Наемник: Наемник. Патрульный. Мусорщик (сборник) Поселягин Владимир

О влиянии земной культуры я узнал сразу. Десантники в спортзале теперь тренировались только под тяжелый рок, слышал песни семидесятых и на летной палубе. Причем, несмотря на то, что у меня в памяти были не только российские и советские исполнители, слушали только их. На мой вопрос один из десантников с недоумением ответил, что они слушают только те песни, язык которых понимают. Русский сейчас на борту знали все.

– Вы удалили часть памяти, но несколько фрагментов остались, – осторожно продолжила девушка.

Догадываясь, о чем она, я задумчиво кивнул, искоса глядя на нее.

– Продолжайте.

– Там было три эпизода. В пятнадцать лет вы убили трех юношей семнадцати и восемнадцати лет. Молотком забили насмерть.

– Ах, вот вы о чем, – я хмыкнул, снова откидываясь на спинку диванчика. – Тут, согласно юрисдикции Антарской империи, я неподсуден. Кровная месть.

В империи было несколько сводов законов, которые мне очень понравились. Первый – о многоженстве, традиция, пришедшая из древности. Причем женщины о нескольких мужьях могли только мечтать, закон касался только мужчин. Правда, с некоторыми ограничениями. Простолюдину полагалось не более трех жен. Дворянину – пять. Второй закон был о кровной мести. Семья может отомстить обидчику без последствий в любой форме. Было еще несколько, но они не так актуальны.

– Я так понимаю, вы беспокоитесь о моем психическом состоянии?

Ривз кивнула. Девушка серьезно относилась к своим обязанностям, поэтому я и решил ответить на вопрос.

– Что ж, расскажу, раз я упустил этот момент и удалил не все… Когда мне было четырнадцать лет, группа подростков, точнее семь человек с шестнадцати до семнадцати лет, убили моего отца. Он возвращался от друга в небольшом подпитии, они его остановили, спросили прикурить, а потом просто избили. Сломали несколько ребер, руку и размозжили коленную чашечку. Им было просто скучно, вот они и развлекались на лохах, но я это потом узнал.

– Повреждения были не так тяжелы, чтобы привести к смерти, если только сердце не выдержало, – подтолкнула меня к дальнейшему рассказу Ривз, когда я на секунду замер, предавшись воспоминаниям.

– Да нет. Сердце у него было здоровым. Он же летчиком был, международником, в «Аэрофлоте» служил. Тут другое. Была зима, его крики никто не услышал. Нашли его только утром… окоченевшим. Он просто замерз. У отца осталась семья: жена, нигде не работавшая, старший сын и две дочки, шести и полутора лет. Вот такие дела.

– Вы их стали искать?

– Да, характер, понимаешь, такой. Отвечаю всегда втройне и никогда не забываю долгов. Нашел по мобильнику отца, один из убийц не сбросил его, а оставил себе. У меня друг хакер, он и нашел его в сети. Тот только симку и успел поменять. В течение года я нашел всех, кто в этом участвовал, и наказал. Наказал так, как я считал это нужным.

– Вам было тяжело?

– Тяжелее было искать работу в четырнадцать лет, чтобы еще и школу посещать. Мать устроилась секретарем в школу. На жизнь денег хватало. После армии я нашел отличную работу, даже смог устроить старшую сестру в институт. Думаю, сейчас ее отчислили, все-таки год прошел, оплата не проводилась.

– Это был довольно тяжелый период в вашей жизни, но, судя по вам, это закалило ваш характер.

– Возможно. Мой начальник старше меня на двадцать лет, но он меня боялся. Не знаю почему. Он мне сам сказал, что я вызываю у него безотчетный страх… Хороший мужик, кстати.

– Я просмотрела всю вашу память, товарищ капитан… Извините. Теперь я понимаю, почему вы так легко нас, приютских, взяли. Я горжусь, что служу под вашим началом, нур.

Лейтенант меня удивила, не ожидал от нее столь высокопарных слов, но девушка быстро взяла себя в руки и продолжила расспросы.

Ривз, выяснив все, что ей было нужно, перед тем как распрощаться со мной, попросила прийти и пройти психологический тест Меда-Гории в диагносте. Было видно, что хоть я полностью ее успокоил, она все равно пунктуально исполняла свои обязанности. Главное, что она видела, я не монстр, просто много повидавший мужчина.

«Да она меня закадрить хочет?!» – немного озадаченно посмотрел я вслед Ривз. Походка и движения лейтенанта так и дышали сексуальностью, правда, в пределах нормы. Проанализировав несколько эротические движения девушки, припомнил, что это был не единичный случай, но раньше я не обращал внимания из-за загруженности.

«Странно для ее ориентации так себя вести», – мысленно почесал я затылок, оставив этот вопрос на потом, сейчас у меня появилась другая тема для размышления.

Как только дверь закрылась, я повернул голову в сторону едва заметно приоткрытой двери санузла и спокойно спросил:

– Все слышала?

В отличие от других помещений, эта дверь была на петлях и открывалась в обе стороны.

Бесшумно повернувшись на петлях, дверь явила моему взгляду немного смущенную Жорин. Судя по влажным волосам, она принимала душ после вахты.

– Как ты понял, что это я стою за дверью? – пройдя в комнату, спросила она.

Я молча ткнул пальцем в дорогую косметичку известной фирмы, лежавшую на столике перед зеркалом. Стоила такая сумочка очень дорого, и никому, кроме Жорин, была не по карману.

– А если там стоял кто другой?

– Отражение в зеркале. Тебя было хорошо видно.

– Понятно. – Жорин была задумчива, видимо, осмысливала наш с медиком разговор.

– Пока мы тут одни, позволь задать тебе один вопрос. Почему старик Краб так к тебе… неравнодушен?

Я специально выделил последнее слово, чтобы немного вывести девушку из равновесия.

– Все просто… я просватана, – чуть грустно улыбнулась девушка.

– Ну, допустим, это так. Но это не объясняет настолько странное поведение твоего прадеда, да и меры безопасности в отношении твоего целомудрия, которое я, извини, попортил, тоже выбиваются из всех рамок.

– Тебе как первому моему мужчине скажу. Мой будущий супруг брат действующего императора, кронпринц Эдуарт.

– Удивила… Но ведь главнокомандующий всеми вооруженными силами империи, насколько я знаю, уже женат. Видел страничку в блоге, – несколько ошарашенно спросил я.

– У него две жены. Я буду четвертой.

– Понятно, у дворян с детства принято свататься. У него сразу пять посватано?

– Да.

– Весело. Теперь я старика понимаю, такой шанс упускать… Подожди… Только не говори мне, что он не знает о том, что ты летишь с нами? – с подозрением спросил я, чуть наклонившись вперед в ожидании ответа.

– Сейчас, думаю, знает. Я отправила ему письмо, когда мы проходили границу, сеть была доступна. Диспетчер разрешил воспользоваться, – довольно улыбнулась девушка.

– Я так думаю, на Зорию мне лучше не возвращаться, – удивленно покачав головой, прокомментировал я.

– Ну почему, теперь там тебя очень ждут, – с явной насмешкой ответила Жорин, крутясь у зеркала.

– У меня голова кругом идет от твоих новостей. Приду в себя, поговорим, – несколько рассеянно ответил я, не обратив внимания на ее тон.

Встав, я с тем же задумчивым видом направился к двери под внимательным взглядом Жорин. Я заметил его в отражении зеркала.

Как только дверь за мной закрылась, стоявший у одного из штурмботов лейтенант Лиммен оторвался от разговора с одним из техников и направился ко мне.

– Товарищ капитан? Мне передали, что вы меня искали, – спокойно осведомился он.

Выкинув все мысли о Жорин, я тряхнул головой, согласно кивнул и, ткнув пальцем в корвет, поинтересовался:

– Почему звездолеты не садятся на поверхность планет?

Мой неожиданный вопрос явно озадачил лейтенанта. И было чему удивляться: об этом говорилось и в пилотских базах и технических, а так как данные базы мною были усвоены довольно плотно, подобный вопрос был несколько странен.

Если коротко, то ответ был довольно прост. В давние времена, когда гремели галактические войны, посадка звездолета на планету не была чем-то особенным. Тогда только начались вводиться гипердвигатели и начиналась экспансия, но войны не прекращались. Именно тогда была уничтожена цивилизация прямоходящих ящериц и встречена другая, пауков. Человек не единственное существо во Вселенной, способное, да и что уж говорить, любящее воевать. Так вот, гипердвигатели тогда были ОЧЕНЬ дороги в производстве, и потери в войнах сказались, их часто сбивали при высадке или поддержке войск. После приказа правительства, военным кораблям запрещалось садиться на планеты, и начали строиться совсем другие типы и модификации звездолетов. В основном блочного типа. Зато появилось огромное количество планетарных челноков и грузовых платформ класса космос-поверхность, используемых для спуска и подъема персонала и грузов. Со временем совсем отказались от посадок, были построены орбитальные лифты. Поменялась система построек кораблей. Они были для посадок не рассчитаны, и все упиралось в челноки.

– Капитан? Э-э-э… Согласно закону Эдит-Мергена от семь тысяч двухсотого года, посадка кораблей на поверхность считается нежелательной… Да они могут рассыпаться!

– Хорошо, давай зайдем с другой стороны.

Категоричность лейтенанта меня не удивила, с местным-то менталитетом, если нельзя, то категорически нельзя. Мне вообще казалось, что имперцы по менталитету ближе всего к немецкому народу на Земле. Взять того же Лиммена – на летной палубе у него всегда порядок. Если инструмент, согласно инструкции, должен лежать на столе рукояткой на сорок градусов от угла верстака, чтобы было удобнее его брать, то можно с уверенностью сказать, что так он и лежит. Или спасательские медицинские дроиды, которые должны находиться в специальных нишах на перезарядке с неотработанным зарядом не менее девяноста процентов, то все так и есть. Мне вообще казалось, что среди этих «немцев» я единственный на корабле не так склонен к порядку. Раздолбай, короче.

– Что это? – ткнул я пальцем в ремонтирующийся аппарат.

В это время из комнаты отдыха вышла Жорин и, мельком глянув на нас, крутя попкой, удалилась в сторону лифта.

– Штурмбот, – уверенно ответил старший техник, появление Жорин им тоже не было оставлено без внимания.

– Правильно. Он может совершать посадку на планету?

– Конечно, он на это и рассчитан, – с недоумением ответил лейтенант.

– Теперь посмотрим на корвет и сравниваем размеры.

– Корвет больше… немного.

– Молодец. А теперь мысленно установи на корвет маневровые от штурмбота.

– Мощности не хватит… Если посильнее поставить, вроде «Ворда-два» или «Ворда-семь-универсала», – с некоторым сомнением ответил лейтенант. Судя по интонации, его тоже заинтересовала эта идея.

– Эти двигатели можно сделать на комплексе. Тем более вы им уже пользуетесь, делаете запасные ремкомплекты для истребителей.

– Делаем, товарищ капитан. Только ведь у штурмбота корпус усилен, а у корвета… М-да, извините.

До Лиммена, наконец, дошло, что это корвет наших противников, и всех его свойств он не знает, но именно этот тип славился своим корпусом по прочности. Тем более военные корабли сейчас не строили по блочному типу, уже обожглись. Да, их легче ремонтировать, поменял поврежденную часть – и дальше в бой, но потери у этих кораблей были несравнимы с теми, у которых были цельные корпуса. Все-таки это много значило, война многому учит.

– Сколько вам нужно времени, чтобы установить на корвет усиленные маневровые двигатели, лейтенант?

– Пять-шесть суток. Только нужно будет переписать программу на Искине корвета…

– Не беспокойтесь, лейтенант, этим займусь я.

– Еще мы использовали почти весь материал для комплекса, так что нам не из чего делать двигатели и комплектующие для них. Остатков хватит максимум на пару двигателей.

– Вот как? Хм, а если использовать обломки от кораблей?

– Металл подойдет любой, товарищ капитан. Комплекс все равно переработает его.

– Хорошо, когда выйдем из гипера, просканируем систему и поищем что-нибудь. Не беспокойтесь, лейтенант, я уже летал во Фронтире и часто встречал обломки кораблей и баз. Найдем. Делайте пока из того, что есть.

– Есть, товарищ капитан.

– Через семь суток доложите результаты. И да, кстати, через пять суток, когда мы должны будем выйти из гипера, все истребители и штурмовики должны быть готовы к бою.

– Ясно, товарищ капитан.

– Все, работайте.

Озадачив приказом техников летной палубы, я направился в медсекцию. Пока происходил наш разговор, я мысленно неоднократно возвращался к нашей беседе с Жорин, и сейчас у меня появилась некоторая идея, как избежать проблем от ее родственников. Если я не решу эту проблему, то путь в империю мне будет закрыт. Становиться пиратом или изгоем я не собирался, поэтому собирался решить этот вопрос как можно быстрее. Было еще одно решение – можно поменять гражданство. В Содружество входило множество империй, федераций и республик. Выбирай любую.

По пути мне встретился Хорк, направлявшийся после плотного обеда из столовой в свою каюту.

– Лейтенант.

– Да, товарищ капитан?

– Ловите файл.

– Принял, товарищ капитан.

– Это схема сборки оборудования по глушению гипера. Сможете собрать?

– Да, товарищ капитан.

– Я набросал схему установки и подключения. Думаю подключить его к радарам номер восемь, двенадцать семь, три и тринадцать. Тогда мы сможем держать весь спектр вокруг корабля.

– Я понял, товарищ капитан, – кивнул связист, быстро просматривая схему. – Но ведь это не то, что у пограничников. Такое оборудование мы сделать просто не в силах, оно по размеру будет с линкор.

– Нам нужно только, чтобы противник не ушел в гипер. Анекдот про медведя и охотника знаешь? – Я знал, что в базах по менталитету эта информация есть.

Хорк на секунду задумался, после чего уверенно кивнул и улыбнулся.

– Я понял, товарищ капитан. Сделаем.

– Перед выходом из гипера он должен быть готов.

– Разрешите идти?

– Свободны.

Проводив взглядом удаляющегося Хорка, я через парк направился в медсекцию. Кстати, удобно, больные или раненые, находящиеся на излечении, имели прямой доступ в парк, там были беседки, прекрасно подходящие для отдыха. В парке увидел несколько десантников, которые сидели на траве у пруда, под тенью дерева, и что-то горячо обсуждали. Судя по обрывкам фраз, что долетали до меня, говорили они о нашем задании. Вернее, делали предположения.

Чтобы меня не заметили, пришлось обойти их по дальней тропинке, которая вывела к одной из дверей в медсекцию. Лейтенант была на месте. Она проводила предучебный осмотр одной из капсул, рядом топтался пилот из бывших десантников.

– Лейтенант, как закончите, я вас жду в вашем кабинете.

– Хорошо, товарищ капитан. Я буду через пять минут, – не отрываясь от пульта управления, ответила она.

Пока Ривз не было, я сел в ее кресло на вертушке и, покачиваясь взад-вперед, как в кресле-качалке, продумывал предстоящий разговор.

Когда лейтенант вошла, я с интересом изучал биометрические данные сержанта Краб на экране штатного визора.

– Товарищ капитан? – привлекла к себе внимание Ривз.

– Лейтенант, подойдите, посмотрите на эти параметры, – ткнул я пальцем в нужную метку. – Вам не кажется, что они несколько занижены, а вот эти повышены?

– Все в пределах нормы, – ответила медик после минутного изучения медицинской анкеты Жорин.

– В отдельности это так, но у обычного человека они могут быть занижены или завышены. Жорин входит в акционеры корпорации, я тоже там работал и некоторые моменты знаю. Все акционеры и управленцы находятся под плотным медицинским контролем, так что этого не должно быть. В общем нужно провести углубленный анализ ДНК сержанта Краб.

Я нюхом чуял, что тут что-то есть, и решил проверить свои подозрения.

– Это займет трое суток, – уточнила Ривз.

– Я знаю. Когда сержант будет проходить обучение, возьмете метки для анализа и проведете его. Это нужно сделать тайно, не внося в журнал медсекции.

– Сержант сейчас проходит обучение в капсуле номер восемь, – заметила Ривз. – Только анализ все равно будет проходить через главный Искин.

– Это уже моя забота. Сейчас возьмите метки и начинайте.

– Есть, товарищ капитан.

– Диагност свободен?

– Да, второй номер.

– Хорошо, зарезервируйте его на трое суток за мной, буду изучать базу «Специализированный бой» до четвертого ранга знаний. После выхода забронируйте за мной военный тренировочный комплекс.

– Будете проходить полную тренировку или постепенную?

– Постепенную, в пять приемов. Полную может сердце не выдержать.

– Разрешите выполнять?

– Действуйте.

Раздав всем задания, я лег в капсулу изучать базу. Корабль шел в штатном режиме в гипере, и постоянного моего присутствия не требовалось, хотя меня могли вывести из транса при внештатной ситуации.

Очнулся я, когда крышка капсулы уже поднялась. Ривз не было, была второй медик мичман Крик, видимо, сейчас ее смена.

– Лейтенант Ривз что-нибудь просила мне передать? – поинтересовался я, вылезая из диагноста.

– Нет, товарищ капитан. Основное время она проводит в боксе медицинских исследований, сейчас отдыхает. Ее смена через два часа.

– Хорошо, что там с комплексом?

– Зарезервирован за вами. Через три часа после восстановительных процедур вы сможете пройти обучение в тренировочном комплексе.

Девушка из всех сил пыталась выглядеть взрослой и отвечала на все вопросы с серьезным лицом. Мол, вот я какая, хороший и опытный специалист.

– Хорошо, тогда я в спортзале, отрабатывать выученную базу.

В спортзале я сообразил, почему сразу после того, как база «Специализированный бой» выучена, нужно проходить комплекс. Тренируясь с одним из десантников в прямой схватке, он уже учил пятый ранг этой базы, полностью освоив четвертый, я понял, что просто не успеваю за ним. Неразработанные связки трещали, когда я уворачивался от его молниеносных ударов. С помощью выученной базы я мог предвидеть каждый удар или захват, но мое тело просто не могло ответить из-за своего несовершенства и нетренированности.

Если брать по меркам Земли, то выученный и освоенный четвертый ранг базы «Специализированный бой» соответствовал умениям бойца спецподразделения с большим сроком службы. Пятый уровень – «Альфы», по шестому соответствия на Земле не было. Кстати, Жорин меня обманула, подобной базы у нее не было.

Отдыхая на скамейке и баюкая болевшую после одного из приемов руку, я услышал по мыслесвязи вызов из медсекции. Встав, я подошел к ближайшему визору и связался с медиками. Сейчас дежурила Ривз, именно она меня искала.

– Товарищ капитан, комплекс готов и уже настроен на ваши параметры.

– Хорошо, иду.

Тренировочный комплекс, как довольно сложное оборудование, тоже находился в медсекции, в отдельном блоке. Через десять минут я был там.

– Вы произвели анализ? – сразу же спросил я, как только вошел в бокс.

Отрицательно покачав головой, девушка, подала мне плечики для комбеза, в отличие от капсулы в комплексе проходили тренировку нагишом.

– Нет, товарищ капитан. Судя по счетчику, анализ закончится через шесть часов.

– Хорошо, тогда после тренировки.

Как опытный медик (уровень выученных баз у меня довольно высок), я знал, что комплекс разработан совсем недавно, и его функция основывается на тренировке тела человека в соответствии с уровнем изученных им баз военной направленности. Производится тренировка мышц, закрепление рефлекторных и сознательных реакций, в расписание курса тренировок можно ввести расслабляющую, лечебную или восстановительную массажные программы. Постоянно проводится отслеживание состояния подопечного. Ведется его тренировочный лист, составляется собственная программа развития для максимально быстрого и оптимального роста возможностей тренируемого. Даются рекомендации, основанные на пяти первоначальных занятиях, по оптимальному для развития графику базы знаний, по ее направленности и чередовании с тренировками и закреплением материала в комплексе. Он снабжен собственными двумя Искинами серии «Доктор» и «Тренер», которые, взаимодействуя между собой, решают большинство насущных проблем. Разминочный и тренировочный комплексы упражнений будут проводиться в состоянии гипнотического сна для наилучшего закрепления их в мышечной памяти пользователя, то есть меня. В сам комплекс входили четыре специализированные капсулы-кабины. Он мог производить обучение сразу четырех пациентов. Три капсулы были заняты, а вот крышка четвертой была открыта.

Расстегнув комбез, я отдал его Ривз, которая убрала его в шкаф, после чего забрался в третью кабину комплекса.

Лежать оказалось необычайно удобно, гораздо приятнее, чем в медицинской капсуле. Со стороны спины тело облегала некая баюкающая масса, в которой я частично утопал. Вот стала закрываться верхняя крышка, и когда она закрылась полностью, я стал проваливаться в эту самую массу, она начала поглощать меня всего.

Из состояния сна я вышел с ощущением бодрости во всем теле и хорошо размявшимся перед тяжелой работой человеком.

Рядом с халатом в руках суетилась Ривз.

– Товарищ капитан, как прошла тренировка? Все нормально, никаких неприятных или болезненных ощущений, чувства дискомфорта не наблюдается? – поинтересовалась она.

– Все в порядке, лейтенант, даже лучше, чем я ожидал. Как показатели? – прохрипел я. Горло пересохло, и меня мучила жажда. Видимо, это были последствия уколов препаратов. По всему телу разбегались точки после инъекций.

– Средние. Обучение проходило в пределах нормы. Согласно инструкции, сейчас вы должны пройти в спортзал и закрепить умение в силовой тренировке. В спортзале как раз тренируются разведчики.

– Я знаю.

Девушка дождалась, когда я вылезу, подала мне комбинезон. Застегнув ремень с кобурой, я произнес:

– Анализ, я так понимаю, еще не закончен? Сообщите немедленно, как только будут результаты, даже если они будут отрицательные.

– Хорошо, товарищ капитан.

После тренировки комплекса я направился в спортзал, где, схлестнувшись с одним из разведчиков в спарринге, сразу почувствовал разницу с прошлым боем. Можно сказать, небо и земля, хоть я сейчас и владел телом не особо хорошо, но уже неплохо реагировал на атаки и даже сам провел комплекс атакующих ударов. Инструктор тщательно следил за моей тренировкой, подсовывая разных бойцов.

– Хорошо, товарищ капитан, – остановил меня сержант Жорт, сегодня он был дежурным инструктором. – На сегодня достаточно. Следующие тренировки будем проводить в штурмовой броне, вам нужно довести движения до автоматизма.

– Я понял.

После тренировки я наконец попал в свою каюту и, приняв душ, свалился в постель как убитый.

Разбудил меня зуммер вызова. Сигнал шел из медсекции.

– Слушаю, лейтенант, – ответил я, не включая обратную связь. Нечего подчиненным видеть командира в домашней обстановке.

– Анализ проведен полностью.

– Есть результаты?

– Да, товарищ капитан, есть, но… вам лучше это видеть лично, – поколебавшись, добавила Ривз.

– Хорошо, сейчас буду.

Взяв из гардеробной свежий комбинезон (после тренировок в спортзале приходилось менять их постоянно, пахнуть начинали), я быстро оделся и поспешил в медсекцию. По корабельному времени была глубокая ночь, экипаж в основном отдыхал или спал в трансе, обучаясь. Бдели на корабле только двое: Ривз да мичман Линс, который сегодня был дежурным.

Из моей каюты вел отдельный ход в парк, так что я быстро оказался на месте.

– Докладывайте, – велел я, входя в ординаторскую. Почти одновременно со мной в кабинете появилась голограмма Добрыни. В последнее время я с ним фактически не общался, он работал вместе с нашим завскладом над устройством земных машин. Так как моя память была залита в него, то он оказывал существенную помощь, они мне пока не докладывали, но я знал, что есть уже готовые прототипы. Они сейчас проходят всесторонние проверки.

В анализах было что-то очень любопытное, раз Добрыня отвлекся от интересных занятий.

– Сейчас я выведу на большой визор, – отрываясь от экрана, ответила Ривз.

Ее пальчики быстро замелькали на виртуальной клавиатуре. Висевший на стене смотровой визор засветился, и на нем появилось изображение снятых медицинских параметров пациента. Без имени, просто номер.

– Я, конечно, не профессионал, но и без шестой базы вижу, что тут вроде все нормально. Только эти вот странные пики в ДНК… – ткнул я пальцем в нужные места. Мне приходилось приближать изображение и удалять его, вся карта в экран не помещалась.

– Я тоже обратила на них внимание. Медицинский комп просто не смог проанализировать эти пики, мне пришлось просмотреть всю специализированную литературу. У вас, товарищ капитан, очень большой объем информации в медбиблиотеке.

– Она досталась мне в подарок при покупке оборудования в «Нейросети», – рассеянно отмахнулся я. – Что с анализом?

– Сержант Жорин Краб имеет врожденную болезнь, названную именем ее открывателя, профессора Зингофа.

– Зингоф… Зингоф… Что-то знакомое… – Я старательно копался в своей памяти, пытаясь найти нужные сведения. Эта информация в медицинских базах, что у меня выучены, была, но она была отрывочна, потому что обычным медикам встретить пациента с болезнью Зингофа фактически не реально. По исследованиям, проведенным профессором, этой болезнью болеет одна женщина на миллиард. Мужчины ей не болеют вообще.

– Выведите информацию об этой болезни на экран визора, у меня только общие сведения, – велел я Ривз.

Судя по сочувствующему виду девушки, она уже успела тщательно изучить всю информацию.

История появления этого исследования была засекречена, но со временем информацию рассекретили и даже влили в базы, для потомков.

Семьсот лет назад вторая и любимая жена императора одной из окраинных империй не могла забеременеть и родить ребенка любимому мужчине. Десять лет они пытались завести ребенка, пока, наконец, не был приглашен тогдашний светило медицины, профессор Зингоф. До этого момента об этой болезни никто не знал, бывают же случаи, что женщина не может иметь ребенка, вот и тут списали на подобное, но не профессор. С той мощью и полномочиями, что ему дали, он за пару лет разобрался, в чем дело. Все оказалось на удивление просто.

Игры с ДНК не проходят бесследно. Процесс омоложения и долголетия уже был разработан и введен в жизнь. Люди жили столетиями, двести лет считалось нормой, вот случайно и выяснилось, что не все так хорошо. Мелкая, а пакость.

Профессор выяснил, что императрица имеет хромосому ДНК, отличимую от стандарта, после проверки и всестороннего анализа, который тоже шел довольно продолжительное время, выяснилось, что императрица может иметь ребенка, но… Только от мужчины с определенным набором хромосом в ДНК, надо ли говорить, что император таким донором не являлся? При проверке на совместимость на планете с шестью миллиардами населения нашлось всего два донора для императрицы, одному было за сто семьдесят, другому едва исполнилось двенадцать лет. Причем обнаружилась интересная особенность. В результате серии экспериментов выяснилось, что забеременеть можно с первого же полового акта с донором. Гарантия стопроцентная.

К чести императрицы, она отказалась от донора и всю жизнь прожила с мужем, не имея своих детей. Вот такая слезливая история, и очевидно, на Ривз она произвела впечатление.

Задумавшись на мгновение, я замер от пришедшего озарения. Если я прав, то все становится на свои места, и поведение старика Краба, и внучки, и… Та ночь, когда я у нее был первым.

– Че-е-ерт! – изумленно протянул я.

– Капитан? – привлекла к себе внимание Ривз.

– Лейтенант, у нас есть метки по этой болезни? – хрипло спросил я.

– Есть, я проверяла, тут используются стандартные картриджи, семь-а и два-шесть.

– Возьмите у меня образец ДНК и проведите анализ на совместимость, – приказал я ей.

Не заметив выполнения приказа, я сердито повернулся и посмотрел в огромные глаза Ривз, глядевшую на меня с открытым от удивления ртом. Надо отдать ей должное, просекла она все сразу.

– Есть, товарищ капитан, – двинулась она к шкафчику с оборудованием, но, остановившись, повернулась и спросила: – Товарищ капитан, но как она могла узнать, донор вы или нет?

Секунду помедлив, я нехотя объяснил:

– При нашей первой встрече в кафе, она подала мне руку и оцарапала перстнем. Видимо, брала образец ДНК – это первое. Второе – не скажу, что я специально попал в корпорацию Крабов, но их поведение в отношении меня настораживает. Третье – стремление Жорин подружиться со мной. И четвертое – в первую ночь после первого прыжка она напросилась ко мне в гости. У нас была бурная ночь, причем по ее инициативе. И я у нее был первым мужчиной. Все вместе это настораживает.

– Ясно, – задумалась девушка.

– Сколько займет тест?

– Около двух часов.

– Я подожду ответа в кабинете. О результатах известите меня немедленно.

Понятное дело, что лечь спать после таких новостей я не мог, поэтому, плюхнувшись в кресло Ривз, уже вышедшей из ординаторской с образцами моей ДНК, спросил у Добрыни:

– Ну и что ты думаешь?

– Хочешь узнать, поимела ли она тебя или нет? Мое мнение – поимела, да еще как. Причем и физически, и морально.

Настроение было так себе, но еще оставалась надежда, что тест не совпадет. Однако ей не суждено было сбыться. По виду вошедшей Ривз все было ясно.

Закрыв на мгновение глаза, я переждал вспышку ярости и приказал засекретить все исследования, взяв с Ривз расписку о неразглашении. Это уже второй случай, когда меня так используют, Ривз об этом знала, изучив мою жизнь на Земле, поэтому выполнила все процедуры без вопросов.

– Всем внимание! Выходим из гипера. Боевая тревога! – объявил я по корабельной связи.

До выхода осталось двадцать минут, нужно быть в полной готовности, кто его знает, вдруг вынырнем посередине огромного флота противника?

Офицеры в рубке пришли в движение, проверяя свои пульты, через несколько минут будет ясно, что нас ждет в открытом космосе. Пилоты истребителей расселись по кабинам своих машин, собираясь на деле показать, что они успели освоить. Открывались шахты тяжелых орудий, приводились в готовность ракетные установки. Мы готовились к бою.

Последние полтора суток я истязал себя в спортзале и в тренажерном комплексе, доводя тело тренировкой до изнеможения в своем стремлении к совершенству. Как ни забавно это говорить, но я сбросил шесть килограммов. Инъекции в комплексе хорошо перенастроили мою иммунную систему, нужно было только тренироваться, чтобы сделать мышцы стальными. Рельефной мускулатурой я не обзавелся, да она и не нужна была, но теперь я стал очень сильным и мог скрутить любого качка. В медбазах говорится, что человек, освоивший седьмую базу «Специализированный бой», мог спокойно держать на вытянутых руках зудра, аналог земного быка. Сейчас с четвертой базой у меня были укрепленные связки, мышцы, кости. Как все это сказалось на мне, можно будет узнать в первом же бою. Реакция, путем усовершенствования нервных волокон у меня стала молниеносная.

С Жорин я не общался, просто не было времени, да и не хотелось, честно говоря.