Собаки из дикого камня Басов Николай

ГЛАВА 16

На этот раз зал был другой. В нем почти не было света. И на стенах никому бы не пришло в голову что-нибудь рисовать, разве что пытки, мрачно подумал Лотар. Но их вряд ли имеет смысл обнародовать. Князь, по обыкновению, полулежал на мягкой козетке, обитой темной кожей. На этом фоне его лицо казалось мертвенной маской.

Не лучше выглядел и Бугошит, впрочем, он как раз очень оживленно расхаживал из угла в угол, покрикивая на троих палачей в темных масках и четверых солдат, стоящих между Лотаром и князем. Что-то ему не нравилось. Должно быть, ему не терпелось начать следствие, но князю было так плохо, что следовало подождать.

Наконец князь открыл глаза и поискал взглядом Бугошита:

– Ты что-нибудь выяснил?

– Нет, ждал, пока ты…

– Начинай.

Лотар оглянулся. В самом темном углу стоял стул, на котором сидел Капис. В полутьме обычный нормальный человек не смог бы прочитать выражение его лица. Но Лотар без труда уловил усмешку на тонких губах лекаря. Должно быть, ему все это очень нравилось.

Гергос, который стоял сбоку от Лотара, наоборот, беспрерывно хмурился. К тому же он почти не поднимал глаза от пола, словно там было что-то, чего не следовало упускать из виду ни на мгновение. Может быть, его грызли сомнения, подумал Лотар. Но проникать в его сознание сейчас было бы ошибкой. Если кто-нибудь перехватил бы такое слабенькое колдовство, его обвинили бы в попытке оказать магическое воздействие на свидетелей и судей, и тогда приговор один – смерть. И довольно мучительная.

– Хорошо, приступим, – громко сказал Бугошит и посмотрел, готов ли писец. Потом он начал следствие: – Отвечай, чужеземец, ты убил княжича?

Лотар выпрямился и ответил очень спокойно:

– Нет.

– Но тебя арестовали возле тела княжича?

– Я пытался разобраться, что произошло.

– Но Гергосу не требовалось разбираться в том, что произошло. Он сразу понял, в чем дело.

– Вероятно, потому, что я уже снял труп Кванета с княжича. Но вообще-то я хочу спросить его, почему он был так уверен, что княжичу не требуется помощь? Как он мог знать, что княжич мертв?

Бугошит бросил взгляд на Гергоса. Капитан городской стражи открыл было рот, чтобы ответить, но Бугошит резко махнул рукой, чтобы Гергос не прерывал допрос.

– Не беспокойся, в свое время спросим.

Лотар едва заметно улыбнулся:

– А я и не беспокоюсь.

Бугошит чуть не подпрыгнул, потом подошел к князю, быстро взглянул ему в глаза, убедился, что тот все слышит, и закричал:

– А зря! Я бы на твоем месте крепко подумал, прежде чем успокаиваться, все-таки тебя обвиняют в убийстве наследника престола. Мне назвали человека, который видел, что княжич был еще жив, пока ты к нему не подошел.

– Приведите сюда этого человека. Я поговорю с ним, и всем станет ясно, что он лжец.

– Ты знаешь что-то и можешь опровергнуть это обвинение?

– Конечно.

– Что именно? Только учти: ты должен убедить всех нас.

– Я хотел бы отвести обвинение, когда тот человек будет стоять здесь, перед нами.

– Зачем тебе это, Желтоголовый? – тихо, едва шевеля губами, спросил князь.

– Чтобы знать, кто за всем этим стоит, ваша светлость.

– Не тебе требовать, чужак! – заревел вдруг из своего угла Капис.

Лотар опять усмехнулся:

– Я уже устал объяснять, что именно чужакам в этом деле должно быть больше веры, потому что местные-то как раз и затеяли весь этот заговор.

– Заговор? Что ты знаешь о заговоре? – спросил Бугошит.

– А как иначе объяснить то, что все ссылаются на показания каких-то людей, а сами эти люди остаются не названными. И почему-то не присутствуют здесь.

Бугошит подошел к Гергосу и о чем-то долго с ним перешептывался. Как ни превосходна была акустика большого зала с голыми стенами, Лотар не смог, не поднимая уровень слуха выше обычного человеческого, понять, в чем там дело. Но подслушивать он не стал, все было и так понятно – Гергос отказывался разыскивать выдуманную личность, которая ему якобы доложила о виновности Лотара. Потом Бугошит подошел к князю. С ним разговор был еще короче.

– Нет, мы должны все выяснить здесь и сейчас, – сказал князь, опустив веки. На этот раз – Лотар был в этом уверен – он не позволит себе провалиться в болезненную муть беспамятства, он будет слушать все, как бы это ни было ему трудно.

– Хорошо, Лотар, – обратился наконец Бугошит к подследственному. – А как бы ты доказал, что этот человек лжец? Скажи мне не как твоему следователю, а как человеку, который хочет узнать правду.

– Я бы попросил его показать, в какой позе лежали Кванет и княжич. Он бы не показал, ибо в том положении, в каком я их нашел, убить было невозможно. К тому же в тот момент их смерть уже видели не меньше двух дюжин людей, и, если бы я сделал хоть что-то не то, они бы все были тут – хотя бы для того, чтобы оправдаться. Это убедительно?

Бугошит дернул себя за бородку:

– Пожалуй.

Его тон стал менее агрессивным. Он действительно начинал думать.

– У тебя есть своя версия происшедшего?

– Если говорить только о смерти княжича, то законченной версии нет. Есть только вопросы.

– Например?

– Капис перед толпой говорил, что знает какого-то колдуна, который продал Сошуру свое варево. Что это был за состав? Отрава или приманивающее зелье? Я думаю, что это была какая-нибудь необычная отрава. Сошур не блистал умом, но рвался действовать. Он вполне мог придумать такой глупый ход и попытаться отравить собак. Но в любом случае где этот колдун? Не по милости ли Каписа воевода поплатился за свою глупость жизнью?

Капис вскочил с места и попытался обвинить Лотара в том, что тот уводит следствие в сторону. Но слова его прозвучали так неубедительно, что даже Бугошит попросил его не тратить время зря.

– Почему ты назвал попытку отравить собак глупостью? – спросил вдруг Гергос.

– Да ведь мы о них ничего не знаем. И только шарлатан при этом будет утверждать, что знает зелье против этих чудовищ. – Лотар хмыкнул. – Если бы кому-нибудь был известен способ истребления подобных чудовищ, уверяю вас, он не торговал бы своим зельем здесь, в Мираме. Он был бы известен далеко за пределами континента как один из величайших воинов мира.

– Понятно, – кивнул Бугошит, не то соглашаясь, не то переводя допрос в иное русло. – Но мы говорим о гибели княжича, наследника престола. Что ты можешь сказать об этом?

– Гергос со своими дружинниками слишком медлил или кто-то оказался чересчур быстрым. Так или иначе, он просто арестовал первого, кто, как ему показалось, не сможет отвертеться от обвинений.

Гергос шагнул вперед. Его шаг прозвучал под этими сводами, как удар бича.

– Я видел тебя над телом. Я был обязан…

– Ты действовал правильно, капитан, – остановил его Бугошит. – А вот наш многоречивый чужеземец, кажется, забывает, что его руки были в крови, когда его арестовали.

– В крови тех, кому я разбил физиономии, прорываясь к княжичу на помощь. Полагаю, я имел на это право. Или почтенный судья будет защищать людей, пришедших творить расправу к дому Сошура?

– Это преступление будет в свое время также расследовано. – Бугошит, нахмурившись, посмотрел на писца, быстро чиркающего своим стилосом по вощеной дощечке.

– Если у вас найдется время, – продолжил за него Лотар. – В чем я очень сомневаюсь. Времени нам не дадут.

– Ты что-то знаешь?

– Я знаю, что угроза, исходящая от собак, и убийства в городе связаны между собой. Кто-то задумал все это давно. И ему невыгодно с чем-то разбираться – чтобы не выдать себя раньше времени.

– Это все слова. А где доказательства? Причем такие, чтобы мы им поверили?

Лотар вздохнул. Все-таки трудно говорить с людьми, убежденными в твоей виновности.

– Если мы говорим о гибели княжича, то Рубос видел, как я выпрыгнул из окна трактира Шува уже после того, как толпа напала на Прачиса. Кроме того, он не мог не видеть, что я подошел к телам княжича и Кванета уже после того, как их убили.

– Хорошо, допустим. Оставим пока в стороне то, что вы с Рубосом можете действовать сообща. Тогда отвечай, кто мог это сделать?

– Тот, кто отчетливо понимал выгоду ситуации и использовал ее. Впрочем, скорее всего ему приказали. Никто не стал бы действовать так решительно по своему усмотрению.

Князь подался вперед. Его глаза, усталые и мутные, теперь горели огнем силы и решительности.

– Кем приказано?

– Это я и пытаюсь узнать. Как пытаюсь узнать, и кто управляет собаками.

Внезапно у входной двери поднялась легкая возня и из темноты в середину зала вышел Сухмет в сопровождении двух стражников. Стражники с извиняющимися взглядами попробовали определить, правильно ли они поступили, впустив сюда этого восточника, но, так ничего и не придумав, отступили к двери и замерли там в тени.

Сухмет выглядел усталым, по-стариковски шаркал ногами, чего Лотар никогда прежде не видел. И все-таки он пытался вежливо улыбаться.

В руках он нес огромную, тяжелую книгу в переплете из темной кожи. Лотар подумал, что таких книг не делают здесь, на Западном континенте, этот фолиант скорее всего с Востока.

– Если я правильно понял моего господина, это уже не секрет.

– Что ты несешь, раб? – рассердился Бугошит. Трудно было понять, говорит ли он о книге в руках восточника либо требует, чтобы ему пояснили последнюю реплику.

– Вот здесь написано о Гонге Вызова, – спокойно сказал Сухмет, подходя к Бугошиту и протягивая ему огромный древний кодекс. – Когда этот магический инструмент выставляют под лучи звезды Зо-Мур, восходящей в ваших широтах на неделю в каждый месяц, он начинает звучать, и зло надолго поселяется в душах людей. Он вызывает и каменных собак из… тут я не понял, из какого измерения, но они, без сомнения, те самые собаки, с которыми мы и пытаемся сейчас бороться. Кстати, он вызывает собак, раздражая их. Они пытаются до него добраться и уничтожить, попутно уничтожают любую преграду, например, стены замков или городов. Изготовление этого Гонга – старый трюк. Даже удивительно, как я забыл про него.

Бугошит заглянул в книгу, которую Сухмет положил прямо на столик перед писцом, отчего тот вздрогнул и подался назад, а Богушит посмотрел на князя и проговорил с раздражением:

– Ничего не понимаю. Кто умеет читать эти загогулины?

Робкий писец, не вставая, развернул книгу к себе, затем кивнул, став на мгновение очень похожим на Сухмета, когда тот кланялся, дергая подбородком вниз.

– Я могу прочитать это, боярин. Здесь сказано, что собаки – рабы этого магического инструмента, и так было от сотворения мира…

– Хватит! – взревел Бугошит. – Мне не нужно читать это дословно. Он правильно говорил? – Боярин кивнул на Сухмета, подошедшего к связанному Лотару. – В общих чертах правильно?

Писец пробежал глазами страницу, потом еще одну, потом перевернул и дочитал третью до конца. Все терпеливо ждали.

– Ну? – спросил Бугошит.

– Абсолютно правильно, господин, – закончил писец.

Сухмет хмыкнул на весь зал. Бугошит повернулся к князю, потом к Лотару:

– Ты сам-то ничего сказать не хочешь?

– Хочу. Господа судьи, вы ищете не там, где надо. Я не мог вызвать собак, не мог быть замешан в нападении на дом воеводы, у меня не было причины убивать княжича, следовательно, я невиновен. – Лотар перевел дыхание. – А вот причины защитить его были. Он был одним из тех, кто мешал преступникам достигнуть цели. Как и Сошур. Но с воеводой к тому времени, кажется, уже было покончено.

– Заговорщики, преступники… – пробурчал Гергос. – Я слышал от тебя эти слова много раз. Может, мне следовало отнестись к ним с большим вниманием. Тогда бы я знал, куда они собираются нанести следующий удар. Кто еще мешает преступникам?

– Ты, боярин Бугошит, и князь. Но больше всего сейчас им будет мешать, конечно, Светока, потому что других законных наследников престола не осталось.

– Если им что-то мешает, значит, у них есть какая-то цель? – подал голос князь. – И что же это за цель?

– Разумеется, власть, престол, богатство, возможно, что-то еще, может быть, завоевательные походы на соседей или создание полупиратской гавани, как на Алдуине. В любом случае эти люди впустят сюда зло, которое приходит с черным колдовством и в демонском обличье.

– Ты имеешь в виду Кнебергиша? – спросил Гергос.

– Наоборот. Именно он и был с самого начала вашим надежным союзником, потому-то его и оклеветали, чтобы изгнать из города. Он мог помешать преступным планам, раскрыв вам глаза на происходящее. Ведь он ученый, он знал эти книги, мог их прочитать и, конечно, сделал бы верные предположения.

– Предположениями делу не поможешь, – тяжко вздохнув, произнес Гергос.

Лотар усмехнулся и ответил капитану городской стражи:

– По-моему, это лучше, чем хватать первого, кто попадется на глаза.

– Ну, может, довольно? – попросил Гергос.

– Как только развяжешь мне руки, я все сразу и забуду, – пообещал Лотар.

Гергос вопросительно посмотрел на Бугошита, потом на князя. Тизун кивнул, Гергос с лязгом вытащил кинжал и разрезал путы на руках Лотара.

После этого князь спросил тихим, невыразительным голосом:

– Что же ты предполагаешь делать дальше, чужеземец?

– Первым делом я попрошу Каписа рассказать мне, как он узнал, что Сошур купил какое-то зелье, чтобы приманивать собак или, наоборот, чтобы отравить их. – Лотар с удовольствием потер затекшие запястья. – И пойду по этой цепочке. Возможно, она приведет если не к главе заговора, то к тем, кто его замыслил.

Все повернулись к темному углу, который облюбовал себе лекарь в начале допроса. Там было тихо, и даже Лотар ничего не мог увидеть. Один из стражников взял факел и осветил весь угол. Стул Каписа стоял на месте. Княжеского лекаря не было.

ГЛАВА 17

Комната Каписа показалась голой даже привыкшему к казарме Гергосу. Лотар понял это по выражению его глаз и по оттопыренной нижней губе. Лишь кровать, застеленная очень толстым одеялом, и крохотный столик, где пожилые матроны обычно держат притирания и щетку с вырванными седыми волосами. Но столик возле кровати был пуст, если не считать нескольких ореховых скорлупок.

– Интересно, – пробормотал Гергос, – он что, вообще не жил здесь? Я не вижу даже одежды.

– А меня удивляет, что здесь как-то не очень много медицинских инструментов, – поддакнул капитану мирамцев Сухмет.

Он подошел к кровати и принялся тщательно ощупывать ее.

– Мог бы гобелены или хотя бы пару клинков повесить на стену, – пророкотал Гергос. – Живет, как в трактире.

Лотар покачал головой:

– Пожалуй, он здесь и не жил. Я не чувствую человеческого присутствия.

Сухмет кивнул:

– Наверное, готовился дать деру в любой момент, даже барахло свое хранил где-то в другом месте.

– Да, он был готов удрать, – сказал Гергос задумчиво. – Знал бы это раньше, многое сделал бы иначе.

Лотар подошел к окну, раскрыл его и осмотрелся. С одной стороны стена переходила в какие-то башенки, и в сбитом ритме внешней кладки без труда читались ступени лестницы. А вот с другой стороны оказалась широкая глухая стена без окон. За ней могло быть что угодно.

Лотар подошел к той стене комнаты Каписа, которая снаружи была глухой, и стал ее внимательно прощупывать. Сухмет, который закончил осматривать кровать, принялся помогать ему.

– Нашел что-нибудь? – спросил его Лотар, хотя уже знал ответ.

– На этой кровати никто не спал недели две.

Лотар оставил Сухмета заниматься стеной и подошел к Гергосу, который, нахмурившись, смотрел невидящими глазами на кровать княжеского лекаря. Внезапно он прошептал:

– А я ничего и не заметил.

Лотар почувствовал симпатию к этому большому и сильному человеку, простодушием напоминавшему Рубоса.

– Ты должен был находиться на стенах. В этой невнимательности нет твоей вины.

Гергос вздохнул:

– Все равно мог бы заметить. Ну ладно. – Он посмотрел на Лотара: – Ты чего хотел?

– Хотел спросить, у Каписа были слуги? Или хотя бы один слуга?

Гергос сокрушенно покачал головой:

– С полгода назад он разогнал всех слуг, хотя до этого держал их больше дюжины. Капис долго не знал удержу в тратах, покупал разные вещи, хвастался высоким положением. Потом пошли слухи, что он стал разоряться. Уж не знаю, то ли вложил деньги в неудачную заморскую экспедицию, то ли просто промотал… Но такого, – Гергос обвел рукой пустую комнату, – я не ожидал. Это как-то плохо вяжется с его тягой к роскоши.

– Наоборот, очень хорошо, – отозвался Сухмет. – Он припрятал свое добро, чтобы оно не пострадало, когда лекарь примкнул к заговорщикам.

– Но слух о его разорении идет уже с полгода.

– Значит, еще полгода назад у кого-то вызрел этот план настолько, что он посвятил в него Каписа, – сказал Лотар.

Гергос нахмурился еще больше:

– Но разве не сам Капис – глава заговорщиков?

– Не думаю, – ответил Лотар, но пояснить это соображение не успел. Дверь в комнату распахнулась, и вошел Рубос, а за ним двое слуг, которые почти внесли на сильных тренированных руках князя. Бугошита не было, он, очевидно, уже уехал в свой замок.

Князь был бледен, на его высоком белом лбу выступили капли пота, но он старался держаться. По крайней мере, его глаза блестели, и в них читалась решимость не поддаваться боли, пока он не разберется во всем, что сегодня произошло.

Сухмет, стоя у стены, стал торопливо кланяться, хотя сегодня уже видел князя и приветствовал его. Но он просто не мог не поклониться лишний раз властителю торгового Мирама.

Рубос шагнул к Лотару и положил руку ему на плечо.

– Ну, ты как?

– Нормально. – Лотар улыбнулся, вспомнив про боль, которая с утра не давала ему покоя, а теперь стала почему-то более ощутимой от этого знака внимания и дружеской любви. – В общем-то, мы разобрались. Теперь нужно только отыскать кое-что…

Князь тем временем выслушал торопливый доклад Гергоса. Потом посмотрел на Лотара:

– Отсутствие чего бы то ни было не может быть доказательством, Желтоголовый.

Лотар поклонился, собираясь высказать свое соображение, как вдруг Сухмет громко произнес:

– Нашел.

При этом он сделал какое-то неуловимое движение рукой – небольшой, в половину человеческого роста, кусок стены с тихим шорохом повернулся на невидимой оси, и все увидели проем. Недолго думая, Сухмет нырнул в темноту. Лотар шагнул было за ним, но Рубос придержал его:

– Ты безоружен, Желтоголовый, лучше дай я.

За Рубосом пошел Гергос. Он ничего не сказал Лотару, легко оттолкнул его и, согнувшись чуть не втрое, полез в проем.

Проем расширялся, и скоро можно было встать во весь рост. Лотар, которому любые сложные движения доставили сегодня дополнительные муки, с удовольствием выпрямился. Впереди он увидел слабый свет – значит, нужно было идти в ту сторону. Коснувшись рукой стены, он двинулся вперед, ощущая перед собой широкую спину Гергоса. А за ними, тихо бормоча, двое носильщиков пытались внести князя в этот коридор, не уронив достоинство владыки. Кажется, это им удалось, хотя и с немалым трудом.

Потом они оказались в лаборатории Каписа – почти такой же голой, как и жилая комната. Но здесь было по крайней мере несколько столов, на которых лежали скальпели, пинцеты, зажимы и один мраморный лоток, на котором можно было резать кроликов, собак или трупы людей. Вдоль стены стояли стеллажи со стеклянными ретортами и колбами, в которых медики обычно варят, смешивают, возгоняют или разъединяют компоненты своих лекарств. А в углу, возле узкого, незаметного снаружи окна стояла конторка с ворохом перьев, папирусов и вощеных дощечек. Чем-то это помещение напоминало лабораторию Илисара в Мульфадже, хотя выглядело поплоше и в нем не было ощущения удовольствия от работы.

Главный стол, на котором когда-то, вероятно, стояли самые дорогие приборы и ставились решающие опыты, был очищен от медицинских приборов. Чья-то безжалостная рука отодвинула все в сторону, причем некоторые из инструментов упали на пол, а стеклянные части хитроумных приборов разбились на мелкие осколки. От них поднимался легкий, почти выветрившийся, но все еще будоражащий запах, который привлек внимание Сухмета. Но старик ничего не сказал, а Лотар не стал спрашивать.

На освобожденном пространстве стояла небольшая печь с трубой, выведенной в крохотный камин в углу комнаты, фарфоровые тигли для плавления драгоценных металлов и шлифовальные круги. Еще здесь стояло несколько деревянных подставок для тяжелых книг, только лежали на них не книги, а круглые, отполированные до зеркального блеска вогнутые диски, очень похожие на тарелки. Конечно, это были совсем не тарелки.

Рубос, как всегда, едва дело доходило до магии, отошел в сторону, пропустив вперед Сухмета. Восточник осторожно провел над приборами рукой и уверенно сказал:

– Это результат проб и неудач. Ни один из этих инструментов не может служить даже суповой миской приличному псу. М-да, пожалуй, этот ваш Капис – самый безрукий ремесленник, какого я только видел. Столько материала перепортил, что хватило бы на небольшой монетный двор.

Рубос спросил: