Отражение не меня. Сердце Оххарона Суржевская Марина
Пригнуться.
Оторвать голову напавшей сверху твари. Не заметить обожженное когтями плечо…
Ударить!
Он пробивался к выходу, но не туда, где белели ступени, что вели в парк, а к витражному окну, зная, что так ближе, быстрее и надежнее. Ему ли не знать самые уязвимые точки этого замка?
— Обернуться! — Выдох-возглас темнейшей Шариссар услышал и рыкнул насмешливо. Лиария решила лишить его преимущества? Что ж, она не глупа. На мрамор пола полетели остатки одежды стражей, что торопливо меняли форму, оглашая зал рычанием. Значит, убираться из дворца нужно как можно скорее, стражей было слишком много. Они окружали, на лету оборачивались, бросались… скоро кто-то догадается воспользоваться сетью.
И стоило Шариссару об этом подумать, как слух уловил тихий свист. Он резко упал, перекатился, подминая под себя одну из летающих тварей, сбивая своим телом нападающих. Подставился, получил еще один удар когтями, но от брошенной сети спасся.
И рванул к проему окна, понимая, что если не уйдет сейчас, то будет поздно: вместо одной в воздух взлетит уже десяток сетей. Отшвырнул сразу троих, раскидал, не останавливаясь ни на миг, и когда снова услышал свист сетей — распахнул крылья, пролетел оставшееся расстояние и вывалился в окно, оставив за спиной рев и вопли.
Форму сменил в полете, и на каменную дорожку приземлился уже черный зверь, созданный не для битвы, а для бега.
Рванул не к выходу, где его наверняка будут ждать, а в глубь парка, за тенистые беседки и орхидеи, за изящные хрустальные водопады, в глубину, где темнел грот, увитый плющом. В его сырое и тихое нутро Шариссар вкатился черным клубком и, не останавливаясь, нырнул в неподвижное, как стекло, озеро. И уже в воде снова изменился, становясь человеком, поплыл, делая сильные и мощные гребки, легко ориентируясь в черном пространстве, где не было света и направления.
Но Шариссар знал, куда двигаться, не зря он был дарей-раном. Ведь он лично проверял все подступы ко дворцу и эту подземную реку тоже проплывал самостоятельно. Она вела к каменному туннелю, а оттуда — наверх. Главное, чтобы хватило дыхания, чтобы не закончился воздух в груди, которая уже горит огнем, и кажется, что разбухает в этой тьме и длинном, заполненном водой коридоре, что все не заканчивался…
Шариссар вынырнул с яростным вздохом, втянул воздух и на миг откинул голову, приходя в себя.
Позволил себе несколько вдохов и вновь поплыл, спеша выбраться на поверхность раньше стражей. Конечно, об этом пути почти никто не знал, но у королевы в руках нить его жизни… Он уже сейчас ощущал ее зов, настойчивый приказ, что сковывал его тело, заставляя вернуться. Но паладин лишь сжал зубы, не позволяя себе слушать. Даже если Лиария оборвет его кровную нить, он продержится достаточно, чтобы помочь Лее. И это сейчас самое главное… Лишь полное уничтожение сердца убьет его мгновенно, но вряд ли темнейшая решится на это так скоро. Все же прежде она должна найти замену и подготовить новый источник.
Никто во всем Оххароне не знал, чье сердце бьется на башне дворца. Да это было и не важно: после ужасающего ритуала изъятия сердце больше не принадлежало паладину. Оно билось благодаря магии и питало черной силой Оххарон.
Шариссар помнил ту ночь… Черную ночь, когда Звезда Мрака сомкнула свои лепестки, словно не желая освещать самую высокую башню Оххарона. Он помнил тело Иранты на своих руках, как он укачивал ее, воя от чувства потери. Как проклинал себя за то, что не смог сдержать обращение, что убил… Помнил, как его окружили и потребовали идти за ним. Он думал — для наказания за убийство и был готов его понести. Ни убегать, ни отрицать Шариссар не собирался. Его не страшили рудники, куда отправляли таких, как он, — после рабства его уже ничего не страшило.
Он не понял, почему вместо каменной ямы оказался на площадке, откуда был виден весь город. На той, где не был никто из оххаронцев, той, куда не прийти без зова повелительницы их мира. И почему к нему вышла принцесса Лиария, которую он знал с детства. Все же Шариссар был наследником чистой крови и не раз посещал Двор.
Иранта и Лиария — две подруги, две противоположности. И сейчас Лиария смотрела на него так странно, осматривала, подолгу задерживая взгляд на его теле, улыбалась. Так же принцесса смотрела на свои приобретения, на дорогие наряды или драгоценности.
— Твои глаза горят от ненависти, Шариссар, — вместо приветствия сказала принцесса. — От боли. Твое сердце разрывается от этих чувств! Я помогу тебе. Я спасу тебя…
Тогда он сказал «нет». Но принцесса лишь снова улыбнулась.
А дальше… Боль. Бесконечная, яростная, огненная. Сила, что приковала его к каменной чаше, наполненной кровью. Песнь юной принцессы, что ткала из Тьмы клетку для его сердца. Тысячи нитей, что она собирала и сплетала в багровый капкан, чтобы в центр поместить новый источник…
В ту ночь он узнал великую тайну Оххарона и то, откуда они черпают силу. Узнал, потому что стал частью этой тайны.
И осталась внутри пустота… Его сердце теперь стучало отдельно от него. Оно навек застыло в самой сильной своей эмоции, и полилась с башни черная сила, озарила багровым светом.
Лиария тогда улыбалась, льнула к нему, целовала. Что-то шептала, но он не слушал. Лежал, глядя в черное небо, пытаясь дышать. Оттолкнул руки темнейшей, не желая ее прикосновений. С трудом встал, пошатываясь. Лиария улыбалась торжествующе, но под его взглядом улыбка растаяла, а сама принцесса отступила со страхом.
Как смог уйти — помнил смутно. Но ушел.
В ту ночь ушел. А потом… была лишь война. Такая же бесконечная, как черная сила его сердца.
…вода закончилась, и он выполз на берег озерца. Хрустальный Замок виднелся слева, над шпилями сверкали алые молнии — значит, королева была в ярости.
Отдыхать Шариссар не стал, поднялся сразу, чутко вслушиваясь в звуки синеющего впереди леса. Но было тихо. Значит, он успел, опередил стражей!
Теперь главное — добраться до Вместилища Тысячи Душ и задать вопрос. Потому что Шариссар обманул: он не был у Духов. Теперь он знал многие ответы и без них. Лиария ответила сама, да и его память освободилась от Тьмы, что наложила темнейшая.
Сейчас Шариссара интересовал лишь один вопрос: как попасть в Хандраш. Встряхнувшись, Шариссар уже хотел сменить облик, чтобы понестись вперед, сливая пространство в одно размытое пятно, ускоряясь и ускоряясь… Но не успел, потому что земля дрогнула, а трава стала стремительно покрываться инеем. Белая изморозь поползла во все стороны, сковывая почву, заключая деревья и кустарники в ледяные панцири, грозя заморозить весь мир.
И в воздухе уже дрожало белое марево — картина того, что пробивалось сквозь пространство и время.
Баланс был нарушен. Миры соприкоснулись. Темные маги открыли переход или сам Оххарон слишком приблизился к Пятиземелью и стал врезаться в него, словно острый клинок, нарушая ткань пространства, но этот миг настал. И Шариссар, коротко зарычав, бросился в стену между мирами, возблагодарив Мрак, что дал ему очередной ответ…
ГЛАВА 19
Элея
— Лея! Ух ты, я так рада, что ты пришла! — С воплем Незабудка повисла у меня на шее, обнимая руками и ногами, словно обезьяна — дерево. — Леяяяя!!!
Я смеялась, прижимая к себе сестренку и покрывая поцелуями ее макушку и щечки.
— Я тоже ужасно соскучилась, крошка. Но где это мы?
— Это Мир Грез, — важно сказала девочка. — Это мой сон, Лея! И я так рада, что ты мне приснилась!
— Я не приснилась, я на самом деле пришла. — Я рассеянно осмотрелась. Мы плыли на лодке посреди удивительного моря, полного разнообразных существ — ярких и, что самое странное, улыбающихся. Выглядело это занятно — какой-нибудь толстый фиолетовый осьминог всплывал на поверхность, улыбался и погружался обратно. Я хмыкнула. Судя по всему, это был сон Незабудки: я даже приметила на небе лошадку, сложенную из желтых звезд, как в той сказке, что я ей когда-то рассказывала.
— Конечно, снишься, — возразила сестра, удобнее устраиваясь на подушке. — Как и фея Сейна. Ты ее, наверное, испугала, потому что она ушла. Но велела оставить тебе послание!
— О ком ты говоришь?
— О фее! Хотя она и не соглашается. Помнишь, я тебе о ней рассказывала? Фея Сейна!
— Опять твои выдумки, — с улыбкой вздохнула я.
Несмотря на сказочное море, надо было уходить отсюда.
На сердце было неспокойно, тяжело. И ещё Шариссар… Надо с ним поговорить. Не знаю, что я ему скажу, но поговорить надо!
— Не выдумки! Она приходит ко мне во сне, я ведь говорила!
— Да-да, фея, которая улыбается, как я, — хмыкнула, осматриваясь в поисках весла. Но ничего подобного в лодке не было, только корзина с малиной, которую Сиера обожала. И берега тоже незаметно — это море казалось бесконечным.
— Раз ты мне не веришь, я не буду рассказывать, что она велела передать, — надулась Незабудка.
Я потерла грудь. Внутри жгло и болело, и я нахмурилась. Что со мной? Или это… беспокойство за Шариссара? Я сглотнула вязкую слюну, зачерпнула воды, чтобы умыть горящее лицо. Но капли звякнули в ладони разноцветными шариками, не принесся мне прохлады и успокоения. Мир Грез… ненастоящий.
— Милая, надо возвращаться. Еще понять бы как…
— Ты меня не слушаешь, Лея!
Незабудка поджала губы, сложила руки на груди и обиженно отвернулась. Звезды чуть потускнели на небе, а золотые рыбешки ушли в глубину, ударив по воде хвостами. Мир девочки тоже обиделся.
— Сейчас не до твоих сказок, Сиера. — Я вновь потерла грудь. Жжение усилилось, словно меня выжигали изнутри. И волнение уже сжимало горло, не давая дышать. Проклятье! Я действительно переживала за Темного. И еще за магистра Райдена. И за своих друзей! — Мне кажется, что-то случилось. В реальности. В Хандраш или… в Оххароне. Сколько времени мы уже здесь?
Я беспокойно осмотрелась. На море подул ветерок, нагоняющий волну и качнувший нашу лодочку. Я же лихорадочно пыталась вспомнить что-то о Мире Грез. Здесь время идет так же, как в реальности? Или нет?
— Сиера, надо вернуться! Только вот как? Раз это твой сон, то ты должна проснуться!
— Не хочу. — Незабудка на меня не смотрела. — Мне и тут хорошо!
Звезды исчезли, небо затянулось тяжелыми темными тучами. Ветер усилился и теперь мотал нашу лодочку из стороны в сторону, волна хлестко ударяла о бока.
— Сиера, прекрати это!
— Я ничего не делаю! — растерялась сестра. Я ухватилась за края, потому что раскачивало все сильнее. Корзина с малиной перевернулась, ягоды рассыпались по дну.
Если это не вина Незабудки, то, может, моя? Мое беспокойство изменило этот мир? Боги! Как может настроение одного человека поменять мир? Бред!
Но непогода усиливалась, и, похоже, в этом сказочном море начинался шторм. Я в отчаянии встала на колени перед сестрой, схватила ее ладошку.
— Милая, нам надо вернуться. Давай ты быстро расскажешь мне свой сон, и мы попытаемся отсюда выбраться. Хорошо?
Сестра скосила на меня хитрые глаза и вздохнула:
— Ну ладно! А то у меня там щенки и дух-наставник. Он обещал мне рассказать про ящеров! И море мне надоело, теперь я хочу крылья!
— Щенки и дух? — изумилась я.
— У него ужасно трудное имя, — Незабудка важно махнула рукой, — но про него я тебе расскажу потом! Сейна сказала… — Она нахмурила лобик так, что между бровками залегла складочка, придавая малышке до смешного серьезный вид, — что Тьму можно победить любовью. Что надо собрать всю любовь, что только сможешь найти, и тогда темнота отступит, потому что вспыхнет новая звезда на земле. Вот!
Я вздохнула. Моя маленькая сестренка всегда любила сказки и волшебные истории, а в них вечно говорится что-то подобное. Вот и придумала фею Сейну с ее напутствиями.
— Ты мне не веришь?
— Ну конечно, верю! — Эх, а сама говорю, что врать нехорошо! Ветер уже раскачивал лодчонку так, что борта почти черпали воду. Интересно, в этой хрустальной воде можно утонуть? И что будет, если лодка перевернется? Проверять почему-то не хотелось… — А теперь, милая, просыпайся! Ну же, хорошая моя, ты ведь сама сказала, что там щенки… и еще этот… который расскажет про ящеров! Просыпайся, Незабудка, просыпайся…
Наверху что-то загудело, завыло, тучи понеслись черными воронами, и особо сильная волна ударила в бок лодки, переворачивая ее. Я лишь успела сгрести в охапку Незабудку и полетела в бурлящее море. Глотнуть воздух уже не успела…
…и поэтому шумный вдох сделала уже лежа на кровати.
— Лея, ты меня задушишь! — сонно пробубнила Сиера и распахнула глаза. — Лея! Это правда ты? Ты не исчезнешь?
— Ни за что! — Я чмокнула сестру в макушку и скатилась с покрывала. За окном был яркий день, значит, мы провели в Мире Грез всю ночь. — Милая, живо одевайся!
— Не успела появиться, как начала командовать, — проворчала Незабудка, сползая с кровати. — Когда я уже вырасту? Надоело, что все командуют! Вот стану взрослой и сама буду всеми командовать, а других слушать не буду, понятно?
— Сначала стань, — хмыкнула я, прислушиваясь к себе. Беспокойство никуда не делось… — И хватит копаться, где твои вещи?
— Ты приказываешь, как Шариссар-Рей! — буркнула сестра, натягивая штанишки. Я коротко выдохнула и замолчала.
— Он тебя не обижал? — спросила осторожно.
— Не-а. Он хороший. Хотя сначала я думала, что плохой.
Я пробормотала что-то невнятное на это заявление. В коридоре прошелестели шаги, и дверь открылась.
— А вот и он, похоже…
Но вошел не паладин, а незнакомый парень — огромный, русоволосый и похожий на медведя. И он уставился на нас так, словно увидел привидение. Даже рот открыл.
— Светлой Искры, — вежливо сказала я.
— Ты неправильно здороваешься, — поправила Незабудка, — надо говорить «Смилуйся над тобой Милосердный Мрак и укрой от невзгод Тьма!» Здорово, правда? Так длинно и непонятно!
— Где Шариссар? — чуть нервно выдала я, потому что парень так и пялился на нас.
— Вы откуда тут взялись? — вдруг рявкнул он. — Не было же никого! Я смотрел — не было! Даже под кроватью искал!
— Ну, не было, теперь вот есть, — буркнула я. — Так где Шариссар? Ты не мог бы его позвать?
Парень перевел взгляд с меня на Незабудку и обратно.
— Сестра, что ли? Та самая, о которой эта попрыгунья всем уши прожужжала? — Он хитро улыбнулся и шагнул ближе, рассматривая меня с интересом. И вдруг вздохнул, моргнул, побледнел и отошел подальше. — Простите, не знал, что вы его пара, — пробубнил он. — Я — Айк. То есть Акариорий Неостан, младший пан-рей в гильдии дарей-рана и личный оруженосец!
— Я ничего не поняла, — махнула рукой, с опаской рассматривая этого пан-рея. — И запомнила только Айк, прости, пожалуйста. Но мне срочно нужно увидеть…
— …господина и вашу пару! — с готовностью отозвался он и замер. — Только как же… он ведь ушел. В арку. В военной пархе, значит, отправился на границу… И сказал, что вернется в Острог не скоро. Он сказал… что здесь ему больше нечего делать.
— Когда это было?
— Так прошлой ночью!
Я с размаху села на край кровати. Прошлой ночью?! Боги! Мы что, провели в Мире Грез так много времени?
Беспокойство вновь сжало грудь. Значит, Шариссар решил, что я ушла и Незабудку забрала. Я действительно ушла, но ненадолго ведь! Я и сама не понимаю, как мы с сестрой ходим по этим мирам, то в Отражение проваливаемся, то в Мир Грез!
А Шариссар ушел. Куда? И где мне его теперь искать?
«А зачем его искать? — шепнул вредный голос внутри меня. — Возвращайся в Хандраш и радуйся».
«Не могу, — упрямо буркнула я этому голосу. — К тому же метка все еще на мне! И он снова меня позовет!»
«Больше не позовет, — ответил все тот же голос. — Разве ты не поняла? Он ушел и больше не позовет».
— Не позовет? — пробормотала я сама себе. И этот вопрос отозвался внутри болью. Боги! Как же тяжело разобраться с собственной душой! Почему в ней все так сложно и непонятно? Я хотела, чтобы он меня отпустил, а когда Шариссар ушел — расстраиваюсь до слез.
— Ээээ, с вами все в порядке? — Айк смотрел на меня с подозрением.
— Слушай, Айк, а вот эта… метка зверя. Что будет, если пара не откликнется на зов? Если… не захочет быть с тем, кто ее пометил?
Айк поднял голову, и взгляд мужчины стал презрительнохолодным.
— А вы зачем спрашиваете? — резко бросил он. — Плохо будет. Тому, кто зовет. Больно. Говорят, со временем проходит, отпускает, только на это десятилетия уходят. Может, и жизни не хватит, чтобы отпустило. Метка зверя — это серьезно, это значит — навсегда. Значит, что все другие будут вызывать лишь отвращение и неприязнь. А если метка подтверждена человеческой ипостасью, то совсем плохо. Тут и жизни не хватит, чтобы болеть перестало! Ясно? Но вы ведь просто так спрашиваете? Потому что на вас метка двойная — и зверя, и человека. Инстинктом выбирает первый. Разумом и сердцем — второй.
— Пресветлая Искра. — Я сжала виски ладонями. Противный голос внутри убеждал уйти, оставить все как есть, радоваться, но я велела ему замолчать. И решительно поднялась. — Мне надо его найти, Айк. Обязательно! Ты поможешь мне?
Он пытливо всмотрелся в мое лицо, и холод ушел из ореховых глаз парня.
— Попытаюсь, — кивнул Айк. — Только вот одежку вам бы сменить. А то парадная рубаха господина вам, конечно, к лицу, но как-то… не к месту.
Я покраснела и умчалась к проходу в стене, что вел в покои Шариссара. Тут никого не было, и я тихо вздохнула, обходя комнату. Постояла, рассматривая прозрачный пузырь. В нем снова была вода, только холодная. Как регулируется ее подача, я так и не поняла. Постояла, прислонившись лбом к стене. Мне бы передышку, чтобы подумать, но времени не было. Поэтому я лишь торопливо натянула вещи и вернулась к Незабудке.
— Главный проводник отправился с господином, но у нас есть ученик, — сказал Айк. — Он поставит для вас арку по следу предыдущей.
— Арка — это что-то вроде портала? — спросила я, вертя головой.
— Не знаю, что такое портал, но арка сжимает пространство до нескольких шагов, — пояснил парень. — Войдешь здесь, а выйдешь уже на границе.
— На границе?
— Ну, господин собирался туда. — Айк поскреб подбородок. — А вот куда ушел, только Мрак и знает.
Я сжала ладошку Незабудки, и мы спустились по винтовой лестнице, прошли через круглый зал и подошли к двери. Айк толкнул ее, и меня ослепил яркий солнечный свет. Я сделала несколько шагов и замерла, моргая. И непроизвольно попятилась назад.
— О Боги…
— Всего лишь оххаронцы, — лукаво хмыкнул Айк.
Я не ответила, потому что на красной брусчатке внутри крепостной стены упражнялись со сверкающими лезвиями два десятка мужчин. Обнаженные по пояс и босые, они казались отлитыми из бронзы, их тела блестели в лучах полуденного солнца. Они двигались, и их движения казались смертоносным танцем — притягательно красивым и опасным. Они перемещались так быстро, сходясь в атаках и нападая, что лезвия чертили в воздухе сверкающие линии и фигуры.
— Сам господин обучал, — с гордостью поведал мне Айк, а я вздохнула. Потому что невольно подумала, что будет с Хандраш, если туда придет такая сила? Что мы сможем им противопоставить? Цветы лиоль? И вновь застонала от отчаяния. Надо найти Шариссара и поговорить с ним. Что-то сказать… не знаю что!
Боги, да я должна умолять, чтобы он пощадил Хандраш! Или это не в его власти? Я ведь понятия не имела, насколько Шариссар важная фигура в Оххароне. Кто он вообще такой?
Я закусила губу, чуть не плача и глядя на великолепные тела, на которых блестели блики света. Порыв ветра взметнул мне волосы, которые я так и не завязала — ленты не нашла, и две слаженные шеренги воинов вдруг разом выдохнули, развернулись и уставились в нашу сторону.
— Проклятие! — прошипел Айк. — Зря я тебя сюда вывел…
— Почему?
— Ты вкусно пахнешь для нас.
— Не останавливаться! — Над шеренгами взлетел кнут, в воздухе вспыхнул, становясь огненным и обрушиваясь на мощные спины. — Продолжать!
Воины развернулись, но было видно, что с трудом — лица то и дело поворачивались в мою сторону.
— Не переживай, на тебе метка, — шепнул мне Айк. — Никто не посмеет тронуть. Без нее я не смог бы тебя защитить, уж прости, у нас — кто сильнее, тот и сверху… Хм, то есть тот и прав. Так что скажи спасибо господину!
— Скажу, — сердито буркнула я, по стеночке отползая подальше от десятков мужчин и их плотоядных взглядов. — Как только увижу. Так что давай уже пойдем к этой вашей… арке!
— Так мы и идем! Какая ты нетерпеливая, прямо как твоя сестренка! И откуда вы такие взялись? — хмыкнул Айк.
Но пойти мы никуда не успели, потому что земля дрогнула и по красному камню пополз белый иней, изморозью сковывая двор.
— Это еще что?! — изумился парень еще не испуганно, а просто удивленно. — Никогда такого не видел!
— А я видела, — прошептала, чувствуя нарастающий внутри ужас. Поздно. Уже все слишком поздно! — Это грани миров. Они соприкоснулись… Кажется, сейчас ты увидишь, откуда мы взялись!
Чер Лерой
Чер Лерой нервничал, и ар-нори бились под кожей, норовя соскользнуть с пальцев и защитить хозяина. Магистр удержал их вновь и с беспокойством посмотрел на запертую дверь.
Арамир привел его в какое-то странное место, круглое и сырое, слишком сильно похожее на темницу. Оставил, велев не высовываться, и ушел. И не появлялся до сего дня, лишь подсовывал под дверь лепешки. Вода стояла в ведре, так что от жажды маг не умирал, только волновался с каждой минутой все сильнее.
Может, зря он доверился парню?
Ведь видел, как покорен он королеве и как выстудила Тьма голубые глаза юноши. Может, все лишь уловка? Хотя и смысла в подобном Лерой не видел: он и так был пленником, так зачем его прятать?
Маг дожевал кусок сухой лепешки.
Где сейчас Сейна? Он так соскучился… И сразу перед глазами встали лица дочерей, столь похожие на темную принцессу. Одно еще детское, второе уже взрослое, хоть и юное…
— Надо отомстить. — Лерой уже привычно потер грудь. — И станет легче. Хоть немного…
В тишине подземелья раздались тихие шаги, и маг насторожился.
— Магистр, это я. — Шепот Арамира заставил Лероя вздохнуть. Замок скрипнул, открываясь и впуская парня. Маг осмотрел его с подозрением. Показалось или правда в глазах юноши стужи стало больше? — Идемте, — сипло прошептал Арамир. — Я провожу вас.
— Куда?
— К Сердцу. Вам понадобятся все ваши умения, магистр! Никто не может подняться на башню без зова Лиарии! Понимаете? Вам придется это преодолеть. Я не знаю как. Но другого пути нет! Надо уничтожить Сердце! Вы сделаете это?
— Я сделаю все, что в моих силах. — Магистр решительно шагнул к двери, накидывая на голову капюшон. — И не пожалею жизни, чтобы осуществить задуманное.
— Хорошо. — Арамир чуть слышно вздохнул и помедлил. — Надо торопиться. Нам повезло, что королева убеждена в своей безграничной власти. Она держит в руках жизни всех своих подданных, поэтому никто и никогда ей не перечит. А безнаказанность ведет к излишнему самомнению. — Арамир довольно хмыкнул. — Она уверена, что все контролирует.
— Но в тебе действительно Тьма, — осторожно сказал магистр, косясь на парня. Они вышли из каменного мешка и теперь двигались вдоль сырых, покрытых плесенью стен в узком пространстве подземелья. Похоже, раньше здесь была тюрьма или кельи, но по какой-то причине эту часть дворца забросили. Сейчас здесь было тихо и весьма холодно, воздух пах гнилью и затхлостью. Идти пришлось друг за другом, настолько узким оказался проход.
— Я знаю. — Арамир поднял выше факел. — И какое-то время, проведенное здесь, я почти не осознавал себя. А потом что-то изменилось. Словно та темнота, что вдохнула в меня Лиария, посветлела. И я стал понимать… и вспоминать. Себя, семью, друзей. Все, что когда-то любил. Ко мне вернулся Свет, понимаете, магистр? Хотя и Тьмы так много… — Его голос упал до шепота, и парень вдруг резко обернулся. Лерой отшатнулся, напряженно всматриваясь в застывшее лицо. — Вы должны уничтожить Сердце, магистр! — жестко сказал Арамир. — Я борюсь с Тьмой. Я борюсь изо всех сил! Но она так сильна… Я не уверен, что у меня хватит воли… Поэтому надо торопиться. Пока я помню о том, кто я. Пока…
Он не договорил, но Лерой и так понял. И кивнул, стараясь не показать парню своей жалости. Такие сильные и светлые люди, как Арамир, заслуживают не жалость, они достойны уважения.
— Не будем медлить, Арамир, — кивнул магистр. — И знаешь… Твоя сестра, Полина, она сейчас в Хандраш. У девушки обнаружились сильные целительские способности. Ты можешь ею гордиться! Так же, как она наверняка гордится тобой.
Стужа на миг пропала из глаз парня, и они стали ярко-голубыми и лучистыми, а лицо озарилось улыбкой. Но уже через минуту изморозь вновь оплела виски.
— Спасибо, — прошептал юноша и резко повернулся, шагнул вперед. — Поторопимся.
Они двинулись сквозь тесное и затхлое нутро подземелья, почти задевая плечами стены и пачкая ладони. Кое-где приходилось даже протискиваться боком, настолько мало места было в проходе.
— Это потайной ход внутри дворца, — прохрипел Арамир. С его ростом и широкими плечами ему приходилось проталкивать себя между стен. — Повезло, что меня никто не контролирует. Лиария думает, что ее игрушки полностью подчинены. Я видел, как королева открывает дверь, и запомнил. Этот дворец лишь сверху хрустальный и блестящий, а внутри изрыт ходами и тайниками, словно муравейник. Если я все понял правильно… Этот ход приведет нас к верхнему ярусу.
— Там есть стража? — Лерой брезгливо отдернул ногу от какого-то месива — кажется, тут сдохло животное. Может, крыса? Хотя останки размером с собаку. Не хотелось бы повстречать живых собратьев этого трупа!
— Да, и я постараюсь их отвлечь. Вам надо подняться на башню, магистр.
— Я смогу. — Наклонный пандус, по которому они шли, резко пошел вверх, и Лерой подобрал подол.
Какое-то время шли молча, чтобы сберечь силы и дыхание, потому что пробираться по туннелю становилось все сложнее. Два раза пришлось ползти на брюхе, ощущая себя сожранным каким-то животным и блуждающим по его кишкам. Но наверху стало легче, проход расширился, и Светлые вздохнули свободнее.
— Здесь выход. — Арамир остановился у низкой двери и крепче сжал клинок, что все время держал в руке. Погасил факел. — Да пребудет с нами Искра, магистр, — прошептал он, выбивая створку.
Лерой выскочил, развел руки, готовясь выпустить ар-нори, но на галерее никого не оказалось. Переведя дыхание и успокоив мечущееся сердце, он повернулся к Арамиру и застыл. Парень стоял, сжав виски ладонями, снежный рисунок оплетал его лицо почти полностью.
— Нам туда, — сквозь зубы прошептал он, встряхиваясь.
Озираясь и прислушиваясь, Светлые бросились по галерее к хрустальной лестнице, что высилась в центре. Лерой старался не вертеть головой, хотя от величия и холодной красоты этого места замирало сердце. Здесь не было потолка, только стены — полупрозрачные, дымные, внутри которых текли прожилки багровой крови. Словно сам этот дворец был живым — дышащим и мыслящим, с насмешкой наблюдающим за людишками, бегущими мимо.
Магистр потряс головой, выбрасывая эти мысли. Переход оказался огромным, он успел запыхаться, пока они добрались до лестницы.
— Вам наверх, — указал Арамир.
— А ты?
— Я не могу. Тьма не пускает, — прошипел парень. — Я пытался. Но, видимо, те, в ком есть Тьма или кого связывает кровная нить, не могут туда пройти без зова королевы. У вас же должно получиться, магистр Лерой! Должно!
Последние слова он почти выкрикнул, и маг не удержался, порывисто шагнул к парню и на миг обнял.
— Ты молодец, Арамир Отважное Сердце и Светлый Разум. И от имени Хандраш я даю тебе эти имена.
— Благодарю, магистр Лерой, — прошептал парень. — Это честь для меня и моего рода.
— Это для меня честь познакомиться с тобой, — тихо ответил маг и поставил ногу на первую ступеньку. — Честь для всего ковена Искры.
Он отодвинулся от парня в тот момент, когда замок тряхнуло первый раз. Арамир вскинулся, оборачиваясь:
— Что это?!
И тут дворец затрясся с удвоенной силой, а внутри резко похолодало.
— Грани пространств! — выкрикнул Лерой. — Грани соприкоснулись! Помоги нам Боги! Началось…
Он развернулся и рванул к лестнице в тот момент, когда на галерее появились стражи. Похоже, их все-таки заметили. Арамир с недоброй улыбкой поднял свой клинок, а Лерой ступил на хрусталь. Прощаться с парнем он не стал: перед боем прощаться не принято. Он просто сделал первый шаг…
И галерея пропала, ее затянуло темнотой так, что больше Лерой не видел и не слышал Арамира и стражей дворца. Теперь он смотрел лишь наверх, туда, откуда лился багровый свет.
Первые три ступеньки он одолел легко, а вот на четвертой началось.
Сначала навалился страх. Жуткий, темный, бесконечный… Лерой трясся от ужаса, покрывался потом и скрипел зубами, он никогда в жизни не боялся сильнее и глубиннее. Все его нутро восставало против шагов по этой лестнице. Хотелось упасть, сжаться в комок и зарыдать, как в детстве! И чтобы поднять ногу, пришлось приложить неимоверное усилие! Он вызывал перед глазами лицо Сейны, но она отворачивалась.
Снова шаг.
Злоба. Жуткая, дикая, отравляющая, словно яд. Он злился на всех: на Аллариса, что отвернулся от Лероя и не смог понять. Сейну, что не смогла выбраться из плена своей сестры. На дочерей. Почему они погибли? Почему оказались так слабы, что позволили себя убить? Почему? Они все предатели, все! И он злился дико, трясясь от этого разъедающего чувства!
Ноги словно каменные.
Ступенька. Ненависть.
Еще шаг — боль. Потом сомнения. Уныние. Тоска…
Ступень… Еще. И снова.
Магистр уже не шел — полз, все выше и выше по бесконечной лестнице, что пытала его. Каждый шаг поднимал в душе все самое темное и дурное, будило неведомых монстров, что обитали где-то во тьме его сердца. Но он не сдавался. Не позволял себе раствориться в этих чувствах, не давал им завладеть собой. Он боролся с собой — изо всех сил, истово, и он побеждал! Потому что ступеней становилось все меньше, а багровый свет уже заливал все пространство вокруг магистра.
Еще ступень. И на него навалилось чувство вины. Придавило могильным камнем, не давая вздохнуть. Лерой рухнул на колени, не удержавшись, задыхаясь и давясь невыплаканными слезами.
Он виноват. Во всем виноват… Как жить с таким грузом на душе? Для чего жить? Даже если он отомстит, что это изменит? Его девочек уже не вернуть, и Сейна никогда не простит. Что там! Он сам никогда себя не простит. Разве можно простить?
Он виноват… Он во всем виноват…
Лерой прижался щекой к ледяной ступеньке. Он мог победить в себе что угодно — ненависть или страх, но как побороть это? Чувство вины разъедало, словно ржавчина, грызло, отдирая от души кусок за куском. И Лерой не знал, как с этим бороться. Он закрыл глаза. Стужа заползла со ступеньки на его щеку, заморозила. Вползла ужом в сердце, покрывая морозным узором воспоминания.
Он во всем виноват…
Лерой скрипнул зубами. Да, он виноват. И отрицать не станет. Но он еще может хоть что-то сделать. Он сможет. Он не сломается и не сдастся! Не имеет права. И не позволит вине сожрать остатки света в своем сердце, заморозив его. Так легче — сдаться, потемнеть, не чувствовать. Спокойнее. Но не для него!
И, поднявшись, магистр ступил на последнюю ступень. Лестница закончилась. Перед ним зияла пустота.
— Все-таки дошел… — голос прошелестел равнодушно-удивленно, и маг оглянулся. Из нутра хрустальных стен на него смотрели синеглазые Темные, качали головами.
— Дошел. Сумел… Преодолел… себя.
— Пропустите! — яростно выкрикнул магистр.
— Так мы больше не держим, — прошелестел голос. — Но вот пути дальше нет. Ты все преодолел, светлый маг Чер Лерой Ядовитый Оскал…
— Вы знаете меня?
— Мы тебя ждем. Давно.
— Как попасть в башню? — Лерой посмотрел наверх. Может, подпрыгнуть? Так не сумеет. А крыльев у него нет, к сожалению.
Темные слаженно усмехнулись.
— Решай сам. Впереди пустота, Чер Лерой. Она страшнее всего…
— Не пугайте, я уже пуганый, — буркнул магистр и вновь осмотрел пропасть. Вся лестница была преодолением своих темных сторон, своих страхов и пороков. И теперь впереди пустота. Что бы это значило? Что она страшнее всего? Страшнее самого ужасного чувства, что способна испытать душа?
Что может быть хуже пустой души, равнодушной уже ко всему?
— Ну, хорошо. — Маг вздохнул. Зажмурился и… шагнул.
Читать бесплатно другие книги:
