи, специально снабженные механизмом прозрачного установления цены и предоставления информации о финансовых продуктах, например кредитных дефолтных свопах. Однако лоббистам с Уолл-стрит удалось одержать верх над реформаторски настроенными законодателями, стремившимися реализовать вышеперечисленные цели[339]. Лоббисты сумели похоронить соответствующие законопроекты, в результате чего многие деривативы по-прежнему торговались на сомнительных рынках, где продавец и покупатель передавали друг другу деньги и ценные бумаги без всякой предварительной проверки возможных связанных с ними рисков. К тому же стратегия борьбы с инновациями обходится дорого и не гарантирует успеха. Действительно, даже банки с Уолл-стрит не сумели полностью взять под контроль вызванные кризисом перемены в своей отрасли, в том числе требования новых законодательных актов о существенном увеличении страховых резервов в структуре источников капитала.

Знакомясь с деятельностью Уолл-стрит, мы обращаем внимание на преимущества стратегии адаптации к инновациям. Электронные торговые площадки появились только в конце 1990-х и сразу стали главной угрозой привычной манере ведения дел на Уолл-стрит, когда курс торгуемых облигаций и прочих внебиржевых ценных бумаг устанавливался брокерами по телефону. Обеспечив широкий доступ к информации о курсах, новые системы расширили возможности инвесторов и затруднили банкам получение прибыли за счет установления слишком большой маржи (разницы между курсом покупки и продажи ценных бумаг). Но технология никогда всерьез не угрожала власти Уолл-стрит ни на одном из этих рынков отчасти потому, что, по мнению банков, в данном случае лучший способ действия заключается не в том, чтобы бороться со своими конкурентами, а в том, чтобы объединиться с ними. Создавались различные банковские консорциумы, которые предлагали инвесторам онлайн-рынки облигаций, зарубежной валюты и прочих видов активов. Маржа на каждой такой торговой операции сократилась в результате прозрачного формирования курса, зато общая сумма прибыли брокеров существенно возросла за счет увеличившегося количества сделок и вовлечения новых фирм в операции с ценными бумагами.

Теперь, в условиях формирования экономики совместного потребления и усиления власти «толпы», угрожавшей опять перевернуть традиционные модели бизнеса, консервативные компании стремились найти способ внедрить у себя хотя бы некоторые новые идеи и адаптироваться к ним. Известная и донельзя консервативная фирма по сдаче в аренду грузовых автомобилей U-Haul также приступила к решению этой задачи[340]. Усвоив взгляд на финансы с позиций криптовалюты, она открыла инвестиционную программу, позволяющую людям вкладывать деньги непосредственно в компанию путем приобретения векселей, гарантированных отдельными видами капитальных активов – например, индивидуальными боксами для ремонта машин, грузовиками или даже наматрасниками. Никакой инвестиционный банк или посредник не принимал в этом участия. Инвесторы просто одалживали U-Haul деньги из рук в руки, получая взамен простой вексель с фиксированными процентными платежами, гарантированный активами компании. В отличие от блокчейновой модели, заем в данном случае предоставлялся централизованно, то есть инвестор должен был доверять самой компании, однако посредников в схеме не было и механизм совершения сделки в чем-то напоминал проекты, реализуемые приверженцами криптовалют.

Другие крупные компании тоже искали адекватный ответ на появление новых краудфандинговых и совместно реализуемых моделей бизнеса – вроде тех, которые внедряли Uber, Airbnb и Lyft. Краудфандинговые компании из Кремниевой долины, консультировавшие традиционные компании, как выжить в новых экономических реалиях, составили себе впечатляющий список клиентов: Visa, Home Depot, Hyatt, General Electric, Walmart, Coca-Cola и FedEx. Все они пытались выяснить, каким образом можно приспособить действующую модель бизнеса к работе в условиях децентрализованной экономики.

Ну а как насчет обработки и проведения платежей? Походило на то, что компании в этой отрасли пытались реализовать все три стратегии реагирования на инновации. В начале 2014 года СЕО MasterCard Аджай Банга давал интервью журналистам и издателям Wall Street Journal, в котором выразил точку зрения тех, кто считал, что несвоевременные инновации лучше просто игнорировать. В частности, о биткоине он сказал следующее: «В мире и так хватает валют. Какие проблемы способен решить биткоин?»[341] В действительности MasterCard с Бангой во главе принадлежит к числу компаний процессинговой индустрии, наиболее активно внедряющих цифровые технологии. Одновременно эта компания практикует и стратегию борьбы с инновациями, пригласив на работу пятерых бывших сотрудников лоббистской фирмы из Вашингтона Peck Madigan Jones, чтобы организовать в Конгрессе лоббирование по проблемам биткоина в частности и цифровых валют в целом[342]. Но ее наиболее мощным ответом биткоину служат собственные разработки в области новых технологий. Интенсивное инвестирование в программу MasterPass (технология платежей со смартфона) привело к тому, что эта компания вместе с American Express стала ключевым партнером Apple в ее работе по внедрению цифровых платежей в iPhone 6.

СЕО Ассоциации электронных платежей (в нее входят такие тяжеловесы процессинговой отрасли, телекоммуникаций и электронной торговли, как MasterCard, PayPal, Amazon, Google и AT&T) Джейсон Оксман любит проводить различие между своей отраслью и отраслью звукозаписи[343]. По его словам, пока звукозаписывающие компании «…делают все, что только можно, чтобы уничтожить» Napster и технологию обмена файлами, процессинговые компании, напротив, «всячески приветствуют новые технологии». Действительно, количество новаций, которые здесь появляются, просто потрясает. Как говорит Оксман, отрасль проходит через «…не менее уникальный и важный период своего развития, чем тот, который связан с изобретением магнитной ленты [50 лет назад]. В наше время в платежной отрасли действительно происходит революция». И это создает большую проблему для криптовалют, пытающихся завоевать господствующее положение на рынке платежей. Даже притом что цифровые валюты кажутся просто созданными для нашего времени, на фоне тех глобальных децентрализующих перемен, о которых говорилось выше, их основные конкуренты в отрасли платежей предлагают альтернативы, вполне способные отвлечь внимание широкой публики от криптовалютных моделей расчетов.

Действительно, в эпоху интернета вещей основанные на старой доброй денежной системе технологии ищут всяческие способы удивить пользователей усовершенствованиями в платежных системах. Смартфон, ставший приоритетным инструментом мобильных биткоиновых расчетов, одновременно превращается в объект пристального внимания целого ряда финансовых технических компаний, стремящихся революционизировать способы проведения расчетов. PayPal – первая компания, освоившая технологию цифровых расчетов еще в 1990-х, до того, как сайты начали непосредственно принимать кредитные карты, – в настоящее время агрессивно реорганизуется в мобильно-процессинговую фирму. Ее приложение поддерживает платежи в розничных торговых точках через QR-коды и прочие беспроводные технологии вроде Bluetooth и подобных коммуникаций или через NFC[344]. С помощью этого же приложения пользователи, пополнившие свой счет PayPal долларами, могут рассчитываться с другими пользователями через сеть. Аналогичные продукты разработаны для смартфонов, в том числе Google Wallet и Softсard – совместное производство американских компаний AT&T, Verizon и T-Mobile, до сентября 2014 года выступавшее под названием ISIS, которое впоследствии было изменено, чтобы отмежеваться от одноименной исламской экстремистской группировки. Многие считали, что и Facebook работает над чем-то в этом духе, поскольку компания подала заявку на лицензию на электронные деньги, экспериментальным полигоном для которых должна была стать Ирландия[345]. И, как уже упоминалось, iPhone 6 от Apple со своим встроенным электронным кошельком мог наконец-то открыть для США этот инновационный способ расчетов.

Во многих регионах за пределами США расчеты с помощью смартфонов уже достаточно широко распространены, причем лидерство часто захватывают развивающиеся страны, которым удается перескочить через отдельные этапы развития технологий. Китайцы проводят мобильные расчеты через повсеместно распространенный мессенджер WeChat, а также через службу Alipay от гигантской электронной торговой площадки Alibaba. К тому же не следует забывать о том, что идея денежных расчетов по телефону родилась в Кении, воплотившись в невероятно популярной службе M-Pesa, которая распространяет сферу своей деятельности на страны Восточной Европы.

Не менее глобальные перемены происходят в традиционной технологии расчетов кредитными картами. Портативное устройство для считывания контактных карт от компании Square позволило миллионам владельцев малого бизнеса – например, таксистам или продавцам хот-догов – превратить свои смартфоны и планшеты в мобильные процессинговые устройства. Биткойнеры обычно совершенно справедливо жалуются на недостаточную безопасность кредитных и дебетовых карт, поскольку их система зависит от передачи информации о личности пользователя, однако следует отметить, что безопасность передачи этих данных в сети существенно повысилась. Отчасти это обусловлено введением в действие стандарта EMV (Europay, MasterCard и Visa) для микрочипов, вмонтированных в кредитные карты. В США эта технология появилась относительно недавно, хотя в большинстве других стран была представлена еще год назад[346]. Использование биометрических систем аутентификации, например сканера отпечатков пальцев или детектора лиц, также может повысить безопасность системы, гарантируя при этом сохранность приватных данных.

Все эти технологии обещают сделать наш шопинг легким и беспрепятственным. И хотя они отнюдь не исключают того, что банки и процессинговые компании по-прежнему останутся теневыми координаторами денежной системы и будут списывать комиссионные за свои услуги, эти технологии определенно оставят кассиров без работы. Идея состоит в том, что, наполнив покупками свою тележку в супермаркете, вы проходите через сканер на выходе, который считывает информацию с этикетки каждого товара и списывает соответствующую сумму с вашей кредитной карты или со счета телефона в вашем кармане. Эти системы делают процедуру расчетов еще более автоматизированной. Новые способы эксплуатации очень старой традиционной денежной системы помогут ее усовершенствовать, а значит, затруднят биткоину и другим криптовалютам путь к широкому использованию в коммерции – по меньшей мере на уровне розничной торговли.

Но тут есть проблема: поскольку новые технологии встроены в правовую систему, они несут все издержки денежных транзакций внутри нее. Провайдеры новых технологий не имеют ни малейшей возможности уклониться от уплаты комиссионных банкам и прочим игрокам традиционной системы за обработку платежей и принятие на себя кредитного риска. Например, коммерческие компании, использующие PayPal, платят 2,7 % от суммы каждой транзакции за ее обработку. Даже при быстром росте это бремя комиссионных значительно усложняет задачу получения прибыли для компании Square, показавшей в отчетности за 2013 год 100 миллионов долларов убытков[347]. Комиссионные настолько высоки, что даже ставится вопрос о существовании продукта в долгосрочной перспективе и достижении достаточного охвата рынка. Для сравнения, такие биткоиновые процессинговые компании, как BitPay, Coinbase и GoCoin, заявляют, что были более или менее прибыльными с первого же дня своего существования. Этого удалось добиться благодаря относительно низким накладным расходам и минимальным комиссионным, взимаемым майнерами с операций в блокчейне. Даже если потребители не ощущают бремени этих издержек, предпринимателям, вынужденным их нести, было бы выгоднее рассчитываться друг с другом через криптовалютную процессинговую компанию. Проблема состоит в том, чтобы заставить перейти на криптовалютные расчеты торговые компании и потребителей, которых до сих пор вполне устраивали расчеты в традиционных валютах.

Иначе обстоят дела в Китае – единственной стране, где и потребители, и коммерческие компании платят близкие к нулю комиссионные за ведение расчетов через мобильные системы. Там этого добивается государство за счет чрезмерного влияния на экономику. Государственные банки, явно под давлением Пекина, вводят минимальные комиссионные за обработку платежей. По сути, государство субсидирует эту деятельность, и у биткоина нет никаких шансов победить в конкурентной борьбе с такими гигантами, как WeChat и Alipay, или даже с кредитными картами национальной платежной системы UnionPay. Однако это также означает, что основанная на юанях денежная система Китая зависит от благоволения властей, которое в любой момент может исчезнуть или стать орудием шантажа.

Новые формы расчетов, будучи технически прогрессивными, по-прежнему остаются в рамках модели централизованного финансового менеджмента, история которой насчитывает около 500 лет. Для типичного клиента эта двойственность не имеет никакого значения, что и обещает традиционным деньгам долгую жизнь, даже если экономика сотрудничества будущего продолжит свое развитие в направлении совершенствования индивидуальных возможностей человека во всех прочих областях. Но это выживание внутренне не связано с прочими сдвигами в направлении децентрализации. Трудно отвлечься от мысли, что все эти тренды указывают на неизбежное наступление века криптовалюты если не сегодня, то примерно через 10 лет.

Это заставляет нас задуматься о том, что же будет с банками как источником кредита, если этот век настанет. Любая угроза этой их роли станет предметом переговоров с представителями инновационных технологий в битве за долю рынка. Они заявят, что криптовалютная система, идущая на смену традиционным бумажным деньгам, может подорвать способность банков выдавать кредиты и тем самым выполнять доверенную только им функцию эмитентов частных денег (здесь мы должны вспомнить концепцию частичного банковского резервирования, обсуждавшуюся в главе 1). Это слишком плохо, скажут многие биткойнеры. Для либертариански настроенной части биткоинового сообщества, которая стремится видеть биткоиновую денежную модель в качестве системы расчетов с нулевой суммой прироста средств, в которой ограниченное количество денег постоянно перераспределяется между участниками, неиссякаемый банковский кредит представляет собой прямую дорогу к обесценению денег и финансовому кризису. Но что будут делать все компании, вынужденные полагаться на банковский кредит для выплаты зарплаты своим сотрудникам, пополнения оборотных средств или проникновения на новые рынки? В криптовалютной экономике получение кредита обещает быть непростым делом. Невозможно создать биткоины просто из воздуха, как это делают банки в традиционной денежной системе. Конечно, это сокращает инфляционные риски, а также избавляет центральные банки от необходимости управлять предложением денег такими несовершенными финансовыми инструментами, как, например, процентные ставки. Однако критики биткоина заметят (и не без оснований!), что ограниченный доступ к кредиту будет препятствовать росту экономики.

Но, возможно, это не столь уж неизбежно. Примем в качестве отправного пункта то, что банки действуют всего лишь как посредники, собирая средства у тех, кто ищет возможность поместить под процент временно свободные деньги, и выдавая их тем, кому денег недостает и требуется заем. Тогда в сведении вместе заимодавцев и заемщиков нет ничего такого, с чем бы не справилась биткоиновая денежная система без всяких посредников. Новая тенденция выдачи займов из рук в руки прослеживается в деятельности ассоциации Lending Club, предлагающей модель, способную легко вписаться в криптовалютную среду. Система контроля операций в блокчейне потенциально способна ужесточить контроль возврата кредитов и отслеживание кредитных историй. В любом случае генерирование кредитов и денег в криптовалютной финансовой системе приобретет совершенно иные формы, если устранить из нее банки.

А что же национальные государства? Как они на это отреагируют? Проигнорируют, вступят в борьбу или постараются приспособиться? Национальные денежные системы, и особенно традиционные бумажные деньги, дают государству никем не контролируемые полномочия печатать деньги на свое усмотрение, и это мощнейшее оружие в арсенале национальных государств. Речь идет о большем, чем просто сеньораж: контроль денежного обращения позволяет правительству контролировать и силовые органы. С этой точки зрения мысль о том, что каждый напечатанный доллар представляет собой беспроцентный заем, предоставляемый населением государству, весьма соблазнительна. Контролируя выпуск бумажных денег, правительство может покупать оружие, развязывать войны, влезать в долги ради финансирования военных конфликтов, а затем требовать уплаты налогов в этой же валюте, чтобы погашать эти долги. Теоретически развитая демократия должна препятствовать таким действиям. Но в реальности эта денежная система позволяет распространять власть государства даже дальше естественных пределов. Государство финансирует бюрократический аппарат и различные учреждения, персонал которых озабочен исключительно собственным благополучием. В худших образцах национальных государств (например, в Северной Корее) таким образом финансируются инструменты террора и подавления, разрушающие человеческое достоинство.

Если возникает угроза, то национальное государство, как и все мы, заинтересованное в выживании, должно решить, как на нее реагировать. За последние 500 лет национальное государство доказало свою способность к адаптации, поэтому мы не сомневаемся, что и в этот раз оно сумеет приспособиться и выжить. В заключение мы поговорим о том, что одной из стратегий адаптации может стать выпуск государственной криптовалюты. Еще одна такая стратегия национальных государств – объединиться и укреплять свое сотрудничество в области денежного обращения. Мы понятия не имеем, чем все это закончится. Вполне возможно, что и ничем. Но в первый раз за многие сотни лет эти вопросы хотя бы ставятся.

Как мы уже упоминали, ответы на них зависят от того, что люди делают, за что они «голосуют ногами». В Кремниевой долине может сложиться впечатление, что человечество уже готово выбросить на свалку истории идею централизации и переключиться на децентрализованные модели, управляемые «толпой».

«В настоящее время толпа имеет собственную бизнес-модель», – говорит основатель консалтинговой фирмы Crowd Companies Джереми Оуянг[348]. Если дать широкое определение экономики сотрудничества, то оно включит в себя все – от бартерного обмена и предоставления займов друг другу до подбора подарков. Оуянг предполагает, что сегодня все человечество берет на себя ответственность за средства производства, меняя правила игры. «Господи, они создают собственные валюты-фрики!» – взволнованно добавляет Оуянг.

Но если не считать эти броские фразы, в остальном картина не столь однозначная. То, как говорят об этих новых технологиях в Кремниевой долине, заставляет думать, что люди смогут сотворить чудо своими руками, если только откажутся от старых путей, установят на свои смартфоны то или иное приложение и задействуют силу толпы для достижения прогресса. Но даже поколение 2000-х, представителей которого обычно считают проводниками новых приложений и вообще людьми, приверженными новым путям социализации и ведения бизнеса, все равно с опаской относится к трансформации столетиями формировавшейся социальной структуры. В 2011 году Исследовательский центр Пью провел углубленное исследование общества США[349]. Оказалось, что поколение миллениалов, к которому обычно относят рожденных после 1981 года, стало единственным поколением из четырех изученных, в котором большинство хотело бы, чтобы правительство увеличило, а не уменьшило объем предоставляемых услуг. Другие исследования того же Центра Пью показали, что это поколение скорее будет защищать идею государства как «эффективного» поставщика услуг для общества, чем представители старших поколений[350]. Нельзя сказать, что эта группа ждет от правительства решения ее проблем. А ведь именно она, с точки зрения перспектив карьеры и покупательной способности, больше других пострадала от порочной политики правительства в предшествовавший финансовому кризису период. В этом же исследовании Центра Пью приводились данные о том, что лишь 50 % миллениалов рассчитывают хоть раз в жизни получить выплаты со своего счета социального страхования. Возможно, это объясняется тем, что представители этого поколения – реалисты. Они и хотели бы большего участия правительства в своей жизни, но на практике не ждут этого.

Если новые технологии, как ожидается, действительно перевернут рынок труда, то общество неизбежно обратится к правительству с требованием смягчить удар. Это тем более вероятно, если криптовалютные технологии будут внедряться должным образом – внося изменения не только в область проведения расчетов, но и во все сферы, которые затронет внедрение технологий класса Blockchain 2.0 (мы подробно рассмотрели их в главе 9). Аналитик из Wedbush Securities Джил Луриа, проводивший углубленный анализ потенциала криптовалют, считает, что 21 % ВВП США создается в тех отраслях, где необходимо доверие, то есть доверенный посредник, функции которого может взять на себя и автоматизировать блокчейн[351]. Полученная на основе данных национальных счетов из Министерства торговли США, оценка Луриа включает коммерческие банки, торговлю ценными бумагами, инвестиционные фонды и трасты, страховые компании, агентов по продаже недвижимости и юридические фирмы – по данным Бюро статистики труда, весь этот конгломерат давал работу 10 миллионам человек в 2014 году. Никто не ожидает, что эти отрасли исчезнут за одну ночь, но даже постепенный упадок окажется весьма болезненным для занятых в них сотрудников.

Глория Кабан кое-что знает о том, каково это – работать в отрасли финансовых услуг и быть застигнутой врасплох технологическими инновациями[352]. В 2009–2013 годах она работала кассиром в банке Banco Popular (Нью-Йорк) и лично столкнулась с тем, что ее рабочие часы сократились с полной ставки в 35 часов в неделю до 24 часов в неделю с почасовой оплатой 11 долларов, причем эта ставка ни разу не повышалась. Хотя на сокращение фонда оплаты труда в этом банке повлияли потери, понесенные им в период финансового кризиса, главная причина была не в этом. Банк установил более прогрессивные банкоматы, помимо всего прочего позволявшие клиентам переводить деньги на депозиты и выполнять операции онлайн-банкинга. «Когда я только начинала работать в Banco Popular, перед нашей стойкой проходило около 250 человек в день. К моменту увольнения за то же время я обслуживала всего лишь около 120 посетителей», – говорит Глория. Из-за этого ей не удавалось выполнять один из основных операционных показателей для ее должности – ежедневно рекомендовать 10–15 потенциальным клиентам из новых компаний открыть счет в банке. «Если клиенты не приходят в банк лично, как мы можем дать такое количество рекомендаций?» Поскольку зарплата Глории после вычетов постоянно уменьшалась, ей не хватало денег на выплату арендной платы за квартиру в Бруклине (1380 долларов в месяц) и воспитание маленькой дочери – даже с учетом ежемесячной пенсии от Министерства по делам ветеранов, которую она заработала во время трех своих командировок на Ближний Восток в составе Военно-морского флота США. В конце концов, у нее не осталось другого выхода, кроме как обратиться за социальным пособием. Можно считать это знамением времени: сотрудница банка в финансовой столице мира нуждается в материальной помощи от государства.

Когда-то работа кассиром считалась безопасной и доходной, открывавшей пути для дальнейшего продвижения по карьерной лестнице в банке. В настоящее время эта должность скорее наглядно демонстрирует, насколько изменился наш мир. Хотя само по себе исчезновение тех или иных профессий в результате появления новых банковских технологий – факт не новый, стоит задуматься над тем, что произойдет с другими рабочими местами в отрасли финансовых и юридических услуг, если влияние криптовалютных технологий действительно окажется столь глобальным, как на то надеются их приверженцы. Что станет с сотрудниками, занятыми в сфере обработки платежей, в платежных системах, депозитариях, агентствах по недвижимости? Visa, MasterCard и Western Union вместе взятые в 2013 году имели 27 тысяч сотрудников – и это только три основных игрока на рынке платежных систем, чей бизнес будет существенно реорганизован[353].

Непохоже, чтобы, например, Western Union сидела сложа руки, как в свое время Kodak, перед лицом вызова, брошенного криптовалютами ее бизнесу международных переводов. Для снижения издержек 63-летняя компания уже внедряет онлайновые инструменты, а ее топ-менеджеры прекрасно разбираются в перспективах цифровых валют. Действительно, многие компании в этой области в итоге придут к внедрению блокчейна в целях снижения издержек. Но это вряд ли спасет рабочие места, связанные с вводом данных или обслуживанием клиентов, поскольку с использованием новой технологии необходимость в них просто исчезнет.

Грядущие массовые увольнения сотрудников наверняка приведут к нарастанию социальной напряженности. В то время как общественный выигрыш от внедрения новых технологий распределяется более или менее равномерно, потери от него будут сосредоточены либо в определенных регионах, либо в узких, легко определяемых подотраслях. Как гласит старая поговорка, политика делается на местах. Поэтому приготовьтесь к ответной реакции на то, что банки начнут закрывать свои бэк-офисы и административные центры где-нибудь на Среднем Манхэттене или в районе Кэнари-Уорф (Лондон) – ведь их корпоративные клиенты будут продавать больше товаров через криптовалютные системы, стремясь сэкономить 3 % комиссионных за каждую транзакцию.

Задача разработчиков новых технологий и поддерживающих их венчурных инвесторов состоит в том, чтобы направить негативную реакцию в политически приемлемое русло общего прогресса, говорит венчурный предприниматель из инвестиционного фонда Andreessen Horowitz Крис Диксон[354]. «С одной стороны, у вас есть сотрудник банка, потерявший работу, и все чувствуют неловкость перед ним, а с другой стороны, всем остальным теперь не нужно платить 3 %, что имеет огромное экономическое значение, поскольку существенно стимулирует рост рентабельности малого бизнеса. Но с точки зрения устоявшегося в обществе взгляда на проблему это воспринимается негативно. Ведь теряют конкретные люди, а приобретает общество в целом».

Мы попросили СЕО BitShares Дэниэла Ларимера охарактеризовать перемены на рынке труда, когда (и если) наступит время децентрализованных, автономных компаний, приход которых прогнозирует его фирма[355]. Он уверенно заявил, что такие компании «…создадут миллионы рабочих мест в сфере информационных технологий». Более того, он утверждает, что прогнозирование рынков на основе блокчейна, когда участники будут продавать и приобретать ценные бумаги, окупающиеся в зависимости от того, насколько точно были спрогнозированы те или иные события, создаст новые возможности зарабатывания прибыли в отраслях-посредниках, обреченных на упадок. «Если вы посредник в кредитовании, или торговле биржевыми товарами, или предоставлении медицинских услуг, то знаете свою область деятельности лучше, чем кто-либо другой, а это значит, что при правильном применении ваши знания превратятся в прибыль, – говорит Лаример. – Вы одновременно зарабатываете деньги и предоставляете рынку информацию, способную повысить продуктивность других его участников». Это совсем не то, что «рабочие места для работников физического труда», на которых требуется только «брать больше, бросать дальше». Лаример настаивает, что это рабочие места для высококвалифицированных специалистов, создающие высокую добавочную стоимость.

Утопическая теория Ларимера о «рабочих местах для каждого» – в Кремниевой долине ее разделяют многие биткойнеры – не принимает во внимание тот факт, что множеству, если не большинству, людей трудно измениться. Не все и, возможно, даже не большинство уволенных работников смогут собраться и применить свои знания для зарабатывания прибыли спекуляциями на фондовом рынке в соответствии с прогнозами BitShares. Многим эти спекуляции покажутся своего рода азартной игрой. Людям, которые думали, что будут регулярно получать зарплату до конца трудовой карьеры, и рассчитывали на защищенность и стабильность, очень трудно поставить свою жизнь в зависимость от столь неопределенного занятия.

Людям придется решить, как именно применить свои навыки в этом бурном новом мире, а если это невозможно, то как быстрее получить необходимые знания. Тайлер Коэн в своей книге Average Is Over («Время середнячков закончилось»)[356] отмечает, что «на первый план выходят следующие ключевые вопросы: способны ли вы успешно взаимодействовать с интеллектуальными машинами? Способны ли ваши навыки расширить возможности компьютера, или компьютер успешнее функционирует без вашего участия? Или, что еще хуже, не препятствуете ли вы работе компьютера?» Эти тезисы Коуэна, отчасти проистекающие из концепции «конца работы», не обещали ничего хорошего среднему классу Америки. Фактически он считал причиной экономической стагнации американского общества постоянно возрастающие темпы технологических перемен. Впервые оказалось, что устаревшие рабочие места вымывались из экономики быстрее, чем эти перемены создавали новые высокотехнологичные рабочие места.

Подобные вопросы приобретают особую актуальность в век криптовалют – по крайней мере для тех, кто занят в отраслях, работающих на доверии и сталкивающихся с блокчейновой автоматизацией. Они могут лишь робко надеяться на то, что этот странный новый путь развития финансовых услуг никогда не приведет к той же ситуации, в какой оказалась Eastman Kodak, не сумевшая разобраться в перспективах цифровой видеокамеры. Но вы, наверное, уже поняли, что мы считаем подобные взгляды опасно наивными. В настоящий момент очень немногие ведущие экономисты считают биткоин преходящим увлечением – к середине 2014 года в этом лагере оставались разве что Роберт Шиллер из Йеля и Нуриэль Рубини из Нью-Йоркского университета, – а чем больше цифровая валюта будет опровергать подобные ожидания и чем дальше по инновационной кривой будет продвигаться биткоиновый бизнес, тем более отсталыми будут казаться такие взгляды[357][358]. Один из самых влиятельных экономистов в мире, бывший министр финансов США Ларри Саммерс, подчеркивает рискованность стратегии игнорирования этой технологии финансовым сектором, который давно «созрел для революционных преобразований»[359]. По этому поводу он говорит в своем интервью: «Люди, считавшие интернет забавой для ученых, оказались на обочине истории. Люди, отвергавшие цифровую фотографию как никому не нужную вещь, оказались на обочине истории. И люди, считавшие, что настоящая теннисная ракетка должна быть исключительно деревянной, тоже оказались на обочине истории. Поэтому я считаю, что люди, безапелляционно отвергающие все инновации в этой сфере [расчетах и денежных системах на основе блокчейна], тоже рано или поздно окажутся на обочине истории».

Учитывая все вышесказанное, следует отметить, что правильное сочетание нормативных актов о гарантированном чистом доходе и поддержке на время переходного периода в целях облегчения положения тех, кто неминуемо потеряет работу, – это обязанность общества. В противоположность идее квазианархического мира, в котором роль правительства сведена к слабеющему центру перед лицом восставшей «толпы», а национальные государства постепенно приходят в упадок под давлением не знающего границ криптовалютного мира, люди, которым мы доверяем управление обществом, получат тяжелую и ответственную работу. Необходимо создать образовательные программы, чтобы должным образом подготовить людей к требованиям, предъявляемым на рабочих местах будущего. Детей следует обучать программированию и одновременно умению использовать творческий подход для поиска новых, нестандартных способов поставить децентрализованные системы на службу людям. Тем временем взрослым необходимо пройти профессиональную переподготовку, чтобы получить навыки в совершенно иной рабочей среде. Тех, кому это не поможет (в отличие от прогнозов Ларимера, действительность говорит о том, что рабочих мест для всех желающих просто не удастся создать), необходимо будет обеспечить справедливыми и достаточными социальными пособиями. Сокращение социальных пособий было в моде во времена компактного правительства Рейгана, но по мере того, как увеличивалась численность безработных и частично занятых, росло и их политическое влияние. Неважно, что может сделать криптовалютная технология для того, чтобы вывести людей из-под контроля правительства: именно интересы пострадавших от нее людей будут определять законы и политику в будущем.

В США все это будет происходить на фоне высокорисковой денежной политики. На эту арену криптовалюта и связанный с ней бизнес только начинают выходить как лоббирующая сила. В то время как их конкуренты в традиционных отраслях финансовых услуг долгое время вносили щедрые пожертвования в фонды политиков, что всегда способствует выработке благоприятного законодательства, биткойнеры совсем недавно завоевали право входа в этот мир. В 2014 году Федеральная избирательная комиссия США (ФИК) единогласно разрешила вносить биткоиновые пожертвования в избирательные фонды политиков и политических организаций на сумму не более 100 долларов единоразово – столько же разрешено вносить наличными долларами[360]. Еще более важно то, что состоящая из шести членов ФИК постоянно делится на два лагеря по партийному признаку, причем республиканцы выступают за биткоин. Речь идет о том, будут ли разрешены значительно большие пожертвования в биткоинах, если их приравняют к безналичным расчетам, через чеки и кредитные карты. В ходе этой дискуссии Ли Гудмен, председатель ФИК, который представляет Республиканскую партию и поддерживает уравнивание в правах безналичных и биткоиновых пожертвований, высказал весьма спорное предложение: якобы биткоиновые доноры могут вносить свои пожертвования, не дожидаясь принятия решения комиссией, поскольку у демократов все равно недостаточно голосов, чтобы его заблокировать. Никто в биткоиновом сообществе не захотел с этим спорить, и пожертвования начали поступать. В соответствии с данными Комитета политического действия (КПД) – неприбыльной организации, занимающейся реформой системы финансирования избирательных кампаний, – по состоянию на сентябрь 2014 года десятки кандидатов принимали биткоиновые взносы, включая конгрессмена штата Колорадо от Республиканской партии Стива Штокмана и его политического противника от Демократической партии в том же штате Джареда Полиса, не говоря уже о различных организациях под эгидой Либертарианской партии и целого ряда региональных КПД[361].

По мере того как биткоин отвоевывает себе место в финансовых кругах Вашингтона и начинает конкурировать по рентабельности с исполинами традиционного финансового сектора, он обретает некоторое влияние на процесс разработки и внедрения финансового законодательства (мы говорили об этом в предыдущей главе). По иронии судьбы, если бы криптовалютный бизнес был таким рентабельным, как он того желает, он мог бы столкнуться с гораздо более жестко настроенными оппонентами из групп, представляющих интересы потерявших работу людей. Чтобы общество могло выработать устраивающее всех решение и реализовать преимущества от передачи полномочий коммунам в результате внедрения децентрализованных криптовалютных приложений, причем с минимальными издержками для тех, кто потеряет работу и вынужден будет переквалифицироваться, всем заинтересованным сторонам следует собраться и путем переговоров найти решение.

Правительству не стоит уклоняться от решения этой проблемы. При всех утопических мечтах о самоуправляемом обществе, не испытывающем нужды в централизованных органах власти, пока трудно представить, каким образом можно устранить все эти конфликты и согласовать противоположные интересы без централизованного посредника.

Речь идет не только о защите интересов сокращенных работников. Биткоиновый бизнес также может выиграть благодаря поддержке правительства, которое признает необходимость установления справедливых правил игры. В век криптовалют настаивать на соблюдении антимонопольного законодательства, прозрачности правил ведения бизнеса и защите прав потребителя не менее важно, чем удостовериться в том, что излишне строгое законодательство не подавляет инновационную активность. Нельзя сказать, что нынешняя модель государства, ориентированная на сдерживание монополий и трастов и поддержку конкуренции, никогда не сталкивалась с различными нарушениями в этих вопросах. Но для того чтобы полностью выбросить на свалку централизованное правительство, придется призвать на помощь монополизированную – или, иначе говоря, централизованную – силу, способную контролировать экономику будущего, даже если ее базовая инфраструктура создана на основе децентрализованной криптовалютной технологии.

В то время как криптовалютные энтузиасты склонны считать Google, Facebook, Twitter, Apple, Microsoft и тому подобные компании централизованными, а значит, враждебными структурами, все-таки стоит помнить о том, что когда-то и они были воплощением радикальных, возмущающих спокойствие идей от никому не известных стартапов. Благодаря правильно организованной юридической системе подобные стартапы могли развиваться и получать прибыль, а в результате мир изменился – причем, как мы могли убедиться, к лучшему. Если бы политическая и правовая системы не были ориентированы на поддержку инноваций и стимулирование конкуренции, у таких компаний не было бы никаких шансов выиграть у гигантов индустрии медиа и коммуникаций, на чьи рынки они претендовали.

В противоположность мировоззрению криптоанархистов свобода и прогресс вполне совместимы с компромиссами между правительством и венчурным бизнесом, стремящимся зарабатывать на криптовалютах. Либертарианский идеал, воплощенный в криптовалюте, благороден по своей сути, и мы не можем не воспринимать основные идеи борьбы за свободу. Однако, заимствуя идею у нашего редактора, отметим, что такие утопические проекты зачастую заканчиваются тем же, чем и соревнования по алтимат фрисби, которые в принципе не предполагают наличия судей, а только наблюдателей, выступающих в роли третейских судей, и где споры по поводу нарушения правил зачастую превращаются в соревнования по перекрикиванию соперника: чья команда громче кричит и занимает более бескомпромиссную позицию, та и убеждает наблюдателей в своей правоте.

В один прекрасный день те самые криптовалютные стартапы, которые сегодня возглавляют постоянную борьбу общества за свободу, сами станут частью истеблишмента, как это произошло с Google и Facebook. Мы можем только надеяться, что к тому времени наши криптовалютные сети будут в достаточной степени децентрализованы, а наше правительство примет адекватные законы, позволяющие следующей волне новаторов победить в конкурентной борьбе будущие Google и Facebook, одновременно обеспечив социальную поддержку и безопасность тем, кому они необходимы. Тогда каждый сможет воспользоваться результатами глобальных усовершенствований, привнесенных в нашу жизнь будущими новаторами.

Заключение

Будь что будет

Реальность есть исторический процесс.

ГЕОРГ ГЕГЕЛЬ

Несмотря на все вышеизложенное и невзирая на перспективы и потенциал криптовалюты, она все равно пока остается продуктом очень узкого применения. Допустим, что существует 12 миллионов биткоиновых кошельков и даже 100 тысяч принимающих их торговых предприятий, и пусть даже венчурные инвесторы вложили 500 миллионов долларов в криптовалютные проекты. Эти цифры бледнеют по сравнению с 6 миллиардами людей в мире или 23 миллионами компаний, функционирующих только в США. Никто не проводил полноценного исследования в отношении того, какие именно операции осуществляют коммерческие компании с биткоинами и криптовалютами, но на основании нескольких реальных и шуточных сообщений из этой сферы можно сделать вывод, что их немного – всего лишь около 1 % от общего объема продаж[362].

Это значительно меньше того, чего можно было бы ожидать, насмотревшись рекламы. Если биткоин собирается стать революционным, глобальным двигателем преобразований, каковым его и считают преданные сторонники, то сначала, видимо, ему придется пройти несколько эволюционных этапов развития. Во-первых, на его репутации все еще отчетливо видно грязное пятно связи с сайтами Silk Road и Mt. Gox. Большинство людей попросту считают, что вся идея своего рода обман. На худой конец, люди должны чувствовать, что операции с криптовалютами безопасны и не приведут к внезапным финансовым потерям. Но пока они и близко к этому не подошли. Проводившийся в середине 2014 года опрос показал, что только половина граждан США знают, что такое биткоин, и лишь около 3 % пользовались им, а 65 % сказали, что вряд ли когда-то будут им пользоваться (и это уже прогресс, по сравнению с результатами опроса несколькими месяцами ранее)[363]. Криптовалютам, как Рикки Рикардо имел обыкновение говорить Люси{34}, еще придется кое-что объяснить, прежде чем люди к ним привыкнут.

Во-вторых, если бы биткоин действительно стал доминирующей валютой, он мог бы генерировать экономические силы, которые потрясли бы большинство так называемых граждан мира. По мере «добычи» новых монет и приближения их общего количества к 21 миллиону биткоин становится дефляционной валютой. Наша глобальная экономика в ее нынешнем состоянии основана на инфляционных валютах. Биткойнеры верно указывают на то, что это может иметь разрушительный эффект для любого человека, располагающего приличной суммой сбережений, поскольку означает, что накопленные доллары и евро теряют со временем свою стоимость. Но по крайней мере во времена экономического кризиса традиционные бумажные деньги с их возможностью неограниченной эмиссии позволяют центральным банкам печатать их в объеме, достаточном для того, чтобы сберегать стало невыгодно, и тем самым расчистить дорогу кредиту и созданию новых рабочих мест. В сравнении с ними биткоин в такой ситуации стал бы большой ложкой касторки. Некоторые защитники биткоинов утверждают, что нам бы не пришлось больше принимать это лекарство, поскольку прекратились бы все финансовые кризисы, в которые нас втягивают безответственные и никому не подотчетные центральные банки, а также озабоченные лишь собственными интересами финансовые учреждения. Но доказать это невозможно. Глобальной экономике, которая работает на кредите и более не имеет механизма жесткого монетарного контроля, такая система могла бы причинить много вреда, особенно если бы она внедрялась без должной подготовки. Такие экономисты, как Марк Вильямс из Бостонского университета и колумнист газеты New York Times Пол Кругман, предупреждают, что в период финансовой паники и экономической катастрофы люди будут хранить сбережения в имеющей ограниченное предложение и пользующейся высоким спросом цифровой валюте[364]. Это ограничит денежные потоки для всех остальных и усилит спад деловой активности. Если центральный банк не будет выполнять функции кредитора последней инстанции, нас всех ожидает нехватка наличных денежных средств. По сути дела, это приведет к повторению Великой депрессии, утверждают они.

В-третьих, существует такая проблема, как конкуренция, и забудьте о столь очевидных конкурентах, как Visa и MasterCard. Что, если, скажем, существует такая платежная система, которая предлагает все удобства цифровых платежей и при этом лишена всех реальных или кажущихся недостатков биткоина? Что, если бы эта система уже была вмонтирована в другую систему, которой люди доверяют? Что, если бы все это было упаковано и продано компанией, чье имя и логотип – некий фрукт? Apple было бы куда легче переманить пользователей других платежных систем и предложить им взамен свою систему мобильных платежей, чем биткоину сделать то же самое, причем независимо от качества услуг.

Проблема безопасности (и волатильности) может и должна быть преодолена путем дальнейшей модернизации криптовалют, имеющей самые широкие перспективы благодаря их модели с открытым кодом. К тому же со времен банкротства Mt. Gox в сфере безопасности биткоина достигнут огромный прогресс. Сегодня практически невозможно представить себе повторение таких гигантских финансовых потерь. Волатильность курса биткоина также будет постепенно снижаться по мере роста численности трейдеров, оперирующих на рынке, и совершенствования технической оснащенности валютных бирж. Более того, проблема дефляции и (или) инфляции, скорее всего, уже неактуальна. Как мы отмечаем далее, в дискуссии о том, что нас ждет в будущем, наиболее серьезные аналитики в сфере криптовалют отнюдь не рассматривают сценарий мирового доминирования биткоина как основной. Правительства почти наверняка будут использовать свою власть для эмиссии традиционных валют, объем которой ничем не ограничен, и начнут предлагать ее же в качестве запасного источника для экономики, которая ощущает нехватку денег. Более того, объем альткоинов, поступающих на рынок, в еще большей степени ничем не ограничен, если учесть гибкость схем их выпуска. Кстати, в один прекрасный день они могли бы составить альтернативу дефляционной биткоиновой денежной системе (что способно отпугнуть сторонников биткоина с либертарианскими взглядами, считающих дефляцию силой, а не слабостью, зато весьма полезно для практических нужд).

Что касается конкуренции, то с ней криптовалютам будет труднее справиться, и не потому, что они в чем-то хуже. Те платежные продукты, с которыми забавляются Apple и другие гранды, созданы на основе старой банкоцентричной системы и потому отличаются теми же самыми скрытыми издержками и недостатками, которых лишен биткоин. Но вопрос в том, чего хотят люди. Это подводит нас к необходимости дать ответ на глобальный вопрос: может ли криптовалюта добиться успеха в принципе? Может ли она выиграть конкуренцию у традиционных валют, убедив людей в своих преимуществах, развеяв их страхи относительно своих недостатков и заставив в итоге отказаться от эмитированных правительством валют, с которыми они знакомы с детства? Это непростая задача.

Но, несмотря на это, мы попробуем выйти за пределы обычных представлений и обоснованно доказать, что у децентрализованных цифровых валют все же есть будущее. Это может быть биткоин или другая криптовалюта – возможно, даже та, которая еще не создана. Но эта прорывная технология содержит в себе такой потенциал к дальнейшему развитию, что его невозможно остановить. Что гораздо более важно, она разрешает некоторые серьезные проблемы, которые невозможно разрешить в рамках действующей сегодня инфраструктуры платежей. Криптовалюты обещают исключить большую часть чрезмерных издержек, которые банкоцентричная модель платежей генерирует в глобальной экономике. Они могут открыть доступ в глобальную экономику миллиардам исключенных из этой системы людей и с помощью множества основанных на блокчейне приложений сделают целые классы посредников, централизованных организаций и государственных агентств подотчетными обществу – а ведь этого никогда ранее не было.

Следующая большая загадка, о которой мы поговорим, – это то, каким именно образом криптовалютная технология собирается стать ключевой составляющей глобальной финансовой инфраструктуры. Однако некоторые способы такого превращения более или менее очевидны. Возможно, какие-то из них действительно сыграют важную роль, а может, это будет новый способ, о котором сегодня никто даже не помышляет.

Наиболее очевидный способ завоевания криптовалютами доминирующего положения в финансовой системе состоит в непрерывном процессе их адаптации, и никто не сможет сделать это быстрее, чем ключевые игроки на криптовалютном рынке. Именно они могли бы эффективно продвигать биткоин. Целый ряд крупных компаний, а также игроков помельче, «впрыгнули в биткоиновый поезд» в 2014 году: Overstock, Expedia, Dish Network, Dell, PayPal через свою дочернюю компанию Braintree. Конечно, они сыграли важную роль в создании биткоиновой сети, но если бы крупный игрок (по-настоящему крупный) захотел включиться в игру, то сразу же стало бы понятно, что криптовалюта значительно быстрее получит признание у широкой публики. Речь идет не просто о компании, принимающей биткоины от своих розничных покупателей, но о компании, проводящей в биткоинах расчеты с корпоративными клиентами (B2B), отсекая тем самым финансовых посредников, сокращая операционные издержки и наращивая рентабельность бизнеса своих клиентов. Представьте, насколько шире применялись бы криптовалюты, если бы какая-нибудь ведущая розничная сеть, например Walmart, перешла на основанную на блокчейне систему оплаты с целью сэкономить десятки миллиардов долларов транзакционных издержек из тех 350 миллиардов долларов, которые она ежегодно перечисляет десяткам тысяч поставщиков по всему миру. Далее, что, если бы такой игрок глубоко уверовал в будущее биткоина, как уверовал в него CEO компании Overstock Патрик Бирн, придумавший систему стимулов для поставщиков, чтобы побудить их принимать биткоины? Действуя подобным образом, он мог бы инициировать перемены, выходящие далеко за пределы его взаимоотношений с контрагентами. Памятуя об эффекте распространения таких перемен в сети, нетрудно представить, как игрок наподобие Walmart стимулировал бы распространение биткоина до тех пор, пока не набралась бы критическая масса принимающих его компаний (официально заявляем, что понятия не имеем о том, что Walmart думает о криптовалюте).

Основным катализатором внедрения биткоина могло бы стать стремление правительства сократить издержки на материально-техническое снабжение государственного сектора или повысить прозрачность принятия управленческих решений. Мы уже знаем, что Канада изучала идею цифрового канадского доллара со своей платежной системой Mintchip[365], а Эквадор планирует представить централизованно эмитированную цифровую валюту[366]. Что, если правительство Мексики начнет с еще более амбициозного плана, чем тот, который оно реализовывало? (Вспомните, что мексиканцы заявляли об изучении возможностей реализации сразу двух проектов: во-первых, создания собственной криптовалюты, а во-вторых, использования технологии блокчейна для совершенствования государственного управления.) Если бы Мексика стала первым государством, правительство которого признает ценность криптовалют, страна могла бы превратиться в центр криптотехнологий, поощряя правительства многих других развивающихся стран – своих торговых партнеров – последовать ее примеру. Почти все биткойнеры одержимы идеей разрешения проблем развивающихся стран благодаря преимуществам биткоинов. В частности, в первую очередь предполагается разрешить проблемы организации денежных переводов и недостаточного охвата населения банковскими услугами. Пример Мексики с ее бурно развивающимися биткоиновыми операциями и инфраструктурой мог бы стать заразительным и для других развивающихся стран.

Или, возможно, таким катализатором могло бы стать пресловутое «приложение-приманка». В 1990-х годах невиданный всплеск интереса к интернету подстегнуло создание браузера Netscape, обладавшего удобными для пользователей характеристиками, которых не хватало его предшественнику, браузеру Mosaic, не получившему из-за этого признания потребителей[367]. В области криптовалюты эквивалентом такого «приложения-приманки» мог бы стать электронный кошелек, без труда взаимодействующий с электронными торговыми площадками и при этом достаточно надежный для того, чтобы люди не опасались его взлома. Или роль «приманки» могла бы сыграть служба, беспрецедентно облегчающая пользователям отправление и получение криптовалютных переводов, а также их обмен на местную валюту и обратно. И ей крайне нужно было бы стать совершенно необходимой в глазах пользователей.

Наконец, ничто не закаляет характер так, как кризисы. Когда разразилась паника 2008 года, биткоина еще не было. Вместо него инвесторы ринулись инвестировать в актив, веками считавшийся наиболее безопасным, – золото, цена которого возросла в три раза за два года. Но сегодня биткоин предлагает альтернативу, причем гораздо более выгодную, чем золото. У него есть схожее свойство ограниченности предложения, которое поддерживает его ценность, и центральные банки не могут ею манипулировать. Однако покупать товары за биткоины намного проще, чем за золото. Ведь повторение финансового кризиса не такая уж немыслимая вещь. В мире с огромным объемом долга, являющимся объектом для денежных интервенций центрального банка, сильно завышенными ценами на активы и рыночными взаимосвязями, нарушение которых выявлено шесть лет назад, но ничего не сделано для их восстановления, неудивительно, что многие аналитики считают новый кризис неизбежным. Существует также прецедент в технологии платежей: M-Pesa в Кении, которая, как вы помните, обнаружила свой прорывной характер во время политического кризиса 2007 года. Тогда люди выяснили, что могут использовать M-Pesa для перевода средств, в то время как традиционная финансовая система перестала работать. Нетрудно представить себе биткоин, точно так же оказывающийся «в плохие времена в нужном месте». Если криптовалюты получат шанс доказать свою ценность в мире, охваченном финансовыми потрясениями, у них наверняка появятся легионы последователей.

С учетом этих потенциальных катализаторов перемен в мировоззрении можно попытаться представить себе пути дальнейшего развития этой технологии и ее возможное влияние на наше будущее. Мы проведем своего рода ментальный эксперимент, чтобы исследовать множество сценариев вероятного развития этого процесса. Да, это всего лишь умозрительное упражнение, но, как и в случае с вышеизложенными прогнозными соображениями, оно будет весьма полезным. Если мыслить категориями причинно-следственных связей, становится понятной логика наших рассуждений. Никто не знает, какой будет дальнейшая судьба криптовалют, но этим вопросом занимаются очень умные люди – даже более умные, чем мы.

Мы считаем, что гораздо честнее представить вашему вниманию набор из нескольких возможных сценариев развития криптовалют, чем давать один недостаточно обоснованный прогноз. Как уже было сказано в предисловии к этой книге, мы журналисты, а не футуристы. В процессе анализа различных сценариев мы преднамеренно обойдем стороной вопрос, который задает большинство людей: сам по себе биткоин – это достижение или провал? Мы постоянно подчеркивали, что базовая технология, представленная в биткоиновом блокчейне, значит гораздо больше, чем какая-то конкретная валюта с таким же названием. Давайте помнить об этом, переходя к двум сценариям, подразумевающим тот же самый вопрос: станет ли биткоин доминирующей валютой мира или присоединится к Betamax на свалке истории? Далее мы перейдем к детальному рассмотрению этих двух противоположных вариантов судьбы биткоина, а также нескольких совершенно разных перспектив, которые криптовалюта может открыть для общества.

Сценарий «нет»

У денег есть три основные функции: это средство расчета, средство обмена и средство сбережения. Чтобы биткоин или любая другая криптовалюта выполняли все три функции, их концепция требует серьезной широкой поддержки – если не со стороны покупателей, то со стороны компаний, которые будут использовать эту технологию в целях снижения издержек. Такая поддержка отнюдь не гарантирована, даже если продукт технологически состоятелен. И сегодня вполне могут найтись люди, которые убедительно объяснят, почему видеокассетные магнитофоны формата Betamax технически более совершенны, чем видеомагнитофоны формата VHS[368]. Большинство людей сегодня даже не знают, что такое Betamax. Криптовалюта при всех своих потенциальных преимуществах может точно так же проиграть «просто хорошему» конкуренту, который работает через традиционную банкоцентричную систему, но сумеет обеспечить экономию издержек и удобство для пользователей – достаточные, чтобы получить преимущество.

Хотя корпоративные приверженцы биткоина могли бы стать самым мощным катализатором его внедрения, они будут наблюдать за восприятием биткоина и других криптовалют покупателями и широкой публикой, прежде чем вступить в игру. Большинство покупателей могут не оказать криптовалюте достаточной поддержки. Ориентированный на покупателя электронный кошелек, обработка платежей, службы приема и хранения биткоиновых депозитов, такие как Coinbase, Bitreserve, Circle Internet Financial и Xapo, облегчают и упрощают широкой публике пользование криптовалютами, одновременно пытаясь изгладить из ее памяти воспоминания о Mt. Gox. Однако существует слишком мало свидетельств того, что им удалось выйти за пределы обслуживания узкой группы первоначальных фанатов-технарей и криптовалютных энтузиастов. Возможно, репутация криптовалют навсегда уничтожена негативными публикациями в прессе. Добавьте к негативному имиджу головную боль от необходимости постоянно рассчитывать налог на прирост капитала, как это сегодня требуется в Соединенных Штатах Америки, да еще бремя избыточного государственного регулирования, усложняющее операторам криптовалют доступ к обычным покупателям. Так что, возможно, эта новая форма денег никогда не получит признания[369]. В рамках этого сценария криптовалюты навсегда увязнут в вечной дилемме, что первично – курица или яйцо, и вечном повторении цикла: недостаточно пользователей – недостаточно вариантов применения – недостаточно причин их применять. Критическая масса никогда не будет достигнута ни на одном из этих этапов, а значит, идея завянет и умрет.

Сценарий «да»

{35}

Учитывая приведенную выше статистику, трудно себе представить, что биткоин может стать «королем» валют, но все большое начинается с малого. В 2009 году практически никто не ожидал, что биткоин достигнет тех высот, на которых он обосновался сегодня. Более того, как мы уже обсуждали, низкозатратная высокоскоростная децентрализованная сеть, на которой основан биткоиновый блокчейн, имеет огромное преимущество. Поэтому на данный момент биткоин является наиболее технически оснащенной криптовалютой, обладающей к тому же ярко выраженным преимуществом первопроходца. Если какая-либо новая валюта воспользуется этими преимуществами, она сможет занять место биткоина.

Сейчас цифровой век, а биткоин – это цифровая валюта. В мире, где люди не мыслят жизни без телефона, где так много торговых сделок совершается онлайн, простота в обращении и экономия на издержках дают биткоину преимущество. Он нуждается лишь в одном из упомянутых выше катализаторов, а потом еще в одном, и еще одном, и еще… В конце концов биткоин будет настолько популярным, что объединит в себе все три функции денег, и тогда он станет так же велик, как доллар.

Несмотря на проблему с негативным имиджем в обществе и нормативные ограничения, нельзя сказать, что внешняя среда препятствует процветанию биткоина. Некоторые государства, лояльные к криптовалютам, например, Швейцария, Сингапур, Соединенное Королевство и Канада, могли бы содействовать созданию инновационных хабов, занимающихся развитием криптовалютных технологий[370]. Даже в Соединенных Штатах Америки, несмотря на неприятие идеи бит-лицензии, предложенной директором НДФУ Бенджамином Лоски, вдумчивые законодатели оставляют место для инноваций. В то же время в развивающихся странах технологии совершенствуются слишком медленно, для того чтобы быть на равных с развитыми странами, но и там заметно стремление работать с биткоином. Если бы биткоин сумел так же быстро стать главным инструментом для международных денежных переводов и финансовых трансферов в развивающихся странах, как, скажем, это сделал WeChat в Китае, он быстро завоевал бы симпатии 2,5 миллиарда человек, которым недоступны банковские услуги. Они не очень богаты, зато представляют новый рынок, который считают интересным ведущие инвесторы и коммерческие агенты. Чтобы на нем работать, нужен биткоин. Возможно, это и есть тот огромный глобальный факел, возвещающий о скором пришествии биткоина в качестве доминирующей глобальной валюты.

Как бы тогда выглядел этот мир? Это не просто косметические изменения. Это не только люди, проводящие экранами своих телефонов по терминалам кассовых аппаратов, чтобы списать со счета стоимость покупок в биткоинах. Как вы узнали из этой книги, в управляемом биткоином мире каждый из нас обретет гораздо больше ошеломляющих возможностей, а банки и правительства будут иметь меньше власти. И если все остальные децентрализованные приложения, о которых мы говорили, действительно будут внедрены, это будет такой мир, где люди живут преимущественно на собственные средства, в своих обогреваемых и освещаемых солнечной энергией домах, ездят на беспилотных общественных машинах, обменивают деньги и ценности напрямую друг у друга. Весьма напоминает научно-фантастический роман, не правда ли? Конечно, если бы вы описали сегодняшний мир таким, каков он есть, жившему сто лет назад человеку, он наверняка решил бы, что вы позаимствовали историю у Герберта Уэллса.

Люди любят обсуждать крайние варианты судьбы биткоина, описанные в двух вышеприведенных сценариях – «да» или «нет», полная победа или сокрушительное поражение, – но это не простой вопрос с однозначным ответом. Судя по всему, биткоин будет развиваться далее, не вместе с «реальным» миром, но в неразрывной связи с ним, становясь базовой технологией, адаптированной под потребности целого ряда учреждений и видов бизнеса. Этот процесс имеет нечто общее с тем, что мы наблюдаем в биологии, – внутривидовой и межвидовой эволюцией. Мы считаем, что именно так будут развиваться события. Сложно только угадать, каким именно путем пойдет эволюционное развитие. И снова, вместо того чтобы дать однозначный прогноз, мы предпочтем предложить еще один набор сценариев.

Критически важная, хотя и невидимая основа

Провидцы будущего из Кремниевой долины часто предлагают сценарий, в котором криптовалютам отводится критически важная роль в нашей финансовой системе, но в ее базовой, скрытой от глаз части, в то время как традиционные бумажные валюты сохранят функции средства платежа и обмена в нашей экономике. В этом случае криптовалютные протоколы и основанные на блокчейне процедуры подтверждения достоверности транзакций заменят громоздкую систему расчетов, в настоящий момент находящуюся под контролем банков, компаний – эмитентов кредитных карт, процессинговых компаний и валютных трейдеров. Одни посредники исчезнут, другие будут попросту использовать технологию криптовалют для собственных операций между учреждениями. Из-за мгновенных переводов в бумажные деньги после каждой операции конечные потребители и компании вынуждены практически всю свою жизнь переводить цены и конвертировать деньги в ту валюту, с которой они привыкли работать.

Если биткоиновый блокчейн станет предпочтительным решением в этом сценарии, значение биткоина как валюты – или, если выражаться в стиле подзаголовка, в качестве фундамента всей «экосистемы» – будет и далее стремительно увеличиваться, поскольку на него постоянно будет спрос. Если вы верите в такое будущее биткоина, ну что ж, вперед, инвестируйте в него. Вам не нужен совет от мамы и папы, чтобы понять, какой выигрыш это сулит.

Но мы в равной степени можем представить, что эту же роль предпочтительной платежной инфраструктуры могут закрепить за собой другие альткоины. Система Ripple Labs’, например, специально создана, чтобы упростить международные переводы в традиционных валютах и других единицах стоимости при одновременном исключении всех посредников, которые удорожают денежные переводы. Ripple активно налаживает контакты с банками и другими финансовыми учреждениями. Она предлагает им настоящую «конфетку» – цифровую финансовую сеть, которая на порядок менее разрушительна для банковской системы, чем сценарий, при котором все закрывают свои банковские счета и открывают биткоиновые кошельки. Если какие-нибудь финансовые учреждения не верят – как некоторые биткойнеры – в то, что Ripple всего лишь хочет заработать, то они могут попробовать Stellar – клон, который создал ушедший из Ripple соучредитель Джед Маккалеб исключительно для благотворительных целей. Есть и другие варианты, например реалкоин – один из альткоинов, созданный на основе биткоинового блокчейна и официально обеспеченный регулярно аудируемым резервом в долларах. Это превращает его в инструмент недорогих переводов между физическими лицами, не подверженный обменным рискам биткоина. Или есть Bitreserve – внутренняя сеть компании Halsey Minor’s, в которой владельцы счетов могут пересылать цифровые доллары, иены или евро друг другу бесплатно. Некоторые из этих альткоинов или все они вместе взятые могли бы стать составляющими криптовалютной финансовой системы.

Однако биткоин, несомненно, наиболее вероятный кандидат на то, чтобы стать криптовалютной платформой глобальной системы денежных переводов. Его рыночная капитализация превышает капитализацию всех остальных альткоинов вместе взятых. СЕО арендодателя электронных кошельков и депозитария биткоинов Xapo Венсес Касарес видит будущее биткоина как «естественной валюты интернета», где она станет предпочтительным средством обмена для онлайн-торговли[371]. Но он не видит причин, по которым правительства в одностороннем порядке отказались бы от права эмиссии суверенных валют, которые по-прежнему останутся столпами финансовой системы и будут сосуществовать с биткоином. Это еще один повод верить в то, что опасность спровоцированного биткоином дефляционного кризиса сильно преувеличена.

Мир мультикоинов

Нет никаких гарантий того, что биткоин останется доминирующей криптовалютой. Если криптовалюты действительно выживут, то вполне возможно, что более чем одна из них, а то и многие сохранят важную роль в торговле. Исходя из того, что блокчейн позволяет кому угодно присваивать цифровую стоимость чему угодно, можно сделать вывод, что логический конец этой тенденции – мир, в котором любой актив – сам себе валюта. В такой экономике цифровые требования о погашении задолженности активами генерируются с помощью технологий, функционирующих на основе блокчейна. Это нивелирует идею интеллектуальной собственности, которую мы обсуждали в главе 9, где правами собственности наделяется цифровая монета, то есть виртуальный символ собственности. Каждую такую монету можно поделить на монеты меньшего номинала, необходимые для легкого обмена на другие цифровые денежные требования. Эти цифровые монеты, или знаки, будут обмениваться друг на друга через взаимосвязанные виртуальные биржи, созданные на основе блокчейновой технологии, которые будут честно и прозрачно устанавливать всеми признанные цены. Эта динамичная огромная цифровая биржа, торгующая различными видами активов, покончит с потребностью в некоторой общей валюте. По сути, торговля на ней ведется по бартеру, однако в такой его форме, которая благодаря своей гибкости и делимости средств обмена преодолела первоначальные ограничения этой формы расчетов, поскольку прямо сейчас вы могли бы обменять, условно говоря, половину коня на полет в Акапулько.

Как мы знаем, в этом мире, где почти для любой вещи можно найти средство обмена, валюта теряет свое значение. Для торговли некоторыми видами продуктов и услуг уже не нужно такое средство обмена, как доллар или биткоин. Продолжив эту цепочку рассуждений, мы приходим к тому, что и нужда в центральных банках постепенно исчезает, не говоря уже о необходимости установления централизованных процентных ставок, поскольку курс одного вида товаров по отношению к любому другому виду товаров будет непрерывно меняться. Если позволить рынку функционировать в таком режиме достаточно долго, то рано или поздно стоимость отдельных товаров, выраженная в других товарах, придет в равновесие.

Живущий в Цюрихе инвестиционный менеджер и финансовый новатор в высокотехнологичных отраслях Ричард Олсен обсуждал перспективы этого «общества цифрового бартера» с банкирами, менеджерами хедж-фондов и со всеми, кто хотел его слушать[372]. Он сказал, что, как бы чуждо эта идея ни звучала, все равно она находит отклик у людей с Уолл-стрит. Почему? «Потому что это единственный выход из того хаоса, в который мы сами себя завели», – говорит он. Олсен доказывает, что поскольку ценам, а особенно заработной плате, не дали дойти до равновесного уровня, возникли экономические диспропорции, которые привели к кризису наподобие случившегося в 2008 году, а также кризису евро вскоре после него. В свою очередь, это привело к манипуляциям центробанков с процентными ставками в целях достижения экономического равновесия, но вместо этого они лишь провоцировали новые диспропорции, которые вели к очередному кризису. Апологеты свободного рынка часто мечтали об идеальном мире, в котором цены устанавливались бы лишь под влиянием рынка, а финансовая система была бы гораздо менее склонна к кризису. По мнению Олсена, основанный на криптовалютах цифровой бартер – это способ создать идеальный мир.

Множество факторов могло бы предотвратить такое развитие событий. Один из них – сложность логистики системы глобальных бирж, способных оценить рыночную стоимость неограниченного количества цифровых активов. Каким образом удастся реализовать переход от нашего нынешнего состояния к миру будущего – пока совершенно неясно. Кроме того, есть еще и политические барьеры. В мире свободно формирующихся цен не могут существовать ригидные зарплаты, которым редко позволяют снижаться в большинстве экономик. Хотя гибкость зарплат помогла бы решить проблему безработицы, трудно представить себе, что рабочие, действительно пострадавшие на последнем этапе кризиса, отказались бы от такой защиты. Однако если цифровые активы и блокчейновые биржи станут нормой, некоторые виды этой цифровой бартерной экономики получат шанс на жизнь.

Цифровой доллар

Если мультикриптовалютный мир – это мечта адептов свободного рынка, то сценарий, который мы сейчас обсудим, по крайней мере на первый взгляд кажется ее полной противоположностью. Он выглядит так: решив следовать рекомендации «если нельзя победить, нужно возглавить», правительства повсюду начнут выпускать свои криптовалюты. Технология существует. Она уже продемонстрировала свои преимущества. Почему бы правительствам не воспользоваться ими?

Люди могут торговать этими эмитируемыми государством цифровыми валютами без посредников. В то же время они будут функционировать в рамках общей централизованной структуры, в действительности суперцентрализованной системы, с государством, выполняющим функции главного официального регулятора. Людям просто предоставят цифровую версию тех же валют, в которых они получают оплату в настоящее время, принимаемых везде, где принимаются бумажные валюты. Это обеспечит «официальным» криптовалютам естественное преимущество перед их даже самыми сильными независимыми конкурентами – с той существенной оговоркой, что какой-нибудь очередной кризис уже не пополнит миллионами сторонников лагерь борцов с традиционными деньгами.

События примут действительно интересный оборот, если правительство США пойдет на эмиссию цифрового доллара. Доллар и сегодня уже главная резервная и коммерческая валюта в мире, но в этом случае его влияние возрастет еще больше. Причина состоит в том, что в странах, валюты которых не пользуются доверием или где ограничена или запрещена покупка иностранных валют – допустим, Китай, Аргентина, Россия, – люди получат доступ к единственной валюте, в течение длительного времени символизировавшей международную стабильность. Тогда как международное обращение бумажных долларов все-таки поддается (в некоторой степени) контролю путем физических проверок при пересечении границы и регулирования банковских переводов, цифровые доллары менее контролируемы. Они будут вторгаться в сферы обращения других валют с иностранной юрисдикцией. Если жители других стран смогут легко приобретать доллары – пока еще наиболее востребованную в мире валюту – и покупать на них почти все что угодно, зачем тогда им нужны юани, песо или рубли? В рамках этого сценария другие валюты станут менее востребованными, а доллар – еще более влиятельным. Это абсолютное выражение гегемонии США, с точки зрения других государств, и подрывает их национальный государственный суверенитет.

Если доллар станет цифровым, и именно в это время, «национальные границы потеряют смысл, – говорит профессор Корнеллского университета и бывший экономист МВФ Ишвар Прасад, много писавший об основанной на долларе глобальной финансовой системе. – Стены, которыми страны пытаются регулировать приток и отток капитала, исчезнут очень-очень быстро»[373].

Денежная система, построенная полностью на традиционных валютах в их цифровом варианте, усилит правительства еще несколькими способами. Центральные банки могут, например, установить отрицательные процентные ставки на банковские вклады, и вкладчики не смогут перевести свои сбережения в наличные средства, чтобы не терять их. Это станет мощным стимулом тратить свои деньги, а не копить их и тем самым мощным стимулом для развития экономики вообще. Для любого, кто считает, что центральный банк наделен чрезмерной властью, это станет настоящим ночным кошмаром. Это антитеза криптовалютной утопии.

У данной ситуации есть свои внутренние ограничители, иными словами, она не является игрой с нулевой суммой. В мире, где любой может создать криптовалюту, правительство как эмитент цифрового варианта традиционной валюты столкнется с невиданной ранее конкуренцией. Контроль действий ФРС резко усилится, а его методы станут гораздо более действенными по сравнению с периодически издаваемыми Конгрессом нормативными документами, в исполнении которых время от времени приходится отчитываться председателю ФРС на Капитолийском холме. На цифровой доллар будет возложена ответственность за функционирование глобального рынка конкурирующих валют. Если рынок сочтет, что операции с цифровыми долларами направлены на изъятие средств участников или иными способами снижают их уровень жизни, то другие валюты укрепят свое положение за счет доллара. Если же доверие к способностям политиков по управлению долларовой экономикой будет расти, то укрепится и положение доллара. Поэтому при условии, что правительства создадут совместимую с криптовалютами технологию для собственных нужд, могущественная сила поставит их в рамки того, что можно, а чего нельзя делать. Даже в этом сценарии люди получают больше полномочий по управлению своей жизнью.

Бреттон-Вудс № 2

Как вы могли почувствовать, это провокационное упражнение может завести нас очень далеко. В ходе детального анализа таких идей, как цифровой доллар, возникают вторичные эффекты и другие далеко идущие последствия. Из числа последних наиболее глобальным считается влияние цифровых валют на национальное государство – этого высшего полномочного арбитра, определяющего глобальную экономику и политический порядок. Несомненно, если бы цифровой доллар или любая другая криптовалюта могли завоевать доминирующие позиции в глобальном масштабе, свободно перемещаться через границы и бросать вызов национальным валютам, государства рассматривали бы их как угрозу. Чем выше уже существующая степень контроля капитала, тем большую опасность чувствуют правительства, а это означает, что Китай, Индия, Южная Корея, Тайвань, Аргентина, Венесуэла и прочие развивающиеся страны окажутся среди тех, кто будет реагировать максимально агрессивно. Но все нации, даже в западных странах, имеющих доступ на международные рынки валют, будут до некоторой степени обескуражены такой волатильной ситуацией в денежной сфере.

Как же они будут реагировать? Возможно, первой реакцией станет стремление ограничить доступ в интернете к зарубежным криптовалютам с помощью защитных экранов. Но такие препятствия легко обойти путем различных методов шифрования, к их непреднамеренным последствиям относится ущерб, наносимый внедрению инноваций, ведению бизнеса, а также перевод экономической деятельности в другое место с более либеральными правилами регулирования рынка. Нетрудно представить, что правительства постараются объединиться. Контроль криптовалютных операций и поиск общих решений станут проблемой международного значения, обсуждаемой в ходе горячих дебатов на ежегодных встречах Большой двадцатки или на собраниях МВФ раз в полгода. Их девизом должен стать постулат «Все национальные государства в одной лодке». Мы должны вместе найти решение этой задачи.

В чем может заключаться это решение? Ну что ж, заглянув в наш хрустальный шар, мы могли бы увидеть там ряд международных стандартов, регламентирующих, что можно и что нельзя делать правительствам в отношении цифровых денег, а также некий международный орган законодателей по части криптовалюты, который мог бы согласовывать правила ее обращения и разработать нормативные акты для отдельных видов, например того же биткоина. Но если учесть трудности организации контроля децентрализованной и не имеющей единого руководства криптовалюты со стороны национальных государств, можно предположить, что внедрить такой контроль на международном уровне будет еще сложнее. В конце концов, у нас до сих пор нет полномочного международного суда по уголовным преступлениям: США не признали Гаагский международный трибунал, в международных делах до сих пор господствует квазианархия, что как нельзя лучше соответствует не признающей национальных границ природе криптовалюты.

Некоторые международные соглашения могли бы послужить образцом, как, например, Бреттон-Вудская система фиксированных курсов валют, введенная в 1944 году, в разгар кризиса, вызванного Второй мировой войной (которая рухнула в 1971 году после отмены президентом Никсоном золотовалютного стандарта)[374]. Может ли криптовалютный кризис подвигнуть правительства на заключение аналогичного по масштабам валютного соглашения? Будет ли это Бреттон-Вудс № 2? Те, кто мечтал о выполнении МВФ посреднических функций в международной торговле, кто стремился освободить мир от нездоровой зависимости от доллара и сократить чрезмерное влияние ФРС и Министерства финансов США на мировую экономику, могли бы обрести новую надежду. Китай и Франция, настаивавшие на придании Специальным правам заимствования (SDR) МВФ статуса международной резервной валюты для хранения страховых резервов центральных банков в дополнение к их нынешней функции международной учетной единицы, могли бы получить еще один шанс добиться своей цели. Мы сомневаемся, что официальные лица в Париже или Пекине занимаются этим прямо сейчас, но если криптовалютные технологии реализуют весь свой потенциал, то они могут опять вернуться к этой мысли.

После создания воображаемой валютной системы Бреттон-Вудс № 2 МВФ, вероятно, внедрит собственную криптовалюту с компьютерными узлами, управляющими блокчейном и равномерно распределенными по странам-членам. Ни у кого не будет права вето, что поможет нивелировать угрозу «атаки 51 %». Возможно, с криптовалютой будут работать только центральные банки, инвестируя в нее свои резервы. Или, может быть, такая цифровая валюта послужит промежуточным платежным средством в международной торговле – своего рода санкционированной правительствами сетью Ripple. Таким путем международное сообщество сумеет радикально сократить издержки на международные трансферы средств и тем самым стимулировать развитие бизнеса, торговли, экспорта и инноваций.

После десятилетий отчаянных усилий, прилагаемых ведущими странами ради достижения международных соглашений по этим вопросам, не говоря уже о том, чтобы ввести их в действие, вы будете правы, если решите, что эти соглашения носят надуманный характер. Но будущее криптовалюты двойственно: если она провалится, ничего особенного не случится, а вот если добьется успеха, то радикально изменит правила игры. А если (и когда) правила игры изменятся, вместе с ними изменится весь мир.

Можно придумать множество сценариев будущего. Никто не знает, будет ли хоть один из них когда-либо реализован. Но мы относительно уверены в одном: следующие несколько лет во всех отношениях будут решающими. Большинство наших собеседников высказали мысль, что успех или провал криптовалют и связанных с ними проектов решится в срок от трех до пяти или от пяти до десяти лет. Мы очень сомневаемся в том, что через два, три года или даже через пять лет будем жить в мире альткоинов, цифрового доллара и собственной криптовалюты МВФ. Но через десять лет? Двадцать лет? Вполне возможно. Многое будет зависеть от того, что произойдет с биткоином и его имитациями в этот переходный период, а особенно от действий тех, кто связывает с ним свои мечты и считает его средством изменить мир.

Биткоину всего лишь шесть лет. Он прошел путь от игрушечного проекта одного-единственного программиста до мирового феномена, поразившего воображение и побудившего к действию либертарианцев, антикорпоративистов, криптоанархистов, утопистов, предпринимателей и венчурных инвесторов. Когда-то он не имел практически никакой стоимости, а потом его курс взлетел до невиданных высот лишь для того, чтобы опять рухнуть и подняться, – сумасшедшая модель динамики курса, имеющая несколько аналогов на фондовом рынке. Он в буквальном смысле слова стал чем-то из ничего, и будет неудивительно, если его дальнейший путь окажется столь же непредсказуемым и хаотичным, каким был до сих пор.

Один из способов представить себе биткоин – это думать о нем как о движении, создаваемом несколькими движущимися вразнобой частями. Криптоанархисты и либертарианские технари создали биткоин как таковой и подвели под него интеллектуальную базу. За ними и в будущем сохранится важная роль в его развитии как валюты и средства платежа. Но венчурные инвесторы и предприниматели, способные извлечь биткоин из недр «всемирной паутины» и явить его взору общественности, также будут играть критически важную роль в его будущем. Эта дихотомия отражает тот факт, что хотя распространение биткоина, по крайней мере отчасти, основано на политической реакции на последствия финансового кризиса, помимо этого, оно базируется еще и на технологии, которая по умолчанию отделяет его от идеологии. Именно поэтому сообщество биткойнеров радикально отличается от любого политического движения, поскольку создает противоречивые тенденции, непредсказуемым образом влияющие на его дальнейшее развитие.

Общество по большому счету тоже играет в этом определенную роль – отчасти по причине разрушительного влияния биткоина на человеческие жизни. Криптовалюта представляет собой потенциально мощный новый революционизирующий элемент. Взаимосвязанные вычислительные узлы предоставляют людям гораздо большую степень контроля над их повседневной жизнью, создавая возможность для появления новых идей, открытия новых рынков для их продуктов и труда и новых инструментов политической организации. При этом технология вызывает большую обеспокоенность. Кто-то боится, что не выживет в условиях ее господства, кто-то ошеломлен бесконечным потоком информации, и многие чувствуют, что их заменят на рабочих местах машины и программное обеспечение. Технология всегда порождала отпор, и криптовалютная технология в этом плане не исключение.

Однако конфликтующие силы не могут противостоять друг другу бесконечно. Страстные приверженцы и запуганные массы уже сражаются на публичном поле. Они собираются встречаться и обсуждать проблемы, тестировать идеи друг друга и пытаться выяснить, в каком направлении развивается ситуация. Именно так и происходят перемены: непрерывная медленная эволюция, с помощью которой человечество идет вперед и приспосабливается к переменам. Именно поэтому мы не наблюдаем крайних проявлений дихотомии «доминирование биткоина – провал биткоина» и ожидаем, что в действительности ситуация будет развиваться по некоему среднему сценарию.

Энтузиасты криптовалют неизбежно произносят слово «революция» – одно из самых неоправданно часто используемых слов в английском языке. Но настоящие революции, то есть те моменты, когда существующий порядок вещей полностью рушится, случаются редко, несмотря на то что занимают непропорционально много места в исторических трудах. Эти яростные, непредсказуемые события представляют собой периодическое проявление тектонических сдвигов в общественных отношениях, но гораздо чаще перемены происходят в результате более упорядоченных переговоров. В результате такого эволюционного процесса мы пришли к нынешнему положению вещей и вступили в век криптовалют. И этот же эволюционный процесс определит, как будет развиваться нынешний век. Культурное движение, поддерживающее идеологию биткоина и криптовалют, можно рассматривать как продолжение долгой, многовековой традиции эволюционных концепций о том, как люди могут совместно обустроить свою жизнь. Именно эта идея станет настоящим испытанием жизненности идеи криптовалют и их перспектив. Те черты криптовалют и сопутствующего им нового общественного порядка, которые в чем-то улучшат жизнь людей, будут реализованы. Те, кто не сможет это сделать, просто отомрут. Будет разработан целый ряд компромиссов. Как говорил Гегель, «реальность – это исторический процесс».

Мы вовсе не отрицаем, что биткоин поразил воображение людей перспективами улучшения их жизни. Идея о том, что он призван изменить мир, стала своего рода символом веры среди его приверженцев. Они верят в то, что это и есть их шанс стать частью революционных преобразований. «Если весь мир будет использовать новые деньги, которые правительства уже не смогут печатать в избытке, просто потому что сочтут это необходимым, – говорил Роджер Вер на конференции по проблемам биткоина в Майами, – то у них не будет средств на финансирование гигантской военной машины, убивающей людей по всему земному шару. Поэтому я рассматриваю биткоин как рычаг, который поможет направить мир в более безопасном направлении»[375].

Любопытные ассоциации с альтруизмом, утопическими теориями и корыстолюбием способствовали популяризации феномена биткоина. Те 19 слов, которыми Сатоши Накамото в 2009 году представил биткоин, стали пророческим воплощением идей и мечтаний либертарианцев, технофилов, криптоанархистов и простых парней, ищущих лучшей жизни. Что-то в этих цифровых валютах и рассуждениях их сторонников отдает безнадежным утопизмом и, в частности, идея о том, что люди и компании – любые компании – могут вести бизнес без каких-либо посредников. Эта идея столь же чужда современному человеку, как идея самоуправления – многим людям, жившим в 1776 году. «Мы считаем само собой разумеющимся, что все люди созданы равными», – написал Томас Джефферсон, и эти 10 слов изменили мир.

Идеи Джефферсона о равных правах и демократии не сразу получили широкое признание, некоторое время они пребывали лишь в головах горстки британских колонистов, живших в Новом Свете. Эти идеи стали продуктом нескольких сотен лет развития общества, а в этот период делались научные открытия и одновременно шла постоянная борьба за свободу человека. Еще в 1215 году король Иоанн подписал с английскими лордами Великую хартию вольностей – первый документ, ограничивавший власть монарха. Позднее в борьбе за свободу личности огромную роль сыграл печатный пресс Гутенберга – невероятная, революционная технология, оставившая в прошлом писцов с их гусиными перьями, экспоненциально расширившая границы распространения знаний и давшая толчок развитию современного образования. Эти достижения, в свою очередь, положили начало эпохе Просвещения с ее новыми идеями свободы и прав человека, распространявшимися Фрэнсисом Бэконом, Джоном Локком и Вольтером. В этот период совершаются великие путешествия Колумба, Васко да Гамы, Джеймса Кука и других мореплавателей, открывавших моря и материки. В то же время Галилей, Леонардо да Винчи, Коперник и Ньютон изучали небеса и меняли наши представления о Вселенной. Все вместе эти исследователи раздвинули пределы мира для европейцев. После всех этих открытий истинной природы и масштабов нашего мира уже невозможно было вернуться к старым концепциям о природе вещей. Мы вовсе не собираемся сравнивать Сатоши Накамото с этими гигантами мысли. Мы хотим лишь сказать, что и наши представления о мире расширились. И что у нас нет возможности вернуться к старому способу мышления.

В наше время более, чем когда-либо раньше, технология является двигателем двух процессов-близнецов: борьбы за свободу личности и новых открытий. Верная духу гутенберговского изобретения, информационная технология полностью заняла машинное отделение нашего корабля. Информация и есть власть в наше время. Телеграф, телефон, а позже телевидение помогали распространять идеи и лишать власти тех, кто в предшествующие времена имел монополию на информацию. Затем появился интернет, неизмеримо усиливший эти процессы и давший людям большую власть, чем они когда-либо имели. Как бы мы ни назвали эту новую экономику – экономикой совместного потребления, экономикой сотрудничества или как-нибудь иначе, – она все равно отвергает выработанные столетиями общественные нормы.

Криптовалюта – это информационная технология в чистом виде, явно и недвусмысленно разрушительная форма информационной технологии, обещание поднять уровень жизни на новую ступень. Децентрализованная биткоиновая сеть и ее главная книга, блокчейн, по своей сути являются принципиально новым способом обработки информации. В данном случае они изымают информацию о денежных транзакциях и операциях обмена у учреждений-монополистов, создавая для общества децентрализованный механизм оценки ее достоверности. Таким образом, криптовалюта может считать себя последним звеном в длинной цепи технологических открытий, вырывавших власть из рук централизованной элиты и отдававших ее людям.

Не стоит ожидать революцию. Либертарианцы по-прежнему остаются частью движения биткойнеров, как и криптоанархисты. А еще существуют Dark Wallet (анонимный кошелек), теневой Веб и полностью онлайновый черный рынок биткоинов. Они не намерены самоликвидироваться, но если криптовалюта действительно собирается что-то изменить, то эти радикальные элементы станут лишь незначительной частью того, что обеспечивает ее жизнеспособность. Они превратятся в своего рода возмутителей спокойствия, прибежище чистых идеалистов, чьи убеждения не позволяют идти на компромисс. Большая часть общего имиджа криптовалют будет формироваться за счет их функций в более широких экономических кругах, причем как в традиционной экономике, так и в инновационной экономике совместного потребления. Как следствие, мы убеждены в том, что эта трансформация неизбежно случится и мир изменится. Биткоин станет чем-то меньшим, чем утопические идеи его наиболее пылких приверженцев о свободном от государства и посредников мире. Но трещащее по всем швам банковское государство получит то, что ему так необходимо, – конкуренцию и противодействующую силу. Издержки снизятся, торговая и экономическая активность повысятся, когда цифровые линии протянутся по картам рядом с параллелями и меридианами, а мир покажется всем нам еще меньше, чем он есть на самом деле.

Благодарности

Писать книгу – все равно что жонглировать множеством мячей и предметов разнообразной формы одновременно. При этом жонглировать приходится не только исследованиями, изложением мыслей на бумаге и редактированием, но и человеческими жизнями, балансированием между работой над книгой и общением с семьей, определением постоянно меняющихся приоритетов и требований. В нашем случае, с учетом сжатых сроков сдачи рукописи и отдельных этапов издательского процесса, это упражнение в жонглировании оказалось особенно сложным. Мы бы никогда не справились с ним, если бы у нас не было небольшой армии добровольных помощников. Они неустанно подзадоривали нас и помогали собраться с силами. Благодаря их тяжелому труду и щедрому обмену информацией, советам и моральной поддержке и появилась на свет эта книга. Эта армия слишком многочисленна, чтобы можно было перечислить всех ее бойцов поименно. Но мы надеемся, что даже не названные здесь по именам люди чувствуют нашу бесконечную признательность.

Среди тех, кто заслужил нашу искреннюю благодарность, много представителей блестящего сообщества биткойнеров, ставших первыми источниками информации для этой книги. Ведь в конечном счете это сообщество и есть биткоин. Несмотря на все разговоры о необходимости соблюдения секретности, анонимности и приватности, мы встретили массу людей, стремившихся поделиться своей историей. Большинство из них отнюдь не скрывали своих настоящих имен, и лишь некоторые предпочитали представляться никнеймами, под которыми они известны на специализированных форумах. Мы говорим спасибо всем им. Мы хотели бы также отметить, что только мы вдвоем несем ответственность за содержание этой книги, в том числе за все непреднамеренно допущенные в ней ошибки.

Прежде всего мы хотели бы выделить нашего агента Джиллиан Маккензи, которая мгновенно поняла ценность проекта этой книги, едва мы ей о нем сообщили, и с того момента была его вдохновенным и неизменным адвокатом. Она позаботилась о том, чтобы наша книга попала к нужному издателю, и даже предложила ее название.

Наш редактор в издательстве St. Martin’s Press Тим Бартлетт оказался строгим наставником, не дававшим нам свернуть с пути истинного. Он сумел придать нашей извилистой мысли нужную форму и помог найти оптимальное сочетание благоговейного восторга и осторожности, которого требовал предмет книги. Трудно представить, кто бы еще сумел довести-таки нас до финишной черты. Клер Лампен – всегда спокойная и трудолюбивая помощница редактора, делавшая очень меткие замечания по улучшению содержания рукописи и обеспечивавшая функционирование издательской машины в соответствии с напряженным графиком. Мы хотели бы поблагодарить всю остальную команду St. Martin’s Press за горячее участие в судьбе этой книги и стремление сделать все, чтобы она вышла в срок.

Отдельные главы рукописи рецензировали люди, гораздо лучше разбиравшиеся в их тематике, чем мы, и в том числе Джонатан Мохан, Эмин Гюн Ширер, Джил Луриа и Феликс Мартин. Своими любезными советами они оказали нам неоценимую помощь.

Многие сотрудники Wall Street Journal поддерживали нас в написании этой книги, а также в публикации статей на эти темы, ведении блога MoneyBeat и видеорепортажей на WSJ Live. Некоторые из них до сих пор скептически оценивают перспективы криптовалют, но они неизменно сохраняют широкий взгляд на вещи и оказывают нам всю необходимую помощь. Мы признательны главному редактору Джерри Бейкеру и редактору по этическим вопросам Нилу Липшутцу за благословение. Мы также должны упомянуть о поддержке ответственного редактора раздела «Деньги и инвестиции» в Wall Street Journal Франческо Гуэрреры и его заместителей Эммы Муди и Ларри Эдельмана. Редактору блога MoneyBeat Стефену Гросеру частенько приходилось страдать от нашего чрезмерного энтузиазма, поскольку именно он занимался редактированием нашей колонки BitBeat. Его скептические и проницательные расспросы, несомненно, значительно улучшили нашу работу. Особую благодарность мы хотим выразить заместителю Стефена Эрику Холму, редактору по рынкам Колину Барру и редакторам по банковской деятельности Робу Хантеру и Аарону Луччетти. Автор инновационных статей о биткоине, репортер Робин Сидель, щедро делился с нами своими контактами, временем, поддержкой и хорошим настроением. А Стивен Руссолилло, Морин Фарелл и Симон Констебль сообщали нам новости и всегда были готовы дать хороший совет. Кроме того, множество сотрудников редакций Wall Street Journal в Сан-Франциско, Вашингтоне и Лондоне помогали нам с информацией о биткоине еще с 2014 года. Продюсеры видеоканала WSJ Live Джоанна По и Дж. Р. Уэлен снабжали наши репортажи о биткоине качественным видеорядом. Главный редактор команды Wall Street Journal в Пекине Чарльз Хатцлер и исследователь Керстен Занг помогли Майклу оформить китайскую визу, а репортер из Шанхая Чао Денг организовывала встречи в Китае и поделилась своими взглядами на биткоин. Кроме того, сотрудники WSJ Live Ванесса О’Коннелл и Рид Альберготти давали ценные советы о том, как координировать работу соавторов, и делились опытом совместной работы с Лансом Армстронгом над блестящей книгой Wheelmen («Велосипедист»). Хотелось бы поблагодарить еще двух коллег: Габриэллу Стейн, которая, как всегда, остается фонтаном энтузиазма, поддержки и советов, а также Дэвида Бену, чье случайно брошенное в конференц-зале замечание о том, что биткоин – это нечто такое, «о чем Майкл мог бы как-нибудь написать книгу», и привело в итоге к ее появлению.

Мы хотели бы выделить несколько имен из длинного списка членов биткоинового сообщества, оказывавших нам помощь. Ведущий научный сотрудник Bitcoin Foundation Гэвин Андресен, казалось, никогда не уставал от наших просьб разъяснить тот или иной аспект программного обеспечения биткоина, а пресс-секретарь Джин Янг Энглунд всегда прилагала величайшие усилия, добывая для нас информацию и организовывая встречи с прессой. Мы особенно признательны Фрэн Финни, которая выходила далеко за рамки своих служебных обязанностей, чтобы снабдить нас информацией в особенно тяжелый и напряженный период работы над книгой. В Сан-Франциско Джеред Кенна разрешил Полу поселиться в хостеле 20mission и не жалел времени, помогая освоиться в доме. Обитатель хостела Эрик Инносент ознакомил Пола с особенностями общественного транспорта Сан-Франциско. Основатель ZeroBlock Дэн Хелд предоставил ценные данные. Скотт Робинсон из Plug and Play приютил Пола на время выставки. На Барбадосе Габриэль Абед потратил массу времени на то, чтобы показать Полу город, и на многое другое. В Шанхае Бобби Ли познакомил Майкла со многими полезными людьми, а Зеннон Капрон помог ему взглянуть на многие вещи с новой точки зрения. В штате Юта Рави Айенгар пригласил Майкла на потрясающую экскурсию по биткоиновому майнинговому центру Coin-Terra.

Пол: «Я хочу поблагодарить мою большую и терпеливую семью – ведь эта история тянулась с 2014 года, и все это время я был почти недоступен для общения, но, несмотря на это, моя мама Мишель Винья и сестра Джинн-Мишель Винья, а также сводный брат Мэтт Андерсон, моя тетя и вторая мама Джо-Энн Калпекса, кузен Дэвид Калпекса и кузина Кристин Калпекса, теща Сара Крисчер продолжали оставаться моими самыми надежными помощниками. В этой книге просто не хватит места, чтобы перечислить всех членов семейства Винья, но спасибо вам всем за вашу дружбу и поддержку. И конечно же, большое спасибо великолепному фотографу и лучшему другу Робу Копеку, по праву считающемуся членом семьи. Я хотел бы отдать дань уважения моему покойному отцу Джозефу Винье: он объяснил мне ценность денег, а также очень-очень многое другое.

Отдельно хотелось бы вспомнить о моем сыне Роберте. Его появление в моей жизни вдохновило меня работать более упорно, чем ранее. Я хотел бы особо поблагодарить мою супругу Элизабет, которая буквально дала старт моей писательской карьере еще в средней школе, когда чуть ли не за руку затащила меня на собрание членов нашего школьного литературного журнала. Она видела во мне нечто такое, о чем я и сам не подозревал. С тех пор она мой самый верный и лучший помощник. Существует масса причин, почему эта книга могла никогда не появиться, если бы не Элизабет».

Майкл: «Я хотел бы поблагодарить многих друзей за поддержку и советы и в том числе Кэмерона Уилсона, Филипа Чемберса, Майкла Джинна, Скотта Робинсона. Я бесконечно признателен моей любимой семье, живущей в Австралии: маме, отцу и четырем сестрам, а также их спутникам жизни и детям – за долготерпение в те периоды, когда я пропадал вместе со своим ноутбуком, приезжая домой в середине года. То же хотелось бы сказать Изабель и моим прочим сводным братьям и сестрам, живущим на Лонг-Айленде и в Нью-Йорке, терпеливо позволявшим этому ноутбуку оккупировать обеденный стол в эмоционально сложное для всей семьи время. Я навсегда запомню Пети как самого любящего и всегда готового поддержать тестя.

Особую благодарность хотелось бы выразить своим дочерям Зои и Аналии, которые пережили написание уже трех книг их отцом, иногда витающим мыслями далеко от дома; но они редко жаловались и всегда сохраняли позитивный настрой. Алисии, моей любимой жене, прожившей со мной уже восемнадцать лет, спасибо за все».

Наконец, от нас обоих – огромная благодарность Сатоши Накамото, кем бы он ни оказался.

Эту книгу хорошо дополняют:

Неизбежно

Кевин Келли

Новый цифровой мир

Эрик Шмидт, Джаред Коэн

Верховный алгоритм

Педро Домингос

Искусственный интеллект

Ник Бостром

Страницы: «« 12345

Читать бесплатно другие книги:

Системное мышление помогает бороться со сложностью в инженерных, менеджерских, предпринимательских и...
Каждая девушка мечтает стать первой леди страны, но что делать той,  для кого высокое положение лишь...
Этот год имеет все шансы стать лучшим в вашей жизни. Даже, если вы так не считали. Автор бестселлеро...
Я уверен, что после выпуска этой книги, некоторые лица в соцсетях будут критиковать ее. Критика – эт...
Маленький дачный участок или большой сад загородного дома требует тщательной планировки и творческог...
Томаты, перцы и баклажаны – одни из самых популярных овощей на дачных участках и огородах. Их выращи...